Скрыть близость решающего сражения невозможно. Для кого движения войск тайна? Для противника?
Противник не спит. Противник в поиске. Ползут слухи: то тут то там пропали солдат, офицер, связной... Штабная машина на своей же территории нарвалась на засаду... Из штаба фронта украдены документы.
Поговаривают об императрице, чья национальность у всех на слуху и во языцех. Судачат о её дружках, о безволии императора.
Император - главнокомандующий российскими войсками.
В Германии Кайзер надел стальной шлем, разъезжает по соединениям, воодушевляя солдат. Недавно сталелитейный магнат фон Крупп получил пощёчину от Кайзера за то, что запаздывает с поставками новейшего вооружения.
При чём тут Крупп?
Крупп льёт стволы, станины. На его заводах орудия из обыкновенных заготовок превращаются в орудия убийства. Он дело своё знает.
Поставками занимаются другие люди. Но Кайзеру не объяснишь. Он приехал в воинскую часть и увидел пушкарей без пушек. Через всю Германию, через Польшу покатились эшелоны с вооружением.
Нужно заставить русских уверовать в превосходство немецкой техники и немецкого военного гения.
Немецкая армия покрыла себя бронёй с ног до головы не в переносном смысле. Ураганный огонь дальнобойной артиллерии разбивает русские укреплённые позиции. В дело вступает авиация. Она громит тылы, бомбит станции. Расшибает в пух воинские резервы, прячущиеся в лесах.
Пятая колонна во главе с Левиным, идеологом крайней террористической организации, обосновавшейся в Швейцарии, частично в Германии, содействует успешному наступлению немцев.
Этот Левин не простак. У него свои амбициозные цели. Но на то и политика, чтобы использовать любого потенциального врага именно в своих целях, заставить работать на себя, во имя исполнения личных замыслов, конечно? не бесплатно.
Левин берёт дорого, но отрабатывает честно.
Кайзер обратил на него внимание ещё в русско-японскую войну. Когда отношения между родственными семьями двух европейских монархов ещё не были омрачены взаимными склоками и недоверием.
Тогда Левин успешно вёл военную агитацию и в достаточной мере разложил не только армию, но и фундамент Российской империи - военно-морской флот.
Агенты Левина взрывали лучшие боевые корабли России. Карты военных планов лежали на штабных столах как у немецких военных[начальников, так, естественно, и у японских.
Лозунг Левина: Война до победного конца с Японией, - обескровливала Россию. Война за колонии. За Маньчжурию. За Порт -Артур, находящийся за десять тысяч километров от Санкт -_Питербурга.
Россия не справлялась с управлением даже близлежащих земель. Камчатка, Владивосток были предоставлены сами себе. Армия набиралась из местных диких племён. Фактически была необученной, небоеспособной. А царь упорно пытался выместить злопамятство своё на амбициозных намерениях императора "Страны Восходящего Солнца".
Кайзер смеялся.
Когда-то нынешний император Николай, будучи ещё наследником русского престола, был избит эфесом сабли простого постового полицейского, кажется в городе Йокогама.
Пришло время рассчитаться с японским народом и Николай Второй упрямо гнал свои корабли под ураганный огонь японских бронированных линкоров.
Пехотные части с трудом удерживали позиции. Происходило то, что происходило в своё время с осаждённым Севастополем. Город умирал медленной смертью, оставленный без резервов и вооружения.
Порт - Артур тоже умирал.
Друг Кайзера, внук Ульяны, сын Муси - господин Левин обучал в Цюрихе агентов - диверсантов. Агенты возбуждали в армии и на флоте патриотический фанатизм. Фанатизм бросал русских солдат на технику японской армии и превращал российские дивизии, корпуса в сельхозудобрение и пищу для собак.
Тихоходный русский флот подставлял борта под огонь дальнобойных морских орудий славного и непобедимого Микадо.
Цусима - красочная к тому иллюстрация.
Но история при всех повторяющихся ситуациях в деталях неповторима. Здесь, в Европе, иные традиции. Немецкий народ - образование более древнее, чем народы славянские, а тем более, русский народ. Воинское искусство у немцев традиционно восходит к опыту Римских когорт, к искусству цезарей повелевать массами.
И хотя Россия возомнила себя Третьим Римом - это только бравада. Это идеология. Иначе чем скрепить многонациональный уклад скифских племён, многоязычность монгольских рас, представленных сотнями народов расколовшейся на части империи Чингизов.
