Меч Железный Альби прихватил по дороге у одной из статуй. Так себе, если что, меч. Ему бы больше подошел обрезок рельса ярда в полтора - в его сильных "кибернетических" руках голема рельс был бы более убойным. Все-таки Минерва как следует поработала над этим телом - потратила на оживление двухнедельный запас силы, а рунные конструкты на спине и конечностях обеспечивали до дюжины кило фунтов на фут в секунду физической энергии, позволяя чуть ли не порхать - это если не удаляться далеко от Хогвартса. Впрочем, связь с портретом пропала бы куда быстрее, чем исчезла бы внешняя подпитка энергией. Как и любой голем Альбус "видел" почти всей поверхностью тела - он мог развернуть свой "фокус внимания" в любую сторону, оставаясь неподвижным. Темнота подземелий не доставляла никаких неудобств, во всяком случае пока. Особо опасный боевой голем обследовал свои владения.
Сначала Дамби думал полностью зачистить катакомбы, но потом решил, что это неконструктивно. Все-таки местная живность или там нечисть - это ресурс, нерационально его просто уничтожать. А так она послужит ему и охраной, и сигнализацией одновременно. Спустившись на второй уровень, Альбус был атакован полчищем крыс. Его кожаные ботинки в один момент были сгрызены, и ходить бы ему голышом, если бы минерва не выполнила одежду одним куском с телом. Кожаные же ботинки нужны были, чтобы не цокать стальными пятками по камням. Альбус приподнял левой рукой сверток из обычной накидки и мантии смерти и принялся давить мелочь. Довольно быстро крысы сообразили, что что-то у них идет не так и отхлынули от Альбуса. "Первый зачет сдан" - подумал Альбус.
Катакомбы на этих уровнях представляли собой естественные пещеры, кое-где расширенные самыми примитивными методами. Иногда (на относительно ровных поверхностях стен) попадались схематичные рисунки, смысл которых однозначно определить было почти невозможно. То ли это просто картина, то ли запись иероглифами. Можно было только уловить некие геометрические принципы - элементы изображения были расположены то в концентрических окружностях, то по спирали. Спустившись по нескольким наклонным переходам еще на уровень вниз, Альбус заметил, что кое-что поменялось.
Во-первых, проходы стали шире - ярда четыре-пять в ширину. "Пол" и местами "стены" на высоте от ярда до двух были будто-бы отполированы гиганским напильником. Иногда эти "полированные" ходы упирались в стену - надо полагать, это был магически закрытые ходы. Крысы почти исчезли - зато появилась паутина. Самих пауков Альбус пока не заметил, но, судя по паутине, размером они должны были быть где-то с собаку (это если ног не считать). С крупную собаку. Ради интереса Альбус подергал ближайшую свежую паутину. Паук показался, посмотрел на голема и вернулся обратно в темноту, в засаду. С Альбусом ему ловить было нечего.
Так как колдовать бывший директор не мог, то, чтобы хоть как-то считать время он считал шаги. Когда счет подошел к пяти тысячам, он подошел к подземному озеру. Все. Глубже он уже не спустится. Финиш. И где все эти монстры, о которых вещали легенды? Альбус был разочарован. Как прикажете защищать свет в таких условиях. Постояв минутку, голем двинулся обратно. Он как раз успеет уйти в визжащюю хижину, пока Главные Ворота не закроют для школьников. План-минимум он выполнил - мантия невидимка у него. Теперь будет куда меньше сложностей с посещением Хогвартса. Место под резервную базу он тоже посмотрел. Жить в катакомбах, конечно, убого, но если натаскать кое-какой мебели, книг - все будет не так и плохо. И вообще - это ведь будет именно резервная база? Пока никто его там быть не заставляет.
Когда Альбус возвращался из Хогвартса, на воротах уже стоял новый человек, неизвестный Альбусу. Аргуса не было видно. "Надеюсь, что он выжил" - подумал Альбус. Он, конечно, моральный урод и все такое, но просто так убивать людей ему не хотелось. Хотя, "не хотелось" - не значит, что это ему как-то мешало. Альбус - волевая натура, он может убивать "через не хочу".
Практиканты из медкрыла Аргуса откачать не успели - когда его нашли, тот уже остывал. Похороны назначили на вечер вторника. Приглашать на них учеников Филиус посчитал бессмысленным - все таки Агргус был "ночным пугалом" Хогвартса.
