Из Питтима в столицу дешевле всего добираться по морю.
Вдоль западного берега Вастальского залива регулярно ходят каботажные суда. Достаточно сесть на одно из них в устье Альвы, чтобы через пару седьмиц оказаться в порту Келе. Хозяин любого каботажника не откажется заработать несколько серебряных, взяв палубного пассажира.
Конечно, до столицы можно доехать и по суше - на небольшом отдалении от берега залива идет торговый тракт. По нему возят товары менее громоздкие, но более дорогие, которыми боязно рисковать, отдавая их судьбу во власть водной стихии. Легкая карета, запряженная четверкой хороших лошадей, преодолевает расстояние от Питтима до Келе за седьмицу с небольшим. Многим, особенно тем, кто состоит на королевской службе, время весьма дорого. Поэтому тракт этот - один из самых оживленных в королевстве. И, что нужно добавить, самых безопасных и удобных. Вдоль него - множество рыбацких деревушек и небольших городков, население которых зарабатывает себе на жизнь, принимая на ночлег щедрых путников.
Но путешествие по суше обходится гораздо дороже...
Молодой некромант Арчер эт-Утус выбрал самый неожиданный маршрут, который сочетал в себе и морское путешествие, и поездку по торговому тракту.
В Питтиме ему повезло. Он купил половину каюты на небольшом суденышке "Счастливая Мариэтта", которое, кроме пассажиров, везло груз древесины. Точнее даже сказать, что судно везло древесину, а пассажира на него пустили только потому, что заболел один из помощников купца, которому принадлежали сложенные в трюме лиственничные бревна. Хозяин шхуны не упустил случая заработать лишнюю дюжину серебрушек, поэтому Арчи десять дней делил каюту с купеческим приказчиком, простоватым парнем по имени Бельвод. Иначе пришлось бы юноше ютиться на палубе, и днем, и ночью любуясь на красоты моря.
Как это часто случается, сначала молодой лесоторговец с опаской поглядывал на незнакомого некроманта. Но Арчи умел располагать к себе простых людей, и его спутник быстро перестал дичиться.
Невысокий и щуплый, с едва пробивающимися светлыми усиками, Арчер эт-Утус не вызывал у мужчин чувства зависти. "А что еще делать этому мозгляку, кроме как в умники-маги подаваться?" - думали такие крепкие ребята, как тот же Бельвод, и вскоре после знакомства переставали обращать внимания и на черную змею на запястье мага, и на упакованный в матерчатый чехол посох.
Тем более, что одевался Арчи аккуратно, но скромно, словно какой-нибудь подмастерье: коричневый длиннополый сюртук, простая белая рубаха без модных нынче кружев и рюш, короткие панталоны и круглая шапочка с соколиным перышком. Правда, ремесленники предпочитают туфли, а на Арчи были высокие сапоги из мягкой кожи. Но это и понятно: в дорогу человек собрался. В остальном же - ни дать, ни взять - подмастерье: камнерез, или стеклодув, или даже златокузнец. В общем, свой парень, работяга.
Конечно, разные ремесла приносят разный доход, но, сколько бы ни зарабатывали те же златокузнецы, все одно они кормятся своими руками, а не на чьей-то шее сидят. Примерно так рассуждали при виде молодого мага все те, кто и себя считал "работягами". Вскоре после знакомства они начисто забывали о том, что собеседник вроде бы должен якшаться со всякой нечистью. Каждый зарабатывает, как может. Не ворует же, не грабит на большой дороге...
А Арчи только улыбчиво щурился. В том, что люди относились к нему с доверием, не было никакой магии. Так, несколько приемчиков, подсмотренных у монахов из общины "серых целителей" при храме Нана Милостивца в Будилионе, где молодой некромант провел последние пять лет, да мудрые наставления доброго учителя - магмейстера Пита эт-Баради.
***
- Слушай людей да старайся понять их, - говаривал старик эт-Баради, удобно расположившись в уютном кресле после сытного обеда. - Для лекаря нет ничего важнее, чем уметь слушать. Порой недужные такую чушь несут... ан нет, подумаешь над их словами - и уже знаешь, как с болячкой справиться.
Помнится, однажды Арчи, в очередной раз выслушав рассуждения учителя, не выдержал и расхохотался:
- Это как та старая баронесса, которую вы сегодня принимали?
Пит эт-Баради кивнул:
- Да хоть бы как и она. Ты помнишь, что леди Морлез болтала?
- Как не помнить? Хорошо еще, что она спиной ко мне сидела. Я едва сдержался, чтобы не издать какой-нибудь непристойный звук. Вот был бы конфуз!
Старый некромант тоже прыснул, но быстро погасил улыбку, и, притворно-строго сдвинув брови, сказал:
- А ну-ка, повтори, что баронесса Морлез говорила!
Арчи состроил ехидную рожицу и, подражая скрипучему голосу старой леди, со стонами и подвываниями затараторил:
- И все-то болит! И кружит, проклятая, и стягивает, и выворачивает, словно фазана на вертеле! Иль как девки белье выжимают! И в спину стреляет! И шею не поверну, будто кто кол воткнул! Я уж что только ни пробовала! И мази, и притирания, и к Златонежскому Тиму Пресветлому ездила! А все едино! Ни сесть, ни нагнуться! Ходить не могу, ноги не идут, выворачивает их, стягивает, скручивает!
- И что ты думаешь по поводу этой пациентки?
Арчи пожал плечами:
- Похоже, у нее с суставами что-то, причем поражение по всему телу.
- Похоже, ты не особо-то внимательно слушал и смотрел, - уже всерьез нахмурился Пит эт-Баради. - Когда суставная гниль в теле заводится, она сначала на руки да на шею накидывается. Я не зря сказал баронессе, что у нее прическа растрепалась. Что она сделала, помнишь?
- Попросила зеркало и минут десять свои кудряшки прихорашивала.
- Ага - причем поднимала руки, не напрягаясь, и ничего ее не крутило и не выворачивало.
- Так что же за напасть? - удивился Арчи. - Ведь она же сама и из кареты вылезти не могла, гайдуки несли до гостевых палат...
- Скукой смертной эта напасть называется. Муж помер, у дочерей давно свои семьи. Живет старуха приживалкой при собственном сыне, да и тот, видать, в имении не часто появляется. И скуповат, видать... Ты заметил: не в наемной карете баронесса приехала, а собственном тарантасе, да таком ветхом, что давно на свалку пора. Был бы у нее характер посильнее, жила бы сама себе хозяйкой. А так привыкла всю жизнь при ком-то быть... Хорошо еще, что сын на материнские жалобы повелся и дал денег, чтобы той сюда, в Будилион, съездить...
- Откуда вы все это узнали, мастер? Вы же ее вроде про родню не расспрашивали, только по ее недуги, - удивился тогда Арчи.
- Так слушать надо. Помнишь, как она сказала, что после похорон мужа на месяц слегла? И про то, что чувствительная она очень, помнишь, говорила? Дескать, когда младшая дочь рожала, роды были трудные. Так наша баронесса, не имея никаких вестей, в срок, положенный, чтобы ребенку появиться, сама занедужила, а потом через пару седьмиц сын из Келе приехал да рассказал про младшего внука, что тот, дескать, чуть ни помер при родах? Значит, муж у баронессы умер, дочерей как минимум двое, причем даже у младшей дети есть, и живут и младшая дочь, и сын в Келе...
