Tsvyatok : другие произведения.

И не прервется жизни нить...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Апокалипсис скорее надежа, чем наказание

  
   Убелённая сединами хорошо одетая дама, казалось, не замечая никого вокруг, медленно брела по Невскому проспекту. Морозный воздух пощипывал её бледные щёки, а нахлынувшие воспоминания согревали мятежную душу.
   Россия, в которой маркиза не была много лет, казалось, совсем не изменилась. Города, в которых появились большие фабрики и заводы, оставались такими же унылыми, а деревня, получившая отмену крепостного права, была всё такой же нищей и дремучей. Её сердце разрывалось от обиды за эту огромную страну, её талантливый и душевно щедрый народ.
   Завтра ей предстояла нелёгкая поездка в старинный провинциальный город Самару, где её ждала долгожданная встреча с дочерью и внуком. Там же ей предстояло завершить дело всей её жизни, а потом... Потом она сможет позволить себе спокойно умереть.
   Мэри продолжала бороться с неизлечимой болезнью, поедавшей её плоть изнутри, хорошо зная, что ей не суждено выйти из этой схватки победителем. А пока ей во что бы то ни стало, нужно было оттянуть грустный финал. Она не имела права, не завершив главного дела своей жизни, покинуть мир людей, за будущее которых ей пришлось так много страдать.
   Глядя на смеющихся детей, она вспомнила своё далёкое и счастливое детство.
  
   Страна Бхарат
   C каждым днём подраставшая Мэри всё больше радовала и удивляла отца, а он ежеминутно благодарил Бога за то, что тот когда-то здорово помог ему, надоумив круто изменить свою жизнь.
   Несколько лет назад Билл Гранд в составе отряда британских войск отправился в далёкую Индию. Страна Бхарат, как называли её местные жители, привлекала искателей приключений своими несметными богатствами и заставляла не только их, но и целые государства мечтать владеть ей безраздельно. Португальцы, голландцы и французы потратили много сил, чтобы завоевать эту удивительную страну, но самыми удачливыми оказались англичане. Политический расчёт и жестокость, с которой они шли к намеченной цели, позволила им стать хозяевами страны, превосходившей во много раз по площади и населению их историческую родину.
   Британец Билл Гранд поступил на военную службу в надежде поправить своё финансовое положение и не прогадал. Через два года службы он оказался, вместе с Великобританией, победителем.
   Уже не один год англичане считались полновластными хозяевами огромной страны и её, до конца, не сломленного народа, но до сих пор пребывание здесь британских войск было не безопасным. Однако, природная смекалка и изворотливость, склонность к языкам и умение ладить с людьми позволили Биллу Гранду хорошо вписаться в новую жизнь.
   В своё время, он не совершил той ошибки, что его друг и сослуживец Крег, оставивший семью на родине. Понимая, что в Индии ему придётся провести ни один год, Билл привёз с собой жену - красавицу Элизабет, чем резко облегчил себе жизнь на чужбине.
   Прошёл ни один год, прежде, чем наступило время, когда жизнь англичан в захваченной ими стране стала относительно спокойной, и Гранды стали подумывать о детях.
   Рождение дочери вызвало у Билла новый прилив нежных чувств к жене и огромное желание обеспечить семью достойным образом. Однако, и сейчас, когда многие колонизаторы стали походить на местных махараджа, Гранды, внешне не выделялись особым богатством и роскошью. Они имели неплохой дом, соответствующий статусу коменданта, несколько слуг - индусов и няню англичанку, приглашённую сразу после рождения дочери. В их доме царил достаток, покой и счастье, и Гранды, давно мечтавшие о сыне - наследнике, которому отец смог бы передать своё дело, стали подумывать о рождении второго ребёнка.
   Пока же, главным их сокровищем была подрастающая непоседа - дочка. Не по годам смышлёная, она свободно болтала на хинди и бенгали - на тех языках, на которых общались между собой слуги. Унаследовав красоту матери, способности и хватку отца, она демонстрировала задатки, вырасти в незаурядную личность.
   Казалось, на свете не было того, чтобы не интересовало девочку. Рано постигнув грамоту, она читала книги по астрономии и истории, интересовалась биологией и медициной, а так же местными знаниями о свойстве камней и ядов. Билл поощрял любопытство дочки - подростка и старался не отказывать ей ни в чём.
   Когда-то в юности он сам мечтал стать учёным человеком, но не проходящая нищета не давала возможности получить достойное образование. Она предоставляла Биллу лишь безграничные возможности для укрепления мышц тела, нагружая его непосильным физическим трудом.
   Будучи комендантом форта и зная, как отреагируют подчинённые, отец не смог отказать обожаемой дочери в покупке индийского национального платья - сари, в котором та вместе с прислуживавшей ей индийской девушкой Апарной, выходила на базар за покупками. Не только индусы, но и английские солдаты останавливались при виде белокурой красавицы, облачённой в неприличную для европейской девушки местную одежду.
   Придя поцеловать дочку перед сном, отец подолгу засиживался у её изголовья, а та рассказывала ему о принце Раме, читая наизусть "Рамаяну":
  -- Не нужны шелка и злато сердцу преданной жены. Тень любимого дороже колесницы и казны.
   Дочь тонко чувствовала и понимала те вещи, которые, иногда, часто бывали не под силу самому Биллу. Временами, отцу казалось, что на свете не существует того, чего не знала или о чём не читала его красавица дочь. Каждый раз, думая об этом, Билл становился горд и необыкновенно счастлив. Увлечения дочери науками не поощряла только Элизабет, воспитанная в строгих англиканских традициях.
   Мэри было четырнадцать, когда счастливый отец сообщил ей о том, что они с матерью ждут второго ребёнка, и очень надеются, что это будет мальчик.
   Надежда не долго гостила в их доме. Элизабет умерла от неизвестной местной болезни, не дождавшись рождения сына всего три месяца. Для Билла и Мэри это стало страшным ударом.
   Поселившееся в их доме горе ещё больше сблизило отца и дочь. Между ними и раньше не было секретов, теперь же, достаточно взрослая Мэри, всё чаще делилась с отцом самым сокровенным.
   В сезон дождей, когда жизнь страны замирала, они подолгу разговаривали о жизни, своих мечтах и устремлениях. Отцу не казалось странным, что эта пятнадцатилетняя девочка, способна не только тонко чувствовать и понимать, но и дать дельный совет седеющему и, казалось, хорошо знающему жизнь мужчине.
   Для шестнадцатилетней Мэри стало открытием, когда отец сказал ей о том, насколько они богаты.
  -- За время службы в Индии я скопил достаточно денег, большую часть которых потратил на покупку участка земли. Я надеялся, оставив службу, построить в этих местах хороший дом и счастливо прожить в нём остаток дней со своей любимой Элизабет и детьми, - рассказывал отец. - Неожиданно в мои руки попал старинный манускрипт. В нём было сказано, что на этом участке когда-то была шахта, где добывали прекрасные изумруды. Вот уже несколько лет этот рудник приносит нам большие прибыли.
   Мэри слышала про такие рудники, где индусы живут всего несколько лет и умирают от непосильного труда и болезней. И, если колонизаторы - англичане считали смерть своих рабов обыденным делом, то для девушки, выросшей среди слуг-индусов, которые относились к ней с любовью, это известие стало новым потрясением. Она не хотела верить в то, что её добрый и нежный отец, хорошо относившийся в доме к слугам, является жестоким и безжалостным хозяином такого рудника.
   Мэри зачитывалась книгами, приведёнными отцом из Европы и гордилась Великобританией, которую считала своей второй родиной. Эта страна казалась ей идеальной, потому что там развивалась промышленность и науки, и в ней никогда не было рабства, а менее состоятельные граждане даже не догадывались, что в обществе могут существовать касты. Известие, что её отец - представитель этой "идеальной" страны, является, по сути, рабовладельцем, не только потрясло её, но и на некоторое время отдалило их друг от друга.
  
   Прошло ещё какое-то время, прежде чем Билл ушёл в отставку и полностью посвятил себя руднику, находившемуся в нескольких десятков миль от дома. Он был не в силах забыть любимую Элизабет, поэтому, оставляя дочь на попечение преданных слуг, уходил с головой в работу и неделями не появлялся дома.
   Предоставленная себе самой Мэри посещала буддийские храмы, водила знакомство с йогами, совершала омовения в священной для индусов реке Ганг, молила о счастье и здоровье Деву Марию и просила прощения грехов у Иисуса Христа. Жадная до знаний и метавшаяся душа девушки искала ответ на мучавший её вопрос:
   - В чём же истинное предназначение человека, пришедшего в этот мир, и лично её - Мэри Гранд?
  
   Базар восточного портового города, не смотря на всю опасность его посещения, притягивал Мэри как магнитом. Здесь можно было купить свежую "Таймс оф Индия" найти диковинные вещицы и старинные книги, узнать о самых последних новостях в различных уголках света и встретить не только заморских купцов, но и флибустьеров.
   Белолицая девушка, облачённая в сари, сама многим казалась не меньшей диковиной. Она свободно общалась с купцами на их родных языках, расспрашивая о диковинных вещах и событиях в других частях света, чем вызывала большое удивление не только у заморских, но и у местных торговцев. Однажды, торговавший персидскими коврами купец, которого она о чём -то спросила на его родном языке - фарси, от удивления долго не мог произнести ни слова, а затем долго шептал в след удалявшейся девушке: "Шайтан! Истинно шайтан!"
   Самым интересным и притягательным для Мэри было подслушать рассказы стариков - индусов, видимо, немало повидавших на своём веку. Один из них привлекал её особо. Старик был худ, смугл и не ухожен, но от него веяло такой силой духа, что не каждый английский солдат, всюду в этой стране чувствовавший себя хозяином, отваживался не только ударить, но и обругать его. Откуда появляется и куда исчезает этот старик, не знали даже обитатели соседних кварталов, готовые за незначительную плату дать информацию о каждом человеке, единожды появившемся на базаре.
   Девушка долгое время разыскивала старика с твёрдым намерением пригласить его в дом и подробнее расспросить о дальних странах и виденных им чудесах, но старик не появлялся на базаре уже больше месяца.
   Конечно, отцу не понравилось бы подобное общение дочери с нищим стариком - индусом, но Мэри была уверена, что смогла бы найти доводы и убедить отца в правильности своего поступка. Именно по этому, индус Сиддхартха, ухаживающий в их доме за лошадьми, ежедневно по приказу молодой госпожи отправлялся на поиски странного старика, и уже который день возвращался ни с чем.
   Многочисленные книги, которые были её друзьями и советчиками, помогали ей на время забывать об одиночестве и хоть как-то приглушать тоску по отцу. Но сейчас чтение не доставляло ей удовольствия, как раньше, потому что мысли о странном старике, так притягивающим её к себе, никак не давали ей сосредоточиться.
  
