- Ушам не верю, господин Пилигрим, - произнес тихо Ветер.
В кабинете Председателя было довольно свежо - окна теперь не закрывались вовсе, а вместо сухого запаха канцелярии и старых бумаг, как это было во времена Кнута, от стола тянуло сладкой ванилью.
'Не иначе господин Председатель пару булочек на перекус прячет', - улыбнулся тайком Пилигрим.
Разговор же был совершенно не смешным. Пилигрим получил от Главы распоряжение ввести Председателя Совета Ордена консультантов в курс дела фанатиков.
Дело в том, что господин Ветер знал о запредельности некоторых лучей Пантакля, но до сих пор ни намеком не дал понять, что держит у себя подобные данные.
'Лаки, паршивый куцый хвост, - сердился Пилигрим. - Натворил бед, слился прилюдно и молчит. Замечательно бы получилось, поинтересуйся Ветер у меня на этот счет, а я не знал бы, откуда такое взялось. Хорошо, хоть Гессо просветил. Но данные - на данные. Пускай Ветер знает, за что его на самом деле едва не сожгли'.
Ветер переварил, запивая свежую информацию 'Ратхи-колой'. Его светлую бровь рассекал длинный шрам, уходивший через высокий лоб в волосы - результат прошлогоднего неудачного покушения. С тех пор, милостями Жрицы Храма Пяти обстановка в Ордене стала менее напряженной, и лисовы охотники перестали дышать им в затылки. Хотя по улицам всё равно катались с сопровождением 'Граций'. Пилигрим слышал и о том, что Ветер фактически лишился дома. Из-за высокой степени защиты его постоянно перевозили с места на место, и Пилигрим видел, что парнишка здорово вымотался с этими приключениями. Совет, даже набранный заново, продолжал брыкаться, уже открыто игнорируя Пилигрима. И если бы не всяческая поддержка молодого Председателя, умевшего затыкать рты даже отъявленным крикунам и саботажникам, то Пантакль перестал бы видеть консультантов в своих объектах.
'Недоумки, - устало думал Пилигрим. - Лезете вслепую к самим подгорным в пасти, не подозревая об этом. Волчонок со своим сторожевым псом еще потерялись где-то. Хранитель приходил и очень удивлялся, что не застал их. Пожалуй, Гессо прав, и можно начинать беспокоиться... Полторы недели уже нет. Как из Храма вернулись, так на следующий день и след простыл... Гессо, Лаки и Нэмури в голос твердят, что утром они еще дома были... Что-то скрывают при этом, и физии у всех больно загадочные... Вот сейчас с Ветром разберемся и займусь вплотную лучами. Совсем без присмотра расслабились...'.
С улицы доносилась торжественная музыка, которую прерывали жизнерадостные голоса дикторов, сообщавших о том, что подготовка к Государственному Дню продолжается полным ходом, что имперские вражеские силы будут побеждены - и всё это случится завтра и ни днем позже.
- Знаете, очень сложно... представить заговор таких масштабов, - сознался Ветер.
- Могу понять. Меня в свое время поразило участие в нем нормальных наравне с натуральными.
Ветер вздохнул:
- Говорите, даже высокие господа запачкались?
- Да, господин Председатель, - подтвердил Пилигрим. - Эти данные мы смогли получить только недавно.
- И все-таки... - Ветер покрутил в руках полупустую бутылку и принялся отдирать от нее наклейку. - ...Все-таки я не понимаю. Уничтожение Ордена как самоцель... Согласитесь, звучит неубедительно.
- Что вы, господин Председатель, - улыбнулся Пилигрим. - Цели у заговорщиков как обычно - разные. Кто-то из них верует, что дарует нормальным свободу от 'консультантской серости'... Не смотрите на меня так, это прямая цитата. Кто-то наивно полагает, что и самим консультантам без орденской системы жилось бы гораздо проще и благостнее. Некоторые господа из высоких кругов и сами не отказались бы попробовать себя управителями незнакомого аппарата...
- Аргумент силы? - поднял бровь Ветер.
- Не только. Сила сама по себе - вещь не стоящая. Да и не мне вам объяснять, какие деньги стекаются в Орден. Не всякий бы сумел отказаться погреть на них руки. Да, есть фанатики в чистом виде, которым уже не важно ничто, кроме мести Ордену... Полюбуйтесь сами, насколько разношерстная компания там подобралась. И те, кто состоит в Ордене, и нормальные, и натуральные, и охотники, и господа гражданские и военные со всего Континента и даже других материков - все плещутся в этой луже.
Ветер молча изучал страницы толстой папки, прищуриваясь на знакомые лица.
- И каждому, чтобы добиться своей мелкой цели необходимо уничтожить изначальное, - пробормотал он, наконец, и закрыл папку, передавая ее Пилигриму. - Что рекомендует Глава, что предлагаете делать вы?
'Неглуп. Определенно неглуп', - порадовался Пилигрим и сказал:
- Пантакль продолжает сбор информации всеми доступными способами и средствами. И ваша помощь неоценима. С помощью реформ, которые начались еще во времена председательства господина Кнута и продолжают развиваться под вашим контролем, мы сумели выиграть немного времени, уничтожив несколько баз заговорщиков, а также продолжаем наблюдение за десятками других...
