Двое мужчин медленно идут, подсвечивая дорогу мощным фонарём. Оба тащат за ноги по трупу подростка, оставляя после себя кровавый след. Никто из них не обращает внимания на вонь, что исходит от тел. Кожа на трупах пожелтела, одрябла, а вдобавок покрылась подозрительными чёрными пятнами. Достигнув поворота, один из мужчин останавливается, закуривая.

- Слушай, - говорит он, натужно кашляя. - Может, давай бросим их прямо здесь?

- Здесь? - отвечает другой. - Но комендант сказал, что бы мы их тащили в крематорий.

- Да ладно, - махает рукой первый. - В этом чёртовом месте, трупы никогда не найдут. Лаборатория закрывается навсегда, а значит и подземелье. Через несколько дней, от тел ничего не останется. Местные обитатели постараются. Вон смотри, сколько пауков уже сидит на морде жмурика.

- Ну, не знаю. А если это опасно. Мы же не знаем, какой дрянью накачивали этих мальцов.

- Женя. Ты сам подумай. Зачем нам тащить их наверх, поднимая по лестнице, а ещё через весь двор, если можно поступить гораздо проще. Да вдобавок говорят, что это место планируют затапливать, чтобы не было новых побегов. Концы в воду.

- Ладно. Чёрт с тобой! Но если нас лишат премии, то смотри у меня.

- Не лишат. Мы делаем свою работу хорошо.

Мужчина оскалился, выбрасывая окурок. На прощание, он осветил лица трупов, на которых ползали чёрные пауки, заползая в нос и рот, исследуя новеньких. Наконец сплюнув, оба отправились в обратный путь, оставляя позади два разлагающихся тела в полнейшей темноте.

* * *

"Труд на благо общества, делает из вас людей", - значится на плакате, который висит на самом видном месте.

Огромные ворота выкрашены в зелёный цвет, как впрочем, и стена. Олег смотрит на НИХ, НО его взгляд задерживается на колючей проволоки, которая натянута с обеих сторон. Он ощущает нечто нехорошее. Была бы его воля, то юноша развернулся и убежал со всех ног. Но к сожалению, это не возможно. Он трудный подросток, а значит его место в этом интернате, где живут такие, как и он.

Олег опускает взгляд и смотрит на своих родителей. Они отводят взгляд, стараясь не смотреть на сына. В груди вспыхивает злость, а также жалость к самому себе. Предательские слёзы наворачиваются на глаза, но усилием воли, юноша сдерживается. Он не должен показывать свою слабость перед отцом и матерью, а особенно перед улыбающейся женщиной, которая стоит напротив. Она Олегу не нравится. В ней есть что-то тёмное, мерзкое. Но, по-видимому, родители всего этого не замечают. Они готовы отдать своего сына в этот интернат, и забыть о нём, как забывают многие родители, что отдали своих чад.

Отец протягивает руку для прощания, но Олег делает вид, что не замечает этого жеста. Юноша берёт из салона сумку и, опустив голову, следует за улыбающейся женщиной. Он больше не смотрит на отца и мать. Эта перевёрнутая для него страница. Родители предали. Слов нет. Тишина, если не считая шума шагов. Скрип петель. Олег оказывается во дворе. Дверь захлопывается. Женщина оборачивается, но теперь на её лице больше нет улыбки. Глаза смотрят с холодом, а губы сжаты в тонкую нить. Ничего не говоря, она кивает в сторону двухэтажного строения, чтобы Олег следовал за ней. Юноша мельком окидывает взглядом территорию. Всё здесь ему почему-то напоминает тюрьму. Колючая проволока, решётки на окнах, а также надзиратели с собаками.

На первом этаже, юноша получает серую форму от хмурого кладовщика. Он скептически смотрит на одежду, но ничего не говорит. Молчание золото. После, женщина ведёт парня на второй этаж, где показывает спальню. Много кроватей, в три яруса. На полу ничего нет, кроме бетона. Такие же и стены.

- Запрещается иметь личные вещи, - произносит женщина скрипучим голосом. - Свою сумку, тебе придётся сдать.

Олег продолжает хранить молчание.

- Твоя кровать будет вот эта, - указывает она на крайнюю к двери. - Также ты должен знать, что запрещается выходить из спальни по ночам. Запрещается ходить без уважительной причины по интернатскому двору. Запрещается разговаривать с другими мальчиками. Запрещается всё, что написано в правилах.

