Было уже восемь вечера, я собирался выходить из дома, но меня остановил папа. Он сказал мне тогда: "Сынок, задержись на минутку, мне надо с тобой очень серьезно поговорить". В тот момент я призадумался, о чем это таком он со мной хочет поговорить. Я не пью, не курю (ну, только он так думает), единственное, что может понадобиться на данный момент, так это: он нашел мне работу (уже шел июнь, и я второю неделю не мог найти себе подработку), либо что-то в этом роде. Но тот разговор, который он тогда со мной завел, послужил мне уроком в жизни, жаль, что я не смог с первого раза понять это...
Отец начал свою речь:
-Дима, ты уже взрослый мальчик, у тебя есть девушка, я надеюсь. Давай ты немного задержишься, и я попытаюсь объяснить тебе кое-что очень важное. Понимаешь, - он принял задумчивый вид, видимо пытался подобрать нужные слова, а они ему как раз понадобились, - Как я уже сказал, у тебя есть девушка... Пробовали ли вы уже... это?
- Что это? Папа, выражайся яснее, - я конечно понимал, к чему он ведет, но мне, как наверное и любому пятнадцати летнему парню, не очень удобно было вести разговоры на такую тему.
- Хм... А, да черт с ним, секс, был ли у тебя уже секс?
Я не знал что ответить, в такие моменты обычно отвечают "нет", так как стыдятся сказать правду, либо, говорят "да". Но в этом случае парень - либо идиот, либо лгун. Уверенность отца, с которой он произнес последнее слово своей реплики сильно давила на меня как морально, так и физически.
Мой отец был потрясающим оратором, он комментировал футбольные матчи, даже получил какую-то премию, за вклад в развитие телевидения. Я, правда, не знаю, чего он такого внес, но то, что все мероприятия с его участием запоминались зрителям надолго. Зато самое забавное в отце было то, что когда он находился дома, он не мог также эмоционально разговаривать. Создавалось ощущение, что он, тратя на работе весь свой заряд бодрости, дома, просто выдыхался. Папа был довольно таки плотно сложен, высок - примерно метр девяносто - с бородкой, как у Роберта Дауни младшего. Занимался в тренажерном зале, он и меня с собой звал, но я не соглашался, мне было приятнее заниматься с друзьями, потому что с ними я мог повеселиться, а не уныло слушать советы отца.
- Нет, пап, не было, - я сказал это уж через-чур смущено, так что отцу показалось, что я вру.
- Не стесняйся, в этом нет ничего страшного. Ответь мне честно!
- Ну у меня его и в правду не было, - нет, конечно, бывали случаи, когда дело могло дойти до секса, но в эти моменты я сильно тупил, поэтому, когда все мои друзья уже давно практикуются в этом незамысловатом занятии, мне остается ублажать себя самому.
- Хорошо. Пусть так, но я хочу дать тебе один важный совет. Если случится так: ты будешь понимать, что все идет к сексу, помни о контрацепции. Не делай глупостей в столь юном возрасте. Ах, да, еще кое-что, Не нарушай закон, постарайся, чтобы это произошло с девушкой старше восемнадцати лет, - он уверено похлопал меня по плечу, обнял и сказал, - Удачи тебе!
После этого он удалился в свою комнату, где как обычно, попивая виски и куря сигару, смотрел спортивные новости.
Я же отправился за Аленой.
Алена - моя девушка, мы вместе уже полтора года и у нас пока все никак не получается расстаться с невинностью. То я забуду купить презервативы, то у нее придут родители, в общем, у нас с ней все шло мирно и без неприятных происшествий.
Ей было четырнадцать, она была среднего роста с сильно выделявшимися бюстам и ягодицами. Это сочетание привлекательности и задорности - а Алена была очень веселой и жизнерадостной девушкой - зацепило меня. У неё были длинные кудрявые волосы рыжего цвета. Ярко зеленые глаза, которые в сочетании с очень замысловатой прической ( Алена собирала свои волосы в непонятный мне узор так, что казалось, будто объем её волос втрое больше настоящего) запоминались очень сильно. Каждый раз, когда она смотрела на меня, я утопал в них. Мне казалось, что вокруг нет ничего более изящного, чем человек, который стоит предо мной, а через секунду уже набрасывается и страстно целует. Кроме того, Алена была очень начитанным человеком, с ней можно было легко найти общий язык; мы разговаривали с ней очень много времени, порой по 4-5 часов, а потом растворялись друг в друге, уставшие, но очень счастливые. Её одежда всегда веселила как меня, так и других людей. Она умела подобрать такое сочетание одежды, что она (одежда) казалось очень смешной, и, одновременно, очень шикарной. Например: джинсовая курточка, кофточка в стиле "вдв", шортики - да-да, именно шортики, потому что по их длине это нельзя назвать шортами - и полу мужские ботинки.
Я, как обычно, пошел через парк, не хотел вроде идти по этому пути, но машинально меня занесло туда. На мне были новые "найки" с высоким голенищем, черно-белого цвета, джинсы зауженного покроя и футболка. Именно из-за своего внешнего вида я не хотел идти этой дорогой. Вдруг каким-нибудь отморозкам захочется кого-нибудь побить, а тут и я иду, да и одежде можно придраться.
" В наше время столько однообразных дебилов? - задумался я, идя по аллеям, украшенными оградкой, скамейками и старыми дубами, - Зачем нужно одеваться в такую херню? Зачем нужны эти зауженные спортивные штаны? Зачем ходить лысыми, с ножами и кастетами? Зачем нужно избивать до полусмерти каждого встречного закрываясь при этом лозунгами, смысл которых им не понять?" Я часто задавался такими вопросами, мне казалось, что все это, как минимум глупо. Но единственным объективным ответом на этот вопрос было: почти все нынешние подростки подчинены стадному чувству. А самое главное, я думаю, что всеми ними, как животными движет закон: убивай и выживай. Боже, как мне это все надоело, я хотел перестрелять всех тех, кто придумал такие идиотские субкультуры как "боны", "шавки". Но интереснее всего было то, что я понимал, если бы я учился в школе, где это - норма, я бы также ходил в "спортачах" и вскрикивал бы нацистские лозунги, или что-либо в этом роде. Я бы подчинился бы закону джунглей и общему мнение, и в большей части потому, что я - трус. Я бы не вынес ежедневных побоев от одноклассников, парней из параллели, школы.
- Эй, пацанчик? Что за дела? Ты кто вообще такой? Почему здесь идешь? - сквозь наушники я услышал лишь часть этих вопросов, но поняв, что дело плохо, сразу прокрутил в голове пути отхода: первый лежал через главную аллею, но его опасность заключалась в том, что если я побегу по этой дороге, то с вероятностью в девяносто процентов через десять минут буду валяться в какой-нибудь канаве с кучей ранений и побоев; вторым же путем была небольшая тропинка, петляющая из стороны в сторону, и в конце концов выходившая на главную улицу города.
Я оглянулся. В метрах двадцати от меня стояло трое парней, все лысые, в камуфляжных штанах. Скин хэды. "Пронесло. - думал я, - Они меня тронуть не должны, я же белый, черт возьми! Но если побегу, то точно несдобровать, примут меня за иностранца или что-нибудь в этом роде!"
- Ты что молчишь, не русский что ли? - очень резко и агрессивно произнес тот, который стоял по центру.
