Ее бледное лицо в предрассветных сумерках казалось полупрозрачным. И вся она, от тонких лодыжек и запястий до светлого платья, была будто вылеплена из тумана, который сейчас клубился в мокрой траве и плыл белыми перьями над водой. Только темная шаль придавала Аниной фигуре материальность, связывая вместе пятна света и серебристые тени, не давая им раствориться в утреннем воздухе.
- Ты почему сразу не пришел?
- Я хотел. Но... - он замялся. Вспоминать о последних двух ночах было противно и стыдно. Особенно сейчас, свежим утром, будто вырезанным из сентиментального романа позапрошлого века. Притихший сонный сад, первые лучи солнца, сверкающие в каплях росы, песня соловья в ветвях яблони, гладь пруда с кувшинками. И девушка с нежным профилем и встревоженными глазами, которая встречает героя, чтобы предупредить об опасности.
- Так это все - правда? - кашлянув, уточнил Сергей.
Сейчас, почти протрезвев, он почувствовал во рту кислый привкус похмелья и ужаса. До сих пор он надеялся, что это просто дурацкий розыгрыш.
- Это ты еще всего не знаешь, - усмехнулась Аня. И плотнее укуталась в шаль. Как будто, несмотря на восходящее солнце, ей стало совсем холодно.
*
Что с новой работой неладно, Сергей почувствовал с самого начала. Но уверенности у него не было. И откуда бы, если раньше он с большими корпорациями дела не имел, а трудился в маленькой конторе, где всего персонала - гендир, закадычный друг Леха, сам Сергей да приходящий бухгалтер. Недавно Леха затеял расширяться - набрал девелоперов, снял большой офис. Но не заладилось. В подробности Леха не посвящал. Просто вдруг неожиданно решил все бросить и распустил команду, которую до того набирал с таким тщанием.
Прощание с Лехой вышло скомканным и странным. Они зашли в шумный и дешевый пивняк, взяли пережаренных на прогорклом масле сухариков и кисловатого пива. Из колонок грохотало и выло бессмысленным модным шлягером. Леха морщился, но терпел. Серега недоумевал. Пытался понять, зачем этот кабак, пиво и кошмарная музыка.
- Ты тоже уезжай, - вдруг сказал Леха, прикрывая лицо кружкой.
Глаза у Лехи были трезвыми и виноватыми. - Пока не поздно. Понял?
- Не понял.
- И не надо. Просто уезжай.
- А ты почему? И куда?
- Да я... - Леха замолчал, покосившись на краснолицего толстяка с двумя запотевшими кружками, выждал, пока тот пройдет мимо, и продолжил: - Да я нашел новую работу по контракту. Улетаю в Австралию. Подальше чтоб.
Хлебнул пива, поморщился, продолжил:
- Надоело тут биться, как рыба об лед. Точнее, как рыбак в полынье. А еще точнее - как рыба, которая думала, что она рыбак, а вдруг очутилась на льду с голым задом и крючком в зубах.
- У рыб нет зада, - заметил Серега. - И зубов.
- А это смотря, какие рыбы, Серый, - хмыкнул Леха. - Ну, ладно. Удачи тебе здесь. И мне там.
Взгляд он опять отвел в сторону. Наверное, ему было неловко бросать Серегу одного дальше барахтаться в той полынье, где они до того выплывали вместе, поддерживая друг друга.
- Компанию я закрываю, - Леха смущенно кашлянул. - Я мог бы ее оставить тебе, но не стану. Потому что я тебе, Серый, советую тут не задерживаться.
- Да в чем дело?
- Ха, какая рифма! - громко сказал Леха пьяным голосом, тыча кружкой в хрипящий зев колонки. Проходящая мимо толстая официантка в неопрятном фартуке покосилась на него со странной смесью одобрения и жалости. Никаких рифм в произведении, которое выкрикивал из колонок прокуренный женский голос, не было вовсе.
- Ты чего, Леха?
- Тс-с, - сердито прошипел тот, - улыбайся и пей, понял? Скоро здесь будет такое, что... Я тебе, извини, не могу рассказать. Во-первых, тебя могут убить, если узнают. Или хуже. А во-вторых, ты мне не поверишь. А сейчас вместе ржем, как в дебильных комедиях, где закадровый смех. Ха-ха! А она, прикинь, мне, такая говорит...
Толстая официантка опять прошла мимо, по-матерински улыбаясь в сторону загибающегося от хохота Лехи.
Прикрываясь кружкой, Леха опять склонился над столиком.
- Нам бы раньше понять, - сказал он. - А теперь поздно. Ничего не изменишь. Парадокс, знаешь, в чем? Кто мог бы что-то изменить, это все и устроил. Понимаешь?
- Нет.
- Я тоже не понимал. А ведь я логические задачки люблю. А тут решается на раз - надо только собрать факты и сделать вывод. Только думай быстрее, Серый. Потому что изменить уже ничего нельзя, но бежать еще можно. Пока.
В конце концов, Леха все-таки напился. Ценитель дорогих вин и коньяков, он налился дешевым кислым пивом, и почти всерьез смеялся над дурацким шлягером. И бормотал совсем какую-то ерунду.
- Вот, например, телевидение. Ты смотришь, Серый?
