Аннотация: ... В любом случае, на всей земле только я один помню, как всё было и я один могу сравнивать это с тем, что стало...
Меня зовут мистер Смит, и я вполне обеспеченный и уважаемый человек. Несколько лет назад мне довелось работать лаборантом в университете новых технологий. Теперь даже не понимаю, зачем мне понадобилось этим заниматься. Возможно, я стремился к личностному росту, возможно, были другие причины, но теперь я не могу их припомнить. Со мной, а точнее с профессором Салливаном под руководством, которого я работал, произошла несколько необычная история. Собственно говоря, ничего такого не случилось, просто под конец эксперимента я перестал понимать профессора. Мне стали непонятны его рассуждения и поступки. А поскольку я знаю, что мистер Салливан очень умный человек, меня это сильно беспокоит. В конце концов, я решил написать об этом небольшую заметку и опубликовать её в популярном периодическом издании. Может быть, кто-нибудь откликнется и разъяснит мне, в чём тут дело. Конечно, я изменил имена и адреса, чтобы не навлечь на мистера Салливана неприятности. Но вы всегда можете написать в редакцию, и мне передадут ваше сообщение.
Надо ещё сказать что, по мнению многих коллег, мистер Салливан имеет ярко выраженные гипнотические способности. Злые языки утверждают, что в случае необходимости профессор считает незазорным для себя пользоваться этим даром. Злопыхатели поговаривают, что он мог бы легко зарабатывать себе на жизнь, работая в цирке. Но кое-кто из коллег считает, что профессор просто великолепно владеет даром убеждения и этим всё объясняется. Что касается меня, то я не знаю кто из них прав. Но когда я смотрю в серые, прозрачные и неподвижные глаза профессора, то временами испытываю непонятную слабость. И под его пристальным взглядом у меня никогда не возникало желания спорить или ослушаться.
Теперь всё по порядку.
Однажды утром придя в лабораторию, я увидел, что мистер Салливан установил посередине помещения громадное кресло с высокой спинкой. Он попросил меня помочь, и мы принялись обвешивать его всевозможным оборудованием. Это были различные приборы, клавиатуры и дисплеи. Всё это мы подключили к силовой установке, которую профессор разместил в углу помещения.
Пока мы оборудовали кресло, мистер Салливан ввел меня в курс дела.
Он сообщил, что занимался вычислением параметров четвёртой пространственной координаты. Попросту говоря, искал четвёртое измерение. Но вместо этого он обнаружил временную координату и теперь пытается разобраться, как она связана с многомерным пространством. Конечно, мне сразу всё стало понятно, чего же тут непонятного. Несомненно, профессор Салливан является непревзойдённым специалистом в области точных наук и особенно математики. Полагаю, что если он чего-нибудь не знает, то, скорее всего, этого не знает никто.
Вначале мы оборудовали кресло панорамными видеорегистраторами и хронометром. Контрольный хронометр профессор установил на стене лаборатории прямо напротив спинки. Когда мистер Салливан подавал напряжение и запускал систему, кресло исчезало ровно на одну секунду, а затем сразу же возникало на прежнем месте. При этом на регистраторах появлялись новые записи. Профессор объяснил, что так и должно быть, потому что он очень точно рассчитал время отправления и возращения кресла. Причем, так чтобы факт перемещения фиксировался, в том числе и визуально. Понятно, что так удобнее работать.
На видеозаписях кроме нашей лаборатории ничего не появлялось, но мистер Салливан был очень доволен результатами.
Наконец профессор решил отправиться в прошлое сам, и я был очень встревожен, так как боялся за его жизнь. Но всё обошлось.
Когда мистер Салливан вернулся, и я стал шумно радоваться по этому поводу, он велел мне успокоиться, и сказал совершенно непонятную фразу: 'Я побывал в прошлом уже сотни раз, но ты не можешь этого помнить'. Посмотрев на моё недоумённое лицо, он добавил: 'Мне стало жаль каждый раз тратить целый час на настройку нового времени возвращения. Теперь я возвращаюсь всегда в один и тот же день и почти в один и тот же момент, но со сдвигом в прошлое на одну сотую долю секунды. Поэтому тебе всегда кажется, что я возвращаюсь первый раз. В любом случае, на всей земле только я один помню, как всё было и я один могу сравнивать это с тем, что стало. Поэтому не ломай зря голову'.