   Старик возник ниоткуда. Слуги, оторопевшие от вида старого оборванца вблизи молодой госпожи, не могли понять, как ему удалось проникнуть в хорошо охраняемый дом. Охранники, кинувшиеся было к старику, были остановлены властным окриком Мэри:
   - Не трогайте его! Он - мой гость. Проводите его в дом и накормите.
   На протяжении трёх дней странный старик был её гостем. Они вели долгие беседы о смысле жизни, об Истине, которую каждый должен познать, а так же о предназначении каждого человека. Самым удивительным было то, что они - убелённый сединами старик, повидавший пол мира, и молодая и неискушённая в жизни девушка - понимали друг друга с полуслова.
   - Много лет назад, - рассказывал ей старик, - будучи шестнадцатилетним юношей из семьи махараджа, я полюбил прекрасную девушку. Первое чувство любви было похоже на огнедышащий вулкан, который никому не дано усмирить. Жизнь казалась прекрасной, и ничто не предвещало беды. Однако нашему счастью не суждено было сбыться, потому что прекрасная девушка принадлежала касте "неприкасаемых".
   Я переживал сильные душевные муки, хотел умереть и, превратившись в прах, смешаться с землёй под её ногами. Мой слуга, любивший меня как сына, не смог вынести моих страданий и решился раскрыть мне тайну, доверенную ему его дедом. Обняв меня за плечи, он тихо заговорил:
  -- Умирая, мой дед рассказал мне о том, что к северу от Гималаев существует страна, населённая людьми, лишёнными человеческих пороков. Она скрыта от чужих взоров горами, среди которых есть озёра с мёртвой и живой водой. Населяющие её люди - свободны, равны и счастливы. Именно в ней Будда был посвящён в учение Колеса времени.
  -- А как попасть в эту страну? - спросил я старого слугу.
  -- Никто не сможет добраться до этой страны, если его туда не призвали. "Призванный" сможет читать мысли на расстоянии, излечить себя от любой болезни, заглянуть в далёкое будущее и жить более ста лет. Только там люди могут быть беспредельно счастливы и обрести состояние нирваны - полного спокойствия. Чтобы стать "призванным", нужно пройти множество испытаний, искоренить в себе пороки и наполнить сердце любовью. Если ты согласен, я готов пройти с тобой весь этот нелёгкий путь.
  -- Слова старого слуги потрясли меня, и я решил отправиться на поиски неведомой страны. С не покидавшим меня чувством, что новый день принесёт мне надежду на счастье, я заснул, не зная только одного, что наш разговор был кем-то подслушан.
   На утро обезглавленное тело моего слуги было выставлено на показ, а любимая девушка была отослана в дальнее селение, где её должны были выдать замуж за нелюбимого. С этого дня, по приказу родителей, меня стали тщательно охранять. Мысль о побеге и поисках загадочной страны не покидала меня, но осуществить задуманное пока было невозможно.
   Прошло два мучительных года, и родители сами решили мою судьбу. Девушка, выбранная мне в жёны и привезённая издалека, не могла скрыть своих страданий. Вспомнив любимую, которую тоже насильно выдали замуж, и преданного слугу, мечтавшего найти неведомую страну, я решился на побег.
   Меня охраняли уже не так тщательно, поэтому мне удалось покинуть свой дом и отправиться на поиски вместилища мудрости, где соприкасается земное и небесное. Я готов был выдержать любые испытания или умереть.
   За многие годы странствий я прошёл через лишения и страдания. Чем сильнее были мои страдания, тем крепче становилась моя воля и дух.
   В одном из небольших городов на севере страны я увидел немощного старика, которого все считали умалишённым. Ему бросали объедки, чтобы посмеяться над ним, а он благодарил людей за их доброту и щедрость. Я пожалел старика и поделился с ним своей скудной едой, а добрая женщина предоставила нам кров, правда, предупредив, что семья голодает, и накормить ей нас нечем. Старик поблагодарил женщину, сказал, что ей воздастся за её доброту, и прилёг на циновку. Утром меня разбудил страшный переполох в доме, если эту старую лачугу можно было назвать домом. Оказалось, что сын женщины, игравший под деревом, нашёл крупный самородок. Обезумевшая от счастья женщина благодарила Бога за то, что он услышал её молитвы. Меня же удивило поведение старика, тихо изрёкшего:
   -У каждого своя судьба и каждому воздаётся за добродетельные и дурные поступки. Никому не дано уйти от этого.
   При этом давно потухшие глаза старика, поблёскивали каким-то странным блеском. Он показался мне необычным, а какая-то сила внутри меня неумолимо тянула меня к нему, не давая расстаться. Лишь усилием воли я заставил себя проститься со странным стариком и продолжить путь.
   Мне открывались истины, которые я раньше не замечал, или не хотел замечать. Я становился мудрее и научился понимать посылаемые мне кем-то неведомым, сигналы. Каждый правильный и добродетельный поступок приближал меня к цели, дурной - уводил от неё. Теперь я понимал, что события вокруг меня развиваются совсем не случайно.
   Несколько раз на моём пути встречались люди, к которым я испытывал такую же магнетическую тягу, как к тому "умалишённому" старику. Они были разного возраста и сословия, но блеск их на секунду вспыхнувших глаз, подтверждал правильность моих догадок.
   Прошли годы, прежде чем я был допущен к новой ступени испытаний. Путь привёл меня к высокогорному озеру, где моим очам предстала удивительной красоты картина. Озеро с кристально чистой водой, напоминавшее огромный бриллиант, отражало в себе заснеженные вершины гор и, плывущие по удивительно голубому небу облака. Казалось, что здесь никогда не было и нет ничего живого, и только вечная красота и покой властвует всюду.
   Любуясь первозданной красотой, я не сразу заметил, как рядом со мной появился вначале "полусумасшедший" дед, благодаривший всех за благодеяния, незаметно превратившийся в купца, помогавшего мне когда-то, затем мальчика - разносчики воды, сжалившегося надо мной и не давшего умереть от жажды. Передо мной происходили чудесные превращения, от которых я не мог оторвать восторженных глаз. Последним в этой череде был идеально сложенный юноша. На мой немой вопрос, тут же последовал такой же ответ:
   - Ты долго шёл к намеченной цели, и она уже близка. Мы - "смотрящие", посланные на землю Верховным Правителем, поэтому нам известны все твои поступки. Пока ты правильно шёл к главной цели: годы испытаний не сломили тебя и не дали свернуть с истинного пути. Сегодня ты станешь воином добра - Посвящённым.
   В ту же секунду я очутился на берегу озера, которое минуту назад наблюдал с высоты птичьего полёта. Его окружали огромные каменные стены, а одна из них, поверхность которой была идеально отполирована, напоминала вогнутое зеркало. На вопрос, всплывший в моей голове:
   - Как я смог так быстро здесь очутиться? - был дан ответ:
   - Время течёт здесь по - особенному, а всё, что ты здесь видишь, дело рук "призванных".
   Люди, одетые в странные одежды, появились ниоткуда и двинулись к озеру. Через мгновенье и я очутился среди них. Они были высокого роста, а их бесформенные одежды не могли скрыть их идеального телосложения. Информация, беззвучно передаваемая кем-то невидимым, оседала в моей голове.
  -- Эта страна - земное хранилище мудрости, и её населяют совершенные люди. Правитель страны - самый мудрый из всех совершенных людей, потому что владеет секретами священных вогнутых зеркал, позволяющими видеть далёкое будущее, узнавать судьбы и поступки каждого человека. Тридцать два правителя по сто лет каждый будут править в этой стране, а последний их них соберёт огромную армию совершенных душой и телом воинов и разгромит все силы зла. Только тогда на всей земле воцарится золотой век, и весь мир станет единой священной страной. Прекратятся войны и страдания, все люди будут счастливы и обретут состояния нирваны - полного покоя.
   Силы зла ещё сильны. Они крепнут, получая силу из людской ненависти, зависти, злости и других дурных поступков. Иногда в этой борьбе временно побеждает зло, и люди теряют веру в добро.
   "Призванные" не могут вмешиваться в события, происходящие за пределами священной страны, поэтому во время своего правления каждый правитель собирает отряды "посвящённых" и посылает их в мир людей. Теперь ты один из них. Знай, что несколько веков назад, злая сила похитила священный манускрипт, и он попал к людям. Много веков чёрная сила, с помощью воинов тьмы, пытается найти и прочесть зашифрованный текст. В нём описана вся жизнь человечества, и с его помощью можно узнать тайну священных вогнутых зеркал, в которых можно увидеть бой последнего правителя. Если тайна будет раскрыта, последствия битвы могут быть непредсказуемы, а человечество может погибнуть.
   Воины тьмы, с которыми тебе придётся сразиться, очень сильны и владеют тайной обычных зеркал, которые являются воротами в мир призраков.
   С сегодняшнего дня ты обретёшь ряд недоступных другим людям качеств, которые пригодятся на твоём трудном пути, но при этом останешься человеком со всеми слабостями и пороками. В тебе ежеминутно будут бороться два начала, и многое будет зависеть от того, какое из них одержит верх. Знай, что похищенный манускрипт тебе поможет найти белокурая красавица, носящая сари и владеющая языками страны Бхарат.
  -- Я искал тебя много лет и почти прошёл свой путь. Теперь наступает твой час. Тебе предстоят тяжёлые испытания, которые ты должна будешь пройти до конца. Это и есть главная миссия твоей жизни.
   На этом старик прервал свой рассказ и исчез так же неожиданно, как и появился, оставив Мэри наедине со своими мыслями.
  -- Могу ли я рассказать об этом старике отцу? Он всегда гордился мной и верил, что моя жизнь будет не такой как у всех, - подумала Мэри и сразу получила ответ, неизвестно откуда пришедшей ей в голову:
  -- Это чужая тайна, доверенная только тебе, а гордость и хвастовство - это те пороки, которые укрепляют чёрные силы.
   Дни сменяли месяцы, но старик так и не появлялся. Удивительным было то, что никто из слуг даже не заикнулся отцу о таинственном старике, гостившем у молодой госпожи целых три дня. Ей начинало казаться, что всё это было каким-то удивительным сном.
  
   Сегодня в жизни Мэри произошло событие, о котором она давно мечтала. Отец принял решение отправить её в Лондон.
  -- Мэри ты привыкла жить в Индии, заешь её обычаи и нравы, но в ней ты всегда будешь чужой. Я мечтал заработать много денег и вернуться в Великобританию, но теперь, когда здесь находится моё дело и могила твоей матери, я должен остаться. Твоя жизнь только начинается, поэтому ты должна уехать в Европу.
   Билл Гранд мечтал, чтобы его красавица - дочь, стала настоящей леди. Такой, какой была его любимая Элизабет, принадлежавшая обедневшему, но достаточно знатному роду в Глостершире. Сам Билл Гранд не имел титула, который мог бы передать своей дочери, однако, он ясно понимал, что сейчас наступают другие времена, где "править балом" начинают большие деньги. Теперь он уже мог обеспечить дочери безбедное будущее, а, следовательно, и хорошую партию, которую можно было подыскать только в Лондоне.
   Мэри ещё не задумывалась о замужестве. Её привлекало всё новое и незнакомое, что могло быть в этой далёкой, и так манящей её стране.
  