- Я? Я русский, что ты? - сердце билось с бешеной скоростью, я почувствовал, как в кровь вливается адреналин, не знал, что в страхе, человеческий организм может делать такое, что ты даже не представлял. Мне был слышен шорох листвы, я ощущал запах, который идет от этой шайки. Пиво, да, точно, пиво. Да они еще и пьяные. Решил просто стоять, и будь что будет...
Ко мне подошел один из парней. Он шел, покачиваясь из стороны в сторону, медленно, словно понимал, что я никуда не побегу:
- Ты кто? Где живешь? Русский? - наехал на меня.
- Русский, русский! У парка я живу. - отвечал я уверенно, но слишком уж боялся. Вдруг перегну палку.
- Ну-ка лицо покажи! Если русский, то иди дальше, а нет. Жди беды!
Я приподнял лицо так, что бы он со всех ракурсов смог его рассмотреть. Неописуемые ощущения... Он зорко словно орел, готовый напасть в любую минуту, следил за мной, разглядывая меня. Он посмотрел на глаза, волосы, нос, брови.
- Ладно, проваливай, только быстро, а то вдруг мы передумаем - фыркнул фашист, также медленно, но уже немного зло, отходя от меня.
В эту минуту я развернулся и очень быстрым шагом пошел прочь. Я был рад тому, что я - русский.
За пять минут я преодолел расстояние в один километр. Выйдя на проспект, где жила Алена, я успокоился. Найдя скамейку, я присел, достал "marlboro" и закурил. Дым, попадавший мне в легкие, освежал мой мозг, пронизывал меня насквозь, словно говоря: "Тише, тише. Все уже закончилось, все хорошо". От сильного волнения я выкурил три сигареты, надо признаться, что далось мне это нелегко. После второй я уже чувствовал себя уверенно, очень одухотворенно, но третий номер подарил мне новые волнения: во рту я ощущал сильную горечь, пульс стал в два, а то три раза выше нормы. Голова начала раскалываться. Меня кружило... "Надо чего-нибудь выпить, определенно надо!" - прокручивая эти слова, я зашел в магазин и купил себе баночку "pepsi".
Вот я уже и у дома Алены. Звоню ей, говорю, чтобы выходила. Как только подошел к подъезду, открылась дверь, и оттуда выскочила вприпрыжку девушка. Я был очень удивлен, увидев её новый образ. Она перекрасила свои волосы в черный цвет. Но признаться, выглядело это потрясно. Теперь её глаза еще более сильно выделялись, на фоне всего лица.
- Эй-эй, Димка, как тебе мой новый образ? - как обычно, весело и задорно, спросила она меня. - Ты думаешь, я правильно сделала, что сменила цвет волос?
- Да! Да! Ты великолепна, Теперь твои глаза очень сильно выделяются, и это прекрасно!
- Ой-ой, нашелся какой! Смазливый. Да, ладно, я шучу!
- А куда мы идем? Ты мне так и не сказала этого. - я уже привык к этому, мы договаривались встретиться, но куда мы пойдем, она мне не сообщала. Согласен, что в этом плане, на её месте должен быть я, но так у нас вышло.
- К Саше. У неё родителей дома нет, вот она и устраивает вечернику. Зовет, хоть на всю ночь.
- Так это же хорошо, почему раньше не сказала, я бы подготовился.
В этот момент я прислонился ладонью к лицу Алены и поцеловал её.
Мы шли около часа, с учетом того, что дорога до дома Саши в нормальном темпе составила бы минут пятнадцать. Мы заходили в мелкие лавочки, которые встречались нам по дороге. Цветочные, где я купил Алене одиннадцать тюльпанов, останавливались у каждого дерева или скамейки, чтобы поцеловаться или просто обняться, если по пути нам попадались целующиеся люди, мы повторяли это нехитрое движение.
С Аленой мы часто проводили время подобным образом. Мы просто шатались по улицам, причем могли ходить вокруг одного и того же места по пять, шесть раз за час. Иногда мы просто стояли, разглядывая фасады домом, удивлялись их необычности, их красоте, их возрасту. Иногда проводили время с кошкой Алены, её звали Гуша, понятия не имею к чему такое имя кошке...
Гуша была родом из Персии, причем в полном смысле этого слова. Родители Алены, будучи в Иране купили за четыре миллиона риалов - примерно десять тысяч рублей - персидскую кошку. Она мне нравилась. Она была вся белая, длинношерстная, но очень добрая. Когда я приходил к Алене домой, она буквально бросалась на меня, как я думаю, с одной целью: облизать мне все лицо. У неё были ужасно красивые голубые глаза, которым мог позавидовать любой блондин...
На входе нас встречает Саша - длинноногая блондинка, с очень выразительным лицом, похожее скорее на птицу или инопланетянина, оно узкое, но довольно таки длинное, выпирающие глаза, очень большого размера всегда пугали меня, и высокий лоб, очень высокий. Сантиметров двенадцать, если не больше. Я представляю, за что её взяли в модельное агентство (она посещала его с пяти лет). Во-первых, у неё была очень женственная фигура: узкие плечи, широкие бедра. Во-вторых, очень длинные ноги, которые, по моему мнению, в полтора раза длиннее, чем туловище. В-третьих, лицо, о котором я уже упоминал.
С Сашей мы толком не общались, лишь тогда, когда нас сводила Алена. Мы не очень-то нравились руг другу. Она считала меня скучным и наивным, везде упрекала меня за то, что я не слишком хорошо отношусь к ней или её подругам (в этот список была вписана и Алена), не уступил ей место где-нибудь, в общем, девочка у которой главная цель - придраться к людям.
Когда мы вошли в квартиру, во мне переплелась куча эмоций: гнев, раздражение, радость, страсть... я словно прошелся через все круги ада. В каждом углу стояли бутылки пива, водки, вина, всего, что только можно. Громко играла музыка; нельзя было найти место, где можно присесть или лечь. Все было занято людьми, мне совсем незнакомыми. Я чувствовал себя не на своем месте.
Саша с Аленой пошли "припудрить носик", а я остался ждать их, устроившись на углу кресла...
II
Я проснулся на какой-то кровати, но обстановка кажется мне знакомой. Так и есть, я все еще в той самой квартире, где несколько часов назад напивался, пил я очень и очень много; по крайней мере, я пришел к такому выводу ,потому что ничего из происходящего этой ночью не помнил.
Я встал, неохотно натянул на себя джинсы. "Почему они сняты и почему на мне нет футболки?" - меня это насторожило. Надел футболку и после пятиминутного ребуса, который заключался в нахождении моих носков, я вышел в коридор. Да, это все та же квартира, на полу также стоят бутылки, только сейчас их стала в три раза больше; но никого нет. Из гостиной послышался звук телевизора. "Ну слава Богу, надеюсь это Алена с Сашей." - думал я.
Я вошел в гостиную, спиной ко мне на диване сидит кудрявая девушка. У неё очень светлые волосы:
-Ааа... Простите... А где Саша? - я осматриваю комнату, здесь чисто, более менее. Тут почти ничего не разброшено, о вчерашней вечеринке напоминают только дорожки белого парашка и свернутые в трубочки пятидесяти рублевые купюры. - Здесь еще и наркотики нюхали? Кто их вообще достал?!
- Миша, он вчера пришел уже после двенадцати, сказал, что нарыл где-то кокаин и продал нам за двадцать тысяч. Но у нас все равно никто не нюхал, разве что пара человек, да и то, я их не знала.
