Толстой Владислав Игоревич : другие произведения.

Альтернатива маршала Тухачевского, черновик-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.22*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мне стало интересно попытаться описать вариант истории, при котором в теле маршала Тухачевского оказался бы высококвалифицированный офицер-генштабист, полковник ГРУ, из нашего времени. Это доработанный вариант, пишущийся на базе первоначального варианта, многие куски текста вставлены без изменений. Вариант от 11 октября - продолжен фрагмент о крупнокалиберных пулеметах, написанный, очень во многом, благодаря консультациям уважаемого Игоря14; вариант от 3 ноября - добавлен кусочек "тихоокеанского" фрагмента. Огромное спасибо уважаемым Игорю14, Е.С.А., мимо шел и Сталинарио за их неоценимую помощь. Пока текст представляет собой черновик и обзор техники в замороженном проекте.
   Альтернатива маршала Тухачевского.
   Предисловие. Вне пространства и времени.
   Полковник ГРУ ГШ МО РФ Вячеслав Владимирович Ленин понимал, что с ним происходит что-то не то - с одной стороны, он четко помнил, что вчера вечером он заснул дома, в своей кровати, с другой стороны, откуда-то он знал, что сейчас его не тело, но личность находятся вне пространства и времени.
   - Добрый вечер, Вячеслав Владимирович! - приветствовал его высокий голубоглазый шатен.
   - Здравствуйте - сухо приветствовал его полковник - мы с Вами знакомы?
   - Мы с Вами знакомы односторонне - я с Вами знаком, Вы со мной нет - слегка улыбнулся шатен - позвольте представиться - бог-куратор Земли.
   - С этого места, пожалуйста, подробнее - еще суше попросил Ленин.
   - Согласно учению Вернадского о ноосфере, существует пространство мысли, если так можно выразиться - начал шатен - далее, это т. н. эгрегор Земли, выражающий мысли, надежды, чаяния землян.
   - Вообще-то, земляне очень разные - мысли и чаяния у них тоже очень разные - я бы даже сказал, зачастую диаметрально противоположные - заметил полковник.
   - Вы совершенно правы, но есть своего рода векторная сумма мыслей и надежд - это и есть эгрегор Земли, точнее, эгрегор человечества - уточнил шатен.
   - Допустим - задумчиво сказал Ленин - а зачем Вам понадобился я?
   - Дело в том, что человечество идет к гибели - спокойно констатировал куратор - сейчас еще есть шанс предотвратить худший сценарий.
   - Вам не кажется, что наша беседа начинает напоминать плохой фантастический роман, в котором в тысячный раз пережевывается тема супергероя, спасающего человечество, и, доброго бога, помогающего ему в этом благом деле? - жестко спросил Вячеслав Владимирович.
   - Есть такое дело - флегматично согласился бог-куратор - давайте сделаем так - я Вам предоставлю всю доступную мне информацию о текущем положении дел, прогнозы на будущее. Вы не торопясь осмыслите предоставленную мной информацию, если Вы сочтете мои доводы убедительными - мы продолжим беседу, если же нет - я начну убеждать следующего кандидата. Вы согласны на такой вариант?
   - Кто Вы такой? - спросил полковник.
   - Сейчас я сгусток информации, нематериальная часть того, что называют личностью человека - ответил шатен - если же Вы имеете в виду прошлое, то при жизни я был инженером, буровиком. Точности ради - русский, не судим, не привлекался, в политических партиях не состоял, погиб в катастрофе вертолета, летевшего с буровой.
   - Как Вы стали богом-куратором? - продолжил Ленин.
   - Как я уже упоминал, эгрегор представляет собой некую сумму векторов мыслей и надежд - неторопливо сказал шатен - среди личностей погибших в какой-то отрезок времени эгрегор выбирает себе своего рода Хранителя, того, кто наиболее полно соответствует этим чаяниям. В принципе, большинство людей не так уж плохи - они хотят работать, зарабатывать, продолжать свой род, воспитывать детей.
   - Вас понял - отозвался полковник - давайте свой пакет информации.
   - Будьте добры - отозвался куратор, сделав жест рукой.
   Вне пространства и времени, несколько дней спустя.
   - Добрый день - приветствовал Ленина куратор - Вы готовы продолжить беседу?
   - Добрый день - ответил Ленин - я согласен продолжить беседу, но, сначала мне бы хотелось уточнить информацию по представленному Вами пакету. Кроме того, считаю необходимым согласовать понятийный аппарат.
   - С удовольствием - ответил шатен - я не был кадровым военным при жизни, поэтому мог в чем-то напортачить. Согласен с Вами насчет понятийного аппарата.
   - Итак, пункт первый - неторопливо начал Вячеслав Владимирович - современное состояние США. Совершенно согласен с Вами в том, что элиты США заигрались в игры с необеспеченными деньгами и денежными суррогатами, а, также, в бесконечное наращивание долгов. Все это неизбежно ведет к потере США роли первой сверхдержавы мира, более того, практически со стопроцентной вероятностью США придется в будущем довольствоваться ролью региональной державы, будучи отброшенными в экономическом развитии лет на 30-50. Также я согласен с Вами в том, что элиты США с этим не смирятся, наоборот, они будут яростно сражаться за сохранение своего доминирования в мире, не щадя никого и ничего. Но я не очень понимаю, почему Вы считаете неизбежным массированное применение США ядерного оружия - в конце концов, вряд ли американская элита ставит своей целью безвременную кончину от лучевой болезни.
   Пункт второй - Западная Европа. Их экономика также сильно завязана на игры с необеспеченными деньгами, но, в значительно меньшей степени, чем американская. Далее, экономики Германии и Франции являются экономиками, производящими реальный продукт, вполне востребованный на мировом рынке, а не пустые бумажки, в особенности немецкая экономика. Вы правы в том, что там возможен вариант элоев и морлоков - идеи всеобщего покаяния белых перед дикарями, идеи поощрения всех и всяческих извращений до добра не доведут, это очевидно. Очевидно, что в Европе нет исламского терроризма только потому, что европейцы дают исламистам все, что те потребуют. С другой стороны, в Европе наблюдается ренессанс консервативных партий, например, вполне возможно, что следующим президентом Франции станет Марин ле Пен.
   Вы, в своем прогнозе, рассматриваете варианты мягкого и, скажу так, полужесткого захвата исламистами власти в Западной Европе - это возможно. Так же я согласен с Вами в том, что исламисты не смогут удержать экономику Европы на нынешнем уровне - максимум того, на что эта публика способна - это стабилизация европейской экономики на уровне 50-х - 60-х годов, с удержанием некоторых предприятий ВПК на нынешнем уровне.
   Мне непонятно, почему Вы считаете, что исламисты, захватив власть в Европе по этому сценарию, не пойдут на широкомасштабную войну с США и/или Россией - да, они быстро угробят европейскую экономику, но для войны хватит 2-3 лет.
   Неясно, почему Вы считаете маловероятным вариант прихода к власти в ведущих странах Европы жестких консерваторов, проводящих антииммигрантскую, антиисламскую политику - и, в результате - войну коалиции Германии и Франции против исламистов в Средиземноморье. Пункт третий - Китай. Вы правы в том, что в случае мирового экономического кризиса экспортноориентированную китайскую экономику ждет коллапс, из-за неразвитости внутреннего рынка. Но почему Вы считаете, что Китай будет искать выход только в агрессии против России и Казахстана, с целью приобретения территорий, богатых природными ресурсами, и, совершенно не рассматриваете, значительно более реальный, на мой взгляд, вариант гражданской войны небогатого Севера и нищих внутренних провинций против богатых прибрежных провинций Центра и Юга.
   Пункт четвертый - исламский мир. К сожалению, Вы полностью правы в том, что сторонники светского варианта развития, сторонники модернизации на данном этапе потерпели полное поражение. К власти пришли, или придут в ближайшее время, сторонники исламского фундаментализма, те люди, которые столкнут свои народы в архаику, в дикое, неграмотное средневековье. Эти кадры, например, искренне верят в то, что для излечения от любой болезни достаточно многократного прочтения первой суры Корана - если же человек умер, то, значит, он либо недостаточно сильно верил, либо слишком мало раз прочитал первую суру. Еще более важно то, что чем менее развито общество, чем оно примитивно, тем меньший прибавочный продукт оно производит - следовательно, тем меньше людей оно может прокормить. С учетом того, что вариант контроля над рождаемостью фундаменталисты вообще не рассматривают, то у них есть выбор между голодной смертью и экспансией, которая рано или поздно приобретет характер агрессии. Поскольку примитивность экономики стран исламского мира не позволяет создать ВС, способные сколько-нибудь успешно воевать против армий развитых стран, то у них остается только вариант "войны без границ", или как нынче модно говорить у нас "молекулярной агрессии".
   - Простите, можно Вас перебить - попросил шатен - я бы хотел уточнить некоторые моменты.
   - Пожалуйста - ответил полковник - спрашивайте.
   - Вы говорите об исламском мире как о чем-то едином, и, безусловно, враждебном, нашей стране, если я Вас правильно понял - поинтересовался шатен - или я ошибаюсь?
   - Не едином - там хватает своих противоречий, зачастую, крайне серьезных; если и не однозначно враждебном, то, во всяком случае, недружественном - ответил разведчик - а в чем дело?
   - Мне при жизни доводилось и общаться, и работать вместе с мусульманами - и татарами, и башкирами, и северокавказцами - впечатления остались хорошие - сказал куратор.
   - Что же, отвечу по пунктам - сказал полковник - во-первых, есть некоторая разница между мусульманами, ходящими в мечеть, в которой мулло говорит прихожанам на проповеди об "ахл-ал-китаб" (дословно "люди Книги", имеются в виду христиане и иудеи), рассказывает о том, как пророка Мухаммеда, спасавшегося бегством от язычников, приютили монахи из монастыря святой Екатерины, предоставив ему стол, кров и защиту - и теми, кому мулло рассказывает о фетве "Жизнь, женщины и имущество неверных разрешены идущему по пути джихада"; если с первыми вполне можно нормально ужиться в одной стране, то вторые понимают один язык - язык силы; во-вторых, есть разница между народами, исповедующими ислам, если одни столетиями жили в многонациональном, многоконфессиональном, светском, высокоразвитом государстве - а, другие, столетиями жили в средневековых странах, где культурной нормой являются гомосексуализм, педофилия, выражение почтения к вышестоящему в форме целования следа на песке от сапога хана; в-третьих, северокавказцы, мягко говоря, бывают очень разные - например, Шамиль Басаев и Салман Радуев - несомненные выходцы с Северного Кавказа.
   - Простите, насколько я знаю - заметил куратор - по нормам шариата гомосексуализм карается смертью.
   - Формально это так - согласился разведчик - а на деле ситуация иная: во-первых, мальчиков и девочек у всех народов рождается практически одинаковое количество - так что если у одного человека гарем из пятидесяти женщин, то у сорока девяти мужчин нет ни одной; между тем природу не обманешь, инстинкт размножения никуда не девается; во-вторых, скотское отношение к женщинам в большинстве исламских стран, что сплошь и рядом ведет к ранней смерти женщин, кстати, по нормам шариата свидетельство одного мужчины приравнивается к свидетельству трех женщин; в-третьих, по нормам шариата вполне одобряется выдача замуж 10-12-летних девочек - если это не педофилия, то я, видимо, китайский император; в-четвертых, в некоторых исламских странах, например, Афганистане, есть достаточно распространенная практика покупки маленьких мальчиков - в Афганистане таких мужчин называют "бачабоз" ("любящий мальчиков"). Дальнейшие комментарии нужны?
   - Благодарю Вас - задумчиво отозвался шатен - по этому вопросу мне все ясно. Прошу Вас, продолжайте.
   - Пункт пятый - помрачнев, продолжил полковник - наше Отечество. К сожалению, вынужден не согласиться с Вашим прогнозом относительно будущего России. Ваша точка зрения сводится к тому, что в настоящее время все не так уж плохо, если сравнить с 90-ми годами. Это действительно так, но, хочу обратить Ваше внимание на два момента - во-первых, 90-е годы являются очень низкой точкой отсчета, во-вторых, в Вашем прогнозе неявно подразумевается, что ситуация и дальше будет развиваться в том же ключе, что и в нулевые годы.
   - Начну с того, что благоприятная экономическая конъюнктура России и в нулевые годы, и в настоящее время обусловлена исключительно высокими ценами на российское сырье и продукцию первого передела, в первую очередь, на углеводороды. В последние годы цены упали на все виды российского экспорта, кроме нефти. Очень показательна ситуация с природным газом - вначале у нас весело смеялись над попытками американцев сделать добычу сланцевого газа рентабельной; в середине нулевых, когда себестоимость добычи тысячи кубов сланцевого газа в США практически сравнялась с себестоимостью добычи тысячи кубов природного газа на Ямале, смех приутих; когда в 2010 г. Хорватия, закупив и освоив американскую технологию, отказалась от закупок нашего газа, смех стих вовсе; в настоящее время, когда Западная Европа, освоив в промышленных масштабах производство дешевой электроэнергии на ветрогенераторах нового поколения и производство дешевого биогаза, начала методично сбивать цену на наш природный газ, заодно, Германия собирается в два раза сократить объем закупок газа, в "Газпроме" началась тихая паника; полагаю, что, когда Южная Корея в 2016 г. достроит заказанную американцами серию газовозов, и, американцы начнут массированные поставки в Европу недорогого СПГ, паника перестанет быть тихой. Пока держится высокая цена на нефть - но, после перехода мирового кризиса в острую фазу, которая может начаться в течение ближайшего года, падение цены на нефть неизбежно. Вопрос только в том, насколько низко она упадет - хорошо, если цена упадет до 60-70 долларов за баррель, но не исключен и плохой вариант, при котором цена барреля упадет до 25-30 долларов. Это при том, что Россия зависит от импорта продовольствия - мы выращиваем в достаточных количествах только пшеницу.
   Мало этого, у нас еще наличествует серьезнейший кризис системы управления. Советская система управления была не идеальна - она была слишком бюрократизирована. Но, по сравнению с нынешней системой управления она выглядит 'Мерседесом' последней модели, оказавшимся рядом с 'Жигулями' шестой модели.
   Наиболее ярким примером деградации системы управления, из числа известных мне, является 'Газпром'.
   В советском министерстве газовой промышленности в центральном аппарате было 550 сотрудников, причем, должен заметить, все они были отличными профессионалами, прошедшими все ступени карьеры, досконально знавшими газовую отрасль. Характерное время принятия решения по текущим проблемам составляло 5 рабочих дней - почему в этой системе, в советские времена, командировки оформлялись на неделю - пять дней на принятие решения, два дня на 'обмыв' решения.
   В центральном аппарате 'Газпрома' - 30 000 сотрудников, причем, по каким критериям их отбирают, для меня - тайна; очевидно лишь одно - профессионалов газовой отрасли среди них надо искать со служебно-розыскными собаками, причем, без гарантии успеха.
   Характерного времени принятия решения, строго говоря, нет - решение текущей проблемы занимает не меньше месяца, но, спокойно может затянуться и на два, и на три месяца. Невиданных в советские времена высот достигла 'спихотехника' - дела 'отфутболивают' из одного отдела в другой, из одного управления в другое.
   - А теперь - смертельный номер - слегка улыбнулся Вячеслав Владимирович - объем работы, выполняемый центральным аппаратом министерства газовой промышленности СССР, практически равен объему работы, выполняемой центральным аппаратом 'Газпрома'; данные о количестве сотрудников и характерном времени принятия решения по текущим вопросам есть; вопрос - насколько упала производительность труда газовых управленцев?
   - За что принять характерное время 'Газпрома' - деловито осведомился шатен.
   - Давайте считать по минимуму - предложил полковник - пусть будет месяц.
   - С ума сойти - так прокомментировал полученное решение куратор - почти в 250 раз меньше.
   Простите, а вы полностью уверены в точности приведенных Вами чисел? - спросил шатен.
   - Да - коротко ответил разведчик.
   Имеющиеся деньги тратятся абсолютно бездарно - достаточно вспомнить зимнюю Олимпиаду в субтропиках; по официальным данным, она обошлась в 51 миллиард долларов, кроме того, как выяснилось, содержание построенных олимпийских объектов будет обходиться в 7 миллиардов долларов в год.
   В это же время социальный взрыв из вероятного стал практически неизбежным - по данным Росстата, децильный коэффициент по состоянию на 2010 год равен 17, с учетом теневых доходов наиболее богатой части российского общества можно предположить, что в реальности он равен примерно 30-35. Если вспомнить, что критической точкой, после прохождения которой социальный взрыв становится более чем вероятным, является значение 10 - в общем, давайте не будем об очень грустном.
   - Простите, пожалуйста, нельзя ли подробнее о перспективах социального взрыва - попросил куратор.
   - Пожалуйста, - ответил Ленин - во-первых, российское общество расколото по социально-экономическим показателям - в крайней нищете живут 13,4% населения, в нищете - 27(в нищете) живут 27,8% населения, в бедности - 38,8% населения, к категории т.н. "богатых бедных" относятся 10,9% населения, к среднему классу - 7,3% населения, к категории состоятельных людей - 1,1% населения, к богатым - 0,7% населения; ситуация усугубляется тем, что в нынешней России практически не работают социальные лифты; во-вторых, российское общество расколото по этноконфессиональному признаку - выходцы из мусульманских республик Северного Кавказа и республик Средней Азии против русских и русскоязычных, в основной массе, православных и атеистов; в-третьих, присутствует массовое недоверие к власти, примером чего может послужить случившаяся несколько нет назад история с конкурсом "Имя России" - фактическое первое место Сталина, по сути дела, является классическим протестным голосованием.
   - Пункт шесть - продолжил полковник - вероятность возрождения нацизма. Тут я полностью согласен с Вами - человеческое общество развивается по спирали, с учетом кризиса вполне возможно возрождение нацизма, только с нынешними техническими возможностями он будет таким, что Гитлер покажется Вольтером, говорящим: "Я не согласен ни с одним словом, которое Вы произносите, но готов умереть за Ваше право высказать свое мнение". В общем, не будем о грустном.
   - Хорошо - согласился куратор - в основных моментах мы с Вами согласны. Теперь мне бы хотелось обсудить с Вами вот такой вопрос - независимо от того, согласитесь ли Вы на то, чтобы принять мое предложение, мне позарез необходим военный консультант. Чтобы у Вас не возникло соответствующих мыслей - мне необходимы квалифицированные консультации по подготовке и ведению Второй Мировой войны оптимальным для СССР образом. Разумеется, Ваш труд будет оплачен в приемлемой для Вас форме.
   - Простите, а Вы представляете себе систему контроля сотрудников в ГРУ? - с улыбкой спросил Вячеслав Владимирович.
   - Крайне смутно - признался шатен - но, я понимаю, что если Вы вдруг найдете клад или выиграете крупную сумму в казино, то за Вас немедленно возьмется служба собственной безопасности.
   - Совершенно верно - согласился разведчик.
   - Но, насколько я понимаю, если Ваш сын начнет делать карьеру в бизнесе - доброжелательно улыбнулся куратор - успешно развивая прорывные технологии, и, соответственно, зарабатывая на этом хорошие деньги, то, его, естественно, проверят - но, не найдя ничего криминального, и, тем более, не обнаружив никаких следов враждебной разведдеятельности, то так это и оставят, не препятствуя члену Вашей семьи законно зарабатывать деньги.
   - Для непрофессионала Вы очень хорошо знаете порядки, существующие в нашем ведомстве - задумчиво сказал полковник.
   - Я собрал информацию о Вашем ведомстве, имеющуюся в эгрегоре - пожал плечами шатен.