   Отец побоялся отправить дочь на быстроходном клипере, перевозившем из Индии чай нового урожая. Эти парусники, выгодно отличавшиеся своей скоростью, были привлекательной добычей для пиратов, всё ещё промышлявших в Индийском океане. Пароход, казался Биллу более подходящим для такого путешествия, а те украшения, которые он приготовил для дочери, лучше было хранить в отдельной каюте.
   Билл Гранд вот уже больше недели не показывался на руднике, посвящая всё своё время сборам дочери. Он подписывал какие-то бумаги, оформлял счета и отдавал распоряжения. Многочисленные платья, срочно пошитые по последней европейской моде, были отглажены и дожидались укладки в багаж.
   Вечером, накануне отъезда, отец достал из сейфа, который был замаскирован в его комнате за шкафом, и о существовании которого Мэри не догадывалась, несколько красивых коробочек, обтянутых китайским шёлком, и открыл одну из них.
  -- Дорогая моя, я очень любил твою мать. Это колье с изумрудом я хотел подарить ей в день рождения нашего сына, но Бог наказал меня, отняв их у меня. Теперь оно твоё и, надеюсь, принесёт тебе счастье.
   Чувства нежности, которые Мэри не часто проявляла в последнее время к отцу, заставили её броситься к нему на шею. Скупая слеза, предательски появившаяся на глазах Билла, вызвала в дочери чувство вины за то одиночество, которое отцу предстоит пережить в её отсутствие.
   Билл быстро взял себя в руки, достал колье и с нежностью украсил им шею дочери, но никак не хотевшая закрываться застёжка, всё-таки выдала его сильное волнение.
   Мэри была очарована красотой и изяществом украшения. Даже в полутёмной комнате драгоценные камни, оправленные золотом, блистали каким-то неестественным и загадочным светом.
   Отец залюбовался дочерью, напомнившей ему Элизабет, и грустно сказал:
  -- Это колье сделано по эскизам со старого манускрипта. Возможно, такое украшение носила какая-нибудь царица Востока. Теперь его будешь носить ты, моя принцесса.
   Слово "манускрипт", пронзило её словно молния. Возбуждённая Мэри сразу потеряла интерес к украшению и начала расспрашивать отца о свитке.
   Немного обиженный отец, однако, не стал высказывать ей своих претензий, лишь отметив для себя, что его любимая дочь - незаурядный человек.
   - Как же нужно любить эти науки, чтобы быть готовой променять такие сокровища на какую-то старую рукопись? - задавал он себе вопрос и не находил на него ответа. Это было выше его понимания.
   Видя нетерпение Мэри, Билл подошёл к сейфу и достал изящную шкатулку, обшитую красным с бархатной выделкой шёлком, верх которой венчал искусно сделанный цветок лотоса. Казалось, он только что распустился под лучами восходящего солнца, а утренняя роса всё ещё поблёскивает на его лепестках.
  -- Несколько лет назад наш отряд вёл военные действия в предгорье против местных повстанцев. Мы отбивали одно нападение за другим, но вскоре всё-таки были вынуждены отступить вглубь горного массива. Начавшийся ливень, и сопровождавший его камнепад загнали нас с Джимом Крегом в пещеру, где, судя по всему, нам предстояло провести ночь. Утром, расчистив камни и проделав небольшое отверстие для выхода, мы попытались найти дорогу к лагерю, но вновь начавшийся ливень уже через несколько минут заставил нас повернуть обратно. Мы были сильно удивлены, когда застали в пещере, не известно откуда взявшегося там старика - индуса, в руках которого была эта самая шкатулка. Шёлк на ней был абсолютно сухим, а это означало, что шкатулка всё время находилась в пещере. Прикинув, что она стоит неплохих денег, Крег шепнул мне:
  -- Я думаю, что нищему старику такая роскошь ни к чему, а нам она просто необходима.
   Тогда, мы, совсем, не считались с местными. Тем более, что сила явно была на нашей стороне. Старик понял наши намерения и предложил:
  -- Вы оба мечтаете разбогатеть. В этой шкатулке есть план заброшенной шахты, где раньше, ещё при Великих Моголах, добывали изумруды. Она находится недалеко отсюда, но только я могу прочитать план и указать вам это место. За это вы отдадите мне остальное содержимое шкатулки, которое для вас не представляет никакого интереса, потому что манускрипт написан на неизвестном и потерянном для людей языке.
   Он распахнул шкатулку, и мы увидели два старинных свитка, исписанных какими-то странными знаками. На одном из них, действительно, был план, начертанные значки под которым, не могли сказать нам ровным счётом ничего. Крег заметил в самом углу шкатулки большой и необыкновенной чистоты изумруд и накинулся на старика с упрёками:
   - Проклятый старикашка, ты хотел обмануть нас, скрыв дорогой камень?
   На что тот ответил:
  -- Этот камень обладает красотой и ценностью только тогда, когда находится в этой шкатулке или, оправленный в золото, является частью колье, изображённого на манускрипте.
   Мы с Крегом подумали, что старик либо выжил из ума, либо хочет ловко нас надуть. Чтобы проверить его слова, я взял изумруд в руку. Камень, действительно, оказался очень странным. Он стал тускнеть прямо на наших глазах и вскоре превратился в обыкновенный камень, великое множество которых разбросано на горных дорогах.
   Когда мы ударили по рукам, дождь прекратился так же неожиданно, как и начался, а дорога к лагерю оказалась не столь длинной, как мы предполагали.
  
   Оказалось, что ещё вечером, подошедшие нам на помощь войска, разбили повстанцев. Наши потери были велики, поэтому оставшиеся в живых приветствовали нас громкими и радостными возгласами. Нам не терпелось поскорее узнать от старика, где находится шахта, но покинуть лагерь без разрешения, мы не могли. Вскоре, случай для этого не замедлил представиться.
   Наш командир приказал группами в три-пять человек обойти окрестности лагеря и уничтожить одиноких повстанцев, ещё скрывавшихся в зарослях предгорья. Мы с Крегом вызвались пойти вдвоём, и, прихватив, по совету старика, тонкий канат, отправились на поиски шахты, не забыв при этом на время поисков, хорошо припрятать в лагере шкатулку со свитком и изумрудом. Старик, несмотря на свой возраст, легко преодолевал препятствия, попадавшиеся нам на пути, а мы - молодые и здоровые, еле успевали за ним. Он видел скрытые от чужих глаз тропы, легко обходил кем-то вырытые ямы - ловушки и быстро приближал нас к цели. Неожиданно он остановился и сказал:
  -- Вход в шахту засыпан обвалом, придётся пробираться в неё со стороны гор.
   Прошло ещё какое-то время, прежде чем мы достигли того места, где, по словам старика, был второй вход. Небольшая трещина в скале, в которую старик предложил нам спуститься, вызывала у нас смутные опасения. Мы стояли в раздумье, когда старик сам предложил спуститься в эту трещину с одним из нас. Не долго думая, Джим согласился. Обвязав их канатом, и оставаясь наверху, я контролировал их спуск.
   Шахта оказалась не глубокой, но протяжённой, и ждать возвращения старика и Джима пришлось довольно долго. Когда же они вернулись, карманы друга были набиты породой, в которой явно виднелись большие изумрудные вкрапления, а в руках он держал целую дюжину самородков.
   Взволнованный Джим рассказывал:
   - Нам даже не пришлось отбивать породу, потому что большие куски драгоценной руды валялись прямо под ногами.
   Было видно, что разработки не велись там уже не одно десятилетие. Старик призвал нас поскорее вернуться в лагерь за шкатулкой, опасаясь, что она может пропасть без присмотра.
   Спуск оказался труднее, чем подъём. На одном из крутых спусков Крег не удержался и, продолжая двигаться по инерции, сорвался бы в пропасть, если бы ни уткнулся в спину стоявшего, как вкопанного в землю, старика. Именно это происшествие навело друга на дурные мысли. Мы уже видели горящие огни лагеря, когда, на одном из крутых спусков, Джим подтолкнул старика в пропасть. Падая, старик не произнёс ни звука, а его тело поглотила мгла.
   Мне было жаль старика, но Крег стал меня убеждать:
  -- Ты не представляешь, сколько там изумрудов! Старик мог ещё кому - то показать эту шахту, и мы остались бы нищими.
   Поддавшись соблазну, я согласился с доводами друга. Позже выяснилось, этот участок с заброшенной шахтой, отошёл мне при покупке того участка земли, который я когда-то приобрёл для нас с Элизабет.
  
   Несколько месяцев пролетели незаметно, и я с солидным повышением по службе вернулся в город, где оставил семью. Мысль о шахте не покидала нас с Джимом ни днём, ни ночью, лишив спокойствия и сна. Не афишируя своих действий, мы продали несколько камней, прихваченных другом в шахте, и наняли специалиста, чтобы основательно исследовать рудник. Шкатулка, по - прежнему, хранилась в моём доме. Иногда вечерами я доставал её из сейфа, любовался камнем и тщетно пытался прочесть начертанное на свитке.
   Наши дела пошли в гору. Мы наняли индусов, которые за гроши день и ночь работали в шахте. Месторождение оказалось богатым, а наши камни охотно скупались заезжими купцами для ювелиров Европы и Востока.
   Когда твоя мать сказала мне о том, что ждёт ребёнка, я был вне себя от счастья и поклялся преподнести ей необыкновенный подарок. Тут-то я и вспомнил о манускрипте из шкатулки. Подобрать ювелира, способного выполнить такую тонкую работу, оказалось нелегко. В поисках мастера я ездил в Нагпур и Бомбей, расспрашивал о нём в лавках Калькутты, торгующих украшениями и, наконец, нашёл его. Это был араб или перс, много лет проживший в Индии и чувствовавший камни сердцем.
   Отобрав самые красивые камни, я отправился к ювелиру. Он одобрительно зацокал языком, когда я высыпал ему на стол содержимое бархатного мешочка. Эскиз колье на манускрипте, поразил его не меньше. Мастер стал выкладывать камни прямо на рисунок. Центральное место оставалось свободным и ювелир, прикладывая то один, то другой камень, откладывал их в сторону.
  -- Я не могу понять, что же должно быть здесь? В центре, - сказал он, обратившись ко мне. - Стоит мне положить какой-либо камень в середину, как блеск других камней меркнет, и они становятся мёртвыми.
   Мне пришлось открыть шкатулку и достать странный самородок. К моему удивлению, изумруд, перекочевавший в руки ювелира, не потерял своего блеска, однако поверг ювелира в смятение. Придя в себя, мастер известил меня, что работа сложная и на неё уйдёт не менее месяца. Я не стал возражать, потому что до рождения сына оставалось ещё около пяти месяцев.
   Прошло более двух месяцев, прежде чем посыльный сообщил мне о готовности заказа. Колье было точной копией рисунка с манускрипта, а чарующая игра света на гранях делала его завораживающим.
   Отказ ювелира принять от меня деньги за выполненный заказ стал для меня полной неожиданностью.
   - Сделать такую работу хотя бы раз в жизни, выпадает не каждому мастеру, - сказал он. - Пусть колье принесёт счастье вашей дочери.
   - Дочь ещё мала, для него. Это подарок жене, - ответил я и, не желая остаться в долгу, подарил мастеру несколько крупных топазов.
   Дома меня ждал доктор Джеферсон, который сообщил, что Элизабет, захворавшая всего два дня назад, скончалась за час до моего приезда от странной местной болезни. Свалившееся на меня горе, заставило на время забыть об украшении.
   Вскоре мне пришлось оставить службу и вплотную заняться шахтой, которую мы с Крегом боялись оставить без присмотра даже на минуту. Мы сами следили за добычей и вели учёт камней, потому что не могли допустить к этому случайных людей, способных за неделю превратить нас в нищих.
   Уволившись со службы, Джим, у которого появились немалые деньги, стал пить ещё больше. На мои упрёки, что его пристрастие к спиртному может погубить дело, он отвечал, что только ром и виски позволяют ему забыть "грязную рожу старика, приходящего к нему по ночам и требующего вернуть шкатулку".
  
   Это случилось в моё отсутствие. Джим ворвался в наш дом, требуя у Элизабет, немедленно отправить слуг на мои поиски. При этом его чёрные и вьющиеся волосы, доставшиеся ему от бабки, согрешившей когда-то с моряком - испанцем, были абсолютно седы. Слава Богу, я вовремя появился на пороге. Опоздай я хоть на минуту, мне пришлось бы застать твою мать, решившую, что со мной случилось что-то непоправимое, в истерике.
   Джим, рассказал мне жуткую историю. С его слов всё, что я считал пьяным бредом, происходило на самом деле.
  -- Поздно вечером старик снова появился в моей комнате и грубо подтолкнул меня к зеркалу, - рассказывал напуганный до смерти Крег.
   Таким Джима я ещё не видел. Было видно, что мужчина, прошедший ни одну кровавую бойню и ни разу не потерявший там присутствия духа, сейчас испытывал животный страх.
   - Поверь мне, Билл, я не был пьян. В зеркале передо мной промелькнула вся моя непутёвая жизнь. Я видел себя ещё молодым парнем, таскавшимся по портовым кабакам. Потом - взрослым мужчиной, вступившим в рукопашную во время боя и победившим врага, а моя давно умершая мать, как на яву, проклинала меня за убийство в горах. Старик, переместившийся внутрь зеркала, вцепился в мою руку, пытаясь втащить меня за собой, а рука, наполовину вошедшая в зеркало, не испытывала никакого сопротивления! Меня спасла бутылка рома. Я бросил её в зеркало, и расколотил его на мелкие кусочки. Что произошло потом, я не знаю, потому что, очнувшись, увидел себя лежащим на полу. От пережитого, я истошно закричал.
   Сбежавшиеся на крики охранники, уверяли меня, что никто не мог проникнуть в тщательно охраняемый дом незамеченным.
   - После этого случая Джим поменял дом, в котором больше не было зеркал, нанял ещё больше охранников, и его жизнь вернулась в прежнее русло. Вот только прикладываться к рому он так и не перестал.
   Его бездыханное тело нашли на той самой горной дороге, где когда-то погиб странный старик, а потом потерей жены и сына был наказан я. Вот и вся история этой шкатулки.
  
