Вольный дух не подвластный пространству
Из далеких, свободных краев 
Возвратился на грешную Землю,
Чтобы вновь навестить бывший кров.

И дошел слух к нему достоверный,
Что в земле Иудеи   скандал!    
Некто рожденный  девкой как смертный
Себя Богом Всевышним назвал.

То смешно! Там давно уж обитель
Тех, кто Бога покинул давно
А  служенье  священников чинных
Лишь формальность - без Духа оно.

Да и виданно  это ли дело!
Чтобы сам Всемогущий Господь
Возродился в смирении смертном
И крестился от тамошних вод!

Захотелось пришельцу увидеть, 
А, быть может, унять наглеца
И дух вольный (по должности - демон)
Устремился  смутить Лже-Творца.

Но, узрев его, с ужасом понял,
Что и вправду в сем теле есть Бог.
Что за странная деется жатва? 
О, понять бы, в чем будет подвох!

И за ним он последовал тихо,
Дни его со своими смешал.
Видел он чудеса, искушенья
Иногда и  коллег презирал...

Слава, праздник, смиренная чаша 
И предательства мутная мгла - 
Пронеслось все как в русле  глубоком
Не вольна протекает вода.

Суд свершился жестокий неправый,
Пред Пилатом предстал будто вор
Иль разбойник  Христос не во славе,
Чтобы тот подтвердил приговор. 

Демон понял - коль это свершится
И святой примет муку и смерть,
То все падшие духи Вселенной
Долг  за грех сей нести будут впредь!

И Пилату  внушить он пытался
Как угодно, но все же спасти
Человека невинного властью - 
Дать ему невредимым уйти.

Но, беда, не доступно сознанье - 
Не пускает Пилат до конца.
От усилий же сделать внушенье
У него лишь болит голова.

И толпе, увы, ближе разбойник,
Чем  спаситель, святой и пророк
Демон понял - хоть праведник дышит,
Но как мертвый уже - кончен срок.

Все впустую - близка уж развязка
Вот уже и терновый венец
Крест тяжелый взвалили на плечи
Как ты мог всемогущий Творец!

Как ты смог часть себя, то есть сына
Обрекать на такую судьбу!
Вы во славе с ним были едины
В роке ж часть ты отторгнул свою!

Это было не долго - мгновенье
Но, увы, только лишь для отца
"Ведь и я был когда-то един с ним!" - 
Демон вспомнил, конечно, себя

И тут боль захватила в объятья
Будто это его на кресте
Поднимают в бескрайнее небо
Он как будто стал чище уже...

Но стряхнул с себя это проклятье
"У меня - жизнь своя, боль своя
Для меня лик любой - словно платье",  - 
Произнес строго он для себя.

И ушел в бесконечность пространства
Он еще возвратится не раз...
Впрочем,  это немного другое
И на этом прервется рассказ.