   - Что именно надо сделать, и, в какие сроки? - деловито спросил полковник.
   - Вы сможете к нашей следующей встрече подготовить пакет информации по бронетанковым войскам СССР? - спросил куратор - только, большая просьба - если можно, представить информацию в таком виде, чтобы она была понятна такому дилетанту, как я.
   - Простите, Вас интересуют только бронетанковые войска, или проблема подготовки страны к войне в комплексе? - задал вопрос Вячеслав Владимирович.
  - Второе - спокойно ответил куратор.
  - Тогда будет лучше не вырывать отдельную проблему из общего контекста, а готовить материалы согласно классической военной "лесенке", сверху вниз - большая стратегия/военная стратегия/оперативное искусство/тактика/техника - предложил генштабист.
  - Наверно, так было бы лучше, если бы я был кадровым военным - заметил куратор - но, все же, я был инженером; как-нибудь попроще нельзя?
  Полковник задумался - задача, стоявшая перед ним, была, мягко говоря, нетривиальной - надо было растолковать сложнейшие, узкоспециальные вопросы дилетанту, естественно, используя при этом в минимальной степени специальную терминологию, и, ухитриться при этом, не критично исказить суть излагаемых проблем.
  - Давайте попробуем сделать так - предложил он - во Второй Мировой было два основных театра военных действий, далее, для краткости, ТВД - Европейский и Тихоокеанский. Эти театры были связаны на уровне большой стратегии, но, практически не связаны на остальных уровнях. Я начну подготовку материалов с того, что начну освещать международную ситуацию в межвоенный период на одном из этих ТВД, в связке со вторым; потом, мы отработаем таким же образом второй театр. Потом перейдем к анализу экономических потенциалов основных участников Второй Мировой войны. Потом я подготовлю материалы по стратегическим концепциям основных участников войны. Затем проанализируем основные рода и виды войск - что было к началу боевых действий, что можно было улучшить, исходя из реальных экономических возможностей. Так пойдет?
  - Да - подумав, ответил куратор. Да, кстати, а что такое большая стратегия?
  - Это комплекс экономики, внутриполитического положения, международных отношений и военной стратегии, определяющий возможности той или иной страны для ведения войны - ответил Вячеслав Владимирович. Да, касательно конкретного театра - мне начать с Европейского ТВД?
  - Если Вас не особенно затруднит - с Тихоокеанского ТВД - ответил шатен - предысторию войны в Европе я знаю неплохо, по крайней мере, для штатского - а, вот с предысторией войны на Тихом океане знаком мало.
  - Хорошо - кивнул полковник.
   Следующие несколько вечеров Вячеслав Владимирович посвятил перечитыванию имевшихся в его обширной библиотеке исследований по истории международных отношений межвоенного периода, разумеется, с упором на тихоокеанские проблемы.
   Утром субботы, поблагодарив супругу за завтрак, он, прихватив с собой чайный набор и пачку любимого "Честерфилда", устроился на балконе дачи. Домашние, прекрасно зная привычки главы семьи, поняли, что ему надо обдумать что-то важное, и, не тревожили его.
   Они были правы - Вячеслав Владимирович формулировал пакет информации по формированию предпосылок войны на Тихом океане для куратора.
   Итак, развитие событий на Тихоокеанском ТВД 1922-1931 гг., структурирование сфер влияния в АТР, претензии Японии на господство в АТР.
   Строго говоря, единой, глобальной системы международных отношений тогда еще не существовало, она только складывалась. Тогдашнюю систему международных отношений можно рассматривать как совокупность подсистем: центральной из которых в описываемый период была европейская (Версальская) подсистема, второй же по значимости была азиатско-тихоокеанская (Вашингтонская) подсистема.
   Сейчас историки разделяют ведущие страны мира, исходя из их отношения к Версальско-Вашингтонской системе, на демократические (Великобритания, Франция), стремившиеся к сохранению статус-кво в международных отношениях, и, тоталитарные (Япония, Германия, Италия), склонные к силовой ревизии Версальско-Вашингтонской системы. Промежуточное положение занимал СССР, с одной стороны, нелояльный не учитывающей его интересы Версальско-Вашингтонской системе, с другой стороны, идейно противостоящий германскому нацизму, итальянскому фашизму и японскому милитаризму.
   Надо заметить, что в СССР было принято подчеркивать антисоветский характер внешней политики стран Запада, и, более того, молчаливое пособничество агрессорам. Это совершенно справедливо, но надо учитывать, что Советский Союз, по крайней мере, формально, не отказывался от линии на проведении мировой революции; со своей стороны, элиты Запада были прекрасно осведомлены об участи, постигшей элиту Российской Империи; неудивительно, что власть имущие США, Англии, Франции совершенно не желали ни себе, ни своим близким закончить жизнь в подвалах нью-йоркской, лондонской или парижской ЧК.
   Другой вопрос, что советские историки во многом правы - антисоветизм западных элит, психологически вполне объяснимый, заставил их совершить, по крайней мере, две тяжелейшие ошибки стратегического уровня.
   Первая ошибка - это ставка на максимальную изоляцию СССР. Западу следовало либо пойти на широкомасштабную интервенцию, с целью уничтожения большевистского режима, что в условиях 1918-1922 гг. было практически невозможно - Европа была до предела измотана войной, солдаты просто не хотели больше воевать; либо, начать встраивать этот режим в существующую систему (исходя из реальных возможностей Советской России - на правах младшего партнера), налаживая с большевиками нормальные экономические и политические отношения.
   Конечно, встраивание Советской России в Версальско-Вашингтонскую систему международных отношений не давало стопроцентной гарантии ее устойчивости, ведь еще существовала проблема изоляционистского курса США, но могло существенно повысить ее устойчивость.
   Вторая ошибка - это попытка использовать национализм ультраправого толка, несущественно, в каком именно варианте, как противоядие от коммунистических идей. Это 'лекарство' оказалось еще хуже 'болезни'. Дело в том, что пещерный национализм (здесь речь, прежде всего, идет о германском нацизме и японском национализме), с его идеями наций 'первого' и 'второго' сорта, борьбой с университетской культурой и кострами из книг неугодных авторов, наконец, расстрелами заложников, в принципе несовместим с ценностями европейского модерна, с его идеями рационального познания, равенства, уважения к правам человека.
   Отдельно следует коснуться проблемы пацифизма, оказавшей значительное влияние на европейскую политику 20-30-х гг.; надо отметить отрицательную роль послевоенной эпидемии пацифизма. Не вижу ничего плохого в пацифизме, как системе моральных ценностей, но других способов остановить агрессора, кроме экономических санкций и военной силы, просто нет. В общем, как написал в одной из своих ранних повестей писатель, фантаст Ант Скаландис: 'Оставьте свои интеллигентские штучки: не убий, гуманизм. Вы стреляете, когда вашу жену уже отправили в концлагерь, а на головы ваших детей падают бомбы. А надо стрелять раньше, чтобы этого не было'. Данная цитата может послужить эпиграфом к описанию деятельности европейских умиротворителей немецких нацистов, итальянских фашистов и японских милитаристов.
   В принципе, формирование конфликта, его 'эмбриональная стадия', началась еще раньше, но, поскольку это непринципиально, опишу ее предельно кратко.
   К началу 90-х годов XIX века стратегическая обстановка на Тихом океане применительно к США и Японии выглядела следующим образом - США имели оборудованные базы флота на тихоокеанском побережье страны, но не в центральной части Тихого океана, т.е. морская оборона США имела нулевую глубину; тоже самое относится к Японии - она имела базы флота на побережье Японских островов.
   В течение 90-х годов XIX века США сумели изменить стратегическую обстановку на Тихом океане - в 1890 г. были заняты острова Самоа, в 1894 г. - Гавайские острова, в 1898 г. - Филиппины и Гуам. Состоялось выдвижение США в центральную часть Тихого океана. Разумеется, только занятие этих островов еще не меняло кардинально ситуацию на Тихом океане - надо было создать кораблестроительные и ремонтные мощности на Тихом океане, построить военно-морские базы, достроить Панамский канал, обеспечивающий в короткий срок переброску кораблей, построенных на стапелях Восточного побережья на Тихий океан.
   В том, что касается военно-политических концепций, США придерживались доктрины Монро - 'Америка для американцев'; применительно к Европе США придерживались политики изоляционизма; в это время уже началась экономическая экспансия США на рынки АТР.
   С некоторым отставанием тем же занималась Япония - по итогам японо-китайской войны присоединен Тайвань, по итогам русско-японской - южный Сахалин, в 1910 г. - аннексирована Корея, по итогам Первой Мировой войны - ранее принадлежавшие Германии Марианские, Каролинские и Маршалловы острова, вместе с островами Бонин, обеспечившие выдвижение Японии в центральную часть Тихого океана. Разумеется, для того, чтобы господство на море в данном регионе стало реальностью, надо было построить флот мирового уровня.
   На военно-политическом уровне японская экспансия обеспечивалась англо-японским союзом 1902 г.; согласно принятой 7.04.1907 г. концепции, изложенной в документе, известном как 'Политика Имперской обороны', список вероятных противников Японии был таков - на первом месте - Россия, на втором месте - США, на третьем месте - Франция .
   Таким образом, сферы влияния США и Японии в центральной части Тихого океана пришли в соприкосновение.
   Это было отражено в новой редакции 'Политики Имперской обороны' от 29.09.1918 г.; список вероятных противников Японии был таков - на первом месте - Россия, на втором месте - США, на третьем месте - Китай.
   В этом варианте уже четко прослеживается стратегическое раздвоение - с одной стороны, Япония ищет территориальных приобретений в России и Китае, с другой стороны, судя по тому, что основой военно-морских сил Империи должны были стать три эскадры линкоров, имеющих в своем составе по восемь быстроходных линкоров, не старше 8 лет (т.н. состав '8-8-8'), одним из главных врагов Японии все же стали США.
   Азиатско-тихоокеанская система была структурирована, в первую очередь, Вашингтонскими соглашениями 1921-1922 гг. Кратко охарактеризую ситуацию, сложившуюся в АТР к середине 1921 года.
   В результате Первой Мировой войны, 'владычица морей' Великобритания, начавшая эту войну мировым кредитором, стала должником, с колоссальным внешним долгом в 8 миллиардов фунтов стерлингов (для сравнения, вся 'дредноутная гонка' обошлась Великобритании примерно в 50 миллионов фунтов). Великобритания уже не могла позволить себе содержать флот, соответствующий 'двухдержавному стандарту', т.е. равный по водоизмещению флотам второй и третьей морских держав.
   Что же касается АТР, то политика Великобритании в этом регионе основывалась на англо-японском договоре 1902 года. Объективно говоря, Япония была лучшим из возможных союзников Великобритании. Японии было нужно сырье для тяжелой промышленности, которое она получала из Кореи и Северного Китая (в первую очередь - из Маньчжурии), что никак не задевало британских интересов, сырье для текстильной промышленности (хлопок и шерсть), в значительной мере закупаемое в Австралии и Индии (что было весьма небесполезно для Британской Империи), и рынок сбыта для текстиля (основа японского экспорта), что тоже не вредило британским интересам. С учетом того, что японская армия была ориентирована на войну с Россией/СССР (северный вектор японской экспансии), то Япония была ценнейшим союзником, способным блокировать продвижение России/СССР на юг Азии в АТР. Кроме того, в случае войны с США, Япония становилась незаменимым союзником, поскольку Япония была единственной страной, способной успешно вести боевые действия против Тихоокеанского флота США - Япония располагала и флотом, сопоставимым с американским флотом, и системой баз.
   В результате Первой Мировой войны США стали мировым экономическим лидером, но это лидерство требовало соответствующего подтверждения и в системе международных соглашений, и в системе вооруженных сил, в первую очередь - в военно-морской сфере. В отличие от европейских держав и Японии, предпочитавших классический колониализм (захват колоний военной силой, политическое закрепление (колонии, протектораты, 'сферы влияния'), а затем - экономическая эксплуатация), американцы предпочитали метод неоколониализма (экономический контроль, получаемый посредством политики 'открытых дверей'). Американскому руководству требовалось юридически закрепить выгодную для США ситуацию на Тихом океане, и, в частности, в Китае.
   Конкретизируя ситуацию в военно-морской сфере, сложившуюся к середине 1921 года, с точки зрения американского руководства, остается констатировать, что данная ситуация постепенно становилась угрожающей для интересов США. Соединенные Штаты начали осуществление 'трехлетней кораблестроительной программы' (она же программа 1916 года, она же программа 'десять-шесть' (1)), предусматривавшей строительство 10 ЛК (2), 6 ЛКР (3), 10 КРЛ (4) и 50 ЭМ (5). Вообще-то, изначально эта программа стала ответом США на ущемление американской торговли английской морской блокадой Германии. Как написал Э.Захариас: '..во время мировой войны (первой В.Т.) был период, когда казалось, что Соединенные Штаты могли выступить с войной против Англии. Это произошло потому, что Соединенные Штаты никогда не допускали и не допустят ограничения в плавании их торгового флота, их свободы мореплавания'.
   В ответ на эту программу, в 1920 году японский парламент узаконил программу 'восемь-восемь' (6), предусматривающую постройку 8 ЛК и 8 ЛКР новейших типов, как минимум, не уступающих американским кораблям. Кроме того, Великобритания рассматривала возможность постройки 6 ЛК (два - типа 'Нельсон' (7) и четыре - типа 'Сент-Эндрю') и 8 ЛКР (четыре - типа 'Худ' (головной корабль серии уже построен) и четыре - типа 'G-3'). Если добавить к этому списку уже находящиеся в строю 10 ЛК (пять - типа 'Ройял Соверен' и пять - типа 'Куин Элизабет') и 2 ЛКР типа 'Рипалс', то потенциальная ситуация на Атлантическом ТВД выглядела для американского флота совсем безрадостно - 16 новейших ЛК и 10 новейших ЛКР (особенно с учетом высочайшего уровня подготовки британских моряков) могли почти гарантированно разгромить американский флот, построенный по программе 'десять-шесть'. Противостояние на Тихоокеанском ТВД с японским флотом, построенном по программе 'восемь-восемь', также не сулило американцам ничего хорошего. В этих условиях американцам надо было действовать быстро, используя в качестве инструмента давления свою экономическую и финансовую мощь, пока вероятные противники не договорились между собой против США, использовав в качестве юридической базы англо-японский договор 1902 года (изначально он был направлен против России, но вполне мог быть направлен и против США).
   В этой ситуации блестяще проявила себя американская военно-морская разведка, офицеры которой провели успешные тайные переговоры с представителями японского флота. История этих переговоров описана в мемуарах контр-адмирала Э. Захариаса 'Секретные миссии'; суть позиции, которую реализовали американские разведчики, можно выразить словами тогдашнего начальника автора, военно-морского атташе США, капитана первого ранга Уотсона, сказанными Захариасу: 'Япония хорошо знает, что ей предстоит сделать выбор между ограничением вооружений и гонкой вооружений. Им известно также, что мы предпочитаем заключить соглашение об ограничении, но не испугаемся и гонки. Если придется прибегнуть к гонке вооружений, Япония окажется далеко позади и останется второстепенной морской державой. Японцы проглотят горькую пилюлю с приятной миной на лице и постараются забыть о программе 'восемь-восемь', если это станет абсолютно необходимым. Ясно, что англичане скорее разорвут союз с Японией, чем противопоставят себя Соединенным Штатам'. В итоге, японцы были вынуждены согласиться с тем, что постройка 6 новейших ЛК и 8 новейших ЛКР останется на бумаге.
   Что же касается Японии, то она очень хорошо заработала во время Первой Мировой войны, поставляя свои товары на рынки АТР по монопольным ценам (европейские и американские поставщики в это время были заняты выполнением военных заказов). Японское руководство хотело, насколько возможно, сохранить возможности для подобного бизнеса, превратив в зону 'специальных интересов' если не весь Китай, то, по крайней мере, значительную его часть. Излагая ситуацию подробней, считаю необходимым заметить, что вначале, после русско-японской войны (по договору 1907 года), японцы сделали своей сферой влияния Южную Маньчжурию. Затем, в 1914 году, японцы, выступив на стороне Антанты, захватили территорию германской сферы влияния в Китае - Циндао (Шаньдунский полуостров). После этого, видимо, войдя во вкус, и, пользуясь стратегической скованностью европейских держав, 18.01.1915 г. Япония предъявила Китаю '21 требование'. Первая группа требований подразумевала априорное согласие Китая на любые условия будущего японо-немецкого соглашения относительно принадлежности Циндао и Шаньдунского полуострова. Во второй - излагались требования продлить на 99 лет аренду Порт-Артура, Дальнего и Южно-Маньчжурской железной дороги. В третьей - ставился вопрос о преобразовании Ханьепинского металлургического комбината в совместное, японо-китайское предприятие; не могу удержаться от замечания - насколько для японской металлургии был важен китайский чугун. В четвертой - от Китая потребовали не предоставлять 'иным государствам' гаваней, бухт и островов, пригодных для создания военно-морских баз. В пятой части документа содержались 'пожелания' о создании объединенной японо-китайской полиции, разумеется, только в Китае, и, института японских советников при правительстве Китая. В шестой группе требований излагались требования о предоставлении Японии железнодорожных концессий в Китае. Переводя '21 требование' с дипломатического языка на русский язык, получаю следующие требования: во-первых, Япония требует от Китая безропотно согласиться на переход германской зоны влияния к японцам, во-вторых, от Китая требовали согласиться на фактический переход Южной Маньчжурии под японское владычество, в-третьих, еще более закреплялось положение Ханьепинского завода в качестве поставщика чугуна для японской металлургии, с постепенным его переходом к японским владельцам, в-четвертых, перекрывались возможности для европейских держав и США по созданию новых ВМБ на побережье Китая, и, тем самым, уменьшения 'пространства решений' для японского флота, в-пятых, от Китая требовали согласия на постановку китайского государственного аппарата, и, в частности, полиции (как критически важной части системы управления) под японский контроль, в-шестых, требование железнодорожных концессий - это путь к постепенному получению контроля Японии над транспортной системой Китая. Именно так охарактеризовал '21 требование' контр-адмирал Захариас: 'Если бы эти требования были удовлетворены, Япония могла бы осуществлять политический, экономический и военный контроль над всем Китаем'. Собственно, в '21 требовании' не хватало только седьмой группы требований - я имею в виду корейский вариант, когда японцы сначала потребовали и получили от корейского монарха фактический контроль над экономикой и государственным аппаратом Кореи, а затем, потребовали отречься от суверенных прав в пользу японского императора - юридического признания Китая колонией Японии.
   Поскольку международные договоры, не подкрепленные военной силой, быстро опротестовываются, Япония начала крупномасштабное военно-морское строительство. В 1913 году был введен в строй первый японский ЛКР - 'Конго'. В конце 1914 - начале 1915 года в строй вошли три однотипных 'Конго' линейных крейсера. В 1912 году Япония начала постройку первого сверхдредноута - 'Фусо'. Этот ЛК вошел в строй в конце 1915 года. В 1917 году в строй вошли однотипный 'Фусо' 'Ямаширо' и головной ЛК новой серии - 'Исе'. В 1918 году в строй вошел систершип 'Исе' - 'Хьюга'. В итоге, за пять лет Япония построила линейный флот, сопоставимый с американским флотом.
   Что же касается Франции, то она, понеся тяжелейшие потери во время Первой Мировой войны, просто не могла позволить себе новый раунд борьбы за передел мира. Франции надо было удержать уже завоеванное; применительно к АТР - Французский Индокитай.