Арчи со стыдом опустил глаза. А добрый старик, видя, что парень осознал ошибку, продолжил, ехидно улыбаясь:
- Придумаю-ка я для госпожи баронессы какое-нибудь лечение помудренее. Да чтобы пришлось ей собственноручно травы собирать да отвары готовить, и при этом часы считать. Какие-нибудь заклинания учить заставлю... Слушай, ты вроде находил в библиотеке сборник баллад на языке та-ла? Перепиши парочку - по строфам на отдельные листочки. Сомневаюсь, что наша леди на та-ла хоть пару слов понимает. Так что будет освящать любовной лирикой таинство варки успокаивающего зелья. Глядишь, развеется старуха. Ну и, конечно, ванны целебные, они никому не вредили. Впрочем, как и хорошие стихи...
***
За годы, что Арчи провел в Будилионе, было множество таких разговоров.
После войны с Утором Пит эт-Баради приютил ученика своего погибшего друга. Тогда, пять лет назад, пятнадцатилетний Арчи и дочь его учителя Генрика эт-Лидрерри перебрались из Иртина в Будилион. Магмейстер эт-Лидрерри завещал свою лабораторию и библиотеку храму Нана Милосердного, расположенному в этом северном городке. Впрочем, вскоре Генрика уехала в замок герцогов Мор. Юному владельцу герцогской короны, Эльрику-драконенку, единственному выжившему из семьи Моров, нужна была учительница грамматики и древних языков. Дочь мага, дравшегося плечом к плечу со старым герцогом и похороненного рядом с ним, лучше, чем кто-нибудь другой, подходила на роль воспитательницы десятилетнего наследника. А Арчи так и остался жить в общине при монастыре.
Учил Пит эт-Баради без всякой системы, как учат в ремесленных мастерских, по принципу - "смотри и повторяй". Но после войны работы у лекарей хватало, так что повидать Арчи пришлось многое. Уже через пару лет он мог почти безошибочно узнавать, что за недуг терзает больного, а вскоре старый маг стал все чаще и чаще доверять Арчи самостоятельно лечить пациентов. По крайней мере, тех, чьи недуги были вызваны старыми ранами или обычной простудой.
По-старинке, как в ремесленных цехах, относился Пит эт-Баради и к тому, что мастер обязан содержать ученика до тех пор, пока тот сам ни станет на ноги. К тому же у доброго лекаря не было своих детей, и его жена Гурула относилась к парню лучше, чем иная бабушка.
Конечно, Арчи не умер бы с голоду и без старого эт-Баради. Дочка покойного учителя, кроме книг и коллекций, передала монастырю кругленькую сумму. Этих денег молодым людям хватило бы, чтобы жить, не особо ограничивая себя в тратах, не один год. Но Генрика решила, что с наследством, как и с завещанной монастырю библиотекой, нужно поступить именно таким образом. Арчи не возражал. Монастырь обеспечивал его всем необходимым. А посох мага - наследство старого Титуса эт-Лидрерри, неожиданно выбравший в хозяева не родную кровь, а юного ученика своего бывшего владельца, - был дороже любых денег.
Впрочем, Арчи не бездельничал.
Плата была внесена за учебу, поэтому не только Пит эт-Баради, но монахи-наниты добросовестно учили молодого мага премудростям лекарского искусства. Однако здесь, как и в любой ремесленной мастерской, этот процесс заключался лишь в том, что ему позволяли помогать старшим. Позволяли смотреть, слушать, иногда - спрашивать и делать выводы. Что же касается теории, то для этого была библиотека, полная старинных книг и бесценных рукописей, оставленных теми магами и монахами, которые на протяжении нескольких веков трудились в Будилионе.
Чем дальше, тем чаще Арчи приходилось самим принимать больных - сначала самых несложных, для исцеления которых хватало силы колдовской воды из подземной купели да простых заклинаний. Юноша, хоть и представлял себе жизнь мага-некроманта несколько иной, не огорчался. По сравнению с тем, что ждало его, не окажись он в учениках у магмейстера Титуса, это была очень хорошая жизнь, сулившая верный кусок хлеба и уважение людей.
***
Но однажды Пит эт-Баради позвал юного мага в свой кабинет. К удивлению Арчи, старый лекарь не удовлетворился принесенным Гурулой кофе, но открыл один из шкафчиков и вытащил запыленную бутылку дорогого "базета" и крохотные рюмки.
- Давай отведаем этого благородного напитка. Чего смотришь? Настоящий, из Базетвиля, - сказал эт-Баради, ставя бутылку на стол. - Знаешь, кстати, как делают "базет"? После перегонки винный спирт годами выдерживают в дубовых бочках, на которые наложены специальные заклинания. Это не то, что ваш альвийский "спотыкач" - перегнали сидр - и готово. Нет, чтобы получить настоящий "базет", нужно время. Так что сейчас он будет как раз к месту. Разговор наш может быть долгим.
В ответ Арчи лишь вопросительно посмотрел на старого лекаря. Сам себя парень, конечно, давно считал взрослым, и порой позволял себе пропустить рюмку-другую в обществе молодых монахов, но в этом доме его спиртным не угощали ни разу. Какой "базет", если Гурула не звала юного мага иначе, чем "деточка" или "малыш"?
Конечно, статью он не вышел, и в свои двадцать лет был похож скорее на подростка, чем на мужчину. Но не на ребенка все-таки...
Поэтому усердные попытки Гурулы "откормить деточку" веселили и Арчи, и старого Пита эт-Баради. Сам Арчи по поводу своей внешности особо не переживал. Знал, что фигурой пошел в мать - невысокую худенькую женщину, которая, несмотря на кажущуюся субтильность сложения, волокла на своих плечах и детей, и хозяйство. А куда ей было деваться, если папаша, писарь Ут из Иртина, был ленив, как старый кот? Он попрекал мать ее необразованностью и "подлым" происхождением, гордился своей "благородной" работой, а в огород или в коровник даже не заходил, предпочитая просиживать вечера в пивнушке, где собиралась такая же "чистая" публика.
Гурула же постоянно причитала по поводу того, что "деточка" не растет, как следует, и "телом не добреет". Заканчивались эти разговоры, как правило, новой порцией свежеиспеченных пирожков или ароматных булочек с корицей.
Пит эт-Баради, слушая воркотню супруги, обычно только ухмылялся в усы. Он тоже знал, что Арчи принадлежит к той мелкой породе, которую называют "семижильной". И что парень не только в библиотеке сидит, но и на строительстве новых гостевых палат вкалывает наравне со взрослыми мужиками. И что взял привычку подкатываться к раненым рыцарям из кланов с просьбами поучить его на шпагах или на топорах. Выздоравливающие воины и сами не прочь были поразмяться, поэтому к двадцати годам Арчи прекрасно владел и шпагой, и мушкетом.
Однако зайди Гурула в кабинет мужа и застань она своего благоверного, употребляющего "базет" в обществе "деточки", старый маг наверняка получил бы скандал до вечера. Но супруга, подав кофе, ушла к какой-то из своих подружек-монахинь, поэтому Пит без опаски налил ароматный напиток в рюмки, утвердился в своем любимом кресле и со всей возможной значительностью произнес:
- Пей! И давай поговорим начистоту. Из тебя может получиться неплохой лекарь. Но... Но это - не твой путь. Я - один из немногих некромантов, которые занимаются только целительством. Остальные... Ну, ты сам должен знать, твой учитель не мог тебе не рассказывать...
- Да, - кивнул Арчи. - Он говорил, что я должен стать воином на Тропах Мертвых.