   Выслушавшая на одном дыхании рассказ отца Мэри, голос которой дрожал от волнения, попросила разрешения взглянуть на свиток. Это была старинная рукопись, написанная, неизвестными знаками и символами. Возглас отца, стоявшего посреди комнаты, оторвали её от изучения диковинных знаков.
  -- Свет! Посмотри, какой удивительный свет!
   Колье на её шее, излучало не похожий ни на что блеск, а изумруд, находившийся в самом центре, выпустил удивительные по красоте лучики и переливался таким ярким светом, что Биллу пришлось зажмуриться. Свечение длилось всего доли секунды, но было незабываемым. В замешательстве отец сказал:
  -- Знать бы всё наперёд, обязательно бы отдал старику шкатулку. Это Джим уговорил меня в тот вечер не отдавать её, убеждая, что эти свитки, похоже, стоят дороже целой шахты. Потерей сына и жены я искупил свою вину перед стариком, и, думаю, он больше не будет мстить нам. Свиток, видимо, очень ценный. Знать бы, кому его отдать, отдал бы незамедлительно!
   Девушка держала в руках старинный манускрипт, когда ей вспомнился другой старик, посвятивший её в тайну священной страны. Отец, взволнованный нахлынувшими воспоминаниями, оставил дочь и удалился в свою комнату.
   Мэри отправилась в свою комнату, прихватив драгоценную шкатулку с собой. Проходя мимо комнаты отца, она увидела, как тот неистово молится, прося здоровья и счастья для своей единственной дочери.
  
   Утро отъезда было суетливым. Багаж погрузили на повозку, а дочь, нежно прощавшаяся с отцом, в который раз выслушивала его наставления: кто и где будет встречать её в Лондоне, к кому и в какой банк она должна обратиться по приезде и ещё множество мелочей, которые ей необходимо было запомнить.
   Ранним утром, войдя в комнату спящей дочери и увидев на столике шкатулку, Билл со словами :
  -- Пусть все неприятности, в которых виноват только я, останутся со мной, - забрал шкатулку и спрятал её в сейф.
   Проснувшаяся и увидевшая отсутствие шкатулки Мэри не знала, как подступиться к отцу с просьбой. Уехать без манускрипта она уже не могла. Наконец решившись, она сказала:
  -- Отец, это моя последняя просьба. Отдай мне шкатулку с рукописью. Ты не представляешь как для меня это важно!
   С большими сомнениями в правильности своего поступка, он всё же исполнил просьбу дочери.
  
   Туманный Альбион
  
   Мэри раскладывала вещи в каюте и всё ещё не верила, что она покинула, и, возможно, навсегда страну, которая стала её родиной. Повторяя себе, что в жизни ничего не происходит случайно, она ждала того дня и часа, когда её посвятят в тайну её предназначения.
   Путешествие оказалось ни столь приятным, как вначале представлялось. Неизвестно откуда налетавший ветер ухитрялся раскачивать даже такой большой и современный паровой лайнер как "Грей Уэстерн". Эти монотонные покачивания вызывали прилив тошноты, а проверенные, по словам отца, средства от морской болезни, не помогали совсем. После каждого ломтика лимона, к не проходившей тошноте, присоединялась жуткая оскомина на зубах. Только на палубе, подставляя лицо свежему морскому ветру, девушка чувствовала некоторое облегчение. Другие пассажиры, более привычные к подобным путешествиям, важно прохаживались по палубе, галантно приветствуя друг друга.
   Близкого знакомства с пассажирами, как-то не получалось. Мэри стеснялась своего состояния, вызванного качкой, и неумения вести светские разговоры. Общаться с прислугой было значительно проще, но любое общение с людьми, занимавшими низшую социальную ступень, не приветствовалось окружением.
   Девушка никогда не чувствовала себя такой одинокой. Любимые книги, аккуратно разложенные в каюте, сейчас не доставляли ей удовольствия. Временами, она начинала жалеть, что покинула отца и страну, где ей было так хорошо и комфортно.
   Дружеские отношения с прислуживающим ей мальчиком - китайцем, сложились как-то незаметно. Когда она мучалась от сильной качки, мальчишка искренне сострадал ей, и всячески старался помочь. Он приносил ей пожевать листики неизвестного ей растения, после которого изматывающая тошнота быстро прекращалась.
   На фоне всеобщего лицемерия и показной заинтересованности, отношения с Ли были глотком свежего воздуха в душной комнате. Однако, помня о светских требованиях, и Мэри, и Ли приходилось тщательно скрывать свои отношения. Желание сказать другу что-то важное, не остерегаясь чужих ушей, вынудило Мэри начать изучать китайский язык, к концу путешествия которым она владела довольно свободно.
  
  
   Капитан, повидавший на своём веку множество пассажиров, и заметивший робость, впервые отправившей в столь длительное путешествие девушки, представил её своей племяннице.
   - Познакомьтесь, Мэри, это моя племянница Флоренс.
   - Какое странное имя, - удивилась Мэри.
   - Я родилась во Флоренции, поэтому меня назвали в честь любимого города мамы, - ответила девушка.
   Флоренс Найтингейл оказалась очень общительной и романтической девушкой. Она имела сходные с Мэри суждения, и, так же как она, искала смысл своего предназначения. Они собирались в просторной каюте Мэри и часами напролёт разговаривали на самые разные темы. Флоренс, внешне типичная европейская девушка, завидовала персиковому цвету кожи подруги, расспрашивала её об индийских травах, отварами которых, как она считала, Мэри ежедневно пользовалась. Сама Флоренс неплохо разбиралась в лечебных травах, знала кое- что из медицины и умела интересно об этом рассказывать.
   Однажды разоткровенничавшись, Флоренс поведала подруге о своей тайной мечте, с которой никак не хотели смириться её родители. Она хотела стать сестрой милосердия и посвятить этому всю свою жизнь. Общая тайна не только ещё больше сблизила девушек, но и сделала их к концу путешествия близкими подругами.
   Общительная Флоренс, неплохо ориентирующаяся в правилах ведения светских бесед, к середине пути была знакома с большинством пассажиров лайнера, а с некоторыми из них имела почти приятельские отношения. Ещё через две недели не расстававшаяся с ней Мэри, была представлена почти всем пассажирам "Грей Уэстерн".
   Томас Бабингтон Маколей, ныне бывший член верховного совета Индии, давно обратил внимание на красивую девушку, совершавшую в одиночестве длительное путешествие. Повидавший за свою бурную жизнь немало красавиц, он разработал собственную теорию, которая гласила, что "чем привлекательнее женщина, тем она глупее", а последние двадцать лет жизни не дали ему ни единого повода, чтобы усомниться в её правильности.
   В свои сорок два года он отдавал в жизни предпочтение только двум вещам: женщинам и политике. Давно наскучившая супруга, ожидавшая его в Лондоне, и длительное путешествие медленно подталкивали его к флирту. Одинокая девушка, лицо которой было явно отмечено печатью ума, сейчас вызывала в нём живой интерес. Томас редко появлялся на палубе, потому что проводил большую часть времени в каюте за написанием своего многотомного труда "История Англии", который намеревался закончить по прибытии в Лондон.
   Наступившая теплая и спокойная погода вызвала оживление среди пассажиров, а вновь появившееся хорошее расположение духа, переставших страдать от морской болезни людей, создавали благоприятную почву для завязывания более тёплых отношений.
   Флоренс представила Маколея подруге вопросом:
  -- Мэри, ты читала публикации господина Маколея? Он известный историк и публицист. Он сам только что сказал мне об этом.
   Заулыбавшаяся Мэри ответила, что она читала несколько его работ по уголовному кодексу и находит их очень содержательными.
   Удивлённый Томас ещё с большим вниманием стал рассматривать девушку, ставшую приятным исключением из его теории. На пароходе оказалось несколько хороших знакомых Маколея, которым Мэри была незамедлительно представлена.
   Виконт Генри Пальмерстон, несколько лет назад вернувшийся в министерство иностранных дел, часто принимал участие в бурных дискуссиях с Маколеем. Часто присутствовавшая при этом Мэри, получала обильную пищу для размышлений и входила в курс дел, творящихся на политической арене страны. Напористый нрав и часто просто бесцеремонное поведение виконта выводили из себя тактичного Маколея. Ему приходилось искать поддержки у Мэри, которая не только неплохо ориентировалась в предметах спора, но и могла аргументировано отстаивать ту или иную точку зрения. Если победа всё-таки оказывалась на стороне Томаса, Пальмерстон галантно целовал девушке руку и с укором произносил:
   - Дорогая, женщине неприлично быть столь умной!
   Более спокойным было общение Маколея и виконта с потомком основателя известной финансовой династии Ротшильдом. Этот сорокалетний выходец из еврейской семьи любил поговорить о семье и детях и редко спорил о политике, хотя все присутствующие знали, что деньги их семейства играют в ней далеко не последнюю роль. Миллионер, для которого почти не существовало слова "невозможно", явно устал от длительного путешествия, но сейчас сократить этот длинный путь было не в его силах. Лайонел был рад, что нашёл в Мэри приятного и умного собеседника, общение с которым давало возможность хоть как-то скоротать время.
   Всех их часто можно было видеть на палубе, о чём-то заинтересованно беседовавших и спорящих. После этих встреч бесцеремонный Пальмерстон не раз говорил Маколею:
   - Помяните моё слово: скоро эти евреи будут заседать в нашем парламенте! Причём на самых важных местах.
   Позже Мэри ни раз вспоминала пророческие слова Пальмерстона. В 1858 году Лайонел Родшильд был избран в британскую палату общин, а его сын Натан стал первым британским пэром - выходцем из еврейской семьи.
  
   Неожиданно попавшая в столь изысканное окружение Мэри Гранд, как губка впитывала информацию, валившуюся на неё снежным комом. В который раз она мысленно благодарила отца, оплатившего ей одну из самых дорогих кают, расположенных рядом с каютами таких известных людей. Новые знакомства делали путешествие менее утомительным, а дни и недели стали пролетать незаметно, приближая тот день и час, когда она ступит на свою историческую родину.
   Огибая весь африканский континент, "Грей Уэстерн" вынужден был заходить в порты, чтобы пополнить запасы воды и угля. Юг Африки поразил Мэри своей причудливой красотой. Чернокожие люди, встречавшиеся в портах, не были похожи на смуглых индусов. Их волосы были курчавы, а кожа слишком смугла. Особенно её поразил старик, который с интересом и слишком пристально взглянул на стоявшую на палубе Мэри, чем вызвал в ней неприятное чувство и заставил внутренне сжаться.
  -- Что испытали чары колдуна? - голос Маколея вывел её из оцепенения.
  -- Что это было? - спросила не на шутку взволнованная девушка.
  -- Когда мы вели войну с туземцами, наши солдаты часто подвергались какому-то странному воздействию со стороны их вождей. Мой друг - член Королевского географического общества давно интересуется такими странными случаями. Я думаю, что после того, как провинция Наталь стала нашей колонией, он обязательно отправиться туда, изучать этих колдунов. Нашим солдатам здорово доставалось в Африке и, думаю, могло со страха померещиться всё, что угодно. Хотя... в этом всё-таки что-то есть, - закончил сэр Томас.
  -- Я тоже, если бы имела возможность, отправилась к этим туземцам, - подумала Мэри. - В них, действительно, есть что-то колдовское и загадочное.
   Сейчас она не задумывалась о смысле сказанного, и, тем более, не могла предположить, что мечты вскоре могут сбыться.
  
