Император Рар-Даркат Девис I сидел в своем золотом троне и безрадостно осматривал свой гигантский тронный зал. Огромный стеклянный купол, поддерживался по всей ширине зала, исполинскими колоннами снизу доверху покрытыми метриумианской
письменностью. За куполом виднелось безоблачное небо и солнце, которое из-за световых фильтров отдавало нежно голубым оттенком. Император обратил свое пристальное внимание и на, словно выложенный зеркалами, пол. Трон, стоявший в середине тронного зала, казался маленьким островком среди безмятежного, стеклянного озера. Император даже приподнялся со своего огромного трона, чтобы поглядеть в него. На него, из зеркальной поверхности пола, глядела черная, безусая, кошачья морда с черными глубокими глазами, несвойственными для расы катарианцев.
- Да это настоящее прибежище нарцисса - сказал император низким, отдающимся гулким эхом, голосом.
- Можно вечно смотреть на свое лицо, на которое ложатся шрамы старости, в ожидании смерти - прозвучал нежный, вибрирующий голос по левое плечо от императора.
Обернувшись, император увидел высокую стройную женщину, закутанную в золотистый саван. Ее лицо скрывал капюшон, из под савана виднелись лишь стройные, красивые, белоснежные ноги.
- Мария? Я думал ты сегодня не придешь. - Озабоченно сказал император - Ты же понимаешь, у тебя ребенок.
- Ему только неделя мой господин. Его еще почти не видный плод, не сможет мешать мне в исполнении моего служения
- Ты беспечна. - Прозвучал холодный низкий голос уже справа от императора.
Там стоял красивый, статный молодой человек с орлиными чертами лица, одетый в черный кожаный плащ, идущий до колен его старых тряпичных штанов, грубой ткани. Он всем своим видом напоминал контрабандиста или повстанца с дальних земель, но не как не подданного императора. Его пояс под плащом был увешан разнообразными мешочками и флакончиками, а на нагрудной кобуре виднелись два тринадцатимиллиметровых пистолета украшенных узорами тонкой, почти ювелирной работы, изображающих древнекитайских драконов, на каждой чешуйке которых были выбиты метриумеанские, магические символы. Пистолеты были похожи на "Израильский пустынный орёл" старого, земного образца.
- Не называй меня беспечной Джон - Проговорила Мария тем же вибрирующим голосом, и достав из под савана свой клеймор с крестообразной ручкой и аквамариновым клинком, взвела его вверх - Моя семья тоже понимает мое служение.
- Я думаю, твоему мужу будет наплевать на твое "служение", когда ему придет записка с фронта, помеченная черной меткой. Некоторые их даже не открывают, чтобы не узнавать в каких страшных муках умирают их родные. Так ты еще и малыша бод сердцем носишь. - Все таким же холодным тоном говорил Джон.
Весь его вид говорил о том, что он понимает то, о чем говорит. Его еще юношеское лицо было буквально испещрено следами тысячи неравных битв. Его черные как смола волосы уже тронула седина, а под правой бровью виднелся тонкий шрам. Грубость лица выравнивалась его острыми чертами, а в его хищных, рубиново - красных глазах словно пылал огонь, который не как не
контрастировал с его холодным и отстраненным голосом.
- Но, мой дорогой соратник Джон, всмотрись в лик мой и скажи, есть ли у меня повод вслушиваться в слова твои. - Сказала Мария и спрятав свой меч в ножнах, где-то под саваном, медленно сняла, закрывающий ее лицо, капюшон.
Прекрасные, в игривых кудряшках, горящие золотом, волосы упали на ее плечи. Личико ее было мраморно - белым, словно у фарфоровой куколки, и ее большие и голубые, словно озера, глаза смотрели на Джона.
- Разве по твоему беззаботному личику скажешь, что ты думаешь на самом деле - сказал Джон, и его грубого лица коснулась слабая улыбка.
- Я знаю, что ты хочешь мне добра друг мой, но ты знаешь и то, что эти собрания невероятно важны.
- Я собираю вас не так часто, и вы знаете, что наши собрания означают очень важные события для всей нашей планеты, которые случатся в скором времени - Сказал император и облокотившись в свое золотое кресло, поправил ворот своего защитного костюма для пустынных путешествий. - Но, не надо забывать и то, когда мы остановились здесь после нашего длинного путешествия, и у вас появились собственные проблемы кроме как выживание, вы можете спокойно игнорировать эти собрания. Гонцы позднее доставили бы вам отчет.
