Троеглазов Павел Герасимович : другие произведения.

Принцесса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Принцесса
  
   О прекрасная даль, поглотившая небо.
   Облака, как к любимой прижались к земле.
   Где ты, я под простой, да не скошенной крышей
   Ищем друг в друге тепло.
  
   Что нам ветер? Да на это ответит,
   Несущийся мимо. Да сломавши крыло.
   И упав между нами. Так недолго любимых
   Разбил он обьятья, как простое стекло...

Ю.Шевчук

Гр. "ДДТ"

  
   - Ну чего расселась сука, пошла от сюда!
   - А ты меня сюда звал?! Вот Коля придет, ему и говори.
   Я высунул голову из спальника,- Мужики, как задолбал этот Колян со своими шалавами, поспать спокойно не дают! Гоните эту проб...!
   - А где он сам?
   - За пузырем пошел.
   Одутловатое лицо местной проститутки расплылось,- Он сегодня мне цветы подарил. Настоящий мужик, не то, что вы, сифилитики гнойные.
   На топчане завозился мой сменщик, Витек Бекбулатов,- Ну ты посмотри на нее - прынцесса. Цветы ей подарили. Да от твоего вида тараканы дохнут! Саня, вышвырни эту мразь из хаты!
   Сашка Сычев шагнул к мечтательно закатившей глаза бичихе, навис над ней,
   - А ну!..- брезгливо отдернул руку, - действительно мразь. К ней притронешься и правда сифилис подхватишь. - Схватил веник, сунул в лицо "даме", - Пошла на...!
   Пекариха, отшатнувшись, не удержалась на стуле и с грохотом повалилась на пол. Задравшаяся юбка открыла взорам буровиков грязно-синие рейтузы.
   Бекбулат в сердцах плюнул, - Тьфу, зараза!
   - П...с! - взвизгнула бичиха, поднимаясь с пола, - На..., да не на твой!
   Сашка отбросил веник. - Мужики, я сейчас сблюю. Вали отсюда, тварь!
   Хлопнула дверь, на пороге возник Николай, наш водила, оглядел поле боя: расхристанную проститутку, хмурые, злые лица буровиков, - Эй, вы че это здесь? Валюха, они приставали к тебе?
   - Х-х-ха-а-а!!!
   С потолка посыпалась штукатурка. Не успев вылезти из спальника, я просто вывалился из него и брякнулся на пол. Сашка согнувшись держался за живот: - Ну ты... х-ха... да кто же в своём ум... х-ха... уме, залезет на твою глисту?
   - Сам ты глиста. Валюха, пошли отсюда. Я вот пузырь купил - хрен вам!
   - Вали, вали отсюда со своим пузырём и шмару до кучи прихвати. И чтоб эта б... здесь больше не появлялась!
   - Ну и хрен с вами!
   Николай взял за руку женщину. Громко хлопнула дверь.
   Я скатал спальник, прошлёпал босыми ногами к столу, - Оно конечно, достал Колян со своими б...ми, только вот зря ты Саня.
   - Чего зря?
   - Ну, с веником-то. По мне, дак лучше кулаком в морду, чем вот так вот.
   - Во, глядите-е-е, - ехидно пропел Сашка, - Паша моралист, мне мораль читает. Бабе своей дома читай, понял?
   Подошел, потягиваясь Бекбулат: - Хорош базарить! Правильно Пахан говорит. Не хорошо, Саня, бабе в морду веником пихать.
   - ЭТО баба?! Да ЭТО - тварь! Печать негде ставить!
   - Ну вот и поставил бы печать. А веником... в морду... Ох, мужики, что-то холодновато у нас в хате. Сань, принеси-ка дров, ты одет.
  

* * *

  
   Этот несуразный, задрипанный посёлок страдал от нехватки воды. Собственно, посёлок стоял на воде - под ним, на глубине тридцати метров протекала горная речушка.
   Всё ущелье было завалено огромными круглыми валунами. Такого чуда природы я ещё не видал. Рядом с посёлком залегало богатое рудное тело - олово, было золото ниже по ущелью. От железнодорожной ветки пробили сюда через перевал тяжелую, серпантинистую дорогу. С горем пополам, с потерей нескольких машин, тракторов и людей, завезли оборудование, лес. Встал вопрос, где ставить посёлок - кругом скалы, валуны. Привезли взрывников и они устроили в ущелье маленький ад. Взрывные работы шли непрерывно пару-тройку недель. Затем трактора разровняли раскрошенные камни и на этой площадке построили несколько десятков домов, куда заселились геологи, буровики, горняки и золотодобытчики. Река протекала глубоко под камнями и выходила на поверхность в десяти километрах ниже посёлка.
   Проблема.
   Начальство решило распроблемить сию задачу руками нашей "сверх ударной" бригады. Под такое ответственное дело нам даже выдали новую буровую установку, смонтированную на "Урале" - класс!
   Не только природа поразила меня здесь своей необычностью, но и сам посёлок, люди, их быт. Жили здесь... хм... мерзко. Во всяком случае мне так показалось. Слишком резкий контраст с тем, что я видел до сих пор. Такое впечатление, что здесь ни кто ни кому не нужен. Мы проработали в посёлке уже больше месяца, но ни кто не подошёл к нам, не заговорил, ни спросил что-нибудь - ходят люди, ну и хрен с ними.
   Капец!
   По посёлку бегали стаи собак. Своры в 10-15 голов рыскали во всех направлениях то и дело затевая драки. По всей видимости ими ни кто не интересовался и ни кто их не кормил. Одичавшие шавки, однако ж не бросались с голода на людей. Поддерживая местный менталитет, они рыскали не обращая ни на кого внимания. Свою ежедневную порцию "Педи-Гри-Пала" они добывали невиданным доселе способом - жрали дерьмо в сортирах. Лишь стоило выйти утром на крыльцо, как тут же в прeделах видимости появлялась стайка говноедов. "Почётный эскорт", алчно облизываясь, провожал вас до дверей сортира. Первое время меня это несколько нервировало. Но человек ко всему привыкает.
  

* * *

  
   Николай забрал свои вещи и перешёл жить к Валентине.
   Очень скоро мы заметили разительную перемену произошедшую с ним. Он приходил на работу каким-то помолодевшим, всё время улыбался, как дурак. Так отдраил свою ГТСку и "Урал", что они блестели, как только что сошедшие с конвейера. Покопавшись со соей техникой он прибегал на буровую и просто рвался чем-нибудь помочь нам. К нему и так не было ни каких претензий - классный водила, но чтобы вот так!..
   Зато Сашка стал вообще не выносим
  
