Аннотация: Опубликован в журнале "Полдень XXIвек", июль 2007
*
Всю ночь они втроем просидели на кровати, тесно прижавшись друг к другу и слушая как вокруг дома ходят Дикие.
На рассвете Майя разняла занемевшие руки, обнимавшие младших. Лика сейчас же всхлипнула, а следом заплакал годовалый Вань.
- Ну, чего разнюнились! - прикрикнула Майя.
Ужас, ледяной лапой державший ее горло и сердце, не позволяя шевельнуться и глубоко вздохнуть, наконец, отступил. До вечера, подумал она, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься самой. До вечера.
*
Хранительница дома старого Рына посмотрела на девочку строго, не узнавая, но потом все-таки посторонилась, пропуская к двери.
- Доброго дня, госпожа Хранительница, - почтительно поклонилась ей Майя, робея под пристальным взглядом золотистых, будто жидким огнем наполненных глаз.
- И что ты от меня хочешь, девочка? - голос старого Рына был неприветлив. - Мне жаль, что погиб твой отец и умерла ваша Хранительница. Но ты ведь знаешь, как позвать новую Хранительницу?
- Я не отдам Диким Ваня! Я... - Майя осеклась под тяжелым взглядом старика.
- Что ты от меня хочешь?
- Говорят...
- Говорят, что я колдун? - усмехнулся Рын. - И что я варю из маленьких детей похлебку и прикармливаю Диких? Тебе не страшно было идти ко мне?
Майя оцепенела от ужаса. Морщинистое лицо Рына было похоже на деревянную маску оборотня-Дикого. А затылок обжигал неприязненный взгляд Хранительницы, замершей возле двери. Хранительница убивает чужака, оскорбившего хозяина - вспомнила Майя.
- Пожалуйста, - сипло прошептала Майя - научите меня, как позвать Хранительницу и не отдать в жертву Ваня.
- Матери, - глухо сказал Рын, - сами относят своих детей на алтарь. Раздевают догола, чтобы Диким было удобнее рвать их на куски. И чтобы ребенок меньше мучился. Они плачут; но отдают своего ребенка, пытаясь спасти остальных детей и свою семью. Почему ты, девочка, не хочешь подчиниться правилу, которому послушны взрослые женщины?
- Разве это семья?
-Что? Что ты шепчешь?
- Разве это семья, когда один, сильный, отдает на смерть другого, слабого? Разве...
- А разве не разумно, девочка, отрезать себе палец, чтобы сохранить целой руку?
- А разве после этого она будет целой?
Рын хмыкнул, с кряхтеньем уселся на заскрипевшую лавку, похлопал ладонью по вытертому одеялу, приглашая Майю садиться рядом.
- Я не стану тебя учить, - пробурчал он: - Учителей обычно забивают палками собственные ученики. Я задам тебе несколько вопросов. Ответишь верно - может, отвечу на твои. Ты любила вашу Хранительницу?
Майя смутилась. Покосилась на Хранительницу дома старого Рына - та по-прежнему следила за девочкой огненными глазами.
- Я..я боялась ее.
- Ты когда-нибудь гладила ее?
- Гладить кошку?! - изумилась Майя.
*
Луна поднялась высоко, когда Майя, наконец, добралась до гор, о которых говорил Рын. Острые скалы-близнецы были похожи на клыки, а ручей, скользящий между ними - на черный влажный язык. Будто гигантская кошка облизывалась, прищурив яркий лунный глаз, перед тем как проглотить глупую девчонку, забравшуюся туда, где вообще не следует ходить людям.
Обдирая коленки об острые камни, Майя торопливо полезла к черному пятну пещеры Диких.
*
- Почему перед моим домом ты помолилась неправильно? Поздоровалась с Зеленой кошкой восхода, но ничего не сказала Черной кошке заката.
- А что ей молиться, Дикой?
- Говорят, - усмехнулся Рын: - что Дикие - дети Черной кошки. А мы - дети Зеленой. Их время - ночь, наше - день. А чтобы защитить нас от Диких, Мать Зеленая кошка присылает нам Хранительниц. Но Мать может услышать зов только самых маленьких детей, которые еще не научились говорить по-человечески.
- Значит... значит, я не смогу сама позвать Хранительницу?
- Говорят, - опять усмехнулся Рын. - Люди много болтают. А если я скажу тебе, что есть только одна Кошка - просто ночью она кажется нам Черной, а днем - Зеленой? Что, если мы все дети этой Кошки - Дикие, Хранительницы и люди; и когда-то мы все умели говорить на одном языке? На языке, который теперь знают только маленькие детеныши - и боги...
*
Майя шла, испуганно зажмурив глаза, слушая тяжелое дыхание Диких. К алтарю, на котором приносились жертвы Диким. Туда, где следовало оставить Ваня.
Обнаженный нож был прижат к горлу котенка. Котенок не понимал, вертелся на руках, почуяв своих; один раз нетерпеливо лизнул Майю в щеку - мол, отпусти меня, а? А потом еще поиграем...
Котенок был немногим тяжелее Ваня. Но Майя устала тащить его на руках - он возился, сопел, тихо плакал - звал маму; но потом пригрелся и уснул, уткнувшись носом в шею девочки. Перед деревней Майя напоила его молоком - фляга лежала в котомке рядом с длинным ножом. Сначала котенок не понимал, как лакать.
- Дурачок, - Майя вымочила в молоке палец, повозила по мордочке - зверек фыркнул, сунулся в плошку, заплюхал языком. Обжора, как Вань - подумала Майя. И, неожиданно для себя самой, погладила мягкую шерсть на загривке котенка.
*
- Если мы дети одной Кошки, значит, вместо Ваня я могу принести в жертву котенка Диких? - не дождавшись ответа, Майя уточнила: - Маленького котенка, который еще не научился говорить по-кошачьи... и сможет позвать Хранительницу, как человеческий ребенок?
*
...Но если мы дети одной кошки - значит, он тоже, мой брат? Значит, я так же как Дикие, теперь перережу горло своему брату?
Майя открыла глаза. Огромная черная кошка, не двигаясь, смотрела на нее. Майя опустила котенка на алтарь, прижимая нож к мягкой шее детеныша.
Затаив дыхание, она отвела руки. "Дура, дура," - сказала себе. И опять зажмурилась, чтобы не видеть, как на нее накинутся Дикие.
Когда она решилась открыть глаза, Дикие уже ушли. Только огромная черная кошка, довольно ворча, вылизывала на алтаре котенка. В свете первых лучей солнца, осветившего вершины гор, Майя разглядела, что шерсть у кошки не черная, а отливает яркой изумрудной зеленью.
- Госпожа, - запинаясь, неуверенно попросила Майя, кланяясь кошке: - Ты согласишься быть Хранительницей нашей семьи и нашего дома?