Лишь отодрав в стихе мыслишку
  между вон тем и тем полста,
  мы совершаем передышку,
  припомнив важные места.
  А где грешить? Работа стынет,
  а дома ждут дела и сон,
  глас вопиющего в пустыне
  слюною брызжет за балкон.
  
  Летит плевок с губы на лица,
  крылом поводит, чтобы - шмяк -
  на кожу мирно приземлиться,
  как на дьячиху - старый дьяк.
  И бурю слов, и нервный топот,
  движенье рук, движенье ног -
  плевок тот вызовет. И злоба
  сожмёт высокопарный слог,
  утонет в море старым тазом,
  что вышел по морю в грозу.
  И высохнет плевок, зараза.
  И, как назло, прихватит зуб.
  К дантисту - живо. Зуб - не шутка,
  болезней боли в мире нет,
  пусть - несварение желудка,
  пусть - в животе застрял стилет -
  всё это мелочи, не стоят 
  они внимания, но зуб
  мне душу выведет из строя,
  свернёт, засунув в мезузу.
  Какие здесь стихи и песни?!
  Зубовный скрежет зубы свёл -
  к дантисту нужно, хоть ты тресни!
  а после можно и за стол.
  
  К чему тушить слезою пламя
  зажженной к празднику свечи? -
  пиши стихи промеж делами,
  и сказки меж стихов сверчи.
  Мы промолчим, сверчка не тронем:
  зачем нам гнев небес срывать?
  И даже в самом злобном клоне
  мы видим женщину, и, мать
  ее минуя стойко, метим
  в поэта подлинней стрелу,
  поскольку критики, как дети
  стихи раскрутят, как юлу.
  
  А что? Занятное занятье: 
  рассеян дым, и с криком "Щас!!!"
  поэтов шумное собратье 
  пустым стихом пуляет в глаз. 
  И нервно курит бог в сторонке,
  и чёрт в смущении молчит -
  стихи, рождённые ребёнком,
  растут, не ведая про стыд.