После сдачи весенней сессии в Новосибирском институте инженеров водного транспорта нас студентов первого курса будущих судоводителей отправили на месячную топографическую практику. Практика проходила за городом, за аэропортом "Северный", тогда стабильно действующим, на огромном светло-желтом песчаном берегу протоки реки Обь. Это место было идеальным пляжем, но почему-то купающихся были единицы. Нас естественно интересовали только девушки. А что вы хотите от нескольких десятков парней, собранных в одном месте, будущих капитанов, считай матерых, обветренных речно-морских волков.
Пляж примыкал к "столетним" стройным, можно сказать корабельным соснам, среди которых размещался наш лагерь. Жили мы в длинном доме-типа сарай с удобствами на улице. Горячей воды естественно тоже не было. Зато была среди сосен волейбольная площадка, где мы проводили все свое свободное время.
Весь месяц я со своей бригадой работал на этом пляже, таскали топографические приборы (нивелиры, теодолиты, кипрегели...), мерили длиннющей рулеткой, забивали колышки, плавали на лодке на другой берег, вернее они мерили, забивали, а я смотрел напряженно в окуляры приборов, чтобы не дай бог ошибиться. Ребята тоже посматривали, правда, доверяли больше мне. Нередко мы наводили нашу мощную 30-тикратную просветленную с голубым отливом оптику в сторону девушек, ничего не подозревающих в своих бикини вдалеке, но черт побери, эта мощная оптика вообще не годилась для таких целей. Изображение прекрасных созданий-то она давала перевернутое, и наши юные мозги никак не могли составить реальные образы фотомоделей. И это сильно напрягало.
Как-то после полевого дня мои хлопцы как-всегда доверили мне обрабатывать результаты дневных замеров, а сами отправились на рыбалку. Ничего не поделаешь, я старший и отвечаю за работу. Сижу, считаю, черчу профили дна реки и берега, а вот и мои ребята, но боже мой, все мокрые с ног до головы, а у самого маленького, всего метр шестьдесят ростом, с плеча свисает огромная серебристая рыбина и хвостом чуть ли не метет по полу. Собрался весь лагерь. Знатоки определили, что это Нельма. Передохнув рыбаки поведали свою историю с таким удивительным уловом. Способ рыбалки ими был выбран до удивления примитивный: толстая миллиметровая леска, на конце блесна с трехрогим мощным крючком. Лодка нам досталась самая большая и тяжелая из досок, легко вмещались вся бригада, в тот день их было четыре "балбеса". У остальных бригад лодки были прогулочные из шпона, маленькие, легкие. Как сейчас помню, заводилой, т.е. рыбаком был самый худенький наш товарищ, светленький Витя Бутерус. Не задумываясь, намотав довольно длинную леску на руку он стал забрасывать блесну с крючком буквально на пару метров от лодки. Долго ничего не попадалось, и вдруг страшный рывок и Витька как не было в лодке. Леска намертво затянулась на руке, и наш товарищ стал захлебываться. Хорошо ребята не растерялись и затащили друга за штаны и рубаху назад в лодку. А следом затащили и рыбину. Рыба попалась, зацепившись боком за крючок и удивительно, не сорвалась. Все же мощной была трехрожка. Повезло, ребята не подкачали, было за что тянуть друга: брюки и рубаха. И лодка была большая, не перевернулась. Чудо, да и только. Сварили уху на весь лагерь...
Ну да ладно, это я отвлекся. Лето было жаркое с ветерками-суховеями, все ходили в плавках, черно-серые от загара и пыли, со слипшимися волосами, хотя все время мылись в реке.
Практика подходила к концу, мы сдали нашу карту и экзамен честно на отлично.
Все было прекрасно, но я внезапно заболел. Сначала дважды отравился с небольшим интервалом. Ребята уже уехали, а я пока находился под наблюдением нашего институтского врача. Стал потихоньку выкарабкиваться, но тут на меня навалились "ячмени" на глаза. Раньше реденько, раз в несколько лет, но они у меня были и быстро проходили от применения распространенных лекарств. А здесь болячки взялись за меня серьезно, не успевал пройти один "ячмень", как появлялся другой, иногда сразу два навстречу друг другу. Боли были дикие в глазах и голове, все гноилось. Лекарства: мази, уколы не помогали. Новосибирская медицина оказалась бессильна. За два месяца веки лишились ресниц и были все изязвлены. Ходил все время в темных очках и повязках. Молодой парень и такой дефект, а главное выхода не предвиделось.
Скоро начинался новый учебный год, а болезнь в разгаре. Тем не менее решил съездить к родителям в Алтайский край, в райцентр Троицкое. Побыв пару дней, не выдержал, пораньше утром пошел к окулисту. Больница в Троицком одноэтажная, деревянная, мне в ней в 10-том классе удаляли аппендицит. Подхожу к кабинету, он открыт, какая-то бабушка в темном халате и с платочком на голове шваброй моет крашеный деревянный пол. Скромно присел на стул в коридоре, сижу, жду. Народу никого. Бабуля выходит с ведром и шваброй: "А ты к кому сынок"? Поясняю, что к окулисту. Она мне: "А ее сегодня не будет". С сожалением поднимаюсь со стула. - "Да ты погоди, заходи в кабине, я тебя полечу". Неудобно было пожилому человеку отказать. Захожу, присаживаюсь на крепкий советский стул. Счас чем-нибудь помажет бабуля. Но бабуля встала сзади за моей спиной, боковым зрением не вижу, но как-то ощущаю, что она держит свои ладони над моей головой. Может, что-то она и говорила, я не слышал. Прошло, наверное, полминуты. "Ну все, иди сынок". Усмехнувшись в душе, поднялся, поблагодарил бабулю, и ушел в невеселых думах, что же делать? На мое удивление боль стала стихать и через пару дней "ячмени" ушли и больше не появляются по сей день больше 50 лет. И бабушки той давно нет, а память благодарная так и осталась в моей душе.
Никогда в жизни ни в бога, ни в черта я не верил и не верю, но вот что это было, каким чудесным божественным даром она обладала? И разве не чудо, что я оказался в нужном месте в нужное время, и встретился с этой бабушкой.