"Влюблённые в безумие или трагедия Лисандра Харта".
История пятая.
Призрачная и прекрасная.
Две недели назад я потерял сознание в корпусе D "Дома счастья мистера Флоренса". Это случилось неожиданно - я ударился головой. Меня нашла доктор Браски. Она здорово перепугалась, но всё же смогла привести меня в чувство. Я убедил женщину не рассказывать о небольшом происшествии никому, а она взяла с меня слово - никогда не возвращаться в корпус D.
- Очень... очень странно, - шептала доктор Браски, помогая мне спуститься с лестницы. - Обычно, вон те двери, - она кивнула в обратную сторону, - заперты на ключ, и сигнализация почему-то не сработала.
- Мне повезло, что появились именно вы, а не Кемп или кто-либо ещё. Благодарю. Я остался вашим должником.
- Не стоит, - смущённо ответила женщина. - Но наверх не возвращайтесь ни в коем случае. Туда даже не заглядывают врачи, не работающие с пациентами в зоне D...
Я не рассказал Браски о том, что видел. Призрачный силуэт заманил меня в ловушку - я точно знал, поэтому с лёгкостью мог поверить в любой рассказ о призраках (если таковые здесь водились). Переодевшись в свою одежду, я торопливо покинул здание и отправился обратно в "Лайзу". Удаляясь к лесопарку, в котором прошлой ночью пропала парочка подростков, я раздумывал над словами Сезара - а ведь и вправду... Флоренс по большей части не пыталась излечить своих пациентов, а изучал степень их отклонения. Я думал об этом и в своей комнате, и в душе, и в последующие дни...
Но прошло две недели. Как только наладилась связь я отзвонился Патрику Ройсу, спросил о продажах - ничего не изменилось, продажи держались на высоком уровне (конечно, не так, как в первый месяц). Я также посещал клинику каждый день и даже в выходные, но, честно говоря, я не тронулся с места. Начало так и оставалось началом. Чем я занимался все эти две недели? Блуждал по первому этажу клиники, завтракал и обедал с Сезаром и Лэнсом-старшим, делал заметки и писал под высоким деревом в саду, в часы прогулок. Флоренса я больше не встречал, его секретарша твердила, что он не может принимать ни посетителей ни пациентов.
С Мелани мы общались прилюдно. Я не давал ей прикасаться к себе даже при приветствии. Она злилась... о, как она злилась! Я был уверен в этом. Взгляд этой женщины мог сразить наповал, но я держался и был твёрд. Нет, я не отказался от плана выведать из неё информацию о клинике и о происшествиях, случающихся раз в полгода, - я надеялся сыграть с ней по крупному. Немного разбираясь в женской психологии, я решил, что правильнее всего было бы заставить Мелани сохнуть по мне. Я мог бы сблизиться с ней намного раньше, но как только я начал бы задавать вопросы, Мелани смогла бы пойти на попятную, получив своё. Сезар утверждал, что она - хищница, и я учился дрессировать зверя на расстоянии. По коже буквально пробегал холодок после наших встреч, но я непреклонно продолжал увиливать...
Итак. Две недели. Среда. С утра слегка моросило.
Мне всё-таки удалось раздобыть белые вещи в магазинах Верджлэнда. Я скупил все белые рубашки, футболки, джинсы и брюки, смог найтись и белый пиджак (с обувью было сложнее, но мне удалось раздобыть кое-что на заказ из большого города). День начался как обычно. Я подсел к столику Сезара и Лэнса-старшего. Бедолага Лэнс успел привыкнуть ко мне. Мы пытались спокойно разговаривать какое-то время, пока на старика не находила мания.
- Доброе утро, ребята, - я пожал обоим руки.
- Привет, приятель, - старик как всегда встретил меня радушно, чуть ли не подпрыгивая на месте.
Сезар был угрюм этим утром. Такое случилось впервые. Он слегка кивнул в мою сторону и снова молча принялся пить кофе.
- В чём дело? Я что-то пропустил?
Мне не сразу ответили. Сезар лишь поджал губы и продолжил изучать жидкость в чашке. Лэнс поднял голову и вздохнул.
- Ничего такого, - ответил Лэнс-старший, медленно пережёвывая кашу. - Его бывшая подружка выходит замуж через пару дней. Ему передали приглашение на свадьбу.
- Сука, - прошипел Сезар. - Какого хрена она присылает пригласительное в психушку?! Будто я на курорте, а не в клинике. Она сделала это специально. Пусть засунет своё приглашение в...
- Сезар! - перебил его я, заметив, что на нас смотрит несколько человек. - Она того не стоит. Тебе нужно остыть.
Сезар громко отодвинул стул.
- Ты прав, Лис! Нужно остыть!
Он привлёк внимание всех в комнате для завтрака. Я повернулся боком, чтобы увидеть, куда Сезар направился. Мой приятель подошёл к столику в углу, за ним сидели две молодые женщины и две пожилые. Он наклонился к девушке с хорошенькой мордашкой, прошептал ей что-то на ухо. Я быстро узнал её и с лёгкостью догадался, куда они уходят и зачем. Это была Салли - подруга Сезара на среду и пятницу.