Ветер усмехнулся:
- Говорите прямо: вы проводите подрывную деятельность в их рядах. Не удивлюсь, если бедняги до сих пор вычисляют, кому из их союзников потребовались те самые 'уничтожения'.
Пилигрим подумал, позволительно ли ему будет похвалить господина Председателя словами 'схватываете на лету', но сдержался и ограничился кивком.
Ветер, нахмурившись, оторвал-таки наклейку с бутылки и криво улыбнулся Пилигриму:
- Откровенность на откровенность, господин Пилигрим. Положение Пантакля в глазах консультантов слишком шаткое. Сами видите - вам не доверяют. Охотничий Клуб и вовсе не берется в расчет. 'Охотники - не консультанты', говорят они. 'Нормальным - не понять', 'законы Ордена превыше государственных' и тому подобный бред... И я прекрасно понимаю, что бы мы сейчас не предприняли - Орден не спасти. Он сгнил изнутри и рухнет под тяжестью своей короны, которую сам же на себя и водрузил... Главу заботит только секретность, которой мы как фиговым листком смешим не только наш собственный Континент, но и прочие материки... И вот, что меня заботит на самом деле: не случится ли благодаря легкому мановению высочайшей длани фокуса почище охоты на ведьм?.. - Ветер прямо посмотрел в глаза Пилигриму. - Несмотря на свою молодость, я прекрасно помню те времена. И меньше всего мне хотелось бы повторений тех событий с поправкой на консультантские стати.
Пилигрим вздохнул: 'Это поколение всё так хорошо складывает, или только Ветер с Илией?'.
Признался:
- Собственно говоря, именно по этой причине я решил информировать вас. Боюсь, что рано или поздно раздастся сигнал общей тревоги охоты на консультантов...
- Поздние дни, - сказал Ветер. - '...В каждое мгновение своего тиканья любая мыслящая тварь станет сознавать бремя упущенных возможностей'... Что бы мы не делали...
- Мой вам дружеские совет, - сказал Пилигрим. - Уезжайте. Мы с вами торчим, как подсолнухи посреди ржаного поля. Понимаете, что камни станут лететь в видимые цели. Знаете, что бессмысленно собирать воду, пролившуюся на сухую землю. Потому - уезжайте. До лучших времен. Охотники Лиса ждут вашего слова, чтобы укрыть вас в любой стране мира.
Ветер допил шипучку и мягко улыбнулся:
- Извините, господин Пилигрим. Не могу.
Шеф Пантакля поморщился:
- Любые жертвы на этом этапе - напрасны. Вы ведь далеко не глупы. А ваши умения и знания еще потребуются многим...
- Хорошо, - внезапно согласился Ветер. - Только позвольте мне немного поразмыслить. Когда сложу хоть что-нибудь, я вам позвоню.
'Здорово меня выпроводили', - развеселился Пилигрим, подхватил со стола бумаги с данными и попрощался:
- Время тикает, господин Ветер. Не мешкайте.
И вышел, провожаемый легкой, но искусственной улыбкой Ветра.
'Надеюсь, он не станет упрямиться, - беспокоился Пилигрим, аккуратно сжигая данные в курительной внутреннего двора. - В крайнем случае, придется похитить и тайно вывезти из страны. Такие мозги не должны пропасть за псиный чих... Да и Кнут иного мне не простит'.
Из Штаба Пилигрим поехал сразу к Шульду, минуя отделение, и не пожалел.
Вокруг ежевичных кустов суетился с секаторами Гессо.
- Илия вернулась, - хмуро бросил он.
- Что-то не слышу радости в голосе, - удивился Пилигрим.
- Зайди к ней в комнату и тоже загрустишь, - процедил Гессо и защелкал ножницами с такой скоростью, что Пилигрим счел за должное удалиться, пока и его не обкорнали за компанию.
Но еще до комнаты волчонка у Пилигрима зародились нехорошие подозрения, да что там - вонь органического, мясного разложения била прямо с порога, лишая обоняния. Пилигрим зажал чувствительно страдающий нос и в несколько прыжков достиг источника, скрывающегося за дверью воспитанницы.
На всякий случай постучался и прогундосил:
- Дорогая, ды пы косдочки под мадрасом не прядала. Продухли уже.
Дверь ему открыл Троскаб, перебинтованный до шеи. Пластыри украшали невозможно счастливую физию. Он отошел в сторону:
- Илия, я же говорил, что нас с ними из дома выгонят.
- Ничего, - проворчала та откуда-то из глубины. - Мы здесь и так почти не появляемся.
Пилигрим зашел и оцепенел - на столе на каких-то газетках стояли четыре патлатые головы, и, судя по синим искаженным физиям, смерть их обладателей была не самой легкой.
Лаки ухмылялся, снимая с него данные. Илия растянулась перед ним на полу в одних штанах - торс у нее выглядел порядком пострадавшим, но кожица блестела, намазанная целебной гадостью, и сукровица не сочилась.
Нэмури задумчиво заплетал на одной из голов косичку и как-то странно косился на Троскаба. Визита Пилигрима и вовсе будто бы не заметил.
- Дорогая, это что? - выдавил, наконец, Пилигрим.
Илия подняла голову, и он увидел, что у нее через весь лоб наклеен пластырь. Такой же белел на носу.
- Это сувениры, - сказала она. - Ты пришел очень кстати. Ты не мог бы мне помочь их засолить?
Троскаб фыркнул в тарелку с ухой - аппетит от настольного украшения у него не пропал.
