- Нет ли у вас какого-нибудь укола, чтобы умереть? - спросила Дарья Сергеевна медсестру. Та не особенно удивилась вопросу. Когда ходишь с уколами к больным, находящимся на последней стадии ракового заболевания, иногда приходится такое вот слышать.
- Убийство же грех, - сердито ответила медсестра. - Вы что такое говорите?
- Эх, чем лекарства на меня переводить, лучше б усыпили, - пожаловалась Дарья. - И сама мучаюсь, и со мной... Семье обуза, да и вам возиться. Деньжищ сколь уходит на лекарства проклятые, а все без толку. А вы извините, доченька, что так сказала. Конечно нельзя вас в грех вводить! Я бы уж скорее сама...
- Самоубиваться тоже грешно, - отвечала медсестра с невольным сочувствием. В принципе она понимала больную. Ей было жаль ее. А себя молодую, вынужденную вдыхать страшный, гнилостный запах в комнате - еще жальче.
- Грех...Ох, оно-то и удерживает, что Бога боюсь... А правда ль ему надо меня на земле держать-то? Может хватаюсь за жизню из глупости просто, из эгоизма? А? Вы уж старуху извините за разговор...
- Да ладно. Не впервой слышать. Такого иногда наслушаешься... Один старик и впрямь за укол, как вы говорите, деньги предлагал. Мол, за границей есть такие врачи, которые умирать безболезненно помогают безнадежным. Да с такими уколами вмиг в тюрьму сядешь... А вы не переживайте так. Вам на лучевую терапию скоро и... ещё поправитесь! - спохватилась девушка, стараясь загладить слово 'безнадежный'.
...Сестра ушла. Дарья с трудом закрыла за ней дверь, пошатываясь дошла до кровати, села.
Муж не скоро появится - в собесе небось очередь долгая, да в магазин заскочить ему надо. Сын с работы лишь вечером приедет. Может все-таки рискнуть? Выпить пачку таблеток сонных, давно они припасены у Дарья. Эх, нет, нельзя - грех. А мучать домашних не грех? А сама-то как мучается... То одно положение найдет, то другое, чтоб боль меньше чувствовать - на коленях самое удобное положение, а боль все равно не отпускает - даже во сне, потому и спать без уколов невозможно. Есть уколы, которые муж ей делает. А есть такие, которые лишь медсестра. Когда Дарья была жива... то есть, когда она была здорова, то в доме у нее все блестело. А сейчас даже любимые цветы стали вянуть на подоконниках. Вещи раскиданы, упаковки из под лекарств. Неуютно в квартире. А она - Дарья - самый бесполезный в ней человек. И вообще на белом свете самый бесполезный... Страшно.
Старческая рука вынула из тумбочки коробку таблеток, погладила... покосилась на иконку, прислоненную к вазочке... Иконка не дрогнула - так же строго продолжал смотреть в пространство бородатый красавец, значительно приподняв книжку раскрытую и ладонь с благословляющими перстами.
'А может и Бога-то нет, - привычно подумалось Дарье. - Но тогда откуда возникла первая мысль в голове, кто её туда запихал? Ну тело-то понятно откуда, а вот мысли... не очень. А еще что по радио умный философ один говорил, что, мол, на земле воли Божьей нету, потому и в главной молитве так просят Бога, чтобы Он здесь царствовал: 'Да будет воля Твоя как на Небе, так и на Земле'. Значит, по-настоящему редко на земле воля Его свершается. А чаще - не Его воля совсем. Не Он главный получается... по философу тому - так.'
Дарья представила: много с жизни плохого. Войны, взрывы, смерти, распри... Нет, не Бог правит во вселенной, это ясно. Иначе б не допустил Он столько боли и страданий. Быть может, Он лишь старается к людям пробиться как лучик солнца сквозь тучи. И каждый добрый человек - Его вестник и Ему подмога. Но какой толк от Дарьи? Зачем она Ему нужна? Кому от её страданий польза? Или Бог такой сердитый на людей? 'О, нет! - суеверно вздрогнула Дарья, коря себя за богохульные мысли, - Вряд ли. Просто наверное, когда она грехи свои вспоминает, то душу собственную спасает, а когда прощения просит у Небес и молится за себя и за родных, то, это самому Духу святому помощь. Вот и родные все-таки рады, что она жива. Хоть и мучаются с ней, а бывает что и пошутят и улыбнутся... Как же она так вот уйдет тайно, не попрощавшись? Тем более, что скоро эта терапия вот. Может после неё лучше станет? По крайней мере опухоль убьется и запах прекратится плохой. Волосы правда опять выпадут, но это ерунда, все равно седые, поредевшие.
