Давненько мне не приходилось уже читать у сталинистов по экономическим вопросам что-либо связное, какое-нибудь развернутое рассуждение; последние года два я сталкивался на их форумах или сайтах лишь с короткими репликами или остротами, которые сродни лошадиным. И вот вчера после помещения мной на форуме тюлькинцев ссылки на одну из опубликованных мной на сайте proza.ru статей автор Ы поместил ссылки на две статьи сталинистов с критикой госкаповских взглядов. Первая - статья Павла Былевского "Был ли социализм в СССР. Заметки по вопросу о так называемом "госкапе" ". Это совершенно несерьезная работа, от которой так и пахнуло всеми теми методами рассуждений, к которым мы у сталинистов привыкли. Читая эту статью, я ощутил то, насколько же слабы сталинисты, когда вместо своих реплик и лошадиных острот они принимаются хотя бы мало-мальски рассуждать, т.е. более-менее последовательно излагать свою точку зрения. Сталинисты кажутся сильными, когда они в ходе полемики ограничиваются короткими репликами, ляпают на ленту сообщений смайлики, обращаются к оппоненту на ты или говорят ему: "Парень!", когда они сыплют свои оскорбления и т.д. Здесь они сильны.
Разбирать статью Былевского нет особой нужды, ибо это просто некое собрание общих фраз без какого-либо серьезного разбора. Вторая статья - это статья Дмитрия Якушева "О прошлом и будущем социализма. Причины появления "теории" государственного капитализма". Эта работа не только в несколько раз больше первой по объему, но и основательнее ее в выдвигаемых положениях и способах аргументации. Она содержит анализ этапов истории СССР и является, пожалуй, одной из серии тех работ, которые представляют собой то лучшее, до чего вообще поднималась или может подняться сталинистская экономическая мысль.
Эти статьи я просматривал и раньше, кажется, летом 2006 года. Но именно теперь явилась, на мой взгляд, нужда подвергнуть разбору вторую статью, а вместе с тем, разобрав лучшее, посчитаться со сталинизмом вообще. Если будет опровергнуто это лучшее и наиболее внятное, то тем сымым будет теоретически подорван и весь сталинизм.
Перейдем к делу.
Якушев пишет:
" "Теория" госкапитализма в СССР есть попытка наиболее простого объяснения недостатков и противоречий, существовавших в советском обществе. Живучесть этой "теории" в ее простоте. Действительно, на вопрос: "Почему что-то было не так, как должно быть?" - легче всего ответить: "Потому что никакого социализма в СССР не было, а был госкапитализм". Все - баста. Одной фразой снимаются все вопросы. Просто и удобно. Нарисовали простенькую картинку, где государство - совокупный капиталист, которому работники продают свою рабочую силу, и вся работа по анализу и объяснению советского периода сделана. Дальше можно ходить с видом великих теоретиков и высокомерно поглядывать на "дурачков", пытающихся серьезно изучать советское общество."
---
Да, действительно, в этих словах есть доля правды. Большинство госкаповцев именно так и поступает. Но все же есть среди них и такие, которые изучают СССР и его историю более серьезно и внимательно, нежели огромное большинство сталинистов. И как раз именно у сталинистов и царит упрощенчество. Например, те или иные реформы в СССР они не выводят из потребностей экономического развития и интересов определенных классов, а выводят из воли руководителей и т.п.
Кстати, сам я не отношу себя к госкаповцам, ибо в отличие от них не считаю, например, бюрократию классом.
Далее Якушев говорит:
"Сторонники "теории" госкапитализма представляют социализм неким идеальным обществом, этаким царствием божьим на земле, где текут молочные реки, а колбаса сама заскакивает в рот. А если молочные реки не текут, а колбасы во многих местах нет вообще и за ней приходится путешествовать в столицу, то это социализмом никак быть не может."
---
Не знаю, как в отношении ряда госкаповцев, но что касается марксизма, который также считает, что при социализме еще не текут молочные реки и что, другими словами, принцип "каждому по потребности" здесь еще не действует, то он выводит несоответствие сталинского строя социализму не из несоответствия его некоему идеалу, а из того, что здесь рабочие производили прибавочную стоимость для буржуазии, из того, что не было экономического равенства. А относительно путешествий в столицу за колбасой следует заметить, что в этом явлении проявляются ведь диспропорции в развитии экономики. К тому же здесь как раз и обнаруживается тот закон, что дефицита без преизбытка не бывает. Почему же в провинции дефицит колбасы, а в столице ее преизбыток? Разве это соответствует плановому ведению экономики? Не проявляется ли здесь стихия рынка или, по крайней мере, стремление руководства удовлетворить потребности в первую очередь того населения, которое сосредоточилось в политическом и административном центре? Не думают ли сталинисты, что такое положение не соответствует действительному экономическому равенству, т.е. социализму?
Якушев:
"Под капитализм советское общество подвести тяжело, слишком уж оно отличается от обычных капиталистических стран."
---
Якушев преувеличивает отличия, ведь общего гораздо больше. Одними из этих общих признаков являются, например, и те, что здесь производительные силы находятся на том же уровне, а то и ниже, что и в других странах, что здесь существует противоположность между городом и деревней, что здесь господствует разделение труда на умственный и физический, что немалое число представителей умственного труда являются здесь буржуазными специалистами, т.е. получают столь высокое жалование, которое говорит о несоответствии социалистическому принципу вознаграждения по труду, что здесь господствуют товарно-денежные отношения и кредитно-банковская система, что государство представляет здесь собой, как и в других странах, особые отряды вооруженных людей, что здесь есть тюрьмы, в которых содержатся несколько миллионов граждан; и т.д. Безработица здесь тоже существует, только в СССР безработные именовались официальной пропагандой не безработными, а тунеядцами.
Якушев:
"Здесь же для некоторых любителей государственного капитализма и колбасы заметим, что при капитализме, в том числе и госмонополистическом, платежеспособный спрос на колбасу был бы удовлетворен непременно. "Невидимая рука рынка" доставила бы страждущим владельцам хрустящих бумажек так необходимую им колбасу, где бы они ни находились. Были бы деньги."
---
Опять колбаса! Теоретики сталинизма, идя в хвосте у либералов, рисуют дело таким образом, будто присущие капитализму кризисы перепроизводства сопровождаются обязательно изобилием или преизбытком всего и будто поэтому экономический кризис в СССР вырос не из стихии рынка, не из трудностей сбыта перепроизведенной продукции и, следовательно, не из нищеты масс, которые не могут позволить себе купить все, что им нужно для жизни, не из роскоши буржуазии, а из недопроизводства чего-либо при всеобщем и повсеместном экономическом равенстве. На самом деле кризис перепроизводства как раз и выражается в перепроизводстве экономических диспропорций: у одних денег слишком много - у других их нет вовсе; в одном месте нехватка продовольствия - в другом его даже уничтожают; и т.д. В то время, как из провинции одни категории граждан едут в столицу за продовольствием, в других местах и другими категориями продовольствие выбрасывается. Где-то в розничной сети не хватает овощей, а на овощных базах они гниют!
