Городская дорога пошла под уклон. Основные постройки остались с правой стороны. Нежилой каменный дом, а за ним несколько деревянных, с сараями во дворах, с воротцами, за которыми не лаяли собаки, с левой. Дальше - совсем ветхие домишки, за ними речка Самарка.
Подумалось, неужели так бедно живут бабушка и дедушка, которых, он раньше, никогда не видел.
Такси остановилось у проезда во двор высокого дома, старинной постройки, одной стороной выходящего на перекрёсток, другой смотрящего окнами в речку Самарку.
Дом высокий, самый высокий на этой улице.
Оказалось, бабушка и дедушка живут на верхнем, шестом этаже. Долго поднимались по узкой лестнице. На площадке одна дверь. Дверь в квартиру, где жил когда-то Борькин папа.
Это так странно, что его папа был маленьким. Но родился он не здесь, в Куйбышеве, а в Сызрани. Город Сызрань тоже на Волге стоит, только выше по течению реки.
Конечно, Куйбышев значительно больше Сызрани. Куйбышев не сравнить даже с Хабаровском, поэтому бабушка с дедушкой и переехали сюда, жить здесь легче. И мама с папой переезжают в Ригу, там жить ещё легче.
Города для Борьки значения не имели. Большие или маленькие. Не это главное. Главное, что они всей семьёй снялись с места и едут, едут, едут в далёкие края.
Папа не виделся со своими родителями много лет, решено было остановиться у них проездом, погостить. Познакомить своих родителей с нашей мамой. Оказывается, мама также никогда не видела бабушку с дедушкой. У взрослых всё не так как у детей. Всё шиворот навыворот.
Квартира маленькая. В одной комнате дядя Ваня с женой тётей Валей; в другой - бабушка с дедушкой. Вторая комната чуток побольше, но её перегораживает шкаф, поэтому выглядит она поменьше. Другой шкаф стоит вдоль стены. Один диван напротив шкафа, другой за шкафом. Там, за шкафом, спит бабушка, потому что ей тяжело вставать. У неё большой живот и она боится, что если встанет, то кишки сразу же вывалятся на пол.
Дедушка сухощавый, быстрый, остроносый, глаза пристальные. Смотрит, как бритвой режет. Не любит Борька его взгляда. От него мурашки по коже бегут и дрожь пробирает.
Но человек дедушка хороший. Приподнял было Борьку, но тут же заохал: тяжёлый пострелёнок! Зато дядя Ваня подхватил его как пушинку на своих могучих руках, потряс в воздухе, да так, что у Борьки ноги ходуном заходили. - Хорош боец, - говорит дядя Ваня. - растет боевая смена.-
Милку взрослые тоже тискали и целовали. Милка как куколка. Глаза большущие, лицо серьёзное, вся из себя.
Ирку так, погладили по головке, особо не заинтересовались.
Мама разговаривала ласково то с дедушкой, то с тётей Валей, а когда бабушка, подвязав свой живот, выползла из-за шкафа, мама просто вцепилась в неё, не отходила ни на шаг, всё хвалила ей своего мужа, нашего папу.
Конечно, пришли какие-то гости, которые папу знали с детства. Конечно, опять водка на столе. И детям праздник. Дети пировали в дяди Ваниной комнате. На столе ситро, пряники, конфеты, торт, какая-то еда. Тут они впервые попробовали варёную колбасу. Понравилась. Толстая, как батон хлеба, пахнет... аж слюнки бегут, внутри белые глазки сала.
Пока колбасу резали и укладывали на стол, Борька украл пару кусочков. С Милкой поделился, а Сергей ещё маленький, ему и творожку хватит.
С малышами возиться - Ирка на это есть. Она у матери помощница, так говорит мама. Она и помогает, если не удаётся на других свалить.
Борька пошёл послушать взрослых. Некоторые из них занимательно рассказывают, а другие только перебивают и кричат, особенно когда напьются. Пьяных слушать нужно только после второго стакана. После второго они начинают заговариваться, а если третий выпьют - тут уж держись. Говорят много, скороговоркой. Нужно ухо востро держать, иначе что поймёшь?