"Россия - колос на глиняных ногах".
Господину Левину дано указание действовать в свете новых философских доктрин. Нужно сделать понятие патриотизм ругательным словом. Чтобы любой гражданин России понимал, что быть патриотом стыдно. Чтобы идея национальной обособленности изжила себя, народу нужно бороться не за узкие местнические интересы русского царя, а за свободу вообще.
От царя, от капиталистов, помещиков, интеллигентов, от Бога, от жены. Только уничтожив само понятие: Родина, можно стать совершенно свободным человеком. А тогда - трава не расти! Живи, как хочешь! Ешь, что хочешь! Люби, как умеешь!
Господин Левин получал большие деньги. Очень большие. Он обещал. А Кайзер Левину верит.
Колька Ежов, в определённых кругах Николай Иванович, с дружком своим Николаем Власиком, сыном крестьянина Сидора где ползком, где в нахалку пробирались к дивизиону гаубичных батарей, что позавчера прибыли на фронт и развернули свои расчёты вблизи Барановичей.
В последнее время русские войска активизировались. К командованию пришли дельные генералы, такие, как Корнилов, Деникин, Брусилов, Колчак и многие другие, возросшие не на паркетах Смольного и Зимнего, а на полях сражений.
Эти генералы заставили бронированную армаду немецких армий ощутить на своей шкуре жалящие контрудары русских мобильных соединений. Русская промышленность снова на подъёме. Ежедневно фронты получали сотни единиц новой боевой техники. Появились в армиях первые танки. В небо взлетели первые боевые самолёты. Превосходство Германии явно шло на убыль. Поднимался боевой дух российских солдат.
Венцом новых веяний стал стремительный прорыв частей Брусилова на Юго-Западном фронте.
Русские солдаты топтали священную землю Пруссии и Кайзер, взвинченный неудачами, требовал от генералитета и спецлужб прекращения отступлений, эшелонированной обороны и новейшей военной доктрины.
Таковая была ему представлена. Главный упор и главная надежда верховной ставки Кайзера - на русскую пятую колонну. Во главе колонны всё тот же Левин, обладающий хитростью, коварством, политическим чутьём и беспринципностью.
Аморальность Левина доказана спецслужбами, что создаёт естественный фон для надёжного его использования.
- Нужно пообещать Левину, что мы приведём его к власти в этой варварской стране. Что предоставим ему полную свободу в действиях при условии, что наши интересы будут соблюдены.-
У Левина прекрасная команда. Все участники его подпольного сообщества прошли тюрьмы и лагеря, повязаны кровью и взаимными обязательствами.
Они хотят только одного: власти. Власть им нужна для мести. Месть - главная движущая сила любого террориста.
- Нужно сделать так, - сказал Кайзер, - чтобы месть искусно направлялась. Нужно разжечь междуусобную войну. Нужно показать российским народам внутреннего врага. И эти врагом станет мой кузен царь Николай -.
Колька Ежов нёс заплечный мешок. Почти такой же у Власика. Но Власик парень здоровый, а Ежов росточком не вышел. Ему тяжелее. Однако он упорно тащит своё сам, взбадривая себя глотками спирта из солдатской фляжки.
Двадцати двухлетний Николай Власик успел послужить в русской армии, дослужился до унтера, награждён Георгием, но, поддавшись большевистской пропаганде, дезертировал. Дезертировать выгодно. Большевики щедро оплачивали дезертирство, помогали и семьям дезертиров. О том на всех перекрёстках России и в самой действующей армии рассказывали их агитаторы.
Колька Ежов в армии не служил. Но всем рассказывал, что был рядовым 172 пехотного Лидского полка. Того самого полка, который отразил знаменитое наступление немцев под Брестом.
Власик слушал его и помалкивал. Ежов даром, что маленький, а злой. Может и "перо" в бок сунуть. С него станется.
Таких, как Ежов в русскую армию не брали. Недомерок. Даже ездовыми не брали, если ростом менее один метр шестьдесят восемь сантиметров. А у Ежова метр пятьдесят с шапкой.
Большие люди жалеют маленьких, а маленьким обидно. Маленьких это злит. И не то, чтобы позор перед девками. Позор перед собственным достоинством.
Приходилось утвержать себя в иных ситуациях.
