Аннотация: Читателю. Если прочитаете эти наброски, дайте пожалуйста маленький комментарий. Буду благодарен.
С.ТОЛСТОЙ
Два шага в никуда
Посвящается тому, ради кого, собственно, и было написано. Вика ? тебе.
Все совпадения текста с реальной жизнью и реальными людьми
являются злонамеренными. При желании можете подать на меня в суд.
Автор.
Пролог
День был какой-то неправильный. Тишина и спокойная гладь моря. Слабый ветерок, освежающий разогретую на солнце кожу. Валуны, в изобилии разбросанные под ногами, казалось, даже жмурятся от удовольствия. Хорошо. Но вся загвоздка заключалась не в этом. Такие дни, как этот, должны выглядеть совсем не так. В фильмах режиссер обязательно показал бы бушующее море, огромные волны, кидающиеся на прибрежные скалы всем телом в тщетной попытке их расколоть. А тревожный крик чаек должен символизировать и настраивать зрителя на какие-то трагические события, которые произойдут вскоре. Зря, что я не режиссер. Я обладаю всем набором штампов, которые нужны режиссеру средней гадостности. Ну уж хуже, чем некоторые Голливудские фильмы не снял бы, так это точно. Представил себе, как говорю иностранным актерам ?Экшн!? и нервно рассмеялся. Застучали зубы. Выпавшая сигарета скатилась вниз, пролетела метров сорок до воды, и если бы я был внизу ? услышал бы звук мгновенно гаснущего огонька. Но находился я наверху, на крепости, которая очень удобно умостилась на вершине горы. Черт знает что такое! Успокоился, зажег другую сигарету. Благо, их еще полпачки. А донжон все такой же? И ведь было у меня раньше желание на него залезть, посмотреть, какой с его крыши вид. А что мне мешает сделать это сейчас? Я встал? и сел обратно. Не хватало еще шваркнуться с него и сломать себе что-нибудь. Я представил себе эту картину и снова нервно рассмеялся. Громко, страшно, истерично. Успокоился внезапно, как будто обрубили меня на полуслове. Полусмехе. Встал, выбросил окурок вниз, подальше от территории крепости, и услышал голоса. Нука-нука?. Точно, наши. Поднимаются на сюда, ко мне. Переговаривались голоса Антохи и Ганса. Ну уж хрена лысого! Ярость наполнила меня очень быстро. Чистая, холодная, она белым ярким светом наполнила голову и сердце. Ярость на наших, ни в чем, собственно, неповинных людей, была столь высока, что от ее холода даже заныло сердце, и тело покрылась гусиной кожей. Я сделал последний, самый крупный глоток из горлышка теплой, отвратительной водки и бросил бутылку вниз, с горы. Бросил в сторону голосов. Там на какое-то мгновение все затихло, а потом послышались звуки поспешно поднимающихся по крутому склону людей. Многих людей.
Угу. Счас! Я здесь не затем, чтобы меня могли остановить! Голова была холодной, ясной и спокойной как никогда. Ярость рвала сердце в клочья. Полосками тонкими нарезала. Но я этого уже почти не слышал. А знаете, что самое трудное? Сделать первый шаг. Первое действие. Первое подтверждение своих намерений и первое движение, приведущее тебя в конечном итоге в Ад.
Я сделал его легко. Слишком легко. Это был мой первый шаг.
Глава I Безумие
- Хааах! ? рывком я сел на кровати и уставился безумными глазами в стену. Передо мной все еще было безжизненное, мертвое лицо Олеси, погружающееся под воду. Пришлось помотать головой, чтобы наваждение ушло. Все лицо и тело покрывал липкий, отвратительный пот. В ванной, естественно, горячей воды не было, да я и не проверял, заранее уверенный в ее отсутствии. Вы пробовали смывать холодный пот ледяной водой? Настоятельно рекомендую. Впечатления еще те. Кухня ночью выглядит пустой, безжизненной и чужой. Несмотря на то, что я замерз, чаю не хотелось. Протянувшаяся было к электрочайнику рука, замерла на полдороги. Всегда так, вначале делаю, потом думаю. Вкус у сигареты был отвратительный.
