Князь Долгорукий отправился из России во флот, курсировавший в Средиземном море под командой адмирала Свиридова и Екатерининского соглядатая графа Алексея Григорьевича Орлова, с особым государственным заданием.
Екатерина приказала графу Алексею Орлову употребить всё своё влияние, чтобы заставить раскошелиться Венецианских купцов на союз с Турцией против "воскресшего" где-то в Черногории Самозванца под именем Петра Третьего, а на деле разбойника и авантюриста.
Орлов надолго застрял в Венеции. Любитель роскоши, балов и красивых женщин он не мог отказать себе в удовольствии весело провести время, получая знаки внимания от женщин всех национальностей, представленных на приёмах у Дожей, проводимых два - три раза в неделю.
То и дело завязывались всё новые и новые романы. Одновременно крепли связи. Богатые еврейки не жалели средств на снискание от графа Олова внимания для устройства любовных утех.
Их мужья, Дожи Венецианской республики, невзначай подписывали долговые бумаги, позволявшие России вести успешную войну против Польши и освобождавшие турецкие войска от постоянного давления русских.
Орлов убивал сразу нескольких зайцев. Добывал для России деньги, приобретал союзников для борьбы со славянами в Черногории и закреплял завоёванные земли в Новороссии для России.
Именно в Венеции он познакомился с юной милой женщиной по имени княжна Тараканова.
Ходили слухи, что она незаконнорожденная дочь императрицы Елизаветы, которая рожая детей постоянно записывала их под вымышленными фамилиями.
Княжна Тараканова, произвела впечатление на Алексея Толстого. Ему ужасно захотелось уложить её в свою постель. Однако за княжной Таракановой постоянно следовали телохранители, турецкие мамеюки, не отходившие от неё ни на шаг, и пробовавшие прежде её любую пищу или закуску.
Тем более охраняли они девушку от русских моряков, слава о донжуанстве которых быстро распространилась по Венеции.
Пока граф Орлов Чесменский проводил время в беспрестанных карнавалах и великосветских сборищах, князь Долгорукий, выполняя другие поручения русской императрицы на небольшой шаланде прибыл в Черногорию, был торжественно встречен в Спице, посланниками Петра Третьего, выгрузил личные подарки Екатерины Петру, особенно обратил внимания царя на бочонки с золотыми цехинами, в которых тогда Пётр крайне нуждался.
Подарки должны были смягчить проступок бывшей жены и загладить её вину перед мужем, По крайней мере так планировала Екатерина. Но Пётр, лишённый иллюзий в отношении императрицы, узурпировавшей власть в России, видел только практическую сторону дела.
Он улыбнулся Долгорукому, обнял старого знакомого, велел казначеям пересчитать драгоценности и дал расписку Долгорукому о принятии ценностей.
Позже Долгорукий сообщал Екатерине, что вполне узнал Петра, который мало изменил своим привычкам и всё так же восторженно рад общению, с живостью вспоминает былые потехи, а что касаемо возвращению на родину в Россию, категорически опровергает слухи и понимает, что среда народная более склонна служить Екатерине, нежели законному наследнику.
Русский народ в рабстве ощущает себя как за каменной стеной. Ему не нужна свобода личности как и свобода совести. Он вполне удовлетворён тем, что имеет и потому Пётр Третий не станет искушать судьбу и заявлять свои претензии на русский престол.
Деньги, подаренные русской царицей Пётр принимает и использует на создание армии, которая будет отстаивать интересы России перед агрессивными намерениями Османской Турции.
Аудиенция с Петром, оказалась короткой. Нужно было возвращаться. Турецкие лазутчики не должны были узнать о тайной дипломатии Долгорукого.
Тайными тропами вывел князя с соратниками к шаланде старик с сыном. Оба черногорцы. Немногословные, но хорошие провожатые. Прощаясь, старик пожал руку князю и сказал: Знавал я Петра Великого. Встречался с ним на Руси, будучи там с посольством владыки Даниила.
А теперь у нас царём его внук, правит Черногорией и скоро турки - османы будут выброшены с земли нашей, а так же из Сербии и Албании, которым помогают деньгами Венецианские Дижи( жиды).
На что Долгорукий, опасаясь стукачества своих же соплеменников, громко сказал о Петре Третьем мол, самозванец и авантюрист.
На совете Долгорукого с графом Орловым решено было распространить слух о согласии Петра прибыть с русскими кораблями в Россию, чтобы отобрать у Екатерины - самозванки русский престол. Слух этот быстро оброс подробностями и скоро дошёл до ушей Петра Третьего, который в силу природного ума или приобретённой осторожности не внял этим слухам и не поддался на крючок, заброшенный женой-проходимкой и обоими лживыми и беспринципными царедворцами.
Нашлись очевидцы переговоров Петра с Долгоруким, свидетельствовашие, что Долгорукий ползал в ногах Петра, вымаливая прощение для себя и Екатерины, но однако Пётр увёл разговор в сторону не принял никаких предложений и посулов окромя звонкой монеты.
Что Долгорукий бежал из Черногории и этому способствовал сам Пётр Третий ибо народу князь вынужденно говорил, что Пётр самозванец и авантюрист.
Народ приговорил князя к смертоубийству и тот уплыл в Ливорно, где поджидал его другой заговорщик Алексей Орлов.
Однако деньги русской императрицы способствовали влиянию на митрополита Черногорского Савву и его немногих единомышленников, которые в дальнейшем выступили против Петра (Степана Малого) и открыто же вредили ему.