Матовые слова Борька хорошо помнит. Но матовыми в их семье только мать ругается. И то, когда отец не слышит. Она их выговаривает смачно, у Борьки так не получается, да и Ирка, если услышит, сразу по шее бьёт, а может стукнуть и по затылку. По шее больнее, потому что в глазах тогда от огненных искр треск, а по затылку стукнет - искр нет, но в глазах темнеет.
Борька избегает и того, и другого. Он уже не маленький мальчик, Ирка свирепая. Её силой не взять. Вцепится как кошка в волосы или в одежду, не оторвать. Может и укусить.
Борьке памятна драка Ирки с Райкой Шлиенко. Дрались так, что волосы клочьями летели, а ногти их длинные с треском ломались и оставались занозинами в ранках.
Борька человек мирный. Хотя, как учат взрослые; без здоровой злости на свете не проживёшь долго.
За столом говорили опять о войне. Дед рассказывает о первой мировой, на которой он был артиллеристом. Мужчины о фашистах. Кто где воевал? На каких фронтах. Сколько раз ранены были. Кого уже нет.
Особенно интересно рассказывал дядя Марк. Он дяде Ване какой- то родственник. Тоже из Брянска. Дядя Марк служит на железной дороге. У него уйма историй про диверсантов. И, рассказывая их, он всякий раз обращается к дяде Ване, - Вань, подтверди.-
Дядя Ваня набрался хмельного по брови и подтверждает охотно.
Такая история, например: машинист подъезжает к водокачке. Паровоз стравливает пар. У водокачки женщина с мальчиком Борькиного возраста.
Когда взгляд дяди Марка, скользя мимо фигур, нечаянно встречается с глазами женщины, он понимает, тут что-то не то!
Нужно проверить. Машинист отмахивается: - некогда!- Паровоз замедляет ход, внезапно женщина толкает мальчишку под поезд. Скрипят тормоза, скрежещет железо о железо.
Поздно. Паровоз наезжает передними колёсами на мальчика, раздаётся взрыв.
Взрыв сбивает всех с ног. Дядя Марк спрыгивает с подножки и видит удирающую бабу. Выпускает по ней всю обойму. Диверсантку задерживают.
Дяде Марку объявляют благодарность; машинист за допущенную халатность и потерю бдительности отвечает перед Родиной по закону.
Дядя Ваня подтверждает и эту историю. Дядя Ваня служит в НКВД. НКВД стоит на страже нашей жизни.
- Для защиты наших жизней других жизней мне не жалко, - объясняет дядя Марк свою принципиальную позицию.
Говорит красиво. То за одного персонажа говорит, то за другого. Время от времени голос меняет, потом вдруг начинает вещать голосом вождя:
-Люди разберуца хто не прав, и хде она, их правда, начи-нает заблуждаца.-
Кто-то из гостей вскочил от неожиданности, но стул упал, сверху на него упал гость, потом дядя Марк. Падая, дядя Марк ухватился за скатерть и та поползла вниз, опрокидывая графины, стаканы, тарелки. Всё это жидкое, скользкое, жирное съестное и спитое добро накрыло обоих с головой.
Все испугались, кроме Ирки и Борьки. Ирка ехидно улыбалась, а Борьке просто было смешно.
На следующий день всей семьёй спускались к речке Самарке. Отец вздыхал, говорил, что вспоминаются ему счастливые беззаботные деньки. Матери то неинтересно. Деду скучно. А тётя Валя осталась готовить обед на кухне.
Потом взрослые подались в центр города и были в городе до вечера.
Мигом проскочили двое суток, уже взяты билеты на поезд. Тут Борьку совсем огорошили. Тётя Валя и дядя Ваня, и мама, и папа объявили ему, что он, Борька, дальше с ними не поедет. Что его оставляют в Куйбышеве, что он скоро пойдёт в первый класс, а там, в Риге у них ещё нет жилплощади, и всем от этого станет свободнее, лучше и удобнее.
- Мне неудобно, - в ответ заявил Борька. - Мне в Куйбышеве неинтересно.-
Но его никто спрашивать не стал, а тётя Валя, у которой не было детей, сразу же бросилась его обнимать, целовать и сюсюкала с ним, словно он сосунок.
Родители уехали. Борьку не взяли даже проводить их. Подарили ему котёнка, чтобы не плакал. А он и не собирался плакать. Его же не на всю жизнь бросили, а только на один год.