Вот уже две недели меня мучил один и тот же сон с вариациями. Один и тот же ? это то, что Олеся умирает. Но все время по-разному. Сегодня она утонула. Сны эти не забить, не затоптать ничем. Я и так, ложусь в два ночи, встаю в пять утра. От усталости в буквальном смысле падаю с ног. Перед сном читаю и смотрю телевизор. Пью валерьянку и быстро-быстро бегу чистить зубы. Засыпаю быстрее, чем голова касается подушки. И ? каждую ночь одно и то же. Вчера она сгорела заживо когда ехала в троллейбусе, а в него врезался бензовоз. Она горела с несколькими десятками других людей, а я оглох от собственного животного крика. Когда я проснулся, у меня еще перепонки болели, клянусь! Но по тому, что Олеся не проснулась, я понял, что кричал только в своем сне. Пальцы обожгло, и я дернулся, как ошпаренный. Это просто сигарета. От первой прикурил вторую.
Когда, вернувшись, я пытался потихоньку лечь обратно, Олеся сонно взглянула на меня, пробурчала что-то неразборчиво-сварливое и еще сильнее закуталась в оба, свое и мое, одеяла. Ну, это не проблема. Теперь всю ночь я мерзнуть не буду как раньше. Из тумбочки, стоящей рядом с кроватью, достал запасное одеяло, и тело погрузилось куда-то внутрь кровати и поплыло?
На работе все было по-прежнему. То есть Сашка, мой маленький, но все же начальник, делал сразу три вещи: закатывал на болванки фильмы, увлеченно что-то качал из инета и разговаривал по телефону. Меня это обстоятельство начало нервировать. Дело в том, что, когда он что-то выкачивал, он подключался к Укртелекому, права доступа на который, имел только он, автоматически оставляя всех без Сети. Интернет у меня и так не ах какой, а тут его вообще нет?
- Саша!
- А?! ? и самый невинный взгляд.
- Ты опять что-то выкачиваешь?
- Да
- И сколько ты еще будешь страдать?
- Тут немножко?
Все, до обеда можно расслабиться. Работать абсолютно не хотелось, да к тому же мне как будто песка в глаза насыпали. И чугунная голова. В конце-концов я плюнул на всех и лег спать прямо на рабочем месте, не видя ничьих удивленных взглядов. Последняя мысль, проскользнувшая в голове, была ? ?Не забыть бы позвонить психиатру, я с ним вроде договорился уже??
Уже целый час я сидел, и засыпая от скуки, думал, какого ? я тут делаю? На работе подремать удалось всего ничего, и голова была как в дыму. Так я спать с открытыми глазами научусь, невесело подумалось. Через полудрему слышалось:
- Ваше подсознание само услужливо подсовывает Вам наиболее, с его точки зрения, подходящее развитие сценария. Если бы Ваши сны не повторялись с такой регулярностью, это бы не говорило ровным счетом ничего. Но такая интенсивность наталкивает на мысль о том, что Вы подумываете о способах избавления от своей избранницы. Это не обязательно будет смерть Вашей спутницы , это может быть?
- Доктор, вы с ума сошли??! ? с меня мгновенно сдернули покрывало одури.
- Что? ? он, видно, растерялся.
- Я спрашиваю ? вы с ума сошли? Я люблю свою жену! И не то, что убивать, а и расставаться с ней не могу даже на неделю!
- Это вы так сейчас говорите молодой человек. Подсознание никогда не врет. Смерть одного из супругов во сне с такой периодичностью ? это признак, мягко говоря, близкого расставания?
- Пошел ты в жопу, урод!!!
