В душной подземной камере полной испарениями нечистот, узники долго не жили. По стенам пещерного помещения сочилась вода, вымывая известь из камней; кругом густо сидели, лежали, стояли люди.
Было их сорок четыре человека.
Третьего дня их загнали в каменный мешок, пообещав вскоре разбросать по другим камерам, но шли сутки за сутками, а никто за ними не приходил. Лишь раз в день открывалась створка раздаточного окна и просовывалась пища.
В тюрьму бросали христиан. Содержались люди без суда и следствия, надеясь только на милость Бога и императора.
Новый Рим рос как на дрожжах. Уцелевшие после пожара постройки безжалостно сносились. Этим воспользовались бездомные и потянулись со всех концов империи в Рим. Пока суть да дело можно было жить в старых заброшенных домах, в которых ещё сохранилась обстановка.
Таких пришлых накопились уже тысячи.
В Риме ещё практиковалась бесплатная раздача хлеба. Предвоенная лихорадка заставила правительство перейти на режим экономии и специальная комиссия приняла решение очистить Рим от неимущего люда, не являющегося гражданами Рима. Пытались произвести перепись. Но дело оказалось неисполнимым. Нищие прятались.
Вот и пришлось полицейским подразделениям применять силу. Полиция и доброхоты штурмовали дом за домом. Подвал за подвалом. Десятки грязных, оборванных людей попадали в застенки.
Христианам в тюрьмах пришлось ещё потесниться. С нависающего потолка тоже густо и грязно каплет. Капли попадают за ворот, на лицо. Вокруг нестрпимый запах грязных тел и отправлений.
Семьдесят первая камера предварительного заключения, что в изоляторе старой крепости, не хуже и не лучше иных. Когда-то крепостные стены спасали Рим от нашествия варваров, но теперь Рим настолько велик, что никто не покушается на его могущество.
Рим строился поколениями. Его полководцы не носились с боевыми фалангами по ойкумене. Стратегию Александра Македонского Рим не разделял.
Тяжёлая поступь гоплитов медленно шаг за шагом раздвигала границы страны, пока она не стала тем, чем является сейчас - империей.
Среди сорока четырёх оборванцев бородатый мужик неопределённого возраста. Ещё крепкий мужик. Глаз не увидать под мохнатостью бровей. Руки коротковаты, ладони широкие, мозолистые, покопавшие вволю земельку.
Такими руками быку голову скрутить можно. Под - стать и плечи. Словно коромысло распинают они человеческое тело до предела. Не плечи, а рычаг с помощью которого можно многие дела наворочать!
Зовут человека Амор. Так записан он в реестре.
Не многие знают в лицо его. Некоторые слышали много, многие немножко, но в большинстве об Аморе знают, лишь по наслышке от тех или этих.
Следователи запутаны, никак не могут установить его загадочную личность. Люди в большинстве своём судят о том чего не знают, а знают наверняка лишь то, о чём и говорить нет нужды.
Ибо знания большинства арестованных группируются вокруг примитивных желаний. Хлеба, хлеба и хлеба. Хорошо бы женщину, а нет женщин, так и зрелищ достаточно.
Есть решение Сената и Верховного суда: все узники, признанные здоровыми, должны направляться в учебные подразделения, а затем в армию.
Амор сидит недавно. Арестованных привозят и увозят. Его не тревожат.
Амор улыбается в бороду. Он всегда улыбается. И всегда молчит. Но те, из случайных сотоварищей, кто видел и слышал как он проповедует, рассказывают, что нет равных ему в искусстве произношения речей.
В секретном отделе полицейского ведомства хранится досье. Не так уж он и прост этот мужик. И за мотыгу не держался. Изворотлив, хитёр. Появляется, исчезает, баламутит народ.
Приписывают ему и нападения на банки, таможни, налоговые инспекции.
Где награбленное? Обычное дело,грабители прячут ценности. Ведь правильно потратить деньги - искусство. Воры жадные люди. Они тратят только на себя и потому всегда попадаются.
Но Амор не таков. На растратах его не взять. Наверняка за его спиной стоит какая-нибудь организация.
Следователь по особо важным делам, Трик Бетум, бывший камердинер цензора Катуллы, яростного и не примеримого врага Нерона, знал дело Амора, как ему казалось до мелочей.