Дядя Ваня сказал, - а захочешь жить дольше, живи...-
Борька уткнулся лицом в "думку". "Думкой" называлась маленькая подушечка. Когда голова на ней лежит, всякие думы в голову лезут.
Тоскливо. Внутри словно шлёпанцами шаркают по сердцу. Ноги вытирают. Тоска то накатит, то отпустит. Котёнок мяукает. Борька взял его в руки, прижал к телу. Котёнок запищал, Борька прижал его ещё крепче, так крепко, что котёнок взвыл. Тоска тут же немного отпустила.
- Вот оно что, - подумал Борька. - Тоска гложет тех, кому плохо. Если сделать так, чтобы кому-нибудь было хуже чем тебе, то тоска перейдёт от тебя к другому, например, к котёнку.
И стал жамкать котёнка ещё сильней. Котёнок устал вырываться, тогда Борька прижал его "думкой" к дивану и так лежал с час или больше, пока за шкафом не зашевелилась бабушка. Тогда он разжал руки и приподнялся.
Как раз вернулись дядя Ваня и тётя Валя. Борька засунул котёнка под диван и только на следующий день там его нашли.
- Гляди-ка, Иван, котёнок - то сдох! - удивилась тётя Валя. - Больной, наверное, был. Выбрось на улицу. Собаки сожрут. А ребёнка я отмою. Ещё заразится...-
Скоро в школу. Покупался портфель, карандаши. Тётя Валя шила "кассу". " Касса - это квадратный кусок ткани, на который нашито много, много кармашков. В кармашки вставлялись квадратики картонные. На них буквочки. Из буквочек складывались слоги и слова.
Тётя Валя и дядя Ваня очень заняты на работе. Дедушка также работает. Он связист. А бабушка целый день с Борькой. Она его учит читать и считать. А ещё она учит писать его стихи. Стихи получаются плохо, но бабушка помогает и тогда кое-что выходит.
- Сочиняй, сочиняй, - говорит тётя Валя, - в твоём роду были писатели, должны же их гены, тебе передаться.-
- Что такое гены? -
- Гены - это наследственность по роду. Родственная связь.
Хотя такое случается редко. Талант - не деньги.-
- Мне бы лучше деньги.
- Смышлёный, ты, Борька. Но не жди. Родовые деньги ещё бабушкины родители промотали.-
- Не задуривай ребёнку голову, - вмешалась бабушка. - Моим родителям и проматывать нечего было. Они люди служивые.-
-
Борька знал только пролетарского писателя Максима Горького. Немного Льва Толстого, бабушка читала повести "Детство", и "Юность".
Борька остро переживал поступки Николеньки Иртеньева, который, как и он, Борька, не любил ложь и неискренность.
- Бабушка, а Толстой хороший?-
- Очень хороший.-
- Но ведь он граф. -
- Граф - графить - писать. Кто пишет, тот и граф. -
-
- И я хочу быть писателем?-
- И будешь.-
В один из долгих зимних вечеров бабушка открыла заветный шкаф, кстати сказать, никогда никем кроме неё не открываемый, ключ только у бабушки.
В шкафу оказались несметные богатства. Красивые платья, Шуба пушистая и мягкая. Разные воротники рыжие, чёрные.
Бабушка развернула расписной платок и оттуда вывалилась огромная куча царских денег. В пачках и в скрутках. На банкнотах лики императриц России и последних царей. Очень интересно!
Но когда бабушка показала ему свою русую косу, Борька аж руками всплеснул. О таких косах только в русских сказках прочитать можно. Коса длинная, туго заплетённая, в косе брошь яркая из камней самоцветных.
Чудо! Неужели его бабушке принадлежала эта коса?
- Бабушка? Тебя дедушка за косу полюбил?-
- И за косу тоже. Твой дедушка из людей мастеровых. Когда-то, жизнь была другой, побогаче нынешней, мастеровые хорошо зарабатывали. Вот я и сосваталась за твоего дедушку. И не жалею. Не пропала.