Власик помнит, как на замечание одного из унтеров, мол "от горшка - два вершка, а пропагандирует", Ежов весь взвинтился и порывался выхватить у кого-либо винтовку, чтобы тут же застрелить обидчика.
В тот раз не удалось. Но через неделю другой обидчик в ответ на агитацию Николая Ивановича сказал: - твоя голова слишком близко от задницы. И слова твои, и мысли твои воняют.-
Ночью Колька Ежов твёрдой рукой перерезал ему горло.
Лес перемежевался лощинками, овражками. В руках карта, рисованная от руки, вернее, срисованная с военной трёхвёрстки. Красным карандашом помечены позиции гаубиц.
Цель такая: подойти к пушкам и в каждой батарее по одной, две гаубицы заминировать. Если поймают - расстреляют, но расстреляют в любом случае. Потому что оба они уже на крючке военной жандармерии и участь их предрешена.
- Не дрейфь, Власик. Прорвёмся. Нам, ежам, всё по фене. Мы звери ночные. Дождёмся ночи и в два счёта всё обтяпаем.
Действительно, скоро вышли на фуражные позиции. Вдалеке паслись кони, тягловая сила дивизиона. Форейторы кто спал, кто нежился, кто грибы собирал.
Как и положено диверсантам, затаились в кустах.
Ночью поползли.
Власик долгорукий, крупные ладони его не раз стискивали рукоять молота, опуская на наковальню в общинной кузне. Кузнец из него не вышел, но как подручный он был нарасхват.
Подковать лошадь? Любую удержит в поводе. Зажмёт копыто меж ног и всаживает гвозди. Миленькая и не думает вырываться.
Лежащий на земле под длиннополой кавалерийской шинелью ездовой только голову высунул, а уж горло перехвачено пальцами как петлёй и глаза выкатились. Хрясть - шейные позвонки.
Тело в кусты, шинель на плечи и прогулочным шагом к батарее. Колька Ежов в кустах змейкой вьётся. Подстраховывает.
Ловко подсунул толовую шашку под лафет. Дежурный дремлет. Было, открыл один глаз. Ничего подозрительного. Закрыл.
Власик узнал его. Видел с Ежовым как-то в Барановичах. Тогда, был этот щегол ещё прапорщиком, теперь капитан.
Пора сматываться.
Колька присвистнул иволгой. Власик вздрогнул, попятился ближе к зарослям. Следующая дивизионная батарея в полуверсте к северу.
Иван Михайлович обходил позиции. Он командир части. Утром, а, возможно, и раньше начнётся артподготовка. С вечера уложил личный состав на землю, на ватники, велел отдыхать. Только офицеры дежурят, несут караульную службу. Излишняя суматоха на руку врагу.
Противник не спит. Слушает звуки огромными раструбами металлических ушей. Ему важно знать всё. И если движения ночью интенсивные, жди неприятностей.
Каждый солдат правильно понимает своё место в общем раскладе. Сапоги приказано не снимать. По малейшему сигналу бежать к орудиям и определять заданные цели.
Ежов стиснул руку Власика. В расположении соседней батареи люди поднимаются с земли. Вот побежал расчёт, тащит снарядные ящики. Ящики тяжёлые. Значит, артиллеристы готовятся к бою.
- Опоздали мы, - говорит Колька. - Нужно уходить. С первыми лучами прилетят германские самолёты, начнут бомбить, можем запросто попасть под огонь своих.-
Они подались в лес.
Иван Михайлович принял сигнал о начале наступления. Расчёты орудий на местах. Стволы затарены бомбами. Скоро начнётся. Раздался гул самолётов.
- Чёртовы, боши! Знают о времени нашего наступления. Хотят перехватить инициативу.-
Самолёты заходят на бомбометание. Прозвучал приказ: - огонь!
Стволы изрыгнули пламя. Бомбы как бочонки взметнулись высоко в небо, замерли там на мгновение и, падая, понеслись по касательной к позициям врага.
Раздался грохот. Взорвались две гаубицы. Ивана Михайловича подбросило. Взрыв разметал расчёт и две рядом стоящие пушки. Схватился за голову.
Тут посыпались бомбы. С соседней позиции ударили зенитные орудия, собственная противовоздушная оборона, - восемь пулемётов "Максим" били трассирующими пулями по вороньим крыльям вражеских бомбардировщиков.