В своё время он получил чин и должность за то, что собрал на своего хозяина достаточно компромата Теперь вот работает следователем и за старательную службу получил отличие.
Трику нравиться работать следователем. Работа не пыльная. Он твёрдо знает, что полиция не хватает всех без разбору, а если взяли кого, то за дело. Ему лишь остаётся оформить признание, да подвести под изложенные факты какие-нибудь доказательства. Так или иначе, негодяи сознаются.
Разницы нет, что именно совершил преступник. Важно, чтобы сроки расследования не превышали того времени, на которое рассчитывает его начальство. По срокам и дела. Это профаны думают, что по делам сроки.
Противный старик, Амор. Имя не еврейское, даже не халдейское. И не аморейское. Как шифровка какая-то. Возишься с ним. Приколотить бы гвоздями к кресту и пусть подыхает вместе со своей тайной.
Но начальство требует во что бы то ни стало раскрутить старика. В его досье география преступлений просто великолепна. От Галилейского моря до Ниневии, от Ниневии до озера Меотийского, от горы Арарат до последних порогов Нила.
Отовсюду шла ябеда: некий Амор баламутит людей, искушает их в вере, говорит: нет власти кроме Бога единого и бог тот Сатана.
Не хуже, чем у христиан получается. Те сделали единого Бога своего трйхглавым чудищем и поют осанну Богу Отцу, Богу Сыну и Святому Духу. Не бог, а настоящий Змей Горыныч.
Трик Бетум допрашивает только днём. По ночам работают младшие следователи. От усталости они нервничают и от обещаний тумаков переходят к тумакам действительным. Колотили и Амора, и руками и палками. Наказывали розгами. Всё напрасно. Амор - крепкий орешек. И отправили бы его на крест или там виселицу, но выявились некстати новые подробности.
В начале тысячелетия, когда Трик Бетум ещё физически не существовал, был связан этот старик, тогда молодой ещё парень, с основателем новой веры, неким Иисусом Христом. Христос проповедовал в Иудее и других областях Израиля: Самаре и Галилее. Там и казнён был тогдашним префектом Пилатом.
В Израиле беспощадно относятся к преступникам. Римское судопроизводство требует досконального изучения дела и доказательств вины. А в Израиле достаточно, чтобы духовные лица выразили своё отношение к преступнику и казнь тому тогда обеспечена.
Конечно, христианство имеет привлекательные стороны, правительство могло бы повнимательнее разобраться с идеями, которое оно в себе несёт. Но это дело правительства.
Преступление, которое связывали с именем Христа и именем Амора такого рода: Было совершено нападение на казначейство Иудеи. Там скопилась значительная сумма, почти в пол миллиарда систерций. Это и налоги за несколько лет, и пошлины, и торговый капитал еврейских и римских купцов.
Израиль весьма неохотно расстаётся с деньгами и задержки по платежам иногда растягивались на годы. Цезарь Октавиан ожидал, что скоро бюджет страны пополнится израильским золотом, но...
Кража из ряда вон. Уж как не шарили, как не искали - всё перевернули, деньги как в воду канули. Тут и попадись на глаза судебным ярыжкам странствующий пророк. Сам по себе Амор не опасен. Но не опасен и Христос. Опасны их дела. На дела они поднимали народ своим откровенным Словом.
На маленькой земле Израиля и сразу два пророка. Не многовато ли?
Как часто случается в жизни, наилучший взошёл на крест. Проблему сняли, но...
Августу нужны были деньги.
Ирод, царь Иудеи, валялся у Цезаря в ногах.
- На какие средства живёшь? На какие "шиши" роскошествуешь? - кричал император.
- Нищим оборванцем пришёл просить у меня власти. Я дал её тебе! И ты обокрал меня! -
Ирод плакал взахлёб. Лживые слёзы текли ручьями.
Октавиан знал цену Ироду. Самодур, но самодур зависимый. Плохо, что Ирод ещё более зависим от своей супруги Иродиады.
Та своенравная, вспыльчивая, уже пустила по ветру имущество первого супруга Филиппа; имела связи на стороне и любовники обирали её беспощадно.
Мстительная, она преследовала их и иных настигала. Тут приходил черёд Филиппа; казни любовников жены доставляли ему наслаждение.