- Совершенно верно. Твой удел - быть воином. Причем - и в этом мире, и в Кромешном. Конечно, не обычным рубакой. Ты, как тот маленький юркий хищник, суть которого в тебе, можешь скользить между тенью и светом, между правдой и ложью. Твой удел - тайны и людские страхи. Твои враги - не только кромешные демоны, но и то, что превращает в демонов некоторых людей.
- Но что же мне делать? - растерянно спросил Арчи.
- Вот об этом и хочу я с тобой поговорить. Будилион - самое неподходящее место для того, чтобы изучать Кромешный мир. Сила Серого Странника хранит здешние подземелья от малейшего сквознячка с Троп Мертвых. В библиотеке, конечно, есть немало книг, в которых собраны знания магов о Кромешной стороне и об ее обитателях.
- Я знаю, я читал, - кивнул Арчи.
- Мало читать. Надо самому вступить на Темные тропы и пройти до тех пределов, до которых сможешь. Конечно, начинать лучше, когда рядом кто-то более опытный. Я в этом тебе не помощник. Я очень не люблю бывать на Кромешной стороне. Твой настоящий учитель погиб...
Пит эт-Баради выдержал паузу, плеснул еще в рюмки:
- Тебе остается только одно - Высшая магическая школа в Келе. Столица, конечно, не самое лучшее место для приличных людей, но среди преподавателей там можно найти тех, кто достаточно мудр, чтобы помочь твоему таланту развиться. Несколько дней назад я получил письмо от Генрики. Она хочет внести плату за твое обучение. Назначенного ей королевского пенсиона хватит на это с лихвой.
- Я... я не знаю, что сказать, - растерянно проговорил Арчи. - Я обязательно верну ей все до грошика...
- Лучше ничего не говори ей о долгах, а просто поблагодари при встрече свою названную сестрицу. И до отъезда зайди в библиотеку, отбери самые нужные тебе на первое время книги. На раритеты не заглядывайся, но из травников и каталогов выбирай любые. И еще... Есть одна тайна, следы ее ты сможешь найти только в Келе. Нет, конечно, раскрыть ее не будет твоей главной задачей. Твое дело сейчас - учиться. Но если ты почуешь где-то запах ее следов, постарайся узнать как можно больше.
Старый маг немного помолчал, снова налил "базет" в рюмки, сделал глоток, смакуя вкус, и продолжил:
- Ты знал Его Высочество, старого герцога Эльрика Мора, Золотого Дракона?
- Нет, - покачал головой юноша. - Я не знал герцога. Я познакомился с ним, когда он уже стал "дядюшкой Эльриком" - големом Генрики. Причем, по моей вине...
- Не думай про вину, - печально сказал эт-Баради. - Твоей вины тут нет, так сплелись события. Но на тебе, как и на мне, остался долг.
- Я не понимаю... На вас?
- Да. Слушай.
Они долго вспоминали события пятилетней давности: нападение уторской армии на земли герцогства Мор, гибель почти всей семьи старого Эльрика, героическую битву в Бенском ущелье, где шесть тысяч ополченцев под командованием Золотого Дракона сдерживали двадцатитысячную армию северян до прихода принца Эдо...
За возможность возглавить ополчение старый герцог Мор заплатил договором с владыками Кромешного мира и проклятием, поразившим земли его предков. А не исполненная клятва задержала душу воина в Срединном мире. Из-за ошибки юного Арчи этот сгусток ненависти и жажды мести не стал тварью Тьмы, но получил новое тело - искусно сделанного голема...
- Я знал Его Высочество Эльрика Мора до войны, - сказал Пит эт-Баради. - Он несколько раз приезжал в Будилион, надеясь, что сможет тут вылечиться. Ты же знаешь, что Эльрик Мор был верховным маршалом Келенора. В одной из битв, за восемь лет до войны с Утором, его ранили. В общем-то пустяк. Стрела вошла между ребрами, пробила мышцы и погрузилась в легкое, не затронув ни сердца, ни крупных сосудов. Армейские лекари легко справляются с такими ранениями. Стрелу извлекли, отверстие в легких обработали нужными отварами. К тому же маршал - это не рядовой солдат, ему не пришлось ждать, когда целители обратят на него внимание. Его лечили лучше, чем кого бы то ни было... Обычно через полдюжины седьмиц от таких ран остается лишь небольшой шрам, и воин может снова идти в бой. Но Эльрик Мор так и не поправился. Восемь лет он балансировал на грани смерти. Его легкие почти не работали, он не мог дышать нигде, кроме как в своем Драконьем Гнезде. Там он превращался просто в старого не очень здорового человека, но не терял по нескольку раз день сознания от того, что задыхался. Там его не бил кровавый кашель, не преследовала лихорадка. И никто ничего не мог сделать... Я не сомневался, что причина болезни герцога - какое-то грязное колдовство, но мне так и не удалось ни распознать его, ни обезвредить.
- Но ведь он же нашел способ вылечиться? - удивился Арчи. - Обряд "кромешной крепи" вернул ему силы.
- Я бы не назвал это словом "вылечиться", - грустно покачал головой эт-Баради. - Его Высочество стал скорее мертвым, чем живым. Эта "Крепь" потому и Кромешная, что источники ее силы не имеют ничего общего с жизнью в привычном нам понимании. Когда он вел ополченцев в Бенское ущелье, он был уже не более жив, чем сейчас, когда его душа пребывает внутри металлической куклы. Не знаю, думает ли он сейчас о тех, кто когда-то превратил его из цветущего мужчины в инвалида, лишив этим и поста маршала, и положения при дворе.
- Я не раз разговаривал с дядюшкой Эльриком, - улыбнулся Арчи. - Он давно забыл о придворных интригах. Однажды он даже сказал мне, что благодарен тем, кто послал ему отравленную стрелу. Ведь последовавшие за этим годы подарили ему настоящее счастье, в котором не было места ни честолюбию, ни зависти...
- Стрела не была отравлена. Отравили Его Высочество гораздо раньше. В этом я разобрался. Но кто? И как?
- Думаете, я сумею это узнать?
- Может быть, и сумеешь. Прошлое всегда оставляет следы, и порой из прожитых лет выныривают те демоны, о которых никто давно не думает...
***
Так несколько седьмиц тому назад Арчер эт-Утус покинул Будилион и через Бенский перевал отправился на Альву. Там маг, решив, что времени до начала занятий в Высшей школе магии у него предостаточно, сначала заехал в Иртин, чтобы повидаться с родней. Однако особой радости это встреча юному магу не доставила.
Старших сестер и братьев он не застал - все разъехались кто куда. Дома была лишь мать с отцом да младшая сестренка, еще не успевшая выйти замуж. Грустная это была встреча...
Папаша, у которого из-за чрезмерного употребления сидра испортился почерк, недавно выгнали из городской управы, и теперь он пил уже не переставая, заплетающимся языком призывая кары небесные на неких "интриганов и завистников", лишивших его работы. Мать за те пять лет, что они не виделись с сыном, превратилась в древнюю старуху. Лишь в глазах у сестренки молодой маг ощутил хоть какую-то волю к жизни.
Арчи оставил привезенные подарки, дал матери всласть поплакать у него на плече и тихонько, чтобы не видели родители, сунул сестре кошель с тремя дюжинами золотых. "На приданое". Девушка тоже похлюпала носом, потом решительно тряхнула кудряшками и прошептала на ухо брату: "Выйду замуж - заберу мать, пусть этот козел бобылем сидит". Арчи кивнул: "Если что - пиши в Келе, в Высшую школу магии. Я помогу, чем могу".