   В еще большей степени это относится к Италии. Понесшая тяжелейшие для нее потери в ходе Первой Мировой войны, переживающая серьезнейшую социально-экономическую нестабильность страна попыталась начать строительство 4 новейших ЛК типа 'Франческо Караччиоло', но очень быстро была вынуждена отказаться от этой программы. Причина предельно проста - у Италии не было денег на новые линкоры.
   Разгромленная в ходе Первой Мировой войны, лишенная флота и колоний, Германия не могла претендовать ни на какую роль в АТР.
   Примерно в том же положении, что и Германия, пребывала Россия, с той разницей, что если международный авторитет Германии был очень низок, то международный авторитет Советской России крайне незначительно отличался от нуля. К положительным сторонам относилось то, что РСФСР сохранила территории в АТР, в т.ч. тихоокеанские порты Владивосток и Петропавловск-Камчатский, но назвать их серьезными экономическими портами, не говоря о том, чтобы считать их полноценными ВМБ, на тот момент нельзя.
   На Вашингтонскую конференцию также были приглашены европейские страны, имевшие интересы в АТР - Бельгия, Португалия, Голландия. Среди приглашенных стран был и Китай, хотя его положение на конференции можно описать с помощью анекдота: 'Когда вас приглашают на обед к людоеду, никогда неизвестно, будете ли вы гостем, или - главным блюдом'. Впрочем, с учетом того, что Китай в тот момент представлял собой расколотую страну, имевшую два центральных правительства, враждовавших между собой - северное (старая императорская бюрократия и военачальники Севера) и южное (республиканцы Сунь Ят-Сена); правители провинций (в отечественной историографии - т.н. китайские милитаристы, хотя намного точнее будет назвать их наполовину феодалами, наполовину - бандитами) делали что хотели; развал в Китае был настолько велик, что китайская делегация была отправлена на Вашингтонскую конференцию без достаточного финансирования; с учетом всего этого неудивительно, что Китай был 'главным блюдом', правительству которого по договору девяти держав были предоставлены равные права на китайской же территории.
   Конференция открылась 12.11.1921 года, а 6.02.1922 года были подписаны итоговые документы. Всего их было пять.
   По Договору четырех держав (США, Великобритания, Франция, Япония) англо-японский союз расторгался и заменялся четырехсторонним соглашением о 'совместной защите территориальных прав сторон на Тихом океане'. На практике это означало сохранение статус-кво для участников соглашения, с одним уточнением - США избавлялись от угрозы 'войны двух океанов' и получали гарантии своего 'особого положения' в Китае, взамен гарантируя Японии и Великобритании их сферы влияния в АТР.
   Приложением к этому основополагающему договору стал Договор девяти держав (США, Великобритания, Франция, Япония, Италия, Бельгия, Нидерланды, Португалия, Китай), фиксирующий 'равные права' сторон в Китае и провозглашающий 'политику открытых дверей' в этой стране. Китайскому правительству щедро были предоставлены 'равные права' на китайской же территории. Экономическим дополнением этого договора стал Трактат о таможенном тарифе, определявший тарифную политику Китая.
   США подчеркнули свое превосходство, вынудив японцев подписать 4.02.1922 года Вашингтонское соглашение, по которому Япония обязывалась вывести войска из Шаньдуна, вернуть китайцам железную дорогу Циндао-Цзинань и территорию Цзяочжоу. Строго говоря, на этом с '21 требованием' было покончено, хотя формально речь шла о первой и пятой группе требований.
   Договор пяти держав рассматривал военно-морские вопросы.
   Основой этого договора стало признание паритета линейных флотов США и Великобритании. Япония получала право на 60% американского тоннажа, Франция и Италия - на 35%. Отныне соотношение сил на море определялось формулой 5:5:3:1,75:1,75.
   Общий тоннаж линкоров не должен был превышать 525 тысяч тонн для США и Великобритании, 315 тысяч тонн - для Японии, 175 тысяч тонн - для Франции и Италии. Договор ограничил водоизмещение линкора 35 тысячами тонн (было введено понятие 'стандартное водоизмещение', подразумевающее корабль с полным запасом 'для боя и похода', с экипажем, вооружением и боевым комплектом, но без топлива и котельной воды). Главный калибр артиллерии ЛК был ограничен 406-мм (16 дюймов), ГК крейсеров - 203-мм (8 дюймов). Стандартное водоизмещение крейсеров было ограничено 10 тысячами тонн. Крейсерские силы не ограничивались. Что же касается авианосцев, то их водоизмещение было ограничено 27 тысячами тонн при крейсерской артиллерии, правда, было разрешено построить по два авианосца водоизмещением по 33 тысячи тонн (таким образом, США юридически обосновывали достройку в качестве авианосцев двух ЛКР типа 'Констеллейшн' - 'Саратоги' и 'Лексингтона'). Тоннаж авианосцев был ограничен 135 тысячами тонн для США и Великобритании, и 81 тысячей тонн - для Японии.
   В качестве компенсации США приняли на себя обязательство не создавать военно-морские базы к востоку от 110 меридиана, но 'за исключением островов у побережья США, Канады, Аляски, зоны Панамского канала, Австралии, Новой Зеландии и Гавайских островов'.
  В течение десяти лет сторонам запрещалось строительство каких-либо новых линкоров, за исключением ЛК 'Родней' и 'Нельсон' в Англии. По истечении этого срока разрешалась постепенная замена кораблей, имеющих более чем двадцатилетний срок службы.
   Великобритания должна была сократить свой флот на двадцать находящихся в строю и четыре строящихся линкора, американцы списывали пятнадцать безнадежно устаревших морально дредноутов, вооруженных 305-мм артиллерией, утративших всякое подобие боевого значения, и отказывались от строительства одиннадцати современных линкоров, шесть из которых существовали только в виде выданных заказов. Япония прекращала строительство всех кораблей программы 'восемь - восемь', кроме 'Нагато' и 'Муцу', ликвидировала старые додредноуты и выводила из боевого состава четвертый линейный крейсер серии 'Конго', а именно 'Хией', подлежащий переоборудованию в учебный корабль со скоростью 18 узлов.
   Надо заметить, что флот США исходил из концепции 'флота двух океанов', подразумевавшей примерно равные группировки американского флота на Атлантическом и Тихом океанах. Гранд Флит Великобритании должен был контролировать коммуникации в Атлантике, обеспечивать господство в Средиземном море (ключевые точки Британской Империи: Гибралтар, Мальта, Александрия), защищать английские интересы на Дальнем Востоке, в водах Индийского океана, 'присматривать' за многочисленными африканскими колониями и островными владениями в Вест-Индии. Французский флот должен был обеспечивать оборону побережья Франции плюс контроль за африканскими и азиатскими колониями. У японцев проблемы 'размазанности' флота по многочисленным ТВД просто не было, Императорский флот был собран в единый 'кулак'.
   С учетом всего вышесказанного, стратегическая ситуация на Тихом океане, сложившаяся в результате Вашингтонской конференции может быть охарактеризована следующим образом: США закрепляли за собой контроль над восточной частью Тихого океана, подкрепленный американским Тихоокеанским флотом, примерно равным по силам японскому флоту, и базами в восточной и северной частях Тихого океана (позже появится база Паго-Паго в юго-западной части Тихого океана (острова Самоа); Япония закрепляла за собой контроль над западной частью Тихого океана, помимо мощного флота и разветвленной системы баз, подкрепленный обязательством США не укреплять Филиппины, расположенные как раз в западной части Тихого океана и, в противном случае как раз способные послужить форпостом США; Великобритания сохраняла контроль над южной частью Тихого океана, подкрепленный помимо Восточного флота и баз на Дальнем Востоке (в 1923 г. начато строительство 'дальневосточного Гибралтара' - базы в Сингапуре), а также ВМБ Австралии и Новой Зеландии, потенциальной возможностью использовать базы Французского Индокитая и Голландской Ост-Индии.
   В целом же, подводя итоги Вашингтонской конференции, можно констатировать, что американская дипломатия одержала блестящую победу - крайне опасный для США англо-японский союз был расторгнут; гонка военно-морских вооружений, чреватая войной 'двух океанов', в которой США вполне могли потерпеть поражение, заменялась экономическим соревнованием, в котором сильнейшая экономика мира имела хорошие шансы на победу. Что же касается Японии, то она потеряла лучшего союзника из возможных; интересы двух островных империй, как было упомянуто выше, не имели серьезных 'пересечений', перспективы развертывания флота и 'особые права' в Китае.
   То же самое можно сказать и о Великобритании; она лишилась возможности военным путем оспорить экономическое превосходство США, и, была вынуждена вести невыгодное для нее экономическое соперничество.
   Надо отметить один любопытный нюанс - США пользовались 'особыми правами' в странах Центральной Америки, на Филиппинах, в ряде других стран; почему-то американское руководство в отношении этих стран не ставило вопрос о прекращении 'империалистического диктата' и о переходе к политике 'открытых дверей'.
   В 1927 году появился крайне странный, по крайней мере, на первый взгляд, документ, известный как 'меморандум Танаки'. В этом документе содержалась программа покорения Японией всего мира. 'Для того, чтобы завоевать Китай, - писал Танака, - мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию; для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные азиатские страны и страны Южного моря будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится нарушить наши права.. Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага, Малой Азии, Центральной Азии и даже Европы'. Важным аспектом 'меморандума Танаки' был его антисоветский тон. 'В программу нашего национального роста, - продолжал Танака, - входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить наши мечи с Россией на полях Монголии в целях овладения богатствами Северной Маньчжурии. Пока этот скрытый риф не будет взорван, наше судно не может пойти быстрее' . В отечественной историографии его принято считать подлинным документом, и на то есть веские основания - а именно четкое, последовательное, начиная с захвата Маньчжурии в 1931 году, выполнение японским руководством сформулированного в этом документе плана захвата мирового господства.
   До сих пор есть сомнения в подлинности этого документа, и не без оснований - с учетом того факта, что в 1927 году невозможно было прогнозировать создание оси Берлин - Рим - Токио, и, в особенности, успешные действия Германии по возвращению Саара, аншлюсу Австрии, бескровному захвату Чехословакии, стратегическую и военно-экономическую ценность последней невозможно переоценить, 'в сумме' создавшие благоприятные начальные условия для немецкого реванша, следовательно, можно предположить, что-либо этот документ - фальшивка, либо авторы просто сошли с ума (достаточно сравнить военные и экономические потенциалы стран, контролировавших вышеуказанные территории, с японским военно-экономическим потенциалом, чтобы убедиться в том, что речь идет об оригинальном способе национального самоубийства).
   Чтобы разобраться с вопросом, а был ли 'Меморандум Танака' подлинным документом, надо ответить на следующий вопрос - а что представляла собой японская элита, каков был присущий ей стиль мышления?
   Новейшая история японской военной элиты такова - в 60-е годы XIX века для борьбы с сегунатом Токугава, пользовавшимся поддержкой самурайских кланов северных провинций, объединились кланы южных провинций Японии - Тесю, Сацума и Тоса, до этого княжества Тесю и Сацума издавна ожесточенно боролись за доминирование в Юго-Западной Японии, так что отношения между кланами были недружелюбными.
   После ликвидации сегуната произошел раздел власти - императорская гвардия численностью 10 000 человек была сформирована из элитных частей всех трех княжеств - Тесю, Сацума и Тоса; командные посты в Императорской армии преимущественно были отданы представителям клана Тесю, командные посты в Императорском флоте - преимущественно представителям клана Сацума.
   Можно многое сказать о западных элитах, но подобный, сугубо феодальный, раздел добычи, вряд ли был возможен в Западной Европе, во второй половине XIX века.
   Не менее интересное явление представляла собой японская деловая элита, с известной долей условности разделяемая на 'старые' и 'новые' концерны. Старые концерны, например, фирма 'Мицуи', выросли из торговых домов, существовавших еще во времена сегуната; новые концерны, например, фирма 'Ниппон сангё', более известная как 'Ниссан', возникли в начале XX века и, окрепли на военных заказах.
   Подробное описание японской деловой элиты выходит за рамки данного анализа, так что можно ограничиться перечислением некоторых характеризующих деталей: во-первых, старые концерны ведут деятельность во всех сферах экономики Японии, но, при этом концентрируют свои усилия на какой-то одной сфере - 'Мицуи' - на торговле, 'Мицубиси' - на судостроении и тяжелой промышленности, 'Сумитомо' - на горнорудной промышленности, 'Ясуда' - на финансах, т.е. речь идет о попытках монополизации тех или иных сфер деятельности, более или менее успешных; во-вторых, многие старые концерны, например, Мицуи и Мицубиси, стали могущественными компаниями благодаря правительственным субсидиям или монопольным привилегиям; примерно на том же с начала 30-х годов XX века росли новые концерны, например, 'Ниссан', - военные заказы, даровые кредиты, различные концессии и монопольные привилегии на завоеванных территориях; в-третьих, обширные лоббистские возможности концернов, основанные как на родственных и дружеских связях, так и на занятии ключевых государственных постов при полном отсутствии в Японии антитрестовского законодательства .
   Проще говоря, японская деловая элита сформировалась и значительную часть своих доходов получала не за счет работы в нормальной, по европейским меркам, конкурентной экономике, а за счет полученных сомнительным путем правительственных кредитов, заказов, монопольных привилегий; получение этих привилегий зависело от лоббистских возможностей. Кроме того, присутствовал следующий фактор - некоторые фирмы были очень близки к военной или флотской элите, например, фирма 'Мицубиси' была очень близка к командованию Императорского флота; фирма 'Ниссан' была очень близка к командованию Квантунской армии.
   Подобная деловая элита, получающая монопольные прибыли, была очень заинтересована в безудержной экспансии Империи.
   Что же касается стиля мышления японской элиты, ее восприятия окружающего мира, то показательны следующие примеры, характеризующие стиль мышления как японских генералов и адмиралов, так и бизнесменов.
   Например, в официальном документе, подготовленном штабом 1-го Мобильного Флота, в котором рассматриваются итоги сражения у Марианских островов (крупнейшей авианосной битвы Второй Мировой войны), японские офицеры 'цитируют 49-ю главу Боевой Сутры: 'Тактика подобна боевым сандалиям, калека не должен осмеливаться надевать их'; написанной, кажется, еще до рождества Христова' . Закономерен вопрос: какая может быть связь между сражением авианосцев середины XX века и Боевой Сутрой, представляющей интерес исключительно для историков? Остается только присоединиться к мнению известного исследователя и весьма остроумного человека А.Г. Больных, по этому поводу процитировавшего А.В. Суворова 'В каком амбаре найден сей изъеденный мышами артикул?'.
   Впрочем, японские генералы не отставали от адмиралов. В августе 1945 года, после начала советского наступления в Маньчжурии, командование Квантунской армии отдало приказ, в котором подчиненным ему войскам предписывалось, следуя примеру 'великого героя Кусуноки Масисигэ', разгромить советские войска.
   Итак, время действия - август 1945 года. За шесть предшествующих лет были продемонстрированы блистательные образцы танкового блицкрига - сначала в исполнении Гудериана, Роммеля, Гота, Гепнера, затем - в исполнении Катукова, Лелюшенко, Рыбалко, Баданова и Богданова. Окончательно сформировался комплекс технологий танковой войны, освоенный, и, более того, отточенный до виртуозного исполнения, исполнителями от генералов до рядовых солдат. У японских генералов нет никаких оснований сомневаться не просто в высокой квалификации противника, но в виртуозном владении им технологиями танковой войны - у Красной Армии за спиной Сталинград и Курская дуга, Корсунь-Шевченковская и Ясско-Кишиневская операции, а также, такие шедевры военного искусства, как операция 'Багратион' и Висло-Одерская операция. И в этой ситуации японский генералитет делает ставку не на гибкую противотанковую оборону, подкрепленную контрударами из глубины, даже не на жесткую оборону с опорой на укрепленные районы, а на принцип 'дух выше плоти', подкрепленный примерами из средних веков. Закономерен вопрос - насколько надо не понимать сути современной войны, чтобы пытаться вести ее таким образом, пытаясь заменить отсутствующую современную технику слепым подчинением воле командиров, переходящим в фанатизм, отсутствие современных тактических схем - самопожертвованием, и, самое главное, искренне считать, что этого достаточно для победы над превосходящим противником?
   Можно также вспомнить операции камикадзе. Япония к 1944 году экономически уже проиграла войну - на коммуникациях Империи хозяйничают 'мальчики Локвуда' (подробно история операций американских подводников на японских коммуникациях описана в мемуарах Ч. Локвуда 'Топи их всех'). Американские корабли получили лучшую в мире систему корабельной ПВО (более чем эффективную в то время), основанную на РЛС управления огнем, 40-мм зенитных автоматах 'Бофорс' (лучшие зенитки Тихоокеанской войны, и, одни из лучших зениток Второй Мировой войны, служившие по обе стороны фронта), и, важное дополнение, радиовзрыватели в снарядах, резко повысившие их эффективность. Японский ответ основан на принципе 'дух выше плоти' - добровольцы-смертники, как правило, не добивавшиеся успеха.
   Исходя из вышесказанного, логично предположить, что это непонимание японским генералитетом и адмиралитетом природы современной войны, появилось задолго до того, как прозвучали первые выстрелы Второй Мировой войны. Можно предположить, что отчасти корни этого непонимания кроются в операции против Циндао в 1914 году. Именно тогда японцы 'ускоренным штурмом', предвестником 'специальных атак' взяли укрепления, рассчитанные на борьбу с китайскими 'боксерами', но никак не на противостояние современной армии.
   В этом случае все странности 'меморандума Танаки' получают логичное объяснение - дикое для европейских генералов пренебрежение военно-экономическим потенциалом противника, уверенность в том, что стоит продемонстрировать 'истинный дух Ямато', и противник, как бы силен он не был, психологически сломается и так далее.
   Впрочем, если провести анализ косвенных данных, то можно сделать некоторые выводы и о стиле мышления японской деловой элиты.
   По данным, приведенным в книге И.В. Можейко 'Западный ветер - ясная погода', 'в пределах японской сферы сопроцветания оказалось примерно 98% мирового производства каучука' , в том числе, 850 тыс. т каучука в британских колониях в ЮВА , 770 тыс. т - в Голландской Ост-Индии, Французском Индокитае и Таиланде , при общемировом производстве, равном 1660 тыс. т . Потребность Японии в каучуке составляла не более 100 тыс. т ; в это же время, например, США, испытывали сильнейший дефицит каучука - в июне 1942 г. дело дошло до сбора старых автомобильных покрышек, давшего 200 тыс. т резины .
   С учетом того, что, с одной стороны, в США развертывалось основанное на самых современных, на тот момент, технологиях производство синтетического каучука, а, с другой стороны, Япония испытывала сильнейший недостаток высокооктанового авиационного бензина, легирующих добавок к стали, было бы логично организовать, по примеру Германии, покупавшей, например, через шведский коммуникационный канал в США полиметаллы и подшипники, торговлю с противником, через Сиам, или еще лучше, СССР.
   Судя по тому, что в то время, когда все воюющие державы испытывали жесточайший дефицит каучука, в Японии рекламировали каучук в качестве кровельного материала , а в Джакарте собирались крыть им дороги , стиль мышления японской деловой элиты не сильно отличался от стиля мышления японского генералитета; не исключено, что японской элите мысль наладить торговлю с врагом просто не пришла в голову.