В понедельник Годлумтакати вместе директором Флитвиком подготовился к встрече Сириуса. Несмотря на то, что Филиус Флитвик определенно мог постоять за себя, у мистера Гиены был определенный опыт, которым он поделился со своим учителем. Основным посылом была полная беспомощность современных волшебников при лишении палочки. В результате под директорским столом расположился kalashnikov, за спиной у директора в ременной петле расположился baby glock. Директор Флитвик, меж тем, похвалив предусмотрительность ученика, продемонстрировал метательные ножи в бортах пиджака и выдвигающийся стилет в рукаве. После этой демонстрации оба хитро улыбнулись. Очевидно, что ни учитель, ни ученик не показали друг другу всех секретов. У Филиуса, наверняка, были дополнительные артефакты. У Годлумтакати дополнительно был легкий бронежилет, парочка "под крышечку" заряженных Гри-Гри и куча интересных кармашков на поясе. И постоянная бдительность.
Наконец, Годлумтакати разместился за приемным столиком, приклеил под него еще один пистолет и принялся ждать. В назначенное время Филиус открыл камин, и через половину минуты из камина нарисовался Сириус Блэк. Директор Флитвик усадил его за стол, так, что Годлумтакати и Сириус были расположены по торцам стола; сам же он занял "боковое" место судьи.
- Мистер Гиена, - начал Филиус, - Мистер Блэк связался со мной, заявляя, что ему есть, что Вам сказать.
Филиус не собирался упрощать дело Сириусу. Нет, не в коем случае. Тому сложно будет объяснить, что ему нужно, и зачем.
Сириус решил зайти с козырей. На стол была извлечена пробирка со светло-бирюзовым наполнителем.
- Мистер Гиена - перед Вами зелье родства. Если туда добавить кровь двух человек, по изменению цвета станет понятно, в каком родстве они состоят.
Мистер Гиена энтузиазмом не загорелся. Ему как-будто (а может и на самом деле) было по:
- Положем, Вы правы, мистер Блэк, - дальше, по идее, должен был последовать вопрос, но Годлумтакати промолчал. Мистер Блэк - темная лошадка. Единственный инсайд Годлумтакати в стане врага - Чарли - ничего про него конкретно не говорил. Досье на "школьные годы" Блэка прояснили мало чего. Пусть сам озвучивает, что ему нужно.
- А Вас не интересует, что мы, скорее всего, родственники, мистер Гиена? Неужели Вы не хотит найти родных людей?
- Нет. Не хочу, - как то устало, будто втолковывая очевидную истину "особенному" ребенку, ответил Годлумтакати.
- Почему? - удивился Блэк.
- А почему вы спрашиваете? - ответил вопросом на вопрос Годлумтакати, - мистер Блэк, наше общение почему-то похоже на допрос. Говорите прямо - что Вам от меня нужно.
- Мистер Гиена, я имею основания надеяться, что Вы мой племянник, о котором я хочу позаботиться.
Годлумтакати ответил не сразу.
- Мистер Блэк, предыдущие гм.. назовем их людьми, которые обо мне заботились, делали это ну очень своеобразно. Я не прощаю такую заботу. Если мне попадет в руки кто-тобудь из тех заботливых людей, я приложу все усилия, чтобы он жил не долго, но очень болезненно. ОЧЕНЬ. БОЛЕЗНЕННО. Сейчас я эмансипирован, и забочусь о себе сам. Мне не нужны люди, которые будут "заботиться обо мне", какую бы лживую ложь они не вкладывали в эти слова.
Годлумтакати говорил пока что спокойно, но терпение его было на исходе. Тут Сириус сделал ошибку.
- Но мы ведь родственники. Дальние. Твои родители завещали мне заботиться о тебе..
Не известно, какую еще бредятину собирался морозить Блэк, потому что последнее предложение вывело шамана из себя:
- Так это по твоей милости, мразь, надо мной издевались девать лет? - волосы шамана встали дыбом, серые обычно глаза засверкали желтой радужкой, как у оборотня, черты лица заострились, - А как только у меня все стало хорошо, откуда ни возьмись появляется какой-то собачий хрен и заявляет, что, дескать, его невротебенное высочество будет заботиться обо мне? Даю тебе минуту пол минуты, чтобы оставить нас, _мистер_ Блэк.