Но ночевать в родном доме молодой маг не стал. Ушел на причал, попросился на первую попавшуюся баржу и в тот же день уплыл в Питтим.
Можно было, конечно, дождаться в Вельбире каравана и отправится в столицу по торговому тракту через Лисское нагорье. Но Арчи решил сделать крюк. Ведь он еще ни разу в жизни не был на море, и ему очень хотелось посмотреть: а какое оно?
Питтим встретил молодого мага многоголосым шумом в порту и западным ветром, несущим незнакомые запахи. Но самого моря в Питтиме еще нет - город стоит в устье Альвы, разливающейся здесь так широко, что не понять - это еще река или уже залив.
Арчи дошел до причала и долго смотрел, как крепкие мужики в льняных рубахах таскают по ведущим на корабли мосткам, таким узким и шатким, что казалось, в любой момент проломятся, огромные бочки и тюки с чем-то, зашитым в рогожу.
Еще интереснее было наблюдать, как грузят бревна. Их поднимали на перекинутых через блоки канатах и аккуратно опускали в трюм небольшой шхуны, у которой была снята часть палубы. Распоряжался погрузкой невысокий полный альвиец, как потом оказалось, хозяин судна.
- Тяни! Держи! Подгоняй! - командовал он.
Из любопытства Арчи подошел поближе и через пять минут оказался временным владельцем полукаюты.
***
Шхуна "Счастливая Мариэтта" вышла из Питтимского порта незадолго до заката. Оставив вещи в каюте, молодой маг сразу же поднялся на палубу. Сначала он с интересом наблюдал за беготней матросов, ставящих паруса, за шкипером, кричавшим что-то непонятное с возвышения на корме, за чайками, кружащими возле шхуны. Скоро судно, повернув боком к ветру, взяло курс на юг, суета стихла, и, кроме Арчи, на палубе осталось лишь несколько матросов, сидящих в ленивых позах. Но зато на море началось поистине феерическое зрелище, ради которого молодой маг, собственно, и выбрал такой необычный маршрут.
Время осенних штормов еще не пришло, поэтому вода Вастальского залива была спокойна - если не как зеркало, то настолько, насколько вообще может быть спокойна морская пучина. Не наблюдалось никаких "пенногривых валов", о которых Арчи читал в книгах. Поверхность воды морщила лишь легкая рябь, похожая на чеканные узоры на серебряных блюдах. Но вскоре солнце скрылось за легкими облачками, словно прилипшими к горизонту. Небо окрасилось в золото и пурпур, а его отражение в воде являло собой переливы самых фантастических цветов: рубин и изумруд, искристое серебро и желтый сапфир.
Арчи долго стоял у борта шхуны. Великолепие картины поразило юношу, превратив в подобие голема. Он не сдвинулся с места, пока ни погас последний солнечный луч. Но вот небо сменило цвет с огненного на бледно-зеленый и начало стремительно темнеть. Над горизонтом появились крупные, как яблоки, звезды. И в этот миг вдруг на самом горизонте вспыхнула розоватая искра. Арчи присмотрелся: похоже, что в лиге на запад от того места, где проплывал корабль, находится небольшой остров, а на нем - что-то, что отражает последние солнечные лучи.
Чтобы удостовериться в своей догадке, Арчи спустился в каюту и достал из дорожного мешка "Описание побережья и островов Вастальского залива, составленное благочинным Маркусом эт-Милориусом". Однако открыть трактат ему не удалось. Почувствовав спиной взгляд соседа по каюте, молодой маг решил, что вопросы географии можно оставить на потом, а сейчас важнее наладить отношения с человеком, с которым дюжину дней придется делить тесную комнатушку.
Арчи еще покопался в мешке, вынул оплетенную лозой бутыль с сидром и какую-то нехитрую снедь, купленную в дорогу на причале в Питтиме. Поставив все это на крошечный столик, разделявший две узкие койки, он смущенно улыбнулся:
- Надеюсь, вы не против? Перед отплытием я не успел пообедать...
Сосед взглянул на Арчи и нервно сглотнул слюну. Сообразив, что бледный вид помощника лесоторговца - следствие не страха перед некромантией, а банальной морской болезни, Арчи прошептал простенькое заклинание и сделал вид, что что-то ищет в мешке. Через небольшое время сосед задышал ровнее, а еще через несколько минут начал заинтересованно принюхиваться к запахам, испускаемым свертком с едой.
- Вас как зовут-то? - спросил Арчи, разворачивая рогожку, в которую лотошник в Питтиме упаковал копченую курицу, пару колец свиной колбасы и краюху хлеба.
- Бельвод Прут, - ответил парень, доставая свои запасы. - И давай без "вы", хорошо? Непривычный я...
Арчи кивнул, откупорил бутыль с сидром, плеснул в подставленную соседом жестяную кружку.
- А ты - лекарь? - спросил Бельвод, с наслаждением проглотив сидр. - Я же понял: ты пошептал, и меня мутить перестало. Каженный раз, как на юг плывем, меня мутит, всю дорогу голодом сижу... А тут, чую, полегчало!
- Считай - лекарь, - улыбнулся Арчи. - Правда, в Келе еще учиться буду.
Вскоре захмелевший Бельвод рассказывал Арчи о тонкостях заготовки леса и об отличиях лиственницы со склонов Чечу от той, что срублена на Лисском нагорье.
Арчи слушал в пол-уха, не особо вдаваясь в смысл рассуждений купеческого подручного, думая об острове на горизонте.
- А что ты на эту шхуну сел? - вдруг спросил Бельвод. - Мы же только до Брастбира идем, там новую верфь строят, на сваи бревна закупили. Но от Бастбира до столицы еще с полдюжины лиг...
- Говорят, сейчас новинку придумали - почтовые кареты, - ответил Арчи. - Паломница одна рассказывала, дескать, большой такой рыдван, на десяток седоков. И сверху, на крыше, еще место для груза. Запрягают шесть, а то и восемь лошадей. Платишь пару серебра - и едешь до места. Хочу посмотреть, что это такое.
- А! - закивал лесоторговец. - Знаю такое дело. В том году катались мы с хозяином на этой "почте". Выгоднее, чем отдельную карету нанимать. Да и публика все чистая, не какие-нибудь мужики, как в обозах бывает. Хорошее дело!
После этой мудрой сентенции купеческий подручный решил, что ему пора и на покой, завалился на койку и захрапел.
Арчи убрал со стола, потушил фонарь под потолком каюты, потом вызвал крохотный "волшебный" огонек - только чтобы можно было разобрать буквы, и открыл лежавшее весь вечер на его койке "Описание..." Молодой маг полистал трактат и изучил карты и задумчиво почесал в затылке.
Никаких островов в зоне прямой видимости от Питтима не было.
Ильские острова лежат далеко на запад. К югу от порта море пустынно на много лиг, и лишь возле устья Келе есть группа островков, намытых течением реки.
"Так что же это было?" - подумал Арчи, но, решив, что для каждой загадки - свое время, тоже улегся спать.
Глава 2
Неожиданно исцелившись от морской болезни, Бельвод воспылал к молодому некроманту поистине братской любовью.
Едва открыв глаза, Арчи увидел на столике полную бутыль сидра.
- Поправиться не желаешь? - с самой радушной улыбкой предложил сосед.
Арчи с ужасом посмотрел на мутную жидкость и помотал головой.
