Трубецкая Эллайда Леонидовна : другие произведения.

Семь печалей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  
  

ЭЛЛАЙДА ТРУБЕЦКАЯ

СЕМЬ ПЕЧАЛЕЙ

  
  
  
  
   Л. Ш.
  
  
   Препарирую печали
   в хлоркой беленом халате.
   Не в конце и не в начале,
   в белом доме - не в палате.
  
   Порезвилась мать-природа:
   за троих меня учила,
   не дворняжку без породы -
   волкодава приручила.
  
   Это мне: пронзенность слога,
   средь затишья - ураганы,
   очень дальняя дорога...
   Джентельмены, хулиганы.
  
   Срез - копилка зазвенела.
   Срез - без крошки хлебной полки.
   Срез - разбила, что имела,
   и не собрала осколки.
  
   Всё на свете испытала.
   Закалила дух и тело.
   А досталось мне немало:
   и тонула, и горела.
  
   Словом всех вокруг лечила.
   Всё равно "Распни!" - кричали...
   Что ж в итоге получила?
   Препарирую печали.
  
  
  
   * * *
  
   Дорогой мой, единственный, не пожелать и врагу
   все, что мне довелось пережить за земную разлуку.
   Вновь виток... Вновь песок. Увязаю... Но все ж берегу
   эту мысль, эту жизнь, эту горечь и сладкую муку.
  
   Мой любимый, о Боже! Как беден обычный словарь.
   В языках позабытых найти я сравненья пытаюсь.
   И качается небо, и службу вещает звонарь,
   и, безгрешная, снова во всем несодеянном каюсь.
  
   Мой несбывшийся! Господи! Где мне те краски найти,
   чтоб писать твой портрет, доводящий прохожих до дрожи?
   Проклиная отвергнуть... И пропастью пасть на пути,
   и уйти из дворца под забор, и цениться дороже.
  
  
   * * *
  
   Какое грустное кино
   смотрю весь день под плач погоды!
   Дождь пишет мутные разводы,
   в холст превратив мое окно.
   Необлетевшая листва
   узор волшебный заплетает,
   а ветер руки распускает
   и обрывает кружева.
   Птиц улетающих "Прощай",
   простуженной земли дыханье
   хранят в глубинах подсознанья
   прекрасный май, прошедший май...
   Всего полшага до зимы.
   Покроет землю белоснежность.
   И канет в вечность лета нежность...
   Жаль, мы не знали ей цены.
  
  
   * * *
  
  
   Прости меня, прости за то, что я была.
   На волю отпустив, не подрезай крыла.
   Не надо кольцевать - меня не изловить.
   Тут не на что пенять и некого винить.
   Любимый мой, прости. Так больше не могу.
   Не суждено цвести на этом берегу.
   Измученной любви сыграл трубач отбой.
   Размоет берег наш предутренний прибой.
   Любимый мой, прости и строго не суди.
   Начертаны судьбой нам разные пути.
   Все перемелет жизнь, с другой в сиянье дня
   однажды ты поймешь, что счастлив без меня.
  
  
   * * *
  
   Нежданная зима все окна заколотит:
   крест-накрест - злой молвой,
   крест-накрест - злой пургой,
   обрывками судьбы времяночку растопит,
   закрутит хвост трубой - и разлучит с тобой.
  
   Ты больше не придешь к знакомому порогу,
   вовек я не решусь тебя к себе манить...
   А цензор-жизнь сотрет на картах ту дорогу,
   где с будущим, как с прошлым, оборвалась нить.
  
  
   * * *
  
   "Охотник, охотник! Кого ты убил?"
   "Сегодня я утром звезду подстрелил:
   ее я увидел безусым юнцом,
   теперь я стал мужем и добрым отцом.
  
   Она мне покоя совсем не давала:
   сверкала, сияла. Жена ревновала.
   Я ночь напролет у окна проводил,
   решил с ней расстаться - и утром убил".
  
   "Охотник, охотник, зачем убивал?"
   "Себя и ее я сразил наповал.
   Мы были едины - мечта и полет...
   А, может, у пули моей недолет?"
  
  
   * * *
  
   Так вышло - разминулись мы с тобой:
   давно живу, другим огнем палима,
   не тем мужчиной от беды хранима,
   не обращаюсь к Господу с мольбой.
  
