Лаки был зол. Он устал, болела каждая клеточка его тела, к тому же он отчаянно хотел есть. 'Осталинские' бифштексы растворились в его желудке еще на Каменской, и отчасти он был благодарен одной белобрысой стерве, что приглядела за Нэмури, и дала ему возможность спокойно перекусить.
Новый заказ никак не везли, и Лаки расстраивался. Глядеть на Нэмури - потухшего, измученного и забинтованного до самых ушей, было больно. Нэмури полулежал в разобранном кресле общей комнаты Пантакля и переваривал себя вместе с данными, разглядывая на камере в двухсотый раз, как озверевшая художница вгрызается в глотку консультанту, а потом плотно обедает.
'Я виноват, - подумал Лаки. - Не стоило ее сырым мясом прикармливать'.
Жрица хмыкнула, но Лаки даже не повернул головы - и так был порядком раздражен.
Он умирал от ревности и откровенной незамутненной зависти: во-первых, скотина Гессо стал силен, как демон-знает-кто, но всё это время успешно скрывал свой отрыв от границ.
'Может, мне стоит с ним спарринг устроить? - озадачился Лаки. - Как в старые, добрые...'.
Во-вторых, Илия со своей кровной нежитью Троскабом сражались так, 'словно танго танцевали'. А Лаки мало того, что не видел этот момент своими глазами (поскольку камеры записывали только каждого участника мстительной акции отдельно), но и вообще не поучаствовал ни в одном сражении, кроме интенсивной чистки физии Нэмури. Что, разумеется, тянуло лишь на спарринг, но никак не на полноценный поединок.
Утешало только то, что Пилигрим был в таком же жалком положении. Во время атаки на отделение Шверт запер его в кабинете и пошел разбираться с 'безобразниками'. Но Пилигрим дулся недолго, как только получил копии с камер с Илией и Троскабом в главных ролях, тут же забыл про самоуправство охотника и умчался в кабинет, чтобы 'до начала совещания как следует переварить все данные'.
Про Илию и Троскаба им спел отвратительно счастливый Сино, который и привез камеры на Каменскую. Еще он рассказал, что наложил пару швов на 'царапину' Илии, и это было, в-третьих, что не понравилось Лаки.
'Художница - моя пациентка, - сердился он, догрызая последний ноготь. - Почему она вообще позволила Сино лезть к ней с иголками?!.. Но зато он не знает, что она уколов боится'.
Этим Лаки и удовлетворился.
Отражать атаку на Каменскую Лаки не позволила Жрица.
- Без тебя обойдусь, - заявила она. - Лучше присмотри за своим близким.
Лаки засмеялся:
- Их там человек пятьдесят, и все - консультанты, как минимум. Фонариком их не напугаешь.
Жрица мерзко ухмыльнулась, бросила этот самый фонарик ему в руки, а потом сделала следующее: медленно развернула высокий воротник темного одеяния, натянула его до глаз, пряча ехидную улыбку. Затем закинула обе руки далеко за спину и достала два клинка.
И у Лаки екнуло сердце - гарды на странных мечах не было.
Просторный капюшон окончательно скрыл лицо Жрицы и из-под него донеслось:
- Вопросы еще будут?
Но ответа не стала дожидаться - пропала.
- Что это значит? - Нэмури упрямо пытался сползти с кровати.
Лаки вслушался в крики и шум под окном, вернул Нэмури в обратное положение и, пользуясь его беспомощным состоянием, влил ему все те данные, от которых тот настырно всё это время отбрыкивался, включая рисунки Жрицы и поход в Храм.
Когда Жрица вернулась в дом, чем-то весьма довольная, отряхивая одежду от чего-то невидимого, и уже в своем обычном виде, Нэмури спросил:
- Ты - жнец или Страж?
Она засмеялась:
- Я - всего лишь Хранитель.
Тут появился Алиент и Сино с компанией охотников, и их транспортировали в отделение.
И вся эта история переставила нравиться Лаки окончательно.