- Илия, это же не опята, - мягко сказал Лаки, уселся на нее сверху и принялся снова ее чем-то возюкать.
- Да, - подал голос шокированный Пилигрим. - С этим не ко мне, а к усыпальне. Они мумификацией занимаются.
- К ним нельзя-а, - пожаловалась полу Илия. - Они тогда убедятся в существовании подгорных... Кстати, Пилигим, тот, что второй слева - это Цверг... Тоже мне, сильный. С ним любой запредельный справиться смог бы. И как он с такими мощностями собрался страны покорять - мне не ясно...А тот, кому Наставник прическу делает, прервал мое чаепитие с Проклятым... А. Я еще хотела Собрианну принести, но Троскаб слишком буквально воспринял мои слова... Гессо остался без сувенира.
- Ну да, - промурлыкал Лаки, - по ушам довольно сложно идентифицировать личность, не имея никаких предварительных данных.
- Вы озверели, - прокомментировал Пилигрим, не отпуская нос ни на мгновение.
Илия отозвалась:
- Если бы ты их послушал, то тоже озверел. Горазды же они гадости говорить.
- Это какие? - заинтересовался Лаки.
- Лучше тебе не знать, - пробурчала она. - У меня на твое сдерживание сил сейчас не хватит. Еле с Троскабом до дома доползли. А Гессо на меня ругаться... - пожаловалась она Пилигриму.
- Я тоже буду, - пообещал он. - Дичь должна быть свежей. На что тебе эти тухлые кочерыжки?
- Вообще-то я для тебя старалась, - отозвалась она. - Материал для исследования какой-никакой... Уж извини, но туши мы не поперли на себе. Все, как один - габаритов Алиента... У-у, нежить.
Троскаб хрюкнул синхронно с Лаки. Нэмури продолжал настораживать отсутствующим видом.
- Дорогая, на что мне эта гниль, когда у меня еще дышащая свежатинка в виде тебя и Троскаба есть? - оскалился Пилигрим.
Она вздохнула:
- Нет. Я - не чистокровная скарада, а Хранитель знает что. Эти же - натуральные Стражи-воины. Так что бери, наверняка отличий до кучи... Мы тебе потом еще и чистокровных церквулов принесем...
Пилигрим недоуменно посмотрел на Троскаба, тот пояснил:
- Илия полагает, что Хранитель и надо мной пошутил.
- Интересно, - согласился Пилигрим. - Спасибо, дорогая, беру.
Собрал 'кочаны' за длинные волосы и понес их прочь из дома.
'Не обижать же волчонка отказом, - размышлял он, аккуратно посыпая осколки растворителями. - Вон как старалась порадовать... Знала бы ты, дорогая, что твои родственники сейчас - наша меньшая из проблем... И то, что делает Лис, мне окончательно перестает нравится. Но выхода уже нет. И из этого капкана нам не выбраться. Прости, волчонок...'.
Яблоневый сад Шульда с благодарностью принял 'подкормку'.
Пилигрим вернулся в дом с чувством выполненного долга, 'ритуалить'. Гессо неожиданно поставил перед ним грибную запеканку. И Пилигрим усмехнулся, принимая зашифрованное 'спасибо'.
Лаки всерьез был обеспокоен. Другие - тоже, хотя упорно пытались это скрыть. После возвращения из Храма и первого появления Стражей...
'...И после того, как я нажрался этой ведьминой крапивицы и продрых демон знает сколько в одной кровати с Троскабом', - неизменно добавлял про себя Лаки.
Проснулся он один. Илия и Троскаб исчезли, будто бы и не появлялись вовсе. На неделю с лишним.
- Десять дней! - возмущался обеспокоенный Гессо. - Целая декада! И даже предупредить или позвонить не удосужились!
Когда лучи не были заняты в отделении, то украдкой друг от друга пытались дозвониться до парочки загулявшей нежити. Лаки лично видел, как Гессо то и дело потихоньку посматривает на компактник, а Нэмури свой и вовсе раздавил. 'Нечаянно'.
Признаться, неделю они почти и не беспокоились, и Лаки с ужасом понял, что они привыкли к тому, что Илия постоянно торчит в Храме. Привыкли к ее постоянному отсутствию.
'Она что - готовит нас к своему уходу?', - думал Лаки, принимаясь грызть заусенец - от ногтей уже давно ничего не осталось.
И тем более неожиданным для них стало появление Хранителя посреди ужина оставшейся части Пантакля.
Тот образовался в столовой Шульда, будто всегда здесь был, оглядел их недоуменные физии и буркнул:
- Зачем-зачем... Неделя прошла, где мушка серенькая?..
У Лаки оборвалось сердце. Нэмури нечитаемо и тускло смотрел сквозь Хранителя.
Пилигрим спросил:
- Разве она не с тобой?..
С лица мертвой безликой пропало всяческое выражение.
- Нет, - сказал Хранитель.
- Ты не знаешь, где она, и не можешь ее найти, - медленно сказал Нэмури.
- Без паники, - поднял руку тот. - Найдется она. Видимо, сражается, вот я ее не слышу и не чую.
- Откуда ты можешь знать?.. - тихо прошелестел Гессо.
И все, как один, услышали недосказанное: '...что она еще жива?'.
Лаки и думать не хотел об этом, сказал:
- С ней Троскаб.