- Я могу ознакомиться с этими правилами? - спрашивает Олег, глядя на женщину.

- Тебе будет предоставлена такая возможность, - кивает она. - Ты обязан их заучить наизусть. А ещё, запрещается смотреть на взрослых, и куда-либо ещё. Только к себе под ноги.

Из мрака коридора появляется мужчина в серой форме и протягивает руку. Олег отдаёт свою сумку, провожая громилу отсутствующим взглядом. В тот же миг, юноша получает по лицу, удар раскрытой ладонью. Он с недоумением смотрит на женщину. Внутри просыпается злоба к этому человеку и лютая ненависть.

- Запрещается смотреть куда-либо, кроме как себе под ноги, - повторяет она металлическим голосом.

С огромным трудом, юноша себя сдерживает, чувствуя, как чешутся кулаки. Он мысленно представляет, что разбивает это надменное лицо, превращая его в хлюпающую кашу из крови и плоти. Злость слегка успокаивается.

- Теперь переодевайся, - приказывает женщина.

Она даже не думает отворачиваться. Олегу ничего не остаётся, как начать снимать одежду и надевать новую, серую и некрасивую. Щека от удара продолжает гореть, но юноша не поднимает взгляд, глядя в грязный пол. На бетоне видны плевки, раздавленные тараканы, а ещё следы от крови.

- Сейчас время обеда. Запрещается опаздывать в столовую. Если это произошло без уважительной причины, то немедленно последует наказание.

Олег согласно кивает и отдаёт одежду женщине. Та берёт спортивный костюм двумя пальцами и с брезгливостью разглядывает. Скривив свои тонкие губы, она кивает, чтобы парень следовал за ней. Снова ходьба по длинным узким коридорам. Первый этаж. Выход во двор и движение к другому корпусу. Столовая. Множество подростков сидят, молча за столами, уставившись в свои тарелки. Никто не поднимает взгляд на двух вошедших. Краем глаза, Олег продолжает осматриваться. Надзиратели с дубинками, ходят между рядов, следя за тем, как идёт приём пищи. Со стороны слышится хлёсткий удар, а потом и вскрик. Поворачивая голову, Олег видит окровавленное лицо подростка. Из разбитого носа течёт бурая жидкость, смешиваясь с прозрачным супом. Над ним стоит ухмыляющийся надзиратель, похлопывая дубинкой по раскрытой ладони.

Удар по щеке. Олег вздрагивает, испуганно глядя на женщину. Кожа в месте удара начинает гореть.

- Ещё один раз нарушения правила, и последует наказание.

Юноше страшно подумать, что будет в случае неповиновения. Удар дубинкой, или нечто гораздо хуже? Думать об этом совсем не хочется, но ничего поделать нельзя.

Женщина указывает на свободное место за крайним столом. Без слов, Олег направляется туда, и дежурный приносит тарелку с прозрачным супом. Беря ложку, парень переливает из ложки обратно в посуду жидкую баланду, с отвращением принюхиваясь к неприятному запаху.

- После, - нависает над ним женщина, - тебе надо подстричься. Мы заботимся о наших воспитанниках и не можем допустить вшей. Олег утвердительно кивает, продолжая сидеть над тарелкой.

- Чужой труд, у нас принято ценить. В случае того, если завтрак, обед и ужин не был съеден, то немедленно следует наказание.

Мгновенно, Олег отправляет в рот отвратительное варево, с огромным трудом проглатывая. Он чувствует тошноту, но сдерживается и отправляет в рот ещё одну ложку. Никто на него не смотрит, как впрочем, и сам Олег. Юноша слышит к своему огромному облегчению, что женщина отходит от него, выходя из столовой.

- Закончить приём пищи! - следует громкий приказ. - Всем построиться!

К огромному облегчению, тарелка Олега пуста. Он поднимается вместе с остальными, только сейчас замечая у других на спине номера.

- Первая двадцатка, отправляется во внутренний двор.

Юноша попадает в это число.