'Какой ты к демонам Хранитель? - думал он, слушая, как усыпальня вывозит осколки из его кабинета. - Сохранение равновесия, как же. Стали бы охотники тебе комплименты петь, если б ты там не поработала своими палками как следует. И Илия хороша. Получила кучу данных от Жрицы и никому ничего не сказала'.
Дверь в приемную загремела, открываясь, и Лаки услышал голос Илии:
- Нет, сначала мы приведем себя в порядок. Что тебе, что Гессо даже умываться не нужно, а мы - как поросята после традиционного купания...
- Ладно, только быстро, - донеслось хриплое лисово.
- Выполняем, - весело сказал Троскаб.
Илия звенела ключами, открывая свой кабинет.
- Чего ждете? - спросила Жрица и вздохнула:- Как знаете. А я пойду, встречусь с ней.
Она сурово оглядела и его, и Нэмури, на выходе столкнулась с Лисом и Гессо, коротко кивнула им.
Лаки молча изучал их, вслушиваясь в глухой стук в дверь пятого. Вскоре Жрицу впустили, и в приемной сгустилась тишина.
- Как? - спросил Гессо, присаживаясь рядом с Нэмури.
- Ве-ли-ко-леп-но, - процедил тот и бросил ему камеру. - Еще хотите поубеждать меня в ее чувствительности и человечности? Кстати, Гессо, с каких пор ты стал потворствовать каннибализму?
Тот прищурился и выпрямился.
'Сейчас Призрак по ушам ему надает', - понял Лаки, но вмешаться не успел.
Лис громко фыркнул.
- Ты не прав, мой сверхбрезгливый ученик, - сказал он, наливая чай на троих.
Лаки с удивлением уставился на единственную чашку кофе, которую ему протягивал Лис.
'Он помнит, что я терпеть не могу чай?..', - опешил Лаки, тем не менее, чашку забрал, бормоча благодарности.
Лис едва обратил на это внимание, сел на разложенное кресло рядом с Гессо и поставил поднос на пол:
- Процесс поедания Илией консультанта не может считаться каннибализмом.
- Я не закопал, что она - не человек, - отозвался Нэмури. - Не цепляйся к словам. Как вы могли ей это позволить?
Лис нахмурился:
- Есть мнение, что Илия среагировала на запредельность противника. У Жрицы после уточним, когда они в себя придут. Илия, кстати, тоже далеко не в восторге от своих новых гастрономических предпочтений, но и ты бы, поверь, не полез отбирать у нее добычу. Раньше за ней такого не водилось, и она бы не стала вытворять такое только из прихоти. Протри глаза и пересмотри момент - целых пять минут ребенок был на другом свете от счастья... Ты знаешь, Нэмури, что я сочувствую твоей потере, но если бы за мою женщину отомстили так, как это сделала Илия, то я был бы отчасти удовлетворен.
- Правда? - оскалился Нэмури. - Если ты такой всеведущий, объясни, почему она скрыла от нас данные, что Летицию могут убить?
Лаки посмотрел в кружку: 'Да, Илия собиралась сделать это собственноручно. Но я ему ничего не говорил. Он сам не дурак'.
- Или она помогла? - усмехнулся Нэмури. - Конечно, чего бы ей не быть счастливой от того, что соперницу устранили? Только зря, я с животным спать не собираюсь.
Лаки затрясло: 'Так вот, что ты думал всё это время?.. Что за бред! Ты не чувствовал за собой вины из-за Летиции. Илия слишком хорошо о тебе думает. Ты что-то сложил еще до того, как мы поняли и свалил в сторону. К Летиции'.
Гессо швырнул камеру обратно в Нэмури и медленно поднялся:
- Лис, я пойду поработаю. Ты в курсе, расскажи им всё. И про то, что Илия думала, когда сражалась. Это личное, но мы все равно уже давно всё вытряхнули... Я вытряхнул без ее воли и согласия. И ответственность - на мне.
Гессо ушел с абсолютно прямым позвоночником, не глядя ни на кого.
Вскоре Лаки услышал, как он спокойно заказал четыре объекта и ушел в кабинет.