   В 1930 году состоялась Лондонская конференция по ограничению и сокращению морских вооружений. На ней режим ограничений теоретически был расширен на те классы кораблей, которые не были 'охвачены' на Вашингтонской конференции - легкие крейсера, эсминцы и подводные лодки. Технически же были приняты очень оригинальные решения - главный калибр легких крейсеров был ограничен 155-мм (6,1 дюйма), но не было ограничено водоизмещение этих крейсеров. Впоследствии это дало возможность Японии, полностью выбравшей свой лимит на строительство тяжелых крейсеров, построить серию уникальных в истории мирового крейсеростроения кораблей типа 'Могами'. Эти корабли были построены как легкие крейсера, вооруженные 15 155-мм пушками в пяти трехорудийных башнях, но, еще на стадии проектирования, была заложена возможность их перевооружения 10 203-мм орудиями в пяти двухорудийных башнях, что превращало их в полноценные тяжелые крейсера.
   В целом же конференция прошла довольно удачно для Японии - были сохранены старые, 60% лимиты на линкоры, авианосцы и тяжелые крейсера, что же касается новых лимитов, то Япония получала 70% американского лимита на легкие крейсера и эсминцы, и, 100% лимит на подводные лодки .
   Экономический кризис 1929 года наносит тяжелейший удар по экономике Японии, впрочем, не приводя ее к коллапсу, как в США. Кризис очень тяжело отразился на странах, производивших продукцию высоких переделов, прежде всего - США (спрос на машиностроительную продукцию очень сильно зависит от экономической конъюнктуры; продукция низких переделов и сырье, как более примитивная, менее уязвима); японская экономика сильно пострадала от кризиса, но, до грани коллапса, как американская экономика, не дошла.
   С этой точки зрения кризис был выгоден Японии - появлялась возможность расширить свою сферу влияния в Китае, при практически полной гарантии невмешательства США.
   Первым актом японской агрессии в 30-е годы стал захват Маньчжурии. События развивались следующим образом: в ночь на 18 сентября 1931 года на Южно-Маньчжурской железной дороге произошел взрыв, организованный японской разведкой . Использовав этот повод, Квантунская армия численностью около 10 тысяч человек перешла в наступление против войск Чжан Сюэ-ляна в составе 268 тысяч регулярных войск и 180 тысяч человек ополчения и утром захватила Мукден . Принято считать, что причина успехов японцев, в приказе, отданном Чан Кайши Чжан Сюэ-ляну не оказывать сопротивления японцам . Скорее всего, дело в том, что японская армия была хоть и не первоклассной, но все же серьезной регулярной армией; воинство Чжан Сюэ-ляна было просто бандой, способной только грабить и убивать беззащитных людей, что подтверждается историей конфликта на КВЖД в 1929 году. Тогда Чжан Сюэ-лян, с одобрения Чан Кайши попытался отобрать принадлежавшую СССР КВЖД; Дальневосточная армия под командованием В.К. Блюхера перешла границу и восстановила статус-кво. Безусловно, РККА 'образца 1929 года' трудно назвать первоклассной европейской армией, равно как и В.К. Блюхер, мягко говоря, не был великим полководцем, но все же РККА в то время была нормальной армией, а Блюхер имел пусть и крайне специфический (гражданские войны в России и Китае), но опыт военных действий. После нескольких боев белокитайцы (как принято называть хунхузов Чжан Сюэ-ляна в советской историографии) попросту разбежались.
   Получив указание 'по возможности ограничить рамки конфликта', японский командующий, генерал-лейтенант Сигэру, 21 сентября занял Гирин, 3 января - Цзиньчжоу, 5 февраля - Харбин. Двумя неделями позже японская дипломатия нашла выход из положения, провозгласив независимость Маньчжурии.
   Кстати, показательно, что японские командиры на местах сплошь и рядом действуют по собственной инициативе, не утруждая себя получением согласия от собственного правительства.
   Тем временем, Лига наций, в которой доминировали Великобритания, Франция и Япония (кроме того, шли консультации с США), начали длительное, но совершенно непродуктивное обсуждение событий в Маньчжурии.
   В конце концов, было принято решение об образовании комиссии по изучению обстановки в Маньчжурии (комиссия Литтона, создана в январе 1932 года).
   Соединенные Штаты остановились на 'доктрине непризнания', она же 'доктрина Стимсона'. Суть этой доктрины заключалась в юридическом непризнании японских захватов, но без введения экономических санкций и, тем более, без применения военной силы против Японии. Практическая ценность этой доктрины состояла в том, что у США оставались 'развязаны руки' для любых действий.
   В апреле 1932 года в Маньчжурию прибыла комиссия Литтона. Какие инструкции были даны комиссии, можно судить, по словам самого В. Литтона: 'не в том, чтобы заставить Японию уйти из Маньчжурии, а в том, чтобы создать условия, позволяющие ей там остаться'.
   В докладе, подготовленном комиссией, признавался факт японской агрессии, но, в то же время, заявлялось, что невозможно стабилизировать ситуацию за счет возвращения к статус-кво; предлагалось передать Маньчжурию под международный контроль , что было технически невозможно - в разгар мирового кризиса на это не было ресурсов.
   Японские военные, видимо, очень сильно расстроились оттого, что Лига Наций не признала захват Маньчжурии законной акцией, и, в начале 1933 года начали захват двух северо-восточных провинций Китая - Жэхэ и Хубэй. Когда Лига Наций потребовала вывода японских войск, Япония вышла из Лиги Наций (27.03.1933 года).
   В то же время, после захвата Маньчжурии, японский флот развертывает программу строительства тяжелых крейсеров и эсминцев - достраиваются КРТ 'Такао', строятся вышеупомянутые КРТ 'Могами', суперэсминцы (подкласс ЭМ, очень близкий лидерам эсминцев) 'Фубуки' и 'Акацуки', ЭМ 'Томозуру' и 'Хатухару' . Благодаря реализации этих программ Империя Восходящего Солнца выбрала свои квоты водоизмещения, в то время как Великобритания и США своих квот не выбрали. Япония стала требовать квоты, равной с англосаксонскими державами. Получив вполне закономерный отказ (проблема театров, которые должны прикрывать флоты различных стран, рассмотрена выше), Япония выдвинула демагогическое предложение 'взаимного сокращения флотов США, Великобритании и Японии и полной ликвидации крупных кораблей и авианосцев' , категорически неприемлемое для партнеров по переговорам - в то время обеспечить свои интересы на морских театрах, не имея в составе флота линкоров и авианосцев, было невозможно. Как ни странно (неизвестно, как министры Его Величества собирались обеспечить целостность Империи без тяжелых кораблей), правительство Великобритании было склонно согласиться с японцами, но американцы категорически отказались. Более того, в начале 1934 года конгресс принял акт Винсона - Треммеля, предусматривавший, в том числе строительство тяжелых ударных авианосцев 'Йорктаун' (2 единицы), КРТ 'Вичита' (2 единицы), КРЛ 'Бруклин' (9 единицы), ЭМ 'Мэхен' (18 единиц), 'Грэйвен' (10 единиц), 'Саммерс' (5 единиц), 'Симс' (24 единицы) , а всего свыше 100 боевых кораблей . Япония ответила на это сообщением, сделанным в декабре 1934 г., о выходе из Вашингтонского и Лондонского договоров, по истечении срока их действия .
   Параллельно с вышеупомянутыми процессами в Японии нарастает вмешательство военных в вопросы управления страной. Этот процесс достигнет своей кульминации 26.02.1936 г., когда группа из двадцати двух младших офицеров армии (в чине от лейтенанта до капитана) осуществит что-то, до крайности напоминающее государственный переворот. Мятежные военные захватят центр Токио, убьют генерального инспектора армии, лорда-хранителя печати, министра финансов и капитулируют только после прямого приказа императора. Надо заметить, что все это 'веселье' происходило при странном бездействии высшего армейского руководства.
   Внешняя политика Империи, ранее четко ориентированная на западное направление экспансии - в Корею и отчасти в Китай, теперь раздваивается между необходимостью предотвратить реванш со стороны СССР/России и потребностью получить источники сырья и рынки сбыта в Юго-Восточной Азии. Внутри страны это противоречие нашло отражение в перманентном конфликте между армией и флотом. Небольшой комментарий: флот ориентировался на южное направление, против США, Великобритании, Франции и Голландии, армия же готовилась ко 'второму изданию' русско-японской войны. С учетом того факта, что Япония того времени отнюдь не была державой 'первого класса' с развитой экономикой, устойчивыми финансами и сильной промышленностью, способной обеспечить все нужды своих вооруженных сил, то крайне ожесточенное соперничество за ресурсы между армией и флотом вполне понятно .
   Этот конфликт тоже подошел к своей высшей точке в ходе 'инцидента 26 февраля'. Командование Объединенного флота, не особенно сильно обрадованное убийством мятежниками трех заслуженных адмиралов, и как упоминалось выше, бездействием армейского руководства, ввело тяжелые корабли в Токийскую бухту и высадило на побережье морскую пехоту. По сути дела, в течение трех дней Япония была на грани гражданской войны между армией и флотом.
   Тем временем, в Германии пришло к власти правительство А. Гитлера. Первоначально нацисты представляли свои внешнеполитические акции так, что создавалось впечатление, что речь идет о возвращении Германии статуса великой европейской державы, но не о доминировании в Европе, по крайней мере, не о возврате к концепции "Срединной Европы".
   Нацистское правительство придерживалось линии на неприятие существующего мирового порядка в целом, при поддержании мирных отношений со всеми соседними странами на двусторонней основе.
   В апреле 1933 года Берлин заключил конкордат с Ватиканом, что способствовало улучшению отношений с католическими странами Центральной и Восточной Европы; Германия шла на облегчение повседневной деятельности католических общественных и религиозных организаций в обмен на согласие Ватикана испрашивать предварительное согласие Берлина на назначение епископов и архиепископов в Германии.
   Затем правительство А. Гитлера нормализовало отношения с СССР, продлив действие советско-германского Договора о нейтралитете и ненападении 1926 г., и продлявшего его Протокола от июня 1931 г.; 5.05.1933 г. А. Гитлер заявил, что Договор и Протокол будут действовать впредь. Таким образом, нацистское правительство доказало, что несмотря на агрессивную риторику в стиле 'Кругом одни враги', оно вполне способно договариваться даже с не самыми дружественными государствами.
   В марте 1933 г. итальянские дипломаты начали зондаж в европейских столицах с целью выяснить отношение ведущих европейских держав к ревизии Версальского пакта в виде т.н. 'пакта четырех' - закрытого клуба Англии, Франции, Германии и Италии. Этот проект остался нереализованным, но важна демонстрация готовности многих политиков, прежде всего Англии, на частичную ревизию принципов Версаля.
   В принципе, курс на частичную ревизию положений Версаля, вполне понятен - лучше потерять часть, чем довести дело до новой европейской, или, того хуже, мировой войны. Политики, считавшие курс на ревизию Версаля меньшим злом, не учли одного нюанса - А. Гитлеру, как герою полузабытого анекдота 'Нам нужен мир. Желательно, весь', нужно было не просто восстановление Германии в статусе великой державы, но, как минимум, доминирование в Европе.
   Германия же продолжила реализацию политики 'разделяй и властвуй': вначале правительство А. Гитлера потребовало равных возможностей в рамках Конференции по разоружению, а, когда западные державы отказали, воспользовалась удобным предлогом, и, сначала, 14.10.1933 г. прекратила участие в работе Конференции по разоружению, а, затем, 19.10.1933 г. вообще вышла из Лиги Наций. Параллельно с этим, немцы подготовили, и, 26.01.1934 г. подписали польско-германское соглашение о мирном разрешении споров сроком на 10 лет. Фактически это был договор о ненападении. Это соглашение стало тяжелейшим ударом по Франции - по сути дела, французская политика выстраивания антигерманского союза в Центральной и Восточной Европе ('Малой Антанты') потерпела тяжелое поражение. Кроме этого, началось постепенное сближение Германии и Италии. Курс на ревизию положений Версаля вызывал вполне понятное одобрение Японии.
   В июне 1935 г. Великобритания встала на путь открытой ревизии Версальского договора. Было заключено англо-германское морское соглашение, подготовленное в тайне от Франции, и, заключенное вопреки ее официальному протесту. По этому соглашению Германия получила право построить надводный флот, тоннажем равный 35% британского тоннажа (т.е. равный французскому флоту; по Вашингтонскому договору Франция имела право на 35% британского тоннажа); кроме того, Германия получала право на тоннаж подводного флота, равный 100% британского тоннажа; Германия соглашалась временно ограничить тоннаж своего подводного флота 45% британского тоннажа.
   Следующим важным событием стала агрессия Италии против Эфиопии, начавшаяся 6.12.1934 г. Безусловно, феодальная Эфиопия, страна, в которой еще не было изжито рабство, не была светочем прогресса. Но, тем не менее, Эфиопия была независимой страной, признанной мировым сообществом. Ввиду полной неспособности итальянских войск, располагавших артиллерией, авиацией и танками, к ведению боевых действий даже против вооруженного устаревшими винтовками племенного ополчения, итальянцы применили химическое оружие, причем не только против эфиопских войск, но и против населенных пунктов с мирным населением. Надо заметить, что применение химического оружия даже против войск противника являлось грубейшим нарушением Женевского протокола 1925 г., запрещавшего использование химического оружия; применение же боевых ОВ против мирного населения являлось даже не нарушением законов и обычаев ведения войны, а просто военным преступлением.
   После этого, в декабре 1935 г. министры иностранных дел Великобритании и Франции заключили секретное соглашение Хор-Лаваль, предусматривавшее удовлетворение аппетитов Италии за счет Эфиопии, а именно: 'Предполагалось, что война будет прекращена, если Эфиопия передаст Италии богатую северную провинцию Тигре. Другая перспективная юго-восточная провинция Огаден должна была превратиться в сферу экономического преобладания Италии. Территория, остававшаяся под суверенитетом императора Хайле Селассие I, должна была сократиться на одну треть и включать в себя самые бедные и отсталые районы страны'.
   Сохранить это соглашение в тайне не удалось, также не удалось воплотить эти планы в жизнь; но сам факт предоставления агрессору, нарушающему все существующие 'правила игры' свободы рук, безусловно, поощрял других агрессоров.
   В 1935 г. Япония начала пытаться реализовать план 'Монголо-го' - создание нового материкового владения Империи Восходящего Солнца в составе китайских провинций Внутренней Монголии и МНР, с последующим воссозданием 'единой монголо-маньчжурской империи' . Стратегические выгоды, проистекавшие из реализации этого плана, были огромны - территория МНР прикрывала с юга дальневосточные границы СССР от Забайкалья до Алтая, на протяжении почти трех тысяч километров. Япония, взяв под контроль территорию МНР, мог захватить основные центры Восточной Сибири, перерезать Транссибирскую магистраль, тем самым, отрезав Дальний Восток от остальной территории СССР.
   Этот план был сорван благодаря жесткой позиции Советского Союза - в январе 1936 г. МНР начала получать помощь оружием и снаряжением, 1.03.1936 г. И.В. Сталин в одном из интервью заявил: 'что в случае нападения на МНР Советский Союз окажет ей вооруженную помощь', несколькими днями позже был подписан советско-монгольский протокол о взаимной помощи, на основании которого в МНР были введены советские войска.
   А тем временем, на очередной конференции по военно-морским вооружениям, проходившей в Лондоне в конце 1935 - начале 1936 гг., Япония снова выдвинула свои требования, и, получив закономерный отказ, покинула конференцию. Ее примеру последовала Италия. США, Англия и Франция договорились о сохранении качественных ограничений (водоизмещение и калибр орудий), при снятии количественных ограничений'. Тем самым, была открыта новая глава гонки военно-морских вооружений.
   В декабре 1936 г. Япония официально вышла из Договора пяти держав.
   7.03.1936 г. немецкие войска, в количестве целых трех батальонов, вступили на территорию демилитаризованной Рейнской области. Немецкие офицеры имели приказ на немедленный отход, если французы потребуют вывода войск. Французское правительство, не получив согласия Лондона, не посмело самостоятельно потребовать вывода немецких войск.
   В феврале 1936 г. выборы в Кортесы выиграли левые партии, объединившиеся в 'Народный фронт'. Испания к тому времени представляла собой психиатрическую лечебницу, в которой врачи не слишком сильно отличались от пациентов. Власть имущие, представленные в Кортесах правыми партиями, не могли, и, видимо, не очень хотели, дать народу нормальную жизнь. Левые партии представляли собой нечто, с большим трудом характеризуемое в цензурных выражениях. Например, анархисты профессионально занимались террором; что же касается их деятельности во время гражданской войны, то, например, их достижения на ниве создания колхозов подробно описаны в 'Испанском дневнике' И. Эренбурга . Впрочем, террором занимались все участники испанского политического процесса, например, известно, что владельцы шахт в Астурии совершенно открыто объявляли награды за головы профсоюзных активистов. Что же касается коммунистов, то одна из лидеров ИКП, Д. Ибаррури (Пассионария), прославилась тем, что призывала испанских женщин рожать вне брака. Как эти призывы воспринимались в традиционной католической стране, я комментировать не буду. Кроме того, левые практиковали разрушение церквей: 'В стране было сожжено и разрушено около 420 церквей'.
   В стране с полуразрушенной экономикой наличествовали две 'священные коровы' - церковь и армия. Надо заметить, что в армии имелся непропорционально многочисленный офицерский корпус, в массе своей не замеченный в серьезных достижениях на ниве повышения обороноспособности Отечества, в частности, не покрывший славой испанское оружие во время колониальной войны в Марокко, но увлеченно занимавшийся политикой, в основном, поддерживавший правых.
   На этом фоне правые, в июле 1936 г., подняли мятеж. Понятна позиция США, Великобритании и Франции - правые, возглавляемые Ф. Франко, воспринимались элитами этих стран как меньшее зло, по сравнению с коммунистами и анархистами. С точки зрения 'борьбы с мировым коммунизмом' можно понять 'политику невмешательства' США, Англии и Франции, Но, это не отменяет того факта, что правые испанские военные были, де-юре, заговорщиками, поднявшими мятеж против законного правительства. И, самое главное - во-первых, с победой правых, стратегический баланс в Средиземноморье мог сместиться в пользу держав 'Оси'; во-вторых, всем заинтересованным сторонам было дано понять - демократические страны, как минимум, не будут мешать самым, мягко говоря, сомнительным мероприятиям, при условии, что эти мероприятия будут направлены против левых сил.
   Этот курс Англии и Франции был развит в 'политику умиротворения', проводившуюся пришедшим к власти в мае 1937 г. правительством Н. Чемберлена.
   Германия, Италия и Япония прекрасно поняли намек. 25.10.1936 г. был подписан германо-итальянский протокол о взаимопонимании. Фактически, была создана ось 'Берлин - Рим' без заключения формального военного союза. В ноябре 1936 г. в Испанию стали прибывать итальянские и немецкие военные контингенты, в частности, знаменитый легион 'Кондор'. А. Гитлер и Б. Муссолини, надо признать, соблюли необходимый минимум приличий - считалось, что эти соединения укомплектованы добровольцами; разумеется, это не меняло сути дела - налицо была агрессия против суверенного государства. Затем, сначала Германия и Италия, в ноябре 1936 г, а затем, Япония, в декабре 1936 г. признали правительство Ф. Франко. 25.11.1936 г. Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт. В ноябре 1937 г. к этому пакту присоединилась Италия.
   Вышеупомянутую политику умиротворения Германии легко можно понять, исходя из позиции элит Запада: во-первых, Великобритания и Франция, ослабленные Первой Мировой войной, были психологически и материально не готовы к новой войне , во-вторых, элита Великобритании хотела использовать Третий Рейх как антисоветскую силу; эту политику проводило правительство Н. Чемберлена.