Далее Якушев пишет:
"Советский Союз двигался по пути укрепления основ социализма и достаточно далеко продвинулся по пути социалистического строительства. Здание так и не достроили, но по тому, что было сделано, можно судить о том, каково оно - общество будущего, какие трудности ждут тех, кто будет его создавать, какие в нем заложены противоречия."
---
Теоретик сталинизма упрекал госкаповцев в упрощении, в слишком простом взгляде на вещи, но здесь он являет нам такие способы рассуждения, которые говорят не о диалектике, а об эклектицизме: с одной стороны, социализм оказывается построенным; с другой - СССР еще только двигается по пути укрепления основ социализма. Такова "диалектика" сталиниста! То он говорит уже о построенном социализме, то о переходном обществе.
Якушев:
"Для переходного общества должно быть характерно подвижное отношение между товарностью и нетоварностью. Объяснить это общество с позиций политической экономии капитализма уже невозможно, но и до социализма, как он в идеале мыслится марксизмом, еще далеко."
"Можно назвать советское общество переходным, можно - социалистическим. Из-за этого не стоит ломать копья. Но что совершенно не приемлемо, так это приклеивание к СССР ярлыка государственного капитализма."
---
Я уже писал, что определение госкаповцами экономического строя СССР как государственного капитализма неверно постольку, поскольку такое определение относится, в соответствии с марксизмом-ленинизмом, лишь к одному из экономических укладов, а не ко всему общественному строю в его совокупности. Лишь в этом смысле, т.е. в смысле определения ВСЕГО экономического строя СССР как государственного капитализма, данное определение его госкаповцами можно считать ярлыком.
Якушев:
"Согласиться с тем, что в СССР был госкапитализм - это значит согласиться с возможностью капитализма без конкуренции, безработицы, голода, нищеты."
---
По мнению сталиниста, всех этих явлений в СССР не было. Мы еще покажем в дальнейшем анализе, что отсутствие конкуренции признается Якушевым лишь в определенный период истории СССР, именно в 1939-65гг. Следовательно, именно в этот период, в соответствии с взглядами сталиниста, в СССР как раз и был социализм. Но как могли быть вызваны к жизни, например, события 1962 года в Новочеркасске, если бы не было вовсе явлений голода и нищеты? Скрытое, невидимое глазам посторонних периодическое голодание было свойственно немалому числу рабочих семей, живших от зарплаты до зарплаты кормильцев, как раз именно в тот период, который в данной статье определяется как торжество социалистических и плановых принципов, а не в период правления Брежнева, который можно определить периодом сравнительного процветания.
Якушев:
"В работе "Преданная революция" Л. Троцкий писал: "Загадку советского режима пытались перекрыть именем государственного капитализма. Этот термин представляет то удобство, что никто точно не знает, что собственно, он означает". Невольно согласишься с Троцким, слушая сбивчивые, поверхностные и противоречивые рассуждения наших госкаповцев".
---
Ну разумеется! Чтобы "опровергнуть" точку зрения, которая куда ближе к марксизму, чем его взгляды, сталинист расцелует и Троцкого! А чтобы посмеяться над несмышлеными госкаповцами, он приводит пример рассуждений Губанова.
"Любой школьник, - смеется Якушев, - добросовестно прочитавший учебник обществоведения, от души посмеялся бы над "ученым" Губановым и его изобретением - "капитализмом без прибыли, но с прибавочной стоимостью"."
И он продолжает приводить несообразности такого рода во взглядах Губанова и Шеина дальше.
Прежде чем оставить все эти школьнические упражнения сталиниста и перейти к более важному, к делению им экономической истории СССР на этапы, отметим только два пассажа в рассуждениях Якушева.
Якушев:
"Если экономика СССР тождественна экономике фашистской Германии, то значит, Советский Союз был крупным империалистическим хищником, значит, он со своей стороны вел также империалистическую захватническую войну, значит, Сталин равняется Гитлеру, значит, советским рабочим надо было не гибнуть в кровавой бойне, развязанной в том числе и "советским империализмом", а желать поражения своему "империализму" и переводить войну в гражданскую, значит, бандеровцы и "лесные братья", которые убивали советских военнослужащих, а иногда постреливали в гитлеровцев - истинные герои войны? Все это логически вытекает из "теории" государственного капитализма."
---
Вот как раз и ошибается Дмитрий Якушев! Поддерживать или не поддерживать то или иное правительство в той или иной войне - это есть вопрос тактики, а вопросы тактики решаются анализом соотношения сил классов внутри общества и на международной арене. Поэтому из той или иной экономической теории ничего еще логически не вытекает. И я в недавней статье "О характере войны 1941-45гг." именно об этом как раз и писал. Причем совсем не имея в виду опровергать того или иного сталиниста с его наклеиванием, как в данном случае, ярлыков. Я писал об этом и в начале 90-х годов, и позже. Ленин выводил для пролетариата лозунг поражения своего правительства именно в ДАННОЙ войне, т.е. войне 1914-1917гг., определив ее как захватническую со стороны как Германии, так и России. То есть здесь, как и при решении прочих тактических вопросов, необходим конкретно-исторический анализ, а не одна только экономическая теория. Якушев же пытается опровергнуть куда более верную, чем сталинистская, экономическую теорию при помощи самого натурального навешивания именно политических ярлыков. И надо заметить, что как раз недавнее опубликование мной статьи "О характере войны 1941-45гг." и вызвало особенное озлобление сталинистов на Большом Форуме и на форуме cprf. Им не по душе оказалось сочетание верной экономической теории с осуждением политики каких-нибудь "лесных братьев".
Второй пассаж следующий:
"Против какого класса направлен удар - этим фактором определяется наличие или отсутствие диктатуры пролетариата, а вовсе не полномочиями стачкомов, профсоюзов, Советов.
Делать вывод, что диктатуры пролетариата нет, на основании перехода власти от Советов к партии и не смотреть при этом, в чьих интересах партия эту власть употребляла, просто глупо. Как бы там ни было, но КПСС выполняла основные функции диктатуры пролетариата вплоть до конца 80-х годов. К таким функциям прежде всего относятся: запрет на частную собственность и организация планового производства и потребления в масштабах всего общества. Последнее не отрицает того факта, что партия гнила и гнила сильно. Но сам процесс разложения, который начался давно, требовал времени."
---
Другими словами, поскольку имелись статьи уголовного кодекса в отношении разного рода спекулянтов и частных предпринимателей, постольку, по мысли сталиниста, государство продолжало выполнять функции диктатуры пролетариата или было таковым. Такова суть этих рассуждений. Словно применять статьи кодекса против спекулянтов, фарцовщиков, валютчиков, контрабандистов, теневых дельцов и т.п. не может и буржуазное государство, если деятельность этих господ противоречит его интересам или интересам развития государственного сектора экономики!
Замечу, что выражение "Главный спекулянт - государство!" было в СССР народной поговоркой именно в эти годы.
Перейдем к этапам. Якушев делит историю СССР на три этапа:
" Первый - до 39-го года, второй - с 39-го по 65-й год и третий - с 65-го по 89-й."
