Аннотация: Нечто вроде "Занимательной "Розы Мира" Даниила Андреева", с включениями ссылок на других авторов
ЧУДОВИЩНЫЙ ОБМАН
(МИСТЕРИЯ ИСТОРИИ, ИСТЕРИЯ МИСТИКИ)
Андрееву Даниилу,
Блаватской Елене,
Вергилию,
Гомеру,
Данте Алигьери...
и всем остальным буквам этого алфавита
посвящается
Даниилу Андрееву -
с восхищением и извинениями
"El suen"o de razon produce monstruos..."
ВСТУПЛЕНИЕ
Мятущаяся душа человека:
- Кто мы? Что мы? Куда мы идем? Зачем мы живем... Для чего мы? Что нас ожидает?
Мысли домашней хозяйки:
"Как опять вздорожало все! Как в таких условиях кормить семью? И каждый день нужно готовить... таскать тяжелые корзины с базара..."
- Солдаты! Впереди - враг! Враг жестокий и кровожадный. Он хочет уничтожить нас, сжечь наши дома, убить наших жен и детей, наших беспомощных стариков, надругаться над могилами предков!... Не позволим ему это!
- Главное - уничтожить эксплуататоров!...
- Революция только тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться ...
- Мы боремся за свободу!
- Веди нас, великий Кир!
- О, Александр!...
- Великий Пернатый Змей Кецалькоатль...
- Сир!
- Майн фюрер!...
- За Родину, за Сталина!...
Когда легионы Цезаря...
Когда войска доблестного Мюрата...
Группа армий "Центр"...
Наши парни в джунглях...
"Наши стрелы затмят им солнце!"
"Это есть наш последний..."
"Мы затопим врагов потоками их собственной крови, завалим горами их собственных трупов..."
"...я освобождаю вас от химеры..."
- Не щадить никого!
- Пленных не брать!
- Убейте их всех!
"Ох, и когда прекратится это удорожание? Опять цены вверх полезли. Они-то там, наверху, небось, не бегают, не ищут...
...Готовишь, готовишь, а они все едят, едят.
...Как бы это исхитриться, чтобы и купить все, и недорого?"
Стоны, хрипы, крики. Предсмертное бульканье в пробитом горле. Стон-плач молоденького солдатика: "Братцы, лучше пристрелите..."
"Ну, наконец-то новый завоз! И рынок сегодня дешевый... Надо запастись побольше, кто знает, когда оно еще такое будет..."
СМЕРТЬ И РОЖДЕНИЕ
Свет. Ослепительный свет операционной. Как называют эти лампы, юпитеры? Да нет, это вроде у кинематографистов. Биги? Тоже вроде у них же. Бестеневые-то бестеневые, а вот марка...
Тьфу! И зачем оно тебе нужно? Делают операцию - вот и лежи, ды... Что? А наркоз? Нет? Уже отключили? Но тогда я должен чувствовать хоть что-то... боль... Где она?
Ничего. Нет ничего, и даже боли. Это смерть? Это - смерть?
Вихрь подхватывает и уносит - вперед и вверх. В трубу.
Так я и знал, что в конечном итоге все мы вылетаем в трубу.
И что тебе от этого знания - легче? Ну, ничего, зато теперь я сам узнаю то, что до сих пор приходилось читать в воспоминаниях "вернувшихся с того света". Все эти "жизни после жизни", "жизни после смерти"... Вот оно - впереди, то самое световое пятно, которое... Все ближе и ближе. Кто это? Ангел? Бог? Сейчас я узнаю...
Свет! Просто свет.
И - крик. Младенческий крик. Так это что, я кричу?
М-да. Действительно, я. Вот, оказывается, как. А я-то думал... Не тот свет вокруг, этот.
Рождение - смерть. Смерть - рождение. Рождающийся для одного мира умирает для другого. Умирающий в одном рождается в другом.
Может быть, может быть... Но, кажется, древние греки считали, что между появлениями души на Земле должно проходить не менее тысячи лет. А чтобы вот так: умер - и тут же родился? Есть многое на свете, друг Горацио...