   За время столь длинного путешествия отношение окружающих к Мэри менялось несколько раз. Вначале она интересовала, в основном, молодых и не очень молодых мужчин, пленённых её редкой красотой. Затем окружающие, оценившие ум и неординарные знания девушки, нашли в ней прекрасную собеседницу. Теперь же её рассматривали как богатую невесту.
   Однажды, беседуя с ней, Лайонел Ротшильд как бы невзначай спросил:
  -- Это вашему отцу принадлежат шахты в районе Джиампура и чайные плантации в Дарджилинге?
   А, получив утвердительный ответ, сказал:
  -- Ваш отец - клиент одного из моих банков, и Вы, милая Мэри, теперь являетесь одной из самых завидных невест Британии. Будьте осторожны. В обществе, в которое вы попадёте по приезде, найдётся немало охотников не столько до Вашей красоты, сколько до Вашего богатства.
   Она не могла себе даже представить, насколько его слова окажутся пророческими.
   С этого дня в окружении Мэри Гранд стали появляться люди, которые до этого момента не проявляли к ней особого интереса. И здесь Флоренс оказалась просто незаменимой. До самого Лондона, с упорством средневекового рыцаря, она ограждала подругу от надоедливых знакомств.
   Исключением было поведение русского князя Ивана Головина. Молодой человек незаурядной внешности и ума, который на протяжении всего пути оказывал ей повышенные знаки внимания, чем вызывал приятные волнения в неискушённом сердце девушки, вдруг неожиданно ограничил с ней всякие контакты.
   Мэри в который раз мысленно перебирала все события, при которых, возможно, она чем-то ненароком смогла обидеть его, но не находила ответа. Благородная Флоренс, тщетно скрывающая свою влюблённость в русского князя, решилась дать совет более удачливой подруге:
   - Мэри, дорогая, соберись духом и сама расспроси его обо всём. Думаю, в этом не будет ничего не приличного.
   Измученные долгим путешествием пассажиры пытались хоть как-то скоротать время. Выйдя на палубу, они зачарованно смотрели на усыпанное звёздами небо и вдыхали запахи свежести, которая исходила от воды.
   Наступавшая ночь была изумительна. Луна, напоминавшая светящийся диск, неподвижно висящий на звёздном небосклоне, высветила на воде яркую дорожку, уходившую далеко за горизонт.
   Мэри заметила князя и решительно направилась к нему:
  -- Князь, в последние дни Вы стали избегать меня. Я чем-то обидела Вас?
  -- Мэри, - произнёс с нескрываемой грустью Иван. - Я полюбил Вас и не хочу, чтобы Вы думали обо мне, как об одном из, теперь уже многочисленных, претендентов на Ваше состояние. Когда Вы были просто красивой девушкой, я питал какие-то надежды, сейчас же...Я не настолько богат, чтобы стать равным Вам. Простите меня. Закончится путешествие, и мы расстанемся. Пусть воспоминания о нём, которые я пронесу через всю свою жизнь, будут светлыми.
  -- Князь, как Вы могли так подумать обо мне? Возможно, я и произвожу впечатление провинциальной девушки, мало понимающей в светских условностях, но я способна понять и оценить истинные чувства! - Со слезами на глазах упрекнула она князя.
   После этих слов, девушка бегом бросилась в свою каюту, где упав на постель и уткнувшись в подушку, тихо заплакала. Следующие три дня Мэри провела в горьких думах о том, насколько сложна "эта взрослая жизнь". Её первая любовь, которую, боясь себе признаться в этом, она так ждала, закончилась горькими разочарованиями.
  
   Буквально влетевшая, в каюту подруги Флоренс, радостно сообщила:
   - Лоцман уже на корабле, а экипаж готовится к швартовке в Тилбери. Ещё чуть-чуть и тягостное путешествие, наконец-то, закончится!
   Это известие вновь подняло Мэри настроение.
   Расставание с Флоренс, Маколеем и Пальмерстоном получилось очень трогательным. Долгие месяцы путешествия сблизили их, поэтому все трое любезно предложили Мэри обращаться к ним за помощью, "дабы она могла освоиться в новой для неё цивилизованной обстановке".
  
   Лондон встретил её дождём и пронизывающим до костей ветром, чем произвёл на Мэри гнетущее впечатление. Здесь не было буйной зелени и домов, построенных из так радовавшего глаз, светлого песчаника. Дома были тёмными, люди тоже предпочитали одеваться в тёмные одежды, отчего всё вокруг становилось ещё более мрачным и унылым.
   Худощавый человек в цилиндре, приказавший слуге взять багаж Мэри, представился:
   - Ваш управляющий мистер Пирсон.
   Произнеся скороговоркой:
  -- Всегда к вашим услугам. Экипаж за углом, - быстро зашагал, увлекая за собой Мэри.
   Это было что-то невообразимое! Возница, сидевший, где-то сзади и почти на крыше, лёгким наклоном приветствовал девушку, которую начали терзать смутные сомнения:
   - Неужели оттуда кучер сможет справиться с лошадью?
   И, не сумев скрыть раздражение, мысленно добавила:
   - Как это всё странно и глупо!
   Видя растерянность хозяйки, Пирсон гордо пояснил:
  -- Это - кэб. Такие повозки есть только в нашей стране. Они являются такой же достопримечательностью, как Ваши слоны. - Управляющий явно не хотел признавать в хозяйке англичанку.
  
   Дом, заранее приобретённый отцом для любимой дочери, после выгодной продажи акций Ост - Индской компании, оказался достаточно большим и на редкость уютным. Большая гостиная была обставлена модной, подобранной со вкусом, мебелью, а камин и рояль подчёркивали далеко не средний достаток хозяев. Три девушки - служанки, встретившие её на пороге, с явным интересом рассматривали новую хозяйку.
   В доме было ещё несколько комнат, которые Мэри предстояло осмотреть. В спальне её больше всего поразила кровать. Она была настолько огромной, что занимала большую часть комнаты. Небольшая дверь, скрытая за красивыми шторами, вела в уютную ванную.
   - Все подобрано самым наилучшим образом, - отметила Мэри. - Видимо, отец очень старался угодить мне и до мелочей расписал управляющему, что и как нужно сделать к приезду его любимой дочери.
   Лёгкий ужин тоже не испортил впечатления, полученного от осмотра дома. Вечером, лёжа в постели, Мэри думала о том, как ей начинать строить свою взрослую жизнь. С мыслью о встрече с Флоренс Найтингейл и тем, что она завтра напишет отцу, Мэри заснула.
   Следующие несколько дней прошли в хлопотах. Более близкое знакомство с управляющим, показало, что Мэри придётся подписывать счета и отдавать распоряжения по некоторым делам отца, которые были у него в Европе. Сегодня же ей предстояло выбрать и приобрести собственный экипаж.
   - Я никогда не смирюсь с мыслью, что мне придётся всё время ездить в кэбе, - твёрдо решила она.
   Мэри любила лошадей и хорошо разбиралась в них, а верховая езда была одним из её многочисленных увлечений, которому в Лондоне не было препятствий. Великие Моголы, придумавшие поло, научили этой игре Европу, чем ещё больше увлекли европейцев верховой ездой.
   - Сегодняшний день оказался удачным на покупки, - отметила вернувшаяся домой Мэри.
   По нескольким заданным ей вопросам, продавцы моментально понимали, насколько хорошо девушка разбирается в предмете торга, и демонстрировали ей, действительно, стоящий товар. Арабский скакун Абдул, завоевавший сердце молодой леди, был тут же куплен и отправлен в её конюшню.
  
   Странное приглашение быть на приёме у графа Ноттингема, было принесено служанкой Кэтти, когда Мэри дописывала очередное письмо отцу. Ещё на корабле, она дала себе слово писать ему как можно чаще, чтобы хоть как-то скрасить ему одиночество. Имя графа абсолютно ничего не говорило ей, и она с тоской вспомнила о Флоренс.
   Однако до дня приёма оставалось ещё несколько дней, и она надеялась успеть кое- что узнать о хозяине дома и традициях, с которыми ей придётся там столкнуться.
  -- Это один из самых известных домов Британии и таких, как я, туда не приглашают. Видишь, на твои миллионы клюнули даже там, - констатировала, имевшая небольшой достаток, Флоренс.
  -- Вначале пути даже мой прозорливый дядюшка не смог разглядеть в тебе такую богачку. Скоро ты станешь дамой из высшего общества и не захочешь меня больше знать.
  -- Глупая, - обняла Мэри подругу. - В Индии наш дом не выделялся особой роскошью, а мы оценивали людей по несколько иным критериям. Я всегда дружила со слугами, которых в других домах, либо презирали, либо считали вещью. Ты моя подруга и всегда останешься ей!
  
   - Леди Мэри Гранд! - громко произнёс распорядитель бала, когда она появилась во дворце графа Ноттингема. Девушка вздрогнула, услышав своё имя, но усилием воли заставила себя гордо войти в гостиную. Такого обилия важных господ и дам в драгоценностях, ей ещё никогда не доводилось видеть. Незнакомые мужчины в смокингах и парадных мундирах, дамы в шёлках и бриллиантах заставили гостью оробеть. Десятки заинтересованных глаз украдкой рассматривали нового члена их общества, и только одна достаточно старая, но сильно молодящаяся, дама, буквально впилась глазами в ожерелье из топазов, украшавшее шею Мэри. Помощь в лице виконта Пальмерстона пришла как нельзя кстати. Подойдя к девушке, он сделал лёгкий поклон и поцеловал ей руку.
  -- Дорогая, я так много рассказывал о Вас своим друзьям и супруге, что должен немедленно Вас им представить.
   Худая невысокая женщина, оказавшаяся супругой виконта, из-за полного отсутствия груди, внешне походила на оглоблю, и от этого рядом с ней Мэри казалась ещё большей красавицей. Виконтесса сразу же посчитала своим долгом взять шефство над молодой и не искушённой в светских делах девушкой. Взяв Мэри под руку и тараторя без умолка, она называла имена и звания людей, попадавших в их поле зрения. Через час в голове Мэри была полная мешанина из имён и чинов, а так же пикантной информации о фаворитах и фаворитках.
   Когда вновь зазвучала музыка, а её спутница была приглашена супругом на танец, Мэри решила, наконец-то, присесть и осмыслить полученную от виконтессы информацию.
   Молодой человек, представившийся лордом Брокком, галантно поклонившись, пригласил её на танец. Мэри начала судорожно вспоминать уроки хореографии, полученные ещё в Калькутте. Это был её первый выход в свет, значение которого было трудно переоценить, и она не могла позволить себе потерпеть фиаско.
   Лорд оказался хорошим партнёром. Весь танец он крепко и с большим чувством поддерживал Мэри, чем оказывал ей большую помощь. По его блестящим глазам и нежным прикосновениям явно чувствовалось, что девушка сильно волнует его. Надо отметить, что в этот вечер он был не единственным, кто восторгался её неземной красотой и грациозностью.
   Приём был просто чудесным! Перебирая воспоминания прошедшего вечера, Мэри, ещё долго не могла сомкнуть глаз.
   - Завтра после конной прогулки обязательно навещу Флоренс. Если я не расскажу ей о приёме, я просто лопну от переполняющих меня чувств!
   Полгода пролетели как-то незаметно. В новой и довольно сложной обстановке девушка начала быстро взрослеть. Её наивность, доброжелательность и непосредственность сменились чётким расчётом и напускным безразличием. Она уже не верила льстивым словам и улыбкам, с интересом присматривалась к окружавшим её людям и неплохо ориентировалась в отношениях, существовавших в английском высшем свете.
  