Хранитель кивнул ему:
- Попробую через него. Будут новости - сообщу.
И исчез.
Лаки посмотрел в тарелку и понял, что вместе с Хранителем пропал и аппетит. Такое случилось впервые в его жизни. Внезапно он вспомнил один ужин в 'Профитц' несколько лет назад. Тогда еще не было Пантакля, лишь четыре угла. Да и сам Лаки мог играть любую из ролей нормальных, не настораживая никого шрамами на физии.
'Нэмури тогда сказал, что нашел ученицу, - вспоминал Лаки. - И чуть не вызвал Гессо на поединок. За нее. У них ни у кого не было аппетита после работы в спецраспределителе. Теперь я начинаю понимать, как они себя чувствовали'.
- Что будем делать? - спросил Гессо.
Нэмури перестал изображать комод, пожал плечами:
- Ждать, - и принялся за чай.
- Уверен? - спросил Пилигрим. - Можно...
Нэмури перебил его:
- ...Обратиться в Орден и искать демонскую Миледдину самим? Выписать на Илию охотничий лист?
- Действительно, - пробормотал Пилигрим. - К тому же и то, и другое ставит нас под удар. Всех.
Нэмури кивнул и съел конфету из 'Корзины сладостей'.
Гессо едва ли не с отвращением посмотрел на него:
- Предлагаешь сидеть сложа руки?
- Хочешь дать объявление в газету? - в тон ему отозвался Пилигрим. - Уймись.
Лаки неожиданно для самого себя пробормотал:
- Считайте это репетицией перед большой премьерой...
Гессо резко встал из-за стола и пошел прочь из комнаты.
В проеме его догнал голос Нэмури:
- Призрак.
От неожиданности замер даже Пилигрим.
'Нэмури никогда не называл Гессо Призраком', - опешил Лаки.
А Нэмури лениво ковырялся в корзинке, выбирая подходящую конфету:
- Вы ей не доверяете. И ты, Призрак, в особенности. Если хочешь опровергнуть мои слова, докажи делом. И оставь сражения - ей.
Гессо смерил его через прицел белоглазого прищура, но ушел, ничего не сказав.
Пилигрим хмыкнул, и Лаки развеселился: 'Гессо попался на такой детский фокус. В самом деле, как мелкие... Художница сектора с киборг-группами в одиночку вычищала, хотя тогда и половины о своих возможностях не знала. А теперь и говорить не о чем'.
Но на самом деле Лаки продолжал беспокоиться. Как и Нэмури. Как Гессо. Пилигрим хоть и зубоскалил, но и сам переживал, прячась от дурных мыслей в работу.
Однажды Гессо пришел в кабинет Лаки. Усыпальня едва успела вывезти осколки, когда он нарисовался на пороге.
'Такого раньше не было', - подумал Лаки и, растерявшись, впустил. И не пожалел.
Он уже успел забыть, когда так смеялся. Правда, начало вышло совсем невеселым.
- Она вернется? - Гессо сгорбился на стуле для объектов.
- Пантакль - ее Хозяин. Куда ей от нас деваться?
- А если... она не из-за сражения ушла?
Лаки насторожился.
- Если она из-за нас и ушла?.. - продожал расстроенный Призрак. - Что если мы ей стали неприятны?.. То есть не мы... Я. Я стал неприятен?
'Что за бред?', - не понял Лаки и потребовал объяснений.
И Гессо, спотыкаясь на простейших нормальных словах, поведал Лаки о том, как они с Нэмури и Пилигримом кошмарно напились. 'До беспамятства' - по его собственному признанию. А утром он проснулся в компании обнаженной Илии и ушел переваривать события и откапывать вчерашнее в душ. Но когда вернулся, ее уже не было.
Лаки едва не умер со смеху. Дверь была приоткрыта, и на его истерику прибежал Нэмури, подозревая присутствующих в скором случайном выбросе. Когда Лаки проржался, то, хлюпая носом и утирая слезы, едва смог объяснить, что это очередной шуточный фокус Илии и Троскаба.
Нэмури уяснил суть произошедшего, понял, свидетелем чего ему довелось стать, и повеселел. А вот Гессо, кажется, всерьез обиделся.
'Знаешь, художница, - докладывал Лаки отсутствующей Илие, - я бы на твоем месте домой подольше не возвращался. Ты еще не знаешь, насколько мстителен и злопамятен наш господин Призрак. Даже я с Пилигримом опасаемся его разыгрывать...'.
На десятый день после того, как Гессо все-таки взорвался, выяснилась одна любопытная деталь.
- Слушай, Гессо, - сказал Нэмури, - я не понимаю, как ты вообще смог следом за нами на фронт не убежать, пока мы там с Илией катались.
И тот слился:
- Она мне дважды в неделю звонила.
У Нэмури вытянулось лицо, и Гессо прошипел:
- И вы тоже могли бы, между прочим. Если она нашла откуда, то вы и подавно не новички.
'Волек', - прочитал Лаки на лбу Нэмури.
Позвонили наемникам. Волек не стал перед командиром объекта играть, сразу признался, что да, было такое.
Нэмури послушал-послушал и вдруг засмеялся. Отхохотавшись, пообещал 'скоро приехать' и пояснил Лаки:
- Сказала, отцу звонит. Дескать, родитель у нее беспокойный и очень нервный.