И бахнуть дверью, так, чтобы штукатурка посыпалась! Получилось неплохо? На улице с неба сыпалась какая-то мерзость. И не дождь, а так, морось какая-то? Вкус сигарет показался каким-то особенно мерзким, и я выбросил едва начатую пачку в урну. И тут же купил других, на несколько классов выше. Эти были ничего. Домой не хотелось катастрофически, и память услужливо подбросила мысль о том, что здесь, недалеко, есть бар.
Внутри, на удивление, совсем не воняло сигаретным дымом, несмотря на обилие курящих и вкусно пахло пивом. ?Бокал Черниговского?, - это официантке. Давно не пью местное, харьковское. Уже года четыре. А много мог бы отдать сейчас за пару бутылок ?Студента? или ?Княжего?, тех, старых. Еще тех, когда не выкупили наш завод забугорники. Сейчас хуже харьковского пива существует еще только одно ? это пиво, которое производится в Крыму. Элит производитель для меня сейчас - это Полтавское. Практически без разбору какое. Марка говорит за себя. Но, к сожалению, его практически нигде не продают в городе. За очень редким исключением оно есть в мелких точечках по городу. Вспомнилось, как я его покупал в Запорожье?
Наш поезд, курсом Севастополь ? Санкт-Петербург подползал к перрону Запорожья. Ехали мы из Крыма, поэтому денег уже было? швах. Настреляв у кого попало мелочи, мы кучковались в тамбуре.
- Молодые люди, разрешите! ? проводница не договорила, что там нужно было разрешить, но было и так понятно ? ей нужно пройти и открыть дверь. Настроение, несмотря на то, что мы возвращались домой, было хорошее.
- Скажите, а поезд стоит 20 минут? ? это Ганс.
- 18.
- Это существенно, - глубокомысленно ответствовал он.
Проводница оглядела его, начиная от всклокоченной головы, заканчивая разорванным сланцем на ноге:
- А умничать не обязательно, молодой человек. Вот когда поезд тронется, а вы еще будете две минуты черти-где шляться, посмотрю я на вас, как вы запоете?
- А я что? Я наоборот говорю ? две минуты очень даже большая разница, - под нестройный гогот закончил он. Представить Ганса поющим? Да пел он? На посвящении в Херсонесе? Перед держащим канистру с вином Шефом он сорвал с головы бейсболку, грянул ее оземь, и, уже пьяненький, с разухабистыми танцами как врезал ?Ленинград?! Шеф чуть канистру не выронил. Как выяснилось позже, он еще и в группе ?Ноябрь? поет. Так вот, метались мы по перрону, искали пиво. С Антохой, высоким худым парнем, как я, бегали, перебирали киоски, марки, наконец нашли полтавское холодное, побежали назад, и уже подбегая к поезду, увидели, что он тронулся. Кое-как втулившись за несколько вагонов до нашего, пошли насквозь через состав. Пока дошли ? поезд набрал уже приличный ход. Меня Олеся чуть не убила потом. Думала, что мы отстали.
Через час я уже сидел в компании какой-то девушки, и вяло слушал рассказ о том, как ее собака мужественно сражалась у них на даче с петухом. Затем слушал как она, бедная, ходила за покупками в новый, недавно открытый, супермаркет. Потом еще что-то слушал, не помню. В это время у меня в голове билась одна мысль: ?Домой я сегодня не пойду?. Эта незатейливая мыслишка стояла у меня перед глазами, как неоновая реклама. Иногда моргала. Так и вышло.
Когда я зашел в квартиру к родителям, они чуть ли гвалт не подняли. Им интересно, видите ли, почему их сын приезжает в девять часов вечера, да еще и один, без Олеси. Вяло отвираясь, пробился в ванную и стал под душ. Почему я приехал к ним? А Бог его знает? Этот вопрос из той серии, когда меня спрашивают: ?Почему ты носишь длинные волосы?? А потому, что нравится! Но не знаю, почему. Затянул сзади резиночкой - и готова прическа. Сейчас за длинные волосы не бьют. Поужинал. Поговорили с мамой. Глаза закрывались сами собой. В голове плавал туман. Тяжелый, липкий и теплый, как кровь. Он заполнил все пространство головы и тянул ее вниз, ниже, ниже? Извинившись перед родителями, я прошел в свою бывшую комнату, сбросил тяжеленные тапочки, влажную от душа майку, упал на кровать. Чтобы через два часа сделать
- Хааах!