Да к тому же не все дела переделала Дарья - пенсию вот за следующий месяц бы получить... И знакомых не всех обзвонила, не всем успела счастья пожелать, и хоть намеком, да попрощаться... Не имеет права она САМА уйти. Муж догадается, сын - это им плохо будет - они начнут гадать, что может что-то сердитое сказали ей, подтолкнули. Да что там - даже пушистая обжора-кошка, тварь Божья, и то испугается и не поймет хозяйкиного поступка. Надо как положено в мире срока своего терпеливо дождаться...' - Дарья обернулась на иконку, и теперь ей показалось, что лик смотрит не в пространство, а прямо на неё, и в глазах Его - ужасная, неземная боль... Старуха вздрогнула, убрала упаковку таблеток обратно в ящичек.
- Дура! - укорила себя Дарья. - Грех роптать. И жаловаться стыдно.
Тут вспомнились ей ушедшие на тот свет подружки и их мужья... которые были моложе Дарьи. Сколько людей хороших и до её-то преклонных лет не дотянули, как же ей не стыдно тогда жаловаться? Столько прожить не всякому удается. А лекарства болеутоляющие сейчас получше, чем раньше. И разве так уж плохо жила? Сколько воспоминаний прекрасных... Начнешь перебирать, будто жемчужины гладишь или траву шелковистую, так легко на душе становится. Иногда вдруг такое вспомнится, что кажется давно забыто было - будто идешь девчонкой вдоль ручейка возле дома и смотришь, как брошенная палочка вертится и плывет... и воображаешь, что это самый настоящий корабль отправился в дальнее путешествие... и тогда утихает боль, и словно не вдоль ручейка, а по облакам уже шагаешь... Да разве можно на Бога роптать и к смерти стремиться с такими воспоминаниями? Надо тянуть лямку до последнего. И, пока ползаешь, что-то делать. Помогать своим. Вот хоть ведро вынести.
- Трудно, но вынесу! - сказала себе Дарья. Она еще некоторое время собиралась с духом... Чтобы вынести ведро, надо было опять подняться с кровати, дойти до кухни, потом в коридор - она представляла себе этот свесь путь. Кажется легче умереть. Нет, она вынесет. До мусоропровода уж как-нибудь доползет, сможет. И она поползла.
А на улице светило позднесентябрьское солнышко. К подъезду шел мальчик с рюкзачком. Обычный второклассник. Он возвращался домой из школы. Мама говорила ему быть осторожнее и не садиться в лифт с незнакомыми. Поэтому, когда он увидел возле лифта какого-то худого дядю в куртке, он не стал нажимать кнопку, а пошел пешком. И вдруг он увидел, что дядя (который показался малышу очень высоким) идет за ним. Тогда мальчик побежал - просто на всякий случай - но дядька в куртке вдруг побежал тоже. Мальчик хотел закричать, но не мог крикнуть от ужаса, к тому же ему все казалось, что взрослый человек не может бежать за ним, что он бежит по своим делам, что такого просто не бывает. До квартиры осталось бежать не очень долго, но тут дядька догнал его, закрыл ему рот рукой, и куда-то потащил вверх по ступенькам. Мальчик отчаянно вырывался, его мир, бывший недавно огромным и вмещавший в себя отдаленное лучезарное будущее, стремительно сузился до кусочка грязного пола, о который он пытался опереться ногами и затормозить, чтобы пятно мрачной чужой куртки не тащило его куда-то. В ушах ребёнка звенело, перед глазами начинали мелькать красные зигзаги. И в этот момент послышался шум - звяканье поворачиваемых ключей, звуки музыки из радиоприемника... на площадку с оханьем и что-то выговаривая кошке, вышла Дарья Семеновна, влача за собой пластмассовое ведро. Эти звуки жизни и свет из двери изменили ситуацию на лестнице. Совсем недавно здесь почти воцарился уже могильный холод безумия. А теперь безумец дрогнул. И мальчик отчаянно дернулся из лап смерти навстречу звукам жизни, навстречу к ворчливой, в ореоле серебристых прядей, уютной старушке с ведром... Воспрянув, он вывернулся из-под чужого рукава, крикнул из-под жуткой душной лапы что-то невнятное, сбивчивое. И тогда насильник скрючился, пряча лицо в воротник куртки, неохотно разжал руки и быстро - через ступеньки перепрыгивая - побежал вниз...
Примечание: Здесь рассказана реальная история, случившаяся приблизительно девять лет и семь месяцев назад. Лишь имя и биография соседки, вышедшей с ведром и случайно (а скорее все же по Божьему промыслу) спугнувшей преступника, мною сочинены. Дай Бог счастья и долгой жизни этой женщине. Я взяла ее прототипом Дарьи Семеновны, чтобы показать - как мало человек знает о планах Всевышнего на его счет.