   Случайно разминулись мы с тобой -
   мы встретились и навсегда расстались,
   не о тебе стихи в ночи писались,
   ты не меня считал своей судьбой.
  
   Нелепо разминулись мы с тобой:
   мы ход событий не предугадали.
   Но ты забудешь обо мне едва ли,
   хоть я была не счастьем, а бедой.
  
  
   * * *
  
   Давай, любимый, соберем слова,
   которые друг другу не сказали
   в тот миг, когда прощались на вокзале
   и я теряла на тебя права.
  
   Давай, любимый, соберем цветы,
   которые друг другу не дарили.
   Они в чужих домах добро творили,
   и были их бутоны так чисты.
  
   Давай напишем плутовской роман
   о жизни, что по свету нас бросала,
   о том, как я тебя во всех искала,
   а находила горе и обман.
  
  
   * * *
  
  
   Хочу дыханьем стать твоим,
   твоей судьбой, твоей удачей,
   неразрешимою задачей,
   решенною тобой одним.
  
   Хочу, чтоб ты меня простил.
   О юность! Как она беспечна.
   И в этой жизни быстротечной
   к другим уже не отпустил.
  
  
   * * *
  
   У вечности неделю украду:
   не побоюсь молвы самодовольной,
   поверив в то, что снова стала вольной,
   любимого из плена уведу.
  
   У вечности минуту украду.
   Она столетье станет продолжаться,
   и, гордая, не буду я сражаться,
   а просто позабуду про беду.
  
   У вечности секунду украду:
   и пусть влажны от слез мои ресницы,
   любимому в ночи не стану сниться
   и на себя всю боль переведу.
  
   У вечности мгновенье украду:
   всю нежность на любимого истрачу,
   и, не решив в который раз задачу,
   покорно из судьбы его уйду.
  
  
   * * *
  
   Одуревая от любви и от весны,
   я натворю черт знает что и успокоюсь,
   а после прозой от поэзии отмоюсь,
   и станут серыми мои цветные сны.
  
   Свеча погашена, царит в душе печаль,
   устали струны; вдохновенье миновало.
   Как при тебе я не ступала, а летала!
   Какой виток свершила дней моих спираль!
  
   Я на вокзале подведу всему черту,
   стерев улыбку с губ, вернусь в свой дом постылый.
   Решу - все кончено, теперь навек остыла.
   Поставлю точку... А потом ее сотру.
  
   * * *
  
   Мой рыжий друг, мой солнечный баркас!
   Опять судьба-насмешница ликует,
   напялив на себя беду, шикует,
   на тенора разменивая бас.
  
   Мой гордый друг, я снова не с тобой.
   Огонь горит, но никого не греет.
   Как я и ты, никто так не сумеет,
   хоть проиграли свой последний бой.
  
   Что дальше? Не берусь я предсказать:
   разлука так сильна и самовластна,
   и лезвие на бритве безопасной
   мне не дает о будущем мечтать.
  
   И все ж с небытия к тебе тянусь
   сквозь прошлого и будущего тени.
   Мой друг, мой враг, мой непокорный пленник!
   О, как я потерять тебя страшусь.
  
   Мне мужества, поверь, не занимать,
   прошла я через все, пройду и это...
   Но на границе темноты и света
   немыслимо ненужность сознавать.
  
  
   Сказка
  
   Два прозрачных, как воздух, крыла
   мне любовь на храненье сдала.
   Я тихонько их с полки взяла
   и взлетела... Была ни была!
  
   За играющим в прятки лучом
   прямо к солнцу - мне все нипочем.
   Прикрываюсь волшебным плащом.
   Обвиваюсь покорным плющом.
  
   Но лететь мне мешает земля.
   Ветер, знойной дорогой пыля,
   не дает мне стоять у руля...
   И опять начинаю с нуля.
  
   Два пушистых волшебных крыла
   я сберечь для себя не смогла.
   И была на пороге стрела,
   но другая ее подняла.
  
   Подняла и тебе подала...
   Эту сказку печаль замела...
  
  
   * * *
  
   Нам душу пополам - и выгнали из рая.
   Напоминаю Вам, что я еще живая.
  