   Но, есть еще одна причина, заключающаяся в психологии нового поколения британской элиты - в британской элите наличествовал дефицит таких империалистов 'викторианского образца', как С. Родс, готовых на все, включая мировую войну, ради процветания Империи. В этом плане очень показательна точка зрения Б. Муссолини, разделяемая Чиано: 'Эти люди, - сказал Муссолини, - сделаны из другого материала, чем Фрэнсис Дрейк и другие великолепные искатели приключений, создавшие империю. В конечном счете, это - утомленные потомки многих поколений богачей...'
   'Англичане, - отметил Чиано, - не хотят сражаться. Они пытаются отступать как можно медленнее, но они не хотят сражаться..'. Британская элита 30-х годов не просто искала страну, которая бы 'оплатила большую часть счета мясника', что очень характерно для британской политики; англичане хотели, чтобы другие страны защищали для них их Империю. В книге М. Мэтлоффа и Э. Снелла упоминается, как во время англо-американских переговоров в мае 1939 г. англичане настойчиво предлагали следующий вариант развертывания: перебазирование Тихоокеанского флота США в Сингапур.
   Критическим моментом стал визит Э. Галифакса в Берлин в ноябре 1937 г., во время которого Э. Галифакс информировал немцев о согласии Англии на расширение Германии до ее 'естественных этнических границ'. Проще говоря, английская элита соглашалась на присоединение к Германии Австрии, Судетской области, Данцига, польской части Силезии, Мемеля при условии, что данный процесс пройдет при соблюдении дипломатических приличий. Можно выразиться еще проще - Великобритания расписывалась в своей неспособности защитить Версальскую систему.
   В целом же международную ситуацию в это время можно охарактеризовать следующим образом.
   Империя Восходящего Солнца, опоздавшая к колониальному разделу мира, начинает новую серию колониальных захватов с Маньчжурии.
   Что же касается западных держав, то экспансия Японии в Маньчжурию либо не осуждалась (американская 'доктрина непризнания'), либо прямо поддерживалась (деятельность комиссии Литтона), потому что никак не угрожала экономическим интересам США и Великобритании, концентрировавшимся в Центральном и Южном Китае; впрочем, столкнувшиеся с тяжелейшими экономическими проблемами страны Запада просто не имели ресурсов для организации эффективного давления на Империю Восходящего Солнца.
   Советский Союз, только начавший превращение в мощную индустриально-аграрную державу, не имел ни экономических возможностей для организации эффективных санкций, ни военного потенциала, достаточного для победоносной войны с Японией.
   Убедившись в том, что вооруженный захват китайских территорий вполне выгоден, Япония продолжила захваты в Северном Китае.
   А тем временем в Европе усиливаются сторонники ревизии Версальской системы - приход к власти в Германии нацистов, экономические проблемы и Германии, и Италии приводили к вполне естественному желанию решить экономические проблемы в том числе, за счет приобретения колоний (вариант - сфер влияния).
  
  
  
  В промежутке еще очень много чего будет - а, пока я начал писать эпизод о стрелковом оружии АИ-РККА.
   Полковник Ленин попивал любимый крепкий чай, куря "Честерфилд". На балконном столике лежала груда справочников и монографий, посвященных стрелковому оружию XX века. Требовалось решить очередную нетривиальную задачу - рассчитать оптимальную систему вооружения пехоты РККА, и, при этом, входящее в эту систему вооружение должно было быть недорогим - СССР 30-х был крайне небогатой страной; технологически простым - культура производства у вчерашних выпускников ФЗУ, деликатно говоря, оставляла желать много лучшего; интуитивно понятным рядовому пехотинцу Красной Армии, как правило, имевшему начальное образование; очень надежным - настолько, чтобы вышеупомянутый пехотинец, в родной деревне или кишлаке не имевший возможности обрести навык обращения со сколько-нибудь сложной техникой, ничего не сломал в первый же день; по возможности, максимально пригодным для массового выпуска на неспециализированном оборудовании, не очень квалифицированным персоналом, и, по минимуму требующего дефицитных материалов. Заодно требовалось решить проблему боеприпасов для стрелкового оружия, при этом учитывая бедность СССР 30-х годов.
   По здравому размышлению, вышеупомянутая линейка выглядела так:
   1. пистолет или револьвер - в качестве личного оружия командного состава;
   2. пистолет-пулемет - в качестве т.н. "оружия свободных рук", вооружения штурмовых групп, и, последнее по счету, но не по важности - самого дешевого мобилизационного оружия, если все будет совсем плохо, и, возможности массово выпускать более сложное и дорогое оружие с высокими характеристиками не будет;
   3. винтовка, предпочтительно, самозарядная - в качестве личного оружия линейной пехоты, мотопехоты и кавалерии;
   4. снайперская винтовка - абсолютно необходимая для наиболее метких стрелков;
   5. ручной пулемет - в качестве легкого средства усиления отделения;
   6. станковый пулемет - в качестве средства усиления взвода/роты;
   7. крупнокалиберный пулемет - в качестве тяжелого средства усиления, решающего задачи борьбы с легкой бронетехникой, низколетящими самолетами, подавления огневых средств пехоты противника;
   8. ручные и, возможно, винтовочные гранаты - в качестве "карманной артиллерии", предназначенной для борьбы с пехотой и бронетехникой противника;
   9. ручные и станковые противотанковые гранатометы (соответственно, РПГ и СПГ) - в качестве основного противотанкового оружия пехоты;
   10. противотанковые ружья (ПТР) - в качестве запасного варианта, на тот малоприятный случай, если не удастся создать приемлемые образцы РПГ и СПГ;
   11. автоматический станковый гранатомет - в качестве средства борьбы с пехотой противника, если, конечно, на это, весьма эффективное, но, и, сугубо недешевое оружие, хватит денег.
   Естественно, полковник начал с боеприпасов.
   Строго говоря, винтовочному патрону 7,62x54, в просторечии 7,62 Мосин, альтернативы не просматривалось даже теоретически - во-первых, потому, что замена основного боеприпаса для стрелкового оружия ВС мероприятие безумно дорогое, чего Советский Союз в те времена себе никак не мог позволить, во-вторых, этот патрон недаром более ста лет состоял на снабжении сначала Императорской армии, затем - Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Советской Армии, потом - Российской Армии - и, надо отметить, даже в начале XXI века его отнюдь не собирались "отправлять в отставку", и, совсем недаром - хорошие баллистические характеристики при умеренном, разумеется, для винтовочного патрона, импульсе отдачи, делали его весьма удачным боеприпасом как для снайперских винтовок, так и для единых пулеметов. Есть у 7,62 Мосин и недостатки - во-первых, это типичная для всех классических винтовочных патронов избыточная мощность боеприпаса, применительно к использованию в личном оружии пехотинца, во-вторых, это крайне неудачная геометрия рантовой гильзы, делающая ее донельзя неудобной и для использования в коробчатых магазинах к самозарядных винтовкам, и очень усложняющая механизм подачи патрона в патронник. Но, увы, деваться некуда - заменить его совершенно нереально.
   Что же касалось пистолетного патрона 7,62x25 ТТ, он же 7,62 ТТ, он же, в "девичестве" 7,63 Маузер, то ему реальной альтернативы также не просматривалось. Строго говоря, у этого отличного пистолетного патрона, прекрасно подходящего для использования в стрелковом оружии военного образца, был только один существенный недостаток - довольно скромное останавливающее действие пули, обусловленное небольшим калибром. Достоинств было намного больше - во-первых, его постановка на производство требовала наименьших затрат, по сравнению с иными образцами, во-вторых, он имел высокую начальную скорость (420 м/с; для сравнения - стандартный патрон НАТО 9 Парабеллум имеет начальную скорость 360 м/с. В.Т.) и хорошую настильность траектории, что было очень удобно при использовании в пистолетах-пулеметах (для сравнения - в ВС Германии и Израиля пришлось создавать специальные "автоматные" модификации патрона 9 Парабеллум, оптимизированные для использования в пистолетах-пулеметах, с усиленным зарядом пороха и облегченной пулей, причем, взаимозаменяемость этих патронов с обычными пистолетными была запрещена. В.Т.), в-третьих, он имел хорошее пробивное действие, конечно, для пистолетного патрона, в-четвертых, при всех этих достоинствах патрон имел вполне приемлемый импульс отдачи.
   Также не просматривалось альтернативы револьверному патрону 7,62x38R, он же 7,62x39 Наган, он же 7,62 Наган - этот довольно мощный, очень точный и надежный револьверный патрон, имевший только один дефект - небольшое останавливающее действие, просто не было смысла на что-либо менять; в любом случае, эпоха револьверов в качестве армейского оружия заканчивалась, так что "овчинка не стоила выделки".
   Крайне непростым, но очень перспективным делом выглядело внедрение промежуточного патрона.
   В принципе, в середине 20-х годов в СССР шла оживленная дискуссия о замене 7,62 Мосин японским винтовочным патроном 6,5x50SR, он же 6,5 Арисака. Этот патрон, формально относящийся к винтовочным, по своим характеристикам был заметно ближе к промежуточным патронам, чем к большинству винтовочных патронов. Его крупным достоинством была т.н. полурантовая гильза, что без особых проблем позволяло использовать его в автоматическом оружии; кроме того, он имел очень приличную баллистику при приемлемом уровне отдачи. Помимо всего прочего, в России имелось небольшое производство этих патронов, поскольку во время Первой Мировой войны было закуплено значительное количество японских винтовок Арисака под этот патрон, кроме того, под него же был спроектирован автомат Федорова.
   Имелись у этого боеприпаса и серьезные недостатки - во-первых, он был слишком маломощен для использования в станковых пулеметах и снайперских винтовках - а переход на бипатронную систему в то время, для бедного СССР, был очень обременителен экономически; во-вторых, и в то время, и заметно позже, специальные пули, например, трассирующие, не могли быть изготовлены в калибре менее 6,75-мм; в-третьих, этот калибр имел заметно меньшее останавливающее действие, чем калибр 7,62-мм - в первом приближении, почти в 1,4 раза - что крайне существенно при дистанции боестолкновения до 100 м - а такая дистанция характерна и для боя в населенном пункте, и для боя в лесу, да и в обычном общевойсковом бою такая дистанция вовсе не редкость.
   С другой стороны, переход на бипатронную систему в 20-е - 30-е годы осуществили Италия, Швеция, Япония; Советский же Союз фактически осуществил переход на бипатронную систему в 1942 г., когда основным индивидуальным оружием пехоты, наряду с винтовкой, стал пистолет-пулемет. Это немедленно отразилось на соотношении выпускаемых патронов - в 1943 г. из 7 млрд. выпущенных патронов 3,2 млрд. составили пистолетные патроны. Переход же на бипатронную систему еще в начале 30-х годов, в принципе, вполне возможный, позволил бы использовать ограниченные ресурсы Советского Союза с намного большей эффективностью, с одной стороны, экономя ресурсы на производстве избыточно мощных винтовочных патронов, с другой - производя самозарядные винтовки и карабины, а, в перспективе, и автоматы и ручные пулеметы под промежуточный патрон, не мучаясь при этом с избыточной мощностью и очень неудобной рантовой гильзой 7,62 Мосин, с третьей же стороны, РККА бы получила в свое распоряжение индивидуальное автоматическое оружие, по своим возможностям намного превосходящее даже такой удачный пистолет-пулемет, как ППШ-41.
   Проблема специальных пуль легко решалась принятием калибра от 6,75-мм до 7,62-мм включительно - с этим никаких проблем не предвиделось.
   Хуже было с меньшим останавливающим действием - полковник прекрасно помнил опыт последних лет афганской войны, когда потери 40-й армии в боестолкновениях на средних и коротких дистанциях существенно увеличились - и, профессионалы объясняли это заменой АКМ/АКМС на АК-74/АКС-74, чьи пули калибра 5,45-мм имели и намного меньшее останавливающее действие, и намного худшую устойчивость на траектории. Да что там чужой опыт - Вячеслав Владимирович прекрасно помнил бой в "зеленке", когда он, будучи вооружен АКС-74, истратил весь магазин, все 25 патронов, пытаясь достать душмана, укрывшегося за густым кустом - и, будучи первоклассным стрелком, настоящим профессионалом боевой стрельбы, не смог попасть в "духа". Секрет был прост и понятен - густые ветви куста попросту отклоняли в сторону легкие пули, имевшие минимальный запас устойчивости на траектории.
   Конечно, с калибрами 6,75-7 мм все обстояло намного лучше, чем с калибром 5,45-мм - как-никак это были полноценные средние калибры, никак не мелкие, кроме того, никто не заставлял - полковник мысленно три раза сплюнул через левое плечо, незлым тихим словом помянув руководителей, принявших этот патрон на вооружение СА - заменять нормальные пули армейского образца на пули с минимальным запасом устойчивости на траектории.
   Кроме того, имея в своем распоряжении самозарядный карабин под промежуточный патрон, с втрое большей практической скорострельностью, чем у мосинки, нормально подготовленный боец вполне мог компенсировать меньшее останавливающее действие пули большим количеством попаданий, попросту вогнав во врага две или три пули вместо одной.
   Конечно, было очень жаль, что не удастся принять на вооружение РККА наверно, лучший автоматный патрон XX века - надежнейший, проверенный в бесчисленных войнах и конфликтах 7,62x39, он же 7,62 Калашников; увы, но технологии порохов 20-х - 30-х годов никак не позволяли в точности воспроизвести этот патрон с той же формулой.
   Но, было вполне реально получить патрон с такими же, или, практически такими же, характеристиками - другое дело, что для этого неизбежно понадобится более длинная гильза.
   Довольно сложную проблему представлял собой выбор калибра. В принципе, наилучшее сочетание кучности и останавливающего действия пули, разумеется, при соответствующей форме пули, давал калибр 6,75-мм - недаром американцы в 2003 г. создали патрон 6,8x43 Ремингтон, или просто 6,8 Ремингтон, планирующийся на замену патрона 5,56x45; к слову сказать, с очень приличными характеристиками. С другой стороны, в СССР того времени все оружейное и патронное производство было оптимизировано в расчете на калибр 7,62-мм, вплоть до того, что макаронные фабрики могли быть переведены на производство патронов калибра 7,62-мм, а, производство лапши - на резку порохов. Но, калибр 7,62-мм давал пусть и не идеальное, но, тоже очень хорошее сочетание кучности и останавливающего действия пули, ненамного проигрывая в этом калибру 6,75-мм - а, его "протолкнуть" на вооружение РККА было бы намного проще.
   Закончив с патронами, полковник перешел к анализу собственно вооружения пехоты.
   Итак, револьвер системы Наган образца 1895 г., производивший в Российской Империи и СССР с 1898 г. по 1942 г. и, выпущенный, в общей сложности, в количестве примерно двух миллионов экземпляров. Этот револьвер отличался исключительной кучностью боя (при стрельбе с предварительным взводом курка), хорошей мощностью, несмотря на небольшой калибр, небольшими, конечно, для револьвера, габаритами и массой, высокой технологичностью и надежностью в эксплуатации. Недостатков у этого оружия было два - во-первых, невысокое останавливающее действие пули, во-вторых, сложный и длительный способ заряжания и разряжания по одному патрону. Со вторым недостатком, в принципе, можно было бы справиться, поставив на производство модель образца 1910 г., отличавшуюся откидывавшимся вправо барабаном, что обеспечивало более быстрое перезаряжание. Другое дело, что необходимость этого мероприятия была не вполне очевидна - все-таки наган был "уходящей натурой", и, имело смысл концентрировать ресурсы на пистолете ТТ.
   Пистолет ТТ, действительно, первоклассный Тульский Токарева, был принят на вооружение в 1930 г. Этот пистолет по своим техническим характеристикам не уступал лучшим образцам иностранных пистолетов того времени. Автоматика ТТ работает по принципу использования энергии отдачи при коротком ходе ствола. ТТ имел многочисленные достоинства: во-первых, пистолет отличался простотой, прочностью и очень высокой надежностью устройства, в частности, очень удобным в эксплуатации оказалось объединение всех деталей ударного механизма в одну колодку; во-вторых, высокая настильность траектории полета пули обеспечивала большую прицельную дальность стрельбы и упрощала выбор точки прицеливания; в-третьих, низкое расположение оси канала ствола по отношению к рукоятке уменьшала вращающий момент силы отдачи и повышала кучность стрельбы; в-четвертых, имея относительно небольшие, разумеется, для пистолета военного образца, габариты и массу, ТТ имел длинную прицельную линию, что в сочетании с хорошим балансом и довольно мягким спуском позволяло даже начинающим стрелкам быстро добиться хороших результатов в непростом деле стрельбы из пистолета; в-пятых, использование очень мощного маузеровского пистолетного патрона позволило получить очень хорошее пробивное действие пули при нормальной для армейского пистолета длине ствола; в-шестых, ТТ был устойчив к загрязнению, легко разбирался для чистки и смазки, имел хорошую ремонтопригодность. В общем, ТТ недаром занимал почетное второе место в негласном рейтинге "рабочих лошадок", после немецкого Вальтера Р-38. Имелись у этого отличного пистолета и недостатки, основных было два: во-первых, это неудачная рукоятка, имевшая недостаточный угол наклона, что затрудняло стрельбу навскидку, и, самое главное, выполненная прямой, а не "под конус", что создавало большие неудобства с правильным хватом оружия; во-вторых, это небольшое останавливающее действие пули, что весьма важно для кобурного оружия.
   Справиться с этой проблемой можно было, модернизировав ТТ по образцу венгерского FEG Tokagypt 58 - т.е. заменив храповый предохранитель курка на рычажный предохранитель со спусковой тягой; новый предохранитель установили в задней части рамы, на левой стороне; кроме того, венгерский "Токарев египетский" был оснащен новыми щечками рукоятки, по образцу "Вальтера П-38", полностью охватывавшими рукоятку сзади, что заметно улучшало эргономику оружия.
   Что касается пистолетов-пулеметов, то выбирать предстояло между классическими советскими ППШ-41 и ППС-43; мелькнувшую у него на секунду мысль включить в список послевоенные чехословацкие ПП образец 24 и образец 26 конструктора Холека, ставшие предтечей "Узи", Вячеслав Владимирович отверг - эти ПП были хороши, спору нет, но, во-первых, как армейский образец заметно уступали тому же ППШ-41, за счет меньшей устойчивости при автоматическом режиме ведения огня, во-вторых, были сложнее и дороже в производстве.
   Выбор был непрост - оба советских пистолета-пулемета обладали несомненными достоинствами, являясь классическими детищами русской/советской оружейной школы, с присущей ей склонностью к конструированию действительно боевого оружия, способного успешно работать в самых неблагоприятных условиях, и, в то же время, дешевого и технологичного. Это были армейские ПП - мощные, очень надежные, весьма технологичные.
   Несомненным преимуществом ППШ-41 были его тактические характеристики - высокая устойчивость при автоматическом режиме огня, реальная прицельная дальность при режиме огня очередями, составлявшая 200 м, что очень много для ПП, при режиме огня одиночными выстрелами - до 300м, высокий темп стрельбы и наличие дискового магазина большой емкости позволяли создать высокую плотность огня, что очень важно при столкновениях на коротких дистанциях.
   Все вышесказанное можно выразить и короче - на дистанциях до 150 м ППШ-41 был сопоставим с АК-47.
   Свои несомненные достоинства имел и ППС-43 - более легкий и компактный, он был намного более маневренным оружием, чем ППШ-41, что очень существенно при действиях в стесненных условиях; кроме того, он был потрясающе технологичен - трудозатраты на один ППС были в почти в три раза меньше, чем на ППШ, а расход металла - в два раза меньше.
   Можно выразиться и короче - ППС-43 недаром считается лучшим пистолетом-пулеметом Второй Мировой войны, правда, в основном, по критерию "стоимость-эффективность".