- Точно говорят, что вам, магам, похмелье не грозит! Счастливчики! Может, и на меня какое заклинание потратишь?
Некромант, едва ворочая языком, прошептал формулу, от которой из крови лесоторговца исчезли все яды. Бельвод радостно покрутил головой, широко улыбнулся и с наслаждением замахнул стакан сидра, крепленого самогоном. Арчи с тихим стоном опустил голову на подушку.
- Что, все же мучишься? Или себя вам лечить не разрешено? - удивился лесоторговец. - Но тогда по-старинке поправься!
- Нет уж, лучше на воздух выйду, - пробормотал Арчи.
Юный некромант понял, что, останься он в каюте, ему грозит снова напиться, причем с самого утра. Настойчивость купеческого подручного, уговаривающего соседа разделить с ним крепленый сидр, даже вызывала уважение.
"Так вот как они, купцы, свои сделки обстряпывают, - подумал Арчи. - С таким не хочешь, а согласишься!"
Однако доблестный Бельвод, слегка "поправившись", вскоре тоже выбрался на палубу. Теперь он считал своей обязанностью повсюду таскаться за новым приятелем и развлекать того "благородными" разговорами.
Сначала Арчи даже обрадовался, что у него есть собеседник, способный просветить по поводу того, что происходит вокруг. Ведь Бельвод уже с добрую полудюжину лет служил у купца и успел побывать не только в Келе, но и во множестве других портовых городов, даже за границей - в Иле и Мальо. Однако в морском деле купеческий подручный разбирался слабо. Оно и понятно - если каждый рейс превращается в мучительную борьбу с собственным желудком, вряд ли будешь любить такие путешествия. И, тем более, интересоваться всякими снастями и прочими премудростями, известными каждому матросу. Так что суета моряков была для Бельвода столь же непонятна, как и для Арчи.
Зато новый приятель молодого мага великолепно разбирался в портовых кабаках:
- Будешь в Келе - не вздумай заходить в те тошниловки, что у грузовых причалов. Там, не ровен час, не только кошелька, но и жизни решиться можно. Ищи "Золотой серп", что у самой конторы. Там ваш брат, ветродуи, собираются. Правда, стороннему человеку туда лучше не соваться. Пошутить могут так, что потом со стыда сгоришь. Но тебя не должны обидеть...
Арчи усмехнулся. "Ветродуями" в простонародье называли магов-стихиальщиков, чьей сферой были вода и воздух. Как правило, они были прекрасными штурманами, способными в любых морях провести корабль так, чтобы не только миновать мели и рифы, но и постоянно плыть с попутным ветром.
- А знаешь, что про них рассказывают? - продолжил меж тем Бельвод. - Говорят, чтобы ветродуйскую силу получить, надо морскую кобылицу оседлать.
- Это как? - Удивился Арчи. - "Морскими кобылицами" в Келеноре называли один из видов дельфинов, отличающихся темным выступом на шее, похожим на коротко подстриженную гриву.
- Ну, говорят, есть в Вастальском заливе один остров. Ни на одной карте не помечен, и где он вообще - только ветродуи и знают. И живут там морские кобылицы. В смысле, не на острове самом живут, а около. Днем в море плавают, ластами машут. А на закате выползают на берег и превращаются в девиц. Причем девицы те так хороши собой, что и не опишешь. И не ломаки, как наши недотроги. Завидят какого мужика - сразу окружат, хороводы водить начнут, петь и смеяться. Выбирай любую. А чего выбирать, если все хороши, и все одного хотят. Вот ветродуй первую попавшуюся за руку хватает и в кусты тянет. Коли понравится девице, то будет с ним навечно и ветер попутный, и скалы перед ним расступаться будут...
- А если не понравится?
- Ну, уж не знаю. Может, утопят, может, еще какое непотребство сотворят. Кобылицы - они и есть кобылицы!
Арчи только покачал головой. В рассказе Бельвода его заинтересовали только слова о таинственном острове, которого нет ни на одной карте. В то же, что морские кобылицы способны превращаться в девушек, вряд ли можно поверить. В пещерах под Будилионским храмом Арчи не раз видел изображения дельфинов. Видимо, та-ла по-особому относились к этим животным. Нет ни одной сцены охоты, зато много композиций, на которых рядом с дельфинами изображены фигуры пловцов.
А Бельвод уже рассказывал байку про какой-то портовый кабак, в котором, дескать, жила в бочке убогая девка, считавшая себя морской кобылицей. Несмотря на почти полную неспособность внятно разговаривать, девка эта пользовалась большой популярностью у моряков...
Так за разговорами молодые люди провели время до обеда. Потом Арчи придумал причину, по которой он смог бы отказаться от обильных возлияний за совместной трапезой, и остался на палубе, а помощник купца спустился в каюту. На палубу он уже не поднялся - через час маг застал его спящим мертвецким сном. Так что после обеда молодой некромант был предоставлен самому себе.
Оставшись в одиночестве, Арчи поговорил с матросами, полюбовался морем, посидел у борта и почитал одну из взятых с собой книг.
Бельвод проснулся к ужину, но бодрствовал весьма недолго. Выпив и закусив, он снова улегся на койку, избавив Арчи от своего общества до следующего утра.
Так или примерно так складывались и следующие дни. Вскоре молодой маг перезнакомился со всеми моряками.
Хозяин, он же шкипер, немолодой уже альвиец Пулкор Воот, заметил, что пассажир не обедает в каюте. На третий или четвертый день путешествия он пригласил Арчи к себе. Они мило побеседовали о ценах в Ааре и о том, как показал себя новый губернатор...
К счастью, шкипер пил гораздо меньше, чем купеческий помощник.
Постепенно Арчи освоился на шхуне, и теперь даже почти понимал, что кричат матросам господин Воот или боцман - Маркус Пильс.
До Бастбира оставалось не больше суток ходу, когда произошло то, что стало началом целой цепи событий.
Время подходило к обеду. Бельвод и Арчи стояли у борта, пытаясь рассмотреть знакомые лесоторговцу приметы на берегу:
- Видишь маяк? - показывал лесоторговец. - Он показывает мели, которые у устья Келе. Мелей там тьма-тьмущая, просто так в реку не войти. Поэтому мы в реку и не пойдем, новая верфь чуть дальше устья, в глубокой бухте...
В это время с бака раздался голос боцмана:
- Человек за бортом!
Моментально палуба наполнилась бегущими людьми. Чтобы не мешаться матросам, Арчи и Бельвод прижались к каким-то деревяшкам, уложенным рядом с мачтой. Не прошло и получаса, как шхуна развернулась и, убрав почти все паруса, медленно приближалась к тому месту, где Маркус заметил терпящего бедствие. На воду спустили шлюпку, в нее забралось с полдюжины матросов. Через небольшое время на палубу подняли бессильно повисшее на руках моряков тело. Арчи с первого взгляда понял, что тут уже ничем не поможешь. Уж что-что, а отличать живое от мертвого он умел.
Уложив труп на палубу, матросы отошли в сторону.
- Что произошло? - решил поинтересоваться Арчи.
- Вот - утопленника выловили, - ответил боцман. - Не знаю даже, что теперь делать. Ладно, как шкипер решит...
В этот момент к разговаривающим подошел сам хозяин. Поморщившись, он сказал:
- Оставим запись в бортовом журнале, осмотрим труп - может, что найдем, на личность указывающее. А потом похороним с почестями, по морскому обряду. Труп на борту - к несчастью...
- Осматривать? - скривился боцман.
Тут взгляд шкипера упал на Арчи.
