Море, вечно переменчивое, играющее камнями, ракушками, осколками стекла и отобранными у растяп-курортников колечками, после нескольких дней шторма пригнало много медуз к берегу. Порой их вышвыривали на песок, словно неповоротливых слуг, волны или сердитые купальщики, которые видели в них жгучих противных надоед. Тогда, став беззащитны, подобно сорванным цветам, они таяли-издыхали в жарких лучах солнца - вряд ли им было больнее, чем сорванным цветам, хотя мы не знаем наверняка, испытывают ли вянущие цветы боль. Могу лишь заметить, как врач, что нервная система медуз весьма примитивна... А вот некоторые аллергики, затронутые этими самыми радужными бестолковыми созданьями, очень страдают. Посему мне и не приходит в голову восторгаться переливами медуз, как восторгаются некоторые чрезмерно романтичные дамы на пляжах. Тем, кто жалеет "бедных медузочек" могу еще напомнить, что в южных морях встречаются и более ядовитые медузы, чем у нас в Тавриде.
Большинство наших, так называемых книдарий или кишечнополостных, имеют зонтик диаметром всего-то один сантиметр. Аурелия, или ушастая медуза, обладает уплощенным зонтиком диаметром до 40 сантиметров. А у ризостомы (корнерота) купол до 60 см в диаметре, и это не так уж мало.
Я бы рекомендовала родителям приучать детей не паниковать при встрече с медузой (ведь эти твари могут встретиться и не глубине), и ни в коем случае не тереть глаза, если коснулись медузы пальцем. В Тихом и Индийском океанах отдельные медузы могут достигать более двух с половиной метра в диаметре - этакий студенистый диван со жгущимися ножками. Да... Колоколам наших медуз далеко до таких размеров.
Любую черноморскую медузу легко можно взять в руки - надо лишь сложить ладони ковшиком и, подсунув их под медузу, выволочить её наверх. Стараясь удержать необходимую ей влагу, медуза подберет под себя щупальца со стрекательными клетками, и не будет обжигать руки того, кто ее держит.
Так, в сложенных ковшиком ладонях, нес небольшую медузку мальчик лет шести, пробежавший мимо меня. Он привлек мое внимание, и я повернула голову - посмотреть - куда он несет свою добычу. Неподалеку строили песчаный замок две девочки - постарше пацана. Они были уже в том возрасте, когда окончательно формируется характер, и по-видимому им очень хотелось подражать взрослым, лишенным воображения и всяческих глупых мечтаний. На робкую просьбу мальчика полюбоваться медузой, они лишь снисходительно пожали плечами - по-видимому они признавали лишь узаконенные образчики красоты - какие-нибудь кулоны или золотые кольца, которые носят их матери, или фотографию модной модели из дамского журнала.
Но стремление крохотного мужчины стать добытчиком, заслуживало поощрения, и маленькие дамы снисходительно признали право медузы на некоторую красивость, найдя этой красивости тут же и утилитарное применение:
- Положи ее на верхушку башни. Вот так. Пусть лежит здесь. Она будет украшением.
Песок был еще сырой, после вчерашнего дождя и небольшого шторма, но быстро высыхал на утреннем солнышке. Было очевидно, что от красоты медузы скоро ничего не останется. Мальчик глядел на медузу с сомнением - гордость и радость, светившиеся в его глазах, исчезли.
Аурелия, с её фиолетовыми оттенками... Весьма распространенный вид.
Аурелия большая путешественница. Прилепляясь к днищам судов со времен первых кругосветных путешествий, эта медуза перенеслась в столь отдаленные области океана, куда бы никогда не попала самостоятельно. Заняв чужую экологическую нишу, аурелия способствовала уменьшению популяций некоторых менее плодовитых морских существ, лишив их пищи. В то же время, в Черном море аурелия обитает с незапамятных времен, и влияет на его экологию вполне благоприятно. Медузы фильтруют, очищают огромные массы воды, без них море бы заболело. Сейчас, глядя на расстроенного мальчика, я понимала, что дело даже не в том что медузы очищают море и могут быть полезными, а просто...
- Она же живая! - сказал мальчик с упреком.
Может вмешаться? - подумала я. Я была сейчас солидарна с пацаном. В самой идее украсить башню медленно гибнущим созданием было что-то донельзя отвратительное.
И неприятно, что именно девочкам пришла в головы такая жестокая мысль. Хотя что тут удивительного - ответила я сама себе. Сколько безобиднейших птичек колибри было истреблено ради их радужных перьев, идущих на шляпы модниц. Сколько ныряльщиков погибли, вытаскивая со дна моря вожделенный женщинами мерцающий жемчуг... Если бы дамы могли содрать с неба краски заката и сделать из них крем для лица или пряжку для пояса, они сделали бы это не задумываясь ни на секунду, и постепенно небо, ощипанное ими, стало бы из синего переходить просто в черный вечером. Может сказать девочкам, что мучать кого-то жестоко, даже если этот кто-то простейшее существо, почти что гриб?
- Она же живая... - повторил мальчик. По-видимому это был у него единственный аргумент.