  
   Сегодня была очередь готовить хавку моего помбура Толика Зотова. Этот парень готовил умопомрачительные борщи, он был лучшим поваром в нашей бригаде, буквально мог сделать из дерьма конфету.
   - Колян, пошли с нами обедать, сегодня Зотыч обещал какой-то сюрприз, в магазин три раза бегал, мы видели.
   - Не... Я к Валюхе, она ж будет ждать.
   - Ну конечно, - заржал Сашка, - Ждет. Только ты становись в очередь - там уже пол посёлка.
   Расстояние в пять метров до Сычева Николай преодолел в мгновение, удар у него был "поставлен" - Сашка пролетел метра три и юзом прошелся по щебенчатой дороге. Мы с Бекбулатом бросились Николаю на плечи, - Стой, Колька, кончай!
   Сашка уже сидел на дороге и в легком грогги мотал головой, - Ну, сука, ну, падла, я тебя зарою.
   Бекбулат отталкивал Николая, - Всё! Кончай! Завязали! - обернулся, - Сыч, тебя когда-нибудь убьют за твой язык.
   Сашка, поднявшись, двинулся к Николаю, мы с Бекбулатом тут же вклинились между ними, - Ну что, не ясно?! Завязывай!
   Сычев остановился, ехидно улыбнулся, стер с губы струйку крови и, развернувшись, пошел к ёмкости с водой, помыл руки, стал отряхиваться.
   - Ну чё, пошли жрать?
   Мы потянулись к дому. Николай шел с нами. Лучше бы он шел к своей Валюхе, - думал я, - снова ведь передерутся, сучары...
   На крылечке с трухлявыми поломанными перильцами нас ждал Толик - рот до ушей.- Увел Кам! Заходите. А где именинник?
   - Ты парень не перегрелся?
   - Ни капли - у Сыча сегодня день рождения - тридцать восемь.
   - Он тебе сам сказал?
   - Я и без него знаю: у тебя 28-го июня, у тебя 1-го января, у Кольки...
   Николай остановился, - та-ак... - Ну ладно, я пошёл.
   - Стоп, - Бекбулат схватил его за руку, - вот и повод, по такому случаю пьём мировую. Если вы не помиритесь я вас обоих со следующим вертолётом выпну домой. Тут со скважиной проблемы, да вы ещё, два бычары, будете биться каждый день. Разнимай вас... Нахрена мне это сдалось?! Пошли.
   Мы зашли в дом и остановились на пороге, восхищенно глядя на стол, - Ё-моё-о-о! Толян, ты где всё это взял?
   - Стараемся. Пирог с яблоками Валюха в пекарне спекла, остальное я сам.
   - Валюха пекла? - Николай улыбнулся, - Да, она уме... ну... вообще, классно печёт.
   Бекбулат стянул сапоги, прошёл к столу, - чего встали? Садитесь, я уже слюной захлёбываюсь.
   - Именинника бы нужно дождаться.
   - Да где этот охламон шляется? - хлопнул рукой по столу Витёк, - Я уже в полуобморочном состоянии!
   - Ни гони волну, бригадир, сейчас придёт, куда денется.
   Мы стянули с себя робу, расселись за столом. Сидели молча. Каждый вдруг задумался о чём-то своём.
   - У мамани на следующей неделе юбилей - семьдесят лет, а я здесь... - со вздохом произнес Бекбулат.
   Толик поглядывал то в окно, то на нас, - А чё это вы пришли сегодня какие-то...
   - Да-а-а... - протянул я, - так, не обращай внимания. Слушай, Колян, гхм... э-э... ты, конечно, не обижайся, но, вот, на это все уже обращают внимание.
   - На что? - повернулся он ко мне.
   - Ну... короче, куда мы ни приедем, везде к тебе липнут такие шалавы, что... Главное, ни одной приличной бабы. И это при том, что ты мужик не из последних. Ты что, коллекционируешь их? Колян, а ты случайно не извращенец?
   Мужики хохотнули, с интересом глядя на посеревшее лицо Николая.
   - Ты Валюху не тронь! - зло выдохнул он.
   Я поднял руки, - Всё, всё, всё - молчу. И, между прочим, я не о ней конкретно, а вообще. Знаешь, Колян, противно слышать когда за спиной - "шу-шу-шу"... Некоторые мужики хуже баб сплетничают.
   Бекбулат привстал, - Ты это кого имеешь ввиду?!
   - О! И этот в бутылку полез. Толик, атас, сейчас твоего бурилу будут мочить! Да у нас на базе такое загоняют! При Кольке-то не говорят. Ладно, Колян, не хочешь - не говори, храни свои сексуальные тайны.
   Николай пожал плечами, - Да, в общем-то, ни какой тут тайны нет. Я и до армии-то был еще тот "ходок", а после армии пришёл, с "голодухи" в нашем посёлке всех вдов и разведёнок перетрахал. Они меня передавали друг-другу, как полковое знамя - с цветами и оркестром. С малолетками я как-то... Ну нашиша мне эти ссикухи. А тут одна пристала, как банный лист - буквально на шею вешается. Ну и... - отвернувшись к окну он побарабанил пальцами по столу, - короче целой она была и я ей чего-то там повредил. Кровотечение открылось, её в больницу. Она, сучка, родителям сказала, что я её изнасиловал. У неё предки партийные, быстро меня в казенный дом упекли. Три года - как с куста. Ещё легко отделался - малолетка же.
   Через два года по досрочке вышел и с тех пор зарёкся. С этими шалавами ведь ни каких проблем.
   - Ни ффига себе! Три года за добровольную случку. Слушай, Колян, а давай мы тебе обрезание сделаем, топором - и ни каких повреждений.
   - Что ты ржешь? Придурок.
   - Извини, Колян, смешного действительно мало. Ладно, это понятно, но всё же, нормальных баб вокруг полно, чего ты с этими?..
   - У тебя уши заложило? За нормальных я два года отсидел. И вообще: нормальные, ненормальные - понятие растяжимое. Ладно другие - пришла, ушла, а Валюху, например, я и на тысячу "нормальных" не сменяю. Вы её не знаете. Она такая...
   Распахнулась дверь, вошел Сычев. Удивлённо посмотрел на стол, - Что за праздник? - споткнувшись взглядом о Николая набычился, - А ты чего здесь? Тебе же "западло" жрать нашу хавку.
   - Бекбулат вскочил, - Наконец-то именинник явился. Прошу к столу! С днём рождения! Давай, давай проходи садись, мы тут уже слюной изошли тебя дожидаючись.
   Растерянно потоптавшись у порога, Сашка махнул рукой, - А-а, чёрт с ним! - посмотрел на Николая, - Но мы с тобой ещё поговорим.
   - Ага, поговорим. Потом. Давай, садись. Толик, разливай!
  

* * *

  
   В каких-то десятках километров от сюда люди радовались приходу весны, первой зелени. Здесь же, в этом каменном мешке, приход весны совсем не чувствовался: ни травы, ни кустов - камни, камни, камни... Даже солнце было здесь какое-то смурное, вечно затянутое серой дымкой. Может, потому и люди в посёлке были такие замкнутые.
   Лишь двое человек в этом "дурдоме" участвовали в празднике природы - Колька и Валюха. "Мыкола" наш, каким-то чудом разыскивал в этом "преддверии ада" цветы; не блеклые подснежники, а яркие, пёстрые, да... блин, летние цветы (?!). Где он их брал, ботаник хренов?
   Мы, разиня рот, смотрели на принцессу Дайану, вцепившуюся в руку увальня Кольки.
   Разинешь тут рот.
   Буквально на наших глазах произошла поразительная метаморфоза: мерзкая "бичиха" превратилась в симпатичную женщину, женщина, в свою очередь, превратилась в...
   Нет, братцы, - пас, я не могу описать это чудо. Просто боюсь, что начну "загонять" какую-нибудь банальщину, вроде: - "Они светились от любви!" - тьфу, прости Господи.
   На работу Николай приходил вылизанный, выглаженный, выбритый. Бороду сбрил, дурак - такая классная бородища была! Сделав свою работу, садился где-нибудь в сторонке и с идиотской улыбкой смотрел куда-то... Фиг его знает куда он смотрел! Мечтатель, ляха-муха!
   Каждый вечер после работы он уводил свою Валюху из посёлка, а мы... ну, ёлки - анекдот. У всех вдруг находились какие-то дела на улице; тот крыльцо ладит, этот дрова колет и т.п. И не только мы ждали возвращения этих малохольных, но, чуть ли не в каждом доме шевелились шторки. Мы с Бекбулатом после ужина уходили на буровую - там подкрутить, там подвинтить, - ну конечно, с подмостков-то дальше видно!
   А потом появлялись ОНИ...
   Счастливо смеющаяся Валька, с цветастым веником в руках. Колька, с венком на башке, напяленным почти на глаза. Он чего-то плёл своей принцессе, потешно размахивая руками, приседая и взбрыкивая. Смотреть на это было...
   Да-а...
   - И чего он нашел в этой бабе? - ворчал Бекбулат.
   Я молчал. Чего говорить? Только вот ключ срывался с гайки, - А! Тввою мать...
   А ночью снились сны...
   Если бы Колька мог заглянуть в них, он бы набил мне морду. Да и другим тоже.
   Жжених.
  