Вместе с остальными, он шагает, заложив руки за спину, пока не оказывается под открытым небом. Им выдают рабочий инвентарь, и парень принимается мести асфальт. Клубы пыли поднимаются в воздух, от которого хочется чихать. Но этого делать нельзя. Любой издаваемый звук, является нарушением правил, за которым последует наказание. Олег уже успел ознакомиться со сводом правил, пока двигался во двор. Юноша думает об Освенциме, где было нечто подобное. Хотя, по-видимому, интернат не слишком далеко ушёл от концлагеря. Он разговаривается с одним юношей, которого все называют Носом. Никто не замечает их беседы, так как надзиратели заняты чем-то своим. Нос быстро рассказывает о том, что нужно знать Олегу.

- За нарушение правил, если больше трёх, то следует карцер, - шепчет он, тщательно подметая асфальт. Если опоздал на поверку, то снова карцер, но уже на более длительный срок. Поверка происходит три раза в сутки. Утром, в девять. Вечером, тоже в девять, и ночью, в три.

- Карцер, это не так уж и страшно, - отвечает Олег. - По крайней мере, гораздо лучше, чем быть у всех на виду.

Нос отрицательно покачивает головой.

- После десяти набранных карцеров, по решению комиссии, подросток считается неисправимым.

- И что?

- Его отправляют туда, - произносит Нос, указывая на серое здание с трубой.

- Что там? - интересуется Олег, хотя и догадывается, каким будет ответ.

- Крематорий, - бросает подросток, отворачиваясь. - Также за побег, дорога к этим зданиям. Бунт. Ждёт крематорий. Нанесение физического увечья. Всё тот же крематорий. Проваленные экзамены в конце года. Адрес известен.

Олег думает с ненавистью о своих родителях, которые запихнули его в это страшное место. Ад для подростков. И самое жуткое, что всё это происходило с согласия государства. Все знали, что происходит за стенами интерната, и все равно отдавали своих детей, если считали их трудными. По статистике, в конце обучения отсюда выходило шесть из десяти подростков. Остальные же, отправлялись в крематорий.

Олег чувствует усталость в ногах, после того, как простоял на плацу более двух часов. Выступил комендант с пламенной речью, которую юноша пропустил мимо ушей. Ему все равно, что говорит этот лысый коротышка. В голове снова и снова возникают ассоциации с Освенцимом и другими его филиалами. Раньше, юноша не задумывался, как живётся тем, кто имел несчастье попасть за эти стены. Он принимал это как должное. Жизнь на свободе казалась сладкой, но здесь же, было всё по-другому. Подъём в шесть утра, и это после часовой поверки в три ночи. До обеда занятия в учебных классах, после обед и трудовые работы. Отбой в десять. К этому времени глаза сами собой закрываются, и ты падаешь, сразу засыпая. Ночью громкий свист, перемежаемый с бранью надзирателей. Всех выгоняют на плац, и все равно какая на улице погода.

В помещении кромешный мрак. Олег открывает глаза, слыша сдавленные стоны и тихие ругательства. Он тихо лежит на втором ярусе. Шум продолжается ещё несколько минут, пока, наконец, не стихает. В три часа ночи, их поднимают. Все выстраиваются между рядов, кроме одного. Парень продолжает лежать в своей кровати. К нему подходит надзиратель и грубо пинает сапогом под рёбра. Никакого эффекта. Воспитанник мертвее мёртвого. Это понимают все через несколько минут. Надзиратель указывает на двух парней, которые берут покойника и тащат к выходу. Голова его подпрыгивает на бетонном полу, глухо ударяясь затылком. Никакого вскрытия нет. Дорога в крематорий, а родителям заключение о смерти. Причина не важна.

- Для чего? - спрашивает Олег шёпотом.

- Стукач, - отвечает Нос.

После обеда и дневной поверки, Олега направляют на работу в крематорий. Он собирает и сортирует одежду сжигаемых. Сидя в маленькой коморке, юноша поднимает взгляд и видит, как по коридору ведут подростка. Он похож на безвольную куклу. Глаза выпучены от страха, а лицо белее белого. На нём печать смерти. Из недр вырывается слабое хныканье, но надзиратели не обращают внимания, продолжая тащить свою жертву. Минут через десять, над зданием из трубы поднимается дым. В ушах Олега продолжает звенеть вопль несчастного, когда его запихивали в печь. Юноша закрывает глаза ладонями, пытаясь спрятаться от этого мира, от такой реальности, но всё тщетно.

