Пассажиры "Хонды" подпрыгивали в салоне машины в такт всем ухабам проселочной дороги. Наконец - поворот, и гладкость бетонки была встречена всеобщим "Ура!".
- Да-а-а, сократили путь! - Валентина с удовольствием откинулась на спинку сидения, привычным жестом поправляя растрепавшиеся волосы.
Машина резво набрала скорость, и сухой ветер пустыни ворвался в салон через приоткрытые окна.
- Мам, и долго еще трястись? - недовольно спросил долговязый подросток, подбирая упавшую кепку.
Мать с улыбкой посмотрела на сына. Слишком аккуратный, явно выражающий презрение к пыли, тряске и к авантюрной затее родителей, мальчик демонстративно отряхивал кепку о свое колено. Да, это не поездка по берегу Средиземного моря, когда узкая дорога идет вдоль кромки воды, и в открытые окна машины залетает морской ветер, а перед глазами - лазурное море, украшенное живописными скалистыми островами. Но и здесь - в начале пустыни Кызылкум, где пока еще не видно чистого песка, а лишь степь, присыпанная песком, оживающая ранней весной полями тюльпанов и беспорядочным перемещением черепах, которые то и дело выползают на дорогу, - красота!
- Скоро уже, - Валентина сделала вид, что не заметила иронии сына, - Ты лучше в окно посмотри. Простор-то какой!
День шел на убыль, но солнце еще ярко светило. Небо казалось безграничным. Лишь провода, волнами провисающие между вереницей столбов, напоминали о цивилизации. Впереди показалась небольшая рощица. Водитель, не раз проезжающий этой дорогой, притормозил и, съехав на обочину, остановился.
- Саксаул, - махнул он в сторону деревьев, и все пассажиры вылезли из машины, радуясь возможности размять ноги.
Валя перешла дорогу. Коряжистые деревья образовали крону, которая не давала тени, а лишь ажурной вязью ветвей отражалась на почве, соревнуясь с солнечным светом, что создавало впечатление сказочного леса. Казалось, если хорошенько приглядется, то на причудливом изгибе ветки можно разглядеть маленькую фею или коварного змея, притаившегося у ствола дерева в ожидании добычи.
Погрузившись в свои фантазии, Валентина не заметила как подошел Николай.
- Что, Сашка бурчит? - спросил он, вглядываясь в улыбающееся лицо жены.
- Как всегда - всем недоволен, - Валя провела рукой по ветке. Несколько молодых побегов отломились и упали. - Коль, ты не обращай внимания, ему такая поездка на пользу - надо ж с него как-то спесь сбить!
Николай вздохнул. Сын привык к комфорту и не знает другой жизни. Что ж, увидит! Может тогда свою ценить будет. Да и пустыня весной красива! Саксаул молодой порослью покрылся.
- А ты знаешь, что древесина саксаула считается самой прочной?
Жена удивилась:
- Странно... веточки под рукой ломаются.
- Это всего лишь побеги, а старые ветви - очень прочные. Отпилить ветку саксаула не так просто. Его древесина не пилится, а поддается только топору.
- И откуда ты все знаешь? - Валентина кокетливо вздохнула и прижалась щекой к плечу мужа.
Тем временем вся компания подошла к рощице. Сашка забыл о пыли и тряске и, смеясь, болтал с водителем, лет на пять старше его.
- Вот и товарища себе нашел! - Николай потянул жену за руку, нарочито не замечая ее нежности, - Пойдем сфотографируемся все вместе у саксаула, да поедем, к ужину успеть надо!
Часа через полтора путешественники увидели невысокие домики аула. Ничего примечательного в них не было - глинобитные, с маленькими окошками, окруженные приземистыми заборами из той же глины, которые больше походили на недостроенные стены, внезапно обрывающиеся проемами без каких-либо калиток или ворот. На центральной улице аула, совершенно пустынной в этот час, хозяйничал песок; он небольшими бурунчиками или целым облаком поднимался под резким порывом сухого ветра.
Окна машины пришлось закрыть - песок лез в глаза, нос, колко прохаживался по щекам. В центре поселка на фоне бедных незатейливых построек выделялся огромный кирпичный дом с высоким забором и спутниковой антенной на крыше. В воротах стоял молодой парень, надменно взирающий на подъезжающую машину.
