Аннотация: они скованы одной цепью: раб и принц. И ничто не сможет разрушить эту связь.
Название:"Скованные" часть первая
Автор:Tsukiori
Бета: Юля
Фэндом:ориджинал
Жанр:romance
Рейтинг:PG-15
Предупреждения:слэш, PОV
Содержание:они скованы одной цепью: раб и принц. И ничто не сможет разрушить эту связь.
***
Говорят, в этом мире есть справедливость. Говорят, что положение человека в обществе зависит от того, насколько праведно провёл он свою прошлую жизнь. Если всё действительно так, как говорят проповеди, порой мне бывает очень интересно: что же такого я совершил в прошлой жизни, что в этой оказался рабом? И что же такого праведного совершил тот человек, который сейчас собирается покупать меня?
***
Участь рабов никогда не была сладкой. Нас содержали, как скот, и продавали точно так же. Нас отличало только одно - мы стоили много дороже, чем все желающие могли бы себе позволить и поэтому, всё же были своеобразным признаком богатства. Как и скот. Мы и были скотом. Дорогим, говорящим, подчас умеющим читать и писать, но скотом. Когда знаешь об этом, это одно, но когда при тебе обсуждают такие вещи, становится очень горько. Потому что хоть ты и раб, но чувствовать ещё не разучился.
- Северяне - дикие животные, варвары! - продолжал разглагольствовать возможный покупатель, размахивая хлыстом, - Разве можно их продавать? Они же ничего не умеют!
- Но этот раб умеет читать и писать! - пытался оправдаться торговец. Смешно, что он пытается защитить меня. Хотя, пожалуй, он защищает не меня, а своё право продать меня и ещё нескольких таких же северян.
- Раз тебе не нравятся рабы с Севера, зачем мы тогда пришли сюда? - недовольно протянул второй молодой человек в богато расшитой одежде знати
-У сайха уже полно других рабов! А вот красивых северян почти не бывает...Я хочу преподнести ему подарок - ответил мой покупатель, в очередной раз придирчиво осматривая меня. Вот уж кем не был, так это подарком. Замечательно!
- Тогда поторапливайся! Я уже устал ждать, пока ты наконец-то прекратишь выбирать самую смазливую мордашку. Тем более, и выбора-то здесь нет
- Хорошо-хорошо - проворчал первый человек, раздуваясь от раздражения, - я покупаю этого! Отведите его в повозку!
Дальнейшего я уже не слышал. Я даже не знаю, какую за меня назначили цену. Но это было не так уж и важно. Уже несколько дней мы были на этом рынке, выставленные на продажу с самого раннего утра, и поэтому почти не спавшие. Едва оказавшись в повозке моего нового хозяина, я откинулся на мешки с какими-то продуктами и уснул. Мне ничего не снилось. Мне уже десять лет ничего не снится.
Меня привезли в огромный, по моим меркам, особняк. Я, конечно, знаю, что купивший меня тип не самый богатый человек, но раньше я никогда не бывал в таких домах. Как и принято, комнаты были с низкими потолками и маленькими окошками, но недостаток света компенсировался обилием масляных ламп, расставленных и развешанных везде, где только можно. Судя по той небольшой комнатке, в которую меня поместили, весь дом представлял собой просто сборище различных драгоценных вещей. Даже в моём временном обиталище повсюду была наставлены статуэтки, кувшины, на пол брошены ковры. Это могло бы показаться роскошью, но говорило только о вульгарности и о том, что хозяин дома совсем недавно приобрёл вес в обществе и теперь старался выставить его напоказ. Мой первый хозяин говорил мне, что истинный аристократ ни за что не станет выставлять свои драгоценности напоказ, как это делает "молодая знать". Что ж, похоже, он был прав.
-Эй, ты! Поднимайся, северное отродье! - оторвал меня от размышлений надзиратель, поднявший меня за шкирку, - Хозяин велел тебя отмыть и привести в порядок, а то смердит от тебя как от звериных шкур!
Что ж, хотя бы помоюсь, невесело подумал я, потому что уже не помнил, когда в последний раз мылся. Да и зачем рабу быть чистым, если только он не личный раб. Кажется, эта участь уготована и мне. Я никогда не завидовал положению личных рабов, потому что они гораздо больше зависели от настроения своих хозяев, и им намного чаще доставались плети или колотушки.
Когда я наконец отмылся, наступил уже вечер и мне приказали явиться к моему хозяину. Я не знал, как зовут этого человека, и не попытался даже узнать - за излишнюю наглость может не поздоровиться. Когда я появился перед хозяином, на столе уже были расставлены блюда. Слуги с презрением поглядывали на меня.
-Подойди сюда, раб - приказал мне мой хозяин.
-Да, мой господин
- Ты знаешь, что ждёт тебя, раб?
- Нет, мой господин
- Действительно, откуда тебе знать? Говорят, только ваши колдуны могут предсказывать будущее, но я в это не верю...- Он выжидательно замолчал, наверняка втайне надеясь, что я хоть как-то выскажу свое недовольство тем, что он опять оскорбляет мой народ. Я молчал.
- Молчишь? Правильно. Так вот, завтра именины младшего принца сайха, и на этот праздник соберётся вся знать. Ты будешь моим подарком принцу. - человек самодовольно улыбнулся - Уже давно никто не дарил ему рабов, а тем более северян. Ты понимаешь свою роль? Ты должен быть учтив с принцем, от этого зависит твоя и, возможно, моя жизни. - Я похолодел. Быть рабом принца - пожалуй, страшнее только служить в личной страже императора. Даже если это был бы самый младший, десятый ребёнок в венценосной семье, он всё равно воспитывался бы как капризный повелитель.
- Ты достаточно красив, чтобы понравиться принцу, уж я-то знаю его вкусы! - человек странно хохотнул, а я внутренне сжался. Теперь я понимал, зачем меня вызвали сюда - Но я не могу подарить моему глубоко уважаемому господину некачественный предмет. Поэтому я приказываю тебе отправиться в мою спальню и ждать меня там.
Я поклонился и вышел из залы. Управляющий проводил меня до спальни хозяина и сочувственно похлопал по спине. Остановившись у камина, я зачарованно следил за языками пламени. Что и сказать, такого поворота событий я ожидал меньше всего. Сын моего прежнего хозяина постарался убедить меня в том, что я уже не подхожу на роль постельной грелки для знатных господ, ибо не молод и не красив. Я верил в это и эта вера была моей защитой. Однако, похоже, что мой временный хозяин совсем другого мнения на этот счёт.
Тяжёлые ладони опустились на мои плечи и я вздрогнул.
- Боишься? Не стоит, я не испорчу твое красивое личико или тело, обещаю - голос этого человека был наполнен похотью, и он принялся срывать с меня одежду. Я старался отключиться от происходящего, но жадные руки и грубые прикосновения не давали мне сделать этого. Хозяин был отнюдь не нежен, но и не причинял мне особых повреждений. К боли я привык уже давно, но ещё больнее были его оскорбления, сыпавшиеся на меня, пока он удовлетворял своё желание. Он был ненасытен и это пугало больше, чем его неопытность.
Наконец под утро он оставил меня в покое, растянувшись рядом и дыша как загнанное животное. Последнее, что я запомнил, перед тем как погрузить в сон, были его слова:
- Калейдон. Меня зовут Калейдон.
