Петровна проснулась от стука. В дверь её комнаты кто-то лихорадочно стучал.
- Кого это нечистая в таку рань принесла? - произнесла спросонья Петровна.
- Петровна-а! Ты там, живая, аль нет? - голосила у двери Зинка, соседка Петровны по коммунальной квартире.
- Да жива я - живёхонька! Чё всполошилась-то ни свет ни заря? - ворчала Петровна. - Ишь, так и ждёшь моей смерти, лихоманка э́нтакая, чтобы моей комнатой завладеть. Не дождёшься, так и знай!
- Да я на это не больно-то надеюсь, ты нас всех переживёшь. На часы-то хоть глянь, а потом ворчи!
Петровна взглянув на часы, вскочила с кровати как ошпаренная.
- Батюшки родимые, проспала... Будильник-то я не завела! Эх, Зинка, Зинка, ну нет, чтобы пораньше разбудить, уважить старую... Никакой на тебя надёжи!
- Мне сегодня во вторую смену. Хоть бы спасибо сказала за то, что разбудила.
- Когда говорить-то? Опаздываю совсем, сама же видишь, тьфу...
Петровна на ходу надела маломальское платьишко, поверх него вязаную кофту, спешно натянула хлопчатобумажные чулки, закрепив их привычно на ноге широкой бельевой резинкой. Умываться и расчёсываться не стала, на скоро завязала ситцевый головной платок. "Когда уж тут умываться, хоть бы до работы добежать успеть, а уж там отдышусь и умоюсь" - размышляла Петровна обуваясь. Левую туфлю надела легко, а правая нога без обувной ложки сразу не налезла: "Вот ведь чё, отекла нога-то как, ну да ладно - в медпункт зайду, давление Ильинична по дружбе смерит, после мочегонку выпью и полегчат. Года всё ж таки!"
Жила Анна Петровна от завода в десяти минутах ходьбы неспешным шагом. Сегодня ей надо было одолеть это расстояние за оставшиеся пять минут. Бежать дыхалка не позволяла - стенокардия давала о себе знать. В кармане кофты у неё лежали таблетки нитроглицерина, одну она положила себе под язык: "Будь что будет, не умирать же мне, теперича, прям на дороге к заводу. Правая нога с расстройства отстёгивается, как бы паралич не хватил. Эх, Нюрка, Нюрка, до чё дожила, на работу еле ноги волочёшь. - потом подбадривая себя сказала, - Не дрейф, Нюрка, авось пронесёт"
Удивляясь самой себе, Петровна успела пройти через проходную тютелька в тютельку, ровно в семь часов. Зайдя в свой родной механический цех, посетовала на свою нерасторопность работницам ОТК, коморка Петровны как раз располагалась напротив их, они частенько пили с ней чай в свободное от работы время.
- Батюшки мои, девчата родненькие, придётся мне, похоже с работой завязывать. Ведь я сёдня еле-еле до завода доковыляла. Нога правая отстёгивается и всё, ну что тут делать будешь? Ой, я и так и эдак, а она подкашивается, будь неладна. Чуть-чуть я на работу не опоздала. Ведь это чё, опоздаешь, и тринадцатой лишат - считай, зря год работала.
- Что верно, то верно, Петровна.
Тоська Злоказова подошла к Петровне поближе, посмотрела на её обувку, и еле сдерживая смех сказала:
- Петровна, ты опять я гляжу - за старое взялась?
- Ты о чём это, девонька?
- Как о чем? Вчера пальто уволокла, а сегодня туфлю где-то слямзила?!
- Ты, чё тако говоришь-то, Тоська? Какую туфлю? Да мои э́нто туфли-то, я их уж лет пять ношу не меньше. Ты приглядись ладом, чё зря-то языком тренькать. Эх, Тоська, Тоська...
- Левая туфля твоя, Петровна, даже спорить не буду, а правая -соседская, как пить дать! Да вы гляньте, девки, Петровна-то у нас теперь модная какая стала, туфлю на пятисантиметровом каблучке нацепила и выбражает!
- Батюшки мои, так я э́нто знать-то сослепу Зинкину туфлю надела... Живу с подселением: маемся - она со мной, а я с ней. Вот до чё дожила я, батюшки мои родные, оконфузилась на старости лет... Теперь Зинка меня поедом съест, девки!
- А так на первый-то взгляд туфли-то впрямь одинаковые и цвет такой же коричневый.
- Ох, бяда, бяда-а.
- Ладно, Петровна, не ты первая не ты последняя, со всеми бывает!
- Ой, хоть бы до перерыва дожить, да скорее переобуться, может, пронесёт ещё, и Зинка не хватится... Проспала я сёдня - вот и начудила! Ничего, носки шерстяные свяжу и Зинку отблагодарю. Простит, она хоть и ворчит на меня, но долго не сердится, отходчивая...