Последний день на работе. Завтра отпуск. Кажется, и работа хорошая-диспетчер. Сиди себе и принимай сообщения об отключении электросети, вызывай бригаду и всё. Нет, ещё отчеты, журналы, сдача и прием дежурства и так по мелочи. Хорошо. Но Сергей не мог сказать, что всё хорошо. Прозевал поздравление начальника всем коллективом, не поехал на рыбалку. Сначала часто звонили, но потом он "отучил" от своего номера почти всех знакомых.
- Алле, Серый, ну ты будешь проставляться?
- Не ори так, в ухе звенит.
- Да я нормально говорю. Ты поляну будешь накрывать сегодня?
- Нет ребята, плохо мне. Как-то тяжело. Завтра запишусь к кардиологу.
- Так ты уж две недели обследуешься? Нашли причину?
- Да ничего они не находят, а грудь давит. Задыхаться стал. Не знаю, чего. Ты привет всем передавай. Я тебе тысчёнку скину, а вы за мой отпуск отпразднуйте.
- Ладно, давай выздоравливай.
- Пока.
Он отключил телефон и уставился в окно двора. Там громко кричали, все куда-то спешили, гудели моторы. Щебетали птицы, светило весеннее яркое солнце. По двору около гаражей сметали, вывозили мусор. Завгар кого-то искал.
- Как вы все мне надоели, все надоело. Почему надо орать во всю глотку? Никому дела нет, что человек болеет - мысли медленно тянулись и не находили продолжения, хотелось просто отлежаться. Все раздражало, особенно когда что-то надо было делать, идти, с кем-то говорить.
- Тупоголовые врачи, говоришь, что болит, а они не находят болезни, отправляют по кабинетам. Все, больше не пойду. Просто отлежаться дома. Тупо лежать и ничего не делать.
Он жил один после того, как Маринка ушла:
- Сам её выгнал, даже не помню за что. За то, что не давала покоя - вспоминал поднимаясь по лестнице на свой этаж:
- Раньше взлетал без проблем, а сейчас - он остановился, мимо пробежали соседские дети перепрыгивая через ступеньки:
- Здравствуйте дядя Сережа! Здравствуйте! - эхом разнеслось по лестничным маршам, и тройка ребятишек исчезла внизу. Он хотел ответить, но не успел, язык медленно перекладывался во рту:
- Да и зачем, они несутся как пони, все равно не услышат - подошел к двери, повернул ключ. Звук щелканья замка раздражал. Он быстро вошел и захлопнул дверь, закрылся, подошел к зеркалу. На него смотрел уставший, небритый, средних лет мужик с кислой мордой и тупым взглядом. Даже рубашка мятая:
- Да идите вы все! - он снял одежду и прошел в комнату, под ногами похрустывали крошки, на кухне лежала немытая посуда в раковине, пыль на столе, подоконнике. Холодильник был пуст, он не покупал еды пару дней:
- Надо сходить и помыть посуду. Потом помою. Хоть хлеба с тушенкой взять - он присел на стул, потом со вздохом поднялся и одел ботинки и куртку. Молча спустился в ближайший магазин. В магазине шумно, все бегают, хватают с полок, чему-то радуются. Он все смотрел на это, как зачарованный, медленно передвигаясь по проходу и уступая спешащим. Сзади подскочили два школьного вида парня напирая со спины:
- Куда прете, покемоны! - он одернулся, растолкал их и пошел в зал к кассе - как на скачках! Видят только себя - в груди сдавило, пришел страх, что сейчас конец. Все вокруг двигалось, но все было чужим. Страх ворчал где-то глубоко в голове, груди, в ладонях, в спине, везде. В мятой куртке и с растрепанными волосами он молча достоял очередь и подошел к кассе.
- Кофе, шоколад со скидкой, товары по акции? - звонко прогудело в голове.
- Нет, спасибо - он рылся в карманах, пытаясь найти карту - неужели дома оставил - холодный пот прошиб до пяток, руки задрожали. Очередь загудела, кассирша спросила:
- Может отойдете и поищете карту? Люди ждут- она отодвинула его корзинку за кассу.