***
До вечера следующего дня я был предоставлен самому себе. Это значило, что я мог выспаться в пуховой кровати моего временного хозяина и понежиться у тепла камина. Кто знает, когда мне в следующий раз так повезёт.
После скудного ужина мне принесли охапку одежды и приказали одеться "как можно приличнее". Калейдон наверняка хотел, чтобы его подарок выглядел достойно. После того, как переодевание была завершено, меня вместе со слугами заперли в крытой повозке.
Ближе к ночи мы добрались до дворца. По традиции, все праздники во дворце проводились на границе старого и нового дней. Желающие занять удобные места вынуждены были приезжать за несколько часов до ужина и ждать. Это негласное правило соблюдалось всеми, и поэтому, когда мы приехали, во дворце уже было много людей. Однако я не смог разглядеть ничего, да и не пытался. Меня не волновали все эти раскрашенные и разодетые люди, которые сидели рядом с подарками, которые должны были преподнести принцу. Я встал за своим хозяином, опустив глаза в пол, стараясь выглядеть предметом обстановки, что оказалось не так уж просто рядом с клеткой с крикливым беспокойным попугаем. Птица явно нервничала и норовила укусить любого, кто окажется рядом. К счастью, я был не настолько близко, чтобы зловредная птица смогла дотянуться до меня через широкие проёмы между прутьями клетки.
Через какое-то время в зале появился герольд, и всё пришло в движение. Окинув меня на прощание каким-то странно-тоскливым взглядом, мой хозяин вышел вместе с остальными представителями знати. В комнате осталось лишь несколько слуг и многочисленные подарки.
Я не знал, сколько прошло времени, но даже попугай устал кричать и уснул. От долгого ожидания моя спина задеревенела, но я не осмелился даже пошевелиться, чтобы не схлопотать затрещину от одного из слуг. Предметы не шевелятся и не выражают неудовольствия.
Казалось, что я задремал. Во всяком случае, когда чья-то рука коснулась меня, я резко вздрогнул и едва не ударил пожилого слугу, стоявшего рядом. Сморщенный человечек сунул мне горсть сушёных фруктов и коротко приказал:
- Ешь, - я с жадностью накинулся на еду, только теперь поняв, что очень голоден. К сожалению, фруктов хватило лишь на то, чтобы удовлетворить первый голод. Большего ждать не приходилось. Когда я закончил, всё тот же слуга подхватил клетку с попугаем и кивнул мне, приглашая следовать за собой.
Мы прошли через несколько одинаковых комнат без окон и, наконец, очутились в больших покоях, заваленных подушками и пропитанных благовониями. Кажется, это своеобразная приёмная для гостей. Поставив клетку с притихшей птицей на пол, слуга приказал мне тоже склониться в поклоне. Едва я успел принять полагающуюся мне позу, створки двери распахнулись, с грохотом ударившись о стену. Я не видел вошедшего, но по тому, как притих пожилой слуга, догадался, кто это мог быть. Стараясь ничем не выдать своего волнения, я принялся разглядывать узор ковра, следя взглядом за переплетением багровых нитей на чёрном фоне. Ручная работа. Такие ковры делают только на Севере. Обутые в сапоги с чуть загнутыми носками ноги остановились рядом со мной:
-Поднимись, раб, - несмотря на то, что эти слова был произнесёны спокойным тоном, чувствовалось, что голос принадлежит человеку, привыкшему повелевать. Я поспешил выполнить его приказание.
- Посмотри на меня, - жёсткая рука вздёрнула мой подбородок и заставила посмотреть в лицо этого человека. Я скользил по нему взглядом, старая не смотреть в глаза. Я смотрел на красивое, но не женственное, лицо, на тёмные волосы и смуглую кожу, на крепкую шею и сильные руки, на подтянутую фигуру и богатые одежды, на всё, что угодно, лишь бы смотреть в глаза принца.
- Посмотри мне в глаза - потребовал принц. Я не смог ослушаться приказа и посмотрел в его глаза. И тут же получил затрещину, упав на пол. - Какой наглец! У тебя слишком наглый взгляд, северянин. Сколько лет ты носишь презренное звание раба?
- Десять, мой господин.
- Десять? И сумел сохранить взгляд свободного человека? Ну и ну! - он резко поднял меня на ноги и задрал рубаху. - И даже не порот! Воистину чудо! - теперь принц смеялся, полагая, что не поротый дерзкий раб забавная шутка жизни. Я не ненавидел его. Принц был моим новым хозяином, и был вправе убить меня или искалечить. Но это был его образ жизни, традиции его народа и один человек ни в чём не виноват. Это я, моя семья согрешила в прошлой жизни, и теперь мы расплачиваемся за это.
- Калейдон оказался прав, ты действительно красив и не раздражаешь мой взгляд. Как и этот попугай. Возьми птицу и заботься о ней. Вы оба будете моим личными вещами, - принц отвернулся, потеряв ко мне весь интерес. Я внутренне перевёл дыхание и, подняв клетку с проснувшейся птицей, пошёл вслед за пожилым слугой, который и привёл меня в эту комнату.
Слуга провёл меня в приёмные покои принца. Эта комната сильно отличалась от той, где я только что был. Здесь были огромные окна без занавесей, плиточный пол и золочёный потолок. Стены были украшены богатыми драпировками и оружием, повсюду стояли многочисленные статуи и цветочные горшки с растениями, которые достигали потолка. В отличие от принятых норм, потолок этой комнаты был очень высоким, а на полу вместо ковров было раскидано множество шёлковых подушек. Только перед камином лежала шкура какого-то убитого зверя и стояла одинокая тахта. В комнате так же стояло несколько столов, заваленных какими-то бумагами и просто безделушками. У самого огромного окна приютилась конторка для писца.
- Ты будешь жить здесь, пока принц не придумает что-нибудь другое, - пожилой слуга кивнул на кучу подушек в самом углу, под раскидистым кустом какого-то растения. Я поставил клетку с птицей на стол и отправился к своему углу. Развесистые ветви растения создавали иллюзию уединённости, чему я смутно порадовался, устраиваясь на подушку и молясь, чтобы никому не пришло в голову полить растение, пока я сплю.
***
Комната, в которой я теперь жил, действительно оказалась приёмной. Здесь постоянно собиралось много людей: просителей, друзей и просто слуг. Других рабов кроме меня я видел всего несколько раз. В основном, это были личные слуги принца, которые отвечали за порядок в его комнате и одежде, и мальчик-раб, который приносил вино и фрукты принцу и его гостям. Заботиться о моём пропитании было поручено тому пожилому слуге, которого я встретил в первый день во дворце. В мои же обязанности входило ухаживать за мерзким попугаем и прибирать комнату после ухода людей. Иногда принц показывал меня своим друзьям как очередную дорогую игрушку, чтобы выслушать восхищённые высказывания о том, какой у него превосходный вкус. Я не слушал эти разговоры, потому что знал, что всё это ложь. А если даже и не ложь, то это комплименты не мне, а принцу. Я уже привык к тому, что посторонние люди обсуждают мою внешность.