- А ведь он любил бывшую даже после того, как она изменила ему, - с жалостью проговорил Лэнс-старший, возвращаясь к своей еде, как и остальные, после ухода Сезара. - Сезар долгое время надеялся, что она навестит его. Он говорил, что если такой день настанет, то его психика сама собой наладится. Каким бы страшным и вредным не представлялся наш мексиканский друг, его сердце было готово простить измену... Лис, дружище, тебе не кажется, что та старуха подозрительно на нас смотрит?
- Будь спокоен, - заверил я, похлопав его по плечу. - Я прослежу за ней, а ты поешь.
Лэнс-старший доверчиво наклонился над своей тарелкой, а я задумался. Ведь Сезар всегда казался не только мне, но и окружающими сильным и агрессивным великаном. Он общался с пациентами и докторами с помощью сарказма. Я списывал поведение Сезара на эгоистичность и гордость, но он оказался ещё одной жертвой сердечных переживаний, не более и не менее. Слова Лэнса-старшего, касаемые Сезара, сильно удивили меня и вызвали сожаление. Возможно, теперь, когда его бывшая станет женой другого, Сезар сможет найти в себе силы обрести счастье с другой девушкой. Ну а пока он будет делать вид, что всё нормально... там, с Салли, а в остальные дни - с другой (ну кроме пятницы).
- Я собирался пройтись по саду после завтрака, - обратился я к Лэнсу-старшему, - не составишь мне компанию?
- О, я не знаю, - пропыхтел старик. - Там ведь много людей будет в этот час... не уверен, что мне хватит сил...
- Я обещаю, что ничего плохого не случится. Ну же! Пора подышать свежим воздухом.
А ведь погода была то, что надо! Зелень интересно пестрела под ногами, я старался идти только по дорожке, чтобы не испортить хотя бы одну травинку. На меня редко находили жизнерадостные моменты, минуты спокойствия (в мегаполисе трудно было застать такое время...), но всё располагало к этому. Солнце, конечно, было беспощадно жарким, но пациенты предусмотрительно надели белые головные уборы.
Меня аккуратно дёрнули за рукав рубашки, испортив ощущение умиротворения.
- Может, сядем в тенёк на лавочку под деревом, - предложил Лэнс-старший тихим голосом.
- Пожалуй, - согласился я.
- Где же охрана?
- Там - под зонтиком.
Лэнс-старший непреклонно верил, что охрана в клинике для его защиты, это ему обещали доктор брат.
Мы удобно устроились на лавочке. Ветер был несильный, поэтому и лицо приятно холодело. Я краем глаза заметил, как скукожился старик Лэнс.
- Приятель, закрой глаза и вдохни поглубже, - предложил я, - это поможет. Зацикливаясь на своей проблеме, ты не замечаешь, как здорово находиться в уединённом уголке вместе с природой.
- Эх, Лис! - вздохнул старик. - Мне шестьдесят два года, а я так слаб перед собственной нервной системой. Иногда, мне кажется, что проще умереть в спокойствии и одиночестве, чем терпеть самого себя и бояться, бояться, бояться. Так я перестану приносить проблемы окружающим... и даже не помню, когда всё стало так плохо. Но вот я смотрю на тебя, друг... кстати, сколько тебе?
- Двадцать семь.
- Хороший возраст... и вот смотрю на твой характер, манеры, лицо, и понимаю, что не имею права закончить свои дни прежде, чем того захочет Господь. Шестьдесят два года - ещё не конец! И я верю, что смогу выбраться отсюда и зажить по-новому. Возможно, даже мои дети захотят увидеть чахнущего отца напоследок. Я сам погубил свою жизнь - не отрицаю.
- Так значит, ты знаешь, что тебе никто не угрожает, Лэнс-старший?
- Сейчас... только сейчас, но через время я снова сдамся своей болезни. Она вроде как иногда засыпает, а я - бодрствую. Правда, желание жить потихоньку возвращается.
Я положил руку на сухое старческое плечо Лэнса-старшего. Он обернулся ко мне, и я увидел в его потухших глазах разгорающийся огонь жизни. Я верил ему и внимал его боли! Старик пытался бросить вызов судьбе - он желал отказаться от своего недуга, а я пытался этому поспособствовать.
- Правильно, - согласился я. - Давно пора.
Я зажмурил глаза и снова взглянул на зелёную листву и забавных людей в белых одеждах. Не хватало только хорошего коктейля и бассейна - отличный отдых в стиле классической Англии.
Лэнс-старший напомнил мне о моём возрасте, о времени, которое исчезало каждую секунду, приближая моё тленное тело к неизбежному исходу. За двадцать семь лет я принёс много несчастий некоторым людям, начиная с моей матери и заканчивая полицейскими, пытавшимися засудить меня. Но я не проклинал бунташные годы моей юности и молодости. Они подарили мне впечатления, благодаря которым я написал столько интересных произведений. Главные герои часто видели то, что видел я, только в другом мистическом свете.