* * *

  
   В тот день было все как обычно. С утра поцапались мы с Бекбулатом, изъясняя наихудожественнейшим матом компетентность друг друга в бурении скважин.
   Зотов, как обычно, то ли запнулся, то ли уронил чего-то на ногу и, прыгая на здоровой, ноге подкрашивал нашу интеллектуальную дискуссию своими пошлыми междометиями - В..!, На..!, К..!
   Нет. Стоп. Вру.
   Все было не так, как всегда.
   Во первых, с Бекбулатом мы бывало и спорили, но не лаялись с таким остервенением, как в тот черный день. Во вторых, Колька пришел на работу хмурым и озабоченным, чего не было уже несколько месяцев - мы ведь уже привыкли к его ежедневной дурацкой улыбке.
   Он торчал у ГэТээСки, бессмысленно перебирая ключи: брал, ложил, опять брал, короче, у него в башне явно что-то заклинило. Нас с Бекбулатом тоже заклинило, мы орали все громче и злее.
   - Хватит орать! - оборвал нас Сашка, - Брито-смалено, резано-дергано,- надоело! Посмотрите лучше на "прынца" - ща в обморок упадет. Видать прынцесса не дала - горе-е...
   Николай не отреагировал. Зато мы с Витьком автоматически заняли позицию между ними. Это входило уже в какую то дурную привычку - достали, "козлы"!
   Сашка заржал, - Посмотрели бы вы на себя - "полиция нравов", блин.
   Николай поднял голову, улыбнулся, снова помрачнел.
   Та-а-ак...,- Бекбулат потянулся за патрубком, - так ты, пала, специально провоцируешь, тебе смешно, пала?! Сейчас я тоже "посмеюсь" - мало не покажется.
   Не утихшее раздражение после перепалки со сменщиком, я перекинул на "провокатора", - Ты-ы! ......а......к......в...!!! И вообще, какого черта ты дое...я до Кольки с Валюхой? Они что тебе, поперек горла встали?! А может у тебя, козла, какой личный интерес?
   Сычёв попятился, дурашливо выпучив глаза, - Все, сдаюсь! Уступаю грубой силе. Булат, патрубочек-то поставь на место, пусть себе стоит.
   - Ты рожи не корчи! Ты...
   Бекбулат хохотнул, - Пахан вразнос пошел, - натянул воображаемые вожжи, - Тр-р, Гнедой!
   Да, пропади все пропадом!
   Я сел на трап, нервно, с кашлем закурил.
   Николай сгреб ключи, бросил их в ящик и, шагнув к трапу, присел рядом со мной, - Что это с вами сегодня - как с цепи сорвались?
  -- Ты лучше скажи, что с тобой - ходишь, как обкуренный, заболел что ли?
   - Да нет, я в порядке.
   - Ага. Понял. Не дурак. Ну и что с ней? Проблемы?
   Николай пожал плечами, - Вот уже третий раз её так полощет, прям наизнанку выворачивает. Может с желудком у неё что? Надо в город, в больницу её везти.
   Бригадир выразительно пощелкал пальцем по горлу.
   - Да ты что?! - возмущенно вскочил Николай, - Помнишь в тот день, когда к Валюхе ушел, я в магазин за бутылкой бегал? Хотел по-человечески посидеть с бригадой, отметить - мы ведь с Валюхой уже решили жить вместе. А вы, пока я ходил, обидели её.
   Я крякнул, почесал в затылке, - Коль... кхм... ты не обижайся, ну откуда мы знали, что это по-настоящему? Думали очередная бля... это... ну...
   Николай отмахнулся, - Да, ладно, дело прошлое, я о другом - о водке, - он повернулся к Бекбулату, - Так вот - та бутылка до сих пор стоит в серванте, полная. С того дня мы с Валюхой - ни грамма. Валюха месяц назад и курить бросила.
   - Я-а-асно, значит водки не пьёт, сигареты не курит, а блюёт на изнанку-у... - мы переглянулись с Бекбулатом, - Ха-ха-ха!
   - Чего тут смешного?! - вспылил Николай, - Да пошли вы!
   - Остынь, Коля, остынь. Слушай, тебе сколько лет?
   - Тридцать четыре, ну и что?
   - Столько прожить и не знать от чего бабы блюют, - ну ты даё-о-ошь.
   - От чего, от чего - да от того же, что и муж... Хэ-э. Нет. Да, ну на фиг, - он ошарашено посмотрел на нас, - Вы думаете...
   - Думаем, думаем, что и Валька и ты ёкнутые придурки.
   - Не может быть. Нет. Она говорила, что не может. Врачи сказали, что... Йя-а-а!!! - неожиданно заорал он. Пуговицы с робы шрапнелью разлетелись в стороны, футболка с треском разошлась до пупка, - Мужики, если это правда, я ставлю литр коньяку! Каждому!
   - Так одёжу будешь рвать, на бражку не хватит, не то, что на коньяк. У тебя с техникой порядок?
   Николай, не слушая, вышагивал по площадке, как маятник, влево - вправо.
   - Эй, проснись, нас обокрали! Ну, совсем "съехал" мужик...
   - А?
   - По башке на! С техникой, говорю, у тебя порядок?
   - Ага.
   - А, если - ага, то - дергай отсюда. Нефиг тут маячить, иди домой.
   - Еще полчаса до обеда.
   - Топай, топай и можешь сегодня уже не приходить. Разберись там...Х-хэ!
   Николай прошел к ГТС, сунул ящик с инструментом в кабину, захлопнул дверцу, - Ну, я пошел?
   Сашка зло пнул валяющиеся на земле железяки, - Горбатишься тут... - пафосно протянул руку в сторону скособоченной пекарни, - Иди, иди! Хорошая жена, хороший дом, что ещё нужно человеку чтобы встретить старость? - С издёвкой продекламировал он.
   С лица Николая сошла улыбка, он долгим, тяжелым взглядом посмотрел на Сашку, - Ну, ну...
  

* * *

  
   Вторая половина дня пролетела быстро. Сшибка с Витьком окончилась вничью - работы по горло, базары в сторону. Работали до 9-ти, пришли домой усталые, голодные. Наскоро подогрели в сковородке несколько банок тушенки, смели их, не чувствуя вкуса, запили каждый кружкой браги и завалились спать.
   Проснулся я в первом часу ночи. Вылез из спальника, прошел на кухню, бессмысленно потоптался у стола - Чччерт, что такое? Что-то мне не по себе... Звякнуло на веранде. Я вздрогнул. Помешкав, подошел к двери, распахнул её - ни фига не видно. Переступил порог, включил свет и отшатнулся, ударившись затылком об косяк, - Тввою мать!
   На крылечке в луже крови лежал мужчина - Колька?! - я бросился к нему.
   Осторожно перевернул его лицом вверх - Колька, Коля, ты живой, что с тобой братан?
   Николай открыл глаза, прохрипел кривя губами - Та-амм... Ва-алюха-а...
   - Понял, Колян! Я щас, я щас, потерпи...
   Мужики-и! - заорал я, ворвавшись в хату - Кольку порезали! Да вставайте же бараны, шевелитесь, там ещё что-то с Валюхой! Где у нас бинты?!
   В буровых бригадах "тормоза" не приживаются - мигом вскочили все, на ходу натягивая штаны, обувь. Первым к двери рванул Сашка - Валька! Где она?
   - Не знаю. Дома наверное.
   Ногой открыв дверь, Сашка вылетел на крылечко, лишь на секунду нагнувшись к Николаю, прыгнул на дорогу и скрылся в темноте.
   - У нас всего один бинт!
   - Рви простыни! Зотов, ты санитарил в армии, перевяжи Кольку.
   Мы с Бекбулатом выбежали на крыльцо, - Коля, как ты?!
   - Идите...Быстрее...
   Я спрыгнул с крыльца, споткнулся, упал плашмя на каменистую дорогу, матюкнувшись вскочил и бросился вдогонку за Бекбулатом. В голове никаких мыслей, лишь что-то холодное и злое в груди - Ну, суки!
  

* * *

  
   Уже за несколько домов до Валькиной хаты мы услышали шум и крики. Бекбулат прибавил скорости, - он как сова видит в темноте. Я же снова споткнулся и ляпнулся на дорогу, пропахав по ней локтями.
   Да что это такое, мать твою!
   Третий раз я споткнулся на веранде Валькиного дома. Споткнулся о человека.
   Нагнулся, пощупал жилку на шее - живой. Сашкина работа...
   Забежав в хату, я увидел клубок дергающихся и издающих нечленораздельные звуки тел - Боже! Где свои, где чужие?
   Из кучи дерущихся вывалилось что-то большое и вонючее. Увернувшись, я отмахнулся короткой, занозистой палкой (откуда взялась?). Ударил вдогон. Еще раз. Нагнулся - дышит тварюга. Осталось двое. Бекбулат и Сашка прижали их к стене и методично молотили, как на тренировке в боксерском зале. Бекбулат был "живчик", ни раз не поцарапанный, Саня же был изрядно потрёпан, но по налитым кровью глазам было видно, что он только начал и пока не убьет их всех, не успокоится. Валюха наседала слева, она молотила бугая прижатого Сашкой к стене проволочными гардеробными плечиками. Ноги её были в крови, ситцевое платьице разорвано до груди, но не обращая внимания на свою наготу она, с каким-то утробным рычанием молотила этих подонков своим проволочным оружием.
   Когда я со своей дубинкой замкнул полукруг нападающих и треснул по башке того, что стоял справа - враг сдался. Уже не отвечая на удары они сползли по стене. Сыч... Я уже говорил? Ага. Говорил, что он только начал. С остервенением он пинал одного из упавших. Бекбулат пытался его оттолкнуть - Стой! Хорош! Ты убьешь его!
   Вдвоем с Витьком, мы всё же отпихнули Сашку от его жертвы. Тут же из за спины выскочила Валюха и стала колотить эту падаль своей проволочной вешалкой. Я схватил её за плечи и отволок в сторону - Хватит Валя, хватит!
  -- Он меня бил, - задыхаясь и размазывая по лицу слезы и кровь, прохрипела она, - бил в живот.
   Я обнял её, погладил по спине рукой, - Всё Валюха, всё, успокойся. Честно говоря я не знаю кого успокаивал, так как меня самого немного колотило. Руки дрожали, казалось, искали горло в которое можно вцепиться.
   Подошел Сашка, - Хватит обниматься! Прикройся вот, - он накинул на плечи Валюхи одеяло, - пошли приволокём четвертого, того, что на веранде.
  -- Это ты его отоварил?
  -- Ага. Вбегаю, он торчит там, за морду держится, ну я и...
   Мы вышли на веранду. Мужик всё так же лежал мешком у порога.
  -- Ни фига себе! Чем ты его так вырубил, неужели кулаком?
  -- Камнем по башке. По дороге подобрал.
   Взяв за руки мы волоком затащили мужика в комнату.
  -- Мать моя! Это кто ему ухо оторвал?
  -- Я откусила, когда он на меня навалился. Ой, больно! Как больно! - всхлипнула Валюха и прижав руки к животу присела на корточки.
  -- Так, Паша, оставайся здесь. Саня, забирай Валюху и идите к нам домой. - Бекбулат посмотрел на меня, - Справишься?
   Я кивнул, оглядел комнату выискивая оружие поувесистее.
  -- Сань, пришли сюда Зотова, мало ли что, их все же четверо.
  -- Я сам останусь.
  -- Нам, бля, ещё не хватало, чтоб ты кого-нибудь убил! Сидеть в тюрьме из за этих тварей я не собираюсь! Делай что говорят!
  -- А ты?
  -- Я иду к начальнику партии. Это его работнички тут дел натворили, так пусть пошевелит своей жирной задницей и вызовет вертолёт на утро - Кольку с Валюхой нужно срочно отправить в город, в больницу.
  