Дни проходили совершенно одинаково, ничем не отличаясь друг от друга. Я даже начал находить удовольствие в общении с попугаем, который перестал кусаться и воспринимал как хозяина. Даже принца птица не слушалась и гадила на его бумаги и его гостей. Однако со мной попугай вёл себя прилично и даже позволял гладить его. Роук, мальчик-раб, прислуживавший принцу и его друзьям, часто оставался в приёмной и следил за попугаем. Мальчишку явно очаровала эта заморская птица и я попытался примирить их. К моему удивлению, попугай был очарован Роуком и они быстро подружились. Мне не хватало человеческого общения, и поэтому я тоже хотел подружиться с ним. Но я не мог. Слишком хрупким было то доверие, которое установила между нами птица и слишком велика вероятность того, что нас обоих ждёт наказание за то, что Роук отлынивает от работы. Однако иногда он всё же шёпотом пересказывал мне слухи, ходившие по кухне, а я позволял ему играть с попугаем.
Довольствоваться слухами с кухни было гнусно, но большего у меня не было. Если бы я был писцом, я мог бы знать больше, но я им не был. Я вообще старался не думать о жизни за стенами этой комнаты, но Роук не давал мне этого шанса. А обрывать сбивчивый поток слов мальчика, который сам истосковался по равному общению, у меня не хватало духа.
Однажды Роук не пришёл. Я не знаю, что с ним случилось, но он не появлялся несколько дней. А когда появился, я не узнал его: мальчик был сильно избит, в его глазах появилось дикое, загнанное выражение. Его руки дрожали и он неловко двигался. Я вздрогнул. Я понял, что с ним произошло и ничего не смог поделать. Но если он сейчас в таком виде появится перед принцем...
- Дай-ка мне! - не думая, я взял поднос из его рук и, склонив голову и опустив глаза в пол, осторожно пошёл к моему господину и его друзьям, стараясь не поскользнуться на плитках пола. Если принц и заметил подмену, но ничем не высказал своих эмоций. Весь этот день я был занят прислуживанием гостям.
Я не заметил, как наступила ночь, потому что был рад заняться хоть чем-то, кроме бесполезного сидения на подушках. Прислуживать знати я научился с тех самых пор, как меня продали, и поэтому никаких нареканий мои действия не вызвали. Однако когда в приёмной остался только принц, он велел подойти мне.
- Кто приказал тебе прислуживать нам?
-Никто, мой господин, - ну вот, сейчас я и расплачусь за проявленное своеволие
-Что случилось с другим рабом?
- Он... ему плохо, мой господин.
- И ты решил помочь?
-Да.
- Да.... Всё-таки ты странный.... Ну хорошо, раз тебе надоело ухаживать за этой птицей с дурным характером, будешь прислуживать мне. У тебя есть имя, раб? Скажи мне его!
- Виктор, мой господин
- Виктор? Что ж, значит, будешь Виктом. Можешь идти. Я позову тебя, когда потребуется, - засим принц удалился. Я облегчённо вздохнул, похоже, что у принца сегодня хорошее настроение, если он не приказал меня выпороть.
С тех пор я стал прислуживать принцу и его друзьям. Я никогда не осмеливался поднимать глаза на знатных господ, но ничто не оберегало мой слух от их речей. Из одного из таких разговоров я узнал, что Калейдон, человек, подаривший меня принцу, уже несколько раз пытался встретиться с принцем, но тот всё отклонял его просьбы. Рыжий юноша, его звали Ринальдо, усмехнулся:
- Наверняка этот Калейдон хочет снова увидеть раба, которого подарил тебе!
- Да-да, поговаривают, что он сам не свой со дня твоих именин, Эдуард! - поддержал его Марк, обращаясь к принцу. Так вот как зовут принца! К своему стыду, до этого момента я не знал, как зовут моего господина, и мне не приходило в голову спрашивать его имя у кого бы то ни было.
- Беспокоиться из-за раба? Вы что, с ума все посходили?! - яростно выкрикнул Ликий, обычно весёлый толстячок, сейчас был вне себя от ярости - А тем более из-за северянина! Из-за этих диких животных! Да они и говорят-то с трудом! Это варвары, которых надо уничтожить или обратить в рабство! Их женщин продать, а мужчин вырезать! - он быстро подошёл ко мне и схватил за ворот рубахи, притянув к своему перекошенному лицу, - Или сделать всех их постельными грелками, как этого!- тяжёлая рука Ликия опустилась на моё лицо, отшвырнув меня к столу. Я сжался в комок, не понимая причин его ярости и надеясь, что он не станет бить меня дальше. Удар был настолько сильным, что голова у меня раскалывалась и сильно горела щека.
- Ликий! Прекрати немедленно! Что ты себе позволяешь? - тихо сказал принц, но, казалось, что на присутствующих вылили ведро ледяной воды - Как ты можешь портить мою собственность? - он поднял меня на ноги и, прижав к себе, осторожно погладил по щеке - Как же этот раб будет служить мне в постели, если ты изуродуешь его?
- П-простите, мой принц. Я вышел из себя. Не понимаю, что на меня нашло, - Ликий виновато раскланивался.
- Посмотри сюда, Ликий, посмотри на него, - твёрдая рука повернула моё лицо к свету. - Разве можно его назвать животным? Да, он дик, но красив. Посмотри повнимательнее на него, Ликий, я знаю, ты без ума от таких юношей. А ведь он ещё умеет читать и писать. Разве может такое делать животное? Ну, же, Ликий, что ты теперь думаешь? - руки Эдуарда поглаживали мою спину, заставляя расслабиться напряжённые мышцы.
- Я ... я ошибся, принц. Я ошибся. Северяне дики, но они тоже люди. И они такие рабы, как и все остальные. Если вам так хочется, я ни слова больше не скажу о них - я понял, что нажил смертельного врага.
- Вот и хорошо - руки Эдуарда оттолкнули меня, - Не поиграть ли нам во что-нибудь? - я сыграл свою роль, и теперь принц забыл обо мне, будто ничего и не произошло.
Ликий больше не появлялся в покоях принца. Я подозреваю, что его отправили на границу, как делалось со всеми, кто смел перечить императору или его семье. А может быть, он просто боялся показываться на глаза Эдуарду, чтобы не вызвать его неудовольствия. В общем, я не знаю, что с ним случилось и меня это не слишком-то и беспокоило. Я по-прежнему прислуживал гостям моего господина и старался быть как можно незаметнее, если это вообще было возможно.
Прошло несколько дней, прежде чем принц вновь вспомнил о моём существовании. В этот день к нему пришло гостей больше, чем обычно. Среди них были не только молодые господа, но и юные дамы. Поскольку женщины не пили вино и не играли в азартные игры, принц решил развлечь их чтением.
- Подойди сюда, раб.
- Да, мой господин.
- Калейдон говорил, что ты умеешь читать? Это верно?
- Да, мой господин.
- Возьми какую-нибудь книгу и развлеки нас, - он махнул рукой в сторону груды книг, лежащую на одном из столов. Поклонившись, я направился туда. Когда-то, в другой жизни, я очень любил читать. Я обожал книги, и теперь мне было больно смотреть, как бесценные томики небрежно свалены в кучу на столе, который очень близко к камину. Одной искры достаточно, чтобы всё это вспыхнуло.
Я наугад выбрал несколько книг, надеясь, что мой выбор одобрят.