Обязанности секретаря выполнял смешной лопоухий паренек из лисовых щенков. Но после безалаберности Глока, любопытства Вилены и трусости прочих секретарей Пилигрим был рад парню, как родному сыну - дело свое тот знал хорошо.
Лис вздохнул, поцарапал щетину и неожиданно усмехнулся:
- Много себе воображаешь. 'Соперница', значит? - он хмыкнул: - Ну-ну. Боюсь тебя разочаровать, но у Илии появился гораздо более серьезный поклонник, чем мы все вместе взятые... Да и хозяин ее не ты, а Пантакль. Но ты послушай...
И Лис по порядку изложил Нэмури все события, начиная с похода в Храм.
Оставил Нэмури переваривать, допил чай и повернулся к Лаки:
- Ну а ты, Золотой, тоже девчонку в предательницы перевел?
Лаки вздохнул:
- Нет. Но у меня от данных голова сейчас лопнет... И Лис. Я видел мечи и Жрицы, и Троскаба. Дари Илие клинки. Инструкторы у нее будут.
Лаки поднялся, нашел в холодильнике пару бутылок шипучки, взял несколько кусков торта, пояснил удивленному Лису:
- На одних консультантских сердцах и нервах художница долго не протянет.
Добавил на поднос кофе на троих и пошел в пятый кабинет.
Дверь ему открыла почему-то Жрица. Она внимательно осмотрела Лаки с ног до головы и, развернувшись, пошла вперед. Лаки успел заметить, что волосы у нее влажные и в них появились три косички, перевязанные заколками Илии - теми, что с серыми тучками.
Лаки зашел, поставил поднос на стол и запер за собой дверь: 'И как теперь к ней обращаться? То есть... К нему?..'.
Та уселась за стол Илии и засмеялась:
- Да как раньше. Запутаешься еще. За кофе спасибо, но нельзя. Сам догадываешься почему.
'Да, - вздохнул про себя Лаки. - Мертвому телу не требуется'.
Троскаб с такими же мокрыми волосами курил в одном из 'гоночных' кресел. Его темно-синий свитер с оригинальными карманами на замках превратился в болотно-зеленый. А синие джинсы 'перекрасились' в черные.
'Они всей компанией мылись?', - скользнуло и укололо ревнивое.
Жрица сказала:
- Илия в ванне пригрелась... Боюсь, это мне придется повторить еще не раз в ближайшее время, но спасательная операция мне не требуется. Так что выкини из головы эти глупости и другим передай.
Лаки пододвинул одно из кресел и упал в него, подхватывая чашку кофе:
'Почему?'.
Жрица забралась в рукав одеяния, достала сигарету и закурила. Лаки очень удивился, учуяв знакомый запах 'Витришь'.
Она ухмыльнулась:
- А что мне в мире делать?.. Да, я заперт, и у дверей тюрьмы кровников моих бесчисленно. Но никто из них уже не помнит ни деяний моих, ни преступлений, что я совершил...
То, что Жрица - женственная, прекрасная, говорила о себе в мужском роде, почему-то совершенно не резало слух.
- ...И слабы они, как котята новорожденные. Ветвь Стражей пресекается...
'Либо ты стал чересчур силен', - вставил Лаки.
- Может, и так. Но мне приятнее думать иное.
'Извини, но я с трудом верю в то, что в одном городе вблизи случайно оказались потомок Стражей и потомок безликих'.
- Дело твое, - пожала она плечами.
'То есть ты в любую минуту можешь перебить тюремщиков и выйти оттуда, но не делаешь этого. Почему?'.
- Смысла нет. Причины нет. Тюрьма не в засовах и оковах. Это моя собственная плоть, мой разум. Моя память. Говорю же, светлый 'светлячок'...
Жрица засмеялась, когда Лаки вздрогнул: 'Моё личное - всё, как на ладони'.