Ни отца, ни матери... но я не горевал свободные часы - они ведь не погибли, их просто не было рядом. Хотел бы я что-то изменить? Нет. Зачем? Бывало всякое, даже небольшое происшествие с приятелем, распространявшим наркотики. Не вижу в этом ничего хорошего, но зато точно знаю - я никогда и ни от кого не зависел. Каждое решение - было только моим, и плевать, что за ним следовало. Я всегда знал, что за моралью стоят чужие границы и чужое восприятие, переросшее в культ личности. Меня это раздражает, поэтому в разное время я веду себя по-разному, придерживаясь своей морали...
Я не боюсь смерти, но и не приближаю её дурацкими мыслями и нелогичными поступками. Мой возраст был последней чертой для многих знаменитостей: Джими Хендрикс, Джим Морисон, Дженис Джоплин, Курт Кобейн и многие другие, чья слава пережила саму жизнь. В двадцать семь я являюсь успешным писателем хоррора - меня запомнят мои фанаты, они расскажут обо мне детям и внукам, когда они случайно отыщут в книжной библиотеке старенькую потрёпанную после переездов книгу Л.Р. Харта. Я признаю, что возможность стать бессмертным классиком, как По или Лавкрафт, моя единственная мечта и смысл жизни... и именно поэтому я здесь, в клинике, в окружении безумных людей и их докторов. Я чувствовал, что моё пребывание в "Доме счастья мистера Флоренса" могло дать мне нечто более важное и значимое, чем книгу "однодневку".
- Лис, мне пора к доктору, - сказал Лэнс-старший, поднимаясь со скамьи. - До встречи.
- До встречи.
Я поднял голову и кивнул медсестре, подозвавшей Лэнса. Она смущённо кивнула в ответ и помахала ручкой.
Прежде чем я вновь предался рассуждениям, нежась на солнце, мой взгляд поймал то, что заставило меня вздрогнуть. Я быстро выпрямился и сощурил глаза. Чёрт! Не показалось... Я вскочил с места и быстрым шагом направился в сторону лужаек - небольших садиков с белыми розами.
Что я увидел? То же, что и заставило меня потерять сознание на третьем этаже в корпусе D, куда я поклялся больше не ходить. Женский силуэт в длинном лёгком платье из белого кружева. Я чуть не спятил, увидев его вновь. Весь мир замер, ветер стал спокойнее, а птицы перестали щебетать на высоких ветках. Я не видел ничего, кроме белого платья на стройной фигуре, и не слышал ничего, кроме быстрых шагов. Я почти бежал за призраком, будучи уверен, что незнакомка была из плоти и крови. Всякий раз как я заворачивал за ней в зелёных лабиринтах, её лицо скрывалось в другом направлении, оставляя моему взгляду лишь край материи. Золотисто-пшеничные волосы незнакомки легко спускались с плеч и закручивались за спиной лёгкой спиралью...
О Боже! Если я вновь обманываюсь, и это всего лишь игра моего воображения, то... пропади всё пропадом!
Я так сильно хотел увидеть её лицо, что уже бежал сломя голову, лишь бы догнать призрак. Я не окликал её, потому что боялся спугнуть. И вот я уже на расстоянии вытянутой руки от неё, мягкий аромат лаванды коснулся моего обоняния. Я испугался, остановился и замер... упустил её. Скорее всего, моё сознание пыталось остановить меня прежде, чем я вновь останусь ни с чем.
Один. Без своего видения. Я не стал возвращаться обратно, хотя снова стал слышать голоса вокруг, щебетание птиц и плескание воды в фонтане. Я был испуган и растерян, поэтому неожиданное прикосновение чьей-то руки к моему плечу заставило меня вздрогнуть.
- Чёрт, Сезар!
- Я тоже рад тебя видеть, - нахально проговорил он. - В чём дело? Ты будто встретил призрак.
- Возможно.
- Давай пройдёмся.
Мы двинулись дальше по лабиринту.
- Не спросишь меня о бывшей?
- Было бы грубо о ней спрашивать, - уныло ответил я. - Тем более, ты нашёл утешение в объятьях с Салли.
Сезар наиграно рассмеялся.
- Не нашёл. Она не в моём вкусе.
- Не буду тогда спрашивать, почему ты с ней близок. Просто отвечу, что ты редкая скотина, потому что твоя рожа явно в её вкусе.
Мы вышли на открытое пространство, заставленное шахматными столиками, небольшими стойками и волейбольной сеткой.
- Это наша хвалёная спортплощадка, - сказал Сезар. - Только вот никто сюда не приходит. Бывает, несколько заумных флегматиков отбрасываются парой партий в шахматы, но так, в общем...
- Ты это видишь? - выдохнул я, не сводя глаз с девушки в длинном белом кружевном платье и с длинными пшеничного отлива волосами. Она сидела за одним из шахматных столиков без фигур и сосредоточенно выводила линии на большом листе бумаги.
- О чём ты?! - настороженно спросил Сезар.
- Ты видишь блондинку в белом платье? - я чувствовал, что нервы вот-вот сдадут.
- Да, но она скорее светло-русая, хотя нет...
- Правда?!
- Правда.
- С ума сойти! Она настоящая!