Лаки похихикал и сговорился с ним, чтобы Гессо эти данные не сливать.
'Еще неизвестно, чем художнице 'похмельная' шутка обойдется', - думал Лаки.
Хуже всего то, что из золотой головы никак не выкидывалось странное предупреждение Троскаба. И, несмотря на всю зыбкость и неясность подозрений насчет Лиса, Лаки продолжал ходить хвостом за Нэмури, едва не наступая ему на пятки. Зачем Лаки это делал, он и сам не знал, но тянущие нити беспокойства - не отпускали.
Сам Лис объявился на третьи сутки подозрительно обросшим, получил данные, что Илия, вероятно, на тренировке в Храме, и Троскаб ей клинки подносит, сигареты прикуривает и пылинки сдувает, и убрался восвояси.
- Смотри-ка, - хмыкнул Пилигрим, - уже не надеется на своих наблюдателей, раз сам с проверкой приехал. Похоже, что волчонок наш превращается в чудовище, и Наставник Лис об этом знает.
Лаки застыл: 'Занятно. Значит, за нами до сих пор приглядывают, а я даже и не почувствовал. И еще: художница теперь может обходить лисовых наблюдателей... Жуть-то какая...'.
На двенадцатый день, промаявшись с утра до вечера, Лаки слился самому себе, что скучает. Иногда он скучал по Шульду, и поэтому понимал, отчего его так тянет в комнату Илии, хотя он прекрасно знал, что ее там нет. И Лаки сдался.
В комнате было тихо, чисто и, несмотря на открытое окно, ощущалась безжизненность помещения. Будто здесь и вовсе никто никогда не обитал. Лаки ненавидел этот запах, что казалось, впитался в стены дома, поселился во всех углах от минусовых уровней до самой крыши после смерти Шульда. А потому Лаки сел за письменный стол Илии, закурил и очень сильно удивился, обнаружив на столе ее ритуальный альбом.
'Зачем? - спросил Лаки ее первый, по-детски неуклюжий рисунок. - Ты же не нуждаешься в ритуалах... Неужели у Стражей есть 'надо', похожее на консультантское? Неужели Стражи тоже нуждаются в сдерживании?.. Но у тебя и в самом деле был ритуал. Ты складывала растительные панно и рисовала, и это было натуральным ритуалом, мы все это видели и чуяли... А сейчас?..'.
Лаки пролистнул несколько страниц, полюбовался градом и их 'Неклюди' за воротами спецраспределителя, а потом замер: 'Вот этих рисунков я не видел... И сделаны они были... Да, давно. А Лис узнаваем легко. Даже если рисунок был монохромным, карандашным, то и по одной улыбке понятно, что это Лис... Впору опять ревновать', - вздохнул Лаки.
После обнаружился Пилигрим в плетеном кресле сада Каменской, жующий яблоки и читающий книгу.
'Наверняка он и не подозревает об этом', - развеселился Лаки.
Гессо серебрился взглядом на фоне мостовых перил и серой реки и открыто улыбался.
'Что это - фантазия-пожелание художницы? Или Призрак на самом деле умеет так цвести?', - не понял Лаки.
От следующего рисунка он едва не покраснел и даже не узнал сразу обнаженную красавицу, призывно протягивающую к нему руки. Платиновые волосы лучились на фоне изумрудной зелени подушек и, покопавшись в памяти, Лаки вытащил образ мельком виденной истанской любовницы Илии.
'Очешуеть, - опешил Лаки. - Неужели так понравилась?'.
Перевернул лист и онемел: Нэмури закрывал собой бледный провал окна и криво улыбался.
'Форма, перчатки, где же это?.. Смотрит, как на чужого и... жалкого?.. Улыбается, будто через силу...'.
Кусок бордовой, похоронной стены не сразу бросился в глаза из-за странно незнакомого Нэмури, и Лаки понял: 'Кабинет распределителя. Вот, значит, каким тогда видела тебя художница... А меня она и вовсе не оценила...'.
Лаки загрустил, перевернул страницу и перестал дышать.
С альбомного листа на него смотрел он сам. Меняющий шкуру, по-морроковому красноглазый, с кривой бандитской ухмылкой и поблескивающий спецжилетом. В оранжевом освещении, с густыми синими тенями деревьев особо очищенной зоны.
'Боги милосердные, - Лаки облизал вмиг пересохшие губы. - Это натуральное признание в любви... Я потрясен... И счастлив...'.
На других страницах среди незнакомых ему пейзажей, чьих-то теней, он нашел Троскаба. И опять стало нехорошо. Безликий сидел на полу, привалившись к стене, рядом со своими мечами. И устало, без улыбки, прямо смотрел с листа.
'Похоже на рисунок души Хранителя. Стиль совсем другой, но поза, общее настроение... Кошмарное сходство'.
Лаки покусал губы, вновь вспоминая разговор с Троскабом и историю Хранителя, вздохнул: 'Предатели, да?..'.
Перевернул еще одну и прыснул - в каменных стенах Храма был запечатлен момент тренировочного поединка между Хранителем и Илией. Оба - карикатурные, сверхэмоциональные, махали мечами, как палками, и вопили что-то друг другу.
'Художница не лишена самоиронии', - веселился Лаки, рассматривая мультяшную Илию.
