Каждый божий день начинается с дурацкой песни. Эдакий бодрящий будильник, чтоб его. Крышка импровизированного гроба открывается, мигая разноцветными огоньками, жужжа десятками датчиков. Первые лучи солнца ослепляют. Прежде раз за разом убеждал себя, что некая сила переносит сюда мое тело, стоит лишь заснуть. Однако, есть мелочи - всегда решают мелочи, как ни крути, - опровергающие это. Давным-давно не брал в руки бритву, а кожа на лице гладкая, как у младенца. У меня нет ни травм, ни ссадин. Разбиваю в кровь кулаки, когда захлестывает отчаяние, тушу сигареты ладонью, чтобы разомкнуть сводящий с ума бег по кругу, но наутро все исчезает, до мельчайшей царапины.

Есть, однако, вещи неизменные.

Высотное здание, на крыше которого просыпаюсь в мигающем, как рождественская елка, металлическом гробу.

Дверь на лестницу всегда закрыта. Я пытался выломать ее, правда. До боли в суставах, до хруста в костях. Бесполезная трата сил. До определенного момента... Хотя нет, не так. До определенного поступка дверь не откроется.

У парапета лежит длинный пластиковый футляр. Если честно, все еще верю, что открою его и ничего там не найду. Как бы не так - винтовка на месте. Полуавтоматическая, со снайперским прицелом. Гладкий ствол хищно поблескивает в рассветном огне.

Внутри футляра еще одна маленькая вещица. Цветная фотокарточка с лицом улыбчивого мужчины чуть за тридцать. Снизу подпись: "Дэйв Митчел". На обороте крупными печатными буквами приказ:

ПОДЛЕЖИТ УДАЛЕНИЮ.

Не могу сказать, что происходит. Винтовка, металлический контейнер, похожий на гроб, незнакомый город, простершийся за парапетом крыши, и словно чужое тело - необъяснимые вещи, но не это сводит меня с ума, ведь одно помню совершенно точно.

Я - Дэйв Митчел.

"Утро пришло, солнце взошло, утро надежды..."

Дверь открывается сразу же после выстрела. Отбрасываю винтовку с отвращением, словно ядовитую гадюку. Под ногами две свежие гильзы. Раньше их бывало с десяток, сейчас я приноровился - стреляю все лучше и лучше. Убийца со стажем, чего сказать. Покидаю крышу, сбегая вниз по лестнице, перепрыгивая ступеньки.

Тошно.

Говорят, привыкнуть можно ко всему - дай только время. Это и правда, и ложь. Смириться с неизбежным человек способен, но он не забудет и не простит обстоятельствам, вынудившим переступить через себя. Самым тяжелым было решиться на убийство двойника в первый раз.

Тогда поначалу не поверил, рассматривая его в окуляр снайперки. Точно в зеркало глядишь. Вылитый Дэйв Митчел бесцельно слонялся по живописному скверу, под высоткой. Выходит, уничтожению подлежит самозванец? Или клон? Изучая Второго - решил называть его так, - со своей наблюдательной позиции, все более и более убеждался в нашем абсолютном сходстве. Все совпадало: цвет волос, фигура, глаза, родимое пятно на шее, над левым плечом. Только лицо пустое какое-то, безжизненное.

Без еды существовать можно долго. Без воды да под палящим солнцем силы тают как весенний снег. Охрипнув от криков о помощи, разбив костяшки пальцев о металл двери, одуревший от жажды, я вытащил из футляра винтовку. Испугался было, что Второй давным-давно ушел - но нет, он все там же, бесцельно бродит среди клумб и деревьев. Скорее зомби, чем человек. Так я думал, и, наверное, это помогло спустить курок. Пуля попала двойнику в лодыжку. Мне потребовалось еще шесть выстрелов, чтобы закончить дело.

Когда дверь наконец открылась, над городом сгущались сумерки.

Двумя этажами ниже нашелся туалет. Сперва я напился, жадно прильнув к водопроводному крану, точно ребенок к материнской груди.

Потом меня вырвало...

Теперь, когда примирился с реальностью, стараюсь убить Второго пораньше. Чтобы быстрее докопаться до причин того, что происходит.

Скоро я понял, что здание, на крыше которого раз за разом встречаю утро, пустует. Что странно, ведь в брошенных кабинетах пылинка не валялась, бумаги уложены ровными стопками, а вся оргтехника на первый взгляд абсолютно исправна. Освещение в коридорах функционирует без сбоев, а вдоль стен расставлены кулеры с водой и автоматы - где с кофе, где с минералкой и сигаретами. Все бесплатно, даже прорези для монет и купюр здесь отсутствуют как класс.

То ли служащие офисов взяли один отпуск на всех, то ли мне снится порядком затянувшийся сон. Чтобы развеять сомнения, нужно было отправляться в город.