   Полковник, решив, что честно заработал перекур, достал сигарету, и, закурив, задумался - уж очень велик был соблазн остановиться на ППС-43, получив очень приличную эффективность при минимальных затратах столь дефицитных ресурсов. Единственный существенный дефект ППС - легко разбалтывающийся складной приклад, скопированный с приклада МП-38/МП-40, легко было исправить, поставив на него очень надежный складной приклад от АКС-74.
   С другой стороны, внедрение на вооружение пистолетов-пулеметов неизбежно должно было столкнуться с консерватизмом высшего военного руководства СССР - Вячеслав Владимирович прекрасно помнил слова Ворошилова, сказанные по адресу первого советского серийного пистолета-пулемета ППД-34: "Автомат - оружие американских гангстеров, а советскому бойцу нужна трехлинейка со штыком". Справедливости ради, надо заметить, что у Ворошилова были серьезные основания для такого резкого высказывания - пистолеты-пулеметы Дегтярева, мягко говоря, не блиставшие высокими характеристиками, были очень не технологичны, и, как следствие, крайне дороги. Достаточно сказать, что первый представитель этого семейства, ППД-34, в производстве был дороже ручного пулемета ДП-27; более совершенный ППД-34/38 был ненамного дешевле ДП-27.
   В общем, для того, чтобы не просто "продавить" консерватизм Ворошилова и Буденного, кстати, впоследствии изрядно преувеличенный - они были консерваторами, но, никак не замшелыми ретроградами - а переубедить этих далеко не глупых и очень влиятельных военачальников, требовалось "показать товар лицом". Полковник прекрасно знал старую, но, увы, регулярно забываемую истину - бессмысленно пытаться предлагать людям инновацию, которую они психологически не готовы принять, и, совершенно не важно, что эта инновация может оказаться наилучшим из существующих вариантов - ее просто отвергнут, и точка. С этой точки зрения ППШ был практически идеален - он имел прицельную дальность, худо-бедно сопоставимую с винтовкой, был дешев и технологичен, и, последнее по счету, но не по важности - он имел классическую карабинную компоновку, включавшую привычный старым солдатам фиксированный деревянный приклад с пистолетовидной шейкой приклада, деревянную ложу, секторный прицел - проще говоря, он гарантированно не вызывал подсознательного отторжения непривычной компоновкой.
   По здравому размышлению, полковник решил остановиться на следующем варианте - первым пистолетом-пулеметом, принимаемым на вооружение РККА согласно решению Реввоенсовета от 1925 года, согласно которому на вооружение РККА должны были быть приняты ПП, как класс стрелкового оружия, станет ППШ; это решение позволит, по крайней мере, частично, обеспечить благожелательное отношение Ворошилова и к этой инновации, и к другим инновациям, кроме того, армия получит действительно высококлассный пистолет-пулемет, и, разумеется, сможет освоить применение его применение, а, промышленность сможет наработать опыт массового производства этого дешевого и технологичного оружия. Пистолет-пулемет Судаева останется "про запас", как мобилизационный образец, рассчитанный на массовый выпуск в условиях военного времени. В этом случае его дешевизна и технологичность будут как нельзя более кстати, а на непривычную компоновку не обратит внимания даже "старая гвардия" Первой Конной армии, чье мнение было очень важно - ведь именно первоконники были верной опорой Сталина в РККА в 20-е - 30-е годы.
   Следующим, и, пожалуй, самым важным пунктом в списке, была винтовка. Строго говоря, вполне возможен был выбор между модернизацией старой, доброй трехлинейки и, принятием на вооружение качественно новой, для того времени, самозарядной винтовки. К достоинствам трехлинейки относились ее надежность, хороший бой, простота и доступность даже для совсем технически неграмотного призывника, технологичность и дешевизна, относительно небольшой расход патронов. К достоинствам самозарядки относилась ее намного более высокая огневая мощь, что было очень важно во Второй Мировой войне. Как показали сравнительные испытания, проведенные в начале 30-х, один стрелок, вооруженный самозарядной винтовкой, обеспечивал такую же плотность огня, как трое, вооруженных винтовками Мосина; более того, в некоторых ситуациях превосходство было пятикратным. В этих обстоятельствах самозарядная винтовка была намного предпочтительнее, разумеется, при том условии, если удастся создать мощную, надежную, с хорошим боем, дешевую и технологичную, доступную советскому пехотинцу того времени, и, вдобавок пригодную к массовому выпуску в условиях военного времени, с его неизбежным падением качества, винтовку.
   Строго говоря, Красной Армии требовалось семейство индивидуального самозарядного/автоматического оружия, желательно, по максимуму унифицированное. В него должны были входить самозарядная винтовка, сконструированная под винтовочный патрон, самозарядная винтовка, автоматический карабин и ручной пулемет, сконструированные под промежуточный патрон.
   Такой, на первый взгляд, нетипичный состав семейства объяснялся довольно просто - РККА в 30-е - 40-е годы предстояло воевать на самых разных ТВД, отличавшихся, в том числе, и разными характерными дистанциями боя. Например, для боевых действий в горах характерны дистанции боя до 1000 м; для боевых действий в степях, пустынях и полупустынях - до 800 м; для боевых действий в лесу - до 500 м; в городе - до 300 м.
   Соответственно, область применения для самозарядки под винтовочный патрон, с ее реальной прицельной дальностью в 500-600 м, намечалась широчайшая - это были и пустыни Туркестана и Монголии; и горы Памира, Хингана, Карпат, а, при плохом раскладе, и Кавказа; и боевые действия в лесу, где требуется длинноствольное оружие под мощный патрон, необходимое для того, чтобы пробивать стволы деревьев, за которыми норовит укрываться противник - в общем, винтовке предстояло очень хорошо поработать.
   Полковник прекрасно помнил и собственный афганский опыт, когда довелось столкнуться с душманами, вооруженными старыми, еще под патрон с черным порохом, английскими винтовками "Ли-Метфорд" - моджахеды использовали патроны домашнего снаряжения, естественно, снаряженные современным порохом, благо "Ли-Метфорды" имели изрядный запас прочности - и, старые, крупного калибра, винтовки прицельно били на километр.
   На практике хватало случаев, вроде того, который Вячеслав Владимирович видел собственными глазами - на базе в Баграме что-то строили, крановщик работал в кабине башенного крана; выстрела толком и не услышали - просто увидели, что кран неуправляем; разобрались, что крановщик убит выстрелом снайпера; подняли в воздух Ми-24 - летчики быстро обнаружили и прикончили душмана; когда обыскали тело, выяснилось, что всего снаряжения у снайпера - древний, как кости мамонта, "Ли-Метфорд", два десятка патронов, да завернутая в тряпицу пропитанная бараньим жиром лепешка вместо сухпайка.
   Разумеется, противостоять противнику, оснащенному столь дальнобойным оружием, с винтовками и автоматами под промежуточный патрон было чревато очень серьезными, и, самое главное, совершенно не неизбежными потерями.
   В принципе, та же самая история повторилась после ввода войск НАТО в Афганистан - натовские солдаты, имевшие на вооружении автоматы под патрон 5,56x45, с их реальной прицельной дальностью метров в 400, регулярно попадали под обстрел душманских снайперов, бивших с 500 и более метров. Магазинные снайперские винтовки, состоявшие на вооружении натовских армий, имели отличный бой - просто нет слов - но не имели нужной скорострельности, так что военным ведомствам пришлось срочно закупать самозарядные снайперки.
   Самозарядная винтовка под промежуточный патрон была оптимальна, в том числе, и по критерию "стоимость/эффективность" для европейского ТВД, где характерные дистанции боя, чаще всего не превышали 500 м.
   Автоматический карабин был необходим и в системе вооружения стрелкового отделения - для того, чтобы создавать высокую плотность огня на коротких дистанциях, для чего в реальной истории использовались ПП, поскольку полковник считал наилучшим вариантом оснащение стрелкового отделения оружием под один патрон; и для оснащения элитных частей и соединений.
   Ну и ручной пулемет под промежуточный патрон, предназначавшийся на роль группового оружия стрелкового отделения, был необходим для создания высокой плотности огня на средних и коротких дистанциях.
   Вячеслав Владимирович задумчиво закурил очередной "Честерфилд" - с выбором были очень большие проблемы. Нет, хорошие винтовки имелись - те же АВС-36 и СВТ-38/40 вплоть до 1945 г. верой и правдой служили пограничникам и морским пехотинцам; относительно них имелось три проблемы - слишком дорогие в производстве в мирное время, слишком сложные для рядового пехотинца РККА, слишком нетехнологичные для массового производства в военное время. На практике это "ставило крест" на вооружении РККА этими винтовками.
   Имелся, правда, один крайне существенный нюанс - одним из лучших семейств послевоенного самозарядного/автоматического оружия было семейство FN FAL. По сути дела, винтовка FN FAL была доработанной СВТ-40 - бельгийский конструктор Д. Сэв исправил ошибки Токарева в расчете газоотвода и диаметра канала поршня - из-за меньшего, чем было необходимо, диаметра, канал быстро засорялся нагаром, и, поршень заклинивало. Кроме того, Сэв поместил СВТ-40 в новую ложу и, улучшил эргономику винтовки, введя пистолетную рукоятку управления огнем.
   В результате получилась достаточно надежная, удобная, с очень хорошим боем, доступная даже африканским солдатам, винтовка.
   Что интересно, первоначальный вариант FN FAL проектировался под английский промежуточный патрон 7x43, и, лишь позже, винтовка была перепроектирована под американский, по сути дела, винтовочный патрон 7,62x51.
   По сути дела, та же беда была и с иностранными самозарядками того времени: хороши были и чехословацкая ZH-29, и американская Гаранд М1, а немецкую автоматическую винтовку ФГ-42 смело можно было назвать великолепным оружием. Но, и с чехословацкой винтовкой, и с американской были те же проблемы - их могли выпускать высококвалифицированные специалисты на специализированном оборудовании и, с успехом использовать хорошо подготовленные солдаты; что же касается ФГ-42, то она была настолько сложна и дорога в производстве, что даже немцы, с их образцовой оружейной промышленностью, выпускали ее небольшими сериями для воздушно-десантных войск.
   Полковник с искренней печалью вспомнил АКМ и СКС-45, полностью отвечавшие всем вышеприведенным требованиям, в том числе простые и интуитивно понятные настолько, что их за два или три месяца осваивали даже горе-воины Анголы, Мозамбика и Зимбабве. Он слегка улыбнулся, вспомнив свои африканские командировки, точнее, ту их часть, когда общался на базах с нашими прапорщиками, имевшими несчастье обучать негритянское воинство - надо заметить, что советские прапорщики, способные за два года сделать нормального солдата из почти любого гражданского разгильдяя, пообщавшись месячишко с чернокожими "борцами с империализмом и расизмом", переставали ругаться матом и, начинали матом разговаривать; правда, при этом их мнения на подопечных заметно расходились: первые утверждали, что были отцами всех своих новоявленных подчиненных; вторые - что они являются отцами всего африканского континента; третьи настаивали на том, что негры являются несомненным видом человекообразных обезьян; четвертые - что негры есть не что иное, как промежуточное звено между обезьяной и человеком.
   При наличии на вооружении промежуточного патрона к списку возможных вариантов, помимо доработанной до уровня FN FAL СВТ-40 добавлялись СКС-45 и АКМ. Все три системы были очень хороши - тот случай, когда просто грех жаловаться - но полковник колебался в выборе между доработанной СВТ и АКМ.
   В том случае, если выбор пал бы на АКМ, Вячеслав Владимирович склонялся к следующему варианту действий - сначала протолкнуть на вооружение модификацию югославской самозарядной винтовки "Застава" М76, представлявшей собой самозарядный вариант АКМ под мощный винтовочный патрон, разумеется, не в варианте под патрон 7,92 Маузер, а под родной патрон 7,62 Мосин. Это позволяло несколько уменьшить скептический консерватизм большинства советских военачальников, многие из которых предъявляли к автоматическому оружию явно завышенные требования, заключавшиеся в том, что от самозарядной винтовки, с ее намного более напряженным режимом работы, требовали такой же массы, как и у мосинки, ничуть не меньшей надежности, при том, что самозарядка представляла собой заметно более сложную систему, чем магазинная винтовка.
   Принятие на вооружение "Заставы" позволяло снять все эти вопросы, при этом не делая "предельную" винтовку, каковой была СВТ-38/40 (увы, но требование сделать винтовку той же массы, что и трехлинейка, заставило Токарева экономить буквально каждый грамм, что не лучшим образом отразилось на надежности; и все равно СВТ-38 весила 4,9 кг, а СВТ-40 - 4,3 кг, против 4 кг у мосинки) - с более простой М76 все было не столь напряженно - вариант под более мощный, чем 7,62 Мосин, патрон 7,92 Маузер весил 4,35 кг, и, при этом "Застава" вполне сохраняла непревзойденную надежность АКМ, да и Вячеслав Владимирович ничуть не сомневался в своей способности убедить противников "закрыть глаза" на лишние 150-200 граммов.
   Так же к достоинствам "Заставы" М76 относился хороший бой - нет, конечно, несмотря на то, что в сербской армии она числилась снайперской винтовкой, она явно не дотягивала до уровня, например, СВД - кучность в 1,5-2 МОА при стрельбе целевыми патронами была недостаточна для полноценной снайперской винтовки, но ее кучности более чем хватало для обычного оружия линейной пехоты.
   Сняв таким образом вопросы к самозарядной винтовке, можно было идти дальше, продвигая на вооружение вариант "Заставы" под промежуточный патрон. Тут предстояли очень большие хлопоты, связанные с преодолением консерватизма советских военных руководителей. Самое грустное было в том, что они вовсе не были оторванными от жизни кабинетными теоретиками - наоборот, те же Ворошилов и Буденный воевали не за письменными столами, и, например, прекрасно знали, что предел прицельной дальности обычного бойца равен 500 м - и, это не "средняя температура по больнице", а, именно что предел. Соответственно, делать массовую винтовку с эффективной дальностью стрельбы более 500 м не имело особого смысла - в этом случае кулак бил бы дальше, чем видели глаза. Но шаблонность мышления - страшная вещь; советские военачальники упорно требовали винтовку, пригодную для стрельбы залпами на расстояние более километра, прекрасно зная при этом, что ведение огня обычными бойцами на дистанции более 500 м в лучшем случае является беспокоящим огнем, в худшем - пустой тратой патронов.
   Но, все вышеперечисленное было бы возможно в одном-единственном случае - если бы советским конструкторам удалось бы адаптировать "Заставу" и АКМ/АКМС/РПК, рассчитанные на производственную базу и марки оружейной стали, существовавшие в СССР и Югославии в 60-х - 70-х годах, к производственной базе и оружейным сталям Советского Союза 30-х годов, без существенного ухудшения характеристик.
   Поскольку у полковника, помимо двух высших военных образований, было и высшее техническое образование, он прекрасно понимал, что с гарантиями этого дело обстоит плохо - слишком сильно отличались и станочный парк, и квалификация основной массы специалистов, и марки сталей - одним словом, абсолютно все.
   С доведенной же СВТ дело обстояло с точностью наоборот - можно было твердо рассчитывать на ее полную адаптацию к производственной базе и оружейным сталям. Конечно, это не отменяло недостатков даже доработанной СВТ по сравнению с АКМ/"Заставой"М76 - несколько большие габариты и масса, заметно большая сложность в производстве и цена, несколько меньшая надежность.
   С другой стороны, Вячеслав Владимирович прекрасно понимал, что, условно говоря, СВТ/ФАЛ гарантированно будет лучшим семейством самозарядных/автоматических винтовок Второй Мировой войны по совокупным ТТХ, и, скорее всего, и по критерию "стоимость/эффективность" (хотя, конечно, в этом отношении следовало ждать серьезной конкуренции со стороны американских "Гарандов").
   В общем, предстояло выбирать между очень не гарантированной реализацией в данных условиях достоинств семейства АКМ и практически стопроцентно гарантированной реализацией ненамного меньших достоинств семейства СВТ/ФАЛ. По здравому размышлению, Вячеслав Владимирович склонялся ко второму варианту.
   Определившись с вариантами винтовки, полковник занялся анализом вариантов ручного пулемета. С учетом реалий производственной базы альтернативы ДП-27 не просматривалось - впрочем, для того времени ДП был очень приличным ручным пулеметом, имевшим несомненные достоинства - неплохую надежность, приличную огневую мощь, очень высокую технологичность и несомненную простоту в обращении, невысокую стоимость. Безусловно, имелись и недостатки - надежность можно и нужно было увеличить, также в серьезном улучшении нуждалась эргономика пулемета.
   Справиться с недостатками ДП-27 было вполне возможно, заблаговременно проведя его модернизацию по образцу ДПМ, с некоторыми элементами ПК, а, именно: во-первых, надо было возвратно-боевую пружину установить в специальную трубку в спусковой раме над прикладом, что кардинально решало проблемы с ее перегревом; во-вторых, был необходим быстросменный ствол с рукояткой, поскольку у ДП замена ствола требовала специального ключа для снятия его замыкателя и защиты рук от ожогов; в-третьих, крайне полезен был бы секторный магазин по типу пулемета БРЭН, емкостью от 25 до 35 патронов, вместо тяжелого, неудобного для снаряжения, и чувствительного к повреждениям дискового магазина - самое странное, что такая модификация ДП-27 выпускалась серийно для ВДВ, но, почему-то не получила распространения, и, это притом, что пехотинцы характеризовали "блин" исключительно отборным матом, очень уж он был неудобен; в-четвертых, необходимо было улучшить эргономику, введя пистолетную рукоять и приклад по типу ПК, и, соответственно, заменив клавишный автоматический предохранитель, создававший изрядные неудобства при длительной стрельбе (нагрузка на кисть руки), на рычажный; в-пятых, надо было заменить отъемные сошки, имевшие нехорошую привычку разбалтываться и теряться, на неотъемные, и, перенести узел крепления сошек из-под ствола наверх.
   Все это, вместе взятое, позволяло заметно повысить надежность хорошего пулемета и, резко улучшить его эргономику - и, что немаловажно - практически не отражалось на его стоимости и технологичности.
   Закончив с ручным пулеметом, Вячеслав Владимирович перешел к анализу вариантов единого и станкового пулеметов.
   Имевшийся на вооружении "Максим" обр. 1910/30 г., с его массой в 67 кг, из которой 20 кг приходилось на тело пулемета, 4 кг - на воду, и, 43 кг - на колесный станок конструкции Соколова, условиям современной войны категорически не отвечал - мало того, что он был сложен в производстве и эксплуатации, очень металлоемок, так и перемещать эту конструкцию в условиях реального боя, было, деликатно выражаясь, крайне затруднительно.
   Разумеется, полковнику прекрасно была знакома старая истина, гласившая, что оружие поддержки ротного уровня должно весить не более 20-23 кг - в противном случае, эту система не будет иметь необходимой мобильности на поле боя.
   Почему наши военные, с таким упорством, достойным намного лучшего применения, держались за колесный станок, было абсолютно непонятно - всем было прекрасно известно, что на марше "Максим" необходимо нести на руках, в противном случае, быстро разбалтывается крепление тела пулемета к станку - со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.
   Конечно, можно было бы поставить "Максим" на треножный станок, как это давно было сделано в германской армии - но, во-первых, в этом случае пулемет все равно был бы тяжелее необходимых 23 кг, во-вторых, никуда бы не делись его сложность в производстве и обслуживании, в-третьих, в этом случае, инициатору пришлось бы выдержать эпическую битву с консерваторами в армейском командовании - и, даже в случае далеко не гарантированного успеха, получить "в довесок" напрочь испорченные отношения почти со всем высшим командованием РККА; в худшем же, куда, кстати, более вероятном, случае, инициатор получал бы и вражду с советским генералитетом, и "Максим" на колесном станке.