Два часа длилась канонада. Два часа артиллеристы работали как механизмы, в буквальном смысле не покладая рук. Столько же длился воздушный налёт.
По светлеющему небу пробегали уже не световые полосы, а чёрные, дымные. Несколько самолётов заполыхали в небе и горящими факелами свалились на лес. Лес полыхал в нескольких местах.
У развороченных орудий лежали раненые и убитые. Медбратья собирали останки людей. Подошёл помпотех и доложил, что орудия взорваны тротиловыми зарядами. Прямая диверсия.
Иван Михайлович вскипел. - Как же так! Как можно воевать успешно, когда враг всё знает. Когда враг ходит по нашей земле, как по своей собственной. -Неприятное дело, но нужно докладывать, ибо бандиты где-то прячутся, несомненно, поблизости.
Канониры прочёсывали местность, пересматривали материальную часть, перекладывали боезапас, ковырялись в зарядных прицепных устройствах, даже в фураже.
Найден один из ездовых. Задушен. На бледной шее синие отпечатки чужих пальцев.
На высших офицерских курсах постоянно напоминали о бдительности. Знакомили с манерами работы различных армейских разведок и с диверсионным опытом врага.
Немцы обычно действуют ножами. Иногда прыскают в лицо газами. Удушение не практикуют.
Доложил вверх по инстанции, что ориентировочно действует пятая колонна. Обещали выслать специалистов по борьбе с диверсантами, но, как всегда, забыли.
Так и действовали больше недели с недостаточным боекомплектом. Пушки взорванные те и тех людей побитых списали. Пополнения не получили.
Ездовые сбились в кучку, о чём-то оживлённо беседовали. Кто-то читал по слогам. Газетный лист трепетал на ветерке. Название газеты: "ИСКРА".
Наступление русской армии продолжалось. По дорогам из тыла маршировали новые с иголочки одетые дивизии. Вдоль дорог бесконечными лентами шли и шли обозы. Немецкие самолёты уже не досаждали с неба. Русская авиация полностью захватила инициативу и гоняла случайную немчуру, как гоняют бешеных собак от деревни к деревне, пока они, собаки, не заскулят и не сдохнут, одна за другой от бессилия своего и ярости.
Сбитые в один чудовищный кулак артиллерийские батареи теснились у самой линии фронта огромными машинными парками. Гаубичные дивизионы, в том числе и дивизион Ивана Михайловича недавно перешли на автомобильную тягу. Это развязало руки командирам и канонирам, ибо машина, если она в порядке, заправлена горючим, едет многие километры без остановок, а конь, если ещё с норовом, только выматывает нервы и вечно голоден, сколько его ни корми.
Дороги белорусской глубинки никудышные. Грязь по щиколотки, а местами выше. С дороги не съехать, кругом болотистая местность и если гаубица рухнула колёсами в жижу, выдрать её оттуда большая проблема.
Люди то цеплялись за спицы колёс и края лафетов, то наваливались телами, помогая буксующим машинам одолевать непроходимую трясину. От такой работы и конь падёт, техника дымила, но всё же работала.
У подполковника Пузанова в техническом парке уже действуют гусеничные тракторы. Это даже не автомобиль. Гусеничный трактор легко тащит многопудовую гаубицу, которая иногда зарывается в грязь по уши. Но такая техника - редкость.
Пузанов потому и шел вдогонку немцам в авангарде армии. Догнав, открыл такую канонаду по арьергардным частям, что фрицы побежали, устилая землю трупами убитых солдат и горами брошенной техники.
Пузанова представили к высокой награде. Давно должен быть полковником, но звание где-то потерялось в канцеляриях. Всё же командует артиллерийским соединением, в которое входит и дивизион Ивана Михайловича.
Гусеничных тягачей российская промышленность не делает. Эту новинку на русский фронт прислали англичане или американцы. Тягачи выгружают в Мурманске и во Владивостоке. Говорят, железные дороги забиты американской техникой, но действуют немецкие лазутчики, пятая колонна, предатели Родины, которые за деньги готовы продать мать родную.
Организовывают стачки, диверсии, крушения. Возглавляет колонну некто Левин, то ли татарин, то ли мордвин, то ли еврей из нацменов недовольных и властью обделённых.
Иван Михайлович вспомнил прокламации, что совал ему в карман карликового роста смазчик буксов, фамилия которого в памяти не удержалась. Другого парня, путевого обходчика, он запомнил лучше и кровь в голову бросилась, когда вдруг сопоставил силуэт солдата, мелькнувшего у батареи, с тем образом, оставшимся случайно в памяти.