Он нечаянно прихватил две страницы вместо одной и заморгал на пустой лист. Потом сообразил и вернулся обратно. На листе сплошь в зеленых тонах были изображены незнакомые здания. Даже луна на черно-зеленом небе, походила на заплесневевший кусок сыра.
- Что это за город? - пробормотал Лаки, удивляясь причудливости овальных домов и таких же окон.
- Это их родина, - сказали над головой.
Лаки подпрыгнул и обернулся - Нэмури стоял за его спиной и, судя по дымящемуся столбику 'личинки', уже не одну минуту.
- У тебя очень странная аллергия, - заметил довольный Нэмури.
У Лаки тут же зачесался нос, и он чихнул.
Тот вовсе развеселился:
- Слушай, может, ты не на табак реагируешь, а на меня в сочетании с сигаретой?
- Понятия не имею, - проворчал расстроенный Лаки: 'Хорош охранничек. Самого можно было упаковать не раз и не два и ничего бы не заметил'.
Но спросил:
- Откуда ты знаешь? Про родину.
Нэмури поднял бровь:
- Илия сказала. Откуда же еще.
- А она? - не сдался Лаки. - Художница же там не была ни разу.
- Была, - отозвался тот. - Сказала, что недавно вспомнила. 'Неугасающая память Стражей с момента рождения и до конца срока', или что-то в этом духе...
- Погоди, - опешил Лаки. - Она всё вспомнила?
Нэмури кивнул.
- И родителей-опекунов?
- Наверное. Илия сказала только это, а допрашивать я не стал.
'Еще бы, - подумал Лаки, освободил Нэмури место и упал на ее кровать. - Сейчас не знаешь, как с ней разговаривать, чтобы в брешь не ткнуть. Вон, Лис уже облажался... Кстати, он ведет себя подозрительно. Только раз Нэмури позвонил. Уже после того, как Хранитель пропажу обнаружил. Но Лис бы сообщил, если бы хоть что-то знал. Как и Хранитель...'.
Лаки потерся лицом о наволочку, улавливая едва заметный запах мяты: 'То ли фруктово-карамельный шампунь сменила, то ли слюнки на подушку пускала... Даже не знаю, как ты сейчас пахнешь, художница... У меня к тебе появился дли-инный список вопросов. Хотелось бы, чтобы ты ответила хоть на часть из них...'.
Нэмури сидел за столом, шурша альбомными страницами.
'Твой Наставник тоже скучает, - слил его Лаки невидимой Илие. - Хоть и не признается. И Гессо уже дуться на тебя перестал. Только беспокоится. А Пилигрим вообще дома появляться прекратил. И не ест наверняка совсем... И у меня аппетит пропал. И я беспокоюсь, не дуюсь и скучаю... Поэтому возвращайся поскорее. Пожалуйста'.
С такими мыслями он и заснул. Сквозь плотную серую пелену дремы Лаки услышал шорохи, невнятное бормотание и шипение:
- Наставник, сломаешь...
Лаки открыл глаза как раз, чтобы увидеть, как Нэмури сжимает на весу маленькую фигурку в безразмерном балахоне, лениво дрыгющую ногами, а затем нетерпеливо целует ее.
Лаки вытаращил глаза и учуял дым ментоловых 'Саванн'. У стены напротив, рядом с каким-то здоровенным мешком, воняющим осколками, курил Троскаб.
Он, с густой иссиня-черной щетиной, в таком же черном балахоне, держался за ребра и устало улыбался:
- Мы вернулись... Поможешь немножко?
Лаки опомнился и так обрадовался, что едва не скопировал Нэмури. Смутился, подскочил, не зная, кого из этих двоих обнимать или бить первым. Нэмури, наконец, перестал лишать кислорода Илию, уже прекратившую дрыгать ногами, и Лаки запереживал: 'Не задохнулась ли?'.
Но на пол она встала довольно ровно, правда, повернувшись к Лаки, качнулась, но устояла, успев ухватиться за него. У Лаки сжался желудок.
А Илия засмеялась:
- Без паники. Это только царапины. Кровоточат сильно, да. А так - ничего особенного.
- Раздевайтесь. Оба. Живо, - процедил он.
Оставил Илию на попечение Нэмури и пошел помогать выбираться из тряпок Троскабу. У Троскаба оказались сломанными ребра, а Илии какой-то демон пытался выпустить кишки, но 'силенок не хватило'.
В остальном, они были всего лишь измучены до безобразия и жутко голодны.
'А еще и грязные, как поросята', - думал Лаки, засунув этих двоих в ванну. Нэмури безропотно принялся мыть Илие голову (шампунь на самом деле оказался мятным), а Лаки всерьез взялся за Троскаба. Грязная нежить шипела и синхронно жаловалась на два голоса, что вода слишком горячая, от мыла 'всё щиплет', а шампунь чересчур 'вонючий'. Но их никто не слушал.
Когда лучи постирали нежить и транспортировали их на кровать, Лаки остался обрабатывать их раны, а Нэмури сносился на кухню и притащил питательного на целую союзническую армию. У Лаки неожиданно появился аппетит, но Нэмури не забыл и про них. И Лаки, едва не захлебнувшись слюной, впился в кусок сырого мяска. Илия и Троскаб синхронно хмыкнули и рассказали, что на самом деле обеды из сердец противника не ограничиваются запредельными.
- Мои родственники тоже на вкус неплохи, - заявила Илия, цыкая зубом.