- А вы, господин магмейстер, поможете. Не так ли?
Арчи кивнул головой. Как только шхуна начала совершать разворот, у него возникло то странное чувство, которое всегда предупреждало его о близости Крома. Сам он ощущал это как легкий холодок между лопаток. Обычный утопленник, даже не похороненный по обряду, вряд ли бы создал такую прочную связь с Темным миром.
- Хорошо, господин Воот. Только скажите, пожалуйста, не странно ли, что утопленник на воде держался? Вроде они вниз, в пучину опускаются...
- Этот к доске привязан был. Эй, Стред, скажи: с доски мертвяка сняли?
- С бревна, господин шкипер, - ответил один из матросов. - Поясом себя привязал, чтобы держаться. Да только одно непонятно: вроде штормов давно не было. Да и не холодно вроде... Откуда бедолага? И с чего помер-то?
- Если он привязал себя, то, значит, был жив, когда в воду попал, - заключил Арчи.
- А то! - ответил матрос. - Видать, тертый мужик был. Гляньте, господин магмейстер, на его руки: провалиться мне на этом самом месте, если он не из наших, не из морских!
- Глазастый ты, братец, - похвалил Арчи.
И продолжил, обращаясь уже к хозяину "Счастливой Мариэтты":
- Надо бы мертвеца раздеть. Вдруг на теле какие отметены есть, позволяющие личность установить? Не бойтесь, смотрите - труп водой не попорчен, свеженький совсем, даже не воняет.
Шкипер повел носом и кивнул. Но кивок получился каким-то жалким. Видимо, моряк с предубеждением относился к любым трупам - что свежим, что несвежим. Поэтому он предпочел перевалить свои обязанности на боцмана:
- Командуй тут, Маркус! Сделай запись в журнале, внеси туда все, что господин магмейстер скажет. С полицией я неприятностей не хочу, но и мертвяка до порта тащить не стану. Так что раздевайте, одевайте, обыскивайте, делайте все, что надо. А как закончите - в мешок и в воду!
Между тем матросы раздели мертвеца. Сапог на том не было - видимо, успел скинуть, оказавшись в воде. Остальная же одежда, хоть и мокрая, выглядела вполне прилично. По крайней мере, по ней можно было заключить, что покойник не испытывал стеснения в средствах. Добротный суконный камзол, кружевная рубаха, шелковые панталоны - так одеваются богатые горожане на юге Келенора.
Арчи обыскал карманы, но не нашел ничего важного, кроме нескольких слипшихся листков бумаги. Что на них, прочитать было уже невозможно, но маг аккуратно закатал листки в принесенный кем-то из матросов полотняный лоскут. В другой лоскут сложил снятую с шеи амулетницу, пару колец да найденную в одном из карманов монетку. Арчи даже сразу не понял, что это - деньги, слишком непривычно было видеть квадратный кусочек серебра с дыркой посередке и полустершейся надписью на языке Марида.
- А ведь не утоп он! - вдруг воскликнул некромант, начав осматривать труп.
- Как не утоп? - удивился боцман.
- Видите - ранка на спине? - показал Арчи. - Ножом бедолагу пырнули, да за борт скинули. Причем нож узкий, вроде стилета. Ранка маленькая, крови немного было. Поначалу, видать, мужик и боли-то почти не чувствовал. Так бывает. И поначалу ему повезло: доплыл до бревна, привязался. Кстати, а что за бревно? Откуда взялось?
- Дык это, господин магмейстер... Тут, у устья, всякий хлам завсегда плавает, - ответил кто-то из матросов. - Место тут такое - что в Келе попало, то сюда выносит и болтает...
- Ладно, с бревном понятно. Повезло мужику. Если бы другая рана была, он мог бы и до берега дотянуть. Акул в заливе нет, а от морской воды рана быстро закрылась. Да только ему печень зацепили. А печень - такое дело, коли рядом опытного лекаря не окажется, то сгорит человек. А то я смотрю, почему у него кожа такая желтая... Печеночная желтуха, от нее и помер!
- Вот незадача! - вздохнул боцман. - Теперь точно мертвяка придется в порт везти.
- Не бойся, - отмахнулся Арчи. - Больше, чем я увижу, ни один полицейский не увидит. Аккуратненько все опиши, все приметы, все шрамы. Вещи с собой возьмем. Убили мужика не раньше, чем пару дней назад. Придем в порт - сразу в управу. Пусть ищут, какие корабли по этому месту два дня назад проходили, да узнают, не пропадал ли кто на них.
Арчи сам понимал, что ввязывается в какую-то непонятную еще историю, но решил рискнуть. Молодой некромант был уверен, что способен перехватить душу погибшего и попытаться выяснить через нее, что можно, об убийце. Но для этого нужно, чтобы над телом совершался погребальный обряд. Сейчас душа погибшего бедолаги мотается где-то в междумирье. Да, ее можно найти по оставленному следу, но гораздо проще будет, если ритмы похоронного обряда приманят ее к телу.
- Ваша правда, господин магмейстер, - радостно согласился боцман. - Пойдете с нами в управу, там свое слово скажете - с вас-то какой спрос? А нам защита... А по поводу мертвяка, так господин шкипер не хуже какого монаха отчитает. Впервой, чтоль?
Арчи ухмыльнулся. Теперь оставалось только придумать, как остаться одному на тесном корабле, чтобы никто не увидел его манипуляций с прядью волос, которою он тайком срезал у мертвеца. Впрочем, и эта задача легко решалась.
Потрясенный случившимся, Бельвод за обедом налегал на сидр гораздо активнее, чем обычно. Поэтому к закату он был уже больше похож на мертвое тело, которое собирались похоронить по морскому обычаю, чем на того, кто сможет понять, что происходит в каюте.
Молодой некромант не стал после обеда выходить на палубу. Он был абсолютно трезв: за разговором о случившемся "ужасе" ему удалось не только заставить соседа пить стакан за стаканом, но и незаметно выливать свой сидр в спрятанную под столом плошку.
Освободив столик от остатков еды, он поставил на него свечу и стал ждать. Вскоре звук шагов на палубе дал понять, что похороны скоро начнутся.
Арчи зажег свечу, поднес к ней прядь волос мертвеца. Запахло паленой шерстью, но по сравнению с многодневным перегаром, пропитавшим каюту насквозь, эта вонь показалась даже приятной. Маг вдохнул дым и откинулся на подушку.
***
Клубы дыма незаметно превратились в бурлящую жидкость - темную, тяжелую, маслянистую. Среди фонтанов и то тут, то там вспухающих пузырей Арчи отыскал глазами несколько крохотных островков. Перепрыгивая с одного на другой, он двинулся в ту сторону, где мерцал бледный свет. Постепенно почва под лапами становилась все тверже. Берег - именно так Арчи определил полоску причудливых бугров, похожих на оплывшие грибы - приблизился. Верхушки этих странных холмов светились. Арчи все увереннее и увереннее перепрыгивал с одной "шляпки" на другую. Но вдруг в безумии окружавших его форм появился определенный ритм. Возвышенности начали двигаться, выстраиваясь в замысловатые фигуры.
Арчи замер, ориентируясь. Вот - центр медленного кружения: клочок чего-то темного, бесформенного, больше всего похожего на обрывок мелко вздрагивающей грязной тряпки. Почти стелясь брюхом по тому, что можно было назвать землей, Арчи подкрался к этому "чему-то". Теперь они существовали в едином ритме, весь мир крутился вокруг них, Арчи чувствовал то же, что и душа мертвеца...