   Как Вам живется, друг, с разбитою душою?
   Как терпится руки касание чужое?
  
   Нам сердце пополам и мысли, и удачи.
   Вам без меня, увы, не все решить задачи.
  
   А мне без Ваших губ не написать ни строчки...
   Распался вечный круг на мелкие кусочки.
  
   Нам - жизни пополам и присно, и отныне.
   Вам не построить храм - душа с другою стынет.
  
   Мне не писать, не жить и молча кануть в Лету...
   Ведь знаю - без любви поэта песня спета?
  
  
   * * *
  
   Без тебя налетят холода -
   моя песня внезапно прервется,
   птицей, пойманной в сети, забьется
   и не сможет взлететь никогда.
  
   За апрелем случится февраль:
   станет жизнь безысходно-печальной,
   и в какой-то период начальный
   занесет нас крутая спираль.
  
   Оборвавшись, умолкнет струна.
   Дождь начнет свою дикую пляску.
   А в рассказе, похожем на сказку,
   перепутает жизнь имена.
  
  
   * * *
  
   Хотя любви суров иконостас,
   и проза жизни трезво страсти судит.
   Хотя молва и в профиль, и анфас
   на всех углах меня сурово судит.
   Я наряжаюсь в бархат и атлас,
   трубит волшебный рог и радость будит,
   но правда, без одежд и без прикрас,
   как лесоруб, под корень счастье рубит.
  
   И нужно мне с дистанции сойти,
   не мучать и не мучаться напрасно,
   порочный круг обманов разорвать.
  
   Но продолжаю я вперед идти,
   хотя, что делать? До сих пор неясно...
   И не судьба судьбу переиграть.
  
  
  
   Покаяние
   Ирине Шайхет
  
  
   Что знали мы о радостях земных,
   живя в каком-то выдуманном мире?
   Мы струны сердца передали лире,
   чтоб голос лиры нежной не утих.
  
   Что знали о людской мы суете,
   о поцелуях и объятьях жарких?
   Одежд мы не носили в жизни ярких
   и поклонялись только высоте.
  
   О близкие! Вы не судите нас:
   грехи земные нам не по карману.
   Страницами к прекрасному роману
   мы жгли костер, а он от бед погас.
  
  
   * * *
  
   Когда уходят в полночь поезда
   и мой любимый в лето уезжает,
   опять морщин печальных борозда
   безжалостно мой лоб пересекает.
  
   И я, вернувшись в наше "никогда",
   борюсь с бедой , она не отступает.
   И снова "нет" всевластвует над "да",
   и рифма прозе место уступает.
  
   Мечусь в дому, как раненая лань,
   свои дела и мысли ненавижу,
   в потемках пробираюсь наугад.
  
   О, как тонка мной сотканная ткань!..
   Я горько поражение предвижу,
   судьбу пытаясь прокрутить назад.
  
  
   * * *
  
   Как ласточки не делают весны,
   хотя гнездо свое прилежно строят.
   Как взгляды дев - унылы и пресны
   на подвиг Дон Жуана не настроят.
  
   Так правила жестоки и косны,
   и люди им давно не прекословят.
   А души, что от солнца зажжены,
   уж не горят, а только суесловят.
  
   И не понять: кто прав, кто виноват,
   кто впереди, кто тащится в обозе,
   кто не поет, кто продолжает петь.
  
   И беды умножаются стократ,
   и рифмы уступают место прозе...
   И не упасть уже, и не взлететь.
  
  
   * * *
  
   Неверны твои мне поезда.
   Расстоянье искажает - да.
  
   Знаю точно - ты не на Луне.
   Выпали с другими встречи мне.
  
   Как они заумны и пресны!
   От петли спасают только сны.
  
   Не могу тебя я осуждать,
   продолжаю молча чуда ждать.
  
   Невозможен между нами шаг.
   Я не друг тебе, ты мне - не враг.
  
   Навсегда разведены мосты,
   хоть греши, хоть соблюдай посты.
  
   Ты, присев у краешка стола,
   паутину рвешь, что я сплела.
  
   Нежно мне пытаешься внушить,
   что без счастья тоже можно жить.
  