- Но служение, и...
- Мария! - Сказал император категоричным тоном, перебив ее - У тебя ребенок! Ты несешь еще один плод будущего империи. А вместо того, чтобы нежиться в тепле семейного очага, ты день и ночь тренируешь своих воинов. Я прочитал досье трех твоих преемниц, и ты можешь свободно оставлять на них всю эту рутину с тренировками. Да и нет сейчас прямой угрозы столице.
Мария покорно кивнула головой, соглашаясь с императором, но вдруг в ее голове промелькнул вопрос: "Проверял досье? Зачем императору заниматься этим?"
- Наверное, Мария, ты хочешь узнать, почему я взвалил на себя бумаги по твоим подразделениям серафимов, хотя этим занимается столичный король.
- Да, именно так, мой господин?
- Скоро ты все поймешь - Сказал император - Он уже скоро войдет сюда.
- Он? В нашем собрании будет участвовать еще кто-то? - Озадаченно спросил Джон.
Император указал пальцем на золотые, двустворчатые двери, служащие входом в тронный зал, из-за которых послышался гулкий стук и огромные створки начали медленно открываться.
Не дождавшись пока створки дверей тронного зала, откроются до конца, через них, быстрым шаркающим шагом зашел маленький, лысый человек в фиолетовом, длинном халате украшенным серебряной нитью. Хоть он был маленьким, толстым и крючконосым в его свинячьих глазках пылал ненависть. Он остановился недалеко от трона, прямо перед императором, и без каких либо прелюдий начал:
- Как это понимать?! - прозвучал гнусавый, смахивающий на женский, голос полный неприкрытой злости.
- Не слишком ли это фамильярно с вашей стороны, старший писарь! - своим громким глубоким голосом сказал император, и поправив свою фиолетовую мантию надетую на пустынный костюм и злобным взглядом посмотрел на него.
- Я ..- Торжественным тоном начал писарь - Агиджел Виталу Дусма. Приближенный советник великого императора и старший писарь "Хроники Столичных Королей"
- Вы ошибаетесь в нескольких вещах - рассудительным тоном сказал император - Вы не мой приближенный советник, больше нет. Все советники, как видите уже здесь. И теперь, нет столичных королей, которые стояли подо мной. Я единоличный правитель и верхнего и нижнего королевства, отныне и во веки. Поэтому ваш титул нужно, немного сократить.
- Это возмутительно! - Воскликнул писарь Агиджел, и его пухлое лицо налилось красным.
- Нечего возмутительного. - Все таким же спокойным тоном сказал император и достал откуда то небольшой свиток, развернув его.
Писарь заметно напрягся, а император Даркат продолжил:
- Это... - сказал император, уронив на слово значительное ударение - Тот самый документ, который очищает вашу затхлую борократическую систему от всех проволок, давая мне всю власть без какого либо бумагомарательства. Он составлен моими личными юристами и адвокатами L-класса, поэтому полностью соответствует букве закона, без каких либо отклонений.
Писарь судорожно полез в левый карман, и достав оттуда шитый узорами платок под цвет своего халата, начал вытирать со лба холодный пот. Похоже, в его горле пересохло, и он громко заглотнув, продолжил:
- Но, мой господин, вы. - запинающимся уже тихим голосом сказал он. - Как император не должен взваливать на себя столько работы. Вы же символ нашего процветания, господин.
После этих слов император гневно вскочил со своего золотого трона. Вокруг него появилась черная как ночь, аура, которая своими жидкими всполохами начала обвивать все вокруг. Зеркальный пол вокруг трона потемнел и стал грязно сероватым, а сам трон потерял свой восхищающий, золотой блеск, став бледно желтоватого оттенка. Писарь Агиджел в страхе отшатнулся. Его глаза были наполнены животным ужасом.
- Я завоеватель, а не марионетка! - Рявкнул император - Я Император Рар-Даркат Девис I, первый самомодержавный император Метриума и великий маг дарка! Я все вижу и все знаю, и каждый враг Империи Метриума умрет не от моего слова, которое несут мои легионы, а от моей руки лично! Как вам такой титул, писарь?!
Писарь, растерявшись, начал беспорядочно кланяться, неловко отступая к выходу из тронного зала. Он не осмелился повернуться к императору спиной и продолжал долго идти, пятившись назад. Когда он вышел, император Даркат глубоко вздохнул, успокаиваясь, и сел обратно на трон.