Протерев зубила и чеканы промасленной тряпочкой, Моисей глотнул из кубка красного и еще раз осмотрел скрижали. Десять сточек, одна за одной, шли ровными рядами сверху вниз, выбитые с достаточной тщательностью. Моисей пробежал глазами текст: не убий, не укради, не возжелай... "А вот: не лжесвидетельствуй!!!" - вслух прочитал он и еще раз приложился к кубку. Не лжесвидетельствуй, -- значит, не лги, если это может кому-нибудь повредить (вообще то искажение информациии передваемое из уст в уста присутствовало всегда) . "Мысль верная, - подумал Моисей, - тем более, что вранье может уничтожить самые благие начинания." "Воистину так!" ~ сказал сам себе Моисей и поднял скрижали. Скрижали были тяжелые, и Моисей подумал о том, что по дороге на Синай придется несколько раз останавливаться и передыхать. Но вместе с верой и этой хреновиной, - Моисей покосился на скрижали - я принесу им сомнения, суеверия, кошмары, видения. Ведь "ОН" (и Моисей украткой покосился на небо затянутое серыми тучами) - не хочет ни показаться, ни чудо какое сотворить! а доказательств существования царствия небесного - нет. А они фиг поверят. Они друг другу то не верят, не то что нам. Им доказательства подавай. Моисей поставил скрижали на землю и всмотрелся в строчку, где было высечено вязью: "Не лжесвидетельствуй". Да, вранья предстоит много. Так может быть, версии, которые люди будут придумывать по поводу Нашего существования, считать правдой?! И то, как они будут нас трактовать кто как хочет - тоже истина?! Это уже радовало Моисея чуть больше, и он уже себе отлично представлял иконописца, который с присущей монахам тщательностью вырисовывает у него, Моисея, козлиные ноги. "Правда правде рознь!"-подумал Моисей и поднял скрижали. "Пускай за некоторую правду - карают!" - Моисей опять поднял глаза наверх. А может это и лишнее, ведь фантазия некоторых людей в своих домыслах, может, дойти до такой степени, что они сами себя карать начнут и сами ублажать себя (вот извращение какое, грех к греху). Это умозаключение уничтожило последнюю тень сомнений Маисея, и он, стянув с себя новенькие кожаные сандалии и спрятав их в суму под тунику, ступил босыми стопами на Синай...