- Что вы мне хотели рассказать? - Филлипс закурил и осмотрел своего со-беседника.
Среднего роста, седой, несмотря на то, что ему, вероятно, было всего за тридцать, в поношенном пиджаке. Усы, тоже с проседью, были аккуратно под-стрижены. Он, судя по всему, следил за собой.
- Вы ведь журналист?
Хороший английский, хотя и с явным русским акцентом. Эмигрант, оп-ределенно.
- Да, - Филлипс выпустил струйку дыма. - Корреспондент, так сказать. Любительская журналистика.
- Любительская? - Незнакомец пристально посмотрел ему в глаза.
"Господи", подумал Филлипс, "в нем безумие. Затаившийся ужас. Хаос крадущийся...".
- Ну да. Понимаете, я не работаю ни в одном издании. В солидном, я имею в виду. Я собираю информацию о необычных происшествиях. Аномаль-ных случаях...
- А-а, - собеседник кивнул. Опустил голову на грудь, словно что-то обду-мывая. - Вы-то мне и нужны. То, что я вам расскажу, не примет ни одно солид-ное, - он рассмеялся нервным смешком, - издание. Так что...
- О чем же вы хотите рассказать? - Филлипс заранее знал, о чем. Зеленые человечки, вампиры, сасквоч, неопознанные летающие объекты. Стандартно.
Незнакомец снова посмотрел на него.
- Хорошо. Я расскажу. Я не могу не рассказать, иначе ЭТО съест меня це-ликом. ОНО грызет меня с того самого дня... Прошло пять лет, а я не могу забыть этого.
- Вы русский? - рискнул спросить Филлипс.
- Да, русский. Когда большевики пришли к власти, - он болезненно скри-вился, - я понял - все, империя пала. Знаете, для офицера это предел. Граница, через которую нельзя переступить, не поправ свои старые идеалы. Кое-кто смог это сделать. Но не я. Я потерял все: императора, отчизну, дом, жену... - он вне-запно замолчал. "Вспомнил ее", подумал Филлипс и тактично подождал. - Когда мне сказали, что пришла новая власть, я подумал: наконец, хоть какой-то поря-док. А потом... я увидел, что это за порядок. Власть плебеев, черт возьми, обор-ванцев. Пролетариат, - он громко засмеялся, так что за соседними столиками стали оборачиваться на них. - Рабочие и крестьяне, которые ломали старинную мебель и дырявили редкие полотна, мочились в золотые вазы и в грязных сапо-гах заваливались на шелковые покрывала... Да-а, это была новая власть, власть тьмы.
Я бежал.
Я не мог оставаться там, где толпа простолюдинов ломала мои святыни.
Мне предлагали перебраться в Константинополь, но я решил ехать в Ев-ропу. Я уничтожил все документы, могущие выдать меня, одел старую солдат-скую шинель, перестал бриться. Взял кое-какие вещи: часть на память, часть - чтобы продать и жить на вырученные деньги. Я решил бежать во Францию.
Не буду описывать всех кошмаров побега из города, прятанья от патру-лей, унижения перед холопами. Все началось тогда, когда меня и еще нескольких бедолаг ссадили с поезда. Это случилось где-то на границе с Польшей. Дикие места. Осень, да, тогда была осень. Шинель совсем не грела, да вдобавок есть было нечего. Нас ссадили, да еще и забрали деньги. Не все, правда. Я спрятал кое-что в подкладку шинели, оставил только мелочь.
Как сейчас помню: серый день, голое бескрайнее поле, жуткий холод и мы - три человека на косогоре, смотрящие вслед уходящему составу. Мы были просто выброшены. Один из моих товарищей по несчастью был очень молод - лет двадцать пять, не больше. Второй - гораздо старше, грузный, с красным отечным лицом. Первый представился как студент-философ... неважно, как его звали, второй оказался ювелиром. И я - экс-офицер армии Его Императорского Высочества. - Он горько улыбнулся. - Дайте-ка сигарету.
Филлипс, слушавший его как завороженный, вынул портсигар. Тот при-курил. Помолчал несколько минут.
- Оставаться на железнодорожном полотне было бессмысленно и не-безопасно. Мы пошли наугад, но не по полю - это была бы ходьба впустую, а через лес, который начинался по другую сторону полотна. По крайней мере, там можно было бы развести костер.
Время уже было за шесть, смеркалось, тем паче, что мы шли по лесу и я начал чувствовать какую-то жуткую и безотчетную тревогу. Потом я понял, что насторожило меня. Лес был мертвым.