Сонной одури как не бывало. Она снова умерла. И я снова не смог ее спасти. В этот раз взорвалась машина, припаркованная на обочине. Огромный кусок железа вошел ей в грудь слишком медленно. Слишком много крови. Слишком натуральный ужас на лицах людей. Слишком громкий крик у меня в ушах. Мой крик. Нелепая поза. Она похожа на
Кукла. Старая, ненужная, выброшенная хозяйкой. Предварительно посмотрев, что у нее внутри.
Я потерял сознание и ? проснулся. Черт бы меня побрал!- мой безмолвный крик был похож на вой. Поднял трубку телефона и набрал номер. Долго никто не брал трубку. Затем заспанный голос:
- Алло?
Ну слава Богу?
Уже тревожнее голос:
- Алло, я вас слушаю!
Осторожно трубку на рычаг. Да, она будет мучаться, кто это звонил. Просто я ничего не захотел говорить. Извини, милая, я хотел удостовериться, что ты дома? Вот-вот? По привычке зашел на кухню и поджег сигарету. Спина моментально прилипла к спинке стула. Блин. У родителей в квартире не курят. Ну и черт с ними. Я закрыл дверь и стряхивал пепел в умывальник. Две недели, а потом все будет хорошо. Всего лишь 14 дней. 336 часов.
Еще пять дней прошли, как будто их и не было. Я ходил на работу, приходил домой, ужинал. Все попытки Олеси обратить на себя внимание оставались нагло проигнорированными. Она одевала красивое белье и купалась со мной в душе. Зарождался взрыв. У меня были красные глаза наркомана и движения снулой рыбы. Я стал замечать, что по возвращении домой, жена украдкой, быстро и незаметно, обнюхивала меня около рта. Еще через 5 дней, выползая из душа, застал ее, роющуюся в моих вещах. А что я мог ей сказать? Когда я спал, она осматривала мое тело. Не найдя никаких доказательств употребления наркотиков, вначале она успокоилась. Потом стала тревожиться еще больше.
Была суббота, и мы гуляли по саду Шевченко. Работал фонтан, толпы людей гуляли со своими детьми, внуками и девушками. Пожилые пары степенно сидели на лавочках, а батлхантеры зорко смотрели по сторонам. Стоял веселый гам, как обычно в это время.
- Что случилось, Сережа?
- Ты о чем?
- Не придуривайся. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты? У тебя больные глаза, ты все время спишь! Не замечаешь меня совсем! Ты? Ты? ,- она сбилась. Знала бы ты, КАК я сплю, и сколько?
- Я люблю тебя.
- Я тоже. Но я не понимаю?
- И не нужно,- я обнял ее, - поцелуй меня.
Я дошел до состояния, когда практическое отсутствие сна медленно, но верно, приводило меня к безумию. Я совсем не хотел спать. Абсолютно. Только с каждым днем я худел, чернел, и на лице ярче очерчивались глаза. Медленно, но уже становилось заметно.
- Поцелуй меня, я очень сильно тебя люблю. Больше жизни.
И мы стояли и целовались возле фонтана, а люди проходили мимо нас, толкали, осторожно обходили. Девушка и болезненного вида юноша.
- Ты хочешь пива?
- Нет,- если я выпью пива, я упаду и усну. Сил сопротивляться у меня уже не будет, - давай по ?Живчику??!
Она посмотрела на меня, и я увидел слезы. Они сначала тихо катились, потом лились градом. Маленькая смерть из глаз. На щеке. Текла тушь. Потом до меня дошло.
Наркоманы не пьют спиртного.