Я смотрел на неё, словно безумный, а она даже не взглянула на меня мельком. Я подмечал всё: тонкое очертания её лица, длинные пышные ресницы, вздрагивающие под палящим солнцем, нежную линию губ, женственные белые пальцы, руководящие карандашом, и, конечно, лучезарный отблеск в волнистых волосах... но никак не мог оценить красоту лазурных глаз, спрятавшихся под веками. Уверенность в том, что ОНА смотрела на меня из отражения зеркала, в том, что ОНА померещилась мне две недели назад, и в том, что я описывал ЕЁ внешность в своей книге, вселяла в меня дикую радость.
- Эй, Лис! Чего ты так пялишься на молчаливую девчонку?
"Она выглядит очень молодо, - в это время думал я, - возможно, она недавно стала совершеннолетней..."
- Я, кажется, уже видел её где-то...
- Ооо! Возможно, в своих снах.
- Да... погоди, к чему ты клонишь?
Я пытался выглядеть возмущённо, но сам понимал, с каким выражением лица смотрю на Сезара. И этот внимательный человек, полный сарказма, естественно посмеялся надо мной.
- Она очень молода, и это, уж поверь, не способно меня возбудить как мужчину.
Сезар продолжал улыбаться во весь рот.
- Ты мне противен, - проговорил я, вновь переводя взгляд на девушку из моих видений. Она занимался тем же, чем ровно минуту назад, только теперь её голова опиралась на руку.
- Раз так, то я не скажу, как её зовут.
- Отлично. Я сам спрошу.
- Погоди, - Сезар удержал меня за плечо. - Девушка не скажет.
- Посмотрим.
Я сбросил его руку и уверенно направился к дальнему столику. Но чем меньше становилось расстояние между нами, тем нерешительнее был мой шаг. И что я хотел ей сказать? Как представился бы?
В конце концов, я стоял перед ней, но она продолжала заниматься своим творческим делом. Меня такая невнимательность сбила с толку, но немного смелости для слов у меня оставалось.
- Доброе... утро, мисс. Я в клинике недолгое время и не встречал вас раньше. Из какого вы корпуса?
Она молча продолжала делать то, что и делала раньше, будто и не слышала вовсе.
- Прошу прощения, я не представился. Меня зовут Лисандр Харт, возможно, моё имя вам знакомо... - карандаш в её руке замер, и тем самым я подкрепился надеждой, - но вы можете звать меня Лис. Я действительно очарован вашей красотой и грациозностью, но не пытаюсь флиртовать с вами, просто знакомлюсь, - мне почти удалось привлечь её интерес. - И меня не покидает ощущение, что мы встречались раньше. Это удивительное чувство, поверьте... Кстати, вы нарисовали чудесное дерево, у вас талант...
Девушка выронила из рук короткий карандаш и медленно подняла на меня глаза. Ни одна женщина не внушала мне столько смущения, сколько моя таинственная незнакомка, в существовании которой я не был уверен ещё вчера. Она смотрела мне в лицо не по воле моего воображения, а потому что за пределами клиники у неё должны были быть родители, благодаря которым она появилась на свет. Но и это не оправдывало странностей, происходивших вокруг меня задолго до этого дня.
Сияющие голубые глаза напомнили мне нашу встречу в котельной отеля "Лайза", - такие большие и испуганные, лазурные осколки неба... я не мог забыть её ангельское лицо.
- Что-то не так? - недоумённо спросил я.
Она переводила быстрый взгляд с рисунка на меня. Потом встала, подобрала гору бумаги и ускользнула в кусты, не оглянувшись и не назвав своего имени.
- Она - дикарка, - уверенно проговорил Сезар.
- Прекрасная дикарка.
- Я предупреждал тебя - она не скажет.
- Тогда ты скажешь мне её имя, - я ухватил Сезара за футболку, не помня себя от ярости, - иначе я выбью его силой.
Сезар продолжал ухмыляться, словно получал божественное удовольствие от моих мучений и неудач. В глубине души я всегда знал - он завидует мне. Завидует тому, что не может уйти из клиники в любой момент, как я; завидует тому, к чему я смогу вернуться после... но я был терпелив более двух недель, общался с ним, ожидая удар ножа в спину. И вот, я готов был сорваться... но был не прав!
- Прости, - проговорил я, убирая от него руки. - Со мной что-то происходит.
- Её зовут Оливия Фоули, - быстро сказал Сезар. - Ей двадцать лет, и она здесь уже очень давно.
- Это всё?
- Ну... есть ещё кое-что, - Сезар почесал затылок. - Оливия Фоули единственная, кого несколько раз в год переводят из корпуса B в корпус D. Очень необщительная и скрытная девчонка. Она переговаривается с Салли, и то редко. Больше ничего не знаю, о твоей малышке.
Оливия Фоули... Оливия. Её имя звучало в моей голове также беспорядочно, как шелест листьев на дереве за моим окном. Я боялся забыть выражение её лица, когда она подняла на меня лазурные глаза, поэтому я быстро перебирал клавиши на лэптопе. Поговорив с Сезаром, я отправился домой раньше обычного. Это была моя ошибка - именно сегодня я не прихватил блокнот. Мне пришлось примчаться домой через лес, впервые за две недели (впервые после пропажи подростков), - эта дорога экономила время лучше асфальтированной трассы.