Дед и новой власти пригодился.-
- Новая власть лучше старой?-
- Естественно, внучек. Много лучше. Совсем, хорошая власть. Прекрасная власть.-
Пришёл дедушка и велел закрыть шкаф. Не то, пообещал он, всё что в шкафу найдёт, вынесет на помойку и выбросит.
-Ага, - сказала бабушка. - Как же. Всё скоро вернётся на свои места. Вернётся прежняя жизнь. И деньги вернутся. Как жить тогда?-
Дедушка пробурчал что-то желчно. Тут явилась тётя Валя и споры прекратились.
Тётя Валя - детский врач. Много трудится, денег получает совсем мало. Больше получает только дядя Ваня, но он в основном работает по ночам, хотя и днём дома редко бывает.
Дядя Ваня очень весёлый человек. Когда он в доме все смеются и радуются. Потому что дядя Ваня приносит домой не только деньги, но разные вещи и даже игрушки.
Например, принёс детский "конструктор". "Конструктор" сделан в Америке.
Америка такая страна, где всё делают. Но Америка далеко. "Конструктор" сам попал к дяде Ване. Он Борьке и подарил. Из него можно было собрать что угодно. Борька с бабушкой собрали ткацкий станок и ткали на нём из ниток коврики.
Дедушка посмотрел, повертел и сказал, что "конструктор" тяп-ляп, он лучше бы сделал. Но тётя Валя ткнула дедушку локтем и тот замолчал, даже не огрызнулся.
В первом классе интересно. Школа старая; раньше она называлась гимназией. Учителя остались те же, поэтому родители старались своих детей отдать учиться именно сюда.
Учителя добрые. Иногда только били линейками по рукам, били непослушных. Тех, кто хулиганил. И в угол ставили, но не на колени. На коленях стоять плохо. Коленки болят.
Борьку в угол не ставили, он не хулиган. По рукам линейкой тоже не били. Учился он хорошо, но бабушка сказала, что ещё лучше будет учиться, потому что его дядя Ваня начальник. А Советская власть любит Советских начальников. Значит, и народ их любит. А начальники любят своих детей. Поэтому их дети хорошо учатся.
Действительно, пятёрку получить ему ничего не стоило. Что бы не сказал - пять. Вот почерк у него плохой.
- Как курица, лапой пишешь, - говорила бабушка.
Учительнице нравится, а тебе нет, - возражал, нахмурившись Борька.
- Ты, бабушка, ко мне придираешься. -
Особенно любил уроки рисования, хотя рисовать совершенно не умел. Зато он рисовал пушки, пулемёты и косоглазых японцев. О том, что это японцы, любой поймёт. Лицо круглое, а глаза - две чёрточки и рот до ушей.
Борька строчил в них из пулемёта и убивал, убивал. Они, японцы, так и лежали кучами на листе бумаги. Однажды учительница спросила, что это такое он намазал?
- Это куча. Очень большая. Вся состоит из убитых японцев. Видите руки, ноги торчат? -
Учительница увидела.
Это бабушке нужно долго объяснять, она старорежимная. А учительница - новорежимная. Она соображает.
Каждый день учительница пишет на доске: "Слава Сталину!" И все дети до изнемождения переписывают в тетрадь эти дорогие сердцу слова.
Не откажешься. У доброй учительницы лицо становится жёстким, она требует списывать без ошибок, чётким почерком.
Однажды Борька ошибся и написал: "Слива Сталину!" Учительница вырвала лист из его тетради, сделала круглые глаза, разжевала листок и проглотила.
Борька смеялся, когда рассказывал бабушке. Но та вдруг заплакала, погладила внука по голове и прошептала: бедные, бедные дети.
А какие они бедные? Новый год вон как отмечали! Песни, танцы, игры...
Один мальчик читал стихотворение:
Моссовет в Москве хозяин.
Он заботится о нас.
В новый дом переезжаем
Он даёт в квартиру газ.
Борьку в разные дни в три разных места пригласили на новогодние каникулы. У одного мальчика он ел мочёные яблоки и разное варенье. У другого, дети танцевали вокруг ёлки.
Борька танцевал с хорошенькой девочкой. Но та всё морщила носик, потому что ей нравился другой мальчик из другой школы.