   Вообще-то, в СССР многие понимали недостатки "Максима" - и, с конца 20-х годов шла работа над облегченным станковым пулеметом, увенчавшаяся принятием на вооружение пулемета ДС-39, имевшего, как раз, легкий треножный станок и воздушное охлаждение ствола. С этим, надо признать, неплохим пулеметом было две проблемы - во-первых, он был недоведен не столько конструктивно, столько технологически, а ДС-39 требовал большей точности обработки деталей, чем "Максим"; во-вторых, к облегченному ДС-39, трудами армейских консерваторов, упорно предъявлялись те же требования, что и к "Максиму", требования, более соответствовавшие не оружию поддержки ротного уровня, а, скорее, батальонного уровня, что никак не сочеталось с относительно небольшой массой пулемета.
   Значительно более удачным, и, это надо особо отметить - на редкость технологичным - оказался станковый пулемет Горюнова СГ-43. Но этот, в целом весьма удачный, пулемет, во-первых, вряд ли мог быть получен раньше, чем в реальной истории - тот случай, когда крайне маловероятно ускорить разработку оружия, во-вторых, СГ-43 оставался избыточно тяжелым оружием - первоначальный вариант СГ-43, на колесном станке, весил 40,4 кг, послевоенный СГМ, соответственно, на колесном и треножном станках - 36,9 кг и 27,7 кг.
   Куда более перспективным представлялось принятие на вооружение единого пулемета - тут Вячеслав Владимирович с искренним сожалением вспомнил великолепное семейство ПКМ/ПКМС, тяжко при этом вздохнув, поскольку он прекрасно понимал, что приспособить ПКМ к производственной базе и маркам сталей 30-х годов без существенного падения характеристик не удастся - но это было невозможно по одной причине - обязательным условием для единого пулемета является крепление коробки с лентой к телу пулемета, для чего, в свою очередь, необходима металлическая патронная лента, выпуск которой в СССР был настолько катастрофически мал, что в 30-е годы с огромным трудом удалось обеспечить металлическими лентами авиационные пушки и пулеметы. Впрочем, проблема, в значительной степени, сохранялась и во время войны - не от хорошей жизни СГ-43 снабдили лентоприемником, рассчитанным и на использование металлических, и на использование холщовых лент. Использовать же в едином пулемете холщовую ленту было невозможно, поскольку она намокала в неидеальную погоду, и, высыхая от нагрева, неизбежного при стрельбе, коробилась, что, в свою очередь, неизбежно вело к большому количеству задержек - а это для ручного пулемета категорически неприемлемо.
   Таким образом, единственным возможным вариантом оставался станковый пулемет, максимально приближенный к единому пулемету, т.е., с воздушным охлаждением ствола, на легком треножном станке - но, все же, станковый пулемет, с питанием от холщовой ленты.
   Базовых вариантов для такого пулемета, имевших требуемые ТТХ, доступных для советской промышленности 30-х годов, вполне дешевых и пригодных для массового производства, при внимательном рассмотрении обнаружилось два: во-первых, это советский пулемет РП-46, во-вторых, китайский единый пулемет "Тип 67".
   РП-46, сиречь ротный пулемет обр. 1946 г., представлял собой ДПМ, со следующими отличиями - во-первых, отличаясь от него более тяжелым, массивным стволом, во-вторых, измененной конструкцией газового регулятора, в-третьих, добавленной рукояткой для переноски, в-четвертых, главным отличием стало ленточное питание, причем узел ленточного питания, сделанный в виде отдельного модуля, мог быть снят, и, пулемет мог использоваться с дисковыми магазинами. РП-46, правда, был рассчитан на питание от металлической ленты, но, в принципе, узел ленточного питания можно было бы переделать на холщовую ленту. Создание же дешевого и технологичного треножного станка и вовсе не составляло большой проблемы. При условии доработки эргономики пулемета по образцу ПК, должно было получиться оружие, вполне сопоставимое с МГ-42, но, при этом, заметно более дешевое и технологичное. Особым достоинством этого варианта было то, что все вышеуказанные переделки гарантированно были по силам советской оборонной промышленности, при этом достигалась высокая степень унификации с модернизированным ДП-27.
   Не менее интересным вариантом был китайский "Тип 67". Надо заметить, что китайские конструкторы, создавая свой первый единый пулемет, сделали "сборную солянку" из уже отработанных узлов различных моделей пулеметов: так, цикл работы практически идентичен циклу РП-46, также близка и конструкция, лишь затвор запирается перекосом; механизм подачи ленты заимствован у "Максима"; затвор и ударный механизм - у чешского ZB26; спусковой механизм - у ДПМ; газовый регулятор - у РПД; способ крепления в ствольной коробке ствола с возможностью регулировки зазора между дном гильзы и зеркалом затвора взят у СГ-43. Как это ни удивительно, но столь эклетичная конструкция, вдобавок изготавливаемая из низкокачественной оружейной стали, на не самых лучших станках, и, не самыми квалифицированными рабочими, по совокупным характеристикам приближалась к ПК. Само собой, "Тип67" пришлост бы переделывать, в расчете на холщовую ленту. Да и вообще, хлопот с адаптацией этого пулемета к советской производственной базе и маркам стали было бы заметно больше, чем в случае с РП-46, но и выигрыш ожидался немалый - во-первых, советская сталь 30-х годов была намного лучшего качества, чем китайская - 70-х; во-вторых, особой разницы в качестве станочного парка, используемых технологиях и квалификации специалистов не было, а вот советская версия, за счет лучшего качества стали, могла получиться заметно лучше китайского прототипа.
   Крайне существенной частью системы вооружения РККА должен был стать крупнокалиберный пулемет. Существовавший в реальной истории вариант полковника, мягко говоря, не радовал - Советский Союз вступил в Великую Отечественную войну, имея на вооружении две разных модели крупнокалиберных пулеметов, а, именно, ДШК в качестве пехотного/зенитного пулемета для СВ и ВМФ и УБ для ВВС, причем массового производства ни одной из этих моделей в 1941 г. попросту не было. Строго говоря, более или менее массовый выпуск крупнокалиберных пулеметов удалось наладить только в 1943 г., когда промышленность сумела поставить ВС СССР 14400 ДШК и 43690 УБ, что было не так уж много, в сравнении с потребностями фронта.
   Для сравнения Вячеслав Владимирович привел опыт США - ВС США имели в своем распоряжении унифицированный крупнокалиберный пулемет "Браунинг" М2, выпускавшийся для СВ, ВМФ и ВВС в семи основных модификациях; за годы Второй Мировой войны американская промышленность произвела свыше 2 млн. этих пулеметов.
   Необходимость крупнокалиберного пулемета для РККА, причем не когда получится, а к июню 1941 г. была для полковника очевидна - он слишком хорошо помнил рассказы отца о том, как немецкие самолеты непрерывно бомбили наши войска, буквально ходя по головам - и, кадровые дивизии РККА, в результате, несли тяжелые потери еще на марше, до вступления в боевое соприкосновение с Вермахтом.
   Наши зенитчики, имевшие в своем распоряжении только счетверенные "максимы", почти ничего не могли сделать - слишком слабы были пулеметы винтовочного калибра для борьбы с надежно защищенными немецкими самолетами.
   Таким образом, крупнокалиберные пулеметы, конечно, наряду с малокалиберными автоматическими пушками, были совершенно необходимы ПВО сухопутных войск.
   Впрочем, ничуть не меньше они были нужны и для других задач - пехоте надо было бороться с низколетящими самолетами и легкой бронетехникой, подавлять вражеские огневые точки, прикрывать стыки и промежутки своих подразделений, бороться с живой силой противника на больших дистанциях.
   Ничуть не хуже он помнил рассказы дяди, летчика-истребителя, воевавшего в Испании, Корее, Египте, Вьетнаме - и, самое главное, прошедшего всю Великую Отечественную, с первого дня и до мая сорок пятого, правда, с перерывами на лечение в госпиталях. Тот вполне серьезно считал одной из основных причин разгрома наших ВВС летом 41 года морально устаревшее авиационное вооружение. Нет, опытнейший советский ас не собирался отрицать высоких характеристик ШКАС - но, для того, чтобы сбивать цельнометаллические истребители Люфтваффе с одного или двух заходов, не говоря уже о бомбардировщиках, основным вооружением советских истребителей летом 1941 г. должны были быть не пулеметы винтовочного калибра, пусть и лучшие в мире, а крупнокалиберные пулеметы и автоматические пушки.
   Полковник вспомнил рассказ дяди о том, как его эскадрилья сумела подловить эскадрилью немецких бомбардировщиков Не-111, шедшую, вопреки обычной немецкой практике, без истребительного прикрытия - и как приходилось прорываться через сверхплотный, по нашим меркам, огонь оборонительного вооружения считавшихся устаревшими бомбардировщиков Хейнкеля - между прочим, по четыре пулемета винтовочного калибра и 20-мм пушке на каждой машине - как приходилось буквально "перчить" из ШКАСов имевшие большой запас прочности немецкие машины; и, какие при этом были потери.
   Он помнил и рассказы дяди о потерях наших бомбардировщиков, в подавляющем большинстве своем не имевших ничего, кроме ШКАСов - в результате, хорошо бронированные "Мессершмитты" имели возможность, минимально при этом рискуя, сблизиться с нашими машинами на несколько десятков метров - и безнаказанно сбивали их.
   Таким образом, была совершенно очевидна необходимость иметь только в ВВС несколько десятков тысяч крупнокалиберных авиационных пулеметов, освоенных и промышленностью, и войсками.
   Вячеслав Владимирович прекрасно помнил историю создания и советских, и иностранных крупнокалиберных пулеметов - и, сейчас размышлял над тем, как выкрутиться из очень непростой ситуации.
   В принципе, работу над крупнокалиберным пулеметом, имеющим калибр 12-20-мм, в СССР начали в 1925 г, первоначально взяв за основу немецкий ручной пулемет "Дрейзе" и английский патрон 12,7x81SR. Постепенно выяснилось, что и с конструкцией не все ладно, и патрон недостаточно мощен для пулемета, основными задачами которого были борьба с легкой бронетехникой и низколетящими самолетами. В 1930 г. был принят на вооружение патрон отечественной разработки 12,7x108, в просторечии известный, как 12,7 ДШК, а в 1931 году Дегтярев представил на испытания пулемет ДК - нельзя сказать, что этот аппарат был безнадежно плох, в конце концов, именно в результате его усовершенствования появился ДШК, хорошо себя показавший во время Великой Отечественной - но с первоначальным вариантом дела обстояли совсем неоптимистично - пулемет был достаточно технологичен, имел приличный ресурс для дальнейшей модернизации, но, пока, с темпом стрельбы, составлявшим 360 выстрелов/мин. и питанием от дискового магазина, емкостью 30 патронов (все тот же лютейший дефицит металлических патронных лент - магазин поставили не от хорошей жизни. В.Т.), он был малопригоден, мягко говоря, для использования в ПВО.
   В принципе, эти недостатки были исправлены в ДШК - увеличение темпа стрельбы до 550-600 выстрелов/мин., создание Шпагиным удачного механизма ленточного питания - все это позволило создать очень неплохой крупнокалиберный пулемет. Были попытки сделать на базе ДК/ДШК авиационный пулемет - но успехом они не увенчались, поскольку темп стрельбы ДК/ДШК был явно недостаточен для авиапулемета.
   Но главной проблемой было то, что ДШК был принят на вооружение только в 1938 г. - так что успеть наладить его массовое производство было почти невозможно.
   Еще более удачным пулеметом стал авиационный УБ - мощный, легкий, надежный пулемет, появившийся в результате доработки Березиным своего БС. Этот пулемет, при массе тела пулемета, составлявшей 21,5 кг (небольшой разброс в турельном и синхронном вариантах, чуть полегче в крыльевом), и, при этом, имевший темп стрельбы 700-800 выстрелов/мин. в синхронном варианте, и, 800-1050 выстрелов/мин. - в крыльевом и турельном вариантах, превосходил своего конкурента Браунинг М2 в темпе стрельбы на 24%, в кинетической энергии на дульном срезе на 15%, массе секундного залпа почти в полтора раза.
   Не составило бы особой проблемы поставить УБ на пехотный треножный станок - и, таким образом РККА получила бы отличный наземный пулемет.
   Но одно обстоятельно перечеркивало все достоинства "березы" - он был принят на вооружение в апреле 1941 года, так что насытить им РККА и РККФ к июню 1941 года можно было бы разве с помощью волшебной палочки доброй феи или волосков из бороды старика Хоттабыча. Поскольку полковник Ленин, как и все советские генштабисты, был высокопробным, законченным материалистом - этот вариант, при всех его несомненных достоинствах, увы, отпадал.
   Таким образом, оставался только один вариант - американский Браунинг М2. История этого пулемета началась с создания Браунингом пулемета "М1921". Пулемет был неплох, но имелись и, своего рода, архаичные пережитки в конструкции. После смерти Браунинга совершенствованием конструкции занялся сначала главный конструктор фирмы "Кольт" Мур, а, затем, в конце 20-х годов, к работе подключился один из лучших специалистов американской армии, инженер-оружейник, доктор Грин. Именно Грин разработал унифицированные узлы и детали пулемета, благодаря чему и стало возможным принятие на вооружение единого пулемета для СВ, ВВС и ВМФ; его разработками были единый рабочий механизм, универсальный лентоприемник, обеспечивавший подачу ленты и справа, и слева, и легкосменный ствол. Все эти разработки были внедрены в 1927-1932 гг., так что к 1933 г. Браунинг М2, строго говоря, был готов к принятию на вооружение. В принципе, пулемет мог быть готов и раньше - его доработка сдерживалась катастрофической нехваткой средств у фирмы "Кольт", в годы Великой Депрессии балансировавшей на грани банкротства; собственно, можно выразиться и так - Браунинг М2 во многом состоялся благодаря той поддержке, которую оказывали конструкторам несколько ответственных офицеров из Бюро Вооружений ВМФ, выделявшие деньги на доработку пулемета из скудного бюджета кризисных лет.
   Впрочем, даже после принятия Браунинга М2 на вооружение, в 1933 г., его производство поначалу разворачивалось с немалыми трудностями - американская казна в эти годы никак не могла похвастаться избытком денег.
   По мнению Вячеслава Владимировича, если бы в конце 1932 - начале 1933 года, когда Браунинг М2 уже был готов, но фирма "Кольт" буквально "висела на волоске", нашелся солидный покупатель, желающий приобрести лицензии и на пулемет, и на патрон .50 Браунинг, и, самое главное, завод по производству этих пулеметов - фирма "Кольт" выразила бы самое горячее желание продать и первое, и второе, и третье - и, что немаловажно, скорее всего, по примеру многих американских промышленников того времени, для которых советские заказы были спасением от банкротства, не только бы не запросила дорого, но продала бы все с минимальной наценкой.
   Другое дело, что, даже, при наличии у фирмы "Кольт" самого горячего желания продать все вышеперечисленное, она не имела права сделать это без разрешения Государственного Департамента - где очень не любили торговлю разработками новейших систем вооружения, и, еще меньше - продажу оных горячо нелюбимым большевикам. Так что с получением разрешения Госдепа все должно было быть очень и очень сложно - но, кое-какие мысли насчет того, как все же добиться разрешения на такую сделку, у разведчика уже появились.
   Надо заметить, что в СССР прекрасно знали этот пулемет, отдавали ему должное - и, более того, всерьез работали над принятием его на вооружение; столь высокая оценка объяснялась просто - Браунинг М2 был действительно выдающимся пулеметом - достаточно технологичный и недорогой в производстве, очень простой в обслуживании, исключительно надежный, он обладал и очень хорошими ТТХ - масса тела пулемета 29 кг (для авиационного варианта), при темпе стрельбы 650-850 выстрелов/мин. Это выразилось в попытке переделки Браунинга М2 с "родного" патрона .50 Браунинг, он же 12,7x99, под советский патрон 12,7x108 сначала на ковровском заводе ?2 - в 1936 г. его пытались подготовить к выпуску в качестве пехотного пулемета; затем, в 1938-1939 гг. работа была продолжена в КБ-2 - тут уже работали над авиационной версией, кстати, с успехом - пулемет прошел испытания, показав и высокий темп стрельбы - 950 выстрелов/мин., и умеренную массу - 25,4 кг, и хорошую живучесть - 24 000 выстрелов; но, по неизвестным причинам так и не был принят на вооружение.
   Эта переделка была вполне разумна в 1936-1939 гг., когда уже было налажено производство советских патронов 12,7x108.
   Полковник же склонялся к иному варианту - не переделывать Браунинг М2 под отечественный патрон, и не возиться к его адаптацией к отечественному, только создававшемуся, надо заметить, с превеликими мучениями, производству крупнокалиберных пулеметов - а попросту купить лицензии и на пулемет, и на патрон к нему, и завод по производству М2. С учетом того, что Браунинг М2 был полностью создан в том виде, в котором он провоевал всю Вторую Мировую, к началу 1933 года, то, с учетом более или менее благополучного "утрясания" покупки, производства, транспортировки и монтажа оборудования, обучения специалистов, можно было рассчитывать на начало массового производства Браунингов М2 в 1936 году - это значило, что даже если будет производиться не 50-60 тысяч крупнокалиберных пулеметов в год, как в 1943-1945 годах, а, хотя бы 20 тысяч, то к июню 1941 года Красная Армия будет в достаточной степени насыщена крупнокалиберными пулеметами.
   Собственно, Браунинг М2 был единственным из лучших крупнокалиберных пулеметов Второй Мировой войны, спокойно укладывавшимся в сроки освоения в производстве, и насыщения его войсками.
   Еще одним колоссальным преимуществом использования варианта, заключавшегося в принятии на вооружении Браунинга М2, была возможность использования японского опыта, в той его части, которая касалась создания авиационных пушек.
   Вкратце история "приключений пулемета Браунинг в стране сакэ и гейш, сакуры и харакири" выглядела так - к концу 30-х годов, японские военные, вслед за их коллегами из ведущих стран мира осознали недостаточность авиационных пулеметов винтовочного калибра - 30-е годы недаром считаются временем технической революции в авиации, соответственно, действие винтовочных пуль по скоростным монопланам даже смешанной конструкции, не говоря уже о цельнометаллических машинах - следовательно, японской армейской авиации позарез требовался крупнокалиберный пулемет. Поскольку своими разработок у японцев не было, для начала они попытались купить лицензию на новейший MG131 в Германии - но, в это время, на рубеже 1939-1940 годов, после заключения пакта Молотова-Риббентропа и разгрома японских войск на Халхин-Голе, японо-германские отношения заметно охладились, поэтому немцы отказали в продаже лицензии. Тогда японцы обратились к итальянцам, благо Италия имела два вполне современных крупнокалиберных авиапулемета конструкции Бреда и Скотти - и, итальянцы предоставили им информацию по этим разработкам. Другим путем пошел известнейший японский оружейник этого времени генерал Намбу - дело в том, что наладив производство М2, американцы начали широко торговать его морально устаревшим предшественником "Браунинг М1921", в частности, старые пулеметы продавались в Китай, где некоторые из них стали трофеями японской армии. Генерал Намбу занялся и совершенствованием конструкции "Браунинга М1921", и его переделкой под принятый в японской армии итальянский патрон 12,7x81SR, поскольку и "родной" патрон 12,7x99, и немецкий Маузер 13x92 SR были сочтены избыточно мощными. "Изюминкой" японского Браунинга, примененной генералом Намбу, для того, чтобы компенсировать недостаточную энергию отдачи менее мощного итальянского патрона, и, тем самым, избежать падения темпа стрельбы, стал дульный ускоритель-чашка - пороховые газы, выходящие из ствола при выстреле, мгновенно расширялись в этой чашке, тем самым воздействуя на дульный срез, и, толкая его назад. Кроме того, Намбу несколько упростил конструкцию пулемета, приспосабливая ее к возможностям тогдашней оружейной промышленности Японии, отстававшей от основных конкурентов. Результат был ошеломляющим, даже с учетом того, что и конструкция Браунинга была не слишком хорошо приспособлена к работе с синхронизатором, давая резкое снижение темпа стрельбы, и менее мощный патрон приводил к резкому снижению дульной энергии пулемета, по сравнению с прототипом, да и тогдашнее японское качество выделки оружия, надо сказать, не блистало - пулемет Но-103, массой 23 кг, имел темп стрельбы 900 выстрелов/мин., правда, в синхронном варианте темп снижался до 400-600 выстрелов/мин. - то есть, японская версия Браунинга превосходила американский авиационный аналог AN/M2, и, как это ни неправдоподобно прозвучит, не слишком сильно уступала американской послевоенной версии Браунинга AN/M3. При этом пулемет был создан в весьма короткие сроки - при начале работ в конце 30-х годов, Но-103 был принят на вооружение осенью 1941 года.