Якушев:
"Первый этап - до 39-го года. Предпринятая после Октябрьской революции кавалерийская атака на капитализм захлебнулась, так как производительные силы в России еще не доросли до социалистических отношений. Организовать плановое нетоварное хозяйство в стране, где основными производителями являлись миллионы крестьянских дворов, оказалось невозможно. В результате в 1921 году пришлось вводить нэп, что явилось, говоря словами Ленина, "восстановлением капитализма в значительной мере".
В этот период и государственные промышленные предприятия работали на коммерческой основе. В апреле 1923 года был издан декрет ВЦИК и СНК "О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)". В нем было указано, что тресты организованы с целью получения наибольшей прибыли и государственная казна за их долги не отвечает. Предприятия получали широкую хозяйственную автономию: они имели право сами устанавливать цену на свою продукцию и свободно выступать на рынке в качестве самостоятельных меновых хозяйств. Если бы на этом и остановились, тогда действительно о социалистической революции не могло бы быть и речи."
---
Следовательно, сама по себе государственная собственность (ведь речь идет о государственных предприятиях) еще не означает, даже по мнению сталиниста, что конкуренция и прочие черты капитализма при этом исключены. Пусть другие сталинисты намотают это себе на ус!
Якушев:
"Отступление закончилось в 1929 году. Тогда же было объявлено "наступление социализма по всему фронту"."
"В том же 1929 году было принято постановление ЦК ВКП(б) "О реорганизации управления промышленностью", в соответствии с которым основным показателем работы предприятий устанавливалась разница между заданной и фактической себестоимостью при непременном соблюдении требований, предъявляемых к качеству продукции. В результате этих преобразований прибыль потеряла оценочную и стимулирующую функцию и сохранила только учетную. Такое положение сохранялось до реформы 1965 года."
"Второй этап - с 1939-го по 1965-й год. В результате "наступления социализма по всему фронту" к 1939 году в советской экономике сложилась принципиально другая ситуация по сравнению с 1921 годом, когда вынуждены были ввести нэп. Прошла коллективизация и индустриализация. Кулак перестал существовать как класс, на смену мелкому крестьянскому хозяйству пришли колхозы, появилась крупная промышленность. Частное производство полностью исчезло. Государственные предприятия, а также колхозы действовали по единому государственному плану. Велась сознательная политика на замену товарно-денежных отношений плановыми. Можно с уверенностью сказать, что где-то на этом этапе практически перестал работать закон стоимости. От товарно-денежных отношений остался лишь их внешний облик (подробнее об этом речь пойдет ниже)."
"Работа "не на прибыль", "а на расширение промышленности для рабочих в целом" стала реальностью этого времени.
Именно на этом этапе осуществлялось наиболее последовательное движение к социализму, которое было прервано реформой 65-го года."
---
Итак, именно период с 1939-го по 1965-й год сталинист и определяет как социализм, как его торжество, как действие плановых начал и т.п. Здесь же, говорит он, перестал действовать и закон стоимости. Следовательно, именно этот период, а не какой-то иной, мы в дальнейшем и должны рассмотреть, чтобы сталинист не обвинил наш анализ в ущербности и в попытках навязать ему те взгляды, которых он не имеет.
Якушев:
"Третий этап - с 1965-го по 1989-й год. Экономическая реформа 1965-го года дала приоритет стоимостным показателям над натуральными и усилила роль прибыли. Реформа прибавила к учетной функции прибыли еще и оценочную и стимулирующую. В результате у предприятий возник свой собственный интерес, не всегда согласующийся с интересами общества. Сплошь и рядом возникала ситуация, когда с позиций государственного плана надо делать одно, а хозрасчетных интересов предприятий - другое. Экономические рычаги срабатывали против плановых заданий."
---
Следовательно, даже и иные продвинутые сталинисты признают здесь, что само по себе огосударствление предприятий еще не гарантирует их от погони за прибылью и, таким образом, не гарантирует экономику от анархии производства, от кризисов. Это пусть некоторые ретивые полемисты тоже намотают себе на ус!
Якушев:
"После реформы 1965 года закон стоимости начал настойчиво пробивать себе дорогу. Нельзя сказать, что реформа 1965-го года реставрировала капитализм, но движение пошло именно в этом направлении. Оставался еще план, выраженный в натуральных показателях, монополия внешней торговли, отсутствовало свободное ценообразование, но все это уже потихоньку размывалось. Так, в 70-х годах Госкомцен отклонял как необоснованные 30% заявок предприятий на повышение цен на их продукцию. Начинала раскручиваться погоня за прибылью. Окончательно рыночная стихия была освобождена перестройкой.
В 1989-м году был принят закон "О предприятии", превративший предприятие в обособленного производителя. Затем последовало освобождение цен, приватизация. Появилась частная собственность, а вместе с ней хозяева и наемные работники. Реставрация капитализма завершилась."
---
Таково деление сталинистом экономической истории СССР на периоды. Надо, однако, заметить, что не все сталинисты согласятся с таким делением. Например, многие из них считают, что именно с Хрущева начался в СССР возврат к капитализму. Но Хрущев ведь пришел к власти не в середине 60-х, а в середине 50-х. В 1964 году он был смещен со своего поста брежневцами. Следовательно, чтобы угодить всем сталинистам, мы должны ограничить рассмотрение истории СССР с 1939-го по 1955-й или 1956 год, т.е. с XVIII-го по XX-й съезд КПСС, когда хрущевцы впервые заговорили о необходимости преодоления культа личности Сталина. Ведь мы можем припомнить сталинистам и кризис начала 60-х годов, Новочеркасск 1962г., что происходило еще до косыгинской реформы 1965 года. А разве согласуется это с социализмом? Вот, где-то в эти полтора десятилетия (с 39-го по 1955-й год) в СССР, по мнению продвинутых сталинистов, и господствовало плановое начало, не действовал закон стоимости, т.е. господствовал социализм. Если мы докажем, что социализма в СССР не было и в этот период, мы разобьем сталинистскую доктрину вообще.
16 апреля 2008г.
-2-
Дмитрий Якушев говорит в своей статье, что именно в конце 50-х годов дискуссия среди экономистов о товарном либо нетоварном характере экономики СССР стала особенно острой:
"Экономисты разделились на две группы: "товарников" и "антитоварников". Первые утверждали, что советская экономика носит товарный характер и все беды в ней из-за того, что использованию товарно-денежных отношений не уделяется должного внимания. Они предлагали существенно увеличить роль товарно-денежных отношений. Считалось, что это резко усилит заинтересованность предприятий в результатах своего труда.
"Антитоварники", наоборот, считали, что увеличение роли товарно-денежных отношений недопустимо, так как приведет к появлению эгоизма отдельных предприятий, что будет подрывать плановую экономику. Некоторые "антитоварники" считали, что советское народное хозяйство уже переросло товарно-денежные отношения, что реально они уже не работают и от них осталась лишь внешняя форма. "Антитоварники" предупреждали, что попытка воскресить товарно-денежные отношения приведет к серьезным перекосам в народном хозяйстве и, в конечном итоге, к реставрации капитализма в СССР.