- Ну? - принц нетерпеливо притопнул ногой. Я поспешил к указанной мне подушке и раскрыл первую книгу, надеясь, что в ней нет ничего скучного и сложного. Толстая книга в тёмно-синем бархатном переплёте оказалась дневником какого-то путешественника. Благородные господа одобрили мой выбор и я начал читать вслух. Я так увлёкся чтением, что не заметил, чья рука поднесла мне стакан с водой, когда моё горло пересохло. Только когда я выпил воду, то спохватился и поднял глаза. Однако по выражениям лиц присутствующих было ничего не понятно, все проявляли лишь вежливый интерес.
- Благодарю, - пробормотал я и снова продолжил чтение.
Через какое-то время, наверняка не больше чем через час, меня остановили. Женщины начали собираться, говоря о каком-то приёме в покоях одной из старших сестёр Эдуарда. Дамы явно хотели позвать принца с собой, но он только отшучивался. Недовольные особы покинули покои принца. Через несколько минут, после краткой перепалки, ушли и молодые господа. Отложив книги, я начал задувать драгоценные свечи и прибираться. Мой господин задумчиво глядел в камин, развалившись на тахте. Закончив прибирать, я налил вина и принёс принцу. Он кивнул и взял у меня кубок, но не торопился пить. Я замер за тахтой.
- Ты знаешь, почему я не пошёл на этот приём, раб?
- Нет, мой господин.
- Да и откуда тебе.... Скажи, что ты знаешь об императорской семье?
- Я очень мало знаю, мой господин.
- И всё же?
- Я знаю, мой господин, что у императора четверо сыновей, и только двое из них от законной жены. У императора так же есть четыре дочери, но они не играют никакой политической роли. Я так же слышал, что император ещё не выбрал себе наследника, но многие предполагают, что это будет его старший сын. Однако... - я опасливо замолчал.
-Однако?
- Мой предыдущий хозяин говорил однажды, что император не назначит наследником никого из сыновей, потому что они глупы и избалованны, - я не хотел этого говорить и бросился на колени. - Простите, мой господин! Я вовсе не это хотел сказать!
Принц молчал. Он ничего не сделал, чтобы наказать не в меру болтливого раба. Наконец он заговорил:
- Всё не так просто, как ты рассказываешь. Если бы отец, нет, император действительно хотел назначить одного из нас своим наследником, или не хотел бы этого вовсе делать, всё было бы много проще. Но вместо этого он постоянно мечется, как девица перезрелая. Он периодически, раз в несколько месяцев, меняет своё решение и назначает нового наследника. Даже я уже несколько раз попался ему под горячую руку, - Эдуард грустно усмехнулся и подал знак, чтобы ему подлили вина.
- Можно ли мне спросить, господин?
- Ну рискни.
- Разве вы не рады, что можете однажды стать императором? Ведь это...
- Замолчи! Не накликай мне этого несчастья! - он резко встал и ударил меня по лицу - Никогда, никогда я не хочу быть императором! Ни за что на свете! И никто, никто не заставит меня участвовать в грязных интригах Айвора! - принц зло бросил кубок в камин. Вино пролилось на угли, зашипело и вспыхнуло. Вспышка осветила лице Эдуарда, искривленное в яростной гримасе. Однако мне показалось, что в тёмных глаза принца отражалась кроме ярости и ... беспомощность? Эдуард знал об интригах брата и ничего не мог сделать с этим? Нет, я должен выбросить эти мысли из головы! Мне не должно быть никакого дела до поступков моего хозяина!
- Убирайся, северянин, - рыкнул принц
- Да, мой господин, - я поклонился и поспешил в свой угол.
***
Гости больше не появлялись. Казалось, что во всём дворце поселилась какая-то тревога и напряжённость. Принц вставал совсем рано утром и тут же уходил, едва дождавшись, когда рабы оденут его. Слуги многозначительно перешёптывались и переглядывались.
Потом начали приходить письма. Поначалу их читал дворцовый писарь, но затем Эдуард со скандалом выгнал его. Бедный работяга едва успевал уворачиваться от летящих в него предметов. Эдуарду показалось, что тот писарь предал его. Затем было ещё двое писарей, пока, наконец, принц не позвал меня, вспомнив, что я умею читать.
Письма оказались доносами на придворных, их жён и детей, на братьев и сестёр Эдуарда. Оказалось, что император снова назначил его своим наследником, и многочисленные придворные приспособленцы начали проявлять внимание к принцу. Судя по тому, что я читал, жизнь двора текла по обычным для него законам. Никто не придавал особого значения желанию императора: часть придворных всё так же боролась за посты, часть старалась выслужиться перед кем бы то ни было, старшие братья Эдуарда плели свои заговоры. Никто, кроме принца, не изменил свой обычный образ жизни. Это настораживало.
Однако через несколько дней пришло письмо, которое очень взволновало принца. На вид оно не отличалось от остальных, но написано было простым и ясным языком. Писавший сообщал, что новая наложница императора вот-вот разрешится от бремени, и если это окажется мальчик, право наследования перейдёт к нему. Больше не было сказано ничего, но было понятно, что большего и не стоит ждать. Мне казалось, что именно сейчас должен бы начать приводиться в действие заговор, если таковой существовал. Однако принц так не думал, во всяком случае, не придавал этому особого значения. Этим же вечером Эдуард громогласно объявил, что идёт развлекаться и пить за здоровье будущего наследника.
В середине ночи, когда даже самые стойкие гуляки начали уходить на покой, а рабы досматривали свои кошмары, принц ввалился в приёмную. Я не слышал, как открылись огромные двери, но грохот упавших книг и сдавленные проклятия выдернули меня из сна. В бледных отсветах камина я увидел Эдуарда, запутавшегося в плаще и с проклятиями пробиравшегося по заваленной комнате. Засветив свечу, я поспешил на помощь к принцу:
- Позвольте мне помочь, мой господин, - поставив свечу на пол, я начал быстро освобождать принца от завязок и застёжек, удерживающих плащ на его плечах. Когда я закончил, Эдуард облегчённо вздохнул:
- Я уже думал, что никогда не избавлюсь от этой тряпки! Разожги огонь в моей комнате и принеси горячей воды.
- Да, мой господин, - то, что принц поручил мне обязанность рабов, прислуживавших во время туалета, меня не особо удивило: какой резон будить других рабов?
Одежда Эдуарда пахла вином и лошадьми, а от самого принца несло дешёвыми духами, которыми пользуются продажные женщины из нижних ярусов. Так вот как он развлекался, с грустью подумал я. И то верно, не пьянствовать же с дочками благородных господ!
Закончив обмывание, я замер в поклоне. Принц же, видимо, решил продолжить пить за здоровье будущего наследника. Он развалился на огромной кровати с кубком и несколькими бутылками вина. Казалось, что принц накачивается спиртным без особого результата. Только через довольно продолжительное время глаза Эдуарда стали достаточно затуманенными, чтобы я мог немного пошевелиться. Однако и это движение тут же привлекло его внимание и он, схватив меня за руку, потянул к себе на кровать.
- Пей! - мне была сунута непочатая бутылка. - Пей за будущего наследника! - вино было пряным и сладким, такого я очень давно не пробовал. Принц говорил что-то ещё, я что-то отвечал, мы пили и смеялись, но всё было в какой-то дымке. Я слишком опьянел, но недостаточно, чтобы не сопротивляться прикосновениям Эдуарда. Казалось, во мне ожили все старые страхи того времени, когда я только стал рабом, и меня впервые привели в хозяйскую спальню. Тогда всё тоже начиналось с вина, и я не понимал, что лучше не сопротивляться. Кажется, я даже ударил принца. Он засмеялся и, обняв меня, тут же уснул. Вырваться из его железной хватки было невозможно и, выбрав меньшее из зол, я провалился в сон.
Пробуждение было тяжелым. Давно, очень давно выпить бутылку вина было для меня очень просто, у меня никогда не бывало похмелья. Но это было там, в той жизни, которая кажется теперь только сном. Сладким, пряным сном, который никогда не повторится. А сейчас... Сейчас меня мучило жестокое похмелье и никто не мог помочь мне. Потому что принца в комнате уже не было, а его слугам и рабам не было дела до меня. На их месте я бы поступал точно так же. Только вот что-то во мне изменилось. Ведь я знаю правила, по которым раб может выжить. Что же такого сделал этот самодовольный принц, что я позабыл всё то, чему так долго и болезненно учился? Я не знал. Я не хотел об этом думать. Я вообще не хотел думать. "Живи только сегодняшним днём, сегодняшним моментом и никогда, никогда не мечтай о будущем", - так мне всегда говорил мой "наставник", когда-то помогший мне не сойти с ума. Все эти долгие десять лет я следовал этим нехитрым, но очень действенным советам. Так что же случилось?
С тихим стоном я скатился с мягкой перины и едва ли не пополз к бочке с водой, которая находилась на задворках маленького патио, примыкающего к покоям принца. Из-за того, что по меркам рабов я проснулся очень поздно, воды в бочке осталось мало, да и была она грязно-бурого цвета. От одного вида налипших на нож для бритья головы и лица чужих волос, меня стошнило. Я никогда не пользовался этим тупым и ржавым предметом. Просто потому, что у северян на лице не росло никакой растительности, отчего многие страдали в холода. Но теперь я возблагодарил всех богов и святых, что мне не приходится прикасаться к ножу и счищать остатки чужих сальных волос. Не все рабы были так опрятны, чтобы часто мыть голову и тело. Это было отвратительно. Наверное, я был слишком изнежен, раз допускал такие мысли.
Превознемогая отвращение и стараясь не зачёрпывать руками грязь со дна, я осторожно вымылся. Конечно, это было не то, чего мне хотелось бы больше всего, но я понимал, что должен быть благодарен и за это.
Рис, старый сморщенный слуга, он же по совместительству надзиратель за порядком в личных вещах принца, то есть и надзиратель за рабами, недовольно прикрикнул на меня, когда я наконец-то появился в приёмной, на своём месте. Он сунул мне тарелку с какой-то едой, но меня мутило даже от запаха. Под грозным взглядом старика пришлось запихнуть в себя кусочки фруктов и мяса. Неужели вчера во дворце был праздник, раз рабам на завтрак давали мясо? Всё равно. Главное - добраться до заветного уголка за раскидистым фикусом и уснуть. Провалиться в блаженное забытьё, чтобы не звуки и запахи не оглушали, а люди не раздражали. Но мне не повезло. Как только я закончил есть, Рис приказал мне идти за ним. Я не понимал, куда меня ведут, но послушно следовал за старичком.
Мы шли длинными переходами, похожими на сумрачные крытые галереи, потому что окна в них были совсем маленькие и находились высоко под потолком, а на освещении здесь явно скупились. Я даже не пытался запоминать дорогу, потому что это всё равно было бесполезно .Ну зачем мне эти знания? К тому же в этих безликих коридорах мог ориентироваться только человек, долго живший во дворце.
Наконец мы пришли. Рис открыл дверь и втолкнул меня внутрь небольшой, но опрятной комнатки. Стены здесь были завешаны выделанными шкурами с прикреплёнными к ним какими-то странными инструментами, в очаге жарко пылал огонь, а одна из стен представляла собой огромное окно. Самое настоящее, заделанное стеклом, а не слюдой или бычьим пузырём. На полу, против обыкновения, не было ни ковров, ни подушек. Удивлённый обстановкой, я не сразу заметил стоящих у окна принца и ещё какого-то человека, которого никогда не видел раньше. Эдуард жестом подозвал меня, и я поспешил к своему господину. Едва я приблизился, второй человек схватил меня за руки и подтянул поближе к окну.
- Хорошая кожа, нежная и тонкая. Ваша милость уверена насчёт узоров? Это может статься слишком болезненно и иметь нехорошие последствия, к тому же красота его уже не будет такой... такой...
- Хватит. Приступай - равнодушно прервал мужчину принц, кивнув в мою сторону. Я похолодел. Теперь я понял и кто этот человек, и зачем меня сюда привели. Он - королевский татуировщик, он из тех, кто очень ценится и имеет, как ни странно, большое влияние. А мне собираются наколоть рабские браслеты. Да, они наверняка будут в виде красивого и причудливого узора, но это всё равно будут оковы. Такие, которых не снять. У меня уже было рабское клеймо на пояснице, но я не думал, что когда-нибудь заполучу метку на запястьях. Ведь на самом деле тайная мечта каждого раба - освободиться, снять наручники и скрыться. Стать снова равноправным человеком. Пусть это только мечта, но она достаточно реальна. Стальные оковы можно снять, клеймо на торсе можно удалить, но татуировку на запястьях.... Ещё никому не удавалось её удалить так, чтобы раб остался жив. Слишком тонка была здесь кожа и слишком велика опасность. К тому же, обычно перед наколкой руки никак не обрабатывались. Не исключено, что после нанесения тату мне останется жить считанные дни, потому что заражение крови не лечится. Да и кто будет тратить лекарства на раба?
К моему удивлению, мне протёрли чем-то руки и сунули глиняную чашу.
-Пей
-Зачем?
-Пей, если не хочешь стонать от боли. Принц велел нанести наколку как можно красивее и замысловатее, и к тому же, как можно глубже. Тебе же будет лучше, если ты ничего не почувствуешь, - я кивнул и покорно выпил зеленоватую жидкость. По вкусу она ничем не отличалась от разведённых фекалий вьючного животного, но рассудок мгновенно затуманился. Интересно, какую же порцию средства мне дали выпить?
***
Тело горит огнём. Я сопротивляюсь ему, но не могу. Не могу осилить этот жар. Когда-то мне говорили, что если собрать боль в одном месте, пережить её станет легче. Я пытаюсь расслабить тело, почувствовать его. И понимаю, что боль растекается по венам от запястий. Ну конечно же, мне сделали "красивые и замысловатые" наколки. От чего же болит голова: от средства, которое меня заставили выпить, или от растительных ядов, входящих в состав краски? Проклятье, теперь я понимаю, почему никто так не любит делать тату!
Хочется пить. Жадная, страшная жажда готова поглотить меня полностью. Кажется, я что-то говорю, кого-то зову. Нет, нет, я не хочу! Обжигающе - холодная вода касается моих воспалённых губ, и я делаю первый глоток. Я знаю, что много пить нельзя, но не могу остановиться. Но кто-то убирает чашу. Проклиная его, я погружаюсь в забытье.