Троскаб совершенно каннибальски ухмыльнулся:
- Что верно - то верно.
Оказалось, что во время сражений, и он поддался искушению и 'заморил червячка' каким-то церквулом. Его хозяин очень сильно удивился и пояснил им, что такой голод не характерен ни для кого, кроме Стражей-воинов.
- Но я его потом тоже удивила, - оскалилась Илия.
Память на ее лице пыталась оставить Собрианна, лишившаяся хозяина. Выяснилось, что 'похмельным утром' Пантакля она со своим хозяином приперлась прямо к дому.
- Цверг - хам, паршивец и слабак, - заявила Илия.
Троскаб, посмеиваясь, объяснил, что тот считал Гессо и пытался втолковать юной скараде, что спать с соргами, все равно что заниматься сексом с животными.
- Ничего не поделаешь, - вздохнула Илия. - Вот такая я извращенка. Не заводят меня эти синие физии. Ну и за Гессо я запереживала. Он вообще - всего лишь жертва нашей идиотской шутки.
- Я в курсе, - усмехнулся Нэмури.
Троскаб отвел глаза и задумчиво улыбнулся.
'Интересно', - отметил Лаки.
Илия продолжила вздыхать:
- Надеюсь, Гессо на меня не очень сердится. Цверг - скот, возжелал вычистить моих близких, поэтому...
Троскаб закончил за нее:
- ...Поэтому нам пришлось ретироваться из дома без объяснений.
- Но позвонить-то вы могли, - заметил Лаки.
- Ивини, - сказала Илия. - Не могли. Я только восемь Стражей за это время убила. А церквулов у каждого в подчинении было от двух до десяти... Так что мне пришлось плюнуть на правило не сражаться с бесцветными. К тому же Троскаб Стража убил.
Лаки вытаращился на него:
- Серьезно?
Тот кивнул.
Илия расцвела:
- Скромничает. Тот скот около двух-двадцати ростом был и под полтора центнера весом. Он бы меня на куски покромсал... Стерва Собрианна. Пряталась где-то с тех пор, как я Цверга убила, а потом момент выждала. Я и не видела толком этого урода из-за демонской царапины на лбу...
- Перестань, - мягко улыбнулся Троскаб. - Ты меня столько раз прикрывала.
Илия вдруг засмеялась:
- А ведь сбылась мечта Хранителя. Мы с тобой лупим родственничков, не взирая на чины и происхождение.
Потом Илия хвасталась 'сувенирами для Пилигрима', подробно рассказывая кого и как они укокошили.
Традиционные балахоны нежити отправились в корзину для грязного белья, при этом Лаки опять напоролся на боевую перчатку, спрятанную в складках одеяния. Достал ее и замер: размер был явно большеват для Илии.
Лаки помахал ей Троскабу, и тот сознался, улыбаясь:
- Ты же всерьез не думаешь, что только моя хозяйка проходит храмовые тренировки?
- А почему вы раньше не обряжались по правилам? - прищурился Лаки.
Нежить захлопнула рты и обменялась взглядами.
Нэмури фыркнул в чашку с чаем:
- Лаки, они знали, что уйдут надолго. Только не могли вычислить сроки передышки. Не будешь же с рюкзаком за плечами за родственниками скакать, а традиционный наряд удобный и немаркий. Верно?
Илия кивнула:
- Верно, Наставник.
- Тогда могли хотя бы предупредить, - возмутился Лаки, примеряя тяжелую перчатку Троскаба.
В комнате повисла неловкая тишина. Лаки недоуменно поднял голову. Илия смотрела куда-то в окно. Троскаб прикурил 'Саванну', передал ей и печально улыбнулся ему.
Нэмури почесал щетину и просигналил: 'Недоумок'.
И Лаки понял: 'Вы не были уверены в своих силах. Не могли доверять Хранителю, потому что дни его сражений далеко позади, и он не может знать всё о нынешних правилах поединков. Вы понимали, что можете не вернуться. Оба. Илию бы постарались оставить живой, но инстинкт самосохранения есть и у Стражей. Иначе бы они не пытались вспороть плодородное чрево. Прав Гессо - их цели уже изменились. Боги всемилостивые, вы просто не хотели, чтобы мы думали об этом. Хотели, чтобы мы просто ждали вас и даже не представляли того, что вы можете не вернуться... - Лаки замутило от такой перспективы. - Гессо сразу всё понял. Наставник Моррок с фронта не вылезал, и опыта ожидания у него больше, чем у нас всех вместе взятых. К тому же из-за слышания он на одной интуиции складывает так, как Пилигриму со всеми его мозгами не удается. А я ржал, недоумок, когда он пытался поделиться со мной. И вовсе не в розыгрыше дело... А Нэмури... Он вообще, похоже, знает об этом больше, чем все бывшие углы вместе взятые. И еще нас старался поддержать. Гессо подкалывал и дразнил, чтобы он совсем не раскис...'.
- Нам просто повезло, - медленно сказала Илия.
Лаки тоже закурил и сел на пол, выпрямляя негнущиеся ноги.
- ...Нынешние Стражи оказались еще более смешными, чем я предполагала. Они совсем перестали координировать действия, и каждый тянет одеяло на себя... Каждый хочет ухватить кусок сладкого пирога, не поделившись с другими...
Нэмури от грубого, чисто мужского эвфемизма плотских утех захлебнулся чаем и закашлялся. И Лаки перестал ковырять ухо, осознав, что ему не послышалось.
