Из письма О. Уайльда, адресованного молодому маркизу Куинсберри - его музе и любовнику.
...Бедный Бози!.. Ах ты, сволочь такая, и зачем я истратил на тебя 5 лет своей жизни!..
********
Умерла!.. Умерла!.. Тише... Тише...
Старая фаворитка недавно усопшего короля, наложила на себя руки.
Почти полвека она держала в страхе весь Париж. Она украла рассудок у монарха и свободу у Франции! Её, некогда ослепительная неестественная красота соперничала с властолюбием и безудержной, граничащей с безумием, жестокостью. Но, красота так непостоянна...
********
Врачи вошли в столовую, откуда мебель и цветы уже убрали. Остался посредине большой стол, на котором лежала маркиза. Дверь закрыли, снаружи поставили часового гвардейца. Спотыкаясь о ведра, стоящие близ стола, врачи стали рвать с маркизы платья и чулки, словно тряпки с дешевой куклы, которой впору на помойку...
Наконец, на ней остались только несвежие панталоны, и толстый Бланк, грубо шлепнул старуху по ее громадному раздувшемуся животу.
- Ну что, Л'Эрбье? - Сказал он своему ассистенту, - потрошить брюшное пузо мы доверяем вам! А Вы, - обратился он к, Ле Корбюзье - проникните в столицу...
Все, не стесняясь, заржали.
Бланк глянул на маркизу. Покажи её вот такой народу - не поверят ведь, что эта расплывшаяся туша угнетала и казнила, услаждая себя и короля, роскошью, фрамбуазами, картами, стрельбою из аркебузы по придворным, пытками, позорными песнями и плясками, и другою хернёй. Бланк брезгливо рассматривал маркизу...
Один глаз старухи приоткрылся, и зрачок исподтишка надзирал за врачом.
Стало страшно! Как и в прежние времена. Под сатрапку подсунули ароматические матрасы.
- Ну, что ж, начнем... - Храбрился Бланк.
Ле Корбюзье скинул кафтан. Натянул длинные, доходящие до локтей, перчатки из батиста. Вооружил себя резаком. Но, прежде, медики выпили по стакану вина. - Пора! Приготовьте ведра! - Скомандовал Бланк. И закружилось...
Под ударом ножа, раздутое тело маркизы стало медленно оседать, словно, тая. Бланк перевернул тело на бок, и теперь Ле Корбюзье с Л'Эрбье едва успевали подставлять чашки.
- Осталось одно ведро! - Крикнул Л'Эрбье.
- Это для требухи, - ободрил его Ле Корбюзье.
Знание латыни всегда полезно, и сейчас Бланк уселся для записи протокола. От стола, где потрошили старуху, полетели реплики Ле Корбюзье:
- В перикардиуме около рюмки желтого вещества, печень сильно увеличена... Жидкости три унции! Поспевайте писать за мною!.. Истечение желчи грязного цвета... В желудке еще осталось много вина и эскаргота...
Ободошная кишка сильно растянута...
- Проткните ее! - Вставил, не без иронии, Бланк.
Прямая деформирована, а сфинктер ануса изувечен несусветно!
- Заканчивайте созерцание этих прелестей, коллега. Ещё много работы.
Требуха маркизы противно шлепнулась в ведро.
- Вынимайте из нее желудок.
- Не поддается, - пыхтел Л'Эрбье.
- Рваните сильнее.
- Вот так... уф!
Ле Корбюзье скальпелем распорол панталоны маркизы.
- Тут что-то есть! - Сказал он, весело.- Бланк, идите сюда с ножом.
- Ой, какой малютка! Почти рудимент?!. Ну,отчикайте же его скорее! - Пошутил подошедший Бланк.
- Сюда пожал-те, тайну куртизана! - Подыграл ему Ле Корбюзье, подставляя ведро.
**********
Бланк, на пару с Л'Эрбье, убирали из брюха весь жир. Ле Корбюзье, кулаком запихивал внутрь, словно в пустой мешок, сваренное в терпентине сено и бинтовал мёртвое тело, будто колбасу, суровой тесьмой, пропитанной смолами, приматывая на место старые засаленные подушки, долгое время служившие "маркизе" грудью...
Трудились все!
Бланк велел своему подмастерью взять ведро с требухой и вынести его куда-нибудь.
Л'Эрбье подхватил тяжеленное ведро, вышел во двор.
Вечерело. Версаль притих, погружаясь в сумерки.
Л'Эрбье дошел до выгребной ямы. Еще раз он брезгливо глянул на слизкие потроха "маркизы", на лежащий сверху, малюсенький скукоженный её писюн и, широко размахнувшись, выплеснул в яму требуху "фаворитки".
Сплюнул, выругался и пошел обратно, позванивая пустым ведром.
Было тепло и пахли в сумерках цветы рододендрона...