- Здесь живет местный босс, в прошлом - председатель колхоза, а ныне - просто бай, - сказал Николай, оглядываясь в салон машины, - Зайдем? Надо поздороваться.
- Коля, мне что-то не хочется, - Валентина всем своим видом выразила недовольство, - мы с Сашей тут побудем, вы же недолго?
- Конечно, я тебя и не зову, оставайтесь в машине, мы быстро.
Мужчины, открыв дверь салона, быстро вылезли и, опустив головы, прикрывая рукой лицо от колючего ветра, направились к дому.
Саша обреченно смотрел на улицу. Напротив байского дома стояла чисто выбеленная аккуратненькая школа. В окнах сквозь приоткрытые белые занавески виднелись яркие соцветия герани - единственное украшение такого унылого места. Ни учеников, ни учителей не было видно. Все это показалось странным городскому школьнику, попросту сбежавшему с занятий в эти апрельские дни.
- Смотри, мам, кажется, здесь есть живые люди, - пошутил Саша, указывая на мужчину в тюбетейке, который появился у одного дувала и так быстро ушел, что Валентина не успела его разглядеть.
В это время, откуда ни возьмись на дорогу выбежали ребятишки. В основном малыши лет пяти. Они с радостными возгласами неслись к машине. Валентина засуетилась:
- Саша, где-то у нас были конфеты, печенья.
Пока сын доставал гостинцы, Валя смотрела на детей. Первым подбежал мальчишка в одной рубашонке, без штанишек, ветер то и дело оголял его загорелую попку. Мальчишка строил смешные рожицы, что-то вытанцовывая перед пассажирами машины, высоко поднимая ножки в ярких оранжевых носочках без обуви. Подбежали еще человек шесть, один - в пластиковых шлепанцах, все остальные - в носочках.
Саша засмеялся, указывая на детей пальцем. Сердце Валентины сжалось.
- Не смейся! - мать с укором посмотрела на сына, - Они надели самое нарядное, что у них есть. Тебе трудно такое понять. А эти дети живут в этом богом забытом ауле, и мы для них, как..., - Валя отвернулась, на глаза навернулись слезы.
- Мам, - Саша протянул пакет с конфетами, - На, дай им, - в его голосе послышалось извинение, веселье сразу испарилось.
Ветер гнал колючий песок, и мальчишки в носочках смеялись и танцевали в его облаке, зажав в ручонках конфеты в ярких обертках. А чуть поодаль стояли девочки постарше. Тоже босые, но в традиционной узбекской одежде - в ярких просторных платьях, из под которых выглядывали такие же штаны, доходящие до щиколоток. Девочки шептались меж собой, посмеиваясь и искоса поглядывая на хонду, но не решались подойти к незнакомой машине, возможно, они стеснялись или им было стыдно за представление малышей. Они пытались рассмотреть сквозь летящий песок и стекла машины городскую женщину, щедро одарившую их братьев сладостями. Валя тоже смотрела на девочек - красивых, с длинными косами из под тюбетеек. Непреодолимой преградой их разделяла дорога, с одной стороны которой стояла пустая школа, а с другой байский дом.
"Городские и кишлачные никогда не смогут понять друг друга, - думала Валя, - слишком уж разная у нас жизнь, но так хочется, чтобы все дети были счастливы! А может быть они счастливы? Кто знает, как всегда я сужу со своей колокольни!"
Наконец, вернулись мужчины. Прощаясь с хозяином, с почтением приложив руку к сердцу, Николай поблагодарил его за гостеприимство и быстро заскочив в машину, облегченно вздохнул:
- Все, формальности соблюдены, поехали!
Невдалеке от юртового лагеря, где путешественники намеревались переночевать, паслись несколько верблюдов. Они свысока рассматривали людей, не переставая жевать еще сочные колючие кустики. Густая длинная шерсть покрывала грудь бактрианов, а упругие горбы торчали на спине, как две горы.
- Уже отъелись после зимы! - Валя с восхищением разглядывала величественных животных, - Завтра покатаемся!