- Извини, но иначе я не вижу... Попробуй понять, зачем мне выбираться в мир, где нет ни моих близких, ни любимой... Хозяина нет на этом свете уже столько веков, что от праха его и следа не осталось. Нет никого, кто бы знал меня... Сохранение баланса жизненных сил Континента - единственное развлечение, что мне осталось, и я его выполняю добровольно.
'Как же всё это печально', - подумал Лаки.
- И не говори, светлый, - усмехнулась Жрица.
Илия выползла из ванной, со склоненной головой, растирая полотенцем волосы и стараясь не закапать брюки и гражданский серый свитер.
- Вы все полотенца намочили, - заявила она.
- Меньше будешь копаться, - отозвалась Жрица.
Илия сердито вскинулась и только тогда заметила Лаки.
- Я всё знаю, - сразу предупредил он, не желая повторения истории на новый лад.
Мокрое полотенце бессильно повисло в руке. Илия, стертая, внимательно рассматривала его.
- Балбес, - сказала Жрица. - Кто же так здоровается? Где твои манеры?
Лаки треснул себя по лбу и подскочил:
- Художница, ты не так поняла... То есть я не так выразился. Просто я устал рассказывать последние события Нэмури, участвовать в них, а потом еще и от Лиса вместе с Нэмури всё выслушивать. Боюсь, еще и Пилигриму докладывать придется, - тараторил он, приближаясь к Илие.
Она молча смотрела на него, вдруг открылась, и Лаки ужаснулся тому, насколько измотанный вид у нее был.
- Ты - мумия, - заявила она.
Лаки вспомнил, что он, как и Нэмури, забинтован до ушей и даже щеголяет пластырем на переносице и развеселился:
- Твой Наставник - тоже мумия. И, между нами, думаю, ему стоит подстричь когти.
- Бесполезно, - вздохнула Илия, махнув полотенцем. - У него их всё равно больше, чем положено людям. Пока дострижет - новые отрастут... А еще меня нежитью обзывает, - последнее она пробурчала уже в ванной комнате, закидывая полотенце в корину с грязным бельем. - Ты точно всё знаешь?
Лаки сказал:
- Я даже тортика принес, чтобы ты мной не перекусила.
- Не буду, - пообещала Илия, придвигая еще одно кресло к столу. - А Нэмури - и подавно. Он вредный и наверняка и невкусный, и ядовитый...
- Почему не в форме? - спросил Лаки, глядя, как она устраивается в кресле с ногами.
Ботинки валялись на полу.
Троскаб хмыкнул.
Илия подняла голову и сказала:
- Интересно. У меня формы один комплект остался на все дни, а за новой ехать нужно, моего размера тут все равно не достать... Кстати, хорошо, что на Каменскую опять напали, не придется твои вещи собирать...
Жрица прикурила 'Витришь' и протянула ей. Илия взяла сигарету, будто так и надо.
'Потрясающе удобная штука для налаживания взаимопонимания, - позавидовал Лаки, и Жрица хмыкнула. - Это ваше видение-слышание..'.
Илия рассмеялась:
- А Наставник обратно со своими вещами потащится. Так и будет туда-сюда с рюкзаком бегать... - замерла и повернулась к Лаки: - А, поняла. Еще твой дом есть... Ничего не поделаешь, придется все-таки собирать и тебя...
- Илия, ты лазаешь в моей голове? - поинтересовался Лаки.
Она выпустила тонкую струйку дыма:
- Извини. Просто... Ты слишком громко думаешь. Не могу пока переключиться.
Жрица вдруг перегнулась через стол и звучно шлепнула ее по лбу:
- Теперь лучше?
Илия задумалась:
- ...Лучше... Спасибо.
- Всегда пожалуйста, - засмеялась Жрица. - Заходи еще за подзатыльником.
- Угу, непременно, - кивнула Илия. - Лаки, представляешь, он меня еще и резать собирается. Сие злодейство маскирует под тренировки. Говорит, инстру-уктором твоим буду. А сам наверняка на ломтики покромсать собрался...
'Слов нет, - подумал Лаки. - Скучно тебе. Занятий нет, ага'.
Жрица засмеялась:
- Нет, мне правда скучно. Что еще делать-то?..