- Зачем? Новости там как бы адаптированные. Погода в интернете. Фильмы тоже. Рекламу, что ли смотреть?
- Во! Отсюда начинай. Понял?
- Нет, - вздохнул Серега, потеряв надежду разобраться в путаных мыслях друга.
Через два месяца Леха улетел. В аэропорту он был непривычно хмур и молчалив, и ни словом не напомнил странный разговор в дешевой пивной.
*
Через пару дней после Лехиного отъезда вдруг позвонил Вадим, бывший их сокурсник. В институте они были в одной компании, хотя с Вадимом особо и не дружили. Он был родственник кого-то наверху - то ли сын, то ли племянник. Поступил по блату и экзамены сдавал так же. Улыбчивый, и с первого взгляда приветливый, однако, его недоброжелателям по случайным с виду причинам, неизменно приходилось худо. В итоге у него со всеми установился вежливый нейтралитет, видимость приятельства.
Вот и сейчас, спустя много лет, Вадим не стал тратить время на официозы.
- Привет-привет, - небрежно сказал он по телефону, номер которого невесть как узнал. - Давно мы уже не.
Последней оборванной фразой он как бы уточнил - я тебя помню, но рассусоливать некогда, сам додумай, чего это 'не'. То ли не виделись, то ли не разговаривали, то ли не пили.
Не дожидаясь ответа, он перешел к деловой части:
- Есть разговор. И предложение, от которого тебе будет сложно отказаться. Хо-хо.
Предложение оказалось новой работой в корпорации 'Бензин-пром'. Вадим там трудился руководителем перспективного направления секретных разработок с целью повышения эффективности и тэ дэ. То есть, ничего не делал, но получал очень неплохую зарплату. Заработав таким трудом высокую должность, квартиру с дизайнерским ремонтом, 'вольво' с личным шофером и бунгало на Мальдивах, Вадим решил вспомнить о товарищах институтских дней. Достойным людям - достойные зарплаты и перспективы. Страна должна поддерживать талантливых граждан, беречь генофонд, не провоцировать утечку мозгов в конкурирующие страны. Кстати, не собирается ли Сергей так сказать по стопам покинувшего нас Алексея? И замечательно, что не собирается! Нам нужны талантливые инженеры! А талантливым инженерам нужно отдельное жилье, личный автотранспорт и прочие блага для нашей короткой, но прекрасной жизни. Хо-хо.
*
Со встречи, прошедшей в неофициальной, дружеской обстановке в роскошной квартире Вадима, Сергей вышел слегка обалдевший.
За ужином прислуживала симпатичная горничная в коротеньком платье и кружевном декоративном передничке. Жена Вадима - или подруга, спросить было неловко - сидела за столом молча, аккуратно ковыряя маленькой вилочкой приносимые деликатесы. То ли старомодная, то ли, наоборот, дизайнерская прическа - как у Наташи Ростовой, с трогательными локонами, струящимися вдоль тонкой шеи. В таком же стиле длинное платье, наверное, из натурального шелка, с матовым дорогим блеском. Скромно потупленные глаза с длинными ресницами, нежно-розовые, четкого рисунка, губки.
- Выйди, дуся, - небрежно обратился к эфирному созданию Вадим во время десерта. - Нам поговорить.
Красавица послушно положила золотую вилочку на блюдце с недоеденным суфле, выскользнула из-за стола, присела в книксене и удалилась.
Серега смотрел на происходящее, открыв рот. Все это напоминало спектакль. Что-то из 'Войны и мира'. Декорации соответствовали. Бархатные шторы с золотыми кистями, хрустальная люстра, камин с кариатидами.
Вадим поймал взгляд гостя, усмехнулся.
- Люблю винтаж, - сказал он. - Так вот, о вакансии. Нам нужен программист. В перспективе - руководитель разработки. Думаю, ты подойдешь.
Из дома Вадима Серега вышел с легким головокружением. Он представлял себя в тех же декорациях, которые только что покинул. Только теперь в главной роли, на месте Вадима. Хотя, в общем, не любил подобные интерьеры и чувствовал себя в них неуютно.
Провожая гостя, Вадим подмигнул и заговорщически поинтересовался:
- Что, понравилась Клава?
- Кто?
- Горничная. Я тебе ее подарю, если хочешь. Только к ней антураж нужен, понимаешь. У тебя сейчас вроде однокомнатная, в ипотеке? Мы это решим.
Он сказал это так, что Сереге почему-то стало неловко. В один миг предмет его гордости, квартира в новом доме, превратилась во что-то мелкое и даже стыдное. И на фоне этой метаморфозы почти потерялось дикое предложение Вадима 'подарить горничную'.
Свежий воздух немного привел Серегу в себя. Но, кажется, что-то необратимо сместилось в его жизненных координатах. Теперь мысль о роскошной квартире, дорогой машине, редкостной еде - том, что раньше оставляло его равнодушным - приятно и как-то щекотно волновала.
'А почему бы и не? Хо-хо', - подумал он в лексиконе Вадима.
Эти размышления так увлекли, что он почти забыл один момент. Тот, после которого происходящее стало казаться спектаклем. Фарсом, постановкой. Чем-то ненастоящим.
Когда барышня в старинном платье на секунду подняла лицо, Серега увидел ее глаза. Абсолютно пустые и невыразительные. Глаза куклы. Или мертвеца.