Тогда победили "товарники", следствием чего явилась реформа 65-го года. В результате этой реформы мы получили экономику абсурда, которую наблюдали последние 20 лет существования СССР."
---
Якушев не ставит вопрос, с чего бы это данная дискуссия приняла столь острый характер? А ответ на него таков: экономика того периода, который Якушев определил как полное господство планового начала, двигалась к кризису. Откуда же это движение к кризису в плановой экономике?!
В конце 80-х - первой половине 90-х годов приходилось слышать от некоторых профессоров, бывших сторонниками сталинистских взглядов, упреки в адрес руководства страны и либералов, что те стремятся решить все проблемы лишь монетаристскими методами, реформами денежного обращения и т.п. Не вправе ли и мы сделать сталинистам тот упрек, что они возились здесь, т.е. в годы так называемой "хрущевской оттепели", лишь вокруг вопросов государственного регулирования экономики, вокруг вопросов себестоимости и прибыли, вопросов так называемого хозяйственного механизма и пр., т.е. отвлекались от положения рабочего класса, от разделения труда, от необходимости всеобщего политехнического образования и пр.? Как можно действительно покончить с товарным характером производства, оставляя нетронутыми отношения между рабочим классом и буржуазией?! Но сталинисты как раз и не признавали указанного противоречия! Они стремились сгладить противоречия, убрать, говоря фигурально, некоторые острые углы, оставив неприкосновенной основу. Они и не могли действовать иначе. Это барон Мюнхгаузен может схватить себя за вихор и перенести из трясины на другую почву. Почва же сталинистов была вовсе не почвой революции, а почвой реформ в рамках установившегося строя. Вот и теперь они толкуют о том, что система образования в СССР была лучшей в мире. Возможно, что и так. Что же из того? Ведь речь не о том, была она лучшей или нет. Речь о том, что она, как и в других странах, была буржуазной. Ведь системы всеобщего политехнического образования, готовящего всесторонне образованных членов общества и потому подрывающей присущее капитализму разделение труда, в СССР не было.
Якушев:
"Реформа оказалась половинчатой, недостаточной, чтобы запустить механизмы рынка, но она серьезно подорвала плановую экономику. Рыночную реформу довели до конца уже в годы перестройки. Как и предсказывали "антитоварники", рыночный социализм обернулся "обычным" капитализмом."
---
Следует заметить, что и в годы перестройки и после нее находились теоретики или идеологи, которые толковали о половинчатости проводимых реформ. Другими словами, нет такого дурака, которого не превзошел бы еще больший. Всегда находится некая общественная группа, которая недовольна вмешательством государства в экономику. Но современный капитализм и не может обойтись без такого вмешательства, без государственного регулирования экономики. Как в былые годы за треском фраз о плане и статей якобы регламентирующих абсолютно все правовых актов не замечали рынка, не замечали конкуренции, погони за прибылью и т.п., так ныне за треском фраз о господстве рынка порой не замечают диктата со стороны монополий и государства.
Якушев:
"Известно, что Ленин любил сравнивать социализм с одной большой фабрикой. Был ли СССР такой фабрикой? В 39-м году Сталин заявил о полной ликвидации частной промышленности. К этому же времени колхозы охватили 93,5 процента крестьянских дворов. Все это хозяйство функционировало по единому плану. Колхозам, как и государственным предприятиям, также спускался план и по количеству, и по основной номенклатуре продукции. Большая часть продукции колхозов сдавалась государству. Технику, удобрения и другие необходимые изделия промышленности колхозы получали также согласно централизованному плану. Причем "платежеспособность" колхоза не влияла на поставки необходимой ему продукции промышленности. Уже к концу 30-х годов говорить о "товарообмене между государственным и колхозно-кооперативным секторами производства" в чистом виде не приходится. Колхоз в плановом порядке сдавал продукцию, и в таком же плановом порядке получал технику, удобрения и т. д."
"К концу 30-х годов в СССР не было никаких частных работ и никаких полностью обособленных производителей. СССР действительно стал единой фабрикой. А если так, то не могло было быть ни рынка, ни товарно-денежных отношений."
---
Но тем не менее рынок-то был! Иначе зачем существование денег? Одна только счетная функция? А нет ли здесь еще и господствующего в обществе недоверия к личности и доверия только к вещи, к деньгам?
Далее у Якушева следует длинная цитата из зам.председателя ЦСУ тех лет И.С.Малышева, отрицающего наличие в СССР рынка, т.е. товарно-денежных отношений и пр. Якушев величает его разглагольствования "свидетельством". Это как у теологов ссылка на библейские тексты является чем-то большим, нежели какое угодно свидетельство жизни, действительности.
Якушев:
"Не было не только торговли между отдельными предприятиями, но и между государством и колхозами. Колхозы по существу превращались в часть единого народно-хозяйственного комплекса. Государство ничего им не продавало, а распределяло в соответствии с общим планом. Существовали трижды "убыточные" колхозы, но они также получали все необходимые им изделия государственной промышленности. "Убыточность" их была условной и вызывалась, как правило, тем, что колхоз по государственному плану выращивал не самую "выгодную" культуру."
---
Если сталинист столь охоч до свидетельств относительно тех же лет, то я приведу здесь ряд цитат из другого экономиста, из публициста-деревенщика Л.Иванова:
"Как раз тогда в совхозной системе развертывалось движение за отказ от государственной дотации. Дело в том, что установленные заготовительные цены на совхозную продукцию были в большинстве случаев значительно ниже фактической ее себестоимости. Поэтому была введена государственная дотация. Суть ее в следующем: если, скажем, по утвержденному промфинплану себестоимость литра молока получалась в совхозе двадцать копеек, а государственная заготовительная цена лишь пятнадцать, то совхоз за каждый литр сданного государству молока получал дотацию - по пять копеек. Поначалу такой порядок казался разумным. Однако скоро стали проявляться и отрицательные его стороны. Директора, которые поумнее, поопытнее, быстро уловили суть дела. Они стали добиваться, чтобы в промфинплане заложить как можно выше себестоимость производимой продукции, тогда больше денег перепадет по госдотации. Получилось так, что борьба пошла не за то, чтобы снижать себестоимость продукции, а за то, чтобы добиться высокой плановой себестоимости ее.
И вот по почину богатых совхозов юга страны развертывалось движение за отказ от госдотации, то есть за то, чтобы и при существующих заготовительных ценах не терпеть убытка от производства. Кое-кто умело использовал и существующие заготовительные цены на продукты. Скажем, очень высокими они были за племенной молодняк, за семена многолетних трав. В годы приличных урожаев можно было получать прибыль и от зерна.
В Челябинской области первым заявил о намерении отказаться от госдотации директор Варненского совхоза Михаил Дмитриевич Богомолов, один из двух директоров с высшим образованием. Ему было чуть за тридцать лет, совхоз достался хотя и большой, но хорошо организованный, на богатых землях вблизи станции Тамерлан. Здесь себестоимость продукции была ниже, чем в других хозяйствах. И по плану на 1935 год совхозу причиталось госдотации что-то около двухсот тысяч рублей. Вот от этих денег и хотел отказаться Богомолов в следующем году.