Мы шли по колено во мху, сзади астматически дышал ювелир. Студент начал жаловаться на боль в ногах. Мне-то было не привыкать - бывал и в более худших условиях, но перспектива идти без конца по мертвому лесу мне тоже не улыбалась. К тому же я не ел с прошлого дня. И вдруг... я увидел - и не поверил своим глазам: за остовами деревьев виднелся дом. Не простая избушка или вре-мянка, нет. Двухэтажный старинный особняк с коньками на крыше и даже с витражами в окнах.
Сперва мы обрадовались, потом насторожились. Кто в нем живет и как он нас примет? Впрочем, мы были готовы на все, и я нащупал в своем кармане рукоятку револьвера и успокоился. Дайте-ка еще одну.
При ближайшем рассмотрении особняк производил довольно отталки-вающее впечатление. Камень потемнел от времени, кое-где осыпался и отколол-ся, да и вообще, дом больше походил на огромного уродливого паука, присевше-го перед мухой. В данном случае, - он хмыкнул. - В данном случае, мухами ока-зались мы.
В доме никто не жил - это стало ясно по распахнутой дубовой двери, сгнившей от дождей и времени. Мы вошли. В доме пахло плесенью, скорее даже не плесенью - какой-то трупной гнилью, что ли. Но выбирать нам не приходи-лось. Судя по опрокинутым столам и разбитой посуде, дом покидали в спешке, если не сказать больше. Смахивало на знакомые мне погромы, устраиваемые "новой властью". Камин был в отвратительном состоянии, так что разжечь огонь не представлялось возможным. Впрочем, найдя кое-какие достаточно су-хие доски, я разжег его. Только пользы от этого было немного.
С горем пополам мы обогрелись и подсушились, но вставала другая про-блема - что есть. У меня не было ничего. У студента было полбуханки хлеба, у ювелира - шмат сала, несколько яблок и маленькая бутылка сливовой настойки. Сию скудную снедь мы разделили по-братски. Студент пошел посмотреть вто-рой этаж, а мы с ювелиром остались возле огня.
Разговорившись с ним, я узнал, что он имел при себе достаточно денег и драгоценностей, чтобы обеспечить себе жизнь - на первое время, разумеется, - в Голландии. Туда он и стремился. Там жила его сестра и там, по его словам, можно было продолжить его дело с неменьшим успехом, чем в России. Поев и согревшись, он начал строить планы о будущем, щедро делясь со мной шкурой неубитого медведя и даже, - вероятно, под действием сливянки, - пообещал по-мочь мне там, за кордоном.
Наш разговор был прерван появлением студента. Тот находился в стран-ном возбуждении.
- Господа, пойдемте наверх, там есть нечто необыкновенное, - восклик-нул он. - Там библиотека, господа, и такая...
Ювелир наотрез отказался, сказав, что книги его не интересуют, а я, же-лая хоть чем-то занять время, последовал за студентом.
- Это что-то необычное, сударь, - сказал он мне, пока мы поднимались по лестнице. - Странная же библиотека у хозяина этого дома.
- А что же в ней странного, позвольте спросить?
- Увидите.
Он был прав. Библиотека была более чем странной. Ряды книг громозди-лись на прогнивших полках. Большая часть их была древними, века XVII, фоли-антами, с плесневелыми кожаными обложками, часть - современными издания-ми, преимущественно немецкими. И наконец - рукописные своды на пергамене.
- Это все, что вас поразило? - я, признаться, пребывал в недоумении. - Что ж, вероятно, владелец этого дома был просто заядлым библиофилом, не более...
- Вы видели их содержание? - Студент как-то странно посмотрел на ме-ня. - Книги сплошь о магии и оккультизме. В свое время, - он покраснел, - я ув-лекался доктриною госпожи Блаватской. Не смейтесь, сударь, - он серьезно по-смотрел на меня. - Метания духа бывают у всякого. Я читал разные труды - в большинстве своем шарлатанов и спекуляторов - и, смею сказать, немало преус-пел в этой области. Все книги, которые здесь есть, - он обвел рукой всю комна-ту, - посвящены таинственной и неизведанной сфере бытия нашего...
- Любезный, - прервал я его, - не нам сейчас рассуждать о таинственной сфере нашего бытия. Нам нечего есть и мы, собственно, даже не знаем, где нахо-димся. Так что пользы от этих книг нам никакой. Идемте вниз, к нашему спутни-ку.
- Вы идите, - студент отвернулся, - а я пока пороюсь тут, может найду что-нибудь интересное.