Страх. Растерянность. Недоумение. Ощущение потери себя...
Арчи знал, что общаться с душами недавно умерших людей почти невозможно. Это все равно, что пытаться разговаривать с младенцем или убогим. Бесполезно спрашивать его об имени - он его не знает. Еще глупее спрашивать о том, кем он был. Профессия, работа, родные, друзья - это все пустой звук. Остаются только эмоции да смутные картины - из тех, что глубже всего врезались в память.
Перед Арчи промелькнуло девичье лицо, потом эпизод какого-то боя, чья-то отрубленная голова, морские волны - именно такие, о которых юный некромант читал в балладах, но никогда не видел - темные и украшенные пенными гребнями...
Боль. Страх. Холод. Тошнота...
Это - уже последние мгновения жизни мертвеца.
Арчи нетерпеливо надавил на пульсирующую под его лапами "тряпку": "Кто ударил в спину? Ты видел?"
"Нет..."
Промелькнула картина - неестественно кренящаяся мачта, звезды вихрем проносятся по небу, на их фоне - темный силуэт. Человек. Мужчина. В шляпе - определенно в шляпе с широкими полями...
Арчи понял, что большего не добиться и отпустил душу.
Тот ритм, о котором на время забыл молодой некромант, подхватил ее, словно ветер - сухой листок. Темная клякса, оплывая тонкими нитями, взмыла вверх. Арчи сделал глубокий вдох и перекусил тянущиеся за душой нити.
"Прости и прощен будешь, не помни зла и обиды... обретешь дорогу, струною летящую..."
Почувствовав под спиной твердую койку, Арчи с наслаждением потянулся. Теперь можно хлебнуть сидра и расслабиться.
"Кажется, я все правильно сделал, - подумал маг. - Никаких привязок у души не осталось. Мстить она не жаждет. Это не невинно убиенная супруга трактирщика. Такое ощущение, что мужик даже не очень удивился, когда его зарезали. Нет, конечно, все произошло неожиданно, но... Это очень похоже на то, как уходят души солдат. Тот, кто погиб с оружием в руках, редко мечтает о мести. Поэтому надо полями сражений не кружат разъяренные демоны. Да, похоже, у мужика была бурная жизнь, и он привык к мысли о том, что вряд ли умрет от старости в своей постели".
Придя к этому заключению, Арчи зевнул и неожиданно для себя заснул. А на рассвете шхуна "Счастливая Мариэтта" вошла в Бастбирскую бухту.
Глава 3
***
Бастбир - маленький городок, но на деревню он не похож. Почти все его жители кормятся работой на королевских верфях. А корабельные мастера - не бедная гильдия. Поэтому почти сразу от причалов начинаются "чистые" кварталы: мощенные камнем улицы, узкие кирпичные дома в три-четыре этажа, многочисленные лавки, таверны и постоялые дворы. Приезжих немало: и офицеры королевского флота, дожидающиеся, когда их новые корабли спустят на воду, и хозяева строящихся "торговцев", и мастера из других городов. Коренные бастбирцы стараются "показать товар лицом", стремятся, чтобы город встретил гостей красивыми набережными и ухоженными парками, а не портовыми трущобами. Если и есть в Бастбире бедные кварталы, то оно спрятаны от глаз приезжих на дальних от берега окраинах.
Сойдя на берег, купец-лесоторговец и его помощник сразу же направились к своим знакомцам подрядчикам. Бельвод душевно попрощался с Арчи, чему тот был несказанно рад. Самому магу хотелось трех вещей. Первое - поесть нормального супа, а не той бурды, которую готовил кок на шхуне. Второе - помыться в бане, чтобы избавиться от навязчивого запаха перегара, который, казалось, пропитал его насквозь. И, главное, поспать в постели, которая не качается и на которой можно раскинуться, не рискуя свалиться на пол. Поэтому молодой маг решил немного задержаться в приглянувшемся ему городке, и лишь завтра идти на почтовую станцию, чтобы узнать, когда отходит карета до Келе.
Но сначала надо было вместе со шкипером побывать в полицейской управе.
Встретивший их дознаватель был смугл, черноволос и так худ, что Арчи даже заподозрил какую-то болезнь вроде легочной гнили. Впрочем, недужным полицейский не выглядел. Наоборот, он говорил весьма энергично и то и дело порывался побегать по своему кабинету, словно оставаться на одном месте было для него непереносимой мукой.
Сначала дознаватель сделал вид, что очень разгневан исчезновением трупа в морской пучине. Но выписка из корабельного журнала и вещи покойного вполне удовлетворили полицейского. Равнодушно скользнув взглядом по испорченной водой одежде, он с интересом развернул узелок с кольцами и амулетницей.
- Ну-ка, что тут?
Кольца были золотыми. Одно - с небольшим изумрудом, второе - без камня, украшенное печаткой с изображением морской птицы. Амулетница была серебряной, с эмалью, на серебряной же цепочке - такие привозят иногда с Жемчужных остовов. Стоят они не дорого, но достаточно редки.
- Похоже, что нашего таинственного покойника не успели ограбить, - заключил дознаватель.
- Не знаю, так ли, - робко произнес Арчи. - Но в карманах у него почти ничего не было. Может быть, у его убийц не было времени, чтобы срывать кольца? Я еле снял их с мертвого, а попробуйте стащить кольцо с того, кто отбивается. А цепочку могли вообще не заметить под одеждой. Другое дело - деньги... Не мог же человек, выходя на палубу из каюты, не взять с собой деньги? Любой путешественник старается всегда иметь их при себе. Мало ли что случиться...
Дознаватель с некоторым интересом посмотрел на юношу:
- Какая теперь разница! К тому же, кажет, вы говорили, что в карманах все же что-то было.
Арчи показал на бесформенный комок бумаги, которая сначала размокла, а потом высохла. Дознаватель снова поморщился:
- Сомневаюсь, что это можно будет прочитать. Да и вряд ли тут было что-то важное.
- Прочитать можно, но для этого нужна хорошая лаборатория.
Полицейский фыркнул:
- Где я ее возьму, эту лабораторию? В Келе всякие умники, может, и могут бегать в Университет с каждой дурацкой уликой. Но не у нас.
- Простите, - Арчи помедлил, но продолжил. - Я еду в Келе поступать в Высшую школу магии. Может быть, мне представится случай... Меня зовут Арчи эт-Утус, я остановлюсь в Келе у вдовы Трой, мне ее рекомендовал один знакомый... Если вы хотите...
- Ну, если так, - дознаватель задумался. - Хорошо, забирай это. Все равно мне оно не поможет. Гораздо интереснее печатка. Морская птица - герб нескольких дворянских родов, и очень высоких. Даже на королевском гербе есть чайки. Но, похоже, что кольцо не фамильное. Оно из тех, которые заменяют подорожные грамоты. Вот это интересно. Кому служил наш покойник?
Арчи пожал плечами.
- Вот и я не знаю, - закончил дознаватель. - Зато знаю, что это колечко может заинтересовать кое-кого из высокопоставленных персон. Так что, пожалуй, твое предложение по поводу лаборатории чего-то стоит. А то и окупится. Запоминай: меня зовут Валентино Эльбэрри, я - дознаватель в полицейской управе королевского порта Бастбир. Писать мне можно сюда, в управу. Как только доберешься до этой своей лаборатории, дай о себе знать. Получится что-нибудь - хорошо, нет - тоже напиши. Может, тебе придется поговорить с кем-нибудь более значительным, чем я.