Никогда прежде мне так не хотелось пить, как сейчас. Все боги неба, только сейчас я понял, что мне всегда попадались хозяева, которые не давали мне умереть. Да, меня били, насиловали и унижали, но никогда не мучили жаждой. Пожалуй, это было самое жестокое наказание... Наказание? Разве я в чём-то провинился? Ах, да, вспоминаю....
....То был второй день после того, как мне сделали тату. Руки горели адским огнём, но голова работала довольно ясно. Рис выдернул меня из "моего" угла и велел идти умываться. Мне предстояло прислуживать принцу, потому что у него было слишком плохое настроение, а меня было не так жалко. Кое-как приведя себя в порядок, я взял поднос с засахаренными фруктами и вином и стал осторожно пробираться через заставленную приёмную в комнату к принцу. В прошлый раз, когда я здесь был, то не стал ничего рассматривать, потому что было довольно таки темно. Сейчас, при дневном свете, я отдал должное вкусу Эдуарда. Эта комната, не такая большая, как приёмная, не была завалена вещами. Только огромная кровать в золотисто-оранжевом цвете, пара кресел и диковинный ковёр перед камином. Не было даже вездесущих шёлковых подушек, которые так любят жители этой страны. Не найдя столика, я поставил поднос на небольшое возвышение у кровати. Принц лежал перед камином, раздражённо перелистывая какую-то книгу. Заметив меня, он кивком приказал мне принести ему вино и блюдо со сладостями. Я постарался выполнить приказ, но не смог сделать этого с должным почтением и изяществом из-за саднящих запястий. В тот момент, когда разлитое вино коснулось драгоценного ковра, на меня обрушился тяжёлый кулак принца.
-Простите меня, мой господин! - я поспешно опустился на колени, стараясь прикрыть голову руками. Башмаки принца оставляли болезненные синяки на моей коже. Кажется, хрустнула пара рёбер... Когда гнев моего господина поутих, он крикнул Рису:
- В погреб! Без еды и воды! - меня подхватила пара рабов, и оттащили в тёмную яму, гордо носившей название "погреба"...
Сколько прошло времени с того дня, я не знал. Сначала надеялся, что мне принесут еды или воды. Надеялся, что придёт Рис и выпустит меня отсюда. Но ничего не происходило. Я проваливался в голодное забытье, а когда просыпался, обнаруживал, что ничего не изменилось. Видимо, принц решил избавиться от меня насовсем. Принц... и как я мог решить, что ему есть до меня дело, до меня, презренного раба, дикого северянина?! Глупо. Очень глупо было на что-то надеяться. Но мне почему-то стало всё равно. Всё равно, что со мной будет. И будет ли. Я хотел лишь одного - чтобы пришла благословенная Белая Дева. Она заберёт меня с собой и подарит блаженство до тех пор, пока мне не придёт очередь готовиться к новому рождению. Ведь я и так отработал свои грехи за прошлые жизни, неужели я не заслужил новой жизни?!
Нет. Не заслужил. Но раз так, то дайте мне хотя бы возможность уйти в Пустоту. Просто.... Уйти....
Мне казалось, что осталось совсем немного до того момента, когда я перестану существовать. И я улыбался. По-настоящему улыбался за очень, очень долго время...
Что-то холодное и вязкое коснулось моих губ. Кто-то что-то говорил, хлопал меня по щекам. Я пытался отмахнуться от беспокоящего меня существа, но не мог пошевелить даже рукой. Тогда меня подхватили и потащили куда-то. Через какое-то время я оказался на холодном каменном полу и лежащий в луже окатившей меня воды. Постепенно, цветными пятнами, возвращалось зрение. От холода стучали зубы, и я боялся даже заговорить, но нашёл в себе силы прохрипеть:
- Воды, - тут же мне помогли сесть и поднесли воду. Я жадно присосался к чаше, мечтая, чтобы она была бездонной.
-Эй, эй! Хватит. Нельзя так много пить за раз! - под моё негодующее восклицание воду отобрали, взамен сунув в руки что-то тёплое. Хлеб. Только сейчас я понял, насколько был голоден. Когда я несколько утолил свой голод, Рис, а это был он, тихо сказал мне:
- Принц Эдуард приказал вытащить тебя оттуда, опасаясь, что ты уже умер.
-Почему?
- Рабам не пристало задавать такие вопросы! Но я отвечу тебе: не думай, что так дорог и важен принцу. Просто через несколько дней официальный приём в честь Дня Торгового Договора и придут все те, кто был на празднестве в честь Дня его Рождения. И принц должен показать, что помнит о своих подданных, ценит их подарки. Ты и попугай - самые ценные подарки этого года. Так что надо успеть привести тебя в порядок до этого дня. - Рис помог мне подняться и добраться до приёмной Эдуарда, после чего оставил меня.
Я удивился не тому, что снова буду говорящей вещью, а тому, что принц вообще вспомнил обо мне. Зная из сплетен и разговоров его характер, скорее можно было ожидать, что он забудет обо мне и даже не подумает объяснять свой поступок кому бы то ни было.
Что ж, лениво подумалось мне, значит, мне ещё не пришла пора умереть и повернуть Колесо своей Судьбы. Не успев додумать мысль, я провалился в сон. Только на этот раз это был здоровый, исцеляющий сон.
Следующее время до приёма я большую часть суток спал, просыпаясь только по нужде и поесть. Ел я много и никто не ограничивал меня. Попугая снова поставили рядом со мной, чтобы птица привыкла ко мне. Но этого не потребовалось. Вредная птица оказалась очень привязчивой, и как только я смог снова нормально передвигаться, взобралась ко мне на плечо и практически не покидала меня.
Эдуард никак не проявлял внимания ко мне, но мне казалось, что принц наблюдает за мной. К чему бы это ни вело, это было плохо. И я старался быть как можно тише и незаметнее, радуясь, что у принца пока не было гостей, которым надо было бы прислуживать.
Вечером, накануне приёма, в покоях принца поднялась ужасная суета. Рабы и слуги сбивались с ног, чтобы привести комнаты в должный вид. Всё ещё раз мылось, чистилось, натиралось до блеска. Везде расставили ароматные свечи и небольшие жаровни, в которые бдительные слуги постоянно подсыпали благовония. Такие же, но более вычурные, жаровни стояли по всему дворцу.
Мы с попугаем старались не показывать носа, чтобы ненароком не получить за то, что мешаемся под ногами. Однако ретивые слуги, закончив с приборкой комнат, нашли нас и повели в купальню. Я никак не мог понять, зачем меня и птицу ведут в купальни. Однако вскоре выяснилось, что всем рабам принца было велено привести себя в порядок, для чего была выделена купальня. Нежась в горячей воде, я прислушивался к новостям, которыми обменивались рабы. Вся неделя, что я провёл в погребе, была наполнена предпраздничной суетой, и никто из присутствовавших не спал более трёх часов в сутки.
Закончив омовение, я хотел уже уйти, чтобы не смущать никого видом своих полузаживших синяков и царапин. Не то, чтобы в мире рабов были редки избиения, но принца всегда считали очень гуманным. Сам не зная почему, я не хотел портить его репутации. Однако уже на выходе меня ждал Рис, и, грубо схватив за руку, потащил в покои принца. В его личные покои, в которые я теперь опасался заходить.
-Послушай, Рис...