Я пожал плечами и спустился к ювелиру, который успел задремать.
Я не стал будить его и вскоре тоже заснул.
Когда я проснулся, скудный огонь в камине погас и здорово похолодало. Ювелир выводил носом рулады. Студента не было. Я поднялся в библиотеку. Он сидел за столом, перед ним догорал огарок свечи, которую он, вероятно, прятал про запас. Он увлеченно читал.
- Витаете в поднебесных эмпиреях? - осведомился я.
Он вздрогнул.
- Н-нет. Я нашел дневники хозяина этого места. - Студент вскочил и то-ропливо подошел ко мне. - Это что-то необычное.
- Что же? Интимные дневники мелкопоместного дворянина?
- Отнюдь. Посмотрите-ка лучше сами, - он протянул мне тонкую тетрад-ку.
Я перелистнул несколько страниц, исписанных бисерным почерком и покачал головой.
- Признаюсь, я не шибко понимаю его почерк, к тому же писано, по-моему, не по- русски...
- Это латынь, - студент устало вздохнул. - Хозяин этого дома был немец-ким исследователем, понаделавшим в свое время шуму в академических кругах. Когда я учился в Германии, мне приходилось слушать его лекции. Скажу честно, это было что-то странное и страшное, сударь. Через несколько месяцев руково-дство университета сняло его с преподавания, а потом и вовсе исключило из научных кругов. Безумные теории...
- О чем?
- О... о... о существах из других миров.
Я расхохотался. Дешевые побасенки о внеземных чудовищах были мне известны, одно время я даже заинтересовался ими, но потом трезвый ум все-таки взял свое и я отмел сей никчемный мусор из своей жизни.
- Он что, доказывал существование зеленых чертиков с рожками? Или предлагал чучело какого-нибудь... уж не знаю, как сказать... птеродактиля?
- Нет, - студент говорил тихо. - Он говорил страшные вещи, ссылался на древние книги. Начальство университета сочло его идеи бредом и выдумкой, оскверняющей науку и религию. Он говорил... что кое-кто из этих подзвездных чудовищ сохранился как реликт. И приводил доказательства, фотографические снимки...
- И что? - Меня это начало забавлять. - Вы своими глазами видели... под-звездное чудовище, как вы выразились?
- На снимках что-то было, не могу сказать точно, что. Но.. - студент умо-ляюще взглянул на меня. - Это выглядело угрожающе.
- Да скажите же, ради Бога, что вы там видели?
- Не могу... это трудно описать. Какие-то комья переплетенных не то во-дорослей, не то лап, коконы, наподобие осиных гнезд, но во много крат более. Я не хочу вспоминать этого, простите.
Я пожал плечами, хотя слова студента задели во мне какую-то струну, от-вечающую за тревогу. Мне стало не по себе. Стыдно, конечно, офицеру русской армии испытывать страх перед дешевыми выдумками, однако... Однако, я чув-ствовал, чувствовал нарастающую тревогу.
- О чем же он пишет?
- Извольте, - студент с готовностью взял одну из тетрадок и раскрыл ее наугад. - Я переведу. Вот это... нет, к примеру, вот это.
"12 мая. Аннам .
Де Вилль разрешил мне поговорить со старостой деревни. Отвратительно тощий старик со струпьями на глазах выслушал меня и, узнав о цели моего при-езда, разразился бранью на своем кошачьем языке. Переводчик, полукровка, хо-рошо говорящий по-аннамитски и по-французски смущенно молчал, не осмели-ваясь переводить мне все те бранные слова в мой адрес, которые произносил староста. Когда запас его ругательств иссяк, я повторил вопрос. Старик долго молчал и наконец сказал, что...", впрочем, далее неинтересно, - студент перели-стнул несколько страниц. - Ага, вот.
"Вскоре мы добрались до затерянного города. Проводник не решался идти далее, уверяя меня, что злые духи не пустят нас обратно, если мы войдем в го-род. Тем более, он полузатоплен, а для того, чтобы перебраться туда, необходи-мы лодки. Шельма намекнул мне, что лодки можно приобрести у местных, но за большие деньги. Чтож, сказал я, мне не жалко денег, лишь бы мы добрались до цели. Проводник посмотрел на меня странным взглядом и несколько раз повто-рил одно и то же слово. Я спросил у переводчика, что это значит. Тот долго от-малчивался и наконец сказал, что проводник назвал меня одержимым безум-цем...". Далее неинтересно, ага, вот:
"Мы обнаружили их под водой, на небольшой глубине, в царских покоях, затопленных до половины водой. В темной мути я различил очертания, столь знакомые мне по древним книгам... Туземцы наотрез отказались вынимать их из воды, заявив, что я могу забрать свои деньги, тем более, что на них лежит их проклятие. Жалкие глупцы. Придется вызывать на помощь европейцев..."...