Олег возвращается из крематория, медленно двигаясь через двор. По правую сторону находится решётчатый забор, за которым прогуливаются девушки. Их головы, как и у парней, выбриты, дабы исключить появление вшей. Краем глаза, юноша замечает тонкую, изящную фигуру. Девушка с кожей цвета слоновьей кости смотрит на него. Её не уродует короткая стрижка, а скорее наоборот подчёркивает тонкие черты лица.

- Привет, - шепчет Олег, испуганно оглядываясь.

Но нет, на него никто не обращает внимания. Надзиратели заняты тем, что натравливают пса на одного из подростков, который пытается увернуться от острых зубов собаки.

- Привет, -отвечает девушка.

Она тоже осматривается. Им везёт.

- Я Олег.

- А я Соня.

- За что ты здесь?

- Проституция, - отвечает девушка. - По новому закону, лица, достигшие пятнадцати лет, должны платить налог в государственную казну. Но мои родители этого не делали. Поэтому, я здесь.

Больше они ничего не говорят, так как оба боятся. Олег, глядя себе под ноги, быстро уходит, а девушка отходит от сетчатого забора, вливаясь в толпу таких же девиц.

Юноша снова и снова вспоминает эту короткую встречу. Вряд ли им удастся ещё раз повстречаться. Мужские и женские корпуса были разделены забором, так как администрация не хочет разных там эксцессов. Но иногда, на совместных работах, встречи все-таки происходят. Но в эти минуты и часы, надзиратели пристально следят как за одними, так и за другими.

На следующий день, Олег сидит за последней партой, рядом с Носом. Он пропускает всё, что говорит преподаватель, хотя и знает, что это не правильно. За это могли наказать. Но юноша ничего поделать не может. Его мысли возвращаются во вчерашний день. Он видит перед собой не суровое лицо учителя, а мягкое, которое принадлежит Сони.

- Через два года, - говорит преподаватель своим сухим голосом, правительство планирует ввести новый закон, чтобы все подростки, достигшие четырнадцати лет, проходили обучения в интернатах. И это правильно. Нужно отсеивать слабых, оставляя только жизнеспособных.

Олег мысленно переключается от созерцания Сони на то, что будет, если этот закон проведут. А что это случится, нет никаких сомнений.

- Поэтому, по всей стране началась великая стройка, - продолжал учитель. - И вы должны гордиться тем, что будете причастны ко всему этому. Через две недели, начнётся набор. Некоторых из вас заберут отсюда...

- Со строительства, ещё никто не возвращался живым, - шепчет Нос, делая вид, что потирает то, из-за чего его так прозвали.

Почему-то Олег даже не удивлён. Он так и предполагает, что будет нечто в этом роде. От трудных подростков просто избавляются, в конце концов, заменив их самыми обычными детьми. Новое будущее, полностью управляемое общество молодого поколения. Люди-рабы, которым вдалбливают, что они живут в великой стране. Но на самом деле, всё фикция, иллюзия. Правительство просто не хочет новых бунтов, желая полностью контролировать население своей страны.

Дальше учитель говорит о концентрационных лагерях Освенцим, Дахау, Бухенвальд, и о том, какую пользу те принесли более ста лет назад, во вторую мировую войну. Олег мысленно морщиться. Юноша с ним не согласен. Он считает лагеря огромным злом, так как представляет на собственной шкуре, что испытывали те люди, которым не повезло оказаться в то время, в самом страшном месте.

После занятий, в интернат прибывает грузовой транспорт, в котором привезли подростков из других учебных заведений. Олега, Носа и ещё нескольких ребят, отряжают для того, чтобы они перетаскивали трупы. Пятеро скончались по пути от сильной жары. Тела к этому времени начали разлагаться. Натянув перчатки, Олег берётся за ноги и тащит тело к крематорию, стараясь не дышать носом. Зелёные мухи роятся над головой, заползая в приоткрытый рот, садясь на неподвижные глаза. Тошнота подкатывает к горлу, но юноша сдерживает рвотные позывы. Он продолжает тащить мертвеца, пока не оказывается в здании. Со двора слышны крики. Там наказывают плетью провинившегося за то, что он украл еду из кухни. Да собственно, кражей это трудно назвать. Два куска хлеба и помидор. Но правила писаны для всех. Воровство запрещено. Наказание в виде ударами по спине плетью, а потом карцер, который располагается в подвальном помещении. Наказание совершается и над другими. Но на этот раз, кровью обливаются девушки. Их спины изрезаны многочисленными шрамами, из которых медленно вытекает кровь, вместе с жизнью. Комендант зол. Кто-то ночью на одном из корпусов, написал стихи. Олег успевает их прочитать, когда утром ведут в столовую. После, их закрашивают, но слова остаются в памяти.