   За три года, проведённые в Лондоне, в жизни Мэри Гранд произошли большие изменения. Она стала настоящей леди и была принята новым обществом. Её руки и сердца добивались многие знатные претенденты из высшего света, а беспрецедентный экономический подъём Британии к вершинам мирового могущества резко улучшил благосостояние её семьи. Она быстро освоилась в экономической жизни самой передовой в мире индустриальной страны, поэтому, уже не спрашивая советы отца, вкладывала деньги в новые технологии, получая от этого заметную прибыль.
   По правде сказать, отец и сам уже не делал попыток вмешиваться в финансовые дела дочери. У него, как отца и мужчины, иногда появлялось желание дать дочери совет в той области, где, казалось, он должен был бы разбираться лучше юной леди, но, ему сразу же вспоминался давнишний случай с покупкой чайных плантаций, и оно пропадало. Он хорошо помнил этот разговор, будто бы он был только вчера.
   Узнав о том, что отец отправляется в предгорье Гималаев, Мэри начала упрашивать его взять её с собой:
   - Папочка, ты не представляешь, как это интересно, увидеть своими глазами Гималаи. Я видела их на картинках и, наверное, умерла бы, если бы никогда не увидела их воочию. Посмотреть горы с их заснеженными вершинами и потрогать руками снег, о котором я только читала, всегда было моей мечтой.
   Разве он мог тогда предположить, что закончится эта поездка охочей до новых знаний дочери?
   Гималаи поразили Мэри своей удивительной красотой. Повсюду чувствовалась неземная мощь и величие. Голубое бездонное небо, слепящее солнце и огромные голубовато - белые снежные шапки доводили её до плохо скрываемой эйфории.
   Дорога в Гималаи начиналась у небольшого городка Дарджилин, основанного англичанами как курорт и удивившего её обилием буддийских храмов и современных строений, воздвигнутых колонизаторами. Этот город, начиная с семнадцатого века, привлекал европейцев, в первую очередь, огромными чайными плантациями, на которых, и по сей день, выращивался самый лучший в мире листовой чай.
   Слуга Грандов, в обязанности которого входило оберегать девушку в незнакомом месте, не переставал удивляться любопытству молодой леди.
   - Эту девушку интересует, наверное, всё на свете, - удивлялся он, еле успевая за проворной леди.
   Сборщицы чая, таскавшие к повозкам тяжёлые корзины с первым урожаем, сразу же прониклись симпатией к молоденькой английской госпоже, разговаривавшей на их родном языке и уважительно задававшей им вопросы. Именно поэтому, они охотно рассказывали ей о всех премудростях, связанных с выращиванием чая.
   По приезде домой Мэри много размышляла, анализировала и, в конце - концов, всё-таки решилась поговорить с отцом:
   - Папа, у тебя есть хоть какие-то свободные деньги?
   Билл не стал скрывать, что давно откладывает деньги на приданое дочери.
   - Я думаю, что на них неплохо было бы купить участок земли в Гималаях и начать выращивать там высококачественный листовой чай.
   Удивлённый отец возразил:
   - Для того, чтобы заниматься этим делом, нужно знать многие "чайные" секреты. Тот же, кто занимается выращиванием чая на протяжении нескольких десятков или сотен лет, не станет делиться своими знаниями. Мы просто потеряем деньги.
   То, что отец услышал в следующее мгновение, потрясло его.
   - Я всё уже продумала и даже переговорила со знающим человеком, который согласился на нас работать.
   Самый лучший и высококачественный листовой чай издревле собирается в предгорьях Гималаев на высоте чуть больше 2000 м. Там-то и нужно покупать участок. Не обустроенный участок стоит значительно дешевле, но обработка земли и работы по улучшению её плодородия потребуют не только денег, но и времени. Поэтому нужно сразу покупать, пусть и дорогой, но ухоженный и хорошо плодоносящий участок.
   Я узнала, что должно пройти пять месяцев, прежде, чем на чайных кустах появятся первые листики и начинается главный сбор. С кустов, растущих здесь, сборщицы отщипывают только два листочка и почку. Это самый хороший и дорогой чай. Именно на него необходимо делать ставку.
   Через 15 дней начинается второй сбор. Этот чай качеством похуже, но он тоже высоко ценится в Европе. Затем наступает сбор "дождевого" чая - чай самого низкого качества из всех лучших сортов. А вот в сентябре у чая снова отличные качества, за которое можно получить хорошие деньги.
   Собранные крупные листочки отправляют в сушилку, после которой медно-коричневый чай становится чёрным. В высших слоях европейского общества очень престижно пить чёрный чай, поэтому на него всегда такой большой спрос.
   Сегодня я посмотрела в книгу и узнала, что в Европе чай высшего качества называется "файн голд оранж де ко". Оранж означает королевский, и, видимо, связано с нидерландским королевским домом Оранов. "Де ко" в переводе с китайского - свежесть и означает молодые нежные листья. Хорошо бы было найти выходы на поставщиков чая в королевские дома Европы и стать их основными поставщиками. Но это очень сложно. Не хотелось бы сдавать его перекупщикам здесь. Хотя.... Нужно ещё посчитать все расходы, связанные с транспортировкой.
   Задумавшись над только что пришедшей мыслью, она замолчала.
   - Можно было бы, конечно, выращивать и равнинный чай. Правда, он не идёт ни в какое сравнение с высокогорным. Ему не хватает здесь влаги. Чтобы иметь прибыль, в этом случае нужно будет с куста собирать весь чай, а, значит, его качество будет низким. Прибыль можно будет получить только на больших оборотах, но у нас вряд ли хватит денег, чтобы купить столько земли. Тем более, что равнинный чай потребует ещё и брожения перед сушкой, а это лишняя потеря времени и денег.
   Думаю, если купить небольшой участок и выращивать на нём королевский чай, можно будет со временем заработать неплохие деньги. В Калькутте есть перевалочный пункт, где находятся огромные чайные склады, и, если сдавать чай перекупщикам прямо там, нам не придётся тратиться на его транспортировку.
   Мысль дочери была настолько трезва и интересна, что, несколько поколебавшись, Билл всё-таки решился и вложил в плантации достаточно большую сумму из своих накоплений. Уже через два сезона Гранды не только вернули потраченную сумму, но и получили большую прибыль. Расчёт Мэри на выращивание только дорого чая оказался удивительно верным.
   Предприниматель - самоучка Билл Гранд всё ещё не мог поверить в то, что чай может приносить сравнимую с добычей драгоценных камней прибыль и не переставал благодарить Бога за то, что он послал ему такую разумную дочь.
  
   Не смотря на то, что Амстердам всё больше завоёвывал право называться главным финансовым центром Европы и явно теснил Лондон, его экономическая жизнь продолжала бурлить. Мэри по-прежнему интересовали науки и языки, а её новым увлечением стала игра на финансовой бирже. Самым же главным событием прошедших лет стала её случайная встреча с человеком, к которому и по сей день, она испытывала преданную и нежную любовь.
   Герцог Саксен - Кобург - Готский Альберт, женившийся на королеве Виктории и ставший принцем - консортом Великобритании и Ирландии обожал верховую езду. Судьба свела его и Мэри на одной из конных прогулок, где Альберт сумел остановить понёсшего Мэри скакуна, чем спас её от верной гибели. В тот момент, она не могла предположить, что, спасая ей жизнь, он навсегда разобьёт её сердце.
   Женитьба Альберт по любви на своей кузине Виктории была тем приятным исключением, которое крайне редко встречается в династических браках. Поэтому любовь Мэри к этому незаурядному человеку обещала была безответной и принести ей одни душевные муки.
   Альберт был тем идеалом мужчины, которого она хотела бы видеть рядом с собой. Крепкое телосложение, сократовский лоб, и неуёмный интерес ко всему на свете - были теми качествами, которые больше всего ценила в мужчинах не искушённая в жизни Мэри Гранд.
   У них, вообще, было много общего. В первые годы после женитьбы Альберт оказался в таком же положении, в каком оказалась приехавшая из далёкой Индии Мэри. Он пережил недоверие и предубеждение, вызванное тем, что не был урождённым британцем. Его, как и внезапно появившуюся в их обществе девушку, всего лишь терпели. Её за неземную красоту и богатство, его - за размер состояния и знатное родство. Виктория, имевшая скорее символическую, чем реальную власть вначале руководствовалась только рекомендациями премьер - министра лорда Мельбурна и долго не подпускала супруга к государственным делам, чем больно ранила его мужское самолюбие. Правда, теперь он был, фактически, её личным секретарём, а его влияние на царственную супругу росло день ото дня.
  
   Лорд Уильям Кэмптон был представлен Мэри Гранд на одном из приёмов в королевском дворце.
  -- Мы видим, Вы скучаете, моя милая. Мой друг лорд Уильям Кэмптон, я уверен, развлечёт вас, - произнёс подошедший к ней Альберт.
   Он нежно поддерживал под руку Викторию, которая была беременна и, видимо, неважно себя чувствовала. Представленный ей господин, имел неприятную, как ей показалось, внешность. Однако, приглядевшись к нему внимательнее, она изменила свое мнение.
  -- Скорее, он обычный и неприметный, - подумала она. - Неприятным его делает этот грубый шрам на широком лбу.
   Не прошло и десяти минут, как прекрасный собеседник Уильям Кэмтон, в очередной раз заставил Мэри изменить о себе мнение. Он умел, каким-то удивительным образом, заставить собеседника рассказать ему буквально всё о себе, оставляя при этом собеседника в полном неведении о нём самом. Мэри Гранд тоже не стала исключением. К концу приёма, он знал о ней и её семье почти всё, а она не знала даже того, кто он.
   Позже от Виктории ей стало известно, что лорд - близкий друг их семьи, и, что Альберт относится к нему с большим уважением.
   - Мэри, - нежно и вкрадчиво начала подруга, - лорд Кэмптон хотел бы встретиться с тобой и поговорить об очень серьёзном государственном деле.
   Через мгновение в её голосе появились торжественные нотки.
   - Лорд служит для блага нашего великого государства, которое мы все так любим. Я прошу тебя, помочь нашей великой стране и её Королеве! - закончила Виктория.
   Сейчас она была не той близкой подругой, которая, обычно, приветливо встречала её в Букимгемском дворце. Это была жёсткая и деловая женщина, радеющая за вверенное ей государство.
  