- О чем, собственно говоря, идет речь? - Я посмотрел на студента. - Кто такие "они"?
- Узнаете, - он перелистнул еще несколько страниц. - Вот еще:
"18 мая.
Ящики с ними погружены на "Принцессу". Де Вилль обещал уладить не-приятности, возникшие в результате гибели двух европейцев, помогавших мне извлекать их из воды. Я компенсирую их семьям потерю кормильцев. Но это сделано во имя моей цели - и клянусь! - я достигну ее. ". Он перевез их в Евро-пу, - студент поднял на меня глаза. - Понимаете, он привез доказательства...
- Чего? - меня стала раздражать эта полубезумная мистификация. - Да и вообще, любезный, посудите сами: три эмигранта, ссаженные с поезда, без еды, в пустом особняке черт-те где, читают посреди ночи записки безумного немца, который считал, что нашел... кого он там нашел? Подзвездных чудовищ? И где же они, позвольте спросить? Испарились? Или улетели к себе на Луну?
- Они здесь, - прошептал студент.
- В доме?
Он кивнул.
- Вот еще одна тетрадь, она велась уже здесь, в фольверке, когда он пере-ехал из Германии. Он пишет...
- Все, хватит, - оборвал я его. - Не забивайте этой ерундой голову ни мне, ни себе. Наш товарищ гораздо умнее нас с вами - спит себе спокойно. А мы си-дим здесь и читаем бред сумасшедшего... Довольно, идемте вниз. Надо снова разжечь камин, а иначе мы с вами не доживем до утра.
Студент понурил голову и пошел за мной. На лестнице он остановился.
- Он пишет, что они в подвале, сударь.
- В каком подвале?
- Здесь, в доме, есть подвал, вход должен быть в гостиной...
Я остановился на полпути.
- Вы предлагаете... сходить и посмотреть?
Студент пожал плечами.
- Если вы не верите во все это, так какой же смысл...
- Хорошо, - я кивнул. - Мы с вами спустимся в подвал, но только для то-го, чтобы доказать вам, что свихнувшийся немец напрасно взбудоражил вашу фантазию.
Мы спустились.
Ювелир проснулся и, не обнаружив нас, проявил беспокойство.
- Господа, - воскликнул он, увидев нас. - Я, было, подумал, что вы реши-ли бросить меня и нешуточно испугался.
Я объяснил ему причину нашего отсутствия и сказал о нашем плане спус-титься в подвал.
- Зачем? - Ювелир всплеснул руками как женщина. - Это безумие, госпо-да, сущее безумие. Что нам делать в сыром подвале? И, кроме того, кто знает - может там что-то... - он поежился. - Мне снились такие странные сны, что упа-си Господь, - он размашисто перекрестился. - Дурное это место, Бог свидетель. Лучше бы нам уйти отсюда поскорее...
- Если желаете, - предложил я, - можете подождать нас здесь.
- Нет-нет, - замахал он руками, - ни в коем разе. Если уж так, то я пойду с вами. Втроем - оно как-то, знаете ли, не страшно.
Студент молчал.
В гостиной мы нашли керосиновую лампу, залитую до половины. Сту-дент зажег ее и пошел впереди. Действительно, в стене комнаты была металли-ческая дверь, очень странная с виду - по вмятинам на ней можно было поду-мать, что кто-то бил с внутренней ее стороны железной киркой. Дверь не была заперта. Студент открыл ее и на нас пахнуло... Господи Боже! что это был за запах! - Русский помотал головой. - Вы когда-нибудь бывали в террариуме со змеями?
Филлипс кивнул головой. Он не заметил, что его сигарета прогорела, по-ка он слушал. Он полез за другой.
- И мне, пожалуйста, - попросил русский.
Они оба закурили. Повисло молчание. Кафе пустело, официанты проти-рали свободные столики и уносили посуду.
- На нас пахнуло запахом рептилий. Мы, зажав носы, с трудом протисну-лись в маленькое помещение подвала, вернее, в своего рода коридор. Вскоре он закончился и мы вышли на своеобразную площадку, насколько можно было ви-деть при тусклом свете керосинки. Площадка была небольшой, далее она обры-валась вниз и... Это был огромный бассейн, огромный котлован, заполненный водой, с теплыми и удушливыми испарениями, шедшими со дна... Если оно, конечно, было.