"Десятки тел несчастных,

коростами пораженных,

о, как они ужасны -

я точно средь прокаженных.

В бессонные ночи в бараке

с тобой говорю я, мама,

мерцает лампа во мраке,

и сон всегда тот же самый:

как в детстве, ты надо мною

склоняешься низко, низко,

и нежной гладишь рукою,

и долго со мной так близко.

Хочу удержать тебя силой,

ох, мама моя родная, но знаю -

ты только снилась

и снова во тьме одна я."

Олег облегчённо вздыхает, когда отпускает ноги покойника. Он больше так не может. С него хватит. Сегодня, юноша целый день думает о побеге. Через проволоку нельзя, так как та находится под напряжением. Правда, был ещё один путь. Он узнал о нём только вчера, от высокого парня без одного глаза, который делил с ним спальню. Олег чувствует, что надо спешить. И как в воду смотрит. Через секунду, к нему подходит прыщавый надзиратель и говорит, что ему выпала честь отправится на стройку. Юноша понимает, что это смерть. Подростки и заключённые, работают друг с другом. Туда свозят тех, от которых хотят избавиться. Особенно проблемный контингент. Хотя, Олег вёл в интернате достаточно прилично, но вот в личном деле, написано всё как есть. Избиение одноклассника, воровство из магазина, хранение и употребление наркотических препаратов. Шансов нет.

Юноша с ненавистью наблюдает за тем, как уходит надзиратель, исчезая за углом. В тоже время из помещения, выходит Соня. Они встречаются взглядом, и на губах Олега появляется слабая улыбка. Он никогда не испытывал никаких чувств к противоположному полу, и поэтому чувствует себя дураком. Но тем не менее, эти ощущения нравятся Олегу. Он получает некое удовольствие от того, как смотрит Соня на него.

Девушка садится на корточки и начинает раздевать покойника. Вначале футболку, затем штаны. На теле видны трупные пятна, а мухи продолжают роиться. Быстро оглядываясь, Олег предлагает бежать вместе с ним.

- Ты с ума сошёл! - охает она слабо. - Нас поймают и накажут.

- Не накажут, а отправят в печь, - поправляет он. - Но это не столь важно. Мы все равно покойники. По крайней мере, я.

- Что ты такое говоришь? Ты разве провинился?

- Да все мы виноваты, по словам правительства. Мы трудные подростки, преступники. С нами обращаются как с животными. Но, а что касаемо твоего вопроса, то нет. Просто меня увозят на стройку. Я только узнал об этом. Послушай, Соня. Есть шанс навсегда покинуть эти стены.

Олег не вдаётся в детали, так как не хочет пугать девушку. Дело в том, что одноглазый предупредил, что подземелье пользуется дурной славой. Оно очень древнее и якобы в нём обитает нечто, что убивает тех, кто решается бежать. Но Олегу на это наплевать. Он считает, что хуже, чем есть, уже не будет. Юноша просто отмахивается от этих предупреждений. Он не верит в сказки про чудовищных монстров, в отличие от злых надзирателей, которые даже очень реальные.

- Ну, не знаю, - шепчет Соня. - Очень страшно. Нас могут поймать.

- Я уже всё предусмотрел. Мы сможем выбраться из интерната, а после уйдём очень и очень далеко, где нас никто не найдёт. Поверь, тебе понравится это место. Знаешь как там красиво?

- Красиво? - переспрашивает завороженно девушка.

- А да. Очень красиво. Не будет больше никаких надзирателей. Мы будем свободными. Куда хотим, туда и идём.

Видя, что девушка колеблется, Олег присаживается рядом и впивается ртом в её губы. Ему не мешает в данный момент раздетый труп со вздувшимся животом, и вообще ничего. Вначале, Соня отстраняется, но уже через секунду позволяет себя целовать дальше. Наконец, их губы разъединяются, а головы расходятся.

- Мне бы очень хотелось, чтобы мы совершили побег вместе.

- Всё или ничего? - спрашивает Соня.