   Лорд Уильям Кэмптон оказался одним из самых высокопоставленных чиновников государства и возглавлял секретное разведывательное военно - морское ведомство. Поддавшись уговорам друга, принца Альберта, поговорить с "необыкновенно умной женщиной, стоящей нескольких десятков мужчин", он не мог предположить, какой бриллиант свалится в его руки. Ум и рассудительность, красота и отсутствие, обычно сопровождающей её, взбалмошности, глубочайшие знания во многих областях, потрясли лорда. Принц - консорт и друг Уильяма, негласно опекавший его ведомство, оказался прав, склоняя Кемптона к мысли, что женщины могут приносить в разведке не меньшую, а, возможно, и большую, чем мужчины пользу.
   Встреча, изменившая всю её последующую жизнь, состоялась в Чилингемском замке в Нортумберленде, где сановник в общих чертах рассказал Мэри, чем занимается его ведомство, не забыв подчеркнуть, что оно является предметом большой заботы самого принца - консорта.
   Девушка сразу поняла, что лорд догадывается о её чувствах к Альберту, и лишь большим усилием воли смогла заставить себя выглядеть абсолютно спокойной.
  -- С этим человеком нужно быть очень осторожной. Создаётся такое впечатление, что он видит меня насквозь.
  -- Мэри, Вы тот человек, который мог бы оказать неоценимую помощь нашему государству и королевской семье, - начал он. - Вы умны, образованы, не болтливы. В конце - концов, Вы - очень красивая женщина, - продолжил он, не сводя с гостьи внимательных глаз. - Вы слышали что-нибудь об опытах профессора университетского госпиталя Джона Элиота с "намагничиванием"?
  -- Да, я читала о том, что при операциях, будучи в "намагниченном состоянии" его пациенты абсолютно не чувствовали боли, правда, не совсем понимаю, как такое может быть.
  -- Элиот не первый, кто изучал подобные явления. Ещё раньше шотландец Джеймс Брейд провёл ряд подобных опытов. Он заставлял своих пациентов пристально смотреть на свет, находящийся чуть выше уровня глаз, чем вводил их в состояние нервного сна, которое он назвал гипноз. Эти явления ещё плохо изучены, но имеют крайне важное для нас значение. Мы начали собирать сведения об этих явлениях и выяснили очень интересные вещи. То, что мы считаем достижением развитых западных цивилизаций, давно известно диким племенам Африки. Вожди племён, владея секретом "намагничивания" и гипноза, делают из мужчин племени воинов, у которых отсутствует чувство страха и боли. Это универсальные воины, от которых наши войска несут в Африке огромные потери.
  -- В Индии, где я жила до приезда в Лондон, индусы умели подобным образом воздействовать на ядовитых змей, и те переставали быть агрессивными.
  -- Мы знаем и об этом. Вы - ищущий человек, и я хотел бы предложить Вам отправиться в Африку вместе с экспедицией Королевского географического общества. Не стану скрывать: экспедиция трудна и опасна. С чем Вам придётся там встретиться, известно одному только Богу, но только там можно проникнуть в тайну зулусских вождей и колдунов - вуду. Вы в праве прямо сейчас отказаться. Я понимаю, что Вы богаты, независимы, красивы и... Вам не нужны лишние проблемы. Однако, не отвечайте мне сразу и хорошо подумайте над моим предложением.
   Кемптон проводил Мэри до экипажа, где, прощаясь, не забыл ещё раз многозначительно намекнуть ей, что это не только его просьба.
   Дорога домой была не близкой, и у неё было достаточно времени, чтобы всё хорошо обдумать и взвесить.
   - Я давно мечтала побывать в таком загадочном месте, как Африка, - уговаривала она себя. - Тем более сейчас я не в силах задушить свою любовь к Альберту, и мне невыносимо тяжело находиться с ним рядом. На расстоянии всё видится по-иному. Если бы я смогла помочь этой поездкой государству, Альберт был бы рад и горд мной.
   В эту минуту ради любимого она готова была не только поехать на край света, но и, не задумываясь, отдать за него свою жизнь.
   Подъезжая к дому, Мэри уже твёрдо знала, что обязательно примет предложение лорда.
  
   Последнее время они встречались крайне редко. Любящая Альберта Виктория смогла вовремя оценить опасность, которую представляла для неё красавица Мэри Гранд, поэтому постаралась приблизить неопытную девушку к себе, сделав её "своей лучшей подругой". Виктория часто вела с ней разговоры о нравственности и морали, чем вызывала кривые усмешки, давно погрязшего в разврате и склоках королевского окружения.
   Расчёт умной и зрелой женщины оказался верным. Мэри не могла предательски поступить по отношению к подруге и, стараясь задушить в себе любовь к Альбетру, последнее время держалась с ним холодно и отстранённо.
  
   Мэри Гранд живо интересовали изменения в промышленности и сельском хозяйстве, а дружба со многими исследователями и учёными, ценившими её незаурядный ум, позволяла ориентироваться в самых последних открытиях в науке и технике. Она по- прежнему старалась много читать, но времени на это оставалось всё меньше и меньше.
   Бурное развитие промышленности и монополия Великобритании на торговлю, требовали больших финансовых вложений. Мэри, интуитивно почувствовавшая, что будущее за энергоносителями, уговорила отца купить несколько угольных шахт в Уэльсе, чем через два года почти удвоила состояние семьи. Добыча драгоценных камней и продажа чая тоже оставались в поле её зрения.
   Возраставшее день ото дня богатство семьи, начало ещё больше привлекать к ней внимание, а самые известные банки Европы считали за честь иметь своим клиентом семью Гранд.
   Дочь, скучавшая по отцу, продолжала уговаривать его вернуться на родину, которую он когда-то покинул, но Билл, так и не женившийся после смерти любимой Элизабет, не хотел оставлять могилу супруги и завещал Мэри похоронить его рядом.
   Не было никаких сомнений, что отцу сильно не хватало дочери, но ради её счастья Билл готов был пожертвовать абсолютно всем на свете, включая собственную жизнь.
   Весть о происшествии на конной прогулке надолго лишила отца покоя, и к Мэри срочно был отправлен преданный слуга, хорошо разбиравшийся в лошадях и умевший справиться с самым норовистым животным.
   Раджив, хорошо говоривший по-английски, часто обращался к госпоже на родном ему бенгали, чем возвращал её в ту, счастливую и, теперь уже безвозвратно ушедшую, жизнь. Он был безгранично предан своей госпоже. Мэри тоже испытывала к слуге очень тёплые чувства.
   Помня наказ приславшего его хозяина, Раджив стал тенью своей госпожи. От пронзительного взгляда его тёмных, внимательно следивших за окружающим глаз, не могла укрыться никакая мелочь. Многочисленные поклонники девушки, иногда, побаивались безмолвного слугу - индуса и пренебрежительно называли его "сторожевым псом Мэри Гранд".
  
   Лиза
   Утро было великолепным. Слегка подёрнутые льдом лужицы, игравшие в лучах cолнца, давно переставшего согревать готовящуюся к зиме землю, казались россыпью бриллиантов, оброненных рассеянным обладателем несметных богатств. Бодрящий морозец и пушистый снежок, покрывший ещё не сбросившие свои зёлёные и багряные листья деревья, переполняли душу Лизы счастьем. Правда, изредка её приподнятое настроение омрачалось мимолётно налетевшим воспоминанием о скором отъезде. Ей не хотелось покидать поместье и уезжать в этот скучный и серый Санкт-Петербург, где они жили почти каждую зиму. Она с удовольствием осталась бы в имении, где можно ежесекундно наслаждаться тихой деревенской красотой.
   На душе у неё было легко и радостно. На мгновенье сердце девушки замерло, а душа, минуту назад, рвавшаяся в полёт от счастья, наполнилась предчувствием беды.
  
   С малых лет девочка обладала удивительным даром чувствовать и предугадывать события. Это происходило как бы само собой, и не казалось ей странным. Предчувствие, что сегодня должно произойти что-то из ряда вон выходящее, напугало её.
   Красавица Лиза, которой завтра должно было исполниться пятнадцать, считалась крепостной князей Муратовых, но занимала особое положение в княжеской семье. Барыня Екатерина Ильинична не заставляла её выполнять тяжёлую работу, одевала как барыньку, и ей дозволялось во время еды сидеть за одним столом с Мишенькой - молодым семилетним барином, которого Лиза любила как брата. Круг её обязанностей был не велик - учить молодого барина иностранным языкам, которыми Лиза владела с детства.
   Девочке не было и семи лет, когда она попала к Муратовым. Её худенькую, с непривычным для этих мест загаром, вместе с красавицей матерью привёз в имение брат барыни Николай Ильич.
   Лизочка привыкла, что барин и маменька часто уезжали из дома, иногда пропадая на год или два. Бывали случаи, когда Илья Николаевич возвращался в имение один, а маменька появлялась только несколько месяцев спустя. Она почти привыкла к такому положению дел, но каждый раз с большим нетерпением ждала встречи.
   Будучи в имении, князь Николай всегда был занят написанием каких-то бумаг, за которыми приезжали курьеры из столицы, и, казалось, не обращал на девочку никакого внимания, но, она чувствовала своей маленькой душой, что этот большой и сильный человек любит её.
   Барин, действительно, питал к девочке очень нежные чувства. Родным языком Лизочки был английский, и барин настоял на том, чтобы Мария - мама Лизы, разговаривала с ней на русском и французском языках. Сам же общался с девочкой, исключительно, на немецком.
   И девочка, на радость маменьки и Николая Ильича, проявляла незаурядные способности. Обучение казалось ей забавной игрой, поэтому она старательно выговаривала и запоминала чужеземные слова.
   В восьмилетнем возрасте Лизочка свободно болтала на трёх языках, не считая родного, была очень сообразительна, обладала удивительной памятью и умела считать в пределах тысячи. Барыня Екатерина Николаевна, ставшая слишком набожной после кончины мужа, поражалась способностям девочки и, крестясь, говорила, что всё это от лукавого.
   Способности девочки временами удивляли даже её мать, которая в семье Муратовых занимала не совсем понятное положение. С одной стороны, казалось, что она была барыней. Её манеры, одежда, властный взгляд, наличие крепостной девки в услужении, говорили о её высоком положении в доме. С другой стороны, она вместе с дочерью жила на втором этаже пристроя, где первый этаж отводился исключительно прислуге. Ей не разрешалось без согласия Николая Ильича покидать пределы поместья, писать письма, встречаться с родственниками и другими людьми. Её никогда не приглашали за стол вместе с гостями, изредка посещавшими поместье, а, казалось, наоборот, скрывали от них. Из всего этого следовало, что она была крепостной.
   Жилище девочки и её матери тоже было необычным. Красивые занавеси на окнах, перехваченные шёлковыми лентами, кресла на изящных гнутых ножках, рояль и даже камин - всё это было только в их комнатах. Такое убранство раздражало барыню Екатерину Ильиничну, не любившую всё иноземное, и вызывало беспредельное любопытство дворовых.
   Мать с дочерью жили какой-то "неправильной" барской жизнью. Они много читали, пели песенки на непонятных челяди языках и не ходили в церковь, хотя образа в их комнатах, по приказу барыни Екатерины Ильиничны, были развешены на самом почётном месте.
  
