Левая ладонь чесалась невыносимо. Но Василий терпел. Он хорошо помнил прежние неудачные попытки. А ещё - слышал настойчивые наставления кума Григория:
- Терпи! Сколь можно - терпи! И хочь совсем невмоготу будет - терпи. Чем больше вытерпишь, тем больше получишь. Если сразу почешешь - ничего не получится. Потом, может, когда-нибудь... А может, и не выйдет ничего. А вытерпишь - будет тебе щастье...
И Василий терпел. Терпел, глядя слезящимися глазами, как набухают вены на левой руке. Каждый волосок, казалось, стремился к ладони, готовый встопорщиться, напрячься ворсинкой пластмассового ершика - лишь бы почесать родную ладонь, облегчить ей страдания.
А хозяину - хоть бы хны. Глядит себе, глаза выпучив, да вслушивается в слова кума:
― Э-э, нет, Василий! Предки наши не дураки были! Приметы не на пустом месте выросли. Тут глубокая связь имеется... Это мы дураки, что их позабытое знание суевериями обозвали. А оно и не суеверие вовсе, а отголоски старой веры. Истинной веры, настоящей. Вот зачем, скажи, через левое плечо плевать?
― То-то же! - торжествующе произнёс Григорий. - А потому она бывает, что за левым плечом у тебя...
― У меня? - удивился Василий.
― У тебя, у меня, у всех нас, - терпеливо продолжал кум, - у всех людей за левым плечом дьявол стоит. И только ты что-то задумаешь сделать, он раз - и помешает.
― Ну? - не понял Василий.
― Вот тебе и ну. А когда ты плюешь через плечо, то как раз в глаза ему и попадаешь. Пока он глаза протирать будет, ты свое дельце и обтяпаешь.
― Ага! - обрадовался Василий. - Вот оно, значит, как...
― Вот так оно и есть. А, скажем, спотыкнется кто-то на правую ногу на ровном месте. Сразу туточки и копать надо! Потому как клад закопанный вырытым стать желает. Вот он и подает людям снизу сквозь землю весточку. Тут её, брат, главное, почуять надо... Что, чешется? - внезапно поинтересовался он, глядя на побелевшее лицо Василия.
― Чешется - спасу нет! - признался тот.
― Терпи! Самая малость осталась. Ну, хоть бы ещё пяток минут выдержи!
― Дык и так с полчаса уже терплю! - не выдержал Василий.
― Терпи, тебе говорят!
― Нет, не могу! - чуть не завопил Василий. - Силов моих больше нет!
И, шумно вздохнув, ожесточенно заскреб правой пятерней по чуть распухшей левой ладони. И тут же изумился:
― О-па! Что это?
У него в руке оказалась появившаяся ниоткуда толстая пачка черно-зеленых банкнот.
― Доллары! - завистливо вздохнул кум. - Везучий ты, Василий! У меня, сколь ни терплю, окромя российских рублей ничего не получается. А один раз вообще монгольские тугрики получились, - покривился он. - Но то попервах, когда долго вытерпеть не мог. Вот. Видишь, для чего терпеть надо было?
― Теперь понял... - протянул Василий, подбрасывая на ладони пачку долларов. - А откуда они взялись-то?
― Тайна сия велика есть, - вздохнул Григорий. - Скрывается во тьме веков. Осталась лишь примета: если чешется левая ладонь - это к деньгам. Тут главное - вытерпеть подольше. Обычно как получалось-то? Зачешется у кого-нибудь ладонь - он ее раз - и почешет. И ничего не происходило. А вот кто вытерпит - тому деньги и являются. А почему, зачем - непонятно.
― А почему тогда многие говорят, что просто получали деньги, после того, как ладонь чесалась? - спросил Василий.
― Это совпадение, - махнул рукой кум.
― Ну, а теперь что? - озираясь, проговорил Василий, пряча в карман доллары. - Темнеть уж начинает...
― Теперь... теперь домой добираться надо, - внезапно осознав ситуацию, с дрожью в голосе проговорил кум. - И упаси бог, если по дороге попадется хотя бы одна черная кошка...