- Я не употребляю наркотики.
Она кивнула. Не в силах выговорить ни слова, села на бетонный бордюр, и я видел ее трясущиеся плечи. Больше я ничего не видел. Мир сузился для меня до размеров ее спины. Трос я увидел отчетливо. Пролетая мимо, он казалось, слегка чиркнул шею и тут же фонтан крови ударил Олесе на руки, заливая всю одежду и меня. Она удивленно посмотрела на ладони и перевела взгляд. Глаза в глаза. В них непонимание и ужас. Ужас плескался в глазах, накрывая меня с головой. Попыталась что-то сказать, но из наполовину разорванной шеи только сильнее потекла кровь. Я подбежал, обнял ее, прижал к себе. Ничего не соображая, я смотрел ей в глаза и видел только медленное угасание жизни в них. Руки стали липкими и горячими. Все руки были в ее крови! Срывая горло, до визга, до ультразвука, рыча и страшно, я закричал.
- Хааах! - наваждение еще было со мной. Я мог бы поклясться, что руки у меня липкие и теплые. Отдышавшись, увидел, что рядом со мной, подтянув одеяло до груди, сидит Олеся.
- Ты чего не спишь? ? еле прохрипел я. Я голос во сне сорвал!
- Что с тобой?
- Мне нужно умыться.
- Подожди.
- Мне нужно умыться.
Я ничего почти не соображал. Я ничего тебе не расскажу. И если я стану ненормальным, ты не узнаешь, от чего.
- Ложись, спи. Со мной все в порядке. Дай я тебя поцелую. Со мной все в порядке. Все в порядке.
Я сидел, и тихо баюкал ее на руках, и дежа вю было настолько сильным? Но я не поддался.
И вдруг все закончилось. Мне ничего больше не снилось. Это меня даже не удивляло. Я просто не в состоянии был удивляться. Просто в один прекрасный день заснул, и остались лишь смутные воспоминания о том, как я пью воду из баклажек, и все. Когда проснулся, был вечер. Прислушался к себе. Немыслимое ощущение спокойной чистой головы. Не тянет спать. Ощущение голода. Олеся была на кухне и кушала в одиночестве. Вкусно пахло чем-то острым.
- А?,- и вилка выпадает из рук. Она настороженно смотрит на меня.
- Извини, я от неожиданности.
- Доброе утро! Или вечер. Или как там его? Я скоро буду, - и нырнул в ванну.
- А что у нас на ужин?
- Макароны, котлеты и салат. Ты уже проснулся?- она заглянула в ванну.
- Ага, - я переступил через борт и схватил ее на руки.
- Что ты делаешь, на мне же чистые? Не стоило давать ей продолжать. Целовались мы долго. Вкусно. Затем неаккуратно и небрежно падали к ногам мокрые вещи.
- Как же я тебя люблю?
- И я?
Затем мы кушали. Точнее кушал один из нас, а другой все время подкладывал и подкладывал. Затем закончились макароны и в ход пошли консервы. Все это продолжалось не так уж и долго. Насытившись, мы долго смотрели телевизор, и я чувствовал у себя на плече забытый запах моей женщины. Она всегда пахла чем-то неопределенно-вкусным. Чем-то родным и одновременно волнующе-желанным. Чем-то из детства. Чем-то нагло-бесстыжим. Она как всегда пахла собой.
- Какой сегодня день? ? я пальцем нежно поглаживал ее висок.
- Завтра мы выезжаем?
- Я спал три дня?
- Трое суток.
- Ого!...
Мы немного помолчали. По телевизору показывали очередную игру для недоразвитых гениев. Она повернулась ко мне, легла верхом и крепко прижалась.
- Я хочу тебя?
- Я тоже.