Сириус понял, что сегодня ничего хорошего он не добьется. Ничего, змея подождет. Попрощавшись с директором, он покинул кабинет.
- Плохо, очень плохо, ученик, - заявил Директор Флитвик, впервые назвав Годлумтакати учеником, - я недоволен. Сейчас Сириус - последний из Блэков. Через него можно было бы попытаться вызнать знания Блэков, а это очень дорого стоит.
- Я понимаю, учитель, - раз уже пошел такой разговор, то и Годлумтакати назвал Флитвика учителем, - но я никогда не позволю кому-то "опекать" меня. Мне прошлого раза хватило на всю жизнь.
- Одно ты сделал правильно - не воспользовался зельем родства. На основе этого он мог бы попытатья получить опеку над тобой в суде. А так - у него только призрачные надежды на разговоры Макгонагалл, которая сейчас то ли некромант, то ли террористка - в любом случае, допросить ее сейчас нельзя. Давай сделаем так, ученик. Ты ведь не собираешься работать за еду, когда вырастешь?
- Я займу достойное место, учитель. Уже то, как плотно некоторые уроды взялись за мое детство, доказывает, что с меня есть чего взять. Во всяком случае, они явно не от нечего делать со мной возились.
- Тогда знания Блэков тебе точно пригодятся. Я сам свяжусь с Блэком, объясню ему, что он был неправ, и в чем. Может чего и получится добиться - в крайнем случае, хуже не будет. Иди, мне нужно подумать.
Мистер Малфой размышлял о ситуации в министерстве. Как-то внезапно оказалось, что все его противники либо померли, либо разъехались, либо дискредитированы. Так называемый "Орден Феникса" вообще развалился, Директор Дамблдор помер, Макгонагалл в бегах вместе с мумией Дамблдора, Кингсли в тюрьме, Бешеный Глаз сгинул где-то заграницей. Сириус Блэк, как рассказала супруга, занимается исключительно делами семьи - взялся наконец-то за ум, даже пытался вытащить из Азкабана миссис Лестрейндж, о чем год назад и подумать было невозможно - настолько они были врагами. Можно сказать, партия чистокровных почти добилась власти - "светлые" сами сдали позиции, без войны. Если бы еще дневник повелителя не трахал ему мозг! Люциус посмотрел на огонь камина через стакан огневиски, и отпил. Только волшебная жидкость держит его в относительно адекватном состоянии. B ведь - непонятно, что ему нужно. Давит на мозг и давит.
Нехватало только еще возвращения ТЛ. Без него то как хорошо - противники самоубились (сами или об кого-то), никакого терроризма нет, бизнес от этого процеветает, ставки по кредитам минимальные, импорт, экспорт, понимаешь - все то, что накроется чем-то мохнатым и пахнущим рыбой, как только начнутся долбанутые "рейды". И главное ведь - ну в чем был смысл тех рейдов? Тьфу!
В среду, после занятий клуба Годлумтакати подготовил сюрприз для Гермионы. По его просьбе домовые эльфы подготовили стол на несколько блюд, так что когда они остались в клубе вдвоем, эльфы по щелчку принесли уже готовый стол и пару стульев.
- Не ешь пока ничего, - предупредил Годлумтакати. Это все не для ужина. В посуде разного цвета находятся разные по типу зелья. В некоторых - компоненты двухкомпонентных ядов. В других - неволшебные яды. Сейчас у нас будет практическое занятие, где мы проверим наши записи по ядам и антидотам.
Результаты проверки были неприятные. Нет, то что какая-то магия была в еде, определить было можно. Другое дело, что некоторые магические яды, надо полагать, только в процессе приготовления были магическими, а будучи в готовом виде имели абсолютно немагическое активное вещество растительного или животного происхождения. С немагическими ядами было вообще все глухо.
Другое дело, что, как прочитала в специфической литературе Гермиона, организмы магов были куда более выносливы по отношению к немагическим ядам. Однако никому не мешает увеличить концентрацию в сотню или тысячу раз - тут любой магичекий организм загнется, никакой волшебной выносливости не хватит, ну никак. А ведь могут быть и распыленные в воздухе яды.