* * *

  
   Через месяц Николай с Валюхой вернулись в посёлок. Был суд. Тому, что порезал Кольку, дали три года, еще двоим по два года, а "Пьеру Безухову" - условно.
   После объявления приговора вскочил Сычев и выдал речугу, - Вы все здесь, как и ваши собаки - говноеды! Если ещё раз тронете Николая и Вальку я спалю к ... матери весь ваш говняный посёлок!
   Судья пригрозил ему сроком и Сашка заткнулся.
   Я балдею с этого придурка - то он достаёт постоянно Кольку, то, блин, всех спалит за него. Хрен поймешь.
   Коля с Валентиной вернулись в посёлок уже законными супругами. Как только у Николая затянулась рана, они с Валькой сбежали из больницы и прямиком в ЗАГС. Врачи советовали Валюхе сделать аборт, но она наотрез отказалась мотивируя тем, что это её первый и последний шанс. Посовещавшись, эти перестраховщики заставили Вальку написать бумагу, мол если что, к нам ни каких претензий. Из пекарни она уволилась и стараниями бригадира "батьки" Бекбулата, была принята на работу в качестве помбура в нашу бригаду. Коню понятно, что ни о какой работе на буровой не было и речи - просто она варила нам жрачку и прибиралась в доме. По настоянию того же Бекбулата они перешли жить к нам в дом. Мы же перебрались жить на кухню. Это был как раз тот случай, о котором говорят - "в тесноте, да не в обиде".
   После всей этой бодяги мы стали жить как-то... Не знаю как сказать...
   Ну, например, в доме исчезли вечные наши спутники - матюки. И не только это. Всё стало по-другому - уютно, по-домашнему. Эта сладкая парочка каким-то образом создавала вокруг себя чистую и звенящую зону тепла, добра и уюта.
   Короче, приходишь домой и - полная расслабуха.
   Здорово! Ей богу!
   Иногда, так здорово, ну прям до тошноты!
   Сашка перестал цепляться к Кольке. Но он был бы не он, если б прекратил свои "инсинуации" насовсем. Теперь он стал "шутить". А шутки у него... Хм... Например, только закроется дверь за молодыми, он орёт - Эй, полегче там, весь дом трясётся!
   Пошшшляк придурошный!
   Часто мы засиживались допоздна, резались в карты или просто говорили.
   За жизнь говорили.
   Тихо, что б не разбудить Валюху.
  -- Она детдомовская. О родителях ничего не знает. Училась отлично. Хотела закончить школу с медалью и в институт на ИнЯз. Ей шестнадцать было, когда её изнасиловал преподаватель. Он её пас уже класса с восьмого.
  -- Да ну на фиг! Учитель?
   Она мне никогда не врет. Я знаю.
   У них там даже карцер был. И били детей, и в карцер сажали - как в тюрьме. Там только одна училка была настоящая. Ну, добрая баба. Валька её мамой звала. Из за неё и держалась, не сбегала, как другие. Они же там дежурят по очереди, ну этот гад в своё дежурство нажрался, а Валюха ночью в туалет пошла. Он дождался, когда она назад пошла, схватил, рот зажал, заволок в спортзал и там на матах... Потом говорит, - скажешь кому, я тебя в карцере сгною. Свидетелей нет, тебе всё равно никто не поверит.
   Она сбежала оттуда. Скиталась. По подвалам, да чердакам жила. Менты выловили, - Кто такая, откуда? Она ни хрена им не сказала. Наврала, что ей девятнадцать лет. - Ага, говорят, - совершеннолетняя, так мы тебя за тунеядство посадим.
   Ну вы ж помните, как менты бичей по подвалам да канализации вылавливали и в экспедицию силком привозили на работу устраивать. Большинство сбегало в первую же неделю, но некоторые, ведь, приживались, работали, жили, женились, детей рожали. Вот и Валюха так попала сюда. Здесь уже и документы получила.
   Только здесь... Обижали её... Ну кто за девчонку заступится! А бежать... Куда бежать?
   Она пила. Потому что, как протрезвеешь, говорит, так повешаться хочется. Тут все, говорит, "Шариковы" и сердце у них на всех одно - собачье.
   Николай помотал головой, - Нни-ког-да себе не прощу! Как же я так облажался?! И что же я за мужик?! Не смог защитить ни свой дом ни свою женщину.
   - Кончай, Колян. Тебя же сразу вырубили: сзади по голове, спереди ножом в брюхо. Ни переживай - ты НЕ МОГ и всё тут.
   - А-а, - махнул рукой Николай, - мне от этого не легче. И не лень же им, падлам, было тащить меня в такую даль и в отвал сбрасывать. Я, блин, очнулся - темно, из брюха кровь хлещет, встал, пошёл, сам не знаю куда. На автопилоте до дома дошёл.
   Бекбулат зевнул, Крепко, до хруста потянулся, - Ничего, Коль, вот отбурим последнюю скважину, приедем домой и сразу на "калым".
   - Причем тут "калым"?
   - А притом, что сосед у меня уезжает и хату продаёт. Начальство обещает нам после этой скважины три недели отдыха. За это время мы отбурим на дачах несколько скважин и будет у вас с Валькой свой дом. Ни хреново я придумал?
   - Ни хре-но-во... А что, правда так можно?
   - Легко!
   - Блин... А Вальке можно сказать?
   - Во, во. Ты улыбайся вот так. Почаще. А то, что-то давно мы не видели твой идиотской улыбки. Вроде как чего-то не хватает.
   - Ну, мужики, я век с вами не расплачусь.
   - Ты говори, да не заговаривайся! Кому ты платить собрался?
   Я постучал пальцем по лбу, - По моему здесь кто-то хочет нас обидеть.
   Николай взглядом обвел сидящих за столом. Отвернулся. Закашлялся.
   Бекбулат подмигнул мне, - Всё. Тушите свет. Завтра подъем в шесть.
  

* * *

   Был ноябрь. Снег. Ветер. Морозы уже разменяли второй десяток градусов со знаком минус.
   В течении двух-трёх недель мы надеялись закончить здесь все работы и, наконец-то, уехать из этого проклятого Богом места. Скорый отъезд радовал всех. Работали допоздна, лишь бы быстрее закончить. Нас не брала усталость. После работы мы бежали домой на перегонки - кто последний, тот моет сапоги всей бригаде. Как угорелые, со смехом, мы неслись по посёлку и он, как всегда угрюмый и чем-то недовольный, завистливо пялился на нас пустыми глазницами окон.
   Дом нас встречал блинами, булочками, пышками, шишками. Да, блин - стол ломился! Валюха - волшебница, встречала нас красивая, пузатая - ну ва-аще-е!
  
  
   Жизнь...
   Что же это за жизнь?! Ну почему хорошее не может продолжаться долго?
   За всё надо платить?
   Но почему так жестоко?
  