- именно так, - кивает юноша. - Всё или ничего.

Время позднее. Половина двенадцатого ночи. В помещении царит тишина, если не считая слабого храпа и лёгкого посвистывания. Осторожно ставя ноги на пол, Олег поднимается с кровати. Он пихает в плечо носа. Товарищ мгновенно просыпается, так как тоже решается на побег. Тихо одеваясь, они выскальзывают из спальни, тщательно прислушиваясь. На посту, как и ожидалось, надзиратель спит. Работает телевизор, показывая спортивное сражение. На цыпочках, товарищи проходят мимо, но Олег вдруг останавливается, а затем, перегнувшись через стойку, вытаскивает из кобуры оружие. Мужчина с сединой в волосах, ничего не замечает, продолжая спать. Нос показывает страшные глаза, но Олег лишь довольно улыбается.

Наконец, спальный корпус остался далеко позади. Во дворе спокойно. Под покрывалом ночи, два подростка пробираются, незамеченные никем к старому колодцу. Олег начинает нервничать. Он желает, чтобы у Сони всё получилось. Проходит долгая минута, затем ещё одна. В темноте виден тоненький силуэт. Девушка приникает к Олегу, прижимаясь худым телом. Их губы встречаются, но времени для этого сейчас нет, что и показывает Нос, тихо кашляя. Юноша утвердительно кивает и извлекает из-под камня припасённую верёвку. Сделав узел, Олег спускается первым. В руках его фонарь, который украла Соня, а за поясом пистолет. За парнем следует девушка, а после и Нос. Им все равно, что кто-либо может увидеть верёвку. К тому времени, они должны быть очень далеко.

Под ногами хлюпает грязная вода. Соня держит Олега крепко за руку. Следом идёт Нос. Тоннель постепенно расширяется, превращаясь из земляного в каменный. Одноглазый был прав, рассказывая об этом месте. В воздухе висит стойкий запах разложения.

"Возможно дохлые крысы", - думает юноша с беспокойством.

- Почему так воняет? - спрашивает Нос.

- Потому что воняет, - отвечает Олег.

Он идёт первым, ведя за собой девушку и парня. Под ногами чавкает вода, а ещё постоянно попадаются какие-то препятствия. Один раз, Олег светит вниз и видит человеческий череп с остатками длинных волос. Юноша ничего не говорит, продолжая шагать дальше, но незаметно кладя ладонь на рукоять оружия.

- Далеко ещё? - спрашивает Соня, держась рядом со своим парнем.

- Не особо, - сухо отвечает Олег, находясь в напряжении.

Лабиринт под интернатом продолжает тянуться, извиваясь из стороны в сторону. Вода под ногами исчезает и теперь видны кости мелких грызунов, а также останки людей. Соня и Нос смотрят на это с тихим ужасом. Возможно всему виной окружающий их мрак. Нос знает истории о подземелье, и теперь постоянно оглядывается, ожидая увидеть нечто жуткое. Олег же, продолжает шагать. Он намерен выбраться из этого места. Хотя у юноши тоже возникают мысли о жутких историях. Он чувствует на себе чей-то взгляд из темноты. Пару раз, освещая фонарём, никого не обнаруживает, а также не отвечает на вопросы своих спутников. Чтобы немного разрядить обстановку, Соня произносит:

- Это я написала стихи.

- Какие стихи? - не сразу понимает Олег.

- Те, на корпусе, возле столовой.

- Правда? - удивлён парень.

Девушка утвердительно кивает. Олег не видит этого движения, но чувствует кивок Сони. Он косится на неё, крепко сжимая губы. Взгляд продолжает сверлить ему затылок, а ощущение чьего-то присутствия становится только сильнее.

- Я это делаю время от времени, - продолжает Соня. - Знаю, что всё бессмысленно, но все равно...

- Жизнь, вообще бессмысленная штука, - отвечает Олег. - В конце концов, мы все умрём.

- Согласна.

- Но, по крайней мере, я хочу прожить данное мне время так, как захочу. Я не желаю, чтобы мне указывали, что делать. Это не правильно, когда нас запирают за колючей проволокой, как каких-нибудь заключённых, убивая и причиняя страдания. Говорят, что мы трудные подростки. Но разве это наша вина? Конечно нет. Во всём виновато общество, государство, которое нас взрастило. Страшно подумать о том, какое будет следующее поколение. Безвольные рабы. Машины для работы.