- Я спрашиваю! Где Алена? Где Саша? - уже более грубо и настойчиво я повторяю вопрос.
- Успокойся ты, успокойся. Саша в магазин ушла, за продуктами. Она скоро вернется. А Алена твоя свалила рано утром с каким-то парнем. Такой стильный мальчик, я бы тоже не прочь была с ним потрахаться...
Меня словно молния ударила, я стоял, но не понимал, как держусь на ногах. Мозг не воспринимал окружающий мир. Я горел изнутри, было ощущение, что в меня воткнули тысячу кинжалов, причем так, чтобы на коже не было свободного кусочка. Ошеломленный, я попятился назад, споткнулся об стол и упал...
III
Как только я раскрыл глаза первое, что я увидел - улыбчивое лицо отца. Он сидел напротив меня и широко, во весь рот улыбался. Слева от меня стояла тумбочка, на которой была тарелка, наполненная апельсинами. Я обвел глазами помещение, в котором находился. Белые стены, шесть коек, почти на каждой лежит человек:
- Папа? Что со мной произошло? И почему я в больнице? - чувствую, что голос у меня слабый, мне тяжело произносить слова.
- Тебя привезли суда с сотрясением мозга. Врачи сказали, что ты сильно ударился о пол и потерял сознание. Ты лежишь тут уже часов десять; мама приходила. Видишь, апельсины принесла. Ты кушай-кушай их, говорят, полезные они. Ну ладно, сынок, я пойду, а то у меня игра через два с половиной часа. К тебе скоро бабушка должна прийти, жди! - отец холодно встает со стула, и уходит, делая при этом вид, что он не слишком волнуется обо мне.
Я часто не понимаю поведение моего папы. Он всегда, когда со мной что-нибудь случается, проявляет заботу, но делает он это так хитро, что кажется, будто с тобой разговаривает не твой близкий человек, а незнакомец с улицы. Мама говорит, что такое у него детство было. Растили папу в "ежовых рукавицах", у него было пять братьев, а так как мальчики очень озорные, за ними нужно внимательно следить, но у бабушки этого сделать не получалось, по этому они с дедом договорились, что за каждый инцидент будут пороть всех. Соглашусь, метод не самый гуманный, зато действенный. После таких процедур, отец хорошо усваивал уроки жизни. Папа усовершенствовал эту систему: он исключил порку, но добавил немного красноречия, и вместо того, чтобы физически отрываться на мне, он как бы за счет своего слога, уговаривал меня не делать что-либо. Плюс этого метода заключается еще в том, что сын начинает по настоящему любить отца, нет, я не отрицаю того, что дети не любят своих родителей, если по отношению к ним (детям) проявляют физическое насилие. Просто в такой момент тебе кажется, что ты очень дорог своему отцу, и он не намерен вбивать эту заботу тебе ремнем.
Через часа два ко мне пришла бабушка - пожилая женщина, с седыми волосами. Ей около шестидесяти лет. Одевается она не броско, строго, как будто она живет в шестидесятых. Серые тона, нет косметики, в общем, типичный представитель комсомола. Она часто ругает нынешнее правительство, за то, что оно распустило людей, сделало их беспризорниками, бандитами... Я её не понимаю. По-моему мнению, сейчас жить лучше, свободнее что ли. Но не мне её судить, у каждого свои взгляды на мир.
- Ну как ты? - спросила она меня странно. Её выражение обозначало что-то среднее между заботой и безразличием. - Я сильно волновалась за тебя. Я бы не отпустила тебя ночевать, не принято было раньше у нас. Дело конечно твоих родителей, но я все равно их на ругала, нельзя отпускать одного пятнадцати летнего ребенка.
- Бабушка, ну хватит уже, сейчас можно, это ведь всего лишь несчастный случай, ничего страшного не случилось, подумаешь, сотрясение мозга, почти у каждого человека оно хоть раз, да бывало. Все нормально, честно. Через неделю меня выпишут. Успокойся...
С бабушкой мы разговаривали еще часа полтора точно, потом она ушла, и началось мое наискучнеешнее пребывание в больнице. Каждый день происходило одно и то же: завтрак, обед, ужин, осмотры... ко мне приходили одноклассники (только с ними я мог растопить этот большой слой льда, который создала скука), родители, друзья, потом я уходил спать, и опять все повторялось заново. Но за то время, пока я пробыл в больнице ко мне так и не пришел человек, которого я больше всего ждал - Алена. Я пытался до неё дозвониться, но все тщетно, она не брала трубку.
Как только меня выписали, я отправился к Алене. Дорога казалась мне долгой. Я шел по улицам, паркам, все это почему-то казалось мне бесконечным. Наконец я вышел на проспект. Дошел до дома, где жила моя девушка. Позвонил в домофон, никто не ответил, тогда я позвонил ей на сотовый. Длинные гудки с перебоями на тишину продолжались секунд сорок, сбросил. Тогда я решил подождать её у дома. Глупая, конечно, идея, но мало ли сработает. Ждал я около трех часов, но так никого и не появилось. От отчаяния я лег на скамейку, расположенную около подъезда Алены, и закрыл глаза. Не знаю, зачем я это сделал. Так пролежал еще час, пока ко мне не подошла девушка. Это была брюнетка, ростом, примерно сто шестьдесят, сто шестьдесят пять сантиметров. Форма её лица поразила меня, не то чтобы она была какая-то необычная, на мой взгляд, именно так должно выглядеть лицо девушки. Маленький лоб, тонкие, но очень выразительные губы, выделяющиеся скулы. Она спросила меня: "Мальчик, зачем ты тут лежишь?" В её голосе были заметны нотки сочувствия и непонимания.
Я смущенно поднялся со скамейки, поднял голову и ответил:
- Не твое дело, я, может вообще бомж, или еще кто-нибудь. Откуда ты знаешь, не опасен ли я? - мой ответ прозвучал очень грубо. Но я ничего не мог с собой поделать, все напряжение, которое я испытывал на протяжении четырех часов, наконец получило возможность выплеснуться.
- Как хочешь, - на этот раз уже без каких-либо эмоций, нет, лишь с разочарованием, произнесла фразу девушка.
Она уже повернулась и собралась заходить в подъезд, но я её остановил:
- Прости... Я не хотел обидеть тебя, просто у меня в жизни сейчас не все так гладко, вот я и срываюсь на каждого. Мы кстати даже не познакомились, меня Дима зовут, - на мой взгляд, это выглядело жалко, и эта девушка, мне казалось, даже не обратит на эту фразу никакого внимания.
- Меня Маша. Но не надо на незнакомцев срываться, стукнул бы кулаком в стену, сразу бы все прошло, может я помочь чем-нибудь хотела, - вопреки моим догадкам, Маша отреагировала на это довольно таки спокойно, даже немного повеселела.
- А ты здесь живешь? Я тебя раньше не видел тут. - спрашивал я, уже более уверенно, в моих словах начинала появляться некая стойкость, которая всегда присутствовала в обыденной речи.
- Нет, я к тете пришла. Встречный вопрос.
- Я девушку свою жду тут.
- Ну ладно, жди тогда, а я пошла. - Маша удалилась в двери подъезда, а я остался ждать на улице.
Не знаю, что произошло со мной в ту минуту, но как только девушка ушла я вновь почувствовал свою одинокость, грусть, я вновь чувствовал, что мир отвернулся от меня. Судьба словно издевается надо мной: она подбрасывает мне шанс, казалось бы, единственный в трудную минуту, но я его упускаю, а все из-за чего? Если честно, я и сам не знаю, может я - неудачник? Да, точно, я - неудачник.