  
   В этот морозный вечер принцесса не встречала нас.
   Шумно ворвавшись в дом мы с удивлением уставились на пустой стол, - Та-ак, - заблажил Сашка, - по-моему нас здесь не жда-али.
   - Заткнись! - оборвал его Николай.
   Не раздеваясь, он прошел в полуоткрытую дверь комнаты.
   Мы присели к столу. Зотов тут же встал, засуетился, - Я щас, - вышел на веранду, зашел обратно держа в руках шмат мёрзлой говядины, - Чё, будем варить?
   Бекбулат покрутил пальцем у виска, - Дурень, что ли? До утра будешь варить? Тащи тушёнку.
   Из комнаты вышел растерянный Николай. Мы встали как по команде, - Что там, Коля?
   - Мужики, Валька рожает.
   - Как рожает? Еще же рано?
   - Как, как... Лежит и плачет... Утром ходила, фельдшера искала, дак он в отпуске, уехал. А сейчас уже и встать не может - всё, говорит, сегодня рожу.
   - Сколько ему?
   - Кому?
   - Месяцев спрашиваю, сколько?
   - Семь, восьмой пошёл. Что делать-то будем?
   - Чего, чего - роды будем принимать! Я сам в семь месяцев родился и живу, как видишь.
   - Пахан, ты у нас "доктор", тебе и карты в руки, в смысле детё Колькино.
   - Да ну на фиг! Вы что? Нашли "доктора"! Зотов вон в армии санитаром был, пусть он принимает.
   - Да ты что-о?! Я пальцы перевязывал, царапины, таблетки раздавал. Не-е, я - пас.
   - Что вы тут базарите? Вертолёт нужно! В город!
   - У тебя глаза повылазали? Ночь уже! А днем перевал был закрыт - никто сюда не полетит.
   - Ладно. Коля, пошли.
   - Куда?
   - Куда надо.
   Выйдя из хаты я направился к первому же дому стоящему по соседству с нашим. Постучал в дверь. Николай всё так же растерянно топтался на месте, поминутно оглядываясь на нашу хату. Дверь открыла немолодая уже женщина.
   - Здравствуйте. Вы не могли бы помочь, Валентина Колина вот, рожать вздумала. Фельдшера вашего нет, а кому-то ведь нужно принять роды. Вы, женщины-то, знаете что к чему, а у нас там мужики одни.
   - Нет. Что вы? Нет. Я не могу.
   - Как не... Хм... Сами-то вы рожали?
   - У меня нет детей.
   Я в сердцах сплюнул на дорогу, - Ну и не родишь ты никогда.
   Женщина захлопнула дверь.
   - Стойте! - Я снова затарабанил в дверь, - У вас хоть бинты есть? Йод, вата, ну и ещё чего там...
   - Сейчас, - послышалось из за двери.
   Минут через пять дверь снова открылась и женщина сунула мне в руки чистую простынь, несколько бинтов и пузырёк йода, - Что это вы собрались бинтовать?
   - Голову! Она у меня болит от вашей дерьмовой деревни.
   Женщина с осуждением посмотрела на нас, - Вы там...воды побольше накипятите.
   - Да уж как-нибудь сообразим, - огрызнулся я.
   Мы обошли с Николаем еще несколько домов - нулевой результат. Что за люди?
   - Пошли домой, - махнул рукой Николай, - я сам.
   На подходе к дому, услышав Валькины стоны, Николай рванул бегом. Я подошел к крыльцу, - Нет уж. Лучше здесь постою. Нашли, блин, "доктора"...
   Истошно закричала Валентина, я вздрогнул, - Ччерт! Нет - это не для меня
   Проходящий мимо мужчина в замызганной робе остановился, зло посмотрел на меня, - Вы что, суки? Издеваетесь над бабой? Мало ей досталось?
   Я удивленно посмотрел на него, - Чего-о? Дуррак! Пошел отсюда!
   Мужик встрепенулся, - Что ты сказал? Да я тебе...
   Из дома выскочил улыбающийся Сашка, - Пахан! Родила! Пацана родила! Прикинь - вот такой! Красный весь и орёт!
   Я забежал в хату, - Где он? Покажите.
   Николай оттеснил меня, - Не лезьте. Занесёте какую-нибудь заразу. Сейчас Толян пупок перевяжет и всё. Простыней только не хватает - все в крови.
   - Возьмите у меня в рюкзаке вкладыш для спальника.
  

* * *

  
   Мальчонка кричал и кричал не переставая.
   Никто не спал.
   На печке кипятилось уже какое ведро воды.
   Николай закрылся с Валюхой в своей комнате. Мы сидели у кухонного стола. Сашка заметно нервничал: вставал, маячил по кухне, снова садился.
   - Да что же это такое? Ты, урод, что-то не так сделал!
   - Я что вам, акушер?! Всё шло само собой. Только она... это... - Зотов развёл руки, и это... вода... потом как закричит - рраз и родила. Пупок перевязал и это... - Толик взмахнул рукой, покраснел, - простынкой Колька накрыл. Потом послед... Как у коровы. Я раз телёнка у коровы принимал.
   - Иддиот! Валька тебе что, корова?!
   - Какая разница? Бабы все одинаковые.
   Бекбулат положил руку на Сашкино плечо, - Остынь. Причём тут он? Любой из нас делал бы так же, как и Толян. Тут что-то другое. Думаешь зря врачи требовали чтобы она сделала аборт? Эти гады что-то повредили ей.
   В дверь осторожно постучали.
   - Кого это нелёгкая принесла в два часа ночи?
   Я подошел к двери, толкнул ее, на веранде стояли три женщины; та пожилая соседка к которой мы заходили вчера и еще две, помоложе.
   - Во, приперлись! - зло выплюнул Сашка, - Где ж вы раньше то были?
   М-м-мать! Иногда этому дураку так и хочется вмазать по зубам.
   Бекбулат схватил его за руку и резко рванул назад. Сашка плюхнулся на стул, обвёл злым взглядом всех присутствующих и отвернулся к тёмному окну.
   - Проходите. Не обращайте внимания. Нервы у парня расшатались.
   Женщины несмело прошли в предупредительно открытую Зотовым дверь в комнату к Николаю и Валентине.
   Николай качал в руках маленький кричащий свёрточек. Валентина сидела на кровати, прикрытая одеялом и плакала. Увидев вошедших, Николай передал ребёнка Валентине. Она прижала его к груди, нагнулась над ним прикрыв рукой.
   От всех.
   От всего мира.
   Я шагнул к Николаю, подавшемуся было к женщинам, - Коля, сейчас любая помощь будет к месту. Мы уже ни чем не можем помочь, ни какого с нас толку, а они всё же женского роду, уж во всяком случае побольше нашего в этом деле понимают.
   - Что ты меня уговариваешь? - Николай обессилено опустил руки.
   Вновь пришедшие молча стояли выжидательно глядя на нас с Николаем.
   - Хм... Понятно. Пойдём, Коля, покурим.
   Мы вышли на улицу. Холодно, градусов под тридцать жмёт. Ветер. Может, растянет мгу на перевале - вертолёт вызовем.
   Николай, отвернувшись от ветра, глубокими затяжками курил свою сигарету. С кончика сигареты ветром срывало искры и они летели в ночь мерцая, как маленькие звёздочки. Бросив в снег окурок, он помотал головой, - Ну почему так? За что, Пахан? Что мы кому плохого сделали?
   - Что ты паникуешь? Сейчас бабы разберутся что к чему.
   - Я что, дурак?! - истерично вскрикнул он, -Что я, не вижу? Не жилец он! Не жилец!
   Я молча уставился под ноги: тут, что ни скажи - всё невпопад.
   - М-мм, - замычал Николай, как от зубной боли, - для Валюшки это было как... Не просто ребёнок. Это, как символ. Символ другой жизни. Лучшей жизни. Она же за всю жизнь не видела ни чего хорошего. А тут... Все надежды, как топором. Я тоже мечтал... В последнее время мы только о нём и говорили, только его и ждали. Ссуки! Таких надо убивать, а их в тюрьму. Жрут, спят, живут - падаль!
   Открылась дверь. Из дома, тихо переговариваясь, вышли женщины. Старшая кивнула мне, отзывая в сторону. (Они что, меня за начальника принимают? Вот ещё - не было печали...)
   Я отошел с ней в сторону.
   - Если мальчика не доставить в больницу, - проговорила она почти шепотом, - он не проживёт долго.
   - Сколько?
   - Ну... Может сутки... Для таких есть кислородные камеры или ещё что-то. Там специалисты. А здесь...
   - Как же мы отправим его? У нас только ГТС. На нём и здоровый-то мужчина за семьдесят километров ухайкается , а детё...
   - Пойдите к Сергееву, начальнику партии, он даст машину, вахтовку, в конце концов.
   Я кивнул. Да. Действительно. Какого чёрта мы сидим?! Как помрачение на всех нашло.
   Женщина помялась, тронула меня, уже двинувшегося к крыльцу за рукав, - Минутку...
   - Что ещё?
   - Вы можете сказать?.. Честно сказать...
   - Как на духу! Спрашивайте быстрей.
   - Вы... Вы все впятером жили с Валентиной?
   - Как это?
   - Ну... Спали с ней?
   - Что-о-о? Да вы... Вы сами-то понимаете что говорите?! Да как вам могло такое... Уходите. Уходите, или я наговорю вам гадостей!
   Я влетел в дом и с трудом подавил в себе желание захлопнуть что есть сил за собой дверь. Парни разом встали, увидев мою перекошенную физиономию.
   Сашка шагнул от стола, - Что?
   Этот ещё... Скажи - "фас!", кинется не задумываясь.
   - Вы чего тут сидите, козлы?! - хриплым шёпотом выдавил я, - Так и будете сидеть пока пацан не кончится? Бекбулат, одевайся, пошли к Сергееву за машиной.
  