- Не хочешь, не надо, - сказал Борька и сорвал с ёлки большущий пряник. Пряник крепко привязан, поэтому сломался. И половинки хватило, чтобы весь вечер жевать. Пряник жёсткий, отгрызаешь - зубы трещат.
Дома Борька показал бабушке качающийся зуб. Бабушка сделала ему замечание. - Не всё, что висит на ёлке, съедобно. Хорошо, что Новый год лишь недавно праздновать разрешили. Если бы этот пряник хоть пару новогодних праздников пережил, ты бы челюсть себе вывернул.-
На третий раз в гости пошли с дедом. Долго искали нужную улицу в отдалённом рабочем посёлке. Наконец люди указали на какой то барак. В бараке длинный коридор и множество дверей. Толкнули одну; на подоконнике в маленькой комнатушке сидел знакомый мальчик из школы, тот самый, что пригласил его. Но ёлки не было. Мальчик скучно посмотрел на Борьку и отвернулся.
- Где твоя мама? - Спросил дед.
Мальчик ничего не ответил.
Тут в комнату и вошла его мама. Она вопросительно глянула на гостей, потом на сына, потом заплакала.
Соседка охотно рассказала, что пару дней назад пришли ночью люди и взяли хозяина. Оказался врагом народа.
- Вы их не жалейте, - сказала соседка. Они- гады. Гадов нужно убивать.-
Вот те на! - удивился Борька, - а с виду вполне приличный мальчик.-
Дед крепко ухватил Борьку за руку и потащил за собой.
В классе учился сын начальника районной милиции. Учился очень хорошо. Поведение всегда отлично. Прилежание - отлично. Порядок - отлично.
Хотя на уроках иногда и он баловался. Они с Борькой сначала подружились, но потом дружба врозь.
Мальчик пригласил Борьку к себе домой. Но домой не повёл, а в подъезд под лестницу. Там он расстегнул штаны и стал хвастаться Борьке, какой он взрослый и что у папки даже меньше, чем у него.
Но Борька этих штук навидался в своей жизни. И вовсе не такой уж большой. Поэтому он плюнул и больше с этим мальчишкой не только не дружил, но даже не разговаривал.
А скоро он заболел. Болел очень долго. Ему было нехорошо. Ночью виделись кошмары. Просыпался в поту, сбрасывал одеяло. Звал маму, иногда Таньку Гончарук.
Вырасту, Таньку найду обязательно.
Но прежде чем вырасти, нужно вылечиться.
Тётя Валя его лечила. Приводила и других врачей. Называлось это: консилиум. Врачи смотрели на него, потом садились за стол в другой комнате, пили и ели, потом снова смотрели на него и говорили о хороших лекарствах, которых не было.
Они доверяли тёте Вале, а дяде Ване не доверяли. Если на тётю Валю крикнуть, она переставала разговаривать с обидчиком и тогда хоть кол на голове чеши, слов от неё не добьёшься.
Если же крикнуть на дядю Ваню, он пугался и мог рассказать со страху, что было и чего не было.
Члены консилиума это знали и при дяде Ване только молча улыбались да головами кивали.
Бабушка ненавидела дядю Ваню, но говорила: мы за зятем, как за каменной стеной.
Школьную программу Борька не запустил. Наоборот, в обучении он даже опережал одноклассников. В доме самой умной была бабушка. Она знала всё на свете. Она не признавала школьных программ. Она говорила, что домашнее обучение всегда эффективнее обучения школьного. Домашнее обучение индивидуальное, а школьное коллективное. И хотя считается, что коллектив самообучаем, что старшие помогают младшим - это не так. Коллектив самообучаем в плохом.
Плохое действительно передаётся от старших к младшим и достаточно быстро. Но личное образование страдает и потому настоящую личность в коллективе воспитать трудно. А солдата или офицера легко. Потому что солдат и офицер не личности, а штатные единицы.
- Нет, думал Борька, - тут бабушка заблуждается. Хотя лежать на диване удобно, но очень скучно. Он с радостью бы вскочил и несмотря на температуру убежал на улицу. А если б был здоров, то и в школу. Там и похулиганить можно. Подумаешь, в угол поставят. Зато линейкой его ни за что не ударят. Побоятся.-
В школьном дворе вечно хмурый дворник всегда у ворот с метлой. Говорят, он и прежде, при царе Горохе здесь же работал. Но тогда, при царе Горохе, он весёлый был. Ему на Новый год, на Рождество, на пасху и другие христианские праздники на "чай" давали, угощение подносили. Теперь на "чай" не дают. Традиция эта вредная, пережиток капитализма. Вот дворник и злой.