   Ежедневно по утрам мать с дочерью совершали конные прогулки в окрестностях имения. Мария, обожавшая дочь, была, тем не менее, очень строга в обучении, иногда требуя от ребёнка, казалось, невыполнимого. К восьми годам Лиза хорошо держалась в седле, правда, сидела в нём как парнишка. Все конюхи знали, что Ангелочку, как они звали девочку за её золотистые кудряшки, небесной голубизны глаза и добрый нрав, седлать коня нужно только мужским седлом.
   В те короткие промежутки времени, когда они бывали вместе, Мария сама занималась воспитанием дочери, прививая любовь к книгам, которых в их комнатах было огромное количество. Мать использовала каждую минуту, чтобы рассказать дочери о дальних странах и людях, живущих в них, об их обычаях и нравах, о диковинном животном и растительном мире. Всё это было днём, а вечерами, когда девочка ложилась в постель, ей представлялись далёкие страны, она видела себя, как бы со стороны, уже взрослой и красивой дамой.
   Во время прогулок, девочка в мельчайших подробностях рассказывала матери о своих "путешествиях". Мэри ловила себя на мысли, что девочка очень чётко рассказывает о тех вещах, которые она видеть не могла. До некоторого времени она не обращала на это внимания, надеясь, что дочь прочитала об этом в одной из многочисленных книг.
   Однажды, Лизочка показала Мэри нарисованную ей картинку и начала рассказывать:
   - Вот это Божество, - ткнула она пальчиком в рисунок, - а вокруг него Вселенная. На ней пламя с пятью язычками, которые означаю зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Ногами Божество топчет уродца - это невежество. Вторая нога поднята и означает, что, задавив невежество, человек должен идти к знаниям. У Божества несколько рук. Одна - несёт огонь, освещая путь к знаниям, во второй руке, - барабанчик, потому что жизнь - это ритм. Третья рука вскинута в покровительственном жесте, а четвёртая, - указывает на ноги. У Божества на голове вместо волос - змеи. Маменька, не бойся! Как змея меняет кожу на новую, так человек должен стремиться к обновлению знаний. В середине же - колесо жизни, которое никто не может остановить.
   Потом, взглянув на удивлённую мать, добавила:
   - Божество меня любит, потому что я люблю узнавать всё новое.
   Это были слова взрослого человека, но никак не девочки, потому что, то, о чём говорила Лизочка, не подвластно уму ребёнка её возраста. Мэри не сомневалась, что на рисунке дочери изображён танцующий Шива. Точно так же она была уверена в том, что в доме нет книг, где были бы изображения индийских Богов.
   Где двенадцатилетний ребёнок мог не только видеть это Божество, но и узнать то, о чём девочка говорила с таким глубоким пониманием? Это осталось для матери неразрешимой загадкой, а последовавшие за этим события заставили Мэри вообще на время забыть о рисунке.
  
   Бледная и расстроенная маменька появилась в комнате Ангелочка и сообщила:
  -- Доченька, мы должны будем расстаться. Мама любит тебя, мою прелесть, но так складываются обстоятельства. Завтра я должна буду далеко и надолго уехать.
   Каждый раз, покидая дочь, Мария сильно переживала. Сегодня же, было видно, что она - убита горем.
   Конная прогулка, которая обычно приносила им столько радости, на этот раз, прошла в грустном и тягостном молчании. Всегда сдержанная Мария, не могла скрыть своих душевных мук, а по её лицу текли горькие слёзы.
   Страдальческий вид маменьки привёл Лизу в сильное волнение, и перед её глазами начали появляться одна за другой картины. Она видела, как находится в комнате Николая Ильича, который читает послание, привезённое курьером, и совершенно не замечает её. Вот он зазвонил в колокольчик и велел, появившемуся в дверях слуге, срочно позвать к нему Марию. Через некоторое время маменька вошла в комнату, и Николай Ильич подал ей послание:
  -- Мэри, прочтите это. Соблаговолите сегодня же назначить дату отъезда. Прошу Вас не тянуть с ним.
   При этом барин был сильно встревожен.
   - Я думаю, нас снова пошлют на Восток, а потом в Великобританию. Это очень опасно! Идите, проститесь с дочерью. О документах не беспокойтесь, они останутся в надёжном месте.
   Он начал нервно расхаживать по кабинету, потом подошёл к бюро, открыл его и достал какие-то бумаги из шкатулки. Картинка неожиданно пропала.
  
   Девочка придержала поводья и спросила:
  -- Маменька, ты уезжаешь вместе с барином в Лондон?
   Мария не смогла скрыть удивления и, изменившись в лице, сказала:
  -- Элизабет, воспитанные и благородные девочки не подслушивают под дверью!
   Дочь поняла, что сделала что-то не так. Этим именем маменька называла её крайне редко, и только тогда, когда была на неё сердита.
  -- Маменька, я совсем не подслушивала. Прости меня. Я не знаю, как я оказалась в кабинете барина и прочитала это письмо. Ты же сама положила его передо мной на стол. Маменька, не сердитесь, - попросила Лизочка и, как бы в оправдание, добавила, - Я даже нашла в письме ошибку. Там ять неправильно прописан.
   Мария с удивлением посмотрела на дочь и, ничего не сказав, пришпорила коня. Девочку вновь охватило сильное волнение:
  -- Маменька не простила меня! И зачем я только рассказала ей об этом?
   Девочка вновь оказалась в комнате Николая Ильича, а он расхаживал по кабинету и опять не замечал её присутствия. Взволнованная Мария ворвалась в кабинет со словами:
   - Николай, дайте мне ещё раз посмотреть послание.
   Внимательно перечитав письмо, Мария присела в кресло, безнадёжно опустив плечи и обхватив голову руками.
  -- Буква ять, действительно, прописана неправильно, - со слезами на глазах сказала она ничего не понимающему Николаю Ильичу. - Девочку нельзя сейчас оставлять одну! Я должна быть с ней рядом. Она начинает видеть прошлое и будущее и сможет, постигнув тайну зеркал, оказаться в царстве призраков. Я не могу потерять дочь!
   Обняв её за плечи, Николай Ильич произнёс моментально осипшим голосом:
  -- Мэри, я давно люблю вас, а вашу дочь считаю своей. Да, Вы и сами это хорошо знаете. Но не в моих силах и власти отменить отъезд. Отказавшись ехать, вы поставите под удар не только себя, свою дочь, меня и моих близких, но ещё многих и многих безвинных людей. Там знают, что вы только де-юре крепостные семьи Муратовых. От этой поездки зависит Ваше будущее и будущее Вашей дочери!
   Моментально побелевшее лицо женщины стало безжизненным. После этих слов, Лизочка никогда не видевшая мать плачущей, кинулась к ней в надежде прижаться и успокоить её, как та, бывало, успокаивала плачущую дочь, но Мэри не слышала и не замечала её.
   Лиза очнулась, услышав голос конюха, который снимал её хрупкое тельце с коня.
  -- Устал, мой Ангелочек? Ишь, как коня загнала. Маменька давно прискакали, сейчас вас хватятся и будут сердиться. Ну, бегите скорее в дом.
  -- Я опять была далеко, а комната и всё происходившее в ней мне привиделось? - задумалась девочка.
   Вечером, Мария, поникшая и, казалось, враз постаревшая, долго не отпускала от себя дочь. Блики от горящих в камине дров вырисовывали на стене причудливые узоры. Раньше Мария могла часами наблюдать за ними, предаваясь воспоминаниям о той поре, когда она, живя на родине, была безгранично счастлива. Сейчас же она не обращала на них никакого внимания. Все её мысли занимала дочь и её будущее. Мэри лихорадочно искала единственно правильное решение, и лишь сомнения, терзавшие её душу, не позволяли сделать этого.
   До самого утра, не сомкнув ни на минуту глаз, мать просидела у кровати спящей дочери, размышляя о её дальнейшей судьбе. Посыльный громко отрапортовал:
   - Барыня, карета подана. Князь ждёт Вас, - чем разбудил спящую девочку. Лизочка быстро поднялась с постели в надежде, что маменька сейчас передумает и откажется ехать, а громогласный посыльный развернётся и уйдёт, оставив их, как и прежде, вдвоём.
   Мария, одетая в дорожный костюм, была сосредоточена и деловита. Её лицо вновь было спокойным, и только красивые глаза, прятавшиеся под густыми ресницами, выдавали невыносимые страдания, рвавшие на части её безутешную душу. Прощаясь и целуя Лизу, она прошептала:
  -- Доченька моя, я очень виновата перед тобой. Обстоятельства складываются так, что я не могу принадлежать только тебе. Ты ещё слишком мала, чтобы понять это. Прости меня, Ангелочек!
   Мария ещё раз поцеловала погрустневшую дочь и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слёзы, решительно развернулась и вышла из комнаты.
   Лизочка, взобравшись на подоконник, ещё долго посылала воздушные поцелуи вслед удалявшейся, и ни разу не обернувшейся, матери.
   Карета медленно катилась по ухабистой дороге, сипло поскрипывая рессорами, унося Марию и её надежды в неизвестность.
  
   Прошло больше года, прежде, чем Николай Ильич появился в имении. Он был худ, смугл и сильно болен. Уездный доктор, не знавший как лечить непонятную ему болезнь, при каждом посещении больного, обращаясь к Екатерине Ильиничне, сокрушался:
  -- Ну, как Николай Ильич, в таком состоянии, мог решиться покинуть Санкт-Петербург? Там есть известные врачи, возможно, способные помочь ему. Я же - всего лишь уездный доктор, который никогда не сталкивался с подобной болезнью.
   На что барин, улыбаясь через силу, отвечал:
   - Умирать приятнее там, где лежат твои предки, и я благодарю Бога, что он даёт мне такую возможность.
   К началу сенокоса среди прислуги прошла молва, что барину совсем плохо и до Покрова он вряд ли доживёт. Дворовые украдкой плакали, потому что любили и почитали барина за его доброту и человеческое отношение к крепостным. Вся челядь знала, что, если барин в имении, то никто, не осмелится выпороть их даже за самые серьёзные провинности.
  
   Крепостная девка Фрося, служившая ещё Марии и оберегавшая Ангелочка как тигрица своего котёнка, сообщила девочке наказ барыни Екатерины Ильиничны немедленно явиться к ней. Войдя в барский дом, Лиза увидела священника, готовящегося к соборованию, удручённого доктора, и слуг, безмолвно носивших какие-то тазики и чугунки с кипятком в спальню барина.
   Барыня пригласила девочку войти в комнату больного. Загорелое лицо Николая Ильича выглядело ещё более осунувшимся, а сильный булькающий кашель, не давал ему возможности долго говорить:
   - Лизочка, маменька очень любила тебя, но её больше нет. Я виноват перед тобой и перед ней, что не смог её спасти. Прости меня, Ангелочек.
   Затем, обратившись к сестре, он потребовал:
   - Поклянись, что никогда не оставишь девочку, будешь хорошо относиться к ней, дашь ей вольную и раскроешь тайну её рождения в день её совершеннолетия.
   Плачущая Екатерина Ильинична, стоя перед образами, поклялась, во что бы то ни стало исполнить последнюю волю брата.
   Когда вошёл доктор, девочку вывели из спальни и отправили к себе. Лизе было жалко Николая Ильича и себя. Она хорошо понимала, что в одночасье лишилась не только маменьки, но и последнего любившего её человека. Горячие слёзы текли по лицу вмиг повзрослевшей девочки, оставляя на нём еле заметный след.
  
   Переезд из имения в Санкт - Петербург откладывался на неопределённое время из-за болезни Миши. Мальчик, которого Лиза считала своим младшим братом, третью неделю болел корью, которая протекала достаточно тяжело, и уездный доктор, отъезжавший только к самым тяжёлым больным, большую часть времени проводил у постели маленького князя Муратова.
   От высокой температуры мальчик третий день находился в полубессознательном состоянии. Когда же ему становилось лучше, и он открывал глаза, то не мог смотреть на яркий дневной свет. Екатерина Николаевна, боявшаяся потерять своего единственного ребёнка, приказала плотно занавесить окна и беспрекословно выполнять все рекомендации врача. Маленький огонёк лампады, тускло освещавший комнату и днём, и ночью, делал и без того напряжённую обстановку в комнате, зловещей.
   Очнувшись, мальчик часто просил позвать к себе Лизу, утверждая, что когда она рядом, ему становится легче.
   Девушка не покидала комнату больного вот уже несколько дней, и оценившая преданность Лизы Екатерина Ильинична, приказала поселить её на время в барском доме.
  
   Лиза, ещё находившаяся под впечатлением красот морозного утра и буквально впорхнувшая в дом, была остановлена надрывным плачем няни:
  -- Мишеньке совсем плохо. Доктор опасается, что у него пошло осложнение на голову.
   Перескакивая через две ступени, Лиза бросилась наверх. Мальчик метался по кровати и со слезами на глазах повторял:
  -- Черные люди приходили за мной. Я боюсь их!
   Барыня, неподвижно стоявшая среди комнаты с мертвенно бледным лицом, никак не отреагировала на появление Лизы, и только доктор, пытавшийся влить в рот мальчика лекