Токтаев Евгений Игоревич : другие произведения.

Двенадцать тысяч миль

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Альтернативные Великие Географические Открытия. Рассказ написан для конкурса на форуме альтернативной истории.

Рассказ написан на конкурс, проводившийся на ФАИ в сентябре-октябре 2014.

Условия конкурса:
1. Развилка происходит вследствие какого-то научного наблюдения, открытия или изобретения, в любое время до 1999г, в любом месте Земли.
2. Место действия -- Южное полушарие.

 

 

Двенадцать тысяч миль

 

1509 год, Малакка

 

-- Суши весла!

Нос шлюпки по касательной ткнулся в высокий борт двадцатипушечной каракки. Сверху матросы сбросили веревочный штормтрап. Один из гребцов проворно наступил на нижнюю ступеньку-балясину, дабы облегчить подъем на борт важному, склонному к полноте господину, сидевшему в шлюпке.

Генерал-капитан Диогу Лопиш ди Сикейра очень не любил эти восхождения, во время которых громко пыхтел и обливался потом. В такие моменты ему все время казалось, что его авторитет командующего катится под гору. В результате Сикейра становился раздражителен и груб с подчиненными.

Сейчас, впрочем, он пребывал в добром расположении духа и потому исполнил сию неприятную для него процедуру с необыкновенной грацией (как ему казалось).

-- Руку!

Старший офицер Франсишку Серран незамедлительно подал руку командующему и втянул его на борт флагмана.

Секейра пару раз глубоко вздохнул (горло его при этом извергло свистящее шипение), вытер потные ладони о черный бархатный колет. Стояла страшная жара, матросы разделись почти догола, но важный генерал-капитан не мог себе этого позволить. Он совершенно взмок в подбитом ватой колете и дорогой малиновой ропе, распашном кафтане, отороченном куницей. Фальшивые рукава ропы свисали почти до палубы, а настоящие, снабженные чудовищной толщины буфами, весьма стесняли движения.

Секейра стащил с головы берет и промокнул им лоб.

-- Осмелюсь спросить, ваше превосходительство, как все прошло? -- поинтересовался Серран.

-- Неплохо, -- пропыхтел командующий, -- этот агарянин, полумавр-полуиндус, весьма обходителен и приветлив. Договор на факторию у нас в кармане. Думаю, вице-король будет весьма доволен. Франсишку, я в свою каюту, меня не беспокоить. После праведных трудов следует отдохнуть. Пусть принесут вина.

Капитан почтительно кивнул.

Следом за Диогу Лопишем на борт флагмана взошел подтянутый человек лет тридцати, одетый попроще и опоясанный мечом, выглядевшим более уместно, нежели новомодная итальянская espadas roperas командующего. Этот мужчина был темноволос, борода отличалась аккуратностью, что указывало на не слишком большой чин -- авторитетной лопатой, спускавшейся до середины груди, из всех португальцев красовался лишь Секейра.

Серран скосил взгляд вслед удалившемуся генерал-капитану и весело подмигнул его спутнику.

-- Рассказывай, Фернан.

-- Франсишку, это Вавилон! -- восторженно ответил Фернан ди Магальянш, командир одной из каракк португальской эскадры, -- самый настоящий Вавилон! Столпотворение народу, десятки языков! Малайцы, индусы, арабы. Великое множество каких-то желтолицых и узкоглазых людей. Мы изредка встречали их и в Индии, а тут им просто нет числа. Я думаю, это подданные Великого Хана. Повсюду пестрота красок. А какие там здания!

-- Я видел в подзорную трубу слонов, -- сказал Серран, -- тут тоже ездят на слонах?

-- Ездят, -- подтвердил Фернан, -- слон правителя просто огромен, весь одет в золото, с ног до головы.

-- Стало быть, мы нашли его? Золотой Херсонес, упомянутый Птолемеем?

-- Да, теперь не сомневаюсь, что это именно он. А эта гряда, -- Фернан указал в сторону гор, подпиравших восточное небо, -- вероятно, страна Офир.

-- А какой веры правитель? -- спросил Серран, -- язычник?

-- Агарянин, именем Махмуд. Себя он величает султаном, но церемониал, обхождение, убранство дворца -- скорее индийские. В этом он больше напоминает индийских заморинов-язычников, нежели арабов. Но и этих детей дьявола тут множество. Почти вся торговля в их руках.

-- Как они отнеслись к вам?

-- Смотрят злобно. Знают о том, что мы ведем с ними беспощадную войну на западе. Они даже слышали о битве при Диу.

-- Вот как? -- удивился Серран, -- быстро же здесь расходятся новости.

Полгода назад, в третий день февраля, года Господа нашего тысяча пятьсот девятого, у западного берега Индии, возле города Диу, разыгралось сражение между эскадрой дона Франсишку ди Алмейда и объединенных сил египетских мамелюков, каликутского заморина и гуджаратского султана. Агаряне выставили против двенадцати христианских каракк и шести каравелл двести пятьдесят судов, из которых дюжина соперничала размерами с кораблями ди Алмейды.

Эту битву нельзя было назвать столкновением христианского и мусульманского флотов. На стороне португальского вице-короля сражалось много индусов и арабов, а в рядах их противников было немало португальцев-дезертиров, недовольных службой и отношением благородных донов к своим соотечественникам. Султанским флотом командовал некий Малик Айяз, бывший раб-славянин, принявший ислам и необычайно возвысившийся. Под его знаменами в бой вступило немало славян-наемников из Далматии, венецианцев и генуэзцев, которых совсем не устраивало явление португальцев в южные моря.

К сожалению, многочисленный флот Айяза состоял в основном из мелких судов и даже лодок, к тому же безнадежно проигрывал Алмейде в количестве пушек. Артиллерия португальцев довольно быстро отправила на дно большинство арабских доу, однако решающую роль все же сыграла не она.

Корабль, которым командовал Фернан ди Магальянш, двадцатидевятилетний капитан, принявший боевое крещение в битве при Каннануре три года назад, прорвался к флагману Айаза и, несмотря на огромные потери среди моряков-португальцев, взял его на абордаж. Амир аль-бахр, родившийся в стране, где вода замерзает зимой, был вынужден сдаться и подписать мир с вице-королем.

Впрочем, ему удалось спасти лишь себя. Озверевший Алмейда, у которого в сражении погиб сын, повесил несколько сот пленников. Португальцев удивила подобная "мягкость" вице-короля. Его предшественник, Вашку да Гама, проявлял к пленникам гораздо более изобретательную жестокость. Например, им отрубали руки и со связанными ногами бросали в море. А чтобы несчастные не могли развязать узлы на веревках зубами, их предварительно выбивали. Часто людей жгли заживо вместе с захваченными кораблями. Так португальцы однажды поступили с четырьмя сотнями паломников, возвращавшихся в Индию из Мекки.

Подобные методы, естественно, быстро привели к тому, что португальцев между Африкой и Малабарским берегом Индии лютой ненавистью ненавидели все, от мала до велика. К сожалению, после поражения Малика Айяза здесь уже не нашлось силы, способной противостоять пришельцам. Но рассказы об их зверствах быстро разошлись по всей этой части света.

-- Что же, ты думаешь, они нападут на нас? -- встревоженно спросил друга Франсишку.

-- Не знаю, -- ответил Фернан, -- но нам следует быть настороже. Я возвращаюсь к себе, а ты гляди в оба. Мне кажется, наш генерал-капитал слишком доверчив, размяк от местного радушия.

Султан Малакки Махмуд, конечно, прекрасно знал, кто к нему пожаловал, но не стал предпринимать никаких враждебных действий. Пять португальских кораблей появились на рейде Малакки в середине сентября, в канун окончания празднования Рождества Богородицы. Эту экспедицию король Португалии Мануэл, прозванный Счастливым, отправил для поисков вожделенных Островов Пряностей. Колониальным властям было приказано оказывать всяческое содействие Секейре, потому вице-король отрядил с Диогу Лопишем один из кораблей своей собственной эскадры. Командовал им Фернан ди Магальянш.

Фернан состоял на королевской службе пятый год и не рассчитывал задержаться на этом поприще. Участие в экспедиции в Индию он рассматривал лишь, как возможность обогащения и собирался, подняв в этом богатом краю немало деньжат, вернуться в Португалию и жить припеваючи. Страсти к открытию новых земель, подобной той, что двигала знаменитым Бартоломеу Диашем, он не испытывал.

Фернан считался довольно неплохим моряком, но имел репутацию, скорее, храброго и сообразительного воина. Он признавал за своим другом Серраном больший опыт и талант в части кораблевождения. Они прекрасно дополняли друг друга -- солдат и навигатор.

 

Португальцы не открыли султану Махмуду цель своего прибытия и показались ему не слишком опасным противником. Султан знал, что базы пришельцев довольно далеко и потому надеялся, что те не полезут на рожон.

Арабы, которые полностью заправляли здесь всей торговлей пряностями и оловом, нашептывали Махмуду, что Вашку да Гама тоже явился к Малабарскому берегу с пятью кораблями и принес неисчислимые бедствия, но султан поначалу отмахивался. Он оказал Секейре радушный прием. В ходе переговоров любезно согласился на постройку португальцами торговой фактории. Около ста человек во главе с Серраном сошли на берег, и приступили к работе. Тут-то все и случилось.

В конце сентября, в канун дня Святого Михаила, Фернан заметил, что рейд Малакки вдруг стал необычно тесен. Все пространство между большими кораблями оказалось заполнено лодками малайцев, китайскими джонками и небольшими арабскими доу. Это были торговцы. Они дружелюбно скалили зубы, наперебой предлагая португальцам свои товары. С виду ничего опасного, но бдительный и подозрительный Фернан насторожился. Такой набег купцов был бы вполне объясним в первый день пребывания португальцев в Малакке, но с чего бы это они так засуетились спустя полмесяца?

-- Гарсиа! -- закричал Фернан капитану самой маленькой каравеллы эскадры, стоявшей ближе всех к его кораблю, -- Гарсиа, ты меня слышишь?

-- Что случилось? -- откликнулся капитан Гарсиа ди Суса.

-- Что-то мне не нравится это столпотворение!

-- А что тут такого? -- удивился ди Суса.

Едва он договорил, как через борт перевалился улыбающийся полуголый малаец с сеткой, набитой кокосами. За поясом его торчал волнистый кинжал-крис.

-- Эй, парень, куда это ты? Сюда нельзя. Давай, проваливай!

Малаец что-то не переставая трещал на своем языке и улыбался. Матросы начали отпихивать его. Гарсиа заметил, что правую руку тот все время держит у пояса, словно готовится выхватить кинжал.

Через борт перелезли еще четверо малайцев, все вооруженные. Одного удалось спихнуть в воду. Его товарищей это не смутило, они продолжали совать в лицо португальцам какое-то барахло.

-- Гарсиа, смотри! -- раздался еще более встревоженный окрик Фернана, -- на берегу!

Ди Суса повернулся в указанном направлении. Над султанским дворцом поднимался густой столб дыма.

-- Что это значит? -- озадаченно спросил ди Суса.

-- Не к добру это! -- крикнул Фернан, -- предупреди генерал-капитана! Я к Серрану!

Он приказал спустить шлюпки и, предчувствуя беду, взял с собой двадцать аркебузиров и арбалетчиков. Ди Суса в это время пытался докричаться до флагмана. Это ему удалось. Секейра встревожился и приказал спустить на воду баркас, дабы развернуть каракку правым бортом к берегу.

-- К оружию! -- крикнул ди Суса и вытащил из ножен меч.

Малайцы попятились.

Фернан в это время спешил на выручку Серрану. Обладавший превосходным зрением он уже безо всякой трубы видел, что на берегу идет бой.

Два десятка португальцев во главе с Серраном отбивались мечами, топорами и алебардами от наседавших арабов и малайцев. Казалось, противникам христиан нет числа.

-- Огонь! -- махнул рукой Фернан и его аркебузиры немного проредили ряды нападавших. Через пару минут гулко заговорили тяжелые бомбарды Секейры.

Дно шлюпки заскребло о дно. Фернан вскинул тяжелый арбалет.

-- Бей!

Лук с низким гудящим выдохом распрямился, выплевывая короткий толстый болт. Фернан прыгнул в воду, размахивая мечом.

-- Франсишку, держись!

Подкрепление спасло горстку покрытых ранами моряков, из последних сил отбивавшихся от толпы агарян и язычников. Отбить удалось всего двадцать человек.

-- Где остальные? -- крикнул Фернан, подхватив под руку раненого в ногу Серрана.

-- Их пленили... -- прохрипел Франсишку, -- они застали нас врасплох...

Секейра пушечным огнем пустил на дно несколько джонок и доу, оставшись хозяином положения на рейде, но в город сунуться не решился. Следующие несколько дней прошли в переговорах об освобождении пленных, но результатом они не увенчались. Напряжение нарастало. Местные, получив чувствительную оплеуху, оправились от нее и снова скалили зубы. Португальцы были вынуждены уйти, оставив в плену около восьми десятков своих товарищей.

Обозленный Диогу Лопеш вымещал злобу на купцах, топя их суда в Малаккском проливе. Экспедиция вернулась в Индию ни с чем.

Пятилетний контракт Фернана на службу в колониях подошел к концу, и он в качестве пассажира сел на один из кораблей, увозящих в Португалию сокровища Востока. Но ему пришлось задержаться в южных морях. Вскоре после отплытия, три корабля флотилии, до краев нагруженные добычей, ночью наткнулись на мель в ста милях от берега. Люди спаслись, и добрались до Каннанура, но при крушении Фернан потерял все свои сбережения.

Возвращаться на родину нищим? Нет уж, увольте. Он остался в Индии.

В попытке поправить дела Фернан занялся торговлей, но купеческая стезя явно не была его путем, он потерял последние деньги. Пришлось возвращаться на государственную службу, чему весьма радовался новый вице-король, Аффонсу ди Альбукерки. Он ввел надежного испытанного офицера в свой ближний круг.

Два года спустя Альбукерки решил наказать вероломного султана Махмуда и с девятнадцатью кораблями явился в Малакку. В этом походе Франсишку Серран и Фернан ди Магальянш снова состояли при вице-короле старшими офицерами.

После полуторамесячной осады город пал. Во многом португальцам помогла помощь китайцев, решивших, что смогут за счет пришельцев выдворить арабов и поправить собственные дела. Глупцы просчитались. После взятия Малакки они стали не нужны вице-королю. Португальцы изгнали их, а кое-кого из бывших союзников даже повесили.

Теперь вице-король мог исполнить приказ Мануэла и отправить экспедицию на поиски Островов Пряностей. Ее начальником он назначил Серрана.

Фернан не жаждал идти путем друга. Кровавый штурм и грабеж Малакки, в ходе которого многие соотечественники ди Магальянша сложили головы (сам вице-король едва не отправился на встречу с Господом), принес ему неплохие барыши.

Фернан проводил Серрана, а сам вместе с вице-королем вернулся в Гоа, опять помышляя лишь о возвращении в Португалию. Но еще до того, как он покинул колонию, в жизни Фернана произошло событие, несколько изменившее привычное течение его мыслей. Правда, далеко не сразу. На его осмысление пришлось потратить несколько лет.

 

 

1512 год, Гоа

 

Эта таверна появилась в Гоа за год до прибытия на Малабарский берег кораблей Вашку да Гамы. Открыл ее некий испанский еврей. В год, когда их католические величества. Фердинанд и Изабелла, король и королева Кастилии, Леона и Арагона завершили Реконкисту, изгнав мавров из Испании, начались гонения и на евреев. Многие из них навсегда покинули родину и отправились на восток. Некоторых, подобно хозяину таверны "Палос" занесло аж за тридевять земель, в Индию.

Португальцы довольно долго боролись за Гоа, захватывали город, теряли, и покоряли вновь. Сейчас здесь располагалась столица колонии.

К хозяину таверны христиане относились неплохо, несмотря на то, что он был евреем, да еще и испанским евреем. Нет, веротерпимость тут не ночевала, дело было в другом -- просто, когда кругом мечети и индуистские храмы с многорукими клыкастыми изваяниями слуг Дьявола, любая мелочь, напоминающая о доме, слишком мила сердцу, чтобы ей пренебрегать. А "Палос" выглядел, как островок христианского мира в море язычников. Хозяин -- еврей? Да наплевать. Это не помешало заведению стать довольно популярным среди португальцев.

В тот день, незадолго до отплытия, Фернан зашел в таверну вместе с приятелем, Дуарте Барбозой.

Барбоза жил в Индии уже одиннадцать лет, выучил местный язык, собрал множество сведений об истории и нравах Малабарского берега. Писал об этом книгу. Он состоял переводчиком в свите вице-короля.

-- Сегодня многолюдно, прибыл очередной отряд с родины, -- сказал Дуарте.

-- Я знаю, -- ответил Фернан.

-- Хочу тебя познакомить кое с кем. Тут у нас сегодня выдающаяся личность.

"Выдающейся личностью" оказался Перу ди Аленкер, главный навигатор первой экспедиции Вашку да Гамы, участник плаваний Бартоломеу Диаша, "лучший гвинейский лоцман", как говорили о нем в Лиссабоне.

Послушать рассказы опытнейшего морского волка набилось много народу. Моряки и солдаты жадно впитывали новости с родины, которую многие не видели уже четыре-пять лет. Постепенно разговор коснулся событий еще более ранних.

-- Перу, правду говорят, будто Кабрал нашел какой-то остров на западе, где живут краснокожие люди?

-- Правду, -- ответил ди Аленкер, отпив вина.

-- Это ведь ты подобрал на острове Святой Елены Альбигу Сумасшедшего?

-- Расскажешь об этом, Перу?

-- Чего тут рассказывать? Это почти десять лет назад было.

-- Да столько небылиц вокруг плетут, а ты Сумасшедшего своими глазами видел.

-- Во-во, может при дворе эту историю давно обсосали, переварили, да в нужник справили, а нам-то рассказать забыли.

-- Правда, что Кабрал нашел город золота, с каналами, как в Венеции?

-- Вранье, -- сплюнул на пол ди Аленкер, -- нет там никакого золота. Вообще там ничего нет, Да, остров. Может и большой, Кабрал не проверял. Джунгли, как в Африке. Люди живут. Красные. Вроде бы. Я сам-то не видел, но и те, кого Кабрал посылал в Лиссабон, это подтвердили, как и Альбигу Сумасшедший. Совсем дикие. Негры хоть срам прикрывают, а эти совсем голыми ходят. Железа не знают, дома строят на сваях. Да какие дома -- хижины. Я же говорю, негры богаче живут. Вот вам и Венеция. Нету там ничего полезного.

-- А верно, что Кабрал там двоих наших оставил?

-- Говорил что-то такое Альбигу, -- кивнул ди Аленкер.

-- Так что, выходит, бросили их там?

-- Да кому до них есть дело? Это же колодники, бунтовщики. Чай выжили, если Господь смилостивился. А нет, так нет.

После триумфального возвращения из Индии Вашку да Гамы, Мануэл Счастливый немедленно приступил к подготовке второй экспедиции. Король довольно ревниво относился к славе своих подданных, потому не стал ставить во главе новой эскадры да Гаму, столь блестящее справившегося с порученным ему предприятием.

Новым командующим был назначен Педру Алвариш Кабрал. Под его начало было отдано уже не пять, как да Гаме, а тринадцать судов. Одним из них командовал опальный, но от этого не менее знаменитый открыватель мыса Доброй Надежды капитан Бартоломеу Диаш. Экспедиция имела внушительное пушечное вооружение, везла восемь монахов-францисканцев, для обращения язычников в Христову веру. Кабралу были даны письма к султанам и заморинам, содержавшие дружеские предложения вперемешку с плохо скрытыми угрозами.

На тринадцатый день пути эскадра достигла островов Зеленого мыса, где уже давно располагался португальский гарнизон. Здесь Кабрал устроил совет, на котором решалось, каким курсом пойти дальше. Дело в том, что путь да Гаме преградили сильные шторма, и ему пришлось уйти значительно мористее. Так, что берега Африки совсем скрылись из виду. Зато он обогнул ее южную оконечность совершенно безопасно. Кабрал намеревался поступить так же. На совете было решено взять еще сильнее к западу.

Двадцать второго апреля тысяча пятисотого года матросы увидели на горизонте большую гору. Показался берег, покрытый буйной зеленью. Кабрал подошел к острову и нарек его землей Вера-Круш.

Португальцы встретили здесь совершенно голых людей, кожа которых была темна и имела чуть красноватый оттенок. Моряков поразил их обычай прорезать уши, нос и губы и вставлять в них деревянные палочки, за что дикарей прозвали ботокудами, "затычками".

Здесь не обнаружилось даже намека ни на золото, ни на пряности, которые интересовали Кабрала. Дикари жили в страшной нищете. Тем не менее, Педру Алвариш отправил одну из каравелл обратно в Лиссабон. Капитан Гаспар ди Лемуш повез доклад об открытии, состоявший аж из двадцати семи страниц. После чего экспедиция отправилась в дальнейший путь.

И больше о ней никто ничего не слышал.

Прождав два года, король Мануэл снарядил еще одну экспедицию, гораздо более скромную по масштабам. Ее возглавил Жуан да Нова. Он благополучно добрался до Индии, во многом благодаря тому, что главным навигатором при нем состоял Перу ди Аленкер, которого не пустили в плавание с Кабралом. Португальцы загрузились пряностями и двинулись в обратный путь. В кровавые авантюры, которыми "прославил" свое имя да Гама, Жуан да Нова пускаться не стал.

В Мозамбике португальцы совершенно случайно узнали, что полтора года назад здесь видели корабль из Европы. Местные рассказали, что корабль был сильно потрепан и его команду перебили арабы. Да Нова вынужденно задержался для расследования. По ряду косвенных признаков удалось установить, что это был корабль экспедиции Кабрала. Им командовал Диогу Диаш, брат Бартоломеу.

Обогнув Африку, да Нова отклонился к западу и двадцать первого мая, в день Святой Елены, моряки увидели землю. Это был небольшой остров. Португальцы высадились на берег и довольно скоро наткнулись на следы человеческой деятельности. Причем, не дикарской. Через пару дней к ним вышел оборванный изможденный всклокоченный человек. Он протягивал к ним руки и что-то неразборчиво лепетал. С удивлением моряки узнали в нем соотечественника.

Этот человек назвался именем Альбигу, он был единственным уцелевшим матросом с корабля Бартоломеу Диаша, который разбился здесь. За почти два года одиночества Альбигу несколько тронулся умом, но все же от него удалось узнать, что же случилось с эскадрой Кабрала.

Оказалось, что вскоре после того, как Педру Алвариш отплыл с острова Вера-Круш, корабли попали в жесточайший шторм, страшнее которого Альбигу никогда не видел. Казалось, перед ним разверзлись адовы врата. В бушующей тьме корабли потеряли друг друга. Каравелла Диаша разбилась о камни возле острова Святой Елены.

О судьбе остальных Альбигу ничего не знал, но определить ее было теперь несложно. Почти все погибли. Одному удалось обогнуть Африку, но и там его ждала смерть.

По возвращении в Португалию да Нова предоставил отчет. При дворе долго обсуждалось, как следует в дальнейшем плавать в Индию. Победила точка зрения, что западный путь слишком опасен. В результате был выпущен королевский указ, предписывающий всем капитанам в дальнейшем строго придерживаться маршрута Вашку да Гамы. Доклад Кабрала об открытии острова на западе не вызвал большого интереса. Уже через пять лет о нем почти и не вспоминали, тем более, что следующие плавания в Индию были чрезвычайно успешны.

-- Ну вот, собственно и все, -- закончил рассказ ди Аленкер, -- может его величество когда-нибудь и соизволит снова разведать эту землю, но пока негров хватать ближе и удобнее. А больше там ничего ценного нет.

Фернан рассказ выслушал с вниманием, но потом, когда разговор переключился на другие байки, выбросил из головы. Чтобы вновь вспомнить о нем два года спустя.

 

 

1514 год, Лиссабон

 

По возвращении в Португалию Фернан получил пенсию, размер которой его не очень устроил. Состояние, накопленное в Индии, почему-то истощилось с пугающей быстротой. Как оказалось, он действительно совершенно не имел способностей к обогащению. Пришлось снова поступить на службу.

Времена были непростые. После того, как кастильцы изгнали мавров, под рукой объединенной короны Кастилии, Леона и Арагона оказалось слишком много народа, который не видел иного занятия, кроме войны и грабежа. Тысячи обедневших, но невероятно гордых идальго нужно было чем-то занять, чтобы они не резали друг друга от безделья и не отправились на большую дорогу, ввергая страну в пучину разбоя.

Король Фердинанд организовывал поход за походом на мавров. Войны в Алжире, Тунисе и Марокко вытягивали все соки из кастильской казны, почти не возмещая ее. Испанцы с ревностью смотрели на жирующего соседа. Им тоже хотелось в Индию, но пусть сей был закрыт папской буллой от тысяча четыреста восемьдесят первого года, согласно которой все земли южнее мыса Бахадор "вплоть до Индии" отходили к Португалии. Кто же знал в ту пору, когда папа Сикст Шестой подписывал сей договор, что португальцам действительно удастся прибрать к рукам эту страну сказочных богатств? Кастильцы тогда были сильно заняты Реконкистой и о южных морях не помышляли.

Теперь же они видели, что просчитались и мечтали о реванше. Отношения между двумя католическими величествами накалились до предела.

В море появились пираты-кастильцы, нападавшие на португальские корабли. Особенно бесчинствовал один мерзавец по прозвищу Эль Роперо, "сын кастелянши", прославившийся жестокостью. Этот неграмотный, но чрезвычайно хитрый и изворотливый мужлан (некоторые утверждали, что Франсиско Эль Роперо происходил из крестьян, другие называли его бастардом весьма родовитого идальго) был прямо-таки дьявольски удачлив. Он пустил на корм рыбам немало христолюбивых моряков, а мавров и вовсе без счета. Причем португальцы и без того испытывали нехватку опытных матросов, большую часть которых забирала Индия. Дошло до того, что стали набирать неграмотных крестьян, которые не могли отличить левую сторону от правой. Уже на кораблях ди Альбукерки некоторые рулевые правили "на лук" или "на чеснок", которые привязывали по бокам от румпеля.

Фернан несколько раз участвовал в стычках с кастильцами и берберами. Был ранен в ногу, заработал хромоту и оставил военную службу. Осел в Лиссабоне, женился на сестре Дуарте Барбозы, который к тому времени тоже вернулся домой.

Фернан кое-как сводил концы с концами, существуя на одну только королевскую пенсию, но о морских походах больше не помышлял. До тех пор, пока не получил письмо от Серрана.

На долю Франсишку выпали удивительные приключения. Отправившись по заданию ди Альбукерки к Островам Пряностей, он потерпел кораблекрушение. Спасся и через некоторое время поступил на службу к царьку одного из островов. Женился на яванке и жил себе вполне припеваючи. Письмо, которое он написал Фернану, в португальскую Индию привезли арабы. Оно переходило от одного купца к другому и в общей сложности шло к адресату три долгих года. Размышляя над этим, Фернан вдруг подумал, что путь в Индию вполне может быть намного короче.

Так получилось, что как раз в это самое время он, пытаясь получить дополнительный доход, занялся картографией и получил доступ в королевский архив (благо, заслуги позволяли). Здесь ему попались на глаза выкладки некоего генуэзца-картографа, который более двадцати лет назад, явившись к королю Жуану, пытался убедить его в том, что Индии возможно достичь, отплыв на запад. Ведь обитаемый мир, шарообразен, что хорошо известно всякому моряку, обозревавшему с высокой мачты горизонт.

Согласно расчетам генуэзца, страна Великого Хана лежала в трех с половиной тысячах миль от Лиссабона.

Почему-то Жуан идеей не проникся. Генуэзец переехал в Испанию и долго испытывал терпение двора Фердинанда и Изабеллы, пытаясь продвинуть фантастический проект экспедиции на запад. Говорили, что королева даже была благосклонна к нему, но это все равно не помогло. Идея не получила развития и была забыта вместе с упрямым картографом, который, судя по всему, уже умер.

Фернана изрядно зацепила эта история и он начал копать вглубь, пытаясь встретиться с еще живыми участниками ученых диспутов с генуэзцем. Так он познакомился с Паулу да Коста, королевским архивариусом, человеком уже весьма почтенного возраста, но, несмотря на это обладавшим великолепной памятью. Двадцать лет назад да Коста принимал участие в ученом обсуждении проекта Кристобаля Колона, исполняя функции секретаря.

-- Нельзя сказать, мой дорогой Фернан, что к его словам не прислушались вовсе, -- рассказывал да Коста, -- нет, его величество счел, что дело требует проверки. В тайне от Колона он послал на запад каравеллу, но она вернулась ни с чем. Команда, испуганная безбрежностью океана, взбунтовалась и вынудила капитана повернуть назад.

-- Но они ведь не прошли этих трех с половиной тысяч миль?

-- Конечно, нет, -- улыбнулся да Коста.

-- А вам известно, дон Паулу, как протекало обсуждение проекта при кастильском дворе?

-- Да, это был поистине замечательный научный диспут. Поистине замечательный. Были привлечены лучшие умы. Колон заручился поддержкой кардинала Мендосы, архиепископа Толедского, но это ему не помогло. Все дело в том, что королевская комиссия сочла неизвестного никому в научном мире итальянца заслуживающим куда меньшего доверия, нежели признанный авторитет, хотя к тому времени уже покойный. Вам, молодой человек, известно о расчете Тосканелли?

-- Да, я слышал о нем, -- ответил Фернан, -- но без подробностей.

-- Ну, подробности расчета ведомы лишь самому покойнику и Всевышнему, а результат, как я полагал, общеизвестен.

-- Я длительное время был далек от всего этого, -- смущенно сказал Фернан, -- не интересовался.

-- Напрасно. С этого следовало начинать ваши изыскания. Хотя, пожалуй, тут бы они и закончились. Тосканелли еще в семьдесят четвертом со всей убедительностью доказал, что от Кабо да Рока до берегов Катая и Чипанго никак не меньше двенадцати тысяч миль. Колон пытался оспорить расчет, но не смог переломить авторитет Тосканелли. Комиссия сочла, что столь дальнее морское путешествие без высадки на берег невозможно.

-- Но ведь берег есть! -- с жаром сказал Фернан, -- полагаю, дон Паулу, вам известно об острове Вера-Круш?

-- Конечно, -- кивнул да Коста.

-- Наверняка к западу от него в океане есть и другие острова.

-- Вполне допускаю это.

-- Мой друг, Франсишку Серран пишет, что к востоку от Малаккского полуострова острова исчисляются тысячами. Нигде в мире нет большего изобилия. Цепь островов тянется на восток на тысячи миль. И населяют их смуглые люди с раскосыми глазами. Они ходят голыми, и покрывают свои деревянные орудия причудливой резьбой, подобной той, что украшала предметы, которые как-то выловил один наш лоцман, отплывший на тысячу триста миль на запад. И рыбаки вылавливали возле Мадейры доски, покрытые такими же узорами. Однажды и вовсе нашли лодку с двумя покойниками, непохожими ни на христиан, ни на мавров. Я думаю, эти Острова Пряностей тянутся до острова Вера-Круш.

-- Но Кабрал не нашел там пряностей, -- возразил королевский архивариус.

-- А он искал?

Да Коста лишь покачал головой.

-- Двенадцать тысяч миль, мой друг. Двенадцать тысяч. Вам не убедить короля. А остров, открытый Кабралом, насколько я понимаю, не представляет интереса в финансовом отношении. Тот же остров Святой Елены, найденный Жуаном да Нова, хотя и совершенно пуст и не содержит ничего ценного, куда более выгоден, если рассматривать его, как промежуточный порт на пути в Индию. А Вера-Круш лежит слишком далеко в стороне.

Ди Магальянш понял, что в Португалии его идея, как и во времена короля Жуана, не получит поддержки. Он задумался об эмиграции в Испанию. Но эту мысль пришлось сразу же отбросить. Португальцы так бережно сохраняли от кастильцев путь в Индию, что отъезд в Испанию столь осведомленного навигатора был бы немедленно приравнен к государственной измене. Перед глазами Фернана стоял живой пример в лице его приятеля Барбозы. Отец Дуарте чем-то провинился перед королем, и вся семья вынуждена была бежать в Испанию. В Португалии они были объявлены вне закона, а на Фернана, зятя Диогу Барбозы, стали поглядывать косо. О переходе на службу к кастильцам не могло быть и речи.

Тем не менее, Фернан не желал отказываться от своей идеи добраться до Островов Пряностей более коротким путем. Он внимательно изучил выкладки Кристобаля Колона, вступил в переписку с ректором Падуанского университета, в котором учился Тосканелли. Однако все было напрасно. Ученый мир продолжал считать эти самые двенадцать тысяч миль величиной, доказанной раз и навсегда. Это не говоря уж повсеместном хождении невежественных бредней, будто корабль, спустившись на запад по водяной горе, никогда не смоет подняться назад.

Тогда Фернан решил пойти другим путем.

"Надо вновь поступить на службу, завербоваться в Индию. Там будет легче добраться до Серрана. А там... Да хоть на малайской джонке, с командой язычников, от острова к острову, и доберусь до Португалии".

 

 

1521 год, Софала, Мозамбик

 

Восточная Африка в те времена была довольно густо населена. Здесь было много городов и торговых поселков, в которых жили арабы, индусы и местные аборигены, зинджи. Основными предметами торговли были слоновая кость и железная руда. Последняя пользовалась большим спросом. Самые знаменитые клинки, которыми славилась Индия и Персия, ковались из руды, добываемой в окрестностях города Малинди.

Вторжение португальцев в это "райское место", как они сами его называли, началось с обмана. Вашку да Гама на встрече с султаном Мозамбика заявил, что эти невиданные здесь корабли принадлежат мавританским купцам из Северной Африки. Султан был рад помочь единоверцам и выделил да Гаме лоцманов. С тех пор португальцы неоднократно "отблагодарили" местных жителей невиданными зверствами.

Теперь здесь, в Малинде, в Момбасе, и много южнее, повсюду стояли португальские форты, самый первый из которых был построен в Софале, древней гавани, которую арабы начали использовать за восемьсот лет до прибытия португальцев.

Фернан в Софале бывал дважды, но оба раза лишь по паре дней. Никогда бы не подумал, что ему придется тут застрять на год. Однако, человек предполагает, а Господь располагает. На подходе к Софале Фернана уложила с постель жестокая лихорадка. Офицеры решили, что капитан не жилец. Он и сам уже так думал. По достижении фактории, его отправили на берег. Нужно было принимать решение. Фернан имел вполне определенное задание, вез в Гоа пятьдесят аркебузиров, несколько чиновников, направленных королем в колонию, почту, европейские товары. Ждать выздоровления капитана не было никакой возможности, поэтому Фернану пришлось остаться в Софале, отправив вместо себя заместителя.

Лихорадка мучила его довольно долго, но все же Фернан оказался сильнее. Болезнь отступила, но ди Магальянш все равно не мог уехать в Индию. Опасался связываться с арабами, а португальские корабли скоро не ожидались.

Потянулись дни. От нечего делать Фернан знакомился с местными обычаями, изучал язык, даже охотился вместе с зинджами на львов. Обследовал береговую линию, составляя точную карту. Он просидел в Софале с марта по декабрь.

Незадолго до Рождества португальцы заметили на юге паруса. Прямоугольные. Такие использовали только европейцы.

Три корабля приближались к Софале. На мачтах развевались португальские флаги.

Фернан, вместе с комендантом форта выехали на небольшой парусной лодке встречать соотечественников, прибывших на трех каравеллах. Но едва они поднялись на борт самого большого судна, как матросы набросились на них и обезоружили.

Фернан даже дар речи потерял от изумления. Солдаты в кирасах и шлемах-морионах уперли ему в грудь острия алебард. Они говорили на чужом, но таком знакомом языке.

-- Кастильцы! -- крикнул кто-то из португальцев.

-- Это Эль Роперо... -- испуганно выдохнул начальник форта, -- спаси, Господи...

На палубе появился статный высоколобый господин с окладистой бородой. Он был закован в недешевые латы. На поясе висела широкая шпага, скорее даже полумеч, с глухой чашевидной гардой, которая в последнее время становилась все более популярной. Офицер, который сопровождал известного пирата, показался Фернану знакомым. Да это же...

-- Дуарте? -- окликнул Фернан шурина, -- это ты?

-- Фернан? -- удивленно проговорил Барбоза.

-- Вы знаете его, сеньор Барбоза? -- повернулся Эль Роперо к португальцу.

-- Да... -- пробормотал Дуарте, -- это мой зять...

-- Что вы здесь делаете? -- прищурился Фернан и вдруг обмер, пораженный догадкой, -- это ты их привел сюда, Дуарте? Ты выдал маршрут? Это же измена, что ты творишь?!

Острие алебарды неприятно кольнуло горло.

-- Не надо кричать, -- поморщился Эль Роперо.

Он повернулся к начальнику форта.

-- Так-так. Это у нас, значит, представитель властей? Превосходно. Полагаю, вы, милейший, не откажетесь проехать со мной и моими людьми на берег, чтобы мы могли воспользоваться вашим гостеприимством без ненужных хлопот?

-- Сдохни, кастильская собака! -- прошипел начальник форта.

-- Вы не вежливы, сударь. Придется вас поучить манерам.

Он повернулся к солдатам и указал на португальского офицера.

-- Этого раздеть догола и бичевать, пока не лишится чувств. Только не убейте, он еще нужен. Как и этот, -- пират посмотрел на Фернана, -- его в трюм, я с ним побеседую позже.

-- Сеньор Писарро, вы не смеете! -- подался вперед Дуарте, -- мы так не договаривались!

-- Что? -- удивился Франсиско Писарро, носивший прозвище "Сын кастелянши", -- мы с вами, сеньор Барбоза действительно не обговаривали, что будем делать, если нам в Индии вдруг повстречается ваш зять. Но раз уж он повстречался... Я тут подумал, два лоцмана, наверное, лучше, чем один? Как вы считаете? Особенно, если один из них будет очень бояться, как бы с другого не спустили шкуру живьем? Вы пока посидите в своей каюте, сеньор Барбоза и подумайте, мы еще вернемся к этому разговору. Вы ведь знаете, я буду очень огорчен, если мне не удастся осмотреть здешние достопримечательности из-за внезапно нахлынувшего патриотизма лоцмана.

-- Да как вы смеете?! -- быстро проговорил Фернан, -- вы попираете буллу престола Святого Петра! Вы нарушаете договор, это акт пиратства!

Писарро рассмеялся и от его смеха по спине Фернана пробежали мурашки. Последнее, что он услышал, прежде чем его втолкнули в темный трюм, был торжествующий голос пирата:

-- Ну, вот мы и на пороге Индии, ребята! Да здравствует его католическое величество Карлос! Да здравствует Испания!



Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"