Неужели? Но потом махнул рукой. Мало чего может померещиться, когда спишь в сутки по два - три часа.
Девятидюймовая гаубица досталась ему от расформированной батареи. Там погибли почти все: и люди, и орудия. То ли налёт, то ли диверсия.
Гаубица новейшего образца. Не пушка - Илья Муромец. Огромная, но грациозная. Колёса на резиновом ходу. Управляется легко. Оснащена оружием поддержки: двумя спаренными американскими зенитными пулемётами и тонкоствольной пушкой малого калибра, наводящейся отдельно и служащей для защиты личного состава от снайперов и лазутчиков.
Ствол гаубицы складной, утапливается телескопически. Когда станок распрямляет его, то срез ствола поднимается выше крон берёз, выше елей, вровень с верхушками сосен.
В дивизионе никто ещё не стрелял из таких орудий. Сверхмощную гаубицу подвезли как-то ночью в расположение части два гусеничных тягача. Ещё один тягач тащил металлическую телегу, в которую были сложены необходимые для стрельбы приспособления.
Монтировали пушку непосредственно у прифронтовой полосы.
Немцы бежали, бежали, да остановились. Нарыли траншей, укреплений, дзотов. На возвышенностях наблюдательные пункты.
Русские тоже вояки опытные. На деревья больше не лезут. Сшибить дерево - пара пустяков, связь тогда надолго потеряна. Нынче огонь батарей координируют с самолётов. Летает такая стрекоза и всё видит. Конечно, её можно сбить, но дело это многотрудное. Крылья у стрекозы брезентовые. Брезент не горит, продырявливай его хоть пулями, хоть снарядами. Мотор и сидение лётчика прикрыты броневыми плитами.
Только попадание артиллерийского снаряда непосредственно в пилота гарантирует падение самолёта. Но это, как говорится в народе, стрелять из пушки по воробьям.
Телефонные провода тоже не абы как. Их закапывают в землю не менее чем на метр. Гарантия от попадания осколков. На перекрёстках дорог десятки связистов. Они тащат чёрные нити во всех направлениях, ругаются и толкают друг друга, потому что разобраться в этой военной мешанине цивильному человеку не по силам.
Германские чёрнoкрылые "таубе" тоже не на шутку разлетались. Немцу всё интересно. Самолётики то снижались, то уходили вверх, простреливали позиции пулемётным огнём, то прыскали в стороны, лишь показывались наши "этажерки".
Началась длительная позиционная война.
Редко, но приходили письма из дому. Брат Ивана Михайловича писал, что работать становится всё труднее.
- Иван! Производство отцовское и дедовское практически пропало. Завод перешёл на исполнение военного заказа. Тех заводчиков, которые не вписываются в стратегию новой экономики, власти безжалостно преследуют и, как правило, разоряют. Чтобы удовлетворить аппетит Молоха войны, нужны большие деньги.
Нам, Трошиным, повезло. Нашёлся спонсор - А. И. Бадянов, купец- миллионщик. Бадянов выкупил часть акций завода и гарантировал банкам возврат и окупаемость займа.
Деньги получены. Закуплено в Америке новое оборудование и теперь по новым зарубежным технологиям завод изготавливает пушки. Все пушки военное ведомство исправно забирает и аккуратно по первым числам каждого месяца расплачивается.
Естественно, предприятий семьи Трошиных больше не существует, ныне же организовано товарищество медно-литейных заводов, где главным пайщиком А.И. Бадянов, а он, Алексей, управляющий товариществом.
Брат, можешь не беспокоиться. Твой пай в сохранности. Ты, как непосредственный участник военных действий, попадаешь под закон о неприкосновенности имущественных прав граждан, призванных под знамёна Российской империи.
Вот Овечкины совсем пропали. Разорился и Алексей Ерохин. Но Егор Спиридонович Клюйков, что из деревни Остапово, в двух верстах от родного нашего Пуриха, влился в наше товарищество и работает с огоньком.
Устроились и Веденеевы из Касимова. Они занялись стрелковым оружием и поговаривают, что у них работает сам Мосин.