Старорежимные люди глупые. Раньше так плохо было жить! Отец рассказывал, что на праздник ему родители копеечку давали. И он на ту копеечку покупал на рынке варёные гусиные потроха. Потроха в котле варились. Гусей тут же щипали. Мальчишки приходили с копеечкой, им потроха на мисочку выкладывали. Хлеб в придачу, за так.
Вот и сыт на весь день. Но потроха кушать позор. Потрохами только нищие питаются.
В школе обедов нет. Деньги на обеды собирают, но всякий раз что-то происходит и, нет ни денег, ни обедов. Бабушка сказала в сердцах:
- Ванечка, ты бы помог разобраться. Куда родительские деньги деваются. Не директор же крадёт?-
- Директор, наш человек! - отвечает Ванечка. - Проверенный. В Туркестане отличился. Басмачей убивал несчётно. Послужной список как пулемётная очередь.
Где-то в другом месте проруха случилась, но я разберусь.-
Действительно, директор школы заслуженный революционер. Он воевал под командой самого Будённого и носил усы, лихо закрученные вверх.
Когда он проходил по коридору, учителя кланялись ему, а злой дворник вытягивался в струнку. Аркадия Евграфьевича все уважали, все смотрели
ему в рот, потому что ходят слухи, он маршала Будённого спас от неминуемой смерти. И потому жаловаться на него бесполезно и опасно.
Никто и не жаловался. Когда через некоторое время бабушка спросила дядю Ваню, - ну, что там с обедами? Прояснилось?-
Дядя Ваня отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. - Какие обеды?
Нужно деньги правильно оформлять. Бухгалтера в РОНО, который отвечает за родительские деньги, арестовали уже и сейчас наверняка вытряхивают из него всю необходимую нам информацию.-
И вытряхнули. Скоро детей стали после третьего урока приглашать в столовую, где на тарелках разложены были кушанья. И булочка, и сосисочка, и кашка гречневая или рисовая, и компот или кисель, или напиток фруктовый.
Родители радовались. Тётя Валя поцеловала мужа в щёку, а бабушка прослезилась. Но Борька слышал, как тётя Валя шептала бабушке, что - история эта вышла за допустимые пределы. Что учителя написали письмо "наверх" и неизвестно как дело повернётся. Что деньги на обеды добровольно сданы учителями всех школ всего города. А это уже бунт. -
Но бунта не было.
А был большой праздник. Уважаемый всеми директор школы пригласил директора завода безалкогольных напитков тов. Щепотяева.
Щепотяев когда-то был владельцем этого завода. Но он перевоспитался. Большую роль в его перевоспитании сыграл директор школы. Теперь они друзья и тов. Щепотяев привёз в школу полный грузовик ящиков, в которых находились бутылки с различными сладкими шипучими напитками.
Он рассказывал ученикам, как делаются эти напитки. Как тяжек и изнурителен труд многих людей. Он, как специалист, делает напитки только из высококачественных фруктов. На завод не попадает любое яблоко или любой персик, или любая слива или вишня. Нет, он требует от своих сотрудников тщательно отбирать продукт. Потом продукт проходит специальную обработку и только потом, постепенно, продукт превращается во всеми любимое ситро или лимонад.
Сейчас многие требуют увеличить объём выпускаемой продукции, но увеличение объёма продукции понизит её качество. А плохое качество нужно перекрывать количеством сахара. То есть процент фруктозы заметно снизится, зато преобладать будет вредная глюкоза.
И взрослые-то мало что понимали, но Борька понял. Он понял, что ситро может быть плохим и хорошим. Пока его делает дяденька Щепотяев, ситро можно пить.
Когда пошли с дедом в баню, он сразу потребовал от деда пройти в раздевалку через буфет. В буфете и конфеты есть, и "Ситро" всех цветов радуги на выбор и всё оно "щепотяевское", а вот в "гастрономе", что у речки Самарки, "щепотяевского" вовсе нет.