Другие директора посмеивались над Богомоловым: молодой, мол, рвется в инициаторы ... На совещании у директора треста Богомолов говорил, что совхоз обойдется без дотации, но доводы его были не очень убедительны. Они строились лишь на резком повышении урожаев и продуктивности животных. Поэтому предложили еще поработать над своими расчетами.
Мне лично понравилась дерзость молодого директора, хотелось как-то поддержать его, предложить свои услуги в составлении расчетов.
"Составленные расчеты показывали, что отказ от госдотации - дело реальное, но при некоторых условиях. В частности, надо было увеличить производство семян многолетних трав. За них цена была высокая."(там же, стр.50.)
Мы уже помним, как Якушев писал, что в указанный период "прибыль потеряла оценочную и стимулирующую функцию и сохранила только учетную". Но откуда же тогда взялись описываемые Л.Ивановым явления? Если, как пишет в своей статье Якушев, "основным показателем работы предприятий устанавливалась разница между заданной и фактической себестоимостью", то почему нельзя было как-либо менять заданную себестоимость в ту или иную сторону, в сторону повышения для одних хозяйств или предприятий и в сторону понижения ее для других? Почему нельзя было за счет изменения разницы между себестоимостью заданной и фактической получать какую-либо выгоду или большую прибыль? Далее, разве нельзя снижать себестоимость за счет снижения фонда заработной платы? А ведь чем ниже заработная плата, тем выше прибыль предприятия. Другими словами, прибыльность иных предприятий росла помимо прочего и по причине лоббирования их руководителями своих интересов в вышестоящих инстанциях.
У публициста Л.Иванова мы читаем:
"В начале 1938 года вновь были созданы тресты совхозов. Практика показала, что тресты пока еще не изжили себя. Наш совхоз стал подчиняться Омскому тресту молочных совхозов. Трест был союзного значения, он объединял отборные совхозы, до этого подчинявшиеся главку. А остальные хозяйства области оставались в ведении областного управления совхозов."( там же, стр.52.)
Образуя такие объединения (причем не имеет особого значения, что решение об их объединении поступает из вышестоящей инстанции), предприятия получали еще больше преимуществ, т.е. привилегий, в сравнении с другими предприятиями.
"В предвоенные годы произошел ряд важных событий в жизни совхозов. Были упразднены политотделы, в 1940 году произошла еще одна реорганизация: все совхозы вошли в состав союзных трестов. В Омской области стало два треста молочных совхозов - Омский и Ишимский. И еще: было разрешено рабочим совхозов иметь определенное количество скота в личной собственности. Им нарезались и приусадебные участки. В дальнейшем это сыграло огромную роль в создании постоянных кадров."( там же, стр.66.)
Как видим, если бы не определенные, вовсе не социалистического характера, меры, направленные к тому, чтобы закрепить рабочих за данным предприятием, они могли бы и разбежаться. Но почему они могли разбежаться? Потому что искали более выгодных условий продажи рабочей силы. Разве это не есть следствие рыночной стихии? Причем же здесь некий "план"? "План" здесь есть лишь регулирование рыночной стихии государством, но не отсутствие самого рынка!
"В те годы внедрялся в практику руководства институт уполномоченных. В совхозы слали своих уполномоченных областные, районные и центральные организации. В большинстве случаев, как мне теперь думается, уполномоченные, хотя и выполняли возложенные на них лично поручения, в целом нанесли много ущерба. Приехал, скажем, уполномоченный на посевную. У него задача: как можно быстрее отсеяться, он заставлял перебрасывать все силы на сев, не считаясь с тем, что в это время надо готовить выпасные лагеря для скота, оборудовать там жилье рабочим, выполнять много других необходимых дел. Но уполномоченный требует снять людей с этих участков только на посевную! И пожалуй, самая большая беда в том, что уполномоченные, будучи, как правило, в делах агротехники людьми необразованными, не считались с мнением агрономов. Если агроном наметил на каком-то поле спровоцировать сорняки, чтобы затем уничтожить их предпосевной обработкой, то уполномоченный требовал одно - засевать все быстрее, никаких провокаций сорняков. Агроном планирует оставить для паровой обработки намеченные по севообороту поля, но уполномоченному хочется блеснуть - перевыполнить план сева, и по его приказу засевались и эти поля, ломались правильные севообороты, что влекло к засорению полей. Думается мне, что именно уполномоченные больше всех виновны в том, что у нас до сих пор далеко не везде освоены правильные севообороты.
Или приезжает уполномоченный по хлебозаготовкам. Это самая боевая кампания, в этот период особенно много "слетело" директорских голов. Уполномоченный знает свою задачу: быстрее выполнить план заготовок хлеба, как можно больше сдать его сверх плана. Этой задаче он стремился подчинить все, весь транспорт в первую очередь выделялся для вывозки хлеба. Машины везли зерно на элеватор, а в это время комбайны простаивали с наполненными бункерами, потому что не хватало транспорта на вывоз зерна. В конечном счете сдерживалась уборка хлебов, зерно осыпалось, очень часто хлеба уходили под снег, государству наносился колоссальный ущерб.
Уже в ходе уборки надо думать о будущем урожае, а он в большей степени зависел от качества семян. Их надо было засыпать с самых урожайных участков. Но как засыпать семена в разгар уборки, когда уполномоченные требуют одно: все намолоченное зерно вези на элеватор! Только по этому показателю оценивалась работа всех. И только самым упорным директорам и агрономам удавалось засыпать хорошие семена. В большинстве других хозяйств семенное зерно шло на элеватор, а потом, в весеннюю распутицу, завозилось обратно в совхоз. Такая картина и с зерном для скота - сначала его вывозили из совхоза, а потом везли обратно. Сколько напрасного труда, какие колоссальные издержки...".( там же, стр.67.)
"Завершив хлебозаготовки, уполномоченные уезжали, оставив директора у разбитого корыта."( там же, стр.68.)
Интересные свидетельства, не правда ли? Они говорят о господстве рынка, а не каких-то там плановых начал. Но рынок этот - не свободный, а регулируемый государством. Сталинисты же ведут речь о якобы полном отсутствии закона стоимости в СССР или, по крайней мере, в указанный период его истории. Они ведут речи о том, будто деньги, прибыль и т.п. имели тогда лишь чисто учетную функцию. Мол, они сохранялись лишь потому, что так, т.е. с этим дополнительным показателем наряду с натуральными, было удобнее планировать производство и управлять экономикой. На деле же мы видим здесь противоречие между интересами государства и администрации предприятий, администрации предприятий и рабочими.
А вот какие слова руководителя одного из хозяйств (правда, речь идет уже о положении середины 60-х гг. и о других районах земледелия в СССР , но суть дела от этого не меняется) приводил Л.Иванов касательно плана и его отношения к севообороту:
"... мы обычно составляем два плана - один для управления, в точном соответствии с их заданиями, а другой для работы у себя. Так тот план, который делали для себя, и теперь не претерпел серьезных изменений. Вообще-то, при правильных севооборотах, у кого они сохранены, планирование полеводства - дело, строго говоря, простое. Вот когда ломают севообороты, тут и голову поломать приходится: как и что сеять? А ведь сам севооборот - это и есть план на много лет. Коррективы только в показателях урожайности, она должна расти понемногу." (Л. Иванов. "Молдинские были".