  
   В доме начальника горел свет. Шуганув стайку собак, расположившихся в его дворе, мы затарабанили в дверь.
   - По голове себе постучите! - послышалось из-за двери. Я застучал ещё громче. С силой распахнулась дверь, - Какого чёрта!
   Не дожидаясь приглашения, мы зашли в прихожую.
   - А-а, это вы... Ну заходите.
   Войдя в хату мы увидели всё тех же трёх дам. Старшая, встретившись со мной взглядом, потупилась. Затем, как бы стряхнув с себя что-то, подняла голову и шагнула ко мне, - Вы извините. Я не хотела вас обидеть.
   - Да ладно. Что сейчас об этом.
   Она подала туго набитую сумку, - Возьмите. Мы здесь собрали пелёнки, простынки, ну и... разное...
   - Спасибо, - я повернулся к начальнику, кивнул в сторону женщин, - Они вам говорили?
   - Да. И я вот как раз ломаю голову чем же вам помочь. У нас, как назло, почти все машины в разъезде. Три в городе. Вернуться через два дня. Две, "Урал" и "66-й" я отправил туда ещё вчера. Остался "ЗИЛок" бортовой, да "Урал" - вахтовка.
   - У вас до участка - три километра.
   - Я понимаю. Разок-другой смена может и пешком пройтись или на бортовой отвезём. Не в этом дело.
   - Так в чём же?
   - Да, в том, что - всё к одному! Этот!.. - Сергеев оглянулся на женщин и сдержал напрашивающийся мат. - Вчера приходит - двигатель у него барахлит, видишь ли. И это новый "Урал", недавно получили! И соляры у нас - кот наплакал, боюсь до города не наберём, а бензовоз завтра если к вечеру дойдёт, то хорошо.
   Он как-то просительно посмотрел на нас с Бекбулатом, - Мужики, вы не подумайте чего - ей Богу, как есть, так и говорю.
   ( Ну вот...Оправдывается, как нашкодивший пацан. А я, вот, даже не удивлен, не раздражен - чего то подобного ожидал еще когда шел сюда. Ну все, все против этих ребят и против дитя...)
   - Давайте так: вы поднимайте этого вашего водителя, пусть идет и готовится к выезду, мы пришлем в гараж нашего водителя - он прекрасный автомеханик. Соляра у нас есть - 400 литров. Сейчас мы одну бочку прикатим в гараж и заправим "Урал". Только, пожалуйста, я вас прошу, быстрее. Мы и так потеряли море времени.
   Отворачиваясь от встречного ветра мы, почти бегом шли домой.
   - Булат, какого чёрта ты молчишь - как рыба об лёд? Нахрена тогда пошёл со мной? Ты у нас начальник или кто? - проворчал я.
   - Или - "кто". Я там, на буровой, бригадир, а здесь ты лучше меня справляешься. Давай, Пахан, как скажешь - так и будет. Ты с ними поедешь?
   - Не знаю, как вы, а я уж точно поеду.
  
  
   Сборов не было. Просто встали и пошли. Лишь Николай задержался в комнате, затем вышел, пряча лицо, рывком распахнул дверь и побежал в гараж.
   Бекбулат ушёл за ним.
   Мы же, втроём, пошли к буровой, нужно было прикатить оттуда бочку с соляркой. Катить надо было в горку, на другой конец посёлка. Толкая её по накатанной до ледяной корки дороге, подскальзываясь и падая, мы, в конце концов, вкатили бочку в гараж.
   Двигатель "Урала" действительно барахлил. Сергеев, что есть свет, крыл своего водителя. Тот, по всей видимости, полный флегматик и "похренист" абсолютно не реагировал на вяканье начальства и медленно, сонно, как наркоман, двигал своими "клешнями".
   - Смотри, - тыкал "бугор" пальцем в Николая, - вот водитель, а ты - дерьмо на палочке!
   Сашка поморщился, - Дать им обоим пинка под зад: один бы заткнулся, другой расшевелился.
   Нахлебавшись из толстого, "воровского" шланга соляры, мы заправили баки "Урала". Николай, вынырнув из под капота, кивком головы подозвал меня, - Пахан, Валюха там одна. Я... Не могу так... Чего тут толкаться всем? Оставьте Сашку с Толяном, а сами с Булатом идите домой.
   - Тут на долго?
   - На пол часа. Ну... может минут на сорок.
   - Смотри, Коля, чтобы нам не встать посреди дороги.
   - Я, что, не понимаю? Все будет нормально. Идите.
  
  
   Еще на подходе к дому я почуял неладное, - Стой, Витек. Что-то... Пацан не кричит!
   Вбежав в дом, я рывком распахнул дверь в комнату - ни кого.
   - Может... Может в гараж пошла? Мы же, придурки, бросили ее одну.
   - Как бы она мимо нас прошла?
   - Не знаю. Может по той, параллельной улице?
   Разделившись, мы понеслись по параллельным улицам в сторону гаража. Что за ночь! Мечемся, как крысы и ни какого с нас...
   Запыхавшись, я подбежал к воротам гаража. Бекбулат уже был там.
   - Стой. Нет ее там.
   - Давай Кольке скажем.
   - Не надо. Он бросит все, кто будет машину готовить? Я думаю - это бабы. Ну те, что были у нас. Увели ее к себе, а мы носимся, как дураки.
   У соседей Валентины не было.
   Смутно помню, как мы метались по поселку в поисках женщины с ребенком. Раздраженные голоса поднятых посреди ночи людей, - Нет. Не видели. Нет. Нет... Лишь на окраине поселка мы услышали от вышедшего на веранду молодого мужчины, - Да. Я выходил на улицу не так давно и видел, как кто-то прошел вон туда. Да. В руках что-то нес. Не разглядел. Что-то белое. Откуда я знаю: мужчина, женщина - темно же.
   Мы посмотрели с Бекбулатом друг на друга, - Ни фига себе! Она что, с ума сошла? Пешком в город?
   - Витек, беги в гараж, пусть заводят машину, какая ни есть и сюда.
   - А ты?
   - Она не должна уйти далеко. Я догоню.
   (Устал. Как я устал. Стоп. Запыхался. Пройти немного, отдышаться. Ёлки-палки, что она вытворяет? Зачем? Бежать. Бежать. Су-ма-сшедшая баба... Сзади грохот - ГТС?)
   ГТС, гремя траками, тормознул около меня. Из кабины высунулся Бекбулат, - Садись! Быстрей!
   Я влез в кабину, открыл люк над головой, высунулся по пояс на улицу, встав ногами на сиденье, - Давай, гони!
  

* * *

   Петлявшая по дну ущелья, обрамлённая камнем дорога, куталась в чёрный саван ночи и уходила в темноту, как в бесконечность.
   Тихий шепот ветра. Шаги.
   - Видишь, сынок, во-он впереди огни? Там нас ждёт папка. Там тепло. Там наш дом.
   Женщина отогнула уголок одеяла, открыв лицо младенца, тихо засмеялась, - Ну вылитый Коля. И так же смешно морщит свой маленький носик. Что, маленький? Кушать хочешь? Сейчас. Сейчас мама тебе даст молочка.
   Она присела на круглый, припорошенный снегом придорожный валун, открыла грудь, прижала к набухшему соску открытый рот мальчика, - Кушай, Васенька. Ну, что же ты, маленький? Покрепче губками. Вот так.
   Тихо запела, - а-а, а-а, - всхлипнула. Слёзы капали на мертвенно-бледное личико младенца и, скатываясь по щекам, исчезали в ворохе белых простынок.
   В безжизненно-пустых глазах женщины вдруг промелькнула какая-то искорка. Она вздрогнула. С испугом оглянулась вокруг, - Где... Коля... - рывком подняла белый свёрток к лицу, - Сы... нок...
   Судорожно прижав к груди мёртвое тело младенца, вскочила с камня, - Сы-ыно-о-ок!!!
   Крик заметался эхом в ущелье отражаясь от каменных стен. Гигантская чаша ущелья, как отражатель, собрала в едино тысячи отголосков и бросила их в небо.
   В космос.
   Вселенную...
   - Сы-ыно-ок, ок-ок-ок...
  
  