- Оливия! Оливия! Оливия!
Её имя слетало с моих губ уже несколько часов подряд. Я игнорировал всех, кто пытался со мной заговорить по дороге, не ответил Лайзе на вопрос: "Почему так рано, красавчик?" На меня снизошло вдохновение такой силы, что, когда я закончил, подушечки пальцев приятно побаливали.
Я подошёл к зеркалу и почесал глаза. Они слезились и побаливали, к тому же на меня напала сонливость. Но я не пошёл в ванную и не лёг в постель, а стал снова и снова перечитывать образ моей героини, точного клона Оливии Фоули (живой девушки из клиники).
"...Если бы вы встретили её на улице, вы бы восхитились внешностью печальной Афродиты. Она обязательно напомнила бы вам Еву, провинившуюся перед Адамом и кающуюся в грехе. В конце концов, вам бы представилась Дева Мария, только что оплакавшая судьбу своего сына.
Волосы струящимся фонтаном спускались с её благородных, но юношеских плеч, а лазурные глаза освещали душу каждого, кто в них заглянет. Такая красота была возвышеннее любой модельной или философской... она была другой, божественно-невинной, какая встречается очень редко в наше время. Невинность была не только в её внешности, но и в мыслях, во взгляде, в движениях. И душа её не могла быть хуже, не могла обманывать незнакомого обожателя.
Печальная Афродита будто смущалась и стыдилась собственного великолепия и чистоты, и это было единственным, что её портило..."
В дверь постучали.
- Войдите!
Никто не ответил. Тогда я встал и сам пошёл открывать.
- Я же сказал...
Но за дверью никого не было. Я удивился и списал галлюцинации на усталость. Как только мои уставшие конечности вернули меня к лэптопу, стук повторился. Я вскочил с места и распахнул дверь снова - никого. Так повторялось ещё пару раз, но я больше не вскакивал, как полоумный.
Прислонившись к стене возле двери, я стал ждать стука. Он повторился, но я не отреагировал. Кто-то вновь постучал - я поступил также. А вот на третий раз... Я за две секунды распахнул дверь и выбежал в коридор.
- Попался! - крикнул я.
Худощавый мальчик пустился бежать по лестнице на третий этаж. Я был зол и тут же пустился за ним следом, позабыв о том, что на мне были лишь джинсы. Быстро минуя расстояние между нами (мне показалось, что он прихрамывал), я вытянул руку вперёд, чтобы ухватить проказника за плечо и встряхнуть, как следует. Оставалось пару шагов... и...
Я крепко вцепился беглецу в плечо и дёрнул на себя. Парень с грохотом повалился на спину и тут я в ужасе понял. Попался не парнишка, а женщина, лет пятидесяти (возможно, больше), с короткими торчащими во все стороны волосами. Она была такой же голой, как и я, по пояс. Мне стало не по себе.
- Что за чёрт! Какого хрена?!
Женщина подпрыгнула на ноги и словно обезумевшая стала дёргать себя за волосы. Я в ужасе шагнул обратно к лестнице. Боже! Да она была чокнутой! Самой настоящей сумасшедшей! Я замер на месте, когда женщина с фигурой ребёнка и лицом наркоманки вытащила из кармана нож и поднесла его к своему горлу.
- Мисс, что вы делаете? - я говорил растерянно, всё время оглядываясь на лестницу, в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. - Вы пораните себя.
Она серьёзно смотрела на меня и немного повывала.
- Кто-нибудь! Помогите! - крикнул я со всей силы.
Я слышал, как распахиваются замки на первом этаже. Торопливый стук каблуков по лестнице.
- Мисс, посмотрите на меня, не делайте этого, - уговаривал я. - У вас есть родственники? Что вы здесь делаете?
- Что вы хотите сделать? - судорожно прошипела обезумевшая. - Отдадите меня демонам?
- О чём вы?
- Хотите скормить меня дьявольским тварям?
За моей спиной всколыхнулся воздух.
- Нервин, милая, отдай мне то, что у тебя в руках, - манящим голосом шептала Лайза. - Тебе не стоит бояться этого человека, он не сделает тебе ничего плохого. Моя бедная, бедная Нервин... ты испугалась? Мне так жаль, что ты смогла выйти из своей комнаты.
- Мне было там хорошо, - плаксиво ответила Нервин, опуская нож вниз. - На моей кроватке.
- Осторожнее! - инстинктивно дёрнулся я.
- Молчи! - тихо прошипела Лайза, медленно подбираясь к женщине. - Отдай мне нож, милая. Он не должен быть здесь - он должен лежать на кухне, на своей полочке.
- Полочке?
Нервин неуверенно протянула нож Лайзе.
- Мне так жаль, - она стала плакать в истерике, сильно зажмурив глаза.
Я стоял, как онемевший, наблюдая за тем, как Лайза опускает нож на пол и закутывает ревущую бедняжку Нервин в плед (я и не заметил его в руках хозяйки). Она шептала ей что-то на ухо, так тихо, что слышен был лишь шелест.