По счастью, выход выводит не в сквер, где упокоен Второй, а на другую сторону здания. Прямо передо мной площадь, вымощенная камнем. Крест-накрест ее пересекают две асфальтовые дорожки, окаймленные цветочными клумбами и свежевыкрашенными лавочками. Есть здесь и скульптуры, по-своему оригинальные: человеческие фигуры белого цвета расположены на металлических постаментах, основанием каждому из которых служит длинный шест, уходящий нижним концом в брусчатку. Железные цветы посреди каменного сада.

Улицы пустынны, если не считать одинокого автобуса, движущегося мне навстречу. Тяну руку, притормаживая транспорт, и он останавливается, открывая переднюю дверь. И - о чудо! - внутри обнаруживаю людей.

Компания в салоне подобралась разношерстная. Влюбленная парочка тинейджеров плющит губы в затяжном поцелуе, без малейшего стеснения. Рядом подросток: вязаная шапочка надвинута на лоб, глаза скрыты за стеклами солнцезащитных очков, слева и справа здоровые раковины наушников. Палец на кнопке плеера, как на спусковом крючке револьвера. Не хватает разве что майки с надписью "Я в танке, отвалите!". У меломана пытается что-то вызнать женщина преклонных лет, с всклокоченной седой шевелюрой. Силюсь разобрать, что она там лопочет:

- Мэл, мой Мэлвин...неужели никто не видел моего Мэлвина? Я же просила, чтобы он был здесь...он записан в картотеке...слушайте, я читала договор, я помню этот пункт, тринадцатый дробь "би"! Скажите, вы видели Мэлвина? Он белый, домашний, такой душечка.

- Кот. Вроде как они внесли его в базу данных, - поясняет мужчина в длинном сером пальто и шляпе, по-ковбойски сдвинутой набок.

Он таращится на меня и восклицает:

- Ральфи? Черт, Ральф, так рад тебя видеть!

Незнакомец лезет обниматься, я его отталкиваю. Шляпа приземляется на колени к подростку, который стряхивает ее с себя, словно пепел с сигареты. Парень с девушкой слишком заняты друг другом, чтобы отвлечься. Пожилая дама проявляет к упавшему хоть какой-то интерес:

- Вы не видели Мэлвина?

Коллективный психоз.

Выскакиваю на остановке. Мужчина в плаще нерешительно застывает в дверях, на первой ступеньке, озираясь, взгляд блуждает от моего лица до пассажиров в салоне и обратно. Выйти из автобуса он так и не решился, и, как мне кажется, связано это не с тем, что на улице может поджидать опасность.

Он боится остаться в одиночестве.

Я его понимаю.

Напротив, в нескольких шагах горит вывеска. "Awakening". Питейная или кафе. Дверь сенсорная, мягко отъезжает влево, как только приближаюсь.

Приглушенное освещение, приглушенная музыка. Местечко, которое назовешь уютным, посетив его с девушкой, чтобы поворковать с ней в спокойной обстановке, и уж едва ли сочтешь подходящим для пышного торжества. Сейчас, без единого посетителя, точно каморка кладбищенского сторожа.

Эй-эй, виноват, я тут не один.

У стойки бара рыжебородый толстяк в мятом костюме. Увлечен он, судя по всему, двумя вещами - во-первых, пьет бренди, опрокидывая в себя рюмку за рюмкой, во-вторых, пытается разговорить робота, разливающего напитки.

- Знаешь, как это называли мы? Нарисовать восьмерку. Я, Боб, рыжий плут Чарли так говорили, но фразой обязаны старине Тому. Нарисуйте чертову восьмерку, говорил он, и увидите, что линии, откуда бы они не исходили - слева, справа, сверху или снизу - соединяются в одну точку. Так и мы четверо, хоть забрось нас на край света или в саму преисподнюю, всегда найдем возможность встретиться и славно покутить. Ох, были денечки!

Толстяк горько вздохнув, опорожняет еще две рюмки.

- Где же они сейчас? - спрашиваю я.

- Рисуют восьмерку в лучшем мире, - отвечает пьяница, даже не повернув головы.

Бьюсь об заклад, он считает, что любопытство проявил робот-бармен.

- Здесь и единицы не нарисуешь, ей-богу. Разве что ноль.

На барной стойке замечаю цветной буклет.

ВОЗРОЖДЕНИЕ.

Беру в руки и с замиранием сердца читаю.

"Приветствую, житель моего Города.

Спешу сообщить, что ты умер, но не стоит беспокоиться.

Проект "Возрождение" дает каждому второй шанс.

Занимайся любимым делом, предавайся размышлениям, гуляй, веселись, общайся с друзьями и близкими тебе людьми.

Спешу сообщить, что на момент выпуска ознакомительного буклета для участия в проекте было зарегистрировано 442568 единиц генетического материала.

Это открывает бескрайние возможности для общения и позитивных эмоций.

Доброго утра всем нам!

P.S. Все предложения и замечания прошу подавать в офис "Возрождения".

Ваш доктор Максвелл О'Райли".

