Бабушка Галя пришла в гости, попила чай, а после увлечённо смотрела телевизор на кухне.
- Ой, Лена! Глянь, чё кажут-то! Батюшки, срам-то, какой! Девки-то гли́кося - в одних трусах поют, ба-а, чё делатся-то, почти што нагишом, ну куда э́нто годно? Вот ведь стыдобища-то - на всю, как есть, страну... Я-то уж своё отживаю, а вам-то ещё в этом сраме жить да жить, за вас страшно! Кто ж энто таку́ страмоту допускат? Они ошале́ли ли чё ли - в верхах-то там?!
- Бабуля, да не переживай ты так, давай я лучше на другой канал переключу, пока давление у тебя не поднялось, а?
- Так поют-то они вроде ладно, дай-ка я ещё погляжу чуток... Да-а, ну и девки пошли, вот ведь чё выёндывают, бесстыдницы... Ой, ой, глянь, Лена!
- Бабушка, да не когда мне - я картошку чищу...
- Чисти, чисти... Хороший концерт так-то, но пошто они в трусах-то поют, а?! Одёжи чичас всякой хватат, не то, что в ранешнее время. Ведь, я сама молодая была и на вечёрки как-никак хаживала, а пела-то как, эх! Разве чичас так поют? Наши-то малокуяшские девчата бывало, как запоют, так заслушаешься! Никто так боле в соседних деревнях голосисто не пел, акромя́ нас.
- Даже спорить не буду... А с дедом-то, ты как, бабуля, познакомилась, тоже на вечёрке?
- Так ща-ас тебе расскажу и то ль: дед-то твой в сорок четвёртом с войны пришёл молодюсенький, ему в ту пору-то осьмнадцать лет было, всего-то на всего... Ну так вот, ему мамаша-то евоная и говорит, энто он мне сам после-то сказывал: 'Ляксандр! Э́вон глянь в окошко-то, Галька Ступкина идёт, девка-то кака́ баская! Ты бы, сынок, женился на ней ли чё ль, а? Приглянулась ведь она тебе, я вижу?' А он ей в ответ таки слова: 'Да, мамаша, красивая девка-то и впрямь!' Ты, Лена, прабабушку Настасью-то помнишь, аль нет?
- Помню, бабуля, помню, как не помнить, славная бабушка была, доброты необычайной...
- Вот, вот, и я про тоже... А я-то, до чё румяная была-а, фигурка точёная! А коса-то, коса ниже э́нтого самого места, не-то что щас - три волосинки, да и те седые... Меня маманя-то одевала как сле́доват, хоть и война была, а у меня две блузки крепдешиновые были, и шаль была, да и пальтишко она мне справила с чернобуркой. А я ещё стыдилась в ту пору-то его носить: с цигейкой-то воротники не у всех были, а у меня как на грех с чернобуркой... Ну, чё, мёд свой был, картошка своя, скотины полон двор, жили-то мы всё-таки честь по чести, не то, что твой дед! Ну, кого там, одна нищета! Штаны снимут постирать, и одеть боле не чё, как жили-то, ой, страшно вспоминать... Воротник-то э́нтот я так после и отпорола, да цигейковый за место него пришила. А воротником-то твою мать пугала, покуда она мала была, как только она бывало зау́росит, я его в руки возьму и перед ней только потрясу малёхо, мол, бабайка тебя заберёт, коли у́росить да́ле будешь, так она его шибко боялась и моментально переставала... Так извалялся воротник - нет чтоб продать кому! Чё, я в ту пору в воротниках-то понимала? Э́нто щас меха - ни меха, шуба - не шуба! А тогда в чём все ходят - в том и ты ходи, стыдились выделяться-то шибко, не-то, что щас - кто кого перещеголят, ни стыда - ни совести... Скромнее тогда жили, но дружнее и весёльше. Как бывало праздник какой, так мы вскладчину и отпразднуем его почитай всей деревней. Кто винегрет несёт, кто холодец, а кто и бражку с пельменями. Капуста квашенная, огурцы, да грузди - в каждой избе были! Напоёмся да напляшемся, наедимся от пуза, и спим после без задних ног... Во как жили-то!