Вставая со скамейки, я посмотрел на дверь подъезда, в надежде, что Алена выйдет, но, как и следовало бы ожидать, ничего не случилось. Отправился домой, войдя в комнату, включил телевизор. Шли новости. Сел, решил переключить канал, но увидел репортаж о крушение самолета, ведущий говорил, что никто из членов экипажа и пассажиров не выжил. Дальше была модель крушения, и... мое сердце вдруг забилось раза в три сильнее, чем обычно, я не верил тому, что видел. На экране был список имен погибших, я сразу же включил компьютер, зашел на сайт, который указали в выпуске, мне казалось, что это все - сон. Да, это - сон. Это не может быть правдой, она же никуда не уезжала, да и не планировала даже. Я чувствовал, как по моей щеке катилась слеза. На мониторе была фотография кудрявой рыжей девушки, с зелеными глазами, узким подбородком... и подпись: Алена Верхорубова, 14 лет. Я вытер щеку, попытался успокоиться. Замер секунд на пять, после чего я вскочил с дивана, швырнул ноутбук в стену, быстро оделся, вышел на улицу. Шел дождь, боже, какое охрененное сочетание погоды и событий!! Я гулял часов шесть, я не знаю, что со мной было, выкуривал сигарет шесть за час, думал, что ничего не случилось, а Алена сейчас сидит дома, слушает музыку, болтает с подружками по телефону, они обсуждают мальчиков, да все что угодно. На часах полтретьего ночи, родители звонили мне уже раз пятнадцать, наверное, но звонки я сбрасывал, я ничего не хотел делать, мне надо было лишь удостовериться, что это не она была в том самолете, это просто ошибка, и девочка очень на неё похожа. Пошел к дому Алены, но в окнах не горит свет. Нет! Это совпадение, все они уже легли спать, звонил в домофон, никто не отвечает, стучал в окно, но результата также не было, звонил на домашний, никто не отвечал, позвонил на сотовый, вызов сбрасывался. Да что это такое! Неужели это правда, какой же я мудак. Достал сигарету из пачки, закурил, я уже не мог делать затяг, в легких просто не хватало места для дыма, кажется, что за пять часов беспрерывного курения, они уменьшились в два раза, почернели. У меня кружилась голова. Затяг, еще один, руки трясутся, сердце бьется с неимоверной быстротой, как будто оно сейчас пробьет грудину. Вдруг я начал задыхаться, началась одышка, проявилась резкая боль в сердце, я упал на землю, оря при этом на всю улицу.
Видимо я переборщил с сигаретами. У меня случился инфаркт, шок на это тоже повлиял. Врачи сказали, что это редкий случай.
Очнулся я уже после операции, около меня сидели мама, папа, бабушка, дедушка. Вид у них был, мягко говоря, хреновый. Мама плакала, отец смотрел на меня то ли с разочарованием, то ли с грустью. Про бабушку и дедушку я вообще молчу. Они сидели около мама, пытались её успокоить, но как бы они не старались, ничего не выходило, бабушка с опухшими от слез глазами, говорила маме: "Видишь, он жив, да, он был в опасности, но все хорошо". Выходило у неё не складно. В этой ситуации, я мало что мог сделать, но все-таки решил как-то уладить положение дел: " Родители, простите меня, пожалуйста, я - идиот. - мне трудно было говорить, глаза у меня так же наполнились солеными слезами. - Я... Просто поймите меня, знаю, что это был не лучший поступок, но... Алена... мне просто нужен был воздух, когда я сидел там, в квартире... Это было ужасно, пространство теснило меня, мне было душно, я нуждался в воздухе. Вы должны меня понять. Да, я не брал телефон, - папа пытался что-то вставить, но я не слушал его, - я должен был удостовериться, что это не правда, что Алена жива и невредима"...
Вдруг отец соскочил со стула, да так, что опрокинул его: "Дима, что это была за херня, ты что, не понимаешь, что твои родители волнуются за тебя! - Он орал на меня очень громко, лицо его налилось красным цветом. - Какого, мать твою, черта ты не брал телефон! Да, у тебя умерла любимая девушка, не у каждого случается такое, но так нельзя, твой поступок глуп! Ты подверг опасности не только себя, но и свою семью! Если бы с бабушкой что-нибудь случилось"!!!
- Простите меня, я, правда, думал только о себе... - вдруг во мне проснулся гнев, не знаю, откуда он пришел, но явно, что это было вызвано этой "вспышкой", которую устроил папа. - Можно, хоть раз в жизни меня понять! Ты даже на тысячную долю, своего организма не представляешь, что я чувствую! Все твои утешения ни черта не помогают! А все, что ты можешь делать, так это орать на меня при всех: почувствуйте, мол, какой я классный отец, все в моей власти, никто в этой семье не может мне указывать. Мало того, что ты на меня даже внимания толком не обращаешь, так находишь время обвинить меня во всех грехах. - я начал приплетать сюда все, что накипело у меня за эти пятнадцать лет, но самое главное, я не имел и малейшего представления, зачем я это делаю... - За все годы моей жизни ты ни разу толком не решился со мной пообщаться! Ты лишь давал мне советы, которые, по моему мнению, не несут никакого смысла! Вали из палаты, все можете валить!
Наверное, в тот момент я просто был зол на весь мир, я винил каждого в смерти Алены. Встаньте на мое место, как бы вы вели себя в такой ситуации?
После моего монолога все были в шоке, кажется, меня поняла только мама, она успокоила отца, когда тот взбушевался и начал метать по всей палате в поисках чего-нибудь, чем он мог ударить меня, от отчаянья он уже замахивался ладонью, чтоб дать мне пощечину или просто ударить, как мама остановила его. Она спокойно объяснила бабушке и дедушке, что мне нужно побыть одному и увела всех.
Конечно, за все то время, что я пролежал, ко мне заходили они, но отец так и не появлялся. Перед бабушкой я извинился, когда она зашла ко мне через два дня, после "инцидента", я рассказал ей, все, что чувствовал. Она поняла меня, и сказала, что попытается уладить дела с папой. Мама же заходила на следующий день после ссоры, когда я попытался извиниться, она даже не стала меня слушать, а просто обняла и сказала: "бедный мой, как я тебя понимаю, мне так жаль тебя". Лишь когда меня забирали из больницы, появился отец, я уже начал просить у него прощения, за свою глупую выходку, как он оборвал меня на полуслове: "Не волнуйся, я все понимаю". Хоть он был и краток, но чувствовалось в этой краткости нечто воистину сильное, у меня наконец-то появилось ощущение, что папа волнуется и переживает за меня, по-настоящему.
В итоге, я все лето пролежал в больницах.
IV
У моего одноклассника было День рождения, и это должно было стать хоть каким-то "белым" событием в последнюю неделю лета.
Его звали Павле. Его родители были родом из Сербии, они перебрались в Россию, когда Павле было около года, поэтому уже к своему шестнадцатому дню рождения он знал русский очень хорошо.
Брюнет, со смуглым оттенком кожи и карими глазами, что почти сразу выдавало его балканское происхождение. Он был среднего роста, плотного телосложения. Мы называли его Пашей (согласитесь, что каждый раз говорить Павле - не очень удобно).
Я проснулся, сходил в душ, умылся, позавтракал. Так как все уже были на работе, когда я проснулся, завтрак мне пришлось готовить самому. В холодильнике я нашел только яйца.
"Что ж, омлет так омлет".
Я ничего не умел готовить, кроме сосисок, яичницы и омлета, да и то, как готовить последнее я узнал лишь в конце учебного года.
Я разогрел сковородку, высыпал туда ломтики колбасы; в это время взбивал яйца с майонезом... Через минут пять-семь все было готового. Налил себе чаю, взял только что приготовленный кулинарный шедевр и уселся перед телевизором. Как обычно ничего интересного не показывали. Я листал каналы, в поисках чего-нибудь стоящего, но все было тщетно.
"Мода, мыльные оперы, ток-шоу... Боже, как меня это все достало"!
Через час мне позвонил Паша, сказал, чтобы я подъезжал к его дому. Я сразу же собрался: оделся, взял на всякий случай еще одну футболку, достал спрятанную мной текилу, положил её в сумку и поехал.
Надо сказать, что за неделю, что я торчал дома, я ни разу не вышел погулять, ни разу не сходил в гости. Я все еще был омрачен потерей Алены. Я надеялся, что хоть на Дне рождении смогу немного отвлечься.
Приехал я, можно сказать не первый. В квартире было уже человек шесть. Ждали мы только Сашу и Андрея.
День рождения он собирался праздновать на даче, тем более что погода располагала. Все подарки, как я и ожидал, были спиртные: вино, которое привез из Испании наш одноклассник, какая-то элитная водка, виски и моя текила. Остальные подарили деньги.
Я решил, что мне действительно надо отвлечься от всего, что произошло. Поэтому я попросил знакомого купить в подарок алкоголь, я все равно знал, что они будут пить, и решил внести свое слово в этот "праздник". Я думал: " Это точно должно меня отвлечь"...
Не прошло и получаса, как подтянулись два опоздавших.
Мы заказали две машины, быстро свалили вещи в багажники и отправились праздновать.
Приехали мы в типичный дачный домик, хоть он был и не маленький, свободно в нем могло находиться человек пять, не больше. Паша достал ноутбук, установил колонки и включил музыку. В это время я и Саша пошли разжигать мангал:
- Ты что подарил?
- Текилу.
- Хах, пить собрался? Зачем? - я посмотрел на выражение лица Саши, оно изображало нечто средние между разочарованием и яркой радостью, видимо от того, что нашелся еще один человек, который, как он думал, напьется в хлам.
- Ну да, собрался, а почему бы и нет? Все пьют. Почему мне нельзя? - Саша в этот момент сильно порадовался, теперь на его лице читалась явная улыбка.
В этот момент рядом проходил Паша. Он буквально влетел в наш разговор:
-Нет, а что ты оправдываешься? Почему нельзя было просто ответить: "Да, Буду!" Весь твой ответ строился лишь на гонении себя, видно же, что тебе нужно отвлечься. С одной стороны это, конечно, правильно. У тебя умерла деву... - вдруг он остановился на полуслове, понял, что начал лезть не в свое дело, к тому же, у меня на лице проявилась скорбь, которую я так отчаянно пытался замазать положительными эмоциями, но выходило не слишком хорошо. - Прости, я не хотел напоминать тебе.
- Да ладно, все нормально. Мне надо просто смириться с этим... - ответил монотонным голосом. Я, да и все кто слышал хоть раз в жизни такой ответ, понимали, что это искажение действительности, ведь на самом деле, дела у меня шли далеко не хорошо. Мне не хотелось впутывать в это еще и других людей.
Дрова почти все прогорели, и настало время доставать мясо. Насадили аппетитные куски свинины на шампура и поставили жариться. Я все это время наблюдал за тем, как же происходит сгорания дров, нет, с физической точки зрения я, конечно, понимал, как протекает процесс, но я никогда не мог уловить этот момент взглядом. Чаще всего, я просто засматривался на огонь, и уже давно удостоверился в теории, что на пламя можно смотреть бесконечно. В этот раз, я поставил себе цель, найти этот промежуток времени, но, к несчастью, у меня ничего не вышло. Я разговорился с Андреем на тему нужно ли или не нужно закрывать ларьки, где несовершеннолетний может купить себе пиво или сигареты. С точки зрения закона, мы оба сошлись на мнении, что нужно. Я думаю, по ясной всем причине:
-Ты прав, что продажа - есть преступление, но мне кажется, что люди, которые продают алкоголь, сами подростками веселились так же как мы. - перешел я уже к другому аспекту этого спора. - Я готов поспорить, что твои родители в детстве пробовали пиво, водку, да без разницы, все что угодно. Твой папа курил, может и хоть один раз, но все равно, курил. Я не помню, кто и как сказал эту фразу, но суть в том, что если ты не будешь творить бешеные вещи в молодости, то тебе не над чем будет посмеяться в старости.
- Но тут ты глубоко не прав, вот я могу повеселиться и без алкоголя, травы, табака. Так что закрыли бы всех и к чертям, может, и молодежь здоровый образ жизни начнет вести. - Андрей явно был не в восторге от моего ответа, он чуть не кричал на меня.
- Ты? Ты не пьешь, не куришь, вот какое у тебя самое яркое событие за последний год? - встрял в наш разговор Ваня. Кудрявый парень, с тускло зелеными глазами. Он раньше учился в нашей школе, но ушел. Мы до сих пор поддерживали связь с ним. - Готов поспорить День Рождения Саши? Сааш? - окликнул он его. - Расскажи, что у нас Адрюха на твоей дерешечке делал.
Саша, который жарил в этот момент шашлыки, слышал весь наш разговор, но до того, как его не позвали, видимо не очень хотел встревать в него:
- Ахаха, ты про то, когда мы все выпили, а он носил тазики к нам? - веселым голосом ответил Саша.
- Ага. Именно то. Так что, Андрей, какое твое самое яркое событие прошлого года? - явно с издевкой, Ваня задал вопрос.
- Да пошли вы! - Андрей сильно разозлился на стеб друзей и ушел в дом.
Прошлой зимой на две недели я уезжал в Австрию, поэтому не смог прийти на День Рождения Саши. Я уехал за два дня до этих событий, и все, что случилось на нем, я слышал только по рассказам друзей.
Дело было так. Как раз, в ту неделю, мама Вани уехала куда-то, точно не помню куда, в общем, не суть важно. И, соответственно, все собрались у него на квартире. Купили много выпивки, кто-то даже "Jack Daniel's" принес. Все подошли к семи часам. Человек пятнадцать, наверное, было. Но так как Саше готовили сюрприз, его заперли в комнате и не выпускали оттуда полчаса. Ребята ждали, пока им привезут торт. Доставка явно задерживалась. Но все-таки они её дождались. Это был шоколадный торт с надписью: Как на счет пати, Саня? Как только они его съели, все начали заниматься своим делом. Кто-то пошел играть в лесенку, кто просто сидел на диване и смеялся над шутками другого. К часу ночи все были уже пьяные, кроме Андрея. Он не пил. А так как ассортимент алкоголя был очень разнообразен, многие забивали на правило: не понижай градус; и пили, что хотели и в каком угодно порядке. И к трем часам почти у всех начался отходняк. Ну а кто будет всех контролировать в такой ситуации, только самый трезвый. Вот Андрей и таскал всех то до туалета, то до кровати. Раздевал их, подставлял ведра, что бы тех не стошнило на пол или, скажем, диван...
Может это и стало самым ярким воспоминанием, но точно не самым приятным.
Все уселись за стол, который Паша и Саша вынесли из дома, еще в первые минуты пребывания на даче. Выглядел он, мягко говоря, не совсем по-детски: у всех рядом с тарелками стояли одноразовые стаканы, в центре расположилось блюдо с только что приготовленным кавказским блюдом, справа и слева, ожидая своего триумфа, манили взгляд бутылки водки, текилы, вина, шампанского и виски.
Надо сказать, ждать им оставалось не долго. Уже спустя минут пять каждый держал в руке стаканчик, на одну четвертую наполненный водкой, и ждал завершения Сашиного тоста: "Паша, как твой хороший друг, я хочу поздравить тебя с твоим шестнадцатым Днем рождения!" Старт был дан. Все, включая и меня, выпили напиток и снова начали ожидать следующего рубежа. А так как это дело скучное, попутно мы разговаривали и ели.
Через полчаса бутылка водки уже была выброшена куда подальше.
Видимо, всем уже немного "дало" и мы начали увеличивать громкость и частоту нашего смеха в геометрической прогрессии...
Я подошел к столу, посмотрел, чем же можно разнообразить бар, влившийся в меня за последний час. Мой взор упал на текилу, странно, конечно, что ты сам открываешь свой же подарок на Дне Рождения друга. Но такова была система, всем давно уже было наплевать, на то, что ты делаешь, зачем и почему. Взял стакан, налил все ту же четверть, нашел соль и ломтик лимона, Ради этого, кстати, пришлось постараться. Соль находилась на кухне, а значит, предстояло проделать путь до дома, по возможности поискать там лимон и вернуться обратно. Дорога в пятнадцать метров оказалась легче, чем я думал, я даже ни во что не врезался, хотя меня и не сильно качало. Соль была найдена меньше чем за минуту, а ломтики лимона же спрятались за грудой тарелок и стаканов, наваленных одной кучей на все тот же стол. Помню, что я смотрел передачу, где объяснялось, как правильно пить текилу: слизываешь соль, запиваешь это текилой и закусываешь лимоном. Все просто.
Так и пошло, одна стопка, вторая. Через десять минут ко мне присоединились еще люди, и бутылка ушла меньше чем за полчаса. Залил я это все пивом и тут мне в голову ударило. Начал нести чушь, которая другим ребятам, казалось очень смешной, лишь потому, что они и сами уже были пьяны.
Так продолжалось еще час...
"Мне что-то не хорошо". - думал я про себя: " Пойду, прилягу".
Слава богу, что в тот момент я находился в доме, а значит, дойти до постели не составило мне труда. Андрей, который дежурил неподалеку, заметил это. Он подошел ко мне и приставил к кровати тазик. Видимо, он уже понимал, к чему это все ведет.
Как только я закрыл глаза, мир начал очень быстро кружится, мне резко стало плохо, я почувствовал тошноту, опустил голову к тазу, и...
- Даа чувак, похмелье дело плохое, - говорил Саша, уже захлебывающийся минералкой. - Ты сколько вчера выпил?
- А не помню. - говорил я тяжело, мне хотелось пить, голова раскалывалась, вырвал из рук Саши минералку и сделал глоток. - стопок пять текилы, литр пива, и всего остального помаленьку, вроде бы. Но День Рождения прошел на славу, а?
- Ничего не говори, "пати" было просто супер. - ворвался в наш разговор Паша. - слушай, всегда бы ты с нами тусил, мы, если честно тебя недооценивали, считали тебя, мутным каким-то, а так оказывается, что ты нормальный парень.
- По-моему, время для таких разговоров закончилось часов пять шесть назад, - с ухмылкой ответил я ему.
- Знаешь, как говорят: "если с похмелья человек шутит, значит, он пил недостаточно", - сказал Саша. Ну а так я согласен с Пашком, все было замечательно, жалко, конечно, что ты не разрешил девушек звать, вот тогда бы вечеринка бы точно удалась.
- Стоп, стоп. А как же Женя и Настя? Они у нас не девушки? - достаточно непонимающе, спросил я.
- Они друзья, причем хорошие. Мы так сказать, стереотипы разрушаем. С ними и без секса можно повеселиться, и выпить, разумеется...
- Я имею в виду, своих девушек позвать, - Саша не дал договорить своему лучшему другу.
На меня опять нахлынули воспоминания, в голове проносились все мгновения, которые мы с ней пережили, все, что мы когда-либо делали, все... Я бы все отдал, лишь бы увидеть её. Без разницы, с кем она будет, лишь бы еще раз взглянуть на её лицо.
- Ой, прости, я опять забыл, - видимо, увидев изменившееся черты моего лица, сказал Саша.
- Не переживай, все равно надо уже привыкать.
Пока мы разговаривали, все уже проснулись, и началось самое нудное в любой вечеринке - приборка. У нас ушло больше часа, чтобы все вымыть, собрать все бутылки, занести стол в дом.
Через полтора часа я уже ехал в такси домой.
Глава 2
I
"Школа! - подумал я, неохотно открывая глаза, - К черту! Посплю еще чуток". Но все мои мечты превратились в пыль, когда мать начала будить меня.
"Ай, ладно, надо вставать".
Через полчаса я уже был готов - зубы почищены, голова вымыта, волосы уложены.
На столе стоял завтра. Чай, бутерброды с бужениной и салат из огурцов и помидоров. Салат оказался довольно вкусный, после него во мне проснулась какая-то утренняя энергия, словно я только что упакованная батарейка. Быстро погрузил в рот бутерброд и запил чаем.
"Так, надо одеть что-то нарядное. Первый день как-никак". В шкафу у меня висело много одежды, но стоящей было мало. Внимательно изучая его содержимое, я достал оттуда висевшую в самом начале классическую белую рубашку, запрятанный в самую глубь шкафа пиджак. С джинсами все это смотрелось довольно стильно - молодежность и официальность одновременно.
Выйдя на улицу, я по привычке достал сигарету, подкурился.
Впервые за два месяца встаю так рано. Не хочу туда идти. Видеть эти лица, выслушивать сожаление от тех, кто еще не успел мне сказать что-то типа: "Чувак, тебе наверное так тяжело". Как меня от всего этого тошнило. Может в кино? Да, схожу пожалуй в кино. Заглянул в кошелек. Тысяча. Хватит. Посмотрел на часы, половина восьмого. Так, что бы поделать? Просто прогуляюсь.
Пока я размышлял, я уже выкурил сигарету и оказался в метрах трех ста от школы.
Ну ладно, раз я уже так близко, схожу.
Приблизившись к этому зданию почти вплотную, я чувствовал неудовлетворенность. Почему я учусь именно здесь? Почему родители не могли отдать в обычную школу. Но нет, мне надо учиться в одной из лучших школ города.
Моя школа представляло собой трехэтажное здание, построенное еще в пятидесятые годы, обычная советская постройка. Кирпичи да окна, ничего лишено. Но это только внешне, её душа - ученики и учителя были просто сумасшедшими. Учителя заботились лишь о хороших отметках своих подопечных, выманивали деньги из учеников или просто спали с ними (да, случалось и такое). Слава богу, что школа престижная и в ней работают одновременно хорошие и красивые специалисты. Но с её учащимися дела обстояли куда хуже. Если представить себе город, где процветают наркобароны, алкоголь льется по канализации, а вместо жен у тебя каждый день новая шлюха, то добро пожаловать к нам.