Ирод, кровный братец Филиппа, вступив на престол, дал клятву Сенату блюсти интересы империи, строго отчитываться за каждый вес серебра и золота. Но Иродиада требовала роскоши. Иначе сцены объяснений с мужем принимали характер побоищ. Быстро научила она супруга как скрывать большую часть налогов, поступающих в казну Израиля, как "доить" купцов и промышленников.
И потекли деньги. Для начала нужно было рассчитаться с Римом. Дело многотрудное. Рим долгов не прощал. Однако был терпелив в ожидании.
Правдами, большей частью неправдами, долг сокращался.
Ужесточалась дисциплина в стране. Увеличивался чиновничий аппарат.
Тут подросла Мина, приёмная дочь Ирода. Вся в мать. Редкой красоты девушка. Глядя на неё, Ирод сожалел, что так поздно узнал Иродиаду и её дочь. Совершенство форм, ослепительно белая кожа, глубокие карие глаза, которые при случайном освещении становились вдруг, то зелёными, то нежно жёлтыми; точёные линии рук. Невероятной длины ноги, не худосочные, как можно было бы ожидать у такой высокой девушки, а мускулистые, упругие, увенчанные крепкими ляжками и тяжёлыми ягодицами, которые хотелось ущипнуть, поласкать ладонью, даже отцу.
Два раза в неделю Ирода посещают служащие финансового управления. Среди них Матфей - мытарь. Матфей начальник налоговой инспекции. Наиважнейшего органа изымания средств у населения. Ирод очень внимательно выслушивает его доклад.
Матфей - исправный работник. Знает наперечёт всех важнейших плательщиков. Они у него в кулаке. Других, что помельче, он позволяет растрясать своим подчинённым и, не без успеха. Матфей знает привычки евреев.
Лицом к лицу, глаза в глаза - евреи честные люди. Хозяева своему слову. Но стоит, отодвинув систерций, отвернуться от денег и нет их. Испарятся. Как, каким образом, никогда не поймёшь
Поэтому работа мытников трудная . Они в постоянном напряжении. Другое дело грабёж. Тут тоже нюансы. Но грабителей, если уж не схватили их за руку в момент совершения преступления, найдут и позже.
Совсем иное дело "честные" евреи.
С Матфеем царь Ирод сработался. Но не любит его Иродиада. Терпеть не может. Говорит: слишком честен. Что весьма подозрительно. Честные люди - то по тюрьмам сидят.
Иродиада, женщина. Всё что видит - переживает эмоционально. Знала Иродиада не только богатство, знала и бедность. Естественно держит ухо востро. С ней Ироду легко живётся. Дом - полная чаша.
Как гром с ясного неба - смерть Филиппа. Цезарь вызвал Ирода, обласкал, вспомнил как отличился Ирод в борьбе Августа с Помпеем. Ирод прослезился. Великий помнит его, своего преданного раба. Император приступил к делу.
- Иудее нужен властитель. Жёсткий, но образованный. Твёрдый, но снисходительный. Справедливый, но не податливый. Всем этим качествам ты вполне отвечаешь. Решил я предложить твою кандидатуру Сенату.
- Как только Сенат вынесет положительное решение, езжай. Принимай трон, хозяйство. Год тебе на смотрины и давай. К концу второго года чтобы рассчитался с казначейством. Как, каким образом, какой ценой, тебе решать. Но тебе и отвечать за результат.-
Так Ирод стал царём Иудеи. Положил глаз на вдову. Взял её в жёны.
Рассчитавшись с казной Ирод вздохнул свободней. Тут и стала Иродиада забирать бразды правления в свои руки. Наложила нежную ручку свою и на финансы. Затрещал по швам бюджет . Иродиада легко перечёркивала статьи, которые по её мнению были излишними или раздутыми. Она сократила до минимума пенсии инвалидам государственных служб, уменьшила полицейский аппарат, Вооружённые силы самообороны , пограничную службу; объясняя всё тем, что незачем разбазаривать имперские средства.
Рим взялся править нами, пусть правит как хочет. Но здесь правит Ирод! И правила Израилем и Иродом как хотела.
Один Матфей сохранил позиции своего ведомства, не потому, что отстаивал их так уж сильно, просто Иродиада знала; основные денежные поступления в казну и её карман, идут как раз через Матфея. Налоговая полиция укреплялась за счёт военного и полицейского управлений. И это при всей её нелюбви лично к Матфею.