По результатам практики решили, что никакого хорошего решения нет. Никто им не даст ходить по школе в скафандре высшей защиты. Это не устроило перфекционистку Гермиону. Решили написать "Эссэ" Флитвику, с тем чего у них получилось и тем, чего бы они хотели достичь.
Без нападений троллей и "бывших" пожирателей смерти время летело быстро. Большинство учеников рейвенкло - тихие, замкнутые дети, не ищащие общения. Но, как говориться, гнида везде найдется. Зависливая, как Уизли #6. Нет, это, конечно же, шутка - такими зависливыми гнидами как Уизли могут быть только Уизли. Только вот небо не может быть безоблачным каждый день. На горизонте межфакультетских отношений пока еще не солнцем, но уже не звездочкой пыталась сверкать Чо Чанг. А так как самый простой метод занять место в коллективе - показательно загнобить кого-нибудь (Годлумтакати сам такое проделал со Снэйпом), то выбор у Чо был невелик. На своих бычить ей было не с руки. На старших - и подавно. Вот и оказалось, что вариантов то, кроме Гермионы, по сути то и нет. Нет, Чо, ни в коем разе, не была по себе - она пыталась вписаться самой младшей в клуб "хозяев жизни" Рейвенкло. Пока что дальше толканий и неприязненных взглядов дело не шло - но это ведь только пока. Гермиону уже делали изгоем и в прошлой школе, и на Гриффиндоре - и она уже видела, что будет дальше. Предъява, с точки зрения Чо, была стандартная. Годлумтакати после столкновения со Снэйпом был эдаким "рыцарем печального образа", который ни к каким отношениям не стремился, но, тем не менее, вес его на Рейвенкло был велик - ведь никому другому директор Флитвик не уделял столько внимания. А неведомая грязнокровка Гермиона "не понимала своего места" и проводила слишком много времени рядом с Годлумтакати. По сути, от зарождающегося конфликта зависело, кто станет главным на первых-вторых курсах. Для Чо это было "партийное задание" и "экзамен" от группы "хозяев жизни". Для Гермионы это был вопрос выживания в коллективе. Эх, не тот факультет назвали Слизерином. Гриффиндор и Рейвенкло с таким же успехом можно было назвать Слизерином. С Хаффами Г & Г еще не сталкивались, но, почему-то, прогноз был аналогичный. И проигрывать сучке Чо Гермиона не собиралась. Вопрос был только в том, как угомонить узкоглазую без убийства и чрезвычайного членовредительства. И дело вовсе не в человеколюбии - просто это бросит тень на Флитвика, а это их с директором отношениям на пользу не пойдет. Тут нужно сработать более тонко, чем со Снэйпом. И вот на этот счет у Гермионы умных мыслей пока не было. "Неумные" заключались в угрозах, и приведению к подчиненному положению методом дачи Чо обета. С другой стороны, если это не сработает, ее нужно будет хоронить, а этого Флитвик не одобрит. Диллема. "Муж" предложил создать куклу Чо. Это, с одной стороны, было неплохо (несмотря на то, что Чо, как и все чистокровные, своими частями тела не разбрасывалась, так что материал на куклу еще нужно было добыть). Но, все же, это было не то. В поисках подходящего решения, Гермиона сделала Годлумтакати заказ на несколько книг по зельям, которые не нашла в открытой секции библиотеки. В данном случае, получать доступ к закрытой секции через директора было бы слишком большим палевом. Да и не стоило оно того - директор свои услуги ценил совсем не скромно.
Получив мантию-невидимку Смерти, Альби стал намного более свободным в своих перемещениях, а вместе с ним и Минерва. До каникул оставалось всего ничего, поэтому было решено возвращать мальчика к свету прямо сейчас. В воскресение вечером экс-директор заявил Кошке, что отправляется на разведку до субботы, надел мантию-нивидимку и был таков.
Уже в понедельник у Годлумтакати наступило весеннее обострение паранои. Постоянное чувство взгляда в спину, в сумме с редкими тяжелыми шагами (как бы тихо не ходил Альби, для привыкшего к ночевкам на природе Годлумтакати это было похоже на звон колокола. Пока сталкер не был обнаружен, Годлумтакати держал дистанцию с Гермионой, в то же время не выпуская ее из виду.