Вообщем, жизнь в Поволжье бьёт ключом. Главное - оставайся живым. Надеюсь, что в будущем нам с тобой придётся ещё поработать.-
Иван Михайлович так далёк от родных мест. И дело не в расстоянии, не в вёрстах или, как нынче принято говорить, в километрах, а в тех ощущениях, которые в души превзнесла война. Казалось, она, война, была всегда. Без начала и без видимого конца.
Война, как сплошная полоса прокрутки дней и ночей, суток и недель, месяцев и лет. Годы накапливаются, душа деревенеет, тело наливается истомленной силой и грохот кононады больше не тревожит чувств.
Просвистела мина и плюхнулась за пригорком. Кого-то достала. За пригорком солдаты облюбовали себе отхожее место. Там ноги поставить негде. Всё кучки.
Сколько не ругайся, сколько не запрещай - не хотят лезть в отхожие землянки. На воздухе, мол, сподручнее, свободнее, легче.
Ежедневные порции каши "кирзы" очистили желудок от естественной его клейкости и слабо переработанная сухая пища, практически не изменяя структуры,
высыпается на землю, не удобряя её, а лишь засоряя.
Штабные морщат носы брезгливо, отворачиваются, забывают даже сделать капитану замечание и скорее минуют пригорок, отводя в сторону глаза.
Что поделать, человек - часть природы, а природа не только плодоносит, но и испражняется. Пить сок дерева - не пить человеческую кровь. Так Богом предусмотрено.
Создав подобие своё - человека, Бог понадеялся на силу его сознательности, предписал этику и мораль, но, презрев предначертанное, человек пьёт кровь, отнимает жизнь и находит в такой противоестественной природе своей общественной деятельности удовлетворение, если не удовольствие.
На позициях стояли почти три недели. Все три недели - вялая артиллерийская перестрелка. Миномётчики по утрам и ближе к обеду начинают свою игру. Немецкие мины свистят, подлетая. Свист у них с трелью. Издали начинается как песня иволги, на подлёте включается хоровая партия стрижей; если мина намерена лечь рядом, вступают сороки и только потом : Бах!
Наши как соловьи-разбойники. Свист короткий, но пронзительный. Своих оповещают, мол, пора на дело.
Немцы пунктуальны. Эта сегодняшняя мина случайная. Немцы в обеденное время не стреляют, дают возможность солдатам не только насытиться, но и оправиться.
Однако бахнула, зацепила кого-то. Там уже санитары с носилками. Пронесли мимо солдатика. Виден белый живот, ниже колен спущенные кальсоны.
Не успел оправиться, родимый.
За истекшие годы кровь человеческая, оторванные члены, разорванные животы перестали вызывать чувство отвращения. Это в первые недели войны спазмы в желудке заканчивались обязательной рвотой и тяжесть натуральных ощущений изматывала нервы, накручивая их на спираль души.
Сейчас всё по - другому. Равнодушие не только к человеческим страданиям, но и к собственной безопасности стало естественной формой существования. Пройтись по позициям под прицельным огнём противника - не бравада. Обидно ползать в грязи, когда до объекта несколько шагов. Вот и идёшь себе! По слуху определяя, куда ухнет снаряд и где ляжет мина.
За грохотом боя свиста пули не услышать. Основные потери от прицельного огня снайперов. Немец- аккуратен. Он с ночи выбирает позицию, прячется ловко, маскируя себя по всем правилам под местность. Но и наши, мух не ловят. Вычисляют хитрого Ганса, и шлёп миной по макушке, только шерстинки от ширинки и долетают до русских окопов.
Но всё равно немец лезет. Дорога ему земля Белоруссии. Поговаривают, что кайзер уже продал Украину и Белоруссию жидам. Сам немец не дурак. Ему русского добра не нужно. А вот жид готов любые деньги платить ради умножения своего имущества. Но, умножая в уме как бы не потерять в натуре.
Евреев в России не любят. А сегодня, когда стоит вопрос о сохранении чести нации, не любят вдвойне. Иван Михайлович хлебнул в своё время от еврейского пронырства. Едва сохранили с братом часть предприятий, но основной капитал уплыл безвозвратно.
Мошенничество у евреев в крови. Иначе они не могут существовать, потому и рвутся к власти, чтобы писать законы под себя. Когда закон сам по себе, то трудно закону противостоять. Когда же закон под тебя, то и противостоять не нужно, а лишь взмахивай руками, как будто саженками по речке плывёшь, да загребай шире; Под себя, под себя. Так и вынесет.