  
   * * *
  
   Молюсь, молюсь, молюсь,
   Боюсь, боюсь, боюсь.
   И над собой, любимый,
   смеюсь, смеюсь, смеюсь.
   Молчу, молчу, молчу.
   Плачу, плачу, плачу.
   Сиреневою тучкой
   всю жизнь к тебе лечу.
   Звенят, звенят, звенят
   над крышей провода.
   Винят, винят, винят
   меня, а не тебя.
   Молюсь, молюсь, молюсь.
   С разлукою борюсь.
   Над тем, что ты с другою,
   сквозь плач смеюсь, смеюсь.
  
  
   * * *
  
   Я на тебя имела все права:
   покорны были волшебство и сила.
   И все ж сама на волю отпустила,
   сказав при этом нужные слова.
  
   Тебе я причинила столько бед -
   три жизни бы хватило уничтожить!
   И продолжаю снова горе множить,
   хотя хранить всегда дала обет.
  
   Моя вина лишь в том, что я живу.
   Что одарив прозреньем и судьбою,
   однажды разлучила всех с тобою
   и до сих пор разлучницей слыву.
  
   Теперь я , каясь, нити с прошлым рву.
   О мне не быть у памяти рабою!
   И только жаль, всю жизнь была с тобою
   лишь в снах, что не сбывались наяву.
  
   * * *
  
   Когда ты отречешься от меня
   в надежде, что покой в дому настанет,
   мой голос, завлекая и маня,
   в ночи тебя будить не перестанет.
  
   Тогда, чтоб погасить в душе огонь,
   ты вычеркнешь из памяти былое
   и, возложив на библию ладонь,
   проклятьями помянешь прожитое.
  
   А я тебя не стану упрекать,
   ни словом и ни делом не унижу,
   любую боль, смолчав, перетерплю.
  
   Но все-таки мы встретимся опять
   в тот миг, когда тебя возненавижу
   так, как теперь, любимый мой, люблю.
  
  
   * * *
  
   При встрече буду говорить на "Вы".
   Такое не прощается, поверьте.
   И, зачеркнув Ваш адрес на конверте,
   я жизнь начну совсем с иной главы.
  
   Да и о чем теперь веду я речь?
   Ведь с Вами мы навечно разминулись,
   из волшебства в земную жизнь вернулись,
   а в ней царит ненужность наших встреч.
  
   Я знаю, незавиден мой удел.
   О, не любовь всевластвует на свете!
   Лишь трусость и предательство в расцвете,
   а скудость чувств превысила предел
  
   возможного. Как это пережить?
   Печаль во мне звенит струной тугою...
   И все ж молюсь, чтоб с женщиной другою,
   любимый мой, ты смог счастливым быть.
  
  
   * * *
  
   Я не буду Вам больше звонить и писать.
   Не вините меня, что устала сражаться.
   Но хотелось бы в памяти Вашей остаться,
   в нерешенной задаче условием стать.
  
   Не судите меня - мудрено не понять
   то, что я Вам писала прошедшей зимою.
   Вдруг, оставшись в воде ледяной, за кормою,
   я тепло Ваших слов вспоминаю опять.
  
   Не ищите меня. Больше я не приду.
   Слушать голос взволнованный очень печально.
   Мы неверно свой выбрали путь изначально,
   так к чему же теперь все валить на судьбу?
  
  
   * * *
  
   Горящий факел подношу к душе.
   Опять глаза вопросом зажигаю.
   По жизни, как по проволке шагаю,
   предпочитая шашлыки - лапше.
  
   Что ждет меня? Куда ведет судьба?
   Мой сон мятежен, пьяно пробужденье.
   Неужто я попала в окруженье
   и пораженьем кончится борьба?
  
   Не знаю, в пользу чью последний счет.
   А осень кружит голову и манит.
   Зачем меня любовь так больно ранит?
   И все ль пассивы в мой актив зачтет?
  
   В смятенье снова подхожу к окну.
   Ваш силуэт в тумане тихо тает.
   А дождь следы прилежно размывает,
   как в осень ту, а может, в ту весну.
  