В свете керосинки мне показалось, что вода мутно-зеленая, хотя какой она была на самом деле, я не знаю. И слава Богу. Я услышал изумленный вздох ювелира, который шагнул вперед, чтобы посмотреть вниз... Земля под его нога-ми обвалилась и он рухнул в воду. - Рассказчик замолчал, бездумно глядя на стол. Молчание длилось долго. Наконец, Филлипс прервал его.
- Что было дальше?
Русский вздрогнул и посмотрел на него. Филлипс увидел в его глазах му-ку, словно заглянул в глаза пытаемого.
- Дальше начинается самая странная и прозаическая часть истории. Оста-лось рассказать немного.
Мы услышали плеск, когда бедолага свалился в воду, и я автоматически отступил назад.
- По... по.. моги...и.. те, - орал ювелир, хлопая по воде руками. - Там.... там... что-о-о-то-о...
Господи! Потом его крик сменился жутким визгом, - такой издают поро-сята, когда их режут, - и еще... там был еще один звук... Чавканье. Мерзкое, от-вратительное чавканье, словно огромная губка всасывает в себя...
Студент стоял ближе всего и видел больше, чем я.
- С нами крестная сила! - закричал он. - Господи, посмотрите, что это за...
Я подошел к краю обрыва и заглянул туда. - Русский закрыл глаза. Дыха-ние стало неровным.
- Вам нехорошо? - Филлипс не на шутку испугался.
- Нет, все в порядке. Я заглянул... в ад. Вода в котловане бурлила как ки-пяток. При неверном и пляшущем свете керосинки я увидел что-то темное - это был ювелир, а вокруг него... я подумал, что вокруг него полным-полно осьмино-гов - он был весь обвит какими-то щупальцами... он уже не кричал - думаю, он был уже мертв. Потом бурление прекратилось, вода успокоилась и... все. Больше ничего я не видел. Сзади я услышал всхлипывания. Я обернулся. Это был сту-дент. Он просто сидел на земле, поставив сбоку фонарь, и трясся, всхлипывая.
Я отвернулся, не зная, что делать, и мой взгляд упал на темный предмет недалеко от нас, на той же площадке. Я взял лампу и подошел ближе. Это было отвратительно! Огромное яйцо... не яйцо даже, а какой-то кокон, весь свитый из то ли водорослей, то ли щупалец. Он весь вздрагивал, раздуваясь и опадая, а в нем... Простите, - русский с каким-то странным звуком вскочил и выбежал. Че-рез несколько минут он вернулся, утирая рот платком. - Я... когда вспоминаю этот эпизод, меня всегда рвет. Простите. В нем находилось что-то похожее на человека, словно... как это сказать?.. законсервированного, что ли. Растянутое лицо, как-то странно упакованные конечности... А когда открылись его глаза....я не выдержал. Я швырнул в эту гадость лампу и бросился назад, к коридору. Ог-лянувшись, я увидел, что эта гнусь объята пламенем и услышал какой-то жуткий вой, или, скорее, свист - словно пар выходит из чайника. Кто-то схватил меня за руку, я закричал... это был студент.
- Бежим отсюда, - кричал он сквозь нарастающий визг (я думаю, это был предсмертный визг той самой подзвездной твари!).
Не помню, как мы выбежали из подвала, как с криками выскочили из до-ма. Не помню, как мы неслись по болоту, падая, вскакивая, обдирая руки и лица о сучья. Не помню, как настало серое утро и как мы прибежали на какой-то ху-тор. И только когда хозяин - дородный старик-малоросс - напоил нас чаем и дал переночевать, я заметил, что студент поседел - целиком. Впрочем, взглянув в зеркало, я убедился в подобном же. Не буду рассказывать вам о том, как мы пе-ребрались в Польшу, а оттуда в Германию. Затем наши пути разошлись: студент остался в Германии, а я перебрался в Америку... - русский замолчал.
Филлипс пристально смотрел на него. Потом повернулся к официанту.
- Дайте счет.
Отсчитал деньги, дал официанту на чай. Повернулся к русскому.
- А как же?...
За столиком никого не было.
Официант поторопил Филлипса - кафе закрывалось. Он вышел на улицу, поднял воротник плаща. Посмотрел на небо, где проступили звезды.
- Ночь над Бостоном, - пробурчал он про себя, закурил сигарету.
И пошел домой, потрясенный и вместе с тем разочарованный.