- ...Нам повезло, что личное у них теперь ставится выше общественного, - как ни в чем не бывало продолжала Илия. - Не так, как во времена Проклятого. Худшим вариантом для нас оказалась бы модель военного общежития нормальных.
- С полномасштабными боевыми? - уточнил Нэмури.
- Угу, - кивнула Илия. - Поверь, у этих парней столько сил, что при желании, тщательной подготовке и строгом контроле можно было бы захватить весь Континент. Да и не только его... А они последние мозги в штаны стряхнули... Так что им природой писано стать законченными... - и презрительно улыбнулась. - Своей тупой гордостью и надуманной элитарностью только людей смешат. Понимаю, отчего Проклятый не желает иметь с ними ничего общего. Его тоже от них тошнит, как и нас. Но мы-то с Троскабом - мутировавшие ублюдки. Тем и утешаемся...
- Погоди, художница, - опомнился Лаки. - Троскаб, а ты-то в какую сторону мутировал?
Нежить развеселилась.
Троскаб покачал головой:
- Не знаю. Хранитель не сознаётся.
- Ага, - ухмыльнулась Илия. - Сюрпризами дразнит... Но у нас есть кое-какие подозрения на этот счет.
- Поделитесь? - улыбнулся Нэмури.
- Отчего нет, - пожала плечами Илия. - Думаем, что Троскаб - не чистокровный церквул. Не знаю, как Хранитель этого добился, но Стражи-то и в мое существование не верят. Верят в то, что я - просто свихнувшаяся скарада... Но смешать в одном теле жнеца и Стража-воина - это более, чем серьезно...
Лаки переварил и обрадовался:
- Так что, получается, я все-таки понянчу твоих малышей?
Илия расхохоталась:
- Всё никак не успокоишься?.. Не знаю, о чем ты... А если без шуток, то нужно исследование. Боюсь, что Хранитель и сам не знает, какие фрукты-овощи должны получиться от таких гибридов... Пилигрим нашел нас родственными, но фокус в том, что жнецы - это совершенно другой вид. Это уже сами Стражи поведали... Наши родственники, оказывается, очень любят поболтать перед поединком. Это у них что-то вроде консультантского 'надо'. Интересно им узнать поближе тех, кого они могут убить, или кто может убить их... Вежливая беседа, как на высоком приеме, и откровенная, как в кругу близких... Или на консультациях...
Нэмури хмыкнул:
- Действительно, зачем стесняться, если из Круга уйдет только один и понесет личное обоих.
- Да, мне тоже так показалось, - кивнула Илия, - но у них из-за мировоззрения такой ритуал. Они уверены, что в другом мире вполне могут найти друг друга. Вот и стараются завязать близкие отношения здесь, чтобы не дуться на противника в том мире... И чтобы противник не дулся на них и не пытался отправить в мир следующий... Проклятый говорит, что это не сказки... Насчет другого мира.
Лаки сморщился:
- Только второго уверовавшего Гессо нам не хватало.
- Не-е, - помотала головой Илия. - Он не религию имел в виду. Говорил, что он с другими Стражами и своим хозяином пришли из другого мира... Не смотрите на меня так. Это он утверждает. А я, признаться, не знаю... Может, у него от старости рассудок пошатнулся, а, может, и на самом деле... Неважно. Важно другое. Во-первых, я могу обменять у Хранителя кое-какие данные о родственниках на более полную информацию о нас с Троскабом.
- Получится ли? - засомневался Лаки.
- Получится, - усмехнулась Илия. - Но вам пока ничего не скажу. Иначе он вас считает, и пропадет вся моя заготовка...
- Я тоже еще не в курсе, - на всякий случай сказал Троскаб.
Илия спрятала улыбку за табачным дымом:
- Во-вторых, мы уже знаем о возможностях противника, и дальше будет определенно легче, поэтому вам не нужно беспокоиться. И, в-третьих... У меня орет телефон, - неожиданно закончила она.
Включила связь компактника и через мгновение стала нечитаемой.
- Нет, я тебя слушаю, - сказала она, глядя в окно.
'Лис', - понял Лаки.
Внезапно Илия зло улыбнулась, и Лаки стало нехорошо, потому что тон ее голоса оставался по-прежнему добродушно-недоуменным: 'Дурная штука - эти телефоны...'.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь... - улыбалась Илия, аккуратно стряхивая пепел в керамическую коровку. - Послушай, я не больше получаса дома и ужасно устала... Да, 'после' звучит неплохо...
Она отложила компактник и сказала:
- В-третьих, я рада вас видеть.
Лаки почему-то показалось, что художница собиралась сказать что-то совсем другое. Но слышать это было очень приятно и разрушать тепло распросами - не хотелось.
Нэмури тихо сказал:
- С возвращением.
Илия благодарно улыбнулась ему. И Лаки внезапно понял, что ему, в общем-то, всё равно, насколько у нее серьезно с Лисом, во что они играют, и как тут замешан Троскаб и Нэмури.
'Я тоже рад, что ты дома. А вопросы... подождут', - решил он.
И после не раз жалел о том, что не попытался прояснить ситуацию сразу. Потому что не прошло и двенадцати часов, как нежить снова покинула дом Шульда.
Републиковано на сайте Ольги Топь
Часть 1
Часть 2
|