Матфей - мужчина лет сорока, просто одетый, аккуратный. В разговорах рассудителен. Дело своё знает. Поймать его на слове трудно.
Что очень не нравилось Иродиаде. Она привыкла царить. Её слово должно быть всегда решающим и последним. Споров не выносила. Если не удавалось поставить оппонента на место в первые две-три минуты , срывалась на крик. Не чуралась и площадной брани. Ирод в такие моменты, если случался рядом, предпочитал уходить.
Не успел оглянуться Ирод, как уже пошёл по стопам брата своего. Опять казна пуста, долг империи нарастал. И тогда Ирод загулял напропалую. За пьянствовал.
Недаром говорят: пришла беда - отворяй ворота.
- Ходил по земле человек по имени Иоанн. Из тех ханаанеян, что чудом сохранились до дней Иродовых. Давно земля ханаанеянская и филистимлянская считается вотчиной семьи Иакова, праотца. И нарекается по его имени: Израилем.
- Появился Иоанн как из под земли. Не было... и вот он есть. Ходит, призывает народ.
- Нет, говорит нам, ханаанеянам места на этой земле. А земля наша Израиль.
- Пусть всем народам будет земля наша! А нам вода.
- Ибо весь мир - вода. И тело вода, и камень - вода!
Люди толпами следовали за Иоанном. Дивились его речам, но оглядывались.. Всякий кто хотел слышать Слово, знал, что ищейки Ирода не дремлют.
А Иоанн кричал: - Я глас вопиющего в пустыне! Я крещу водою. Некто, идущий вслед за мною станет впереди меня.
Голос у Иоанна трубный, могутный. Ковыль-трава не выдерживает звуков его голоса ложится, плотно к земле, только что в снопы не вяжется и не скирдуется. От звука того голоса у людей уши закладывает.
Донесли Ироду. У того с похмелья болела голова. Он перепоручил это дело Иродиаде, а та недолго думая, выслала караул, чтобы взять смутьяна и заточить в подземелье.
Народ гудел. Говорили, что сегодня обязательно будет тот, кто есть Бог и Сын Бога. Некоторые недоумевали: как в одном лице и Отец и Сын?
Другие доказывали, что не два лица, а три. Потому что между Отцом и Сыном ещё место для Святого Духа. Запутавшиеся, метались от группы к группе верующих и праздных с вопросами, с просьбами разъяснить.
Снял напряжение человек по имени Варфоломей, сказав:
- И было: в тридцатый год в четвёртый месяц, в пятый день месяца, когда отверзлись небеса, и я видел видения Божии - так говорил пророк Иезекиль, священник в земле Халдейской во времена пленения Вавилонского, на берегу реки Ховара Сошёл Бог на землю при громе и пламени. Был он трёххлик. Руки, ноги как у людей. Шёл в разные стороны, куда лик глядел. А сходился и опять трёхлик. -
Люди! - воззвал Варфоломей. Непостижим Бог. У Януса два лица. Мы смеёмся, сторонимся его. Другие верят, говорят: Бог.
Иоанн : - Бог это Отец, Сын, Дух Святой. Иезекиль видел Бога на четыре стороны. Нам ли спорить, люди! Кто говорит, отвечает. Ответь Иоанн, силою Божьей, креститель. Увидим ли мы хотя бы одно лицо нашего Бога?
На что Иоанн Креститель отвечал: я крещу водою. В покаяние . Ибо сказано мне, вода суть живого. Вода крещения, суть живая вода дающая жизнь вечную. Придёт другой и будет крестить вас Духом Святым. Любите его. Возненавидите?! Придёт третий, его крещение будет огнём. Тогда и конец света!
Тот час же из толпы вышел светловолосый,с коротко стриженной бородкой остроглазый мужчина с лопатою в руке. Сказал:
Полно тебе Иванушка стращать народ мой. Видел я и дедов их, и прадедов, достойны все жизни вечной, а ты, крести. Крести. И вошёл в воду. Крестил его Иоанн, омывая живой водой, и все люди увидели как голубь белый, сел на его плечо, заворковал , затрепетал крылами и распустил перо пухом белоснежным. Зарделось в центре облачка и Дух Святой обвился вкруг головы мужчины.