   На этом японцы не остановились - резонно решив, что одним из наиболее простых, дешевых и технологичных вариантов получения линейки авиационных пушек, является масштабирование удачного пулемета, они занялись созданием 20-мм пушки Но-5 на базе конструкции Браунинга, еще до принятия на вооружение пулемета Но-103.
  
  
  
   Надо сказать, что в случае Но-5 японцы также сумели добиться впечатляющего успеха - пушка массой 36,8 кг имела темп стрельбы 820-850 выстрелов/мин., правда, с синхронным вариантом были те же проблемы, что и с остальными системами Браунинга - его темп стрельбы составлял всего 500-550 выстрелов/мин. Другой вопрос, что столь высокие характеристики, при, не слишком большой отдаче, были достигнуты за счет использования выстрелов небольшой мощности, разумеется, для орудия такого типа.
   Тем не менее, пушка Но-5, имевшая начальную скорость восьмидесятиграммового снаряда в 735 м/с, обеспечивала эффективную дальность стрельбы в 600 м, что было более чем достаточно для воздушного боя, в котором летчики-истребители, как правило, открывают огонь с дистанции менее 100 м.
   Надо заметить, что если саму пушку генерал Намбу сделал очень быстро - она была готова уже к началу 1942 г., то, с ее периферией возникла масса проблем - японцы так и не смогли сделать надежный электроспуск, так что пришлось Намбу изощряться с гидравликой. Несмотря на это, Но-5 была потрясающе технологична - хотя ее крупносерийный выпуск был начат только в конце 1944 года (не столь большие серии выпускались с 1943 года), до конца войны, т.е. за два года, технологически отсталая японская промышленность успела произвести свыше 100 тысяч Но-5.
   Но на этом японцы не остановились - в 1942 г., вскоре после принятия на вооружение Но-5, японские военные выдали ТЗ на пушки калибра 25-мм. В 1943 г. две такие пушки, также на базе конструкции Браунинга, под два разных патрона одного калибра, были готовы к принятию на вооружение, но в серию не пошли - японская разведка сумела добыть информацию об испытаниях в США стратегического бомбардировщика В-29, и, японские военные совершенно справедливо решили, что снаряда калибром 25-мм, содержащего в 1,5 раза больше ВВ, чем 20-мм снаряд, будет явно недостаточно для борьбы с новыми американскими машинами. Соответственно, были выданы ТЗ на пушки калибром 30-мм и 37-мм. Ход был совершенно разумным - 30-мм снаряд содержал в 2,25 раза больше ВВ, чем 20-мм, так что его разрушительное действие было намного больше.
   Другое дело, что и 30-мм пушку Но-155, и 37-мм пушку Но-204 уже никак нельзя назвать масштабированными копиями пулемета Браунинга - понадобились и дополнительная поддержка резко потяжелевшего ствола, и дульный тормоз для гашения существенно увеличившейся отдачи.
   Не удалось японским оружейникам и полностью выполнить поставленную перед ними задачу - сделать пушку Но-155 крупнокалиберным аналогом пушки Но-5, сохраняющим все преимущества 20-мм пушки, а, именно, высокую скорострельность, компактность и легкость.
   Но, даже с учетом этого, достигнутый результат впечатлял - пушка Но-155-I, имея длину 1,93 м и рекордно низкую для системы такого калибра массу в 50 кг, и, при этом имела темп стрельбы 450-500 выстрелов/мин.; при начальной скорости снаряда массой 235 г, составлявшей 700м/с, что обеспечивало эффективную дальность стрельбы в 2 км. Что важно - в пушке имелась и правая, и левая подача ленты.
   Имелся и компактный вариант Но-155 - пушка Но-155-II, укороченная до 1,51 м, и, облегченная до 43 кг; при этом японцам, по их уверениям, удалось сохранить баллистику орудия и темп стрельбы, что, конечно, в части, касающейся баллистики, было весьма сомнительно.
  
  
  
   Далее будет продолжена тема стрелковки, а, пока, фрагмент, появившийся благодаря дискуссии между уважаемыми Игорем14 и мимо шел.
   Полковник пребывал в тяжких раздумьях. Нет, у Вячеслава Владимировича не было сомнений в правильности своего анализа наиболее перспективных направлений развития вооружения пехоты РККА, разумеется, из числа того, что возможно было реализовать - но, все это хозяйство необходимо было обеспечивать боеприпасами.
   С патронами дело обстояло донельзя паршиво - и это было очень мягкое определение проблемы.
   В Российской Империи гильзы изготавливали из цветного металла (стальные гильзы очень плохо экстрагируются, кроме того, возникают проблемы с коррозией стальной гильзы из-за химической реакции с капсюлем) - естественно, массовое производство таких гильз, во-первых, "влетало в копеечку", во-вторых, запасы меди и латуни, мягко говоря, не бесконечны. Впрочем, то же самое относится к цветным металлам, используемым для производства пуль, а, также, к порохам.
   В общем, "патронный голод", возникший в Русской Армии в конце 1914 г. - 1915 г. был совершенно не случаен. Справиться с ним удалось благодаря огромным поставкам союзников - но, во-первых, эти поставки обошлись России в колоссальные суммы, во-вторых, зависимость от кого-либо в стратегически важных вопросах недопустима.
   Советский Союз, тесно сотрудничавший в военно-технических вопросах с Веймарской республикой, в 20-е годы купил лицензию и оборудование для суперсовременного, для того времени, патронного производства, в котором предусматривалось производство стальных гильз, плакированных томпаком. Это позволило и резко удешевить, и резко нарастить производство патронов.
   К концу 30-х - началу 40-х годов выпуск патронов в СССР достиг 210-250 млн. штук в год - и, это при том, что по расчетам НКО для подготовки РККА и накопления мобилизационного запаса требовалось 390 млн. патронов в год. В ходе Великой Отечественной войны быстро выяснилось, что предвоенные расчеты были безбожно занижены - так, средний расход патронов за одну фронтовую операцию составлял 500 млн. патронов.
   В конце 1941 г. - первой половине 1942 г. дело доходило до выпуска патронов со стальными, не плакированными гильзами, снаряженными черным порохом - выбор, впрочем, был невелик - или такие, деликатно выражаясь, низкого качества патроны, выпущенные на изношенном оборудовании неквалифицированным персоналом, из имеющихся в наличии материалов - или вообще никаких.
   Катастрофы с обеспечением РККА патронами удалось избежать благодаря трем факторам: во-первых, в СССР имелся гениальный, без преувеличения, инженер Лев Кошкин, с его командой, создавший роторно-конвейерные линии по производству патронов, внедрение которых позволило увеличить выпуск патронов в 15-68 раз, по сравнению с предвоенным уровнем производства - с 210-250 млн. патронов перед войной, до 3 млрд. штук в 1942 г., 7 млрд. - в 1943 г., и, 17 млрд. - в конце войны; во-вторых, в 1938 г. было возобновлено военно-техническое сотрудничество с Германией, что позволило закупить новое оборудование; и, наконец, в-третьих, начиная с 1942 г. Советский Союз получил доступ к заметно более совершенным, чем немецкие, американским технологиям патронного производства, которые удалось совместить с линиями Кошкина, и, таким образом, получить массовое производство высококачественных патронов, с минимумом брака. Надо также отметить, что большое значение сыграли поставки по ленд-лизу порохов, цветных металлов, в частности, томпака, необходимого для плакирования гильз.
   Вячеслав Владимирович налил себе еще чашечку любимого крепкого чая, и, закурил очередную сигарету. Настроение у разведчика было мрачнее некуда - он слишком хорошо понимал, что проблема с патронным производством является всего лишь частным случаем общего отставания СССР в 20-е - 30-е годы.
   Российские императоры, за редкими исключениями, не особо утруждали себя развитием промышленности, вложениями в научные и инженерные школы. Нет, никак нельзя сказать, что вообще ничего не делалось - делалось, но, делалось намного меньше, чем в США, Великобритании, Германии, Франции. Отставание накапливалось - в каждый отдельный год понемногу, но ведь так происходило десятилетие за десятилетием. В результате, в Первую Мировую войну Россия вступила, имея промышленный потенциал, в первом приближении (промышленный потенциал стран, находящихся в индустриальной фазе развития, в первом приближении можно оценить по выплавке чугуна и стали В.Т.), уступавший потенциалу Франции, и, это притом, что Россия имела более чем вчетверо большее население; еще больший разрыв был с Германией - в 3,8 раза меньший потенциал, при населении России в 2,6 раза большем, чем у Германии.
   Мало этого - колоссальные потери экономическому потенциалу России/СССР нанесла Гражданская война; достаточно сказать, что экономический потенциал РСФСР к началу 1921 г. составлял всего 14% от экономического потенциала Российской Империи в 1913 г. Конечно, это был потенциал одной РСФСР - немалый потенциал имелся на Украине и в Белоруссии, в Средней Азии и в Закавказье; конечно, многие производства были остановлены, но не разрушены, и, могли быть снова запущены в приемлемые сроки. Но, даже с учетом всего этого - урон был огромен.
   Таким образом, к началу 20-х годов Советская Россия представляла собой отсталую аграрно-индустриальную страну. Особо следует отметить технологическую отсталость раннего СССР, "благополучно" унаследованную от Российской Империи. Нет, изобрести в России могли все, что угодно - лампы накаливания и гусеничный движитель, высокооктановый бензин и температурный крекинг - что-что, а светлые головы на Руси никогда не были в дефиците; но вот внедрение изобретенного в отечественную промышленность, за редчайшими исключениями, отсутствовало вообще. Надо заметить, что несмотря на наличие в пореформенной России самого настоящего капитализма, чего-то подобного фирме Эдисона просто не было. Такая сущность, как научно-производственные объединения, специализировавшиеся на внедрении в производство новых технологий, фактически, советский вариант фирмы Эдисона, были созданы только в СССР.
   Частным случаем общей технологической отсталости раннего СССР было почти полное отсутствие задела военно-технических разработок, оставшихся в наследство от царской России. В отличие от Германской Империи, оставившей после себя задел разработок практически во всех отраслях военной техники, кроме танкостроения, задел, которого Германии хватило почти на двадцать лет - Российская Империя оставила после себя небольшой задел разработок в дивизионной и корпусной артиллерии, да в морской артиллерии - и это было все. Вообще все - не было перспективных разработок ни ручных, ни крупнокалиберных пулеметов; ни батальонной, ни полковой артиллерии (в Российской Империи во время Первой Мировой войны дело дошло до заказа, правда, маленького, Военным ведомством, мортирок конструкции барона Кегорна, образца 1674 г. - это не анекдот. В.Т.); напрочь отсутствовали пригодные к запуску серию конструкции танков; не было хотя бы приблизительно соответствующих мировому уровню конструкций боевых самолетов; не было артиллерии большой и особой мощности; не было разработок современных грузовиков и тягачей.
   Когда при полковнике начинали рассказывать о "России, которую мы потеряли", он, продолжая вежливо улыбаться, тихо зверел - потомственный русский офицер, чьи предки начали службу в офицерском корпусе русской армии еще в XVI веке, он прекрасно помнил прочитанные еще в юности дневники деда, дослужившегося до немалых чинов в Императорской Армии, а, затем, продолжившего службу в РККА. В этих дневниках, часть которых была посвящена периоду Первой Мировой, было много интересного - про "снарядный голод" и "патронный голод" 1915 г., нехватку пулеметов и винтовок, практически полное, по сравнению с немцами и австрийцами, отсутствие тяжелой артиллерии, про непригодные для использования на фронте "эрзацы" батальонной артиллерии, жизненно необходимые в условиях позиционной войны. В общем, сравнивая дневники деда с рассказами отца и дяди, отвоевавших всю Великую Отечественную, нетрудно было сделать выводы о различиях между ВПК времен Николая II и ВПК времен Иосифа Грозного.
   Закурив очередную сигарету, полковник, выматерившись про себя, вернулся к формулированию потребного для нормального обеспечения Красной Армии. Нужно было абсолютно все - металлические патронные ленты и алюминий; пороха и взрывчатка; легированные стали всех марок, начиная со стали Гадфилда, необходимой для производства танковых гусениц с большим ресурсом, и, заканчивая сталями для моторов; нужны были сами моторы, дизельные и карбюраторные, от мотоциклетных и автомобильных, до танковых и авиационных; нужны были полноприводные грузовики и артиллерийские тягачи специальной конструкции; необходимы были доброкачественные бензины, как автомобильные, так и авиационные, равно как и дизтопливо, и смазочные масла - причем, намного лучшего качества и, в намного больших количествах, чем в реальном прошлом; последним по счету, но не по важности, шла жизненная необходимость доступа к передовым технологиям западных стран в области вооружения - чтобы освоив их, создавать на этой базе свои передовые разработки.
   Лидерами в области военной техники были Соединенные Штаты, Великобритания и Германия. Заметно уступали лидерам, но, все же, занимали серьезные позиции в разработке военной техники Франция и Италия.
   Насколько это сложно, Вячеслав Владимирович понимал очень хорошо - в реальности, например, США, охотно продавая СССР технологии и оборудование общего назначения, почти намертво перекрыло Советскому Союзу возможность закупать военно-технические разработки. И плевать янки было на то, что СОСОМ тогда еще не было - покупка военно-технических разработок требовала разрешения Госдепа, получить которое было просто нереально. Редчайшие успешные покупки, проведенные в обход запретов американского правительства, как, например, покупка танка Кристи, ставшего родоначальником советских БТ, общей картины никак не меняли. А нужно в США было ну очень многое, например, лучшие в мире авиадвигатели фирмы "Пратт энд Уитни", единственным конкурентом которых были моторы "Ролс-Ройс".
   Та же ситуация была и с Великобританией, с той разницей, что англичане не слишком охотно поставляли даже оборудование общего назначения. Что же касается военно-технических разработок, то в Англии реально было купить только ту технику, которую министерство обороны отказалось принимать на вооружение, но, разрешило к экспорту - понятно, что это были не самые удачные образцы. Из таких можно вспомнить танк "Виккерс-6 тонн", ставший родоначальником советских Т-26.
  
  
  
   Тактико-технические характеристики боевых кораблей приводятся в следующем порядке: водоизмещение (стандартное/полное, в метрических тоннах), скорость в узлах, дальность плавания (морских миль на указанной скорости), вооружение (артиллерия по мере уменьшения калибра (количество установок * число орудий в установке * калибр в мм/ длина ствола в калибрах), торпедные аппараты), наличие гидросамолетов, бронирование в мм (главный броневой пояс (максимальное), броневая палуба, барбеты/лобовая броня башен главного калибра; значком + обозначается многослойное бронирование, например, верхняя и главная броневые палубы).
   Примечание 1. Программа "десять - шесть" предусматривала постройку десяти линкоров типа "Саут Дакота" (линкор проекта 1920 г., совершенно другой проект, в отличие от одноименных линкоров ВМВ; начата постройка шести линкоров, прекращена Вашингтонским договором 1922 г.) и шести линейных крейсеров типа "Лексингтон" (начата постройка всех шести кораблей, после Вашингтонского договора 1922 г. постройка четырех кораблей прекращена, "Лексингтон" и "Саратога" достроены как тяжелые авианосцы).
   ЛК "Саут Дакота" - 43200/? 23 ? (4*3*406/50 16*1*152/53 8*1*76/50 2*533 ТА) (343 89 343/457)
   Примечание 2. ЛК - линейный корабль (линкор). Линейный корабль - класс бронированных артиллерийских военных кораблей водоизмещением от 20 до 70 тысяч тонн, длиной от 150 до 280 м, вооружённых орудиями главного калибра от 280 до 460 мм, с экипажем 1500-2800 человек. Линкоры применялись в XX веке для уничтожения кораблей противника в составе боевого соединения и артиллерийской поддержки сухопутных операций.
   Примечание 3. ЛКР - линейный крейсер. Лине́йный кре́йсер - класс артиллерийских кораблей, имеющих вооружение, близкое к линкорам, но обладающих большей скоростью хода при более лёгком бронировании. Появились в начале ХХ века как развитие броненосных крейсеров. Они должны были составлять авангард главных сил флота, а в бою играть роль его быстроходного крыла. Результаты морских сражений Первой мировой войны, а также Вашингтонское морское соглашение 1922 года прервали эволюцию линейных крейсеров. В дальнейшем прогресс в области силовых установок привёл к слиянию линейных крейсеров и линкоров в единый класс быстроходных линейных кораблей. Тем не менее, ряд кораблей, построенных в 1930-1940-х годах, нередко именуется в военно-морской литературе линейными крейсерами в силу их промежуточного положения между 'настоящими' линкорами и тяжёлыми крейсерами.
   Примечание 4. КРЛ - легкий крейсер. Лёгкий крейсер - боевой надводный корабль, подкласс крейсеров, появившийся в начале XX века, продукт эволюции бронепалубных крейсеров под влиянием опыта русско-японской войны. Лёгкие крейсера являлись относительно крупными (в сравнении с эсминцами, минными крейсерами и канонерскими лодками) специализированными артиллерийскими кораблями с развитой броневой защитой, вооружались преимущественно артиллерией среднего калибра. Принимали активное участие в морских сражениях Первой и Второй мировых войн. Военно-морской теоретик Альфред Мэхэн отводил лёгким крейсерам роль разведчиков и истребителей неприятельской торговли. Развитие подкласса происходило в рамках доктрин национальных ВМС и приводило к большим отличиям в предназначении и характеристиках кораблей. Лондонские морские договоры 1930 и 1936 годов привели к выработке определённого международного стандарта, но некоторые различия всё равно сохранялись. В годы Второй мировой войны лёгкие крейсера применялись для решения самых разнообразных задач и достигли высокой степени совершенства. Строительство лёгких крейсеров прекратилось к концу 1950-х годов.
   Примечание 5. ЭМ - эсминец. Эскадренный миноносец (сокр. эсминец) - класс многоцелевых боевых быстроходных маневренных кораблей, предназначенных для борьбы с подводными лодками, летательными аппаратами (в том числе ракетами) и кораблями противника, а также для охраны и обороны соединений кораблей или конвоев судов при переходе морем. Эскадренные миноносцы могут также использоваться для разведывательной и дозорной служб, артиллерийской поддержки при высадке десанта и для постановки минных заграждений.
   Примечание 6.
   Примечание 7.
   Примечание
Оценка: 4.22*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"