  
  
   * * *
  
   Любимый мой, тебе уж сорок лет.
   Хорош собой, по модному одет.
   Семья и диссертация вполне...
   Не гаснет свет в твоей душе, а мне...
   Совсем нерадостно в краю чужом.
   Мы не построили с тобою дом,
   не написали мы с тобой роман,
   живем, как можем... Только все - обман.
   И ты и я, как будто бы живем -
   смеемся, плачем, чай с другими пьем...
   Нас не спасут ни дождь, ни звездопад,
   нам не вернуться никогда назад,
   не унесет нас самолет на юг,
   устали мы от воя злобных вьюг...
   А жизнь вокруг противна и пошла,
   и молодость дождем в песок ушла.
  
  
   * * *
  
   Меня нет. Меня нет. Я от Вас далеко.
   За туманом, за трепетом ночи.
   В никуда мой билет, и разрушить легко
   все, что создал во мне дивный зодчий.
  
   Меня нет. Меня нет. В тридевятую даль
   я исчезнуть однажды сумела.
   След мой снегом седой запорошил февраль,
   я в сиротстве его пожалела.
  
   Меня нет. Меня нет. Вас свободой дарю,
   чтоб обманы не мучали совесть.
   А все то, что смиренно несла к алтарю,
   воплотится в печальную повесть.
  
   * * *
  
   Когда в ночи сонеты диктовать,
   пресытясь мною, Муза перестанет.
   Когда тебя начну я забывать
   и голос твой совсем неслышим станет.
  
   Тогда я перестану воспевать
   того, кто, хоть невольно, больно ранит.
   И стану свое сердце раздавать
   всем тем, кто хитроумнее обманет.
  
   И затворившись в комнате одна,
   я вдохновенью не открою двери,
   к чему оно? Раз нам не суждено...
  
   Каким-то безразличием полна,
   я подытожу все свои потери
   и выйду вон, в открытое окно.
  
   * * *
  
   Теперь пытаюсь жить, как Бог велит:
   не лгу и не желаю я чужого.
   Не молодого вовсе, а седого,
   Я поминаю средь своих молитв.
  
   Против теченья мне уже не плыть:
   рассудочностью страсти остудила,
   как высший суд, себя я осудила -
   не суждено мне в небесах парить.
  
   Любимый мой, к чему же мы пришли?
   Переписать роман не в нашей власти.
   Один лишь поворот нам был до счастья...
   Мы испугались...Дальше не пошли.
  
  
   * * *
  
   Любимый мой, тебя я не виню,
   и никому, поверь мне, я не мшу.
   О том, что не сбылось,уж не грущу,
   гублю ростки надежды на корню
   Я все былое предала огню.
   При имени твоем не трепещу,
   уж повода для встречи не ищу,
   лишь письма в тайнике еще храню.
  
   Любви незавершенная глава...
   Как жалок независимый мой вид.
   И мрачны, как подножья пирамид,
   окаменевшие мои слова.
  
  
   * * *
  
   Обращались ко мне с мольбой,
   но молитву творил не ты.
   Называли своей судьбой -
   но не ты приносил цветы.
   Не тебе улыбалась я
   среди долгих земных дорог.
   Ты, вселенскую грусть тая,
   не стучался на мой порог.
   Ты не слышал в ночи мой смех.
   Я с другим возносилась ввысь.
   У костра из обломков вех,
   как язычники, не клялись.
   Жили-были не ты, не я,
   просто тени в краю молитв.
   И дорогами бытия
   шли без солнца, без снов, без битв.
   Только в памяти иногда
   возникали твои глаза.
   И, непрошенная всегда,
   преврашалась в звезду слеза.
  
  
   Когда ты придешь домой...
  
   Когда ты придешь домой - меня там не будет. Нет.
   Когда ты придешь домой - другая подаст обед.
   Другая зажжет очаг, в глаза поглядит твои...
   Когда ты придешь домой, не будет в тебе любви.
  
   Я трубку не подниму. Немым станет твой звонок.
   Ненужного обниму - ему не сломать замок.
   Холодная, как скала, ему прошепчу: "Молчи."
   Ему не найти слова. Ему не купить ключи.
  
   Когда ты придешь домой, на Землю падет печаль.
   И станет душа немой, и будет всей жизни жаль.
   А страшная "дама-пик" расставит все "да" и " нет".
   И в этот глухой тупик вовек не придет рассвет.
  
   Когда ты придешь домой, меня там не будет, нет.
   Обрушится дождь стеной, смывая последний след.
   Когда ты придешь домой - поймешь, что уже старик...
   И в этот же самый миг пронзит тишину мой крик.
  
  
   * * *
  
   Калейдоскоп событий в цвете красном.
   Живу, как в затяжном прыжке опасном.
  
   Кручу назад - зелёный вижу цвет.
   Там - молодость, но нас в помине нет.
  
   Скорей вперёд -танцуют жёлтый с рыжим.
   Не всем судьба меж Дели и Парижем.
  
   А в фиолете: взрыв, удар, распад,
   дорога в рай, ступеньки прямо в ад.
  
   Вперёд, назад без устали верчу я.
   Всю раздаю себя, других врачуя.
  
   Не полон спектр. Где синий с голубым?
   И нужно ль жить, когда ты нелюбим?
  
   Ещё виток - всех красок свистопляска.
   Жизнь, словно сон. Несбывшаяся сказка.
  
   Надежд, падений, взлётов кутерьма.
   Как в вихре этом не сойти с ума?
  
   Хочу спастись, но крепко держат сети.
   У всех в долгу. За всё всегда в ответе.
  
   Шальная мысль всё чаще бьёт в висок,
   что не живу, а отбываю срок.
  
   Калейдоскоп о камень - всё распалось,
   хоть потерпеть осталось только малость...
  
   И лишь боюсь, что ты прервёшь полёт,
   когда убьёт меня жизнь-дура влёт.
  
  
   * * *
  
   Всё происходит, как в кино:
   как это началось давно!
  
   Столкнулись лбами - искр разряд.
   Коль взрыв, то вряд ли будет лад.
  
   Куда неслись мы - не понять,
   нетрудно было нас разнять.
  
   Лишь Богу ведом был наш путь...
   Момента встречи не вернуть.
  
   Закручена в клубочек нить -
   тебя никем не заменить.
  
   Хоть плач, хоть смейся, хоть кричи -
   не лечат несудьбу врачи.
  
   Разводят руки колдуны...
   Мне до тебя, как до луны.
  
   Пусть за меня идёт грызня -
   живу всю жизнь, тебя дразня.
  
   Мне кажется, вершу полёт -
   в ангаре мёрзнет самолёт,
  
   а парус бьётся на ветру
   во сне и только поутру.
  
   На шалых трассах бытия
   живём, как можем, ты и я.
  
   Но продолжается кино....
   О, kак всё началось давно!
  
  
   * * *
  
   Я помню, - ты меня любил.
   Я знаю - ты меня забыл.
   Не вспоминаешь обо мне
   ты ни в толпе, ни в тишине.
  
   Не оттого, что ты такой
   спокойный, трезвый и сухой.
   А потому, что это я
   была холодной, как змея.
  
   Всю на себя приняв вину,
   я даже к дереву не льну.
   Зла среди буден не творю,
   и в праздник зелье не варю.
  
   Гуляет плётка по плечам,
   как мастерок по кирпичам.
   Отлично зная, что из дур,
   не смотрит на меня Амур.
  
   Меж нами - пропасть, и о том
   стихов моих написан том.
   А ненаписанный роман
   затянутых не тронет ран.
  
   За океаном - благодать.
   Лишь руку некому подать.
   И некому сказать: " Люблю".
   И лишь тебе благоволю.
  
   А ты не помнишь обо мне.
   Живешь в забытой мной стране.
   Как Прометей в объятьях скал,
   за тот огонь, что мне отдал.
  
   И только книга на столе
   мерцает в непроглядной мгле.
   В той книге, честь свою губя,
   в веках прославила тебя.
  
  
   * * *
  
   Давай подпишем договор.
   Ты - ценность, я - в законе вор.
   Три капли крови на экран -
   пустяк после смертельных ран.
   Да что мне, беженке из снов,
   крушенье нравственных основ.
   Мне всё равно: пусть воровать,
   таиться, прятаться, скрывать.
   Слепящим солнечным лучом,
   тобой подаренным ключом,
   кипящей лавой и огнём,
   ворвусь в устроенный твой дом.
   и украду. Ведь всё равно
   мне предназначено руно...
   Со мной не справиться тебе,
   на небе, на Земле, нигде.
   Мне всё ничто пред тем, что ты
   дал мне познанье высоты,
   изломанность моих надежд,
   непонимание невежд,
   и трепет строф, и рифм игру,
   и место на людском пиру,
   и силы пережить позор...
   Давай! Ты- ценность, а я - вор.
  