Заглушающие чары, накинутые Кошкой, на сапогах Альбуса держались не более пары часов) - такое не могло радовать. Все же Альбус, несмотря на мантию, не рисковал свободно перемещаться по Хогвартсу - мантия вовсе не гарантия необнаружения. Поэтому он заранее занимал место в каком-нибудь помещении, которое Годлумтакати не мог не заметить, и сверлил его взглядом Избранного, пока тот помещение не покидал.
Градус паранои Годлумтакати повышало то, что невидимый сталкер не детектировался стандартными обнаруживающими заклинаниями. Даже заклинание для обнаружения призраков его не брало - ведь он не был призраком. В субботу, когда Годлумтакати был готов кидать гранату на интуицию, взгляд в спину исчез. Альбус отправился на совещание с подельницей - нужно было обдумать захват и "возврат к свету" Избранного.
Годлумтакати провел выходные, судорожно ища хоть какие-то обнаруживающие заклинания и в двадцатый раз укладывая девайсы по кармашкам и в планшет, пробуя как они выходят из кармашек, стучат ли при шаге и т.д. и т.п.
В субботу в его поиске произошел прорыв. Выписав все заклинания, которые он использовал, на листочек, Годлумтакати установил, что все они были расчитаны либо на поиск жизни, либо на поиск разума, либо на поиск магического отклонения. Слишком он магический подход выбрал в решении магической задачи. Это неправильно. Нужно быть ближе.. к природе, что ли? К маглам, опять же. Достав новый лист, Годлумтакати изобразил на нем три овала, вписав в них список из первого листа. Овалы он обозвал "жизнь", "разум", "маг. источник". Сам листок он озаглавил "магический подход" и отодвинул в сторону. Еще один лист был извлечен на белый свет и озаглавлен "магловский подход". После долгих размышлений слова "магловский подход" были подчеркнуты несколько раз, и от них отросли несколько веток:
1. Подготовленная территория - среда, которая не позволяет чему-либо находиться в невидимости. Например, сырой песок не поможет невидимке подкрасться к тебе незаметным. То же можно сказать про гм.. струи дождя или там дыма. Вообще, на эту тему стоит подумать подробнее, так так Годлумтакати было бы интересно увидеть такой "магический дым" или "магический дождь". В минимальном варианте - горсть песка или баллончик с краской. Если бы еще как-нибудь видеть плотность воздуха..
2. Звуковая локация, как у летучих мышей.
3. Тепловое зрение, как у змей или .. Годлумтакати не знал, есть ли у животных тепловое зрение.
4. Как вариант пункта #3 - змееуст он или нет - достаточно вызвать змею, и дальше пусть работает она. Заодно и нападет. Заклинание вызова змеи Годлумтакати давно усвоил. И даже использовал призванных змей для разведки и других дел на зароботках вместе с учителем Джинтжи во время каникул.
Честно говоря, когда Годлумтакати вписал на лист пункт 4, он себя долго и со вкусом ругал. Папа Легба, он должен был подумать об этом раньше.
5. Наверняка есть какое-нибудь магическое зрение, используя которое соответствующие специалисты придумывают чары, мастерят артефакты и курочат магическую защиту. Кстати, интересно, почему Флитвик в своих уроках не упоминал это? (Директор Филиус обходился специализированными заклинаниями, хотя логичнее было бы использовать магическое зрение).
Иными словами, Годлумтакати решил всегда держать в памяти школьный опыт с магнитом и железной стружкой на бумаге: даже если магнитное поле не видно, следы его присутствия легко обнаружить.
Упаковав листы со своими измышлениями в планшет, Годлумтакати достал компас и отправился искать Гермиону - вместе они быстрее найдут соответствующие заклинания. А в субботу он собирался украсть немного внимания самого директора - тот наверняка что-то дельное подскажет, особенно, когда увидит, какую работу они уже проделали (после назначения директором Филиус изменился - стал ценить свое время, поэтому, для него нормальным решением было направить учеников самих решать проблему).