-Замолчи. Так велел принц, - старик прервал меня и едва ли не впихнул в комнату. Оказавшись за дверью, я склонился в почтительном поклоне. Не зная, заметил ли меня принц, я старался даже не дышать. Не стоило лишний раз раздражать своего господина.
-Подойди, раб, - я вздрогнул от презрения, прозвучавшего в голосе Эдуарда. Раньше никогда такого не было.
-Да, мой господин, - я медленно двинулся к ширме, за которой находился принц. Эта часть комнаты была плохо освещена, и я пару раз натыкался на какие-то разбросанные по полу предметы. Принц стоял ко мне спиной, задумчиво глядя на сундук, набитый какими-то тканями. Не оглядываясь, он приказал мне встать рядом. Резко обернувшись, он сдёрнул с меня тунику. Ветхая ткань жалобно затрещала и упала на пол. Эдуард поднял с пола подсвечник и стал пристально рассматривать меня. От этого колючего, жадного взгляда мне стало не по себе, но я подавил желание прикрыться. Я уже не маленький мальчик, и если от этого зависит моя жизнь, то ничего постыдного в этом нет. Я раб.
- Почти все синяки прошли - принц полуобнял меня, погладив по рёбрам. - Но слишком худой. Надо приказать кормить тебя побольше... Или это от подвала?
- Не знаю, мой господин
- И так спокоен... Ты не боишься меня, Виктор? - голос Эдуарда был странно-мягким. И от него едва ощутимо пахло вином.
- Вы мой господин. Бояться или не бояться вас бессмысленно. Всё равно ничто не изменит вашего решения.
- Ты прав, - он оттолкнул меня. - Завтра будешь сопровождать меня везде, поэтому возьми себе одежду получше вместо твоего тряпья, - и он скрылся за ширмой, оставив меня в растерянности стоять перед сундуком, полным дорогой одежды. Что же ты задумал, Эдуард?
Я не знал, что и думать, и последовал приказу принца. Очень давно я не видел такого богатства одежды. Очень давно мои загрубевшие руки не касались таких нежных тканей. Среди всего богатства красок я не знал, что взять себе. Закрыв глаза, я погрузился в воспоминания, в моменты, которые запретил себе вспоминать. Когда я был маленьким, мать выбирала мне зелёные цвета. Но сейчас это будет слишком грубо. Может быть, белое? Я усмехнулся, думая о том, какая это ирония: заставить раба самого выбирать себе одежду, чтобы сопровождать своего господина. Что ж, значит - белое или серебристое. Чтобы быть бледным и незаметным.
Этой ночью спали немногие из слуг. Большинство заканчивало приготовления для праздника. Ожидалось, что прибудет большое количество людей, некоторые особы должны были приехать из отдалённых провинций и остаться гостить во дворце на какое-то время. Из-за этого срочно убирались и украшались дополнительные комнаты для гостей.
Рабам принца удалось поспать. Но рано утром, на рассвете, нас подняли и приказали прислуживать господину. Эдуарда следовало искупать, накормить, помочь камердинеру облачить принца в подобающую случаю одежду. Некоторые шептались, что рабам остальных принцев не так повезло: большую часть ночи они готовили костюмы своим хозяевам. Когда осталось надеть только украшения, Эдуард приказал рабам удалиться из его покоев, дабы они не видели сокровищницу принца. Однако когда я хотел уже закрыть за собой дверь, властный окрик остановил меня:
- Останься здесь
- Да, мой господин, - я встал за спиной принца, гадая, чем же недоволен мой хозяин на этот раз.
Камердинер, появившийся из задней комнаты, недовольно уставился на меня:
- Мой принц, этот дерзкий раб...
-Оставь это. Я хочу, чтобы он помог мне. Можешь идти, - принц отпустил потерявшего дар речи слугу.
-Да, мой принц, - камердинер зло толкнул меня, сунув в руки резной сундучок, и прошипел:
- Я помню всё, что здесь лежит. Только попробуй прихватить что-нибудь, раб - и, гордо подняв голову, он удалился. Если было бы можно, он бы с силой хлопнул дверью. Несмело я подошёл к Эдуарду:
- Мой господин?
- Открой и поставь сюда, - он указал мне на край столика, сам же уселся перед зеркалом. Я исполнил приказание. Вопреки моим ожиданиям, украшения, лежавшие в ларце, были вовсе не такими вычурными, какие можно было ожидать от принца крови. Многие знатные люди надевали даже более кричащие камни и подвески, чем принц. Я покачал головой и стал внимательно рассматривать их, выбирая, что может подойти к наряду принца. Эдуард молча наблюдал за мной. Мои руки потянулись к гарнитуру, сделанному из золота и рубинов, но принц остановил меня:
- Не золото - серебро.
- Но, мой господин, серебро не королевский металл!
-У меня нет ничего из платины. А золото я ненавижу. Я приказываю достать тебе серебро, Виктор, - я вздрогнул от того, как он произнёс моё имя. Я вообще редко слышал своё имя.
- Как пожелаете, мой господин, - я выполнил его приказ, отыскав в груде драгоценностей набор из серебра и каких-то странных тёмных камней. Эдуард одобрил мой выбор, и я стал украшать принца. Когда я закончил закреплять сложные украшения на голове принца, его рука взметнулась и схватила меня за запястье:
- Ты должен быть всегда рядом. За моим креслом или подле него. И наблюдай. Наблюдай за всем и за всеми. Это мой приказ.
- Да, мой господин, - я осторожно вытянул руку из его захвата и закончил закреплять систему ожерелий у него на груди. Мне всегда казалось странным, что в этой стране мужчины носят почти так же много украшений, как женщины, и умудряются при этом выглядеть изящно и неженственно.
-Благодарю, - Эдуард ласково улыбнулся, и одно это слово заставило меня замереть на месте, не веря своим ушам. Принц тем временем хлопнул в ладоши, и расторопные слуги открыли двери, в последний раз поправили одеяние принца и отступили в стороны, склонившись в полоне. Рис сунул мне пару белых кожаных сандалий и помог их зашнуровать. Я должен был следовать за принцем шаг в шаг, притвориться его тенью.
Моё появление вслед за принцем прошло незамеченным. Но даже если кто-нибудь это и отметил, то его мнение не имело никакого значения. Принц делал то, что хотел или считал нужным. Поговаривали, что даже сам император не любил спорить со своим самым младшим сыном. Нет, не самым младшим, поправил я себя, ведь теперь у императора родился ещё один ребёнок, ещё один мальчик.
Мы двигались по большому коридору, завешенному различными занавесями. Около каждой драпировки стоял слуга и почтительно отводил её в сторону, когда принц проходил мимо. Эту странную часть дворца я ещё не видел. И не понимал, к чему все эти занавеси, если они только мешают движению? По мере продвижения по коридору к нам присоединялись остальные придворные. Свита, полагающая принцу крови, подумалось мне. Все они держались позади Эдуарда, чтобы не нарушать этикета.
Название:"Скованные" часть вторая
Автор:Tsukiori
Бета:
Фэндом:ориджинал
Жанр: romance
Рейтинг:PG-15
Предупреждения:слэш, PОV, намёки на насилие
Содержание:они скованы одной цепью: раб и принц. И ничто не сможет разрушить эту связь.