- Так как вы с дедом-то познакомились?
- Так ты слушай дальше, ба́ушку-то, слушай, зря-то не перебивай. Пошла я на вечёрку: раньше вечером-то молодёжь частенько собиралась у кого-нить в избе, жили-то весело до чё! Ой, а пели-то как, не то что чича́с, а танцы-то каки́ были, любо-дорого смотреть, а тем паче танцевать! На кадрили он меня и прикадрилил, дед-то твой... Маманя-то как чувствовала, пуща́ть меня не хотела. Ну, так я измо́ром её взяла да слезьми, вот она хоть нехотя, но отпустила, а мне кого ещё лет-то было - всего шешьнадцать! Пикало в голове-то ещё шибко... В тот день - Лизка меня Трифанова увидала, подружка моя, ты знашь таку́?
- Знаю бабуля, знаю.
- И я, так же думала, что знашь, так вот - Лизка-то меня на год постарше всего, ну и сказала она мне таки слова, прямо как ровно в воду глядела: 'Галька, ты сёдня замуж выйдешь!' А я её спросила ещё, с чего э́нто она взяла? Но, а она мне не ответила, а только заулыбалась. Ей, похоже, её братка сказал, что меня Шурка-то дед твой приглядел! Я так думаю, грешным делом. При встрече надо будет как-нить её спросить, может поведает как дело-то было, а может и забыла уж, столь лет прошло... Ну и всё, увидала я его, ой! А красавец-то, какой-дед-то твой был, высокий, статный, раненый, правда, шибко, правую руку-то ему до локтя отнять хотели, да он не дал, да ещё после войны сколь лет лечился, батюшки мои... Шутка ли дело, гангрена была, ладно хоть руку спасли, горемычному... Брат-то твой, Артёмка, вылитый дед в молодости, такой же красавец! Ну, так чё - шибко-то удивляться - есть в кого, про энто ещё баба Лиза сказывала: 'Ко́ли порода есть, так не испортишь!' Танцевали мы с ним, стало быть, танцевали, и натанцевали... Ну, чё-о, грудь в орденах! Вот замуж-то я и вышла сразу, ума-то не было... А мамка-то моя слезьмя́ ревела опосля́, и я так боле жизни-то путём и не видала... Сама посуди, мне тринадцати лет не было́, папка в войну погиб, похоронка пришла, почитай - детство кончилось... В шешнадцать, я замуж выскочила, а как осьмнадцать стукнуло, и мамка моя померла - тосковала она по папке шибко... Так и маялась я всю жизнь - одна забота да работа... От одной матери твоёй сколь слёз пролила... А на кого обижаться? Коль она вся как есть, крутым характером в отца уродилась, такая же упёртая, чё в голову взбредёт, вынь да положь и слова не скажи, а коли уж осерча́т, так ещё хуже - год дуться будет. Хоть и сама измается, но ни сколь не уступит, уж по её, так по её... Не родит свинья бобра, ой не родит... Ну чё я тебе сказываю-то? Сама ведь э́нто знашь, а когда не станет меня, так помяни моё слово - вовсе от ней заревёшь...
- Кто знает, может, обойдётся... Бабуля, так ты с дедом-то моим, что ли совсем и не дружила до свадьбы-то?!
- Так, когда дружить-то было́, война ведь была?! Сходили после в сельсовет, и всё, расписали нас, так и жила с дедом-то твоим, на красоту его поза́рилась, головушку-то вскружил мне, окаянный!
- Ну, ты даёшь, бабуля!
- Всю жизнь прожила, как сле́доват - себя блюла, а щас чё - девки пошли, срам один: на них вся страна смотрит, а они глянь-ка - в одних трусах пляшут, да ещё и песни поют! Мы-то пошто́ так не делали?! Уж чё, чё - всяко жили, но такого сраму отродясь не было́, ой не было́...