Арчи кивнул:
- Всегда к вашим услугам, господин Эльбэрри!
- Эх, толковый ты парень! - вдруг усмехнулся дознаватель. - Мне бы такого помощника! Слушай, а зачем тебе в Келе? Вроде Знак ты уже получил, так что практиковать имеешь право. Некроманты иногда работают у нас, вы же способны допросить даже труп...
- Весьма польщен, господин Эльбэрри, но... - промямлил Арчи.
- Да ладно, это я так, размечтался, - махнул рукой дознаватель. - Идите, больше я вас не держу!
- Если я понадоблюсь в ближайшее время, то до завтрашнего полудня буду на постоялом дворе папаши Ромекс, - сказал, прощаясь, Арчи.
Какое-то чувство подсказывало ему, что одним трупом дело не кончится. Слишком интересной оказалась та квадратная маридская монетка, которую он еще на шхуне тихонько сунул в свой карман. Никто ничего не заметил, ведь не даром говорят, что нет лучших воров, чем маги. Все, кто видели неприметный кусочек серебра, напрочь о нем забыли. Да и видеть-то было особо некому: боцман старательно записывал слова мага, осматривавшего труп, а матросы вообще старались смотреть в другую сторону... Ведь что за удовольствие - на мертвяка пялиться?
***
В Будилионе Арчи не раз приходилось работать с "неопределенными" артефактами. Горцы знают: нет лучшей платы за лечение в монастыре, чем какая-нибудь старинная вещица. В будилионских кладовых собралось немало того, что сделано руками та-ла и долгие годы пролежало в земле, ожидая пока кто-нибудь из родственников пациентов лечебницы не найдет странную штуковину копая яму или распахивая целину.
Сами монахи, конечно, прекрасно видят заключенную в предметах Силу, но разбираться, для чего те предназначены, предоставляют магам. Дело небезопасное. Бывало, древние артефакты убивали исследователей или сводили их с ума. Осторожный Пит эт-Баради долго пытался разобраться в магии та-ла. Арчи работал вместе со старым некромантом. Кое-какие принципы построения древних заклинаний они разобрали. Но, что сейчас было гораздо важнее, Пит эт-Баради научился "читать" наложенные на вещи заклинания, не тревожа их структуры.
Едва увидев квадратную монетку, Арчи понял, что вещица эта вряд ли предназначена только для того, чтобы расплачиваться ею в кабаке. В ней чувствовалась Сила. Правда, к та-ла она не имела никакого отношения, седой древностью от кусочка серебра и не пахло. Но Арчи стало интересно: что же за артефакт носил с собой погибший? Зачем некроманту это понадобилось, он и сам не понимал. Но зато помнил наставления Пита эт-Баради: "Если можешь узнать что-то - узнай, бесполезных знаний не бывает, мало ли когда и зачем понадобится тебе тот кусочек тайны, который ты сумел приоткрыть".
Поэтому, выполняя первые два пункта своего плана, Арчи думал о странной монете.
Сначала молодой маг сходил в баню. Потом, отдав служанкам на постоялом дворе грязное белье, отправился в соседний трактир. Там заказал себе суп с капильтонками и сметаной, жареного тунца, и на десерт - сырные шарики и медовые груши. Подумав, попросил принести немного местного розового вина - слишком легкого, чтобы от него опьянеть. Капильтонки оказались очень вкусны. Правда, цена, которую пришлось заплатить за обед, не обрадовала молодого мага. Отданные сестре деньги на самом деле предназначались для того, чтобы прожить первое время в Келе. Конечно, у Арчи еще оставалась пара дюжин золотых, но,... на сколько дней их придется растягивать? Писать Генрике и просить ее прислать денег он не хотел. "Нужно будет что-нибудь придумать, - размышлял Арчи. - А то старая Гурула меня слишком избаловала. Теперь придется привыкать к кабакам, а вряд ли в дешевых тошниловках будут подавать такие вот капильтончики. Да и настоящих пирожков с капустой или ванильных булочек, какие печет Гурула, тут не найти".
Горестно вздохнув, Арчи с удовольствием доел рыбу, попросил сложить в корзинку десерт и вино и отправился в свою комнату.
На сытый желудок думалось лучше. Поедая груши, некромант без труда составил схему переплетений Силы, привязанных к иноземной монетке.
Ничего особенного в принципах: трансформация, направленная на иной предмет в соответствии с информацией о пространстве рядом с артефактом. Для того, чтобы предмет трансформировать, его нужно просунуть в дырочку. Предмет должен быть металлическим...
Почесав в затылке, Арчи воззрился на монетку. Бред какой-то! Мощное, устойчивое заклинание, причем с изменяющимся в зависимости от обстоятельств действием. По сути, три заклинания - сканирование пространства, сличение полученной информации с той, что заключена в узле собственной памяти артефакта, и построение модели трансформации. Способ подпитки и привязки очень интересный, такой в Келеноре мало кто использует. Впрочем, это понятно, в Мариде, где чеканят такие деньги, немного другие традиции...
Но - зачем? Зачем такие сложности, если нужно всего лишь видоизменить какую-то железяку?
Арчи закрыл глаза и представил совершенно идиотский процесс: некто просовывает какой-то металлический стерженек сквозь дырку в монете. Ничего толще небольшого гвоздя туда не пролезет... И в результате гвоздь превращается... во что? И зачем превращать во что-то гвозди? И вообще - даже не превращается, остается таким же железным стерженьком, только на нем вырастают какие-то выступы...
"Бред", - подумал Арчи.
Однако из чистого упрямства он обыскал всю комнату, пытаясь найти что-нибудь, похожее на гвоздь. Ничего подходящего не обнаружилось, но молодого мага охватил азарт исследователя. Он вышел на улицу, спросил у первого попавшегося прохожего, где можно найти скобяную лавку и довольно долго плутал по городу, пока наконец-то ни увидел нужную вывеску. Купив два десятка гвоздей разной толщины и небольшой моток проволоки (продавец с удивлением смотрел, как юный маг отбирает товар), Арчи вернулся на постоялый двор и принялся экспериментировать.
Сначала с просунутым в монетку гвоздем ничего не происходило. Потом Арчи догадался, что, пока вокруг монетки ничего нет, она ничего не трансформирует. И он начал прикладывать монетку к разным предметам. Правда, просунуть что-то в дырку, если серебряный квадратик приложен к стене, оказалось невозможно. Значит... тут Арчи почти растерялся: монетка должна быть к чему-то приложена, но напротив дырки ничего не должно быть!
"Еще того смешнее, - подумал Арчи. - Хотя... дырка к дырке!"
Он посмотрел на стоящий у окна секретер. Ящики в нем не заперты - это Арчи выяснил, обыскивая комнату. Но замки и, соответственно, замочные скважины были. Маг приложил монетку так, чтобы предназначенное для ключа отверстие оказалось напротив дырки в монете. Просунул сквозь монетку гвоздь. Слегка пошевелил им - и замок щелкнул, словно его заперли. Арчи подергал ящик - и впрямь заперт! Снова пошевелил гвоздем - замок открылся.
"А ведь это универсальная отмычка! - сообразил некромант. - Причем никто и не догадается, что это такое. Особенно в Мариде, где эту монетку можно спрятать среди таких же".
Отобрав парочку подходящих по толщине гвоздей, Арчи сложил их вместе с монеткой в свой кошелек.
Теперь он мог выполнить и последнюю часть своего плана: по-человечески выспаться.