К процессии присоединялись всё новые и новые люди. Их стало слишком много для довольно узкого коридора, по которому мы шли. Запах освежающих благовоний в курильницах смешивался с терпким запахом духов сопровождающих. Смесь была настолько удушающей, что я едва сдержался от облегченного вздоха, когда мы наконец-то оказались в тронном зале. Высокий Трон находился в противоположном конце огромного зала, и пока мы медленно двигались через толпу придворных, склонявшихся в поклоне, я успел прийти в себя от всей это роскоши. Когда принц приблизился к трону, стихли музыка и людской гомон. Все словно ждали чего-то. Наконец император, полноватый седовласый мужчина, протянул руку и сам возвёл своего сына на отведённое ему место. Трое старших братьев Эдуарда уже заняли свои места и явно испытали большое облегчение, когда их брат появился, и можно было начать все полагающиеся церемонии.
Высокий Трон представлял собой высокий ступенчатый постамент. Император сидел на самом высоком месте, подчеркивая тем самым своё привилегированное положение даже по отношению к собственным сыновьям. Чуть ниже его, по обе стороны от трона, восседали первый и второй наследники, а ниже их - третий и четвёртый. Однако я нигде не увидел колыбели с пятым сыном императора, которой полагалось стоять либо в самом низу, либо рядом с императором. Четверо дочерей императора, не играющих никакой политической роли, находились рядом с троном, но не переходили невидимую черту, отделявшую властителей и подданных. Дочери относились к подданным.
Я устроился на шёлковой подушке у ног Эдуарда. Это выглядело вполне естественно, потому как у других принцев у подножиев их тронов так же сидели или рабыни, или животные. Только император был в полном одиночестве.
В последнюю очередь в зал вошли жрецы и маги. Встав по обе стороны от Трона, они
подали знак к началу представления. Тут же, словно из неоткуда, появились артисты, танцовщицы и фокусники. Всё внимание сосредоточилось на мелькании ярких красок и гибких телах танцовщиц, исполнявших один из сложных храмовых танцев.
Я старался не отвлекаться на это, наблюдая за окружающими, но это получалось очень плохо. К тому же, я не видел ничего такого, что могло бы произойти. Может быть, что-то может случиться во второй части церемонии, на подношении даров? Или на ужине? Я не знал, что и думать. Эдуард опустил руку мне на голову и стал рассеянно перебирать пряди. Точно такими же прикосновениями ласкают любимых собак, с иронией подумал я.
Представления длилось на удивление долго. Под конец многие присутствующие уже устали и стали зевать в веера и рукава. Было забавно смотреть, как вельможи пытаются одновременно скрыть зевоту и не обидеть своим непочтением императора. К счастью, самому императору тоже наскучили представления. Он громко хлопнул в ладоши и артисты замерли, словно каменные. И тут же разбежались, как стая испуганных бабочек. Однако с уходом артистов началась не менее короткая и не менее скучная церемония обмена дарами. Представитель каждого семейства поднимался на постамент и вручал свой дар какому-либо принцу, а тот в ответ так же дарил подарок. Всё было настолько скучно и неинтересно, что рабыни и собаки стали активно зевать и придрёмывать.
Не знаю, сколько точно прошло времени, но темнота за окнами сгустилась в непроглядную черноту, были опущены занавеси и маги выпустили волшебные светляки, ровно светившиеся во мгле. Это послужило сигналом внести столы и уставить их яствами. Именно в этой части церемонии императору и принцам следовало спуститься с Трона и разделить пищу со своими подданными. Не важно даже было то, где они сядут. Никакого разделения на ранги за этим столом не существовало.
Я с радостью поднялся с опостылевшей мне подушки и простроился за спиной у Эдуарда, беря на себя обязанность прислуживать ему за столом. Моя роль предполагала так же и пробу тех блюд, которых принц захочет отведать. Если что-то покажется мне подозрительным, я должен буду предупредить принца.
- Вина, раб, - повернулся ко мне Эдуард и уже тише добавил:
-Мой отец в ярости, он считает, что я ему не доверяю. Так что выполняй обязанности демонстративно.
Я не очень понимал, зачем принцу лишний раз злить своего отца и прежде всего императора. А может, именно потому, что он император и Эдуард всё так же не хочет быть его наследником?
-Да, мой господин, - я послушно наполнил его кубок до краёв, следя, однако, за тем, чтобы ни одна рубиновая капля не упала на одеяние принца.
Император поднял свой кубок и произнёс какой-то тост. Я не обратил на это внимания, потому что следил за тем, что накладывают в тарелку принца. К счастью, ничего необычного или странного не попалось. Как и полагалось на этом празднике, еда была практически пресной и подсыпать что-либо, изменяющее вкус блюда, было очень опасно.
Принцы много пили. Они отпустили своих слуг и практически ничего не ели. Почему это было так, для меня осталось загадкой, однако, когда я подливал вина Эдуарду, один из отсалютовал ему:
-За твою безопасность, братишка, - он указал взглядом на меня.
-За твою заботу, Айвор, - ответил ему Эдуард и нарочито быстро осушил кубок, поверх него наблюдая за братом, который не спеша пил своё вино. Возможно, это могло вылиться в какое-нибудь крупное столкновение, но в этот момент император поднялся из-за стола и удалился. Это было знаком к тому, что прекращались соблюдаться официальные традиции и приличия. Подданные могли веселиться в своё удовольствие, когда император не видит.
Мы вернулись в покои принца уже под утро. Большинство слуг и рабов уже спали, поэтому помогать принцу разоблачаться пришлось мне. Эдуард устало отказался от предложения согреть воды на ванну и сквозь силы поинтересовался:
-Заметил что-нибудь интересное?
-Нет, мой господин. Я не заметил ничего подозрительного. И ваша еда была без возможных примесей.
-Зато вино было какое-то пьяное, - принц зевнул и кивнул мне, - Можешь отправляться спать. С этих пор ты будешь спать здесь. Прикажи рабам не беспокоить меня до тех пор, пока я не проснусь сам, - этими словами принц отключился.
-Да, мой господин, - по привычке ответил я и, принеся себе из приёмной подушки, устроился на ковре перед камином. Вся усталость этого длинного дня навалилась на меня и утащила в яму небытия.
И всё же сон мой был некрепким, каким-то рваным. Постоянно мелькала какая-то мысль, которую я никак не мог ухватить. Не выдержав такого издевательства, я открыл глаза и уставился в огонь, вспоминая весь прошедший день. Что же меня насторожило? Что не давало покоя? "За твою безопасность, братишка" "Зато вино было какое-то пьяное..." Вино! Ну конечно вино! Ведь его я не пробовал, Эдуард не позволял прикасаться к своему кубку!
От этой мысли мне резко стало холодно, и я проснулся окончательно. Что мне делать? Может, это только мои подозрения и с принцем ничего не случилось? Хотелось верить, что это действительно так... Но как проверить? Собрав волю в кулак, я осторожно стал пробираться к постели Эдуарда.
Он спал. Тихо, почти не дыша. Но я всё равно боялся и наклонился ближе. Так и есть, слишком тихое дыхание и ... какое-то неглубокое.
- Господин! Господин, проснитесь! - я тряс Эдуарда за плечи, пытаясь разбудить. Однако принц не хотел открывать глаз и только отмахнулся от меня, как от назойливого насекомого.