- Людям, живущим в двадцать первом веке,

Можно ль так думать о человеке?

Можно ли бросить живых в могилу,

Употребляя так гнусно силу?

Олег медленно кивает, оглядываясь назад. Юноша резко останавливается и освещает фонарём пустое пространство. Носа нигде нет.

- Куда он делся?

Олег прикладывает палец к губам, прося хранить молчание. Он досадует на то, что не слушал то, что ему говорил одноглазый о подземелье. Луч фонаря рыскает по пустому пространству, а ладонь крепко сжимает оружие. Юноша делает шаг. Из темноты выступает силуэт. Слышен вскрик Сони, а затем следует удар в лицо. Олег падает, выпуская пистолет и фонарь. Боль ослепляет на мгновение. В глазах стоят разноцветные круги.

- Попались, - констатирует мужской голос.

Олег осматривается. Вокруг собралось пять надзирателей, во главе с комендантом. Коротышка довольно скалится, глядя на подростков.

- Думали сбежать? - спрашивает он, хотя и не ждёт ответа. - Ну-ну.

Олег видит Соню. Девушку держит здоровый детина, крепко вцепившись ей в запястье. Носа нигде не видно.

"Может ему удалось убежать?"

Юношу поднимают за воротник, ставя на ноги. Следует новый удар в живот. Воздуха не хватает, а глаза вылазят из орбит. Он до конца не может поверить в то, что их поймали.

"Всё кончено", - бьётся в голове единственная мысль.

Весь их побег оказался пустышкой. Что стало тому виной, гадать бесполезно. Возможно веревка, опущенная в колодец, или кто-то сдал. Стукачей в таком месте всегда хватало. Короче, не важно. Главное, что их поймали. Молить о пощаде, бесполезно. Крематорий. Хотя парни рассказывали, что сжигали не всех. Некоторым не везло так, что они ещё очень долгое время мучились. Надзиратели веселились, отрубая руки и ноги, превращая человека в червяка, заставляя его ползать на собственном брюхе. Олег жалел о том, что побег не удался. Но главное, что он подставил Соню. Ничего хорошего, девушку впереди не ждало.

Из темноты появляется знакомое лицо. Это Нос. Комендант кладёт ладонь парню на бритую голову, поглаживая и довольно улыбаясь.

- Извини, - произносит бывший товарищ. - Я должен был это сделать.

- Почему? - спрашивает Олег.

- Меня переведут в другой корпус, - пожимает плечами Нос. - Более облегчённый труд, а в конце, выход в своё совершеннолетие. Пойми, я должен был это сделать.

- Не оправдывайся перед этим отребьям, мой мальчик, - произносит комендант. - Они покойники. Твой друг и его подружка.

- нет! - восклицает Соня.

- Что нет? - удивляется коротышка.

- Я не хотела бежать. Это всё он. Олег заставил меня силой.

Новый удар оказывается ещё сильнее. Олег в шоке. Он совсем не ожидал предательства с этой стороны. Но юноша ничего не говорит. Возможно, девушка сможет спасти свою жизнь, не отправившись в крематорий.

"Соня права. Это я её заставил бежать, так что винить её не стоит".

Но все равно обидно.

- Это уже не имеет значения, - отвечает комендант.

- Почему? - спрашивает Соня, делая маленький шаг. - Ведь, он предал и останется в живых.

Кивок в сторону Носа.

- О побеге, мой юный друг известил меня заранее, в отличие от тебя. Не пытайся выторговать свою никчёмную жизнь.

- но если попробовать?

Олег продолжает чувствовать на себе чей-то взгляд. Одновременно, он наблюдает за тем, как Соня расстегнула верхнюю пуговицу и как за всем этим с полным равнодушием следит комендант. Но в следующий момент, происходят сразу два очень значительных события. Первый, это то, что Соня резко разворачивается и выхватывает у надзирателя оружие, направляя на толстяка. Второе, значительно неприятнее. Откуда-то из-под сводов тоннеля, спускается паукообразное существо. Оно вонзает свою конечность в одного из надзирателей, пронзая насквозь и выпуская дымящиеся внутренности. Мужчина исчезает во мраке. Мелькают только ноги, обутые в тяжёлые ботинки. Кто-то начинает стрелять. Олег бросается к пистолету, который у него выбили несколько минут назад. Ухватив оружие, юноша разворачивается, всё ещё находясь в горизонтальном положении. Уже двух надзирателей не хватает. Третий лежит мёртвый. Во лбу видно отверстие от пули. Соня, поводя стволом, отступала к дальней стене, бросая косые взгляды на лежавшего Олега.