Ну что ж, сегодня не получилось. При случае попробуем еще. Немного попозже - сколько мне на этот раз отмерено?
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ...?
Ничего не было: ни света, ни светового пятна, ни бога, ни ангелов. Прометелило, как по гигантскому вентилятору - показалось, я даже сумел различить заклепки на стенках трубы - и выбросило на обширную свалку. Вот-вот, на свалке нам самое место.
Господи боже ж ты мой! Ну сколько можно вот так: ни одной нормальной смерти! Все или на операционном столе, или от руки наемного убийцы, или... Бедные хирурги - их жалко. Статистику ведь им нарушаю, отчетность. Кого-то премии лишат.
Ну, а это что, и есть та самая "загробная жизнь"? Мрачновато, мрачновато. Как на угольном отвале или, того хуже, в месте, куда сбрасывают шлак от литейного производства. Как оно, кстати, называется? Знал ведь когда-то, бывал на Череповецком металлургическом. Шлак и скрап... ты смотри, это помню, а все остальное - забыл. Пустота, провал в памяти - точно такой же, как вот тут, рядом... Ф-фу! Да оттуда еще и серой прет! Так это что же - на самом деле я в ад попал? Или ад подо мной? Ну, тогда еще не все пропало. Я - сверху, я - над адом.
Где я очутился - в чистилище? Плохо мы знаем топологию загробного мира. Надо бы в школах ввести обязательным предметом. Или хотя бы факультативом. Кто хочет - рай изучает, кто хочет - ад. А кто не определился как следует, как собирается прожить свою земную жизнь - пусть учит и то и другое, пусть перенапрягается. А кто вообще ничего учить не хочет? Сейчас не хочет - потом придется. Жизнь, вернее, смерть, заставит.
Но если кто не желает определяться с линией поведения, то будет ли он учить топографию рая и ада? Скорее всего, пустит на самотек, как и я в свое время...
А какая разница: ну, ходил бы я в церковь, в синагогу, в мечеть, в молельный дом, на капище, или не ходил, как последнюю жизнь - все равно там про это ничего толком не рассказывают. Выдают набор общих фраз, вроде как про коммунистическое светлое будущее на уроках политпросвещения. Такое ощущение, что либо священник на полставки научный коммунизм ведет, либо преподаватель марксизма-ленинизма в церкви подрабатывает.
Конкретнее надо, конкретнее! А то, помню, задал я как-то вопросик нашей преподавательнице: как, мол, будет при коммунизме единство умственного и физического труда, а также города и деревни? Не то ли это самое, как нынче, когда я пять дней в неделю на заводе вкалываю, а два дня - на даче вкалываю лопату в грунт. Так она ничего конкретного сказать не смогла: "Мол, в дальнейшем, по мере развития общества, появятся новые факторы..." А, по-моему, если ясности нет с самого начала, чего желаешь построить, то не стоит и строить. Как в другом месте сказано: "Плохой архитектор от хорошей пчелы отличается тем, что он то, что желает построить, прежде всего строит в своем мозгу". Вот это верно! Прежде чем делать - подумать надо. Люди ведь, а не бараны. А то коммунизм собрались строить - а в мозгу-то и не построили ничего. То ли строить было нечего, то ли мозги неподходящие. Но вывод один: нечего заводиться в негодных условиях.
Ладно. Все это у нас была теория. А на практике... Лежу я на куче теплого шлака, греюсь и размышляю.
Не из этой ли дырки я вылетел? Ну-ка... Ф-фу! И заглядывать больше не хочется. Примем в качестве рабочей гипотезы, как свершившийся факт: я на том свете. И пойдем потихоньку его исследовать. В противном случае следует представить, что я просто-напросто надрался как следует, а протрезвел только здесь.
Но места незнакомые. Не мог же я в диком подпитии в соседний город прихромать? Сто двадцать километров - не шуточки. Да и был я там, нет там таких мест.