Илия нахмурилась:
- Ну и вылезал бы из своей клети. Я может посмотреть на живого Стража хочу.
- Скоро наглядишься, - пообещала Жрица. - На массу ра-азных Стражей. Они тебе еще все пороги обтопчут и все стекла в окнах запыхтят.
- Погодите... - Лаки счел за лучшее вернуться в кресло: 'Не хотелось бы упасть и сломать себе что-нибудь важное': - Что значит, 'скоро'?
- У них скарада больше нет, - засмеялась Жрица. - Илия - последняя.
- Тогда они по-доброму не отвяжутся, - вздохнула та.
- И не надо, - улыбка Жрицы превратилась в оскал.
- Разыграл меня, как карту, да? - спросила Илия.
С лица Жрицы слетело всякое выражение.
- И впрямь неплохой сценарий, - продолжила она, сорвала крышку с шипучки и сделала пару глотков.
- Художница, ты о чем? - не выдержал Лаки.
Илия вернула бутылку на стол и усмехнулась:
- Но я-то в любом случае буду делать то, что ты хочешь. Цели у нас сходятся. Род выкинул меня, как ублюдка с породистой псарни, а ты подобрал и спрятал среди людей. Среди ведьм. Скажи, я - ублюдок, или что там со мной не так?.. А Троскаба ты выкрал из люльки?..
Тот передвинул свое кресло рядом с Илией.
Хранитель молчал.
- Сюжет игры, Лаки, в том, чтобы отплатить Стражам их же монетой. Сколько веков ты это готовил, я не знаю, но мне нравится твоя задумка. Они сами сделали тебя Хранителем равновесия и не позволили умереть, вытравив из тебя всё живое, создали вечное, нестареющее, бессмертное... Но в отличие от твоей подруги, разум твой - жив, и ты испытываешь свойственные живым желания. Например, ты бы не отказался от моей шипучки, но... Вот, кстати, наверняка не знаю, но возможно, вкуса ты не почувствуешь. Они лишили тебя всего. Даже способности умирать и разрушаться. Засолили, как Пилигрим - свои опята. И тебе ничего не оставалось, кроме твоей работы, которую ты, судя по тому, что скарада у Стражей больше не осталось, выполнял более, чем прилежно. Мне нравится финал твоего плана: Страж и жнец уничтожают свое племя, объединив силы. Это - более, чем красиво... Это - твоя мечта, воплощенная в реальность.
Илия глотнула еще 'Ратхи-колы' и сказала:
- Кстати, не будешь ли ты так любезен... перестать морочить голову моему Наставнику? Для начала.
Лаки похолодел: 'Это что - фокусы?'.
- Видишь ли, - продолжала Илия, стирая испарину со стекла бутылки, - я перестаю чувствовать с ним связи, и мне всё меньше интереса оставаться среди людей. Да - он мой Наставник. Но не думаю, чтобы он стал мешать мне учиться чему-то у других и становиться сильнее. У меня уже были другие инструкторы... А, Троскаб мне нравится, но если мы с ним свяжемся любовной, он сцепится с Лисом. Поэтому перестань морочить голову и ему. Ты ослабляешь этим нас всех.
'Боги мои... - думал Лаки. - Это какой-то кошмар'.
- ...Это было второе. И благодарю тебя, что не стал фокусничать со мной... Вот уж не знаю, чем тебе не угодил Орден консультантов, но меня это не волнует...
- Они сократили срок моего Хозяина, - оборвал ее Хранитель. - Устранили меня, и его удалось отравить.
Илия сморщилась и помотала головой:
- Прости. Прости за то, что сказала, не подумав. Меня - волнует. И ты это знаешь. Но если ты не перестанешь разрушать моего Хозяина, расшатывая связи Пантакля и превращать меня в свое подобие, то я взбунтуюсь.
- Я могу выкрутить мозги и тебе, - заметил Хранитель. - Или убить тебя и тем самым уничтожить малейшую вероятность их дальнейшего размножения.