Черногорское духовенство всегда пользовалось расположением русского двора, который не забывал посылать в дар церквам богатые вклады; Долгорукий имел много средств привлечь митрополита на сторону императрицы и не оставил церкви без щедрого приношения; иначе, слабый Савва не решился бы действовать так смело, как он начал действовать по отъезде из Черногории русских.
Притом, митрополита уверили, что самозванцу не устоять против всей России; что самозванцы всюду в России переловлены и сидят по острогам; что законная власть восторжествует и в Черногории, и что Степану Малому никогда не видеть русского трона и шапки Монамаха.
Однако, могущество Петра Третьего возрастало каждым днем и доверие к нему народа так упрочилось, как и вера, пусть даже слепая и любовь самоотверженная.
По всей Европе проповедовали шпионы Екатерины Второй против Самозванца из Черногории Петра Третьего. Проповеди произносились публично, с амвона, с крестом в руке, дабы народы отшатнулись от этого нового Гришки Отрепьева, который провозглашал себя царём всех славян во всех уделах Мира.
Между тем посланники Петра появлялись и в Дубровниках и в Австрии и в Неаполитанском королевстве и везде провозглашали, что скоро Степан Малой явится для освобождения народов от ига иноверцев.
Воззвания эти делали то, что и греки, живущие в Дубровнике (Рагуза), в Венеции, наконец, в Австрии и даже в Неаполитанском королевстве, стали верить своему возрождению, видели, что Степан Малый скоро явится их освободителем от обидного и тяжелого ига иноверцев; они посылали в помощь ему все, что имели, - оружие, деньги и проч. Европа с удивлением смотрела на это всеобщее брожение умов, произведенное волей одного человека.
В то время в России и в Европе пронёсся слух, что корпус черногорских Мерилингов сбросил турок с континента в море и всех порубил. Что Мерилинги Петра Третьего разбили флот османов и пограбили прибрежные города.
В августе войска Османской Турции и Венеианской республики обложили Черногорию с трех сторон, с юго-востока вдоль по восточной границе до самых северных оконечностей ново-сформированного царства.
Прежде, чем начались военные действия, султан, согласно секретному протоколу между Екатериной и Турцией потребовал выдачи Петра III и бежавшего из ссылки сербского патриарха Берчича; но черногорцы отказали в этом, уверяя, что у них нет ни того, ни другого.
У нас есть император Степан Малой, богом данный правитель Черногории, Сербии и Албании.
Начались военные действия.
Выступила отборная гвардия османов, воины-сипаи, не знавшие пощады и приспособленные к действиям в горах.
Петр лично распоряжался ходом битвы. Колонны черногорцев одетые в прусские мундиры времён великого Фридриха рассекли армаду турок в нескольких местах.. Ружья перезаржались внутри колонн, передавались стрелкам идущим впереди и по сторонам колонн. В центре каждой из колонн по две лошади на двухколёсных платформах везли короткоствольные мортиры, заряженные частью обрезками металла, частью речной галькой. Перед столкновением мортиры выкатывались перед колоннами и вели частый убийственный огонь, поражавший множество вражеских солдат.
Тогда вступала в дело пехота сербов и черногорцев.
Объявила войну Черногории и Венеция.
Но порыв славянских народов был так могуч, что скоро армии союзников стали отступать по всем фронтам.
Тогда сенат дал приказание формировать новые войска: собраны были отряды солдат в континентальных провинциях республики и в Далмации.
Проведитор этой провинции Доменико Кондульмер, резиденция которого находилась в Заре (Сполатро), прибыл в Каттаро с новой отмобилезованной, но слабо обученной армией.
Доменико тут же потерпел поражение.
Тогда сенат Венецианской республики прислал на место Доменико, Цуанне Цусто, диктатора с неограниченными полномочиями и в то же время, купил за большие деньги генералиссимуса Карла Вирцбурга, австрийского немца.
Слава черногорского царя Петра Третьего, катилась по Европе и достигала ушей Екатерины Второй и её камарильи.
Около октября 1768 года венецианская армия, состоявшая из 15 тысяч человек и подкрепляемая якорным флотом, сосредоточилась на западных границах Черногории.
С остальных сторон окружила Черногорию огромная турецкая армия.
С 5-ю тысячами черногорцев, которых Степан Малый привел с собой к Будве, царь сербский и черногорский напал на венецианскую армию и устроил настоящую бойню.
Венецианские солдаты во главе с командирами бежали без оглядки, бросая вооружение и обозы. .
Храбрый немецкий генералиссимус Вирцбург, уничтоженный мыслью, что его победил этот таинственный Петр III, то ли русский царь, то ли самозванец заболел от стыда и скоро умер в изгнании.
С Екатериной случился очередной припадок. Над ней как Домоклов меч висело её незаконное воцарение на русский престол. Жестокая и безнравственная она с годами изменилась, понимая что только преданность её вассалов, оберегает её от наёмных убийц и как женщина она оказалаь в полной зависимости от своих представлений о порядочности и непорядочности мужчин.
- Все мужики - сволочи. И Орловы и Потёмкин, и Разумовский и тысячи других, для которых она лишь предмет для пользования, на подобии туалетной бумаги.
А этот негодяй Пётр Третий худший из всех. Нет, чтобы умереть за женщину!. Так
играет роль народного любимца. Громит турок. Оспаривает славу Суворова.