М. Политиздат. 1966г., стр. 80.)
Вот еще оттуда же касательно плана и кое-чего прочего:
"... у молдинцев под лен отведено 11 процентов пашни, а в "Великом Октябре" - только 6 ... Неужели в отстающем колхозе не понимают, что лен - очень доходная культура? Нет, хорошо понимают. Беда в том, что урожай с этой сравнительно небольшой площади не успевают убрать вовремя." (Л. Иванов. "Молдинские были". стр.62)
"Калининские руководители советуют колхозам: хотите преодолеть отставание, побольше сейте льна. Золотые слова! Но вот ведь вопрос: что толку, если "Великий Октябрь" удвоит площадь подо льном, когда он и с малыми площадями не управляется?" (там же, стр.63.)
"Почему молдинцы управляются с уборкой льна, а в "Великом Октябре" нет? Да потому, что с рабочими руками у молдинцев более или менее благополучно. У первого 2603 гектара пашни, у второго 1628, а трудоспособных членов артели соответственно - 500 и 129."(там же, стр.63.)
"Планируя производство в колхозах, надо принимать во внимание и баланс рабочей силы. Пока же это учитывается в очень малой степени. Современный план предусматривает для любого колхоза одно главное: вся земля должна быть засеяна! На первый взгляд это правильно, иначе и быть не может. Но не бывает ли тут грубых просчетов? Планируем производство зерна, мяса, молока и не берем в расчет, чьими руками все это будет обрабатываться.
Конечно, пашни надо засевать. Но если бы составлялся баланс рабочей силы на самые напряженные периоды полевых работ, то и набор культур, особенно трудоемких, мог быть иным. Тогда колхозы не несли бы убытков от неубранных в срок посевов. (там же, стр.64.)
"... за колхозом значилось пахотной земли 1628 гектаров. Но в наличии оказалось 1389. "Потерялось" 239 гектаров. Что же, не было совсем этой пашни?
- Нет, она была, - возразил землеустроитель. - Но заросла и уже не обрабатывается ...
А ведь в планах-то с этой земли ждут продукцию.
- Это еще не самый большой урон, - заметил Смирнов. - В колхозе числится под выгонами четыреста сорок пять гектаров, а фактически ни одного, понимаете, ни одного гектара не используется. Потому что все заросло.
Вот картина-то... А ведь и эти 445 гектаров входят в наличие сельхозугодий, и с них планируется получение продукции.
Но может быть, так только в этом колхозе?
- Что вы! - возразил райзем. - Везде, где проверили, недостает...
Он называет колхоз "Путь к коммунизму", где "потеряли" 130 гектаров пашни, колхоз "Россия", не досчитавшийся пашни 363 гектара. Это больше 20 процентов от того, что значилось.
Почему же никто не наказан за запустение земель? Теперь, пожалуй, и виновных не найдешь... Но дело не только в наказании. Надо же и меры принимать, наступать на кустарники, высвобождать земли, плененные ими, и тем самым наращивать богатство колхозов.
Однако я уже знал, что в распоряжении района всего одна маломощная лугомелиоративная станция. Она не в силах даже приостановить наступление кустарников. Так что вопрос этот на месте не решить. Но почему его не решают те, кто может и обязан?" (там же, стр.65.)
"...У нас двадцать автомашин, а в прошлом году мы получили наряд всего на шесть баллонов резины ... Одну машину одеть. И другим колхозам досталось не больше. Но ведь машины-то, хотя и с перебоями, но у всех ходят! Значит, резины-то почти хватает. Так почему же она не попадает к нам через государственные склады? Почему мы от государства получили только шесть, а у частников купили двадцать шесть баллонов? [...] Почему никто не следит, не установит контроля, как все это попадает в частные руки? Зато все видят, когда мы купили у частника. А сколько моральных сил тратишь, совершая сделку. Чтобы оформить каждую покупку, собираем правление, оно утверждает. И всякий раз в своем решении пишем: "В виде исключения разрешить" ... А этим исключениям и конца не видать. [...] У нас-то положение особенно сложное, мы ведь не пользуемся услугами "Сельхозтехники", все машины сами у себя ремонтируем." (там же, стр.76.)
"Иной раз не уловишь: кто же у нас держатель фондов на запасные части, на резину, на некоторые строительные материалы? Надо прямо сказать, если бы мы не купили у частных лиц краску, олифу и еще кое-что, то наш Дом культуры и сейчас бы стоял недостроенным. И больше половины автопарка стояло бы на колодках. И тракторы." (там же, стр.77.)
"Когда сами для себя ремонтируем, то обходится в два, а иной раз и в три раза дешевле, чем в мастерских "Сельхозтехники". А о качестве и говорить не приходится." (там же, стр.77.)
Правда, здесь речь идет о середине 60-х, но так ли уж они отличаются от любезных сердцу сталиниста 50-х и 40-х?! Или разве в конце 50-х было лучше?
" Все началось в 59-м году, когда главный партийный идеолог товарищ Суслов на встрече с публицистом Альбертом Каном услышал от последнего, что на улицах Москвы его постоянно донимали какие-то люди с предложением продать валюту. Удар пришелся под дых [...] Поэтому уже через несколько дней все руководство МВД получило грандиозную взбучку от Суслова за халатное отношение к работе, и в течение месяца все дела по контрабанде и валютным махинациям были переданы в ведомство КГБ, которому дали карт-бланш на использование всех имеющихся в арсенале приемов и рычагов.
Специалисты Лубянки взялись за дело с присущим им профессионализмом и рвением, в кратчайшие сроки были выявлены основные "точки охоты" фарцовщиков и схема их работы.
Самые серьезные прибыли крутились вокруг "плешки" (улица Горького - от Пушкинской площади до гостиниц "Националь" и "Москва"), на которой низший ранг фарцовщиков рыскал в поисках иностранцев, готовых продать валюту, их называли "бегунками" (в основном это были студенты, которые со сделок получали ровно столько, чтобы можно было вечером покутить с подружкой в ресторане). Вырученные за день доллары и "жоржики" (фунты стерлинги) "бегунки" отдавали своим "шефам", а дальше начиналось самое интересное.
Получив валюту, "шеф" звонил по заранее оговоренному номеру телефона, где, как в фильме, ничего не подозревающая "старушка божий одуванчик" их принимала и записывала место и время встречи. Затем все той же старушке звонила некая, например, Аня и получала полный список назначенных встреч, который она, в свою очередь, передавала человеку, замыкающему эту цепочку, - так называемому "купцу" или "королю". "("Первый миллионер СССР", рассказ о Я. Рокотове).
Разумеется, никакой Я.Рокотов не первый, а один из козлов отпущения. Но рассказ интересен указанием на наличие в конце 50-х годов множества общественных элементов, которые вовсе не поддавались какому-либо планированию. И разве таких неподдающихся планированию элементов не было в конце 40-х - начале 50-х годов?