- Вам помочь?
- Нет, - твёрдо ответила хозяйка. - Я справлюсь сама.
Последнее, что я заметил - любопытный взгляд Нервин, выглядывающий из-под пледа.
Я сломя голову мчался к себе в комнату. Марисоль пролетела мимо меня также быстро с широким подносом в руках. Я не стал рассматривать, что на нём было, просто захлопнул за собой дверь, заперев её на все засовы и вдобавок подставив единственный стул. Сумасшедшие окружали повсюду, и мне приходилось видеть самое страшное в людях, чтобы понять их. Утром я собирался серьёзно поговорить с Лайзой. Мне осточертели шорохи за стеной и редкие стуки над потолком по ночам. Я уже дважды сталкивался с неизвестными постояльцами отеля. И всё, о чём я знал, - нужно всегда запирать дверь.
Потушив свет и плотно укутавшись в постели, я попытался уснуть. Мне мерещились звуки на полу и на стенах. Когда мои и без того расшатанные нервы сдали, я вскочил и одним рывком зажёг свет во всей комнате. В углу нагло скреблась мышь, не обращая на свет никакого внимания.
- Тебе повезло, - обратился я к наглому животному. - Я был на конференции "Гринписа" в прошлом году и торжественно пообещал не причинять тварям божьим вред.
Когда я понял, что веду беседу с обыкновенной мышью, то усмехнулся себе.
- Если не исчезнешь утром, я принесу тебе клетку и воду. Прости, но мне всё же некомфортно, когда ты шныряешь здесь... Кстати, назову тебя Гризли, конечно, если ты не против.
Мышонок пискнул - я принял его ответ за согласие.
Признаюсь. С каждым днём я всё больше и больше втягиваюсь в пучину событий. Я изменился со дня приезда - стал более предусмотрительным, внимательным и нервным, - успокаивала только работа за лэптопом по вечерам. Один сам с собой, это ли ни счастье для писателя? Литература всегда была для меня способом выпустить пар, я был уверен: иногда за вдохновение можно принимать эмоции. Оно откликается, словно преданное тебе существо...
Говорят, у каждого есть предел. Нащупав его, не стоит заглядывать за ту сторону - дальше могло ожидать только забвение. В памяти возникли пациенты корпуса C. Сезар совершенно точно описал их состояние - потерянность. Я не хотел узнавать свои пределы, но чувствовал, что приближаюсь к ним. Знакомство с Оливией (точнее, доказательство её существования) вдохновило меня на успех. Возможно, я мог свернуть на другую дорогу, в конце которой ожидала Оливия. Сезар ошибочно полагал, что я влюбился в двадцатилетнюю девочку, он не понимал - для писателя редкая удача найти свой прототип, особенно, после того, как уже описал его внешность. Везение или судьба, - я обязан был разгадать загадку Оливии Фоули, молодой молчаливой девушки, проживающей в психиатрической клинике долгие годы.
Я собирался помочь ей, но, так или иначе, меня всё время преследовали странности. Непонятные галлюцинации и видения стали возникать чаще. Вещи, которые не поддавались ни логики, ни здравому смыслу, я записывал в блокнот (последние три листа). Меня настораживал тот факт, что вопросов в списке становилось слишком много. Последние я вписал пару секунд назад: "Я не единственный постоялец "Лайзы"?" и "Кто такие Нервин и мужчина, пытавшийся вскрыть мой замок?" Я, как обычно, пробежался по списку неясностей: все пункты оставались в тумане.
Уже через пару часов, утром я обнаружил, что у меня резко закончился запас сигарет. Я никогда не выкуривал больше одной пачки в две-три недели, так как не имел зависимости и особой потребности. Курил больше от скуки. Сутки назад в столике у кровати лежало две пачки, сейчас - ни одной, пепельница была заполнена до краёв.
Я был готов, когда Марисоль постучала в дверь и быстро прошептала, что завтрак готов. Я ответил, что скоро спущусь, но всё же чувствовал, что хотя бы я должен был поблагодарить молчаливую женщину за её труды.
- Марисоль, подождите.
Я обратил внимание, что она низко опустила голову, и слегка прикрывала правую щёку.
- Я не успел поблагодарить вас раннее за то, что убрали грязь, которую я оставил в вестибюле. Спасибо. Возьмите.
Марисоль испуганно посмотрела на купюру.
- За что? - трясущимся голосом спросила женщина.
- Просто, мне так захотелось.
Она нерешительно приняла деньги, и я заметил красную отметину на пухлой щеке.
- Вас ударили? Кто это сделал? Ваша хозяйка? - я задавал вопросы быстро, поэтому ещё больше напугал Марисоль. Она подняла фартук трясущимися руками и спрятала лицо.
- Никто не виноват, я виновата. Никто не виноват, я виновата, - бормотало лицо под фартуком.
Пересиливая в себе море возмущений, я погладил бедную толстуху по плечу и повторил, что скоро спущусь. Я долго смотрел, как дверь за Марисоль медленно закрывается, а потом возмущённо стукнул по столу. "Какого чёрта здесь происходит!" Мне стоило строго допросить Лайзу. Я хотел знать точное количество постояльцев... а если те странные люди не были постояльцами, то кем они являлись на самом деле.