Приближались годовые экзамены, когда Драко наконец-то отошел морально от урока Квирелморта и вернулся мыслями к жестокой мсте убивцу его любимого кресного, очевидно же, грязнокровке и вообще мудаку-предателю-крови Годлумтакати. Почему предатель крови? Очевидно же! Только Малфои истинные носители древних традиций предков, а все, кто им не нравятся - грязнокровные предатели крови. Обучение Квирелморта Драко забыл (он очень старался), так что к концу весны наследник Малфой полностью вернул себе свой пафос, зазнайство и прочие мажористые привычки. Но где-то в подкорке что-то от тех уроков у Драко осталось. Если сформулировать то, что чем теперь Драко руководствовался, сам не осознавая это, то будет что-то около "Не стоит залупаться на тех, кто тебя сильнее, во всяком случае сильно нагло. Далеко не каждый из них готов отсосать, стоит лишь сказать фамилию Малфой - некоторым это только повод посильнее пнуть Драко по ребрам. Ногами". И вот на Гиену Драко залупаться не хотел. Слишком неправильно все пошло в тот раз. В голове у мажорчика сама собой сформировалась ментальная закладка, что Гиену лучше не трогать. Ну не тогать лучше Гиену. Ну просто ну его.
Так вот. Это не значит ведь, что Гиене вообще не нужно делать пакости. Уже ни для кого не было секретом, с кем проводит время Гиена - с грязнокровкой. Впрочем, чего еще ожидать от предателя крови? А вот показать грязнокровке ее место - это ли не прекрасно? Достойное дело достойного носителя чистокровных традиций (как их понимает ущербный мозг наследника Малфой). Решено. Этим он и займется. Нужно себя порадовать, чтобы было что вспомнить перед каникулами.
Филиус не бросал слова на ветер, поэтому направил Сириусу письмо, в котором по-старчески сетовал, что ему, дескать, больно видеть, что мистер Блэк не смог подобрать подходящие слова, а мистер Гиена, мол, молод, но горяч, и т.д. и т.п. - и вообще, почему бы им не встретиться, да не обговорить как следует, что можно на эту тему сделать.
Пока Сириус читал это письмо, он стойко пытался понять - что же нужно Флитвику. Флитвик, очевидно, не собирался выпускать Гиену-Поттера из когтей. Опять же, если задать вопрос аналогично "кому выгодно?", только в данном случае, "что выгодно?" - ответ может быть только один. Или два. Что взять с Блэка? Знания Блэков. Или деньги Блэков. Влияние Блэков, увы, больше не решает. Прое*ано влияние Блэков, и нужно не одно поколение, чтобы это влияние восстановить. Да и деньги Блэков уже не те, что раньше. Остаются только знания Блэков. Полугоблин хочет через своего ученика запустить когтистые руки в библиотеку Блэков. Чтож - не он первый, не он последний. Главное, как много ему дать, и что за это можно получить. Это к вопросу о восстановлении влияния.
Дело в том, что на крестника Блэку было немного плевать. Все же, между позаботиться о нем и погнаться за предателем Сириус выбрал вовсе не позаботится. Нет - позаботиться он бы позаботился. Но это далеко не самое интересное для двадцатилетнего парня, у которого вся молодость впереди? Молодость известным образом прошла в Азкабане, хотя зрелость так и не наступила. О крестнике заботиться по-прежнему не особо хотелось. С одной стороны как бы и нужно - с другой - Гарри ведь сам отказался. Но так дело не пойдет. Рано или поздно эта ситуация выплывет в широкий доступ - а Филиус вполне может использовать это к своей пользе. И вот тогда репутации Блэков будет нанесен удар, от которого будет сложно оправиться. Как же так - Блэк бросил крестника, да так, что тот потом от него отказался, и знать его не захотел. Это будет полный конец. Так что делать нечего, нужно устанавливать дружественные отношения с Поттером.
Разговор с Филиусом прошел продуктивно. Тот сообщил Сириусу некоторые детали детства Гиены-Поттера, которые ему были известны, и почему тот вспылил при разговоре с Блэком. Что не стоит относиться к нему, как к дитю малому. Что до конца года вряд ли стоит что-то предпринимать. А каникулы он, скорее всего, проведет с приемным отцом. Увы, Вы упустили свой шанс занять самое важное место в его жизни, мистер Блэк. А вот в следующем учебном году директор что-нибудь придумает, чтобы помочь мистеру Блэку.
Собственно, где-то ровно на это Сириус и расчитывал. Формально, он по-максимуму "заботится" о Поттере - насколько это позволяет ситуация. А что до лета - у него есть более важные дела. И более приятные.