- Но не станешь, - сказала Илия. - Тогда не случится того, что ты видел. О чем мечтал все эти века. И в конечном счете безликий останется один. Наедине со своей бессильной ненавистью и желанием мести. Но мы можем отомстить за тебя и за нее. Станем твоими козырными, твоими джокерами, если хочешь. Как ты и хочешь. Я не буду говорить за своего жнеца, но я желаю помочь тебе. И ты знаешь, что я не лгу.
Илия ушла в скачок и появилась перед Хранителем, показывая ему открытые ладони:
- Только, пожалуйста, оставь нашу волю нам. Пожалуйста, перестань считать меня пешкой и мучить нас всех, и я сделаю всё, что ты захочешь.
Хранитель прищурился:
- Всё?
- Если это не причинит боль моим близким и не разрушит моего Хозяина.
Хранитель еле заметно улыбнулся:
- Среди условий ты забыла добавить: '...и не морочить мне голову'. Не важно. Я не стану причинять моей слишком сообразительной карте вред. Ты права. Я заигрался. Прости.
Илия обняла мертвую куклу его любимой, спрятав лицо в темном одеянии:
- Я понимаю.
Хранитель погладил ее по всё еще влажным волосам и отстранил.
Илия едва ли не растерянно посмотрела на него.
Он сказал:
- Придет время расплачиваться. И не вздумай позабыть о своем обещании.
И исчез.
- Ну вот, сбежал, - расстроилась Илия, разглядывая пустое место.
- И клети ему не помеха, - пробормотал Лаки.
Илия допила в несколько приемов 'Ратхи-колу' и вздохнула:
- Выспаться хочу, как нормальная... То есть, как человек... Лаки, Троскаб, давайте вывезем эти демоновы раздвижные кресла в накопитель. Не люблю спать, когда на меня таращатся... Всё равно туда объекты забываем складывать.
- Неплохая идея, - одобрил Троскаб и тут же вышел.
Лаки сказал:
- Илия, ты на меня не обижаешься?.. Из-за переезда?.. Я не потому что...
Она появилась перед ним, накрыла его губы пальцами и сказала:
- Я знаю из-за чего. И не смей извиняться. Иначе рассержусь, - вдруг зевнула и засмеялась: - Пойдем помогать Троскабу, иначе вместо кресел меня будете носить.
Лаки задержал ее:
- Постой... Ты собираешься рассказывать обо всем другим?
- Не-а. И тебе не советую.
- Почему?
- Из-за обещания. Я знаю, что он хочет. Так что мне придется на какое-то время уйти.
У Лаки упало сердце:
- Он хочет ребенка?
Илия вытаращилась, поняла, что он серьезен, и заржала в голос.
- О-ой, не могу! - стенала она на полу. - Лаки, ты совсем складывать разучился? Рехнулся, да?.. - и снова обидно засмеялась.
Наконец, успокоилась, вытерла мокрые глаза:
- Угу, сейчас разнесем с Троскабом Стражей, рожу от Хранителя по-быстрому и будем воспитывать втроем еще одно поколение ненавистной Хранителю нежити... Лаки, не о том думаешь... - от улыбки осталось одно воспоминание. - Он будет учить меня всему, что знает... Лаки, он хочет умереть.
У Лаки застучали в голове молотки, когда он поднялся, следуя за Илией:
- Но он же бессмертный...
- Вот мне и придется постараться... - сказала она, взявшись за ручку двери, - ...чтобы убить его.
Лаки смотрел на Илию и чувствовал, как к нему возвращается тепло, несмотря на все свежие данные.
- Поторопись, - улыбнулась она. - Иначе тут тебя закрою.
И Лаки перешагнул порог. К Илие.
Гессо сидел перед глухой мутноватой жижей, рядом светлели еще три. Раздавалось бессмысленное бормотание. В ладони привычно грелась рукоять пистолета, но сил, чтобы поднять его и оборвать шум - не было.
'Надо же было так по-идиотски вымотаться, - думал он, зажмурив визжащие от боли глаза. - И всего-то три партии... Ведь знал же, что Эскудо занят и не сможет мне помочь. Привык, что он постоянно за мной приглядывает. Расслабился... Ничего... Сейчас немного отдохну...'.