Степной простор полыхал в лучах вечерней зари, насколько хватало глаз. Даже не верилось, что в двадцати минутах отсюда ютятся люди, прячась в своих жилищах от песка или друг от друга... . Валя вздохнула полной грудью - ветер и здесь гулял, где ему вздумается, но без песка. Приземистые кустики полыни и других степных трав сдерживали его.
Свежесть наступающей ночи сменила жаркий весенний день. Мужчины в ожидании ужина беседовали перед гостевой юртой. Местный житель почтенного возраста, в скромном халате и тюбетейке о чем-то говорил приезжим, приложив руку к сердцу. Так обычно выражают свое уважение или просьбу. Валентина подошла ближе. Стала чуть позади мужа, и прислушалась. Да, она не ошиблась, незнакомец просил о чем-то. Разговор почти подошел к концу, и она не поняла сути.
- Ладно, давайте попробуем, - сказал Николай, в раздумье поглаживая подбородок.
Просящий двумя руками обхватил его руку, по-восточному, с большим почтением, пожал ее, неоднократно повторяя "спасибо".
- Отец, я только согласился помочь, но я не уверен, что все получится, как вы хотите. Будьте осторожны. Местность открытая, а мы едем днем, когда все на виду.
- Да, да, - радостно шептал мужчина, - мы осторожно, я все приготовил, спасибо, спасибо, да хранит вас Аллах!
Когда все разошлись, Валентина спросила мужа:
- Что происходит, Коля?
- Понимаешь, тут такое дело.
Николай был в замешательстве. Юртовый лагерь, устроенный здесь, на территории чужих владений, они организовали недавно. Планировалось привозить сюда туристов. Ранней весной пустыня была экзотикой, которую так любят путешественники. С местным хозяином обо всем договорились, хотя он и не выказал радости от такого соседства. У него здесь свои законы. Все работают на него. Мужчины занимаются овцами, а женщины ткут ковры. Никто не ропщет. Клан бая хорошо защищает интересы хозяина.
- У этого дехканина дочка. Отлично училась в школе, умная. Отец хочет отправить ее в город учиться. Бай против. Она одна из лучших девочек, которые ткут ковры. Да и племянник этого владыки положил на нее глаз. Вот отец и попросил тайно забрать ее. Говорит, одна надежда на нас. В городе у него есть родственники, где девочка сможет жить. Она хочет поступать в университет, учиться. Другой возможности у них нет.
- Мы где живем, Коля? Это феодализм какой-то! - воскликнула Валя.
Николай обнял жену за плечи.
- Это везде так, дорогая. Чуть отъехал от города и все - хозяин-барин. Этот мужик хочет спасти дочь.
- Я так поняла - мы поможем?
- Поможем, не волнуйся. Только что потом делать будем? - Николай улыбнулся, - ладно выкрутимся, - и уже весело добавил, - ужинать пойдем? Где Сашка?
И они пошли к юрте, откуда доносились веселые голоса их спутников.
Машина ехала по пустынной дороге, оставляя за собой пыльный шлейф. Впереди показались две фигуры. Мужчина закрывал собой девочку, цветастое платье которой словно обтекало ее под порывом ветра.
- Вон они! - Закричал Саша, увлекшись этой почти детективной историей.
Водитель притормозил, и остановился.
- Салям Алейкум, - по-узбекски приветствовал всех отец девочки.
- Здравствуйте, отец, - ответил Николай, пожимая ему руку, и, обращаясь к девочке, полушутя сказал, - Это ты, что ли - беглянка?
В миндалевидных глазах ребенка был страх. Девочка прижимала к себе небольшую черную сумочку, и с растерянным видом переводила взгляд от чужого мужчины на отца.
- Давай, садись, поедем, - Николай открыл дверь салона "Хонды".
Отец девочки с трудом сдерживал слезы, стесняясь чужих людей. Он протянул дочке большую сумку с вещами и подтолкнул к машине.
Дочка начала было говорить: "Ота", как он, не выдержав, прижал ее к себе, погладил по гладким черным волосам, сплетенным в тугую косу, и тихонько, только ей одной сказал что-то ласковое, так нежно, как мог отец, прощаясь с любимой дочерью.