А небо вообще дикое: ядовито-желтые с черным, облака чуть не за голову цепляют, хоть пригибайся. Был бы на моем месте кто другой - точно вообразил бы, что произошел транссингулярный переход в инопространственное измерение со смещением по временной оси... Тьфу, и чего только в фантастических романах не понапишут! Но - интересно. Во всяком случае, лучше, чем иногда на самом деле бывает. Что у нас? Скука. А там - иные миры, иные существа, чужепланетяне, путешествия во времени, новые свойства человеческого разума...
Да нет, башка вроде бы не трещит, как порой после наркоза или перепоя. Была операция, была - это я вспоминаю. И снова неудачная - это я догадываюсь. Откуда я вообще помню о своих предыдущих жизнях? Ненормально это. Но так оно и есть. Все они, мои предыдущие "я", во мне, голубчики. Оттого мне так тяжело было жить нормальной жизнью на Земле, оттого мне так тяжело и здесь, в, казалось бы, мире вечного покоя. Хотя... как там у Булгакова: ему не нужен свет, ему нужен покой? Поэтому мне и покоя нет, что я всегда к свету знаний стремился.
Да тут и света особого нет. Все говорят: тот свет, тот свет. А света-то и нет! И тьмы особой нет. Полумрак, полусвет. Ну да ладно, и так сойдет - зато глаза не режет.
Вот от покоя я бы не отказался. Но "и вечный бой, покой нам только снится..."
Тьфу, аж замутило. Счас сблюю. До чего же эта тягомотина надоела - бред, да и только. И нравится же кому-то. Нет бы чего попроще: бутылка водки да хвост селедки. Ну и буханочку черненького для гармонии. И пару пива для полного счастья.
Ладно - в который уж раз говорю я сам себе и вам всем. Надо выбираться отсюда. Если тут жизнь есть - хоть в каком виде, - надо к ней приспосабливаться. Как же иначе? Изменчивость да приспособленчивость - два основных фактора естественного отбора, как говорил товарищ Дарвин Чарльз Алексеевич. Почему Алексеевич? А черт его знает - захотелось так. А может, вспомнилось что. Отчество преподавателя, например.
- И сколько мне так идти и разговаривать самому с собой?
- Почему с собой - с нами.
- А вы кто?
- А мы и есть ты, только в разных ипостасях, разных жизнях, разных временах...
- И какая же разница?
- Да, в общем-то, никакой, за исключением того, что если человек начинает разговаривать сам с собой, он скоро сойдет с ума, а если разговаривает со своими параллельными личностями...
- Почему параллельными - последовательными!
- Ну, пусть последовательными - там, на Земле, но тут-то мы все вместе.
- Вместе, вместе... мне от этого не легче.
- Нам тоже.
- Ну и...
- Нет, погоди, что ты там говорил, продолжай.
- Да, так вот, если человек начинает разговаривать сам с собой, он скоро сойдет с ума, а если человек разговаривает со своими параллельными личностями...
- То он уже сошел. Молодец, продолжай дальше в том же духе.
- Я предпочел бы остаться один.
- Все мы хотели бы остаться в одиночестве, но тут, похоже, и так никого нет, кроме меня... нас...
- Меняс...
ИНКЛЮЗИЯ
- ...или мы принимаем предположение Даниила Андреева о "потустороннем" влиянии на лидеров стран и государств с целью ввести движение народов в русло перемен необходимых этому "потустороннему" миру...
- Что значит "принимаем или не принимаем"?
- В качестве рабочей гипотезы.
- Учитывая путь русской нации с навязшего в зубах 1917 года, на который кто только и каких собак ни вешал, следует заметить - повесив еще одну, - что в лидерах в те времена наверняка находились исключительно враги русского народа, а значит, этот вариант отпадает: стоит ли "потусторонним" силам, которые должны выражать собой "душу" всего русского народа - как там ее, Светона зовут? - фактически губить свой народ? Если же в качестве рабочей гипотезы принять тезис о "кровожадности" - безотносительно национальности "потусторонних" чудовищ - то есть их жажде "мяса", крови...
- Гавваха...
- Вот именно. Тут Даниил Андреев прав. Вернее, тут я с ним согласен. Нет исключительно "русской", французской и прочих национальных "душ" - есть одни жругры. Вот они и жрут...