- Сейчас, да она была, вот нашел - он вынул карту из бокового кармана, неизвестно как попавшую туда. На его месте уже стояла бабушка, повторяя:
- А ну ка подвинься милок.
- Проворные бабушкины руки доставали карту, а проворные бабушкины губы уже шевелились, она спрашивала про скидки, давала всем советы и напирала на него. Сергей надавил в ответ и почти крикнул, что нашел карту. Голос его оказался таким глухим, что он и сам себя плохо слышал.
- Пробейте мой товар - он протянул корзину. Все посмотрели на него, как будто его действия были неуместны.
- Сейчас-сейчас, вот отпущу молодых людей.
Молодые люди были теми подростками, которые толкали его, в промежутках между болтовней они посматривали на него как на старого маразматика. Он пробил товар и вышел из магазина, его толкал спереди и сзади людской поток. Бессмысленно было кого-то учить и делать замечания. Подбежал сотрудник магазина в жилетке с надписью "всегда на связи" и протянул забытое им печенье.
- 35 лет, что пошло не так? Последнее время так тяжело, наверно рак, завтра надо сходить к онкологу. И есть не хочется - он шел по лестнице с пакетом, который неудобно задевал его ноги.
Дома поставил пакет на кухне и улегся на диван, включил телевизор. Все время перебивала реклама, обязательно громко и навязчиво. Он выключил звук и стал читать субтитры новостей потом сел к компьютеру, нашел онколога и записался. Телевизор работал в режиме фона, а Сергей просто лежал не шевелясь. Зазвонил телефон:
- Да.
- Привет зайчик, чего молчишь? Не узнал? Это Алла, может сходим куда ни будь, или к тебе?
- Привет, я не молчу - ответил Сергей и не узнал свой голос. Говорить было тяжело. Это злило.
- Ты чего мямлишь? Не соскучился? Я сготовлю что-нибудь вкусненькое.
- Нет. Я сегодня не в форме. Я всегда рад тебе, но сейчас приболел.
- Чем заболел? Ты-же говорил, что здоров, как бык и можешь меня на руках носить. Простудился?
- Да нет, что-то сердце прихватывает, завтра пойду в поликлинику.
- Зая, может тебе массажик сделать?
-Нет, я отлежусь, пока - он замедлил отключение телефона.
- Ну не хочешь, тогда я пошла к Таньке, устроим шопинг, пока - прозвучали гудки.
Он вылез с дивана и побрел на кухню, открыл тушенку, покопал вилкой и снова поставил в холодильник:
- Надо отлежаться, надо отлежаться. А зачем? Зачем все эти старания, ничего в жизни не достиг, да еще эти болезни. Врачи не помогают. Может отлежусь или все бессмысленно? В груди сдавило, подступил ком к горлу, он смотрел в какую-то пустоту и не мог ничего сделать:
- Пускай, может "там" будет спокойней если не доживу. Нет, надо отлежаться. Снова звонили, это была мать:
- Алле, Сережа, ты-бы зашел ко-мне, я тут пирожков напекла, заходил Саша, спрашивал о тебе. Валя у него хорошая девушка, все мне печь помогала, умеет....
Он терпеливо слушал, положив телефон рядом с ухом, мечтая о том, чтобы его оставили в покое.
- Да все нормально мама, передай всем привет, я завтра в поликлинику. Нет, на обследование. Да, сердце.
- Вот и отец твой сердцем страдал...
Звуки знакомого голоса бились в уши заставляя гудеть всю голову и вызывали чувство бессмысленности происходящего - она-же мне не поможет. Только-бы отлежаться!