Открылась дверь кабинета, впуская ультрамариновое небо.
- Ты звучишь как-то... Илия?..
- Нет, - ответил Троскаб. - Но она предупреждала, что такое может случиться... И Эскудо тоже жаловался, что ты слишком горд, чтобы звать на помощь.
В голосе звучала улыбка.
- Извини, - сказал Гессо, немало смущенный. - Думал, до совещания управлюсь.
Из руки теплые пальцы неба забрали пистолет.
- Давно я не стрелял... - сказал Троскаб, резко гремя обоймой и щелкая предохранителем: - С тех пор, как снял форму, пожалуй... Нет, вру, было еще пару раз... Сейчас посмотрим, не разучился ли...
Четыре оглушительных вспышки почти слились в одну.
Шум прекратился, жижа исчезла, и теперь только синело небо Троскаба. На лицо Гессо опустилась влажная ткань.
- ...Капли? - расслышал он, с трудом поднял руки и вжал приятно-холодный платок в горящие веки.
- Нет, позже, - ответил Гессо, надеясь, что понял правильно.
- Значит, глаза открыть не можешь, - услышал он у самого уха. - А если не можешь справиться с этим, то и сил на то, чтобы дойти до накопителя у тебя нет.
'Хорошо его проинструктировали', - подумал Гессо и спросил:
- А зачем в накопитель?..
Троскаб усмехнулся:
- Илия вместе с Лаки его в спальню переоборудовали. Даже Нэмури там сейчас спит. Только ты работаешь...
- А Пилигрим?
Синева дрогнула:
- И ему, и Лису не до консультаций или охоты...
- Почему? - забеспокоился Гессо.
- Пока я дрых в теплой компании, ты работал, а наши шефы строили коварные планы, один проклятый Страж в обличии Жрицы Храма Пяти вырезал четверть Ордена. Причем резал он не наугад, вы лишились основной части данных, но работу за нас он сделал. Господин Трулеж появился перед моими щенками уже упакованным и связанным. Как они сказали - 'из воздуха'. Так что Лис знает, кому слать торты... Хотя вряд ли Хранитель станет их есть... И была еще одна странность... Каждый консультант Ордена, буквально каждый (за исключением, пожалуй, лучей) в семнадцать ноль-ноль по местному, арадийскому, услышал женский голос. Цитирую, потому что от этого эпизода наши шефы в полном восторге: 'Задолбало меня, Жрицу, всё ваше консультансткое отребье, вместе с вашим поганым Орденом и трухлявым Советом в целом, и каждый из вас, мягкоголовых, в частности. Книжку спокойно дочитать не даете. Если кто-то из вас, кретинов говорливых, еще раз назовет меня, Жрицу Храма Пяти, архаизмом и осколком прошлого, либо не станет подчиняться распоряжениям Пантакля и бегать от охотничьих листов Клуба, либо попытается мешать нам и Главе спокойно работать и отдыхать, я с вами, белобрюхими крысятами, не стану больше возиться и ласково беседовать, а сделаю один фокус. И чтобы вы осознали мои возможности, я проведу презентацию... Совсем обнаглели, остолопы'...
Синева подрагивала, и Гессо понял, что Троскаб беззвучно смеется, и расслабился:
- И что она сделала?
- После этой зажигательной речи, каждый вытянул руку вверх, второй уперся в бок и сообщил всем окружающим: 'Я - больной кретин и испорченный недоумок'. Затем, указывая пальцем в небо, 'завилял бедрами, как танцовщица из ночных'... Это я цитирую охрану нулевого, там тоже этот балаган творился... И закружил на месте, распевая во весь голос государственный гимн Арадии...
Троскаб не выдержал, присоединился к смеху Гессо. Небо дрожало, не переставая, и ему с трудом удалось дорассказать, что допев до конца, господа консультанты повторяли лозунг, сливающий секретные данные об их умственных способностях и получали свободу обратно.