В четверг на обеде Годлумтакати снова почувствовал взгляд в спину. На этот раз он собирался вскрыть маскировку злобного сталкера. То, что сталкер злобный и вообще добра ему не желает, было понятно по той ненависти, что ему прилетала. Только сегодня Годлумтакати не старался быть на виду минимум у курса, и вообще вел себя "беспечно". И нашел. Через урок после обеда у него было окно, о чем Годлумтакати радостно, четко и громко сообщал всем желающим и нежелающим, в купе с тем, что он проведет это время в клубе. Несколько раз. Поэтому ничего удивительного, что когда Годлумтакати подходил к клубу, сам собою проявился сталкер-взгляд. В этот раз Годлумтакати был готов, насколько позволяло его уикэндное исследование - на нем был накинут каст, позволяющий "видеть" как летучие мыши. Чтобы обозначить сканирующие "импульсы", молодой шаман в ритм щелкал пальцами, как будто напевая про себя. Увы, ни тепловое зрение, ни магическое зрение, ни чувствительность магии применить было нельзя. Тепловое зрение хорошо работает практически в полной темноте - любые источники света сильнее свечи вызывают сильный тепловой засвет. С магическим зрением то же самое - в Хогвартсе слишком сильный магический засвет. Существует еще "чувство магии", только у него обратный минус - наоборот, работает только на очень сильных магических скоплениях. Увы, ничего кроме "звукового" зрения летучих мышей в Хогвартсе использовать было нельзя.
Когда Годлумтакати определил, что прямо посреди коридора, напротив двери в клуб, находится таинственный невидимый сталкер, он без затей запустил руку в карман и метнул в того горсть песка. Сразу стали видны контуры баллахона. Железный Альби, поняв, что он раскрыт, решил давить авторитетом, и снял капюшен мантии.
- Ты меня очень огорчаешь, мой мальчик. Ты обратился во тьму. Ничего, я помогу тебе вернуться к свету. Не сопротивляйся, или будет больно, - всю эту ахинею Дамби изрек, медленно надвигаясь на Годлумтакати.
- Мяу! - подтвердила его слова Макгонагалл, которая для удобства проникновения в Хогвартс находилась в своей аниформе на плече у Альбуса, под мантией-невидимкой.
Годлумтакати никогда не видел Альбуса лично, но изображений гомостарца хватало, и о своем враге #1 он забыть никак не мог. Зашуршали терочные запалы извлекаемых из кармашков шипастых ежиков термитных шашек, и мантию Альбуса проткнули их крючки-зацепы, с металлическим звоном останавливаясь о железный корпус бывшего директора Хогвартса. Больше всего не повезло Минерве, которой один из ежиков намертво застрял в левой лапе, моментально выведя ее из строя. Ей осталось только со звериным воем кататься по плечу Альбуса, все больше запутываясь в разгорающейся мантии.
- Тинки! - позвал Годлумтакати эльфа Хогвартса (все-таки будучи личным учеником директора, ему перепали некоторые плюшки, как приставленный к нему домовик), - Немедленно сообщи директору Флитвику, что на мистера Гиену нападает неизвестный у спортклуба!
Годлумтакати хотел бы отдать какой-нибудь более короткий приказ, но он уже давно убедился, что с мозгами домовиков это не сработает. Тем нужно отдавать приказ максимально четко, без разнотолков.
Альбус меж тем понял, что его "моральное подавление" не работает, сбросил горящую мантию-невидимку (вместе с Макгонагалл) с плеч и рванул за Годлумтакати. Тому же было достаточно зрелища невозмутимого лица Дамблдора, игнорирующего горящюю у него на голове термитную шашку, чтобы понять, что все серьезно. Кидая Глациос на пол, он зигзагами отступил.
Дамблдор, поскользнувшись, кубарем влетел в первый же поворот, растерев в щепки и пыль декоративную глиняную то ли вазу, то ли амфору на деревянной тумбе. Годлумтакати тем временем уже заворачивал за поворот, из-за которого в свое время Уизли #6 вывалился прямо под светлые очи Квиреллморта.
Железный Альби как двадцатилетний вскочил на ноги и бросился в погоню за поганцем Поттером. После второго падения он перестал кочевряжиться, и попер на четырех конечностях - железные пальцы пробивали тонкую пленку льда от Глациуса, создавая надежное сцепление с каменным полом. За поворотом шел прямой коридор длиной около шестидесяти ярдов, и Альбус прошел его на половину, когда Годлумтакати оставалось до поворота ярдов семь. В этот момент из временного потайного хода навстречу молодому шаману вышел непропорционально опасный в своей изящной миниатюрности действующий директор Хогвартса Филиус Флитвик. Общение ученика и учителя заняло всего лишь мгновние: на вопросительный взгляд Филиуса Годлумтакати скосил глаза назад, после открыл директору сектор огня, уйдя в почти футбольный подкат. Флитвик сразу же воспользовался положением, и запустил в несущегося на карачках Альбуса серию из пятерки Бомбард. Альбус кувыркнулся через плечо и затормозил, а затем относительно неспешно поднялся. Места попадания Бомбард сверкали шестидюмовыми воронками блестящего металла, глубиной дюйма в три. Взгляды директоров, между которыми осталась дуэльная дистанция в десять ярдов, сошлись.
- Я смотрю, стоило мне только отлучиться из школы, как тут все обратились во тьму, мальчик мой, - проворковал известно кто.
- Я не позволял тебе называть меня твоим мальчиком при жизни, не позволю и при смерти, старый ты гомомаразматик, - ответил Филиус, - а твой мальчик, Северус, ты знаешь - плохо кончил. Они все плохо кончают, твои мальчики.
Филиус тянул время пытаясь понять, что это такое. В это же время Хогвартс, повинуясь мысленной команде, вводил осадное положение, запечатывая учеников в аудиториях, помещениях факультетов и больничном крыле. Как и говорил Сириус, он не ощущал от "Альбуса" темной магии. Тогда что же это? Воскресший крестраж? Выходит, их было четверо?
- Ты стал слишком вульгарен, Филиус.
Филиус тем временем ощутил отклик от Хогвартса, что в коридорах учеников нет. Ну, кроме Годлумтакати. Более ничто не задерживало действие, и Альбуса захлестнули магические веревки, а затем в него полетели оглушители и парализаторы. Пользы с того было ноль. Абсолютно ненапрягаясь, тот разорвал веревки, проигнорировал оглушители с парализаторами и сиганул в стрельчатое окно. Через пару секунд раздался звук приземления "Альбуса" вместе с осколками окна, а затем звук еще одного разбитого окна.
"Хогвартс, указуй" - приказал Филиус, и почувствовав нарушителя, метнулся к лестнице. Годлумтакати последовал за нарушителем. "Альбус" ощущался двумя этажами ниже, на лестницах, и он направлялся вниз. Филиус подошел к пролету, но заглянуть в него не смог: маленький рост тут играл против него - перила были выше роста директора, и он не мог через них перегнуться. "Хогвартс, разомкни лестницы" - приказал директор. Через четыре секунды звонкий звук удара стали о камень принес известие, что экс-директор просто прыгнул вниз. Когда учитель и ученик добрались до основания лестницы, экс уже едва ощущался в глубине подземелий. И вот сигнал пропал. "Катакомбы" - подумал Филиус, и остановился. Искать нечисть-Альбуса в катакомбых под Хогвартсом, вдвоем - нет, он этим заниматься не будет. Не такими силами.
- Ну-с, молодой человек, извольте рассказать, что случилось? - спросил директор Флитвик, направляя свой путь в кабинет. Нужно было вызывать ДПМ. Да и заодно просмотреть воспоминания Годлумтакати в омуте: все равно с "мальчиками Амелии" разговаривать будет он, на правах директора.
Когда на разбор полетов прибыла Амелия с тревожной группой, Хогвартс уже нарастил над всеми входами в катакомбы трехметровый слой камня, а осадное положение было отменено. У портрета, под которым скрывалась дверь в спортивный клуб, была найдена экс-замдиректора Хогвартса, мастер трансфигурации Минерва Макгонагалл. Замотанная в абсолютно испорченную мантию-невидимку самой Смерти, погибшая то ли от удушья, то ли от болевого шока, вызванного множественными тяжелыми ожогами.
Представив фееричный завтрашний заголовок Пророка, директор отпустил Годлумтакати. Для объяснения с ДМП будет достаточно его воспоминаний в омуте.