Такой сумасшедший секс был у нас два года назад. И было это на крепости Чембало. Там, где днем ходили туристы и фотографировались на фоне донжона, два тела, рыча и царапая друг друга катались в пыли. Потом, голышом мы сидели на еще не успевших остыть камнях и смотрели на ночное море. На звезды, ярко очерченные августовским небом вверху. На волны, лениво шлепавшие о камни внизу. Наши мокрые тела лениво обдувались теплым ветерком, и сейчас, даже не касаясь друг друга, мы чувствовали себя одним целым существом. Просто это было очень странное животное. Оно не имело общего сердца и остальных органов. Зато разделить нас в этот момент было невозможно. Отойти друг от друга значило ударить по себе болью разрыва тела напополам. Донжон ночью отбрасывает странную тень. Эта тень почему-то живет своей жизнью, и стремится нас поглотить. Волнообразно приближаясь, она нападает на нас неровным ртом пробоины в боку. В этот момент я везде. Я птица, парящая вверху, и вижу нас, сидящих далеко внизу. Я рыба в бухте, и вижу снизу лишь нагромождение камней с крепостью наверху. Меня сейчас нигде в природе не существует. Просто потому, что я сейчас везде.
Я почти даже и не вспоминал тот железный трос от упавшей линии электропередач. Я жил и радовался. Такое простое и элементарное. Жить, и радоваться, что живешь. Тем более, что завтра выезжаем.
ХХХ
?- Я все время себя спрашиваю ? почему происходит то, чего быть не должно?
- А чего быть не должно?
- Необъяснимые вещи.
- Они необъяснимые лишь для тебя. С твоей точки зрения.
- Да они необъяснимые ни с какой точки зрения.
- Ни в коей мере. Человек, увлеченный поиском внеземной формы жизни объяснит все инопланетным вмешательством. Набожный ? присутствием Святого Духа и Печатью Избранности. Нигилист объяснит это странной игрой Разума. Это минимум три примера. Мне продолжить?
- Не нужно. Но ведь они заблуждаются?
- Ничуть. Человек живет в том мире, который он сам себе выстроил. Одни живут в мрачных замках с большим количеством кровожадных божков, которым нужны жертвоприношения злостью, самовлюбленностью, подлостью и высоким положением в обществе. Чтобы ублажить еще одного ? Жажду власти. Другой живет в пустыне отчужденности от всех. Нигилисты живут в пустом мире, населенном лишь людьми.
Дети ? в мире с драконами, волшебниками и Дедом Морозом. Есть те, кто живет во Вселенной, заселенной разумными существами. Продолжать?
- Я понял. Но ведь это неправильно!
- Отчего же? Неужели все должны быть одинаково причесаны и с одинаковым лицом?
- Я не о том. Ведь должны же быть единые правила! Либо есть Бог, либо его нет, другого не дано.
- Для тебя он есть?
- Не знаю?
- Ну вот. А ты говоришь ? либо-либо? Так не бывает.
- Я просто не уверен, что Бог ? это не выдумка людей для управления другими.
- Любая философия управляет людьми. Она навязывает свою точку зрения, говорит, что нужно так, а не иначе. Твоя философия говорит тебе о том, что верить чему-либо нужно лишь через подтверждение постулата. А для верующего не нужны никакие доказательства. Он счастлив в своей вере. Чем это плохо?
- Это не плохо. Это странно. Значит, если человек придумал себе кровавую и страшную религию?
- Он будет служить своим богам. И никакими душеспасительными беседами ты ничего не сделаешь.
- Но это же неправильно!
- Кто это сказал? Ты? А знаешь, почему ты это сказал? Потому, что ты воспитан в христианских традициях, и считаешь, что убивать ? это плохо.
- Но ведь?
- Ничего подобного. Запомни: каждый устанавливает для себя мораль. Когда-то даже был детский Крестовый поход, когда тысячи и тысячи детей погибло. А посылала их на гибель церковь? Чем тогда отличаются кровавые боги индейцев от христианского Бога? Те же жертвоприношения? Ведь ты, надеюсь, не думаешь, что с помощью детей собирались победить?
- Н-нне знаю никаких детских Крестовых походов!