Вошел. Длинный коридор, украшенный портретами лучших учеников: "Интересно, много денег их родители отвалили директору, что бы портер их чадо висел при входе"? При входе меня сразу встретил Паша:
- Ну как? Хочется сюда возвращаться?
- Да знаешь, всего год осталось, потом в колледж уйду.
- Зачем? - вопрос прозвучал очень экспрессивно, видимо Серб был удивлен моим решением.
- Смотри, я лучше отучусь среди неучей и простаков, чем останусь в этом сердце разврата, - я говорил уверенно, отстаивал свою позицию, как будто я на дебатах и сражаюсь за пост президента.
Как хочешь, твое дело, - его явно не очень расстроило мое решение.
Прозвенел звонок:
- Какой первый урок? - всех не радовало начало учебного года, мой голос находился в уныние, но надо.
- Английский, по-моему.
Зашли в класс.
Тут все изменилось. Окна больше не деревянные. Новые трех камерные пластиковые окна. "Даа, видимо администрация все-таки решила соответствовать статусу школы". Белый слой краски лежал на верхней нижней частях стены, между ними желтый. Так же стояли новые парты, стулья. Сильно же они разорились.
Расселись по местам.
В класс вошла учительница. Это была женщина среднего роста. Брюнетка с прической каре. Ей было лет двадцать пять - тридцать. Никто особо не задавался вопросом сколько именно. Она была самой красивой из учителей в нашей школе, по крайней мере так считало большинство парней, они так же не прочь были с ней переспать. Мне же она казалось слишком обаятельной, чтобы преподавать.
Преподаватель подошла к своему месту, грациозно, сняла стул, окинув при этом всех мальчиков, которые находились в кабинете. Разложила тетради и учебники.
- Sit down please.
Все сели.
- Today we're going to talk about your summer holidays. Each student will tell to us about his most memorable event of summer. You have five minutes.
Я задумался. Что же яркого произошло летом: про день рождения Паши говорить явно не следует, хотя, можно, если не упоминать о спиртном; как я пролежал в больнице и познакомился там практически со всеми - не самое яркое впечатление, согласитесь. Потом я вспомнил про Алену и сразу же загрустил, чувствовал, что черты моего лица изменились, теперь они указывали не только на усталость и уныние, но и на глубокую душевную боль. Ладно, по ходу рассказа разберемся.
Первым вызвали Пашу. Он рассказал, про его День Рождение, ему же исполнилось шестнадцать лет, дата как-никак. Затем Лиза, рассказала, как съездила на концерт какого-то известного рок-бэнда, я не особо вслушивался в название. Маша, рассказала нам, как они с родителями съездили в США. Она описывала виды Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Гранд каньона, и делала это так чувственно, что я как будто стоял вместе с ней на холме с большими буквами "Hollywood", оглядывался, пытаясь заметить в небе пролетающего мимо небоскребов на паутине их "доброго соседка", находясь на Таймс сквер.
"Пожалуй, самое лучшее выступление! Может, когда-нибудь я съезжу в Америку, но точно не до окончания школы".
Настал мой черед, я вышел, чуть-чуть постоял, пытаясь найти в мыслях хоть что-то хорошо:
- It was the worst summer in my life. Sorry but I can't remember what event could make me happy. I can't talk with you about it.
Юлия Сергеевна (так звали учителя) смотрела на меня с понимающими глазами, естественно она знала, что давить на меня не надо, все знали. Я сел на место. После меня никто не вышел, так как до звонка оставалось меньше пяти минут. Нам дали домашнее задание и последние минуты три мы просто разговаривали.
Прозвенел звонок, все начали уходить:
- Дима, останьтесь, пожалуйста, - голос прозвучал в моих ушах отдаленно, так что я еле уловил просьбу.
Все вышли, в кабинете осталось только два человека. Молодая женщина вышла в коридор и сказала, чтобы следующий класс не заходил.
- Дима, я понимаю, что вы находитесь в шоке, несмотря на то, что прошло уже столько времени, это сильная потеря, но не надо зацикливаться на этом, - слова ей давались с трудом, это чувствовалось. Она еле выговаривала некоторые из них своим высоким голосом. - Да, её больше нет, но вы живы и это самое главное. Постарайтесь в следующий раз следовать заданию, иначе я вынуждена буду поставить Вам отрицательную оценку.
- Делайте, что хотите, мне без разницы! - нет, я не против поддержки, но когда она - это поддержка плавно переходит в нечто мотивирующее... "Да, её больше нет, но вы живы и это самое главное". Меня это просто бесило.
Остальная часть дня прошла по-обычному, по традиции прошла линейка, где завуч говорила о предстоящих экзаменах, о правилах поведения и о другой чепухе.
II
Прошла уже неделя нового учебного года, она оказалась на удивление легкой. Учились мы мало, уроков по пять на день, все они были не сложные (по крайней мере, для меня).
У нас новый учитель по литературе. Александр Сергеевич, он, кстати, чем-то походил на Пушкина: такие же кудрявые волосы, высокий лоб, смуглая кожа. В пятницу был его первый урок, он задал нам написать сочинение по теме "Новые люди. Знакомство". "В объеме не ограничено, но постарайтесь написать не меньше страницы. Краткость - она, может, и сестра таланта, но не во всех случаях" - сказал он тогда нам.
Выходные промчались быстро (Первая суббота была не учебная), увлекся чтением одной книги, меня звали гулять, но я отказывался. Это была книга о том, как три человека попали на один корабль, в одну каюту. Их унесло в море, двигатель сломался. Этим троим, пришлось выживать на нем около года... Жутко, нечего сказать. Но было интересно.
Насупил понедельник, и пора было идти в школу, встал я около пяти, не мог больше спать. Вымылся, привел себя в порядок. От нечего делать взял с полки учебник и читал его.
В комнату вошла мама:
- Сынок, ты почему не спишь?
- Не знаю, не хочется, - голос мой был ясный и трезвый, как будто сейчас около одиннадцати утра. - А сколько сейчас времени?
- Семь, пора завтракать.
"Да, время летит быстро".
На столе стояло картошка с остатками вчерашнего ужина, какое-то мясо и жареная картошка, рядом стояла кружка с чаем.
Мама всегда наливает мне напиток именно в мою кружку. Большая, с картиной, изображающей английскую охоту: мужчины на лошадях в шапках с двумя козырьками спереди и сзади, вместе с собаками гонят лису по кругу снова и снова, но у них, как следует догадаться, не очень получается. Все это действо происходит на фоне ноябрьского леса. Деревья уже голые, на земле лежат уже сухие и почти коричневые листья. Я гордился ей, ведь это была первая Моя кружка.
Покушал, к счастью, мне не пришлось торопиться, ведь я был уже собран и одет, так что можно было "наслаждаться" вчерашним ужином.
На часах семь двадцать, пора выходить.
По пути в школу я как обычно прошел мимо дома Алены (это стало для меня традицией), покурил раза два-три, зашел в магазин, чтобы купить попить.
Войдя в класс, я увидел нового человека, но мне показалось, что я его где-то видел. Девочка сидела на последней парте, одна. Около неё были аккуратно сложены учебники, открыта чистая тетрадь, на страницу была положена ручка. "Это лицо, это прекраснейшее лицо, я видел его раньше. Эти черные волосы, эти губы".
- А кто это? - спросил я Пашу, садясь радом с ним.