Я быстро отважился поговорить с Лайзой лицом к лицу. Прежде чем она успела расставить мой завтрак по местам и скрыться в одной из потаённых комнат отеля, я перегородил выход из кухни собой.
- Что-то не так? - возмущённо спросила, как всегда, напудренная до пределов женщина.
- Это вы мне скажите, - также возмущённо ответил я. - Поговорим?
- Нечего мне с тобой трещать! У меня дел полно!
Она шагнула в мою сторону, но тут же отступила обратно. Я был слишком уверен в себе, чтобы мне могла противостоять сухая, как ветка, Лайза. Она покачала головой и опустилась на стул возле стола, указав на место рядом. Я сел и сцепил пальцы, как на допросе.
- У меня много вопросов, - заявил я. - С каждым днём их становится всё больше, но отвечать на них никто не хочет. Я устал от этого, поэтому начну прямо сейчас. С вас.
- Спрошу в тысячный раз: здесь есть другие постояльцы, кроме меня?
- Отвечу в миллионный: любовник-беженец и тип, возвращающийся по ночам.
Я усмехнулся.
- Тогда кто же пытался вскрыть замок в моей двери пару недель назад: любовник-беженец? А вчера я, вероятно, видел типа, возвращающегося по ночам. Только вот, что странно, - я запомнил имя и пол. Кто такая Нервин? У неё не всё в порядке с головой, так?
Лайза тяжело вздохнула.
- Каким образом это тебя касается, парень? Я предупреждала, запирай дверь.
- Моя дверь была заперта, когда в неё постучалась Нервин, чёрт возьми! Вы удерживаете её здесь насильно?
- Не твоё дело, парень.
- Но может оказаться делом полиции. Я поговорю со здешним шерифом, и мне предоставят нужные сведения или придут с обыском.
Словно ведьма, зажатая в угол, хозяйка отеля стала злобно шипеть и выплёскивать на меня проклятья. До моих ушей доходили такие ругательства, каких я не слышал никогда и нигде. Она быстро вскочила с места и захлопнула дверь, заперев её на ключ. Не хотела ли озлобленная Лайза избавиться от меня? Нет. Она бухнулась на прежнее место.
- Хочешь ответов? - сощурив глаза, выпалила Лайза. - Тогда ответь сначала: ты спал с секретаршей Флоренса?
- Вы серьёзно? - я был шокирован.
- Да или нет?! Не ври только, а то вышвырну из отеля!
- Это личное.
- Не сомневаюсь - было или не было?
- Не было.
- Уверен?
- Да, чёрт возьми!
- Значит, вы не настолько близки или ты умнее обычных кобелей, - задумчиво проговорила женщина. - Так или иначе, ещё раз скажу - переспишь с секретаршей и считай, что потерял душу и волю. Она использует твой разум в свою пользу. Понял меня?
Я всё ещё смотрел на неё, возможно, даже не моргая.
- Обычно, я очень предвзята к постояльцам, - сухо проговорила женщина, - не беру тех, кто останавливается больше, чем на сутки. Но тебя я взяла, подумала, что писатель не станет совать нос не в своё дело, - тем более, ты, как безумный, интересовался клиникой Флоренса. Я рискнула - и вот, пытаюсь понять, можно тебе доверять или нет.
- Можете, если не держите никого в заложниках.
- Я не хочу никого принуждать, но и выбора у меня нет... идём со мной.
Лайза отперла дверь и повела меня в холл. Я удивлённо подошёл вместе с ней к коморке за стойкой администратора. Она тяжело вздыхала и шептала себе что-то под нос, рыща под стойкой.
- Возьми этот фонарь, - она протянула мне большой фонарь с батарейками. Я быстро сориентировался и пощёлкал кнопкой.
- Заходи, - Лайза грубо подтолкнула меня в коморку.
Я освещал светом узкие стены и широкую дверь. Лайза в то же время водила рукой по противоположной стене. Она отодвинула картину с изображением человека в костюме, и я заметил узкую линию вдоль полосатых обоев.
- Это дверь, - охваченный духом таинства, проговорил я. - Нет ручки?
- Заткнись уже и жди! - злобно прошипела Лайза, присаживаясь на пол.
Меня побороло любопытство - я быстро заглянул Лайзе за плечо. Она отпирала замок, до этого скрытый за куском плинтуса. Боже! Я вспомнил все фильмы ужасов, в которых отпирались тайные двери и комнаты. Ничем хорошим эти фильмы не заканчивались. По ту сторону меня ожидал великий секрет одной престарелой безвкусно одевающейся женщины.
Ещё мгновение и дверь, иллюзионно скрытая, отошла в сторону. Лайза подскочила на ноги и быстро затолкала меня внутрь. Я чуть не упал, соскальзывая вниз по лестнице. До меня донёсся резкий запах гари. Я стал задыхаться, но, прикрыв рот и нос футболкой, выпрямился и пошёл за Лайзой, она не реагировала на удушающий запах (наверно, привыкла). Перед глазами стали выступать пятна, поэтому я смутно понимал, где нахожусь. Кучи барахла простирались у моих ног и опирались на кирпичные стены. Я освещал себе путь ярким светом фонаря, ожидая, что кто-то захочет выскочить из-за угла.