- Извини. Немного не по теме: как ты считаешь, на чем основано приятие или неприятие любых доводов другим человеком?
- Предыдущий опыт... врожденная интуиция... "здравый смысл"... Все это субъективно, конечно, но почему-то одни люди соглашаются с "монадами" Лейбница, другие - с Мировой Идеей Гегеля, а третьи верят только в диалектический материализм.
- Что, в общем-то, неплохо.
- Да, в общем. По сравнению с пустопорожними молитвами.
- Не с пустопорожними. Они нужны прежде всего самому молящемуся.
- Это еще неизвестно... Я хочу сказать, что эмпирический материализм больше соответствует "реальному", обыденному повседневному опыту. "Электрон так же неисчерпаем, как и атом". Электрон, в общем-то, исчерпаем, неисчерпаемо стремление электрона к изменениям, неисчерпаемы пути развития электрона. Да и потом - не следует идуализировать, вернее, идеалировать, понимая под этим корявым термином стремление откреститься от всего временно непонятного, перевести его в сферу идеи, в сферу непознанного, а тем паче - непознаваемого. То есть объяснить неизвестное через непонятное. Чем плох тогда универсальный ответ "Бог так создал!". И - все! Не надо учиться, не надо исследовать мироздание, окружающий мир. Молиться, молиться и молиться - как завещал великий... как бишь его, Торквемада?
- Да их много было всегда...
- Вот именно. Идея хороша не сама по себе, а в контексте. Другими словами, я понимаю под идеей отношение, связь между предметами, между ними и явлениями. Например, в любом тексте заключена информация. Но она закодирована на материальном носителе - в данном случае бумаге - при помощи материальной краски. И плюс система языка, то есть имеется возможность одного человека передавать другому свои мысли и слова при помощи бумаги. Согласись, для человека другого языка - скажем, для того же исконного француза - русская книга является темным лесом. Он может лишь понять, что это книга, а что в ней? Но информация там присутствует в любом случае, не так ли? И вот она-то - идеальна. Ее вроде бы нет: есть бумага, краска, какие-то непонятные закорючки. А информации нет - если нет системы считывания данной информации.
Только в таком смысле я допускаю наличие идеального в нашем мире - в поту- или поэтустороннем. Голая идея не существует. Она, так или иначе, должна находиться в какой-то материальной оболочке. Иметь определенный материальный носитель. Другое дело, что носителем может быть пока неизвестный нам вид материи. Или же нам неизвестна система считывания информации, система трансляции знаний.
Вспомни, что я говорил об отношении вещей, предметов и явлений. Может быть, наши пращуры были не так уж не правы, когда видели богов в каждой лужайке, дереве и прочем: взаимоотношение частей - например, деревьев, травы, ландшафта - холмов и долин - вполне может составлять такую информацию, которая и является идеей, и даже, может быть, с большой буквы. А эта информация способна влиять - через систему считывания - на считывающего индивидуума, по принципу обратной связи. Вот вам и боги. Просто мы забыли кое-что, потеряли первоначальную систему считывания, перешли в иную систему исчисления, приобрели иной способ восприятия.
- А почему потеряли?
- Сложный вопрос. Может быть, мы действительно пришли из другого мира? Повсюду ищем инопланетян, а инопланетяне - мы.
РАЗГОВОРЫ С СОБОЙ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Дорога продолжала хрустеть под ногами застарелым шлаком. Но хоть дорога появилась! Значит, точно - позади шлаковый отвал. У кого похожее встречалось - у Желязны? Джек-из-тени. Тоже после смерти на помойке оказывался.
- Немножко не тот случай.
- Да кто его знает - тот, не тот. Там потусторонний мир, здесь тоже...
- Пардон, здесь - посюсторонний.
- Сю-сю, мусю...
- Нет, место действительно мрачное.
- Мрак и есть. Виртуальная действительность на Земле в случае полной победы промышленности над живой природой.
- Ага. Ты еще фильм "Через тернии к звездам" вспомни!
- И вспомню - в восемнадцатом веке таких проблем не было.
- Были. В Англии, когда споры начались о двух экологических катастрофах: дыме из печей и каминов, а также конском навозе на улицах. И что? Где те печи и где те лошади?
- Лошади? Да в печах, где им быть-то...
- Вот и решили проблемку.
- Нет, это и в самом деле ад: ни о чем нельзя подумать, кроме как о себе самом. И придумали же, сволочи, наказание: ни одной твари вокруг, да еще и сам себе надоедаешь!
- ПОКОЯ НЕ ДАЕШЬ, ОТСТАНЬ!
- Хорошо - "ладно" говорить надоело. Начнем с самого доступного: руки на месте. Линии на ладонях... да хрен его знает, кто их запоминал-то, какая куда ведет. Не карта ведь.
- А может как раз и карта. Здесь - карта.
- Опять? Ничего здесь нет, забудьте. Осваиваться надо с малого.
- Где этот малый-то?
- Малый - я сам.
- Владимир Маяковский: я - поэт, этим и интересен.
- Все, все, все!
- Замолчите!
НЕМНОГО СТАТИСТИКИ
Я зажал уши руками. Так, уши на месте.
А что ты еще проверять будешь?...
Голоса не ушли. Они - я. Множество мелких маленьких "я", которыми я был когда-то, на протяжении своих бесчисленных жизней. Впрочем, почему бесчисленных? Приняв среднюю продолжительность одной моей жизни за тридцать пять лет - больше вряд ли удавалось прожить, мешали, гм... разные обстоятельства. Итого за семьдесят тысяч лет получаем две тысячи жизней. Всего-навсего.
- А почему за семьдесят тысяч? А не за семьсот тысяч? Говорят же, что человечеству около семисот тысяч лет.
- Да нет, на самом деле свыше семи миллионов, но зачем забираться так далеко? Может, ограничимся семьюдесятью тысячами?
- А почему такое число?
- Да чтобы легче считать, голова твоя садовая!
- Согласен, садовая. И неплохим садовником был, смею вас уверить. Его императорского величества старшим садовником.
- Вот и займись этим и здесь - обширное поле деятельности.
- И на Марсе будут яблони цвести...
- Так то на Марсе.
- Нет, реальность всегда суровее сказок: где Вергилий? Если уж это Дантовский ад...
- А если не Дантовский?
- Пусть тогда настоящий реальный... то бишь ирреальный ад.
- Ну, дошло, наконец. А в ирреальном все нереально, понял?
- Пытаюсь понять...
Местность становилась более приглядной: к ней постепенно можно было приглядываться. Не бессмысленное шлаковое поле вокруг, а появились и кустарники - повдоль дороги и просто так, в отдалении. И отдельными растениями, и целыми купами. Островки травы... или подобия травы. Потому что все виделось черным... или было черным на самом деле? Может, угольная пыль их покрывает?
Я подошел к кусту, потрогал лист, пытаясь стряхнуть с него возможную пыль, и чуть не обрезался: острый, будто выкованный из металла. Однако оторвался неожиданно легко, хрупко обломился посередине. Пепел? Последствие ядерного взрыва?
Не надо делать поспешных выводов.
Оставшаяся у меня в руках часть легко пружинила, словно обычный зеленый лист и лишь при сгибе под резкими углами ломалась.
Я в город иду или из города? А есть ли здесь города? И нужны ли они мне? Да мне вообще ничего не нужно - здесь, похоже, никому ничего не нужно и никому ни до чего и ни до кого нет дела. Иначе встретили бы - как Вергилий Данте.
Дался тебе этот Данте.
Вы опять?
Так, хватит, договорились же.
О! Вот уже и некто посторонний появился, кроме нас с вами.
По небу полуночи ангел летел...
Да это, скорее, дьявол!
Змей-Горыныч...
Действительно, типичный Змей-Горыныч: три головы, хвост.
Лапы... загребущие.
Может, сожрет?
И не надейся. Нужен ты ему. У него своих дел полно.
Откуда ты знаешь?
Да и ты это узнаешь, если прислушаешься как следует.
К кому?
К себе, ко мне, ко всему вокруг.
Спокойствие, спокойствие, ледяное спокойствие. Беспокоиться не о чем. Мне беспокоиться не о чем.
Беспокоиться действительно не о чем.
Вдали показался лес. Тоже черный. Мрачный и отвратительный. И вблизи он ничуть не стал лучше, когда я к нему подошел.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ АДЕ И РАЕ
Дорога исчезала, будто бы в тоннель. Но темнее не стало - темнее, наверное, и не могло стать. Раз уж здесь отсутствовала тень, то и "вступить под сень дерев" представлялось невозможным.
И вообще все цвета представляли - на мой взгляд - многочисленные оттенки черного. Не серого, а черного: от интенсивно-густого, насыщенного, до слабо черного, размытого. Чем? Слезами кающихся грешников?
Но я считал себя недостойным плакаться по любому поводу или без повода, а повода пока что не наблюдалось.
И вообще: что меня окружает? Ад? Тогда где котелки, черти, вилы и прочие атрибуты данного отдела потустороннего мира? Чистилище? Вот на это я согласился бы с полной ответственностью и даже привел бы неотразимые аргументы: шлак сей есть не что иное, как шелуха, счищенная с душ раскаявшихся грешников. Ну, разумеется, попав в такое место, любой закоренелый атеист тотчас раскается в самом страшнейшем грехе - грехе неверия, и сделает все, чтобы поскорее замолить его... Куда вот только он попадет после раскаяния? Потом ведь начнут считать по совокупности прочих грехов, а там уж... Но, в общем, я думаю, у атеиста не больше грехов, чем у верующего. Даже, может быть, меньше, потому что о многих он и не подозревает, а значит, они его и не соблазняют - подобно ходженасреддиновской обезьяне.
А что же мне-то делать? Если я буду отвечать за все прожитые мной жизни, то за семьдесят тысяч лет... ох-хохонюшки! А если действительно за семьсот тысяч? И подумать страшно...
Э-э, нет, ребятки, меня так просто не возьмешь: христианство существует всего две тысячи лет, на Руси оно вообще во младенчестве - едва-едва тысяча исполнилась, а до той поры чего только в мире не наблюдалось: и зороастризм, и огнепоклонничество, и... не говоря уже о египетских и карфагенских верованиях. А культы майя и ацтеков... Тьфу! Да и Древняя Греция с аналогичным Римом... Не хочется копаться в памяти бывших "я", не хочется их будить - сейчас я вроде остался один. Во всяком случае, остальные малость примолкли. Коммунальная квартира - очень плохо, а коммунальная квартира в твоем собственном мозгу...
Так вот, до всего этого безобразия, именуемого религиями и верованиями, существовало добротное язычество, когда каждому растению, каждому ручейку соответствовало персональное божество. А аж-аж до него - простой и понятный культ предков. Принесешь им жертву - будут к тебе благосклонны, не принесешь - пеняй на себя, порицай себя за собственную жадность. Это потом патерналистские отношения с предками переродились в восприятие Бога-отца. И не так уж они были не правы, наши неграмотные пращуры. Они, что называется, нутром чуяли, что одним богом не обойтись: ну разве хватит у одного возможностей уследить за всеми? Да и были они поближе к природе, к Началу - сохранились воспоминания, как именно все начиналось, из чего все возникло. С чего и как.
Так что ж, две тысячи лет перевесят шестьдесят восемь тысяч? Тем более, что тогда я не знал ни Христа, ни апостолов его, ни Аллаха, ни Большого Орла... Неужели же не примут во внимание? Не зачтут, так сказать, предварительное?... Особенно если учесть, что жизнь на Земле в те времена... да во все времена была не очень уж чтобы светлой и радостной.
Нет, явно что-то не то получается. Где были ад и рай в дохристианскую эру? Древние викинги в Валгаллу стремились - у них там рай был... А остальные? У каждого - свое мировосприятие. Ладно, ну их, эти богословские вопросы. Будем изучать реальность, то бишь ирреальность. Оно и продуктивнее, и полезнее. Не теория, тем паче сомнительная, а практика.
Как бишь у них главного звали - Ариман? Вахья Пунджи? Еще в книге было написано, как ее... "Вахабхарата"? Сколько тысяч лет прошло, сколько я верований пережил - и огнепоклонником был, и Чкулой Вицу исповедовал... И ничего-ничегошеньки у меня от тех времен в памяти не осталось. Как у любого обычного человека в любое время, не специалиста по данной области знаний. Кое-что слышал, кое-что вспоминается, но конкретно вспомнить, представить весь пантеон всяческих богов - это уж увольте!
Лес, лес, до небес... Нет, наверное, и небеса переплюнул. А и в самом деле: где я нахожусь? Что-то пустовато и для рая и для ада: за время существования человечества они бы давно переполнились. А тут такой простор... небесный... сизокрыл... благим матом...
И лес тут какой-то пустоватый для леса. И не лес это вовсе - так, псевдоквазилес. В Псевдоквазиленде.
- Начнем с начала: что я знаю о потустороннем мире? Ничего! Разве то, что есть он на свете, то бишь на том свете. И что еще? "Которые овцы - налево, которые козы - направо!" Ать-два! По порядку номеров рассчитайсь! - мне казалось, что звуки моего голоса помогут мне, ан нет - они вязли в окружающем пространстве, будто изюм в тесте. И потому я замолчал. Риторический разговор.
Шуткуешь?
Да уж лучше шутковать, чем выть с тоски. Кто ж его знает, что эти ребятки придумали, чтоб уесть бедного человечка? Может быть, для меня ад такой вот и есть: любил при жизни всегда быть в гуще событий, людей и... а теперь - пустота и мрак одиночества. Ну, пусть не мрак, полусумрак.
"Не мрак мне страшен - страшен сумрак,
Когда нечеткие черты
И не сложиться может сумма
Из пустоты и суеты..."
Только со мной, ребятки, такой номер не пройдет: не один я. И никогда один не буду. И хотел бы побыть когда в одиночестве, ан нет, не получится. Существенное отличие от всех людей на Земле имею: все мои предыдущие личности, кем я был каждый раз во все века, все со мной и остались. Вернее, личность-то одна и та же: моя, а вот воплощения, ипостаси, сущности, персоналии - или как их называть? - все со мной, все находятся в моем бедном мозгу. Все воспоминания, пусть полустершиеся; весь жизненный опыт, пусть обманчивый; все знания, пусть ошибочные, но тут они, со мной, никуда-никудашеньки не делись. "Имя мне - легион, потому что нас много". Не про меня ли случайно? Да нет, бесноватым я никогда не был, и с Христом лично не встречался - в те времена плавал в драккаре славного конунга Олафа под свинцовым небом и по свинцовым же волнам Северного, Балтийского и... да ну их! Море морей. Так, кажется? Или я опять что-то путаю? Человек за семьдесят лет хронологию забывает, а уж за семьдесят тысяч... что меня, конечно, не оправдывает. И все же...
Можно, конечно, удариться в воспоминания, но их лучше отложить на тот случай, если для меня придумают еще более неприятный ад: например, если замуруют где-нибудь в скале, либо в темнице... да я и в темнице бывал - это, кажись, при Алексее Михайловиче, язви его в печенку!
С Христом я точно не встречался. А вот что я делал в это время? На драккаре, на драккаре... в полупьяном я угаре... сидел, точил меч полустершимся оселком - точильным камнем, потом спрятал его под сиденье в кожаную петлю... Но не все же время точил? А вот что я делал с нулевого по тридцать четвертый год нашей эры, от рождества Христова? Провал в памяти... Ничего не помню. Будто и не существовал я в то время... Ладно, оставим воспоминания на потом...
Нет, из всех времен для меня, кажется, лучшим был конец двадцатого века: по сравнению пусть и с атлантами последняя цивилизация продвинулась несравненно дальше. И в плане толкования знаний, и относительно их накопления... Одни компьютеры чего стоят! А все почему? Пошли по другому пути. Решили отколоться от богов, заменить веру наукой... вернее, веру в богов заменить верой в науку. Но не отколют ли и боги в отместку какую-нибудь каку?... А что, они и не то могут. Что они в Древней Греции вытворяли - вспомнить страшно!
Тьфу, словесный понос!
А что же вы хотите, милейший государь, нервы-с. Да-с... Все болезни от нервов, один...
Умолчим, все и так люди грамотные, все всё знают. Достаточно легкого намека - и все всё сразу начинают понимать правильно: именно то, что ты хотел сказать. Другое дело, правильно ли то, что ты хотел сказать? Но это уже совершенно другой разговор.
Так, лес закончился. И дорога будто асфальтированной стала, вернее, гудронированной. Значит, приближаемся к местной цивилизации.
Счас цивилизнемся.
По краям дороги, огороженной невысокими барьерами, потянулись ровнехонькие поля-пространства, такими же точно барьерчиками разделенные на отдельные участочки. Поля фильтрации, очистные сооружения? Или аналог местных дач? Но ничего-ничегошеньки на них не росло и домиков не стояло. Впрочем, нет - на самых-самых дальних участках что-то розовело. И этот вид настолько поражал - розовый цвет среди сплошной черноты под черно-желтым небом - что мне захотелось побежать напрямик по полям и полямкам и посмотреть: стоит ли то, к чему я прибегу, того, что я к нему бежал?
Но впереди на дороге смутно засерела высокая худощавая женская фигура, окутанная длинным - до пят - плащом с капюшоном и мои интересы мгновенно переключились на ближайшее в пространстве и времени.
Она шла медленно-медленно, и мне, с моими семимильными шагами любопытствующего, не составило особого труда догнать ее.
Она не шла - нет, она плыла, летела, парила над дорогой, не касаясь ее ногами, совершенно бесшумно, лишь края одеяния отклонялись немного назад, обозначая движение.
"Интересно, симпатичная?" - подумал я, обгоняя и оглядываясь на ходу - по обыкновению мужчин всех времен и народов.
Белые кости черепа, выглядывающие из-под низко надвинутого капюшона, не оставляли никакого сомнения в том, кем была моя попутчица... Смерть! Теперь-то я понял, что белесоватилось у нее на плече - саженная коса. Заржавленная. И, похоже, с каплями крови на ней.
- Привет, подруга! - приветствовал я ее, - ты чё, с покоса? - и кивнул на косу.
Она ничего не ответила. Да и как можно отвечать, не имея голосовых связок? То есть, вполне возможно, что говорить она как-то могла, но совершенно на ином принципе, нежели люди, живущие на Земле. А у меня местный инослух пока не прорезался.
- На побывку, или как? - решил я немного продолжить монолог, чтобы немного размять горло. А то тут так тихо - хоть кричи.
Я находился в приподнято-взвинченном состоянии. Меня всегда волнуют новые места. А на Земле, как ни крути, за семьсот веков своего существования я побывал почти всюду. Ну, разве кроме Антарктиды и острова Пасхи. Интересно, а почему я ни разу не побывал на острове Пасхи?
Она по-прежнему молчала.
- Ну, тогда будь здорова, - и я, обогнав ее несколькими шагами, не оглядываясь, зашагал по дороге.
Второй-то раз она меня не тронет... Умер дважды. Неплохо для разнообразия. Где это было: трус умирает тысячу раз. А если я помню все свои две тысячи смертей - я трус? Да нет, от меня ведь мои смерти никак не зависели. Они - чужие. Тоже нестандартно: мои смерти - чужие. Ну и ну.
А может, это действительно моя? Ну и что? Даже оригинально. Но не "встретил смерть лицом к лицу", а, скорее, наоборот. Хотя я тут ни при чем. Она ко мне спиной шла.
Дорога втягивалась в... я даже остановился и сразу оглянулся, на всякий случай: не догоняет ли меня Смерть? Конечно, она мне сделать ничего не может... не должна. Но от земных привычек не оставлять возможную опасность за спиной так скоро не избавишься.
Смерть пылила где-то вдалеке, не то перманентно поднимая пыль, не то самостоятельно активно развеиваясь по ветру.