- Новенькая, скорее всего.
- А имени её не знаешь?
- Нет, никто не знает, - он говорил размеренно, словно ему было не капли не интересно. Мне же было любопытно, почему у неё такое знакомое лицо.
Я посмотрел на неё еще раз, она улыбнулась, увидев меня. "Может познакомиться? Нет, если захочет сама подойдет".
Урок начался.
На протяжении этих сорока минут я оглядывался почти каждые пять минут, пытаясь вспомнить её. Девочка, сидевшая сзади меня, не уставала спрашивать меня: "Понравилась, да"?
Урок кончился, несмотря на то, что это было искусство прошло оно очень быстро. Следующий урок - литература.
Литература - мой любимый предмет в школе, мне не очень давались точные науки, зато в гуманитарных - я просто блистал. Выигрывал олимпиады, участвовал в международном конкурсе, но занял там лишь двадцатое место из пятидесяти. Я этим сильно расстроен, хотя родители и друзья подбадривают меня тем, что я двадцатый в мире.
Зашел Александр Сергеевич. Он был одет в потрепанный вельветовый пиджак, который он явно носил уже на протяжении пяти лет. Такая же поношенная рубашка и темно синие джинсы. По-моему мнению, именно так должен был выглядеть человек, целиком и полностью отдающий свою жизнь литературе. Его не должен заботить свой внешний вид, не должно волновать мнение окружающих, главное - глубокие познания внутреннего мира людей.
- Дети, сегодня мы с вами должны были начать изучение творчества Шекспира, но так как я не со всеми познакомился; предлагаю устроить небольшую игру. Каждый должен выйти и рассказать о себе, своих любимых занятиях, а самое важное - его отношение к моему предмету, ведь от этого, будет зависеть, как я отнесусь к вам в будущем. Итак, начнем с тебя, мальчик, - он указал на Олега, самого старшего в группе, он не слишком блистал умом, его, по-моему, даже на второй год оставляли.
- Ну почему именно с меня? - жалобно застонал "умник".
- Выходи и рассказывай! - правило первое: не злить Александра Сергеевича. Учитель ответил Олегу так, что тот мгновенно вскочил со стула и вышел к доске.
- Меня зовут Олег. Я люблю футбол, и гулять с друзьями. Хватит?
- Ладно... Как к литературе относишься?
- Нормально, - отрезал ученик. Олег был не доволен начинающимся расспросом.
Я чувствовал себя как на каком-то прослушивании. Человек входит в затемненную маленькую коморку, там ему задают вопросы, ответишь правильно - работаешь, не правильно - уволен.
- Мальчик на третьем ряду, первая парта. Твоя очередь.
- М? - я не слышал того, что мне сказали. Задумался о чем-то своем.
- К доске.
Вышел.
- Дима. Люблю читать. Обожаю литературу, - я было пошел садиться, но меня остановили.
- Какие книги читаешь, Дима?
- В данный момент Хемингуэя.
- Садись.
Мне часто приходилось слышать подобные вопросы. Я был к ним готов, единственное, чего я не мог понять: зачем он меня об этом спросил? Хотя, какая разница.
-Итак, последняя парта. Прошу.
Я поднял взгляд, к доске вышла незнакомка. "Может, сейчас я вспомню, кто она"?
- Добрый день. Меня зовут Маша, - "Маша! Та самая Маша, которая поймала меня у подъезда Алены, боже, как я мог забыть её!" - я здесь новенькая, и поэтому хочу рассказать о себе немного больше. Вы не против? - она обратилась к учителю.
"Наш Пушкин" взглянул на часы, после чего холодно пробормотал: "Можете".
- Итак, я окончила художественную школу; в будущем хочу стать архитектором или мультипликатором. Обожаю читать и рисовать, соответственно, - говорила она складно, четко произнося каждое слово. - Всегда не прочь узнать что-то новое.
Прозвучал звонок.
- Садитесь. Достаточно.
Сегодня Александр Сергеевич продемонстрировал нам иную свою сторону. Он оказался не очень добрым человек, а может он просто любит дисциплину. Но все это раскроется, ведь впереди еще целый год.
До конца учебного дня я так и не осмелился подойти к Маше. Все время размышлял, проговаривал какие-то речи, но ничего не казалось мне хорошим.
III
Все вышли на улицу. Я попрощался с друзьями. Они отправились в соседний двор, чтобы покурить, я же остался ждать девушку - Машу.
Прошло уже минут пятнадцать, но брюнетка не вышла из здания, я собирался уходить, но решил напоследок зайти в школу. Уже прозвучал звонок, оповещавший о начале второй смены. На диване при входе сидели одиннадцатиклассники, я поздоровался с парнями - мы вместе ходим в тренажерный. Разделся, пошел в столовую. В дальнем углу сидело два человека: наш учитель английского - Карина Павловна и Маша. Я решил, что не буду встревать только ради того, чтобы поговорить с ней, поэтому просто прошел к раздаче и заказал себе еду. Во время еды ко мне подсела знакомая. Мы с ней разболтались.
- Дим, как день прошел?
- Да ничего вроде, потихоньку, - я не очень её слушал, все мое внимание было приковано к Маше. - Ты как?
- То же все отлично. - Юля - моя знакомая обратила внимание, на то, что я не смотрю на неё, она повернула голову в сторону двух людей, сидящих в дальнем углу. - Понравилась, да? Её Маша зовут, перешла к вам в этом году.
- Боже милосердный, - с издевкой произнес я. - Вы правы как никогда. Я же не мог увидеть её в своем классе.
- Да пошел ты, - с улыбкой сказала Юля. - И к сведению, я бы не советовала тебе портить отношения с её лучшей подругой.
Теперь я смотрел только на Юлю, мне хотелось завалить её вопросами, мне сегодня же требовалось узнать все о человеке по имени Маша. Постарался успокоить себя. В таких ситуациях я обычно пользовался методом счета (так я его называл). Он очень прост: нужно сосчитать до десяти, а потом в обратную сторону. Так и сделал.
- Ой, ну тогда простите меня, а на счет того, понравилась ли она мне, то я отвечу "ДА!".
- Оу, неужели так сильно? - по-доброму поинтересовалась девочка, - Хотя, это не мое дело... Ладно, я пойду, Пока.
- До завтра.
Как только Юля ушла, я опять посмотрел на Машу. Она все так же сидела за столом, изредка поглядывая в мою сторону. Ел я медленно, мне хотелось как можно больше времени провести хоть в какой-то близости от неё. Спустя минут десять мне все-таки пришлось встать, не мог же я просто так сидеть на одном месте.
Проходя мимо её стола, я ощутил на себе некий заинтересованный взгляд. Но не обернулся, дабы не порушить мои планы.
Суть их была в следующем: я должен дождаться её сегодня - обязательно - попытаться проводить до дома, напомнить ей о себе (мало ли она меня запомнила). Но, так или иначе, реализовать их было еще более сложной задачей. Обычно, в разговорах с новыми людьми я теряюсь, я начинаю нервничать, в горле застреваем ком. Ни слова выдавить не могу.
Вышел на улицу, отошел метров на сорок от ворот школы и закурил, думал о многом, вернее сказать пытался, потому что все мои мысли в конечном итоге сходились к той девушке, которая сейчас, наверное, сидит в столовой и изучает английский.
Следующие полтора часа я смирно стоял около входа в школу, но из неё так и не вышла Маша. После этого я решил пойти домой.