Вскоре мне в глаза ударил луч света.
- Давай, давай, - самодовольно повторяла Лайза, затаскивая меня в следующую комнату.
Я оторвал от лица, вспотевшую от пота футболку.
- Какого чёрта?! - я вдыхал воздух большими глотками.
- Присядь.
Лайза подставила мне стул. Я свалился на него, словно мешок.
- Что-то в тебе не так, - задумчиво проговорила хозяйка отеля. - На тебя стала действовать сеть.
- Какая ещё сеть?
- На стенах кладовки весели сухие веники из трав. Они отгоняют всякую нечистую силу... демонического происхождения в том числе.
Я поднял на Лайзу голову. Она была серьёзна, а вот я не мог поверить в то, что она говорила.
Пугаясь безумству Лайзы, я огляделся по сторонам, и тут до меня дошло. В просторной комнате мы были не одни. На нас внимательно смотрели три пары глаз. Я узнал Нервин, сидящую на кровати с железными поручнями. Она поджала ноги и внимательно наблюдала за мной и Лайзой. С другой кровати, стоящей перпендикулярно у другой стены, на нас смотрел мужчина, чем-то напоминающий тролля из-под моста. Его кожа была жёлтой, лицо покрывали пятна веснушек, а жёсткие рыжие волосы, похожие на шапку, стояли в форме подстриженного куста.
Последний человек заставил меня напрячься. Тот самый подозрительный козёл у моей двери!
- Постоялец? Постоялец? - ревел он.
Вот, чем для меня обернулось любопытство! Я сидел в подвале, набитом безумцами. Надо мной стояла хозяйка отеля, в своём пурпурном костюме напоминавшая импресарио цирка. Возможно, теперь все вместе они обдумывали план убийства и расчленения тела. Я вопросительно посмотрел на Лайзу, и та засмеялась самым отвратительным из всевозможных вариаций её голоса.
- Ты рвался увидеть остальных постояльцев. Вот и они. Знакомься.
Не ведая, что творю, я поднялся со стула и направился к НИМ.
- Нервин и Джека ты уже знаешь, - кивнула она на соседние кровати. - Вы ребята здорово перепугали моего гостя... А этот симпатяга - Роб. Не смотри на то, что он угрюмый, Роб любит слушать и запоминать... а это Лис, но Джек, вероятно, уже рассказал остальным.
Роб нахмурился ещё больше, тяжело переворачиваясь на другой бок.
- Лайза, Лайза! - тихо подзывала Нервин.
- Нервин, дорогая, не бойся, - ласково шептала Лайза, подходя к ней. - Что ты хочешь мне сказать?
Нервин была пожилой женщиной, но вела себя, как маленькая девочка. Я сделал пару шагов назад, чтобы не пугать людей, которые пугали меня. Пока я недоверчиво наблюдал за Джеком, Нервин шептала множество слов на ухо Лайзе. Та в свою очередь соглашалась, либо отрицала.
- О, милая, этого не будет! Не переживай, плохие сны снятся всем людям. Правда, мистер Харт?
- Мне кошмары снятся каждый день после приезда в ваш чудный отель, мэм.
- Правда? - хитро повторила Нервин.
- Да, - кивнул я. - Постоянно.
- О чём они? - Нервин спустила одеяло с груди, и я с облегчением увидел платье, а не голое старческое тело...
- Расскажи ей, - попросила Лайза. - Я пока переберу вещи для стирки и проверю замки, а то Джек в последнее время повадился их ломать. На вопросы, которые тебя интересуют, они в состоянии и сами ответить.
Лайза отошла в сторону.
Я не знал, что мне делать и как с НИМИ разговаривать. Джек соскочил со своей койки и перепрыгнул на кровать Ирвин, женщина брезгливо стянула на себя одеяло.
- Ну же! Рассказывай! - потребовал Джек.
- Вам нравятся истории о ночных кошмарах? - спросил я, более не пугаясь людей передо мной и устраиваясь на койке Джека.
- Просто, это единственное, о чём мы можем поговорить, - тихо объяснила Нервин.
- Иногда мы странные, иногда чокнутые, а иногда конченые психи.
- В чём разница? - спросила Нервин.
- Помолчи, старуха, он меня понял.
На самом деле, я ничего не понял...
- Ну, так о чём твои кошмары? - Джек был таким же ребёнком, как и Нервин, только ему было чуть за тридцать, кажется.
- Я стал видеть сумбурные сны, - уклончиво ответил я. - В них мало, что ясно - кто-то просит о помощи, яркие пятна, всплески, крики... Это самые настоящие кошмары...
- С чего ты взял, что это кошмары, а не реальность? - уставился на меня Джек.
- В смысле?
- Как ты это понимаешь.
- Я испытываю негативные эмоции во сне, а когда просыпаюсь, чувствую облегчение.
![[]](/img/t/trejd_m/wljublennyewbezumieilitragedijalisandraharta-4/170411_original.jpg)