   * * *
  
   Как пьяно мне, как беспробудно пьяно.
   Дурманно мне.
   Я просыпаюсь непривычно рано.
   Живу во сне.
   Я прикасаюсь бережно словами
   к твоим словам.
   Что мне осталось, если между нами
   лёг океан.
   Как больно мне, невыносимо больно -
   нет сил страдать.
   Приходит в дом мой, вольно иль невольно,
   печаль опять.
   К тебе, любимый, на исходе лета
   я прилечу.
   И , правда это, или шутка это -
   в миг различу.
   Разлука разорвёт свои одежды -
   не пировать.
   Наступит час ликующей надежды,
   и что скрывать -
   возникнет взрыв рождающейся страсти,
   и в первый раз
   приму смиренно неизбежность власти
   любимых глаз.
   Пространство, время...Первый день вселенной...
   Плоды, цветы.
   Пред Господом я преклоню колени,
   а Бог мой - ты.
   И задохнусь, и вымолвлю устало:
   "Прощен, прости".
   И будет вечность ехать до вокзала
   твоё такси.
   Мой самолёт, верша маршрут свой точный
   меж звёзд и птиц,
   получит вдруг депешу внеурочно
   сквозь семь границ.
   В ней будет клятв, признаний... не измеришь!
   На сто листов...
   Как жаль, любимый, ты давно не веришь
   в реальность снов.
  
   * * *
  
   Все наши договоры - ерунда.
   Слова, слова - и больше ничего.
   Прольётся дождь, уйдёт в песок вода.
   И ты лишь тихо скажешь: " Что с того".
   Да просто жизнь прошла, и мы с тобой
   не встретимся, знать, так тому и быть.
   Вечерний свет, часов уставший бой...
   Любимый мой, нам нечего делить.
   Что нам осталось? Только вспоминать
   минувшее и зря рыдать в ночи,
   с другими жить, любить и обнимать.
   хранить без пользы старые ключи.
   Любимый мой, как горько, я одна
   и ты один средь пиршества страстей.
   И надо, выпив это всё до дна,
   жить, ожидая лучших новостей.
   А время всё проносится и мы,
   не замечая тяжестей и бед,
   живём от лета до седой зимы,
   всё проиграв. Теперь ли до побед?
   Перечеркнули всё, и не начать
   сначала - нет давно уж прежних сил.
   И будет вечность на волнах качать
   наш парусник, что берег свой забыл.
  
  
   * * *
  
   Нам выпала дорога в никуда -
   тернистая, опасная дорога
   туда, где нет ни дома, ни порога...
   Всю жизнь по ней шагаем, но куда?
  
   Зачем нам дом? Кровать, две чашки, стол...
   Довольно снов, слов, пламенных признаний,
   потусторонних знаний и дерзаний.
   Нам небо - потолок. Земля нам - пол.
  
   В сем мире параллельном никогда
   нам пересечься , друг мой, невозможно.
   Но может быть, ученье это ложно?
   И ты докажешь это, но когда?...
  
  
   * * *
  
   Я не грела тебя никогда.
   Вот беда.
  
   От меня ты был так далеко.
   Нелегко.
  
   Я чертила слова на песке
   Вся в тоске.
  
   И к тебе не искала пути.
   Дал уйти.
  
   Не погибнув, прожил без меня.
   Без огня.
  
   Дети. Книги, задач целый том,
   Полон дом.
  
   Ты меня то искал, то бросал.
   Не писал.
  
   И других обнимал среди скал
   И ласкал.
  
   Годы, страны, жара и дожди.
   Ты не жди.
  
   Что менять после стольких потерь
   Жизнь теперь.
  
   Без меня ниспослал Бог удач.
   Ты не плачь.
  
   Ведь как прежде храним ты от бед.
   Мой обет.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"