И се, глас с небес глаголющий; Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Моё благоволение.- /От Матфея. Гл.3. Ст. 17./
В неописуемый восторг пришли люди. Они убедились, что есть, существует на земле, Сын Божий. Слышали голос Бога, который звучал в ушах каждого, кто желал слушать. Услышала и стража, что пришла схватить Иоанна Крестителя. Пала ниц. А Иоанн сказал им:
Я своё дело сделал. Теперь берите меня, ведите. Я под рукою Божьей.
Слава тебе, Иисус Христос, Сын человеческий, Сын Бога возлюбленного, Аминь!
История эта оказалась настолько живой и бесхитросной, что потрясла народ. Те кто видел и слышал, рассказывали тем, кто не пришёл, потому что сомневался, или тем кто опоздал, хотя и спешил, что чудо уже свершилось: явился мессия и люди будут спасены.
Когда предстал Иван Креститель перед очи Ирода, тот спросил полушутя - полусерьёзно : где ещё он представлял подобные картины и какова его цена за доставленное народу удовольствие?
Видишь ли, сказал царь, у нас принято, что зрелища оплачивает властитель. Назови свою цену и иди с богом.
На что Креститель отвечал: сказано Богом, ибо Моё благо бремя и оно легко. Из рождённых жёнами, я - наисчастливейший, потому как избран Всевышним для жреческого дела, осветить воду мёртвую духом святым для человеков, ищущих спасения. Отныне всякий крестившийся есть причащённый живой водой, вечной жизнью, которую получил бы и ты Ирод, если бы крестился.
- Так крести и меня, - засмеялся царь.
- Нехристь веруя, крестится. Ты же глумишься над небом. Ты вздумал учением подняться. Но поднимаются знанием для того, чтобы веруя помогать людям. Тебе знания ни к чему. Высокое для высокого предназначено. Низкое для низкого.-
- Нашёл кого слушать , - пропела елейным голосом вошедшая Иродиада, скомороха подзаборного. Бабы говорили, что видели проходимца этого в компании таких же шарлатанов, всего лишь третьего дня, мужичок белобрысый был меж ними, а теперь они его в Сыны Божии произвели. Как тебе?
Отвечай Иоанн, царица спрашивает. Верно ли что меж вами заговор?
Может и ходил Иисус Христос за мной, да не являлся. А вот явился и на мне благодать. А ты нехристь, Ирод, покаешься да спасён не будешь.
Ирод удивился речам безбояненным, внимательно посмотрел на Крестителя, надеясь хоть во взгляде его заметить утаённый страх. Но Иван смотрел открыто и смело. Пальцы рук его, связанные веревьём были сплетены и не дрожали.
Есть же на свете фанатики! Фанатизм болезнь души. Люди, заболевшие фанатизмом психически неполноценны, больны. Их требуется незамедлительно изолировать от общества. Фанатизм болезнь заразная. - так подумал Ирод.
Иродиада предложила простой вариант, избавляющий от проблемы вчистую: мешок на голову и в пруд. Похлебает водицы, а мы поглядим, живая та вода или мёртвая? -
Но Ирод был деятелем государственного масштаба. Самосуда не признавал, хотя законы Израиля относительно мягки к вершившим судебное право таким образом.
Иоанна Крестителя заточили в темницу. На хлеб и воду.
Иродиада же заигрывала с Матфеем мытарем. Чтобы содержать своих любовников, ей нужны были хорошие деньги. Где их взять? Казна пуста.
Мытарь - человек допущенный к огромным государственным средствам, Любила повторять Иродиада: Не человек делает деньги, а деньги делают человека. Неважно где, как и когда? Важно кто стоит за деньгами и над деньгами. -
Над мытней стоял Матфей. Должность федерального значения. Она согласовывалась в Риме. Неподкупность - фундамент должности. Кандидатура главного инспектора казначейства обсуждалась в подкомиссиях Римского Сената.
Но Иродиаде уже однажды удалось обмануть Рим, при Филиппе. Тогда мытарем был некий Йотка Сидор. Хитёр был Йотка, но против царицы слаб.
Предложив себя Иродиада получала взамен весь мир, весь видимый из дворца мир. Кончилось тем, что Филипп умер, а с Йотки живьём кожу содрали. А ей то что?