Фотография кажется до боли знакомой. Да, площадь с фигурами на шестах! Место, где просыпаюсь.

Скомкав буклет, выбегаю на улицу, чтобы осмотреться.

И вижу его.

Здание, самое высокое в городе, и под парапетом крыши огромными неоновыми буквами мигает слово.

ВОЗРОЖДЕНИЕ.

"Утро пришло, солнце взошло, утро надежды..."

Убийство не вызывает во мне эмоций. Просто утренняя процедура, такая же как чистка зубов или бритье. Голова заполнена туманом несуразных мыслей после вчерашнего. Я боялся, что на следующий день ничего не вспомню. Оставил для себя весточку, крупным размашистым почерком на белой стене коридора.

Вот и она.

Здесь главный терминал, там ответы, нужно найти выход из этой ситуации, думай.

Д.М.

Невольно поглядываю на руки. Ни шрама, ни единой царапины. И стекла целехоньки, точно и не бил я их вчера. Еще раз прочтя бурые разводы запекшейся крови, вхожу.

В аппаратной только компьютер и большой сенсорный экран, где идет отсчет времени.

До перезапуска системы осталось 8:29:35...

34...

33...

32...

31...

Монитор терминала высвечивает список файлов. Фамилии, имена. Семь из них подсвечены зеленым статусом "загружено". Я открывал их досье. Я знаю, кто эти люди и как они умерли, прежде чем попасть сюда.

Шон и Лили, студенты из Массачусетского Университета. Сладкая парочка голубков из автобуса. Причина смерти - автокатастрофа. Возможно, они и тогда занимались чем-нибудь, далеким от рамок приличия.

Дональд Пардью, Мемфис. Подросток с плеером. Наглотался таблеток.

Пожилая леди скончалась от вполне естественных причин. Инсульт. В базе данных терминала нашелся файл на ее кота, Мэлвина.

Мужчину в длинном сером пальто звали Крэйг Ломми. Судя по всему, он принял меня за своего брата, Ральфа Ломми. По фото в досье просматривалось определенное сходство между нами. Умер Крэйг Ломми от рака легких.

Толстяка сгубил алкоголь. Мертвецки пьяного, его пырнули ножом в темной подворотне. Должно быть, Боб, Чарли и старина Том почтили память событульника немалым количеством спиртного.

И, наконец, Дэйв Митчел.

В досье говорилось, что в проекте я один из первых. Пионер, так сказать. Причина смерти суха и неинформативна. Дорожная авария.

И вот здесь начинается самое интересное, ведь есть еще один файл с именем "Дэйв Митчел". Только статус у него красным цветом.

"Ошибка загрузки!"

"Некорректный файл".

Когда я попытался запустить его, вылезло сообщение:

"Действие для исправления ошибки: удалить файл"

ДА/НЕТ

- Ошибка? Я не ошибка! Не файл, слышишь!

Потом я бил стекла и исписывал стены собственной кровью.

Человек с одной душой на два тела.

"Утро пришло, солнце взошло, утро надежды..."

Вынимая винтовку из футляра, думаю о Мишель. Мишель Митчел, моя жена. Медсестра из больницы, где я пережил клиническую смерть после той страшной аварии. Проект "Возрождение" в то время имел неофициальный статус, посему генетические образцы были взяты без лишнего шума и заполнения формуляров. Так на стол к доктору Максвеллу О'Райли попал первый комплект документов с именем "Дэйв Митчел".

Передергиваю затвор.

Я не помню лица Мишель. Не могу вспомнить, как ухаживал, целовал, любил. Она умерла, и я последовал за ней, не сумев оправиться от горя. Пуля в висок как входной билет в рай, обещанный "Возрождением". "Дэйв Митчел", файл номер два.

Рассматриваю второго себя через прицел. Ходит, слоняется, что-то ищет. Уж не потерянную ли любовь?

Файл Мишель - с досье и фото - среди множества других, выделенных серым, ожидающих в очереди на воскрешение. "Максвелла О'Райли" нет, но я уверен, что личность доктора там, внутри терминала. Он управляет происходящим, незримый демиург. Он предлагает мне выбор.

Утро пришло, солнце взошло, утро надежды...

Так поется в той песне, но для меня надежды нет.

Для Дэйва Митчела надежда остается.

- Найди ее, слышишь, - говорю я. - Найди мою Мишель.

Спускаю курок.

Потом я иду вниз, к терминалу.

Нужно прекратить эту бессмысленную перезагрузку.

"Действие для исправления ошибки: удалить файл"

ДА

Перезапуск системы...

Он потягивал кофе в заведении с бодрящим названием "Awakening".

Рядом подсела девушка. Синий жакет поверх белой блузки, цветастая юбка до колен, стройные ножки. Симпатичная.

- Приятное утро, не находите? - спросила она, размешивая сахар в чашке с каппучино.

- Нахожу, - улыбнулся он. - Я Дэйв.

- Мишель.

- Рад знакомству, Мишель.

Утро и правда выдалось на славу.