...Их мамашам может не понравится, что я вмешалась. Они заступятся за девчонок и получится еще хуже, потому что они получат индульгенцию своему мелкому мерзкому поступочку, - тоскливо подумала, я оглядываясь на родительниц детей, сидевших в некотором отдалении и не обращавших никакого внимания на спор и на медузу, трепещущую на песке.
Эти дамы пили пиво, вытаскивая из пакетиков чипсы длинными алыми ногтями. Они были заняты бесцельной трепотней - обсуждением каких-нибудь цен на одежду или перипетий личных жизней тех подруг, которых сейчас не было рядом и которые, ежели перечислить их мужиков, непременно оказывались жуткими шлюхами...
- Иди-иди - настаивали девочки - оставь ее здесь.
- Она живая! - повторил мальчик еще раз с удивившей меня настойчивостью и оглянулся на меня, словно слыша мою мысленную просьбу: "Так, не сдавайся! Правильно!"
Пацан никак не мог взять в толк, почему медузу, которая не обожгла его, дав унести от моря, и которая отличается такой красотой, словно закольцовая радуга, это небольшое, покорное судьбе и волнам создание, надо убивать? Ведь умершие медузы совсем некрасивы...
Но выразить свои чувства словами он не мог!
Поэтому... поэтому надо вмешаться... Я скажу, что медузы чистят морскую воду - ведь это правда.
- Медузы вредные, они жгутся! - гнули свою линию девчонки.
Но он уже понял, как надо поступить. И подруги уже не являлись для него авторитетом в вопросе о медузах. У него был ответ на их заявления и чем больше он повторял этот свой ответ, тем больше в нем крепло убеждение, что его правда сильнее доказательств архитекторш песчаной башни:
- Она живая!
- Зачем ты снял ее с башни? Ты наступил на ограду! Ты что, другую поймать не можешь?
Но он, не слушая, уже бежал к морю именно с этой, доверившей ему свою крохотную судьбу, медузой. Он зашел почти по плечи в воду, отпустил создание, которое мигом развернуло свою фиолетовую юбочку-колокольчик и радостно - так ему казалось - расправило прозрачные щупальца. Он убедился, что медуза плывет, как ни в чем ни бывало, и тогда уже не спеша побрел обратно.
И мне вдруг стало спокойно на душе, и даже эти женщины, пьющие пиво и не глядящие в сторону своих детей, уже не казались такими пошлыми...
Может быть, старик Кант прав, и в нас действительно заложен нравственный закон? По крайней мере изначально...
Примечание
Сперва, когда я начала печатать этот, памятный мне, набросок прошлого, я замыслила сделать повествователя мужчиной-врачом, но потом решила, что феминистки, пожалуй, будут против- получится, что мужчина критикует исключительно женщин.
Однако пигалицы-архитекторши построили не так уж непрочно - их башня не обвалилась, когда на нее положили мокрую медузу.
В отличие от крыши торгового центра в Москве, рухнувшей из-за скопившегося снега.
Архитектор торгового центра, проектировавший по несчастному совпадению еще и аква-парк, оказался рожден под роковой, для кого-то, звездой. Впрочем, я читала статью, в которой говорилась, что роковыми являлись те революционные советские звезды, под которыми считалось, что экономить надо прежде всего на простом советском гражданине - Советская страна единственная, где крыши делались из бетона... Оказывается, бетонная крыша дешевле и при этом опаснее нормально построенной. Впрочем, я всегда недоумевала, как держатся все эти бетонные козырьки, тут же обзывая себе трусихой и от души надеясь, что строителям виднее. Увы, козырек на петербургской станции метро "Площадь Мира" обвалился даже и летом. И тоже были жертвы.... В стране множество бетонных крыш, козырьков над подъездами, над крылечками детсадов и школ. Может часть нефтедолларов, которые зарабатывает наша несчастная страна-донор с ее больным бедным народом, и которые, то бишь доллары, правительству, как говорят политики, некуда девать, потратить на безопасность граждан - и заменить все эти крыши!! А то вот выводит воспитательница таких вот деток на бетонное крылечко под бетонной крышей, и велит им строиться парами, и стоят они, сцепившись ручонками, чирикают что-то свое, а над ними, на крыше этой... Бог его знает... дворникам-то мало платят - счищен снег, не счищен?... И хочется воскликнуть:
- Они же живые, господа начальство, депутаты, финансисты!
Или еще вот...забирают ребят в армию, и всех подряд - тех, у кого живые души, и тех, у кого души мертвенно-злобные, вместе запирают. И черные люди с черными мертвыми душами издеваются над живыми так, что никто не защитит - ни следователь, ни священник, ведь не ночуют же с ними следователи, а в казармах-то избивают уже и через КНИГИ - так, чтобы следов не осталось, а почки или даже мозг оказались ушибленными, отбитыми. Так почему не выделить деньги наконец на контрактную армию, чтобы служили у нас не бесправные рабы, но свободные профессиональные воины? Ведь наша страна - донор, значит она богата? Почему должны гибнуть самые лучшие? Как подводники атомной лодки Курск, из которой может быть все-таки можно было спасти хоть кого-то, если бы высшее начальство, забыв про амбиции и военные секреты, приказало: принимайте помощь от других стран, лишь бы не терять время, потому что они Живые! Они долгие часы были живые, и море знало об этом...