Потом снова взял ее сумку, отдал Николаю, и помог дочке влезть в машину.
Она пристроилась на крайнем сиденье, все прижимая свою драгоценную сумочку и не сводя глаз с отца. Машина тронулась. Девочка смотрела назад, в сторону одинокой фигуры, а по щекам текли слезы.
Водитель с удивлением посмотрел на своего начальника.
- Ну, вы даете! Ладно, сейчас, может, и оторвемся, а потом как? Я сюда больше не поеду!
И с этими словами он переключил скорость и сильней придавил педаль. "Хонда" прыгала, как лягушка по кочкам. Преследователи не отставали, но и догнать не могли.
- Скоро выйдем на магистраль, - сказал водитель, - там, помните, где саксаул растет, мы выехали с проселочной дороги?
- Ну? - подпрыгивая, ответил Николай.
- Я предлагаю проехать немного дальше, а потом развернуться и - на эту дорогу. Так они не сразу поймут, что мы свернули. Отпечатков шин с этой стороны не будет.
- Давай, только надо хорошо оторваться, чтобы время было на маневр.
Валя засмеялась:
- Маневр! Как на войне, ей богу!
Это немного сняло напряжение, несмотря на близость замечания к истине.
Валентина украдкой посмотрела на девочку. Гуля сидела, крепко обхватив руками спинку переднего сиденья. Бледное лицо отражало все ее чувства - испуг, надежду, тоску.
"А для нее это, действительно, решающий момент в жизни!" - подумала Валя.
Вот и рощица саксаула. Валентина успела заметить, как ветер, забравшись в полупрозрачные кроны деревьев, закружился в них, тщетно стараясь согнуть старые жесткие ветки. Саксаул качался, роняя молодые побеги, но крепко держался за землю мощными корнями, которые и в самые засушливые времена находили воду на такой глубине, куда не могло пробраться ни одно другое растение пустыни. Невзрачное снаружи, по своей сути это - мощное, крепкое дерево, которое сумело приспособиться к нелегкой жизни, прорастая вглубь; на поверхности осталась лишь его незначительная часть.
Машина пролетела поворот и, совершив задуманный маневр, умчалась, оставляя за собой клубы пыли. Впрочем, ветер быстро растворил их в воздухе и улетел, не обнаружив больше ничего интересного для своей игры, на прощанье закружив несколько песчаных воронок на обочине дороги.
- Опа, - обратилась девочка к Валентине, - они не отстанут. Не здесь, так там, у поста ДАИ нас остановят и...
Гульбахор волновалась. Приезжие не знают, на что способны люди бая. Они уже наверняка сообщили всем и номер машины, и о том, что ее украли.
- Коля, - Валя громко окликнула мужа, - постой, а ведь она права.
Слова вылетали отрывисто - машина снова прыгала по дороге, хотя водитель старательно выруливал, выбирая из всех ухабов менее крутые.
Николай оглянулся и начал расспрашивать девочку о том, что она думает. Гуля предложила свернуть на шоссе не в сторону города, а к железнодорожному вокзалу.
- Я сяду на поезд, отец недавно провожал родственников, поезд в город проходит через эту станцию в четыре часа, мы успеем. Пока они будут искать меня на дороге, я уже уеду, - в глазах девочки была такая решимость.
"Вот ведь, - подумала Валентина, - как стремится к свободе, на все готова, хоть сердечко от страха, наверное, сжалось в комочек!"
А вслух сказала:
- Давай мы хоть вещи твои заберем, дай адрес, доставим, да и о тебе будем знать.
Гульбахор замотала головой:
- Нельзя. Найдут у вас мои вещи - неприятности будут.
- Да, я не подумала, - согласилась Валентина и, спохватившись, достала из своей сумки блокнот, - вот тебе мой телефон, позвонишь, когда приедешь к родственникам, ладно, Гулечка?
В это время машина, наконец, выехала на шоссе, и водитель ловко вырулив, ворвался в общий поток автострады.
- Так куда едем, Николай Федорович?
Гуля, не дожидаясь повторного вопроса, показала рукой прямо и, как осторожный зверек, жизнь которого зависит от его зоркости, устремила пристальный взгляд вперед.
Хонда остановилась напротив небольшого здания вокзала, типичного строения советских времен, которое, впрочем, выглядело очень аккуратно и ухоженно. По обочине дороги напротив здания были высажены маленькие деревца можжевельника с аккуратными клумбами ярких бархатцев между ними.
Николай помог девочке вылезти. Он проводил ее на перрон, узнал, когда будет поезд, купил билет и, пожелав удачи, оставил, в надежде, что ее план удастся.
- Все нормально, поехали! - Николай быстро залез в машину и захлопнул дверцу.
Водитель нажал на газ. Не прошло и десяти минут, как вдалеке показался небольшой домик с надписью крупными буквами "ДАИ", что значит - Дорожная автоинспекция.
- Ага, вот и наша родная милиция! - Валя напряглась, хоть и пыталась казаться веселой.
Инспектор махнул полосатой палкой, и микроавтобус съехал на обочину дороги. За ДАИ уже стоял запыленный жигуль.
Несколько молодцев подошли к хонде и, заглядывая в окна, рассматривали пассажиров.
Николай вышел из машины. Пока водитель, активно жестикулируя, что-то доказывал инспектору, который обвинил его в превышении скорости, Николай наблюдал за любопытными парнями.
- Что хотите, ребята? - он решил первым начать разговор.
Один из них, как раз тот, что стоял у ворот байского дома, когда путешественники только приехали в аул, недружелюбно посмотрел на чужака.
- Слушай, брат, - он смачно сплюнул, - зачем лезешь в наши дела?
Обращение "брат" общепринято, но в данной ситуации оно звучало, как вызов.
- Приехал, погостил, девушку забрал, нехорошо, брат, - растяжно, с угрожающими нотками в голосе, продолжил молодчик.
- Ты о чем, брат? - словно не понимая, спросил Николай.
Валентина беспокоилась за мужа. Разговор шел прямо у открытого окна микроавтобуса. Она хотела было выйти из машины, но сын остановил ее:
- Не надо мама, не вмешивайся, папа сам справится.
Валя тяжело вздохнула:
- Ты прав, только не нравится мне все это, феодалы чертовы! - не сдержалась она.
Тем временем Николай вполне дружелюбным тоном, выражая свое непонимание удивлением на лице и вкладывая в обращение "брат" все уважение, объяснялся с преследователями.
На их лицах отразилось недоумение, хотя такие люди хорошо умеют скрывать свои истинные чувства. Но приезжий говорил так искренне.
Да, действительно, они подвезли одну девушку до районного центра, еще круг пришлось сделать. А что случилось? Наоборот, хотели помочь, ведь их так хорошо приняли, да и туристов они будут возить. Баю, само собой, за хорошее отношение процент будет.
- Так что случилось, я не понял? - уже чуть с напором вопрошал Николай.
Молодчики переглянулись, перекинулись между собой парой фраз. Инспектор, продолжая объясняться с водителем, краем глаза поглядывал на них. Предводитель всей этой компании легко махнул головой, и ситуация, казалось, разрешилась. Водитель забрал права, на прощанье пожав руку бдительному инспектору, преследователи, еще раз заглянули в салон машины и ничего не обнаружив отошли в сторону.
Выехав на автостраду, микроавтобус набрал скорость. Валя все еще оглядывалась. Жигуль развернулся и направился в другую сторону. Ничем не примечательная машина слилась с общим потоком других автомобилей.
- А они тебе не поверили! - подвела итог Валентина.
- Еще бы, - Николай ухмыльнулся, - но зацепиться не за что. Да-а, девочка была права.
Он посмотрел на часы. Было начало пятого.
- Гуля уже едет, - сказал Николай и, привычно облокотившись на дверцу машины локтем, выставив его в открытый проем окна, уставился вперед.
Горячий ветер с силой задувал в салон. Гладкая накатанная дорога серой лентой бетона прорезала открытое пространство степи. Говорить не хотелось. Все молчали и думали о своем. Валентина вспомнила саксаул. Это стойкое дерево поразило ее воображение, как и вся эта история с побегом.
Крепки корни народа, никакими невзгодами их не выкорчевать. И хоть велики трудности на пути - выстоят. Как саксаул.