- Ладно Ма, мне пора - он отключился. Стучали в двери, он вышел. За дверью стояли две молодые женщины и говорили о каком-то опросе, это звук раздражал, и он просто захлопнул дверь. Утром было не встать, и он отложил поход к врачам. Звонили еще, он не открыл. Так прошло два дня. Он не мог встать утром, да и не было нужды. Ел вечерами, что осталось. Потом и не хотелось. За окном вставало солнце и начиналась кутерьма еще одного бессмысленного дня с беготней, голосами, шумом, проблемами. Эти дни сжигали его. Он просыпался ночью и в больной груди сердце выскакивало и шумно стучало в ушах, он шарил по тумбочке, принимал корвалол, пенталгин и снова закутывался в одеяло. Горло сжимала мысль о никчемности всего. Он смирился, что конец близок. Слезы были, но плакать он не мог. Так прошло еще несколько дней. На звонки отвечал формально, через силу. - неужели всё? Надо отлежаться.
Когда закончились продукты надо было идти в магазин. Он сел на кровати, потом еще прилег "на часик". Уже солнце клонилось к закату, когда он смог себя заставить одеться и спуститься в магазин. Подошел к дверям, медленно вошел внутрь - зачем? Всё это бессмысленно! Чего я хотел? Мне ничего не надо - горло сдавило, холод проникал от макушки до пяток, он боялся крикнуть, что ему плохо и не мог. Он не мог побеспокоить людей - все равно все бессмысленно, все это. Что я хотел купить? - он двинулся по рядам стеллажей, совал в корзину продукты, которые обычно покупал, дождался кассы, снова искал карту, очередь шумела.
- Посмотрите внимательно - пропела кассирша. Молодые люди, не мешайте, видите человек в возрасте и наверно болеет.
Его и правда могли принять за старика: немытый, обросший, бледный, съёжившийся, испуганный, рассеянный, неповоротливый, он наконец нашел наличные и расплатился, сзади его окликали и просили взять корзинку. Он пассивно подчинился:
- Зачем мне такая жизнь, зачем? - Он набрал Марину, но отключился. Потом снова набрал.
- Да. Что молчишь? Я слушаю. Нарочно что-ли? Не хочешь говорить, прощай.
Телефон выпал из рук, он медленно наклонился, черная печаль и боль душили его, он не мог так быстро ответить Марине и теперь боялся перезвонить. Поднял телефон, и набрал Аллу:
- Да зая, что молчишь, я сегодня одна, заходи после трех, алло.
Он хотел ответить и не мог, разозлился на себя и отключил связь, сдавил телефон и снова попытался набрать, отказался от этой затеи:
- Никто не понимает, никто.
Теперь звонила Алла:
- У тебя что-то со связью - он подождала пару секунд, не дождавшись добавила - надумаешь позвони, а то после пяти я буду занята, в парикмахерскую пойду, ну пока, целую.
Он пришел в квартиру, тоска душила его, положив все в прихожей он бросился на диван:
- Извини Марина, извините парни, никакого от меня толку, никакого, прости Алла, я ничего не могу, никто я и звать меня ни как - он еще полежал чувствуя, как гулко бьется сердце в груди, в ушах, в голове и подумал - надо подышать, подышать свежим воздухом, может отпустит, надо подняться на крышу, заодно проверю антенну, которую с Маринкой ставили.
Он медленно, тяжело дыша, поднялся по лестнице, открыл дверь на крышу, хватаясь за поручни и косяк. Было желание сделать это из последних сил, как в бою. Вспомнил армию и десант, друзей и школу:
- Надо, надо, к черту все, я выберусь, я поправлюсь, подышать свежим воздухом!
Свежий, прохладный вечерний воздух вошел в легкие и слился с внутренним холодом, было ощущение свободы, конца и начала новой, неизведанной жизни. Он обошел мачту своей антенны, которую, он ставил сам:
- Надо выправить, поменять усилитель, кабель. А зачем? Не имеет смысла. Как хорошо дышать - он подошел к краю крыши и наклонился, посмотрел и вспомнил как в первый прыжок он боялся, как подшучивали над ним:
- Давай, ты-же десантник! Боишься? Ты и раньше боялся, но прыгал, главное решиться, а потом приятно, свежий ветер. Давай! В три толчка! - Разгоняться не хватило сил и он, сгруппировавшись, с улыбкой провалился с крыши. Свежий холодный ветер надул легкие и наконец-то слезы смогли появиться. Он был счастлив, что сумел и что перечеркнул никчемную жизнь.