Разговаривая с царицей Матфей не поднимал глаз. Он знал, что слушать Иродиаду можно, но только заложив уши воздушными пробками. Переливы её голоса, разрушающе действуют на мозг. Через три минуты уже не понимаешь, что она говорит, о чём? Настоящая сирена.
Но через пять минут начинаешь любить этот голос, через десять начинаешь ощущать полную от него зависимость и тогда о, горе! Если глянешь в лицо Иродиады - Погиб. Сломлен. Влюблен. Это не просто страсть мужчины к женщине, это - рабская похоть, когда хочется целовать её следы , вылизывать её нечистоты.
Матфей стойко держался. Пользуясь отсутствием Ирода, женщина велела приготовить райские блюда. Она была европейкой до мозга костей. Воспитанная и выросшая на искусстве и литературе греков, испанцев, евреев.
Вот Мина - другое дело. Девочку влекло к роскоши Востока, к музыке и танцам Востока. Куда там Рим!
Какие-то халдеи или парфяне умеют так обставить жизнь, такое дать место в этой жизни женщине, что хочется танцевать, раздеваться, раздеваться и танцевать перед бородатыми мужиками, тиранами и убийцами, пожирающими тебя глазами, готовыми отдать пол царства, нет, всё царство за одну только ночь с тобой.
Иродиада поставила задачу Матфею. Нужно увеличить сбор налогов. Каким образом это сделать?
Нет, мы не можем нарушать закон. Каждый гражданин вносит строго фиксированный сбор. Если увеличить ставку, произойдут возмущения.
- Есть ли другие способы?
Матфей не видел других способов. Иродиада подсказывала. По стране ходят толпы бездельников. Имя им легион. Тысячи, десятки тысяч работоспособных мужчин и женщин, побираются, живут за счёт подаяния, а то и воруют.
Всех этих людей нужно использовать. Нет достаточного полицейского штата, чтобы выловить, упрятать в рабочие лагеря, бросить на тяжёлые работы. Но есть законодательное собрание. Я проведу закон о запрещении бродяжничества. Всякий человек без вида на жительство в данной местности, будет штрафоваться и отправляться домой. Пойманный повторно будет наказан лишением имущества. За сына будет отвечать отец. За отца сын.
Второе: Всех кто не желает подчиняться новому порядку, принудительно продавать в рабство на Восток.
Тех кто на работах получил по три замечания за неудовлетворительное поведение или не выполнение урока, продавать принудительно в рабство.
Третье: Всякий входящий в противоречие с законом, делом своим либо словом своим должен быть объявлен преступником. Жреческий суд Израиля будет выносить приговоры. От тяжести преступления должна зависть и суровость закона.
Я убедила Ирода, что только жёсткой дисциплиной можно добиться беспрекословного подчинения. Государство существует на налоги. Устанавливает налоги власть. Евреи не бедный народ, видела я народы победнее. И что же. Там цари живут как боги. Мы же с Иродом прозябаем. А народ живёт богато.
Когда мы закрутим гайки люди поймут, что такое настоящая власть. У нас любят говорить про Египетский плен и Вавилонское пленение. Но только слепой не видит, что именно Египет и Вавилон развратили евреев.
Соприкоснувшись с роскошью Востока и Северной Африки евреи научились жить легко. Не так как завещали им праотцы. Вернуть души народа к рубежам Авраама, Исаака, Иакова - мой долг.
Я не люблю Иосифа. Именно он положил начало развращению евреев. Да он помог выйти из нужды шестидесяти шести, но какой ценой. Ценой душегубства. Загубил души принадлежащие Саваофу.
Вспомни о чём думали евреи покидая Египет? О земле обетованной? Нет. Они думали, как побольше выманить золота у египтян. Когда Моисей долбил, как проклятый, каменные скрижали, о чём думал народ? О заповедях?
Нет. Он думал о золотом тельце. Когда пришли в земли Моавитские о чём стал думать народ? Об усердии? Богопочитании?
Нет. Он стал думать о моавитских женщинах и ходил к ним и роднился с ними.
А Вавилон? Сточная яма греха. Что Вавилон дал евреям?
Грехопадеение. Народ увяз в грех как будто упал с Вавилонской башни.