- Но ведь от этого они перестают быть фактом, не так ли?
- Погоди. Красивой подтасовкой фактов можно доказать все, что угодно! Эти походы когда были? В средние века, небось? Сейчас-то все совсем не так!
- Как не так? Запомни ? церковь и вера ? это отличный кнут. И не менее отличный пряник. С чьим именем шли в бой германские солдаты в последней мировой войне? У них преданность Господу была начертана даже на пряжках ремней. С именем того, с кем нападали на Ирак американцы и шли на убой тысячи детей в ?средние века?.
- Так что, Бога нет?
- А с кем ты сейчас разговариваешь?
Глава II Ремиссия
Рюкзак совершенно не давил на плечи. И это притом, что в руке у меня был еще полиэтиленовый кулек с едой на дорогу. И на первое время пребывания в Херсонесе, так как еду готовить там в суматохе будет некогда. Так было, есть и будет. Пока все расположатся, пока найдут начальника, отвечающего за распределение мест на Московской базе, где по установившейся традиции располагалась Харьковская экспедиция. А селили нас там по той причине, что Харьковская база, находящаяся практически на самом берегу Херсонесского залива, была забрана попами и снесена под корень, а на ее месте расположился очень даже некислый особнячок какого-то там священника. Папины ?Жигули? были не в рабочем состоянии, да и незачем их было гнать Бог знает откуда, если можно сесть в маршрутку и приехать на вокзал. Томительное ожидание последних дней прошло. Сейчас драйв. Сейчас болезненное возбуждение. И кайф. От самого ощущения, что сейчас мы сядем в свой вагон, и он помчит нас в Крым мимо городов, ровных, как стол, степей Таврии, мимо гнилого Севаша, сквозь тоннели. А сколько же их там? Семь, по-моему. Каждый год считаем, и никак не можем запомнить. В этом году нужно непременно посчитать и отложить в мозгу куда-нибудь, чтобы в случае чего, можно было достать в любой момент. В метро, бросив вещи на пол, мы стояли обнявшись. И почти не смотрели друг на друга. И так было все понятно. В стекле, чуть повыше ?НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ? была отчетливо видна лишь моя феска. А лицо размылось надписью.
Толик опаздывал. А Антоха подъехал буквально через пять минут после нас. Радостно обнялись, поздоровались. Подумалось: ?А он все растет и растет??
- А я только три дня как приехал с моря, ? рассказывал он, и рукой пригладил торчащие ежиком волосы, - был на Форосе. Погода отличная, вода теплейшая.
- Дай Бог, чтобы у нас в Балаклаве тоже было все нормально, а то везде вода теплая, а у нас ногу засунуть невозможно как всегда.
- Ты пива взял?
- Обижаешь?
За разговорами к нам сзади подкрался Толик начал бурно всех обнимать, предварительно сбросив свой баул под ноги. Меня поцеловал в щеку и оглядел: ?Толстая, как всегда прекрасно выглядишь!?
Это он так меня подкалывает. До замужества называл Олесей.
- Ты тоже ничего. Ты где успел нажраться?
По его ехидному лицу расплылась улыбка, как у Чешира:
- А что, негде?
- Небось опять с ученичницами квасил? Ты их когда портить бросишь?
- Это еще вопрос, кто кого испортил? Сейчас такие ученицы попадаются, что? - Продолжать не стал, просто растянул снова свою шайбу до ушей. И еще чуть-чуть, и облизнулся бы!
- Ну и где Дима? ? Серега, - Где его, нахрен, носит?
- Сейчас по губам получишь!
- Серега, чего ты кипишуешь? До поезда еще 20 минут!
- Да нет, ну сам принцип! Он же типа начальник!...
- Не ори. Вот он идет.
Дима, в своем военном одеянии, действительно, как говорил один поляк, похож на майора армии. Только худой и в очках. Ну ничего, тогда похож на майора-связиста. Ха-ха. Блин.