- Поднимайся! - кричит она.

В голосе чувствуется истерическая нотка. Ещё секунда, и девушка может сорваться. Олег не мешкая, встаёт и, держа пистолет наготове, выцеливает опасность. Подземного существа не видно. Комендант и оставшиеся надзиратели стреляют в потолок, выбивая каменную крошку.

Олег и Соня убегают. Они мчатся по подземелью, врезаясь в стены, раня руки и ноги. Позади кричит комендант. Стрельба прекращается. Юноша вспоминает о тех таинственных исчезновениях, которые иногда происходили в интернате. Все списывали их на надзирателей и крематорий, но правда оказывается куда хуже. Невероятно огромных размеров существо, поднимаясь на поверхность, брала тех, кому не повезло, утаскивая во тьму. Откуда оно здесь взялось, Олег не знал, и выяснять не хотел.

Через пару минут стремительного бега, юноша понимает, что снова оказался возле колодца. Перепутав направление, всё время оба двигались в обратную сторону.

- Ты первая! Скорее!

Соня не заставляет себя ждать. Ловко, как обезьяна, девушка поднимается вверх. Следом двигается Олег. На самом верху, юноша опускает взгляд и видит ползущее паукообразное существо. Его конечности цепляются за камень, подтаскивая овальное тело, состоящее из головы и брюшка. Юноша хватая девушку за руку, направляется к выходу. Кто-то из надзирателей громко орёт, приказывая остановиться, но умолкает, когда видит нечто, что явилось из колодца. Овчарка, рычащая на беглецов, испуганно скулит, поджимая хвост. Надзиратель какое-то время смотрит, а потом начинает стрельбу. Олег мельком оборачивается. Парня пробирает ужас. На одной из конечностей, подобно безвольной кукле, болтается мёртвое тело Носа. По-видимому, тварь, пронзив предателя, не смогла снять человека, или у неё просто на это не было времени. Начинает завывать сирена. Прожекторы устремляются на паукообразное, которое к этому времени успело расправится с надзирателем и его псом.

- Смотри! - кричит Соня, указывая вперёд.

Олег утвердительно кивает. Он выстреливает, и пуля пронзает тело мужчины, который вышел из автомобиля. Оказываясь в уютном салоне, юноша шарит взглядом по приборной панели, пытаясь сообразить. Мысли находятся в беспорядке. Наконец взяв себя в руки, поворачивает ключ зажигания, и мотор мерно урчит. Автомобиль срывается с места, тараня ворота. На беглецов никто не обращает внимания. Хотя нет, с крыши раздаются выстрелы. Заднее стекло разлетается множеством брызг. Соня кричит. Она ударяется о приборную панель, но тут же откидывается обратно на сиденье. На лобовом стекле видны трещины и отверстия от пуль. Из интерната слышна стрельба. Глядя в зеркало заднего вида, юноша улыбается. Множество подростков, выбравшись из корпусов, бежали к выходу, пользуясь моментом и радуясь нежданному спасению. Олегу хотелось бы устроить эффектный уход, но жизнь не кино. Не будет взорванных зданий и гор трупов. Лучше так, чем никак.

Автомобиль несётся по пустой дороге, исчезая во мраке ночи, и унося двух пассажиров. Олег и Соня молчат. Слова сейчас не нужны. Оба радуются тому, что смогли выбраться. Юноша направляет машину к горам, съезжая с дороги. Перед глазами стоит то самое место, куда он с родителями ездил, когда ему было лет восемь. Дом, озеро и лес. Они смогут прожить спокойную жизнь вдали от всех.

- Тебе там понравится, - наконец, произносит парень. - Место очень красивое, как я тебе и обещал.

С нежностью, Олег поправляет девичью голову, а затем утирает кровь, что медленно вытекает тоненьким ручейком из уголка рта. Неподвижные глаза смотрят далеко, туда, куда Олегу не заглянуть. На груди расплывается тёмное пятно, но юноша, не обращая на это внимания, продолжает уносить их к свободе, к горизонту.