Голосам Совета пришлось прервать заседание, потому что господин Председатель, участвовавший в этом фокусе наравне с остальными, оказался изрядно смешлив, и не мог после всего случившегося, спокойно смотреть на окружающих.
Кое-кого из консультантов сообщение Жрицы застало на улице, и теперь их спешно выручали из психиатрической медордена, прикрываясь сверхсекретными заданиями.
Охрана нулевого уровня покатывалась со смеху, даже когда отдавали Пилигриму записи с камер наблюдения.
Позвонил господин Ветер и поведал Лису подоплеку этого события.
- Наши шефы, - сказал Троскаб, наконец, просмеявшись, - не могут налюбваться мюзиклом нулевого. Что самое печальное, на радостях от приближающихся выходных Пилигрим затеял ритуал... Да, я в курсе, что это ритуал... И что самое ужасное, Лис в нем участвует. Они и меня с Сино пытались привлечь, но тот сбежал 'бдить за Лаки', (который, между прочим, мирно спит), а я - спасать тебя от переработки.
- Кошмар, - сказал Гессо подрагивающему небу. - Завтра Наставник Лис героически сгорит с похмелья. Я в последний раз после пилигримового ритуала мечтал застрелиться, но опасался промазать.
Троскаб спросил:
- Есть хочешь?
- Нет.
- Ясно, значит, так вымотался, что про ужин и думать не можешь.
'Ужин уже... Вот как', - опешил Гессо и смутился:
- И кто из нас слышащий?
- Ты, - сказал Троскаб. - А я - грузчик бренных осколков слышащего. И у тебя два варианта: до накопителя ты едешь либо на мне, либо на гоночном кресле Илии. Выбирай.
Небо не шутило, и Гессо вздохнул:
- На кресле.
Троскаб усмехнулся. Оказалось, что кресло уже ждало их за дверью кабинета, и Гессо пожаловался невидимому совенку: 'Твой родич очень хитрый, и фокусничает он не хуже Лаки, так что я даже забыл про другие варианты... Ну и ладно'.
Мимо общей комнаты, откуда доносился дуэт, подпевавший гимн Арадии неизвестным, но очень дружным исполнителям, они пронеслись пулей. И потому их не заметили, чему Гессо был ужасно рад.
Накопитель встретил их дружным размеренным сопением, но кое-кто притворялся.
'Например, Нэмури',- понял он.
Черное море бурлило, и Гессо расстроился: 'Как же все-таки долго ты перевариваешь эмоциональное'.
А вот порох Лаки шуршал ровно - он и в самом деле спал.
Серые облачка Илии плыли по небу.
'Смотрит радужные картинки', - улыбнулся Гессо.
Далеко от них клубился бодрствующий молочно-белый туман.
'Это Сино?.. Надо же, какой красивый...'.
Троскаб помог Гессо переместиться на раскладное кресло и устроился рядом с облачками Илии.
- Если что-нибудь понадобится - говори. Твоей пистолет пока у меня побудет, - прошептал он.
- Извини, - отозвался Гессо. - И спасибо.
- Не стоит, - усмехнулось небо. - Закопал, что я твой связной? То ли еще будет...
'Твой охотник, совенок, очень странный тип, - сообщил облачкам Гессо. - Если он не смеется, то становится совершенно нечитаемым'.
Черное море раздраженно плескало, реагируя на их голоса. В глубине его свивала упругие кольца тьма.
'Что же мне с Нэмури делать? - задумался Гессо. - Хорошо, завтра попробую уговорить его поехать к Морроку. Дом слишком большой... И клеть всё равно будем делать с Троскабом... Интересно, когда она Лаки понадобится?.. А Пилигрим опять вернется в Совет?.. Решено. Завтра говорю с Нэмури, и если он откажется ехать к Морроку, я начищу ему физию, вымою рот с мылом, надеру уши, и всё равно транспортирую туда... Мне твой связной поможет, Нэмури...', - с этими приятными мыслями Гессо и заснул.
Републиковано на сайте Ольги Топь
|