* * *

   - Витёк, включи дальний свет!
   Не слышит, блин... Двигатель ревёт, как стадо бешеных слонов.
   Придерживая крышку люка я опустился в кабину, соскользнул в сиденье, замахал рукой, привлекая внимание, - Стой!
   - Бекбулат сбросил газ, - Чего тебе?
   - Включи дальний свет и езжай помедленнее. Она не могла далеко уйти - где-то рядом.
   - Ладно. Лезь наверх. Смотри.
   Я вновь высунулся из люка всматриваясь в темноту за пределами светового пятна выхваченного фарами.
   Ёшкин свет, ну не может она так далеко уйти. Может и правда она в посёлке, а мы тут гоняем...
   - Воон! Вон, смотри! Да, не на дороге! В стороне!
   Виктор сбросил газ, включил нейтралку, - Пошли.
   Малыш лежал в неглубокой впадине между валунами. Я поднял невесомое тельце - холодный. Бекбулат нерешительно встал перед Валентиной.
   - Ну чего стоишь?! Бери, неси в ГТС, может ещё жива!
   Осторожно ступая по скользким, заснеженным валунам, мы принесли нашу горькую ношу на дорогу под свет фар.
   - Глаза! Посмотри, если зрачок узкий, ложи её поближе к печке и рви что есть мочи в посёлок!
   Бекбулат приоткрыл Валентине веки, покачал головой, - Нет. Всё, Пахан. Нету Вальки.
   - Чёрт... Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! - я с силой, не чувствуя боли, пинал металлические колёса направляющие траки, - Просрали, козлы!! Ты всё делаешь пря-авильно, - передразнил я Бекбулата. - Да всё! Всё мы делали не так! Ладно, пацан - не жилец. Мы все это поняли. Но, Валька-то?! Это мы убили её! Коз-злы!
   - Заткнись! - Бекбулат поднял Валентину, - Без тебя тошно. Бери, - он кивнул в сторону малыша, - поехали.
   Нагнувшись, я завернул аккуратно растрепавшиеся простынки, прикрыл уголком одеяла лицо младенца.
   - Ма-амма-а.., - отчётливо прозвучало и забилось эхом в мозгу. Я резко выпрямился, ошарашенно посмотрел на Витька и встретил такой же, ничего не понимающий взгляд.
   - Ты слышал?
   - Ннезнаю... Пошли быстрей отсюда.
   Я покрутил головой, всматриваясь в темноту.
   -Ну чего рот разинул? Это... Наверно собаки. Поехали отсюда!
   Нас встречал, казалось, весь посёлок. Бекбулат высунулся из кабины, - С дороги!
   Люди молча сошли с дороги, потянулись за прогремевшей мимо них ГэТэЭской.
   Видимо Николай ещё ничего не знает, а то бы уже давно был здесь.
   Остановились у нашего дома. Бекбулат открыл задние дверцы, откинул нависающий брезент, поднял на руки Валентину. Люди молча подходили и выстраивались вдоль дороги образовывая некий коридор до ступенек крылечка.
   Топот. Тяжёлое дыхание.
   Николай прорвался сквозь строй обступивших нас людей, упал перед Витьком на колени, - Валюшка...
   Никто.
   Никто не мог смотреть ему в глаза.
  

* * *

   - Что-о? Да вы с ума сошли! Где вы видели чтобы в геологических посёлках были кладбища? Если и случается что, то домой увозят, там и хоронят.
   - Что вы мелете?! Какой дом? Не было у Валюхи ни дома, ни родных.
   - Ну-у...
   - Баранки гну! Вы все здесь её при жизни-то человеком не считали и теперь пытаетесь спихнуть. У, бл..., нелюди!
   - А ты не базлай здесь! Смотри ты на него! И... это... - Сергеев понизил голос, - Николай-то где живёт?
   - У него мать где-то на Урале и всё. Старенькая уже.
   - Тогда в город. Отвезём и похороним.
   - На чём отвезёте? Коля вашу вахтовку не успел отремонтировать, а теперь она ему... Сидит вон, на шаг не отходит, что ни говори - не слышит. Перевал, сами видите, полностью затянуло, вертолёт не полетит. Они, что, так и будут лежать в доме пока не... хм...
   - Ну ладно. Пусть так. Но где вы их здесь похороните? Что, валунами привалите? И, кстати, нужно же документы, бумаги оформить - врач, милиция.
   - Слушайте, ну что вы из ничего проблемы высасываете? У нас же особые условия. Оформят все задним числом, а похороним в трех километрах ниже по ущелью, там Коля Валюхе цветы рвал. Мы уже смотрели - там грунт, камней не очень много.
   Сергеев задумался, провел рукой по редким, седеющим волосам, - Хорошо. Вам помощь нужна? Доски, там, плотник, могилки выкопать?
   - Доски и плотник - да. Остальное мы сами.
  

* * *

  
   Пожег делать не стали - земля еще не промерзла глубоко. Вчетвером мы управились до обеда. Выкопали одну широкую могилу - пусть лежат вместе.
   За бортовым ЗИЛком шло человек двадцать. Рядом со мной шла наша пожилая соседка, - Павел, как же случилось, что Валя умерла? Роды, по всей видимости, прошли нормально.
   - Не знаю. Можно только догадываться. Мы ведь бросили ее одну, поперлись машину готовить к выезду. Видимо, когда малыш умер у нее на руках, она просто отключилась. Ну... Вы понимаете...
   Женщина кивнула.
   - А потом пришла в себя и... Насколько помню, раньше это называли - разрыв сердца.
   _ Да. Кажется так.
   Валюху с Васяткой хоронили под усиливающийся вой ветра. Снежную крупу бросало в лицо пригоршнями. Уже когда устанавливали деревянный памятник, со стороны поселка послышался шум двигателя. Подъехал "Урал", из него вышел Сергеев и, только что сменившиеся с вахты, рабочие. Обступили могилу. Помолчали.
   Сергеев шагнул вперед, - Ну вот и ушла наша Принцесса. Ни для кого не секрет, что прозвище это ей было дано от неуважения и звучало с издевкой, брезгливостью. И никто из нас в Валентине не разглядел хорошего человека, мать, женщину способную ТАК любить, и ТАК драться за свое счастье. Жаль, не долго оно продолжалось. Мы все перед тобой виноваты, Валя. Прости нас.
   Из толпы вышел мужчина, положил на могилку цветы.
   ( Где взял? Вероятно домашние...)
   Цвет, как свет резал глаза. Женщины плакали. Мужики переминались, отводили глаза.
   Горько, братцы...
   Все ушли. Мы стояли и ждали Николая. Никто из нас не решался подойти к нему и что-то сказать. Наконец, Бекбулат, бросив и притоптав сигарету, подошел к нему, - Все, Коля. Пошли. Оттого, что ты отморозишь свои "костыли" Валюхе легче ТАМ не станет.
   Николай поднялся с колен, - Вы идите. Я сейчас.
   - Нет, Коля. Без тебя мы не уйдем.
   Николай постоял, затем решительно кивнул каким-то своим мыслям, - Да. Так. Ладно, пошли.
   Дорогой, Сашка, несколько раз оглянувшись на шедшего позади Николая, толкнул меня локтем в бок, - Ой, не нравится мне Колька. Гадом буду, он что-то задумал. Нельзя его оставлять одного. Зотов, - повернулся он к Толику, - не отходи от него ни на шаг. До вечера. А потом мы, по очереди.
   Сашкины подозрения подтвердились уже при входе в поселок. Николай наотрез отказался идти в нашу хату, - Нет. Я не могу там. Мне нужно побыть одному.
   Он направился к старому Валюхиному жилищу. Никто не занимал этот дом, там еще оставались кое-какие их вещи. Кроме того, в кладовой этого дома мы держали всевозможный хлам с буровой: лебедку, троса, ключи, запчасти и тому подобное.
   Сычев кивнул головой вслед Николаю, - Толян, вперед! Разбудишь меня в двенадцать. И, чтоб ни шагу от него!
   Мы зашли в дом, Сели к столу. Разлили водку в стаканы, выпили.
   Бекбулат протянул руку со стаканом, - Налей еще. - залпом выпил, - Все ж таки неправильно это. Нужно было собраться, помянуть как положено.
   - Ну, это Кольке решать. Раз не захотел, значит, так тому и быть.
   Засиделись мы допоздна. Наконец, бригадир "дал отмашку", - Всё, ложимся спать, завтра демонтаж. Мы с Пашкой будем ложить мачту, Саня с Толиком разбирают снаряд и грузят ГТС.
   Появление Толика мы как-то не заметили. Он тихо зашел и стоял молча у дверей, глядя на нас, раздевающихся и укладывающихся спать, круглыми глазами. Может потому, что пил меньше всех, я и среагировал первый, - Ты чего здесь? Где Колян?
   Зотов попытался что-то сказать, закашлялся, провёл нервно рукой по лицу, - А он... это... - обведя пальцем вокруг головы, ткнул в потолок, - вздёрнулся. Я не виноват! - крикнул он, - Я только посс... вышел, а он...
   - Чтоб ты сдох!! - заорал Сашка, - Ссикун!
  
  
   Мы снова бежали. Бог мой, как доссстали эти стометровки! Последние дни мы только и делаем, что бегаем.
   Бекбулат первым ворвался в хату, бросился к Николаю, лежащему на полу, приподнял за плечи, - Паша, иди посмотри.
   Я подошел, встал на колени, - Приподними ещё. Мгм-м... Ясно. Шея сломана. Он делал это наверняка - надел тросик и прыгнул всем весом. Положи его.
   - Здесь вот записка, - Сашка помахал листком, пробежал глазами по бумаге, - Ага... Ага... Прошу никого... Добровольно... Похороните рядом... Блин! Что ж вы делаете-то?! Как же... - он рубанул рукой воздух и отвернулся.
   - Я не виноват. Я только посс... вышел, - растерянно бормотал Зотов.
   - ЗамСлч, Толян. И ты, - обратился я к Сашке, - не собачься. Булат, иди к Сергееву, пусть придёт и кого-нибудь ещё прихватит, - такие дела нужно... Свидетели, короче, нужны.
  

* * *

  
   Колю хоронили всем посёлком.
   Все же прилетел вертолет и Сергеев с прилетевшим ментом долго препирались, прежде чем милиционер махнул рукой, - А-а, делайте как хотите!
   Опять мы долбили мерзлую землю. Снова в наш дом вносили красную домовину.
   Надоело!
   К чертттовой матери отсюда!
   Жители поселка сложились на поминки. После похорон все потянулись в нашу осиротевшую халупу. Мы с Бекбулатом шли позади всех.
   Ты знаешь, Витек, у меня самого все это было довольно романтично - ну, любовь и все такое. Но, вот, как Коля с Валюхой... Ты видел их глаза, когда они смотрели друг на друга? Это... Слов нет.
   Мы все грелись этим жаром. А они вспыхнули, - я взмахнул рукой, - и сгорели. В своем же пламени.
   Странные здесь люди. Как можно жить рядом и не заметить?
   - Просто, Пахан, они все спали. Были в дурном сне. Коля разбудил Валюху, а она всех остальных.
   - А мы чем лучше их? Помнишь тот первый раз, когда мы увидели ее? Кто бы мог подумать, что в этой... Один Колька разглядел, а мы просто слепые козлы.
   - Ну, не один он. Думаешь чего Сыч так бесился?
   - Да ну! Все эти его выкидоны... Ну точно! Хотя, должен сказать, он довольно странно ухаживает - веником в морду.
   - Это уж, каждый по своему - он же чокнутый. Псих.
   - Ладно, эти двое, Зотов невсчет - салага. Остаемся мы - два слепых, безглазых крота.
   - Пахан, ты ж вроде у нас "писатель" - сидишь вечерами, что-то там ковыряешь в тетрадке, а фантазия у тебя... козлы... кроты... Кстати, насчет глаз, это по твоей части - ты у нас Троеглазов.
   - А где были твои глаза?
   - А твои?
   - А твои?
   - А твои?!
   - А пошел ты!
   - Сам пошел.
   Мы переглянулись и... враз заржали.
   (Ну ппполные придурки!!!)
   Идущие позади с удивлением оглядывались - чего это они?
   Смех со всхлипом...
   Бекбулат обнял меня за плечи, - Плач, Пахан. За нас обоих плач. Я, вот, не научился плакать. Сколько себя помню - ни слезинки. Хотя, иногда, как вот сейчас, хочется завыть волком. Но вот что я думаю, Паша, ведь ОН же есть? Есть. Аллах, Будда, Иисус - как ни называй, а ОН ЕСТЬ.
   И ОН все видит.
   Коля, Валюха и Васятка ТАМ будут счастливы. Я в этом уверен.
  

* * *

  
   Вот мы и уезжаем.
   Нас вышли провожать соседи. Вера Петровна, та самая, принесла полную сумку горячих пирожков. Есть прямо сейчас было неудобно, но запах дурманил голову - елы-палы, быстрее бы отъехать и вцепиться зубами в это обалдение!
   Люди подходили и подходили: мужики жали руки, засыпая советами и сигаретами, женщины почему-то терли глаза.
   До свидания, ребятки.
   Будте здоровы!
   Мы ехали по поселку и, почти в каждом дворе, взмахивала рука - до свидания!
  
  
   Через несколько километров мы остановились. Вышли. Полукругом встали у могилки. На ней лежали свежие цветы.
   - Ну... Прощай, Коля. Прости нас. И за Валюху, и за сыночку твоего. Мы, Коль, хотели - как лучше, да вот не знали в какой стороне это лучшее искать. Ты, ведь, знаешь - мы все уважали тебя. Прости нас, братишка.
   Зотов кривил рот, плакал не стесняясь. Сашка с Бекбулатом смотрели под ноги, крепились.
   Я прокашлялся, - И ты Валюш, прости. Не со зла мы... Тогда... Просто... Слепые были. Все мы, в мыслях, уже тысячу раз карали себя за это. Вот мы стоим тут, наверное в последний раз и... Потому что... - я осекся, сглотнул, - Потому что... Вы каждому из нас... Вы всех нас согрели. А теперь... - я резко отвернулся, - Нет. Все. Я не могу.
   Постояли молча.
   Бекбулат первым пошагал к "Уралу". Сашка с Толиком к, стоящей впереди, ГТС. Плюхнувшись в сиденье рядом с Витьком я заметил как он, отвернувшись, быстро провел по глазам рукавом.
   (Ну, капец! И этого проняло!
   Теперь уже не скажешь, - "Сколько себя помню..."
   Нормально, Витек, мы - люди. Человеки...)
   Откинулся на спинку сиденья - (Все. Домой.)
   Но... что же это щиплет и жжет мой затылок?
   Оглянулся назад.
   Еххарный Бабай! - Все ущелье переливалось каким-то фантастическим светом. Круглые, нелепые валуны, казалось превратились в огромные кристаллы и переливались неземной радугой.
   - Булат, смотри!
   В следующее мгновение у меня полетели искры из глаз, - Ммать твою! Что ж ты так тормозишь, водила хренов?! Так и убить можно!
   Витек протянул руку, взял меня за темечко, повернул голову, туда-сюда, - Крови нет... Шишка. Я о своем задумался, а ты тут - "Ва-ахх!", ну я и ударил по тормозам. Чего ахал-то?
   - Чего, чего - смотри!
   Мы обернулись.
   Камни...

Камни...

Серые камни...

   Виктор понимающе покачал головой, глядя на мое удивленное лицо, - Галюники... Здесь это бывает. У меня тоже... Было... Поехали?
   - Нет уж. Извини, друган, но водила ты никакой, мягко говоря - дерьмовый. Уж лучше пешком пойду, чем... - я открыл дверцу и выпрыгнул из машины.
   Сменщик не спеша вышел на дорогу со своей стороны, прислонился к бамперу, закурил. На лице его не было ни обиды, ни раздражения- просто стоял, курил свою "Приму" и смотрел на уходящие в бесконечность заснеженные вершины.
   Не, Витек, - ворчал я, - действительно, ты просто помешался на этом "Урале", до смешного доходит - на колесо пописать не моги! Ты ж ведь на ГТС не хуже Кольки "вышивал", а Сашка старый водила, у него и права с собой. Какого черта ты лезешь за баранку? Не доверяешь никому свой ненаглядный "Урал"? Пользуешься своим бригадирством, раскомандовался, блин.
   - Паш, помолчи, - Виктор протянул вперед руку, - смотри какая красота.
   Я встал рядом с ним, оглядел горизонт, - Да-а... Вечное... Увидеть раз и умереть...
   - Нет, "писатель", ты не прав. Наоборот - увидишь такое и жить хочется. Как жаль, что я не художник - кишками чувствую ДУШУ всего вот этого, а выразить не могу. Забери у меня это - пропаду. Ты такой же... Я знаю...
   От остановившейся ГТСки к нам подходил Сашка. Чертыхнулся, споткнувшись о камень, с отвращением посмотрел на наши задумчивые физии, - Ну и долго вы собираетесь тут торчать? Чего встали? Опять?.. Сколько можно?! Все уже, все! Все закончилось, едем домой! Ну чего молчите?
   Я кивнул, - Смотри.
   - Какой хрени там смотреть? А-а, вижу, перевал снова затягивает. Метель начнется, черта с два мы отсюда выберемся.
   - Тьфу, прости Господи! Ну и зануда же ты, Саня.
   Бекбулат бросил сигарету, тщательно растер ее ногой по дороге, поднял руку, - Слушай сюда. Ты как-то говорил, что водилой хочешь перейти в гараж.
   - Да, хотел, но...
   - Вот именно - но. Мы тоже привыкли к тебе, дерганый ты наш. А как ты смотришь, если вместо Кольки? Забирай вот этот новенький "Урал" и ГТСку впридачу.
   Сашка сдвинул шапку на глаза, почесал затылок, - Хм... Здается мне, вы плохо просите, начальник.
   - На колени падаю.
   - Так, да? Ага-а... Ладно. В таком случае цепляй свое шмотье и мотай в ГТС, дергать рычаги. Давно мечтал дать тебе под зад, чтоб не лез за баранку. Я же голову скрутил высматривая, улетел ты в пропасть или еще нет. Запомни! После Кольки, в мире остался один настоящий шофер - я!
   - Трепло ты, - улыбнулся Бекбулат.
   Он открыл дверцу, забрал свой рюкзак, спрыгнув с подножки, хлопнул ладонью по капоту, - Забирай!
  
  
   Я снова сидел в кабине и смотрел на удаляющийся, причудливый каменный мир. И здесь есть своя красота, ее только нужно увидеть.
   В странном и Чудном мире я живу,
   Странный мир.
   Странные люди.
   Я хочу жить в этом мире.
   Я хочу жить с этими людьми.
   Боже! Ты все видишь.
  
   Спаси и сохрани!
  
   ...Мы стояли на прошлом, мы ждали начала,
   Прижимаясь к стене, где исчезли они.
   Где еще одну жизнь одна смерть обвенчала
   Парой вспышек огня, да в эти смутные дни...
  
   Что нам ветер? Да на это ответит,
   Несущийся мимо. Да сломавши крыло.
   И упав между нами. Так недолго любимых
   Разбил он обьятья, как простое стекло...

Ю.Шевчук

Гр. "ДДТ"

  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"