Это был первый случай в моей жизни, когда я не смог понять профессора. Но оказалось, что это только начало.
Потом профессор посетовал на то, что вынужден каждый раз объяснять мне всё заново, и попросил, чтобы я доставил ему свежие газеты и журналы, годовые подшивки, а также разнообразные энциклопедии и справочники. Потом он закрылся в лаборантской и несколько дней всё это перечитывал и изучал. Временами я слышал его восторженные восклицания порой даже весьма громкие. Наконец, почти неделю спустя, он позвал меня и произнёс непонятную, но пламенную речь:
- Дорогой Смит, свершилось! Я сделал все, что было в моих силах, и даже более того. Я, наконец, выполнил своё предназначение! О большем не может мечтать ни один человек. Мне немного жаль, что об этом никто и никогда не узнает, но это и не нужно. Я вполне самодостаточный человек. Довольно того, что об этом знаю я сам. А теперь мы с тобой разберём оборудование, и ты забудешь о том, что оно когда-то здесь было. Потом я отправлюсь на отдых, который заслужил более чем кто-либо другой.
Глаза профессора сияли от радости, и он всё время пребывал в праздничном настроении. Мы с ним разобрали оборудование кресла и силовую установку. Часть деталей оставили в лаборатории, но некоторые мистер Салливан взял с собой. Он сказал, что уничтожит их так, чтобы не осталось и следа.
Потом профессор достал пачку каких-то разноцветных бумажек и сказал, что у него есть 'деньги'. Когда он понял, что я не имею ни малейшего представления о том, что это такое, то быстренько их спрятал. Подумав немного, он попросил меня помочь подобрать ему подходящий катер, палатку и разнообразное туристическое и рыболовное снаряжение. Позже, когда мы загрузили катер всем необходимым, мистер Салливан объяснил мне, что всю жизнь любил природу, мечтал заниматься рыбалкой, но никогда не имел на это достаточно времени. И что теперь он поедет на острова и посвятит любимому занятию весь остаток своей жизни.
Проводив профессора, я сразу вернулся в лабораторию. Мне очень хотелось понять, чему он так радовался. Я принялся просматривать газеты, журналы и справочники, которые изучал мистер Салливан. Оказалось, что многие статьи жирно подчёркнуты или выделены, а некоторые страницы покрыты красными восклицательными знаками. Но было совершенно непонятно, почему именно эти места его так поразили.
Например, в энциклопедии были выделены статьи об известном французском математике Наполеоне Бонапарте и не менее известном немецком художнике Адольфе Шикльгрубере, жившем в прошлом веке. Не знаю, чем они его так заинтересовали. Ведь я, как и все дети, ещё в школе изучал их биографии и важнейшие этапы творчества.
Профессор подчеркнул и выделил энциклопедические статьи о множестве писателей, композиторов, художников и ученых, работавших в самое разное время и в самых различных направлениях. Но я так и не смог понять, почему именно эти люди привлекли его внимание, а не другие.
Ещё больше меня удивило то, что одна из самых обычных статей в газете была буквально испещрена восклицательными знаками. В ней говорилось всего лишь о том, что на земле уже полторы тысячи лет не было никаких войн, ни больших, ни малых. Но ведь об этом написано во всех учебниках истории и известно каждому школьнику. Так же профессор выделил статью о космической экспансии человечества и успешном освоении колонистами множества новых планет. Не понимаю что в этом особенного.
Ещё я обнаружил в лаборантской целую кучу учебников и справочников по древним языкам и диалектам. Многие из них считаются мертвыми, так как давно не осталось живых носителей этих языков. Зачем профессору эти книги? Ведь я никогда не видел, что бы мистер Салливан изучал эти языки.
Но, похоже отправляясь на отдых, профессор совсем забыл один важный момент. Средняя продолжительность жизни людей составляет что-то около ста шестидесяти лет. Так неужели мистер Салливан собирается заниматься рыбалкой целое столетие? Ведь он вознамерился посвятить этому весь остаток своей жизни. Боюсь, что рано или поздно, это занятие ему всё-таки надоест.
Я очень уважаю профессора, и не смею указывать ему, что и как делать. Но я все-таки послал ему сообщение и дождался подтверждения, что оно получено. Я написал ему следующее: 'Уважаемый профессор, дорогой мистер Салливан, если вам когда-нибудь наскучит рыбалка, немедленно приезжайте, и мы обязательно что-нибудь придумаем...'