16 апреля 2008г.
-3-
Далее Якушев приводит цитату из классиков:
"В работе "Принципы коммунизма" Ф. Энгельс пишет: "Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов. Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т. е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на ее место ассоциацию."
В СССР указанные Энгельсом мероприятия были выполнены. Во власти "отдельных индивидуумов" оставались лишь приусадебные участки. Поэтому некоторое подобие товарно-денежных отношений можно было видеть лишь на колхозном рынке. Но этот сектор производства занимал столь незначительное место, что его смело можно выносить за скобки."
---
Так пишет Якушев. Выше мы уже видели, что Якушев признает конкуренцию и между государственными предприятиями, если последним предоставлена широкая хозяйственная самостоятельность. В частности, он видит такое положение в экономике СССР после реформы 1965г. Следовательно, указание им здесь как на нечто незначительное и потому нерешающее на колхозный рынок, где вели свою торговлю агенты мелкотоварного уклада, не имеет в сущности отношения к делу, к рассматриваемому вопросу. Суть дела в том, имели ли широкие народные массы и в особенности рабочие контроль за деятельностью администрации предприятий? Более того, участвовали ли эти массы действительно в управлении производством и государством? Если этого не было, то производство находилось фактически не в ведении всего общества, о чем говорит Энгельс, а в ведении конкурирующих между собой индивидуумов или в ведении конкурирующих между собой корпораций, т.е. групп лиц со своими обособленными, отличными от интересов общества интересами. И именно как раз такое положение и господствовало в СССР, ибо не только рабочего, но и народного контроля и тем более участия всех в управлении в СССР фактически не было. Об этом говорит, в частности, и отсутствие в СССР широкой публикации достоверных и освещающих со всех сторон хозяйственную жизнь статистических данных. Как можно контролировать и управлять, не имея таких данных?!
Далее у Якушева идет серия заклинаний, т.е. утверждений касательно того, чего фактически не было. Эти заклинания заканчиваются следующим пассажем:
" Государство, даже если бы захотело, не могло ничего продать внутри страны, так как продавать здесь было некому. Все принадлежало государству, все граждане являлись работниками государства (Поэтому слово "государство" в данном случае вполне можно заменить словом "общество")."
---
Назвать работником государства можно и неграмотную уборщицу - ведь она работает! А где она работает? Ведь не на Луне же она работает! Вот только вопрос: участвуют ли такие работники в управлении и имеют ли они хотя бы право на ношение оружия? Нет, не имеют. Следовательно, рабочие были в описываемый Якушевым период просто наемными рабочими и только, а не работниками государства.
Вот место у Якушева, свидетельствующее о делаемых им в отношении экономики СССР натяжках и подтасовках фактов:
"Конечно то, что все средства производства находятся в собственности государства, само по себе еще не устраняет товарно-денежных отношений. Но в таком обществе государственные предприятия должны оставаться самостоятельными экономическими субъектами, работающими на извлечение прибыли. А значит, обязательно должна существовать безработица, так как государству нет смысла поддерживать убыточные предприятия. Примером такой экономики может служить бывшая Югославия. В изданной в 1960 году книге "Очерки по вопросам баланса народного хозяйства" один из руководителей ЦСУ СССР В. А. Соболь писал: "Если мы признаем наше хозяйство товарным, то мы должны следовать примеру Югославии, где между государственными предприятиями установлены отношения конкуренции и цены устанавливаются на рынке. Плановое начало там носит номинальный характер. Иначе и быть не может, потому что если бы возможно было планировать товарное хозяйство, то стало бы возможным плановое капиталистическое хозяйство" (В. А. Соболь Очерки... 1960).
В СССР же был совершенно другой случай "огосударствления". У нас была одна громадная фабрика, которая уже не могла работать по-капиталистически, т. е. на извлечение прибыли."
---
Мы уже видели, что так называемая ориентация на снижение себестоимости есть, как выразился бы, вероятно, Маркс, превращенная форма ориентации на увеличение прибыли. Любой капиталист стремится снизить себестоимость, чтобы увеличить прибыль. Они взаимосвязаны: чем ниже себестоимость, тем выше прибыль. Сталинист по сути дела высасывает здесь различия из пальца. Снижать себестоимость можно в том числе и за счет снижения фонда заработной платы. Чем меньше переменный капитал, тем больше прибавочная стоимость, тем больше степень эксплуатации рабочих.
Чтобы подкрепить свои взгляды, Якушев приводит цитаты из ряда экономистов, в том числе Т.Клиффа и Дж.Гэлбрейта. Суть содержащихся там положений сводится к тому, что в СССР предприятиям "нет необходимости быть рентабельными экономически, достаточно быть социально оправданными", что различие между разделением труда внутри предприятия и разделением труда между предприятиями есть различие только в степени, что в качестве планирующего органа в СССР выступает не фирма, а государство.
Приведя цитату из Клиффа ("В обществе частных производителей, связанных друг с другом через обмен, средством, регулирующим разделение труда внутри общества в целом, является денежное выражение меновой стоимости - цена. В России существует прямая связь между предприятиями через государство, которое контролирует производство почти на каждом из них, а потому цена утрачивает свое исключительное значение как выразитель общественного характера труда или регулятор производства"), Якушев заявляет:
"Правильно пишет господин-товарищ Клифф. Одно непонятно - при чем здесь государственный капитализм?"
---
Я уже указывал на то, что сталинисты умело используют противоречия, несогласованность, непоследовательность во взглядах госкаповцев. Взгляд Т.Клиффа на экономику СССР недостаточно глубок, он не видит всех противоречий в ней. Так же и Якушев - указывает на выбивание предприятиями фондов и лимитов, а не хочет видеть того, чего это выбивание стоило. Довольно часто оно достигалось через посредство взяток или через предоставление ведающему делом чиновнику каких-либо преимуществ, которых вовсе не имел тот чиновник, который фондами и лимитами не ведал. Взятка здесь есть цена за допущенное чиновником какое-либо послабление предприятию в предоставлении лимитов и фондов. В буржуазном обществе товаром может стать все, т.е. и то, что не имеет стоимости. И если бы между предприятиями действительно не было конкуренции, Якушев не употребил бы здесь даже самого слова "выбивание", которое как раз и свидетельствует о наличии конкуренции между предприятиями, с одной стороны, между предприятием и государством (либо обществом) - с другой .
Якушев вопрошает:
"Если в экономике все определяется государством, если все граждане являются работниками государства, то где тогда место для товарно-денежных отношений, необходимым условием для которых является наличие обособленных, независимых производителей?"
---
И тем не менее рыночные отношения существуют! Якушев исходит из общих фраз, а не из действительности, он исходит из тезиса "все определяется государством, обществом" и затем делает заключение: следовательно, товарно-денежных отношений нет, есть только их форма, т.е. это совсем не те товарно-денежные отношения, какие господствуют в буржуазном обществе. Такого рода рассуждения есть яркий пример классических софизмов так называемых "нетоварников", т.е. сталинистов. На самом же деле ход действительно научной мысли другой: товарно-денежные отношения существуют, следовательно, не все в той экономике, где господствующее положение приобрели государственные предприятия, определяется обществом. То есть фактически общество не имеет контроля над производством. Так оно и было в СССР, чему масса свидетельств.
Наличие и функционирование убыточных предприятий наряду с прибыльными объясняется просто необходимостью согласовать общие, локальные и т.д. оптимумы, ведь класс буржуазии господствует сообща; буржуазия должна ради сохранения своего господства соблюдать свои общие интересы, интересы класса в целом, поэтому она может оказывать давление на того или иного отдельного капиталиста или на какой-либо их союз либо делать послабления тому или иному союзу, корпорации, предприятию, администрации последнего и т.д.
Далее, внутри предприятия переход продукта или изделия на тех или иных стадиях его готовности из одного цеха в другой не сопровождается принятием этим изделием товарной формы. Финансовый отдел и отдел сбыта есть органы всего предприятия, а не цеха; в цеху может быть разве ОТИЗ (отдел труда и зарплаты), который следит за расценками, выполненными работами, начислением заработной платы рабочим и т.д. Кстати, даже и в этом уже обнаруживается конкуренция - конкуренция между рабочими, между рабочим и администрацией. Наличествует конкуренция и между цехами. А тем более она господствует между предприятиями, которые, выпуская принимающий товарную форму продукт, неизбежно будут так или иначе, т.е., к примеру, через лоббирование своих интересов в государственных органах, бороться за снижение цен продуктов, произведенных другими предприятиями, и за повышение цен на продукты собственные. И то, что Якушев говорит о деньгах, ценах и пр. как о якобы носящих чисто учетные функции, есть самые натуральные натяжки и подтасовки фактов.
Якушев пишет:
"В рыночной экономике цены формируются стихийно, в результате конкуренции. Никакая монополия не в состоянии полностью устранить конкуренцию и анархию производства. [...] В СССР же не было ни конкуренции, ни анархии - этих неизбежных спутниц товарного производства. Все цены устанавливались плановыми органами. "Цены, основывающиеся на товарных отношениях, устанавливаются в стихийной рыночной борьбе частных предприятий, и этих цен не может устанавливать отдел цен Госплана. Это - азбука марксизма. Отдел цен Госплана устанавливает не товарные, а презренные "счетные цены", как и полагается, на основании какого-то счета, а не на основании справочников товарной биржи, выражающих стихийную игру товарно-рыночных отношений" (В.А. Соболь Очерки. с. 49)."
---
Якушев сравнивает на деле свободный рынок с рынком, регулируемым государством, и делает вид, что в последнем случае имеет место социализм. И затем, цены устанавливались чаще всего государством из соображений дать стимул одной отрасли, не слишком обидеть другую, из соображения такого развития отраслей, которое позволило бы извлечь больше прибыли, увеличить прибыль госбанка и больше пополнить бюджет. В этом отношении сталинский период мало чем отличался от хрущевского или косыгинского. Ведь правящий класс существовал за счет прибыли, источником его доходов была прибавочная стоимость. Или в СССР все уже были рабочими?! Нет, как раз наоборот - численность представителей непроизводящих классов неуклонно росла.
Гони природу в дверь - она влетит в окно! Выражением стихии общественных, в том числе и рыночных, отношений, был, например, и неуклонный рост богатства имущих классов при незначительном росте доходов рабочих, а порой - и при замораживании заработной платы.
Один из участников форума тюлькинцев, недовольный сделанным мной анализом в первой части данных заметок, заявил: "Самое главное идет ли страна к коммунизму, может ли дойти. Если может дойти и идет по этому пути, криво ли , косо, с ошибками или без - это социализм!"
Во-первых для характеристики социализма есть точно установленные классиками принципы, один из которых гласит: "От каждого по способности, каждому по труду". Этот принцип в СССР не соблюдался. Далеко не всегда способные люди могли реализовать здесь данные свои природные возможности, а тем более не соблюдалась вторая часть указанного принципа. Но даже если принять за верное то, что социализмом можно считать то общество, которое движется к коммунизму, то и этого в СССР не было. Год от года, десятилетие за десятилетием, имущественный разрыв между верхами общества и его низами увеличивался. В этом, между прочим, как раз и проявляется закон капиталистического накопления. Если в определенные периоды истории положение народа значительно улучшалось, то это было следствием не обычного течения дел, а следствием того, что периоды войн или катаклизмов сменялись периодами мира или спокойствия. Относительное благополучие наступало вслед за экономическим оживлением или процветанием после ввергавшего рабочих в нищету периода кризиса, как, например, после кризиса начала 60-х гг. Критерием же того, отсутствует ли в таком обществе закон капиталистического накопления, должно быть сравнение результатов при обычном течении дел. И если даже положение рабочего класса, тем не менее, улучшалось постепенно и на протяжении ряда лет или даже десятилетий сравнительного спокойствия, если росло, как говорят, благосостояние трудящихся, то здесь мы обнаруживаем все же относительное обнищание рабочего класса, выражающееся в том, что куда более быстрыми темпами росло здесь богатство буржуазии. При Сталине и Хрущеве господствовали миллионеры; при Брежневе и затем Горбачеве - уже мультимиллионеры и даже миллиардеры. Я уж не говорю о времени правления Ельцина. В самом начале правления Путина долларовых миллиардеров в России были единицы; теперь, как сообщают, их уже около ста. Естественно, что за всеми этими господами подтягивается и сравнительно менее обеспеченная средствами масса, которых тысячи, но которые тоже входят в число финансовой олигархии. А следом ползут уже десятки и сотни тысяч средних и миллионы мелких буржуа. В то же время пролетариат охватывает не только относительное, но абсолютное обнищание. На основании неверного оперирования категориями качества и количества, на основании неумения выделить экономические типы можно при дальнейшем ходе такого накопления и имущественного расслоения объявить, что и в начале 90-х годов, т.е. при Ельцине, в России был социализм!! Ведь тенденции усиливающегося имущественного расслоения господствовали и при Сталине! Поэтому в указанном смысле страна не двигалась к коммунизму. Она двигалась к нему лишь в том смысле, что многократно возрос уровень производительных сил. Но и в этом отношении Россия не отличается от других капиталистических стран, ибо все они переживали подобную эпоху индустриализации и потому тоже двигались, в указанном смысле, к коммунизму. В чем же тогда различие?! Почему следует в угоду каким-то идеологическим пристрастиям того или иного из членов общества, которому нравится другой, а не этот, политический или государственный деятель, делать отступления от точно установленных научных понятий и методов! Зачем толковать о том, чего не было? В частности, толковать о некоем господстве плана вместо якобы отсутствующего рынка.
И очень хорошо, что Якушев решил ниже заговорить о трудовых ресурсах:
"В обществе с рыночной экономикой распределение общественного труда происходит стихийно, в соответствии с законом стоимости. Ресурсы перетекают туда, где в данный момент цена выше стоимости, оттуда, где цена ниже стоимости. В СССР ничего подобного не было. Десятилетиями прекрасно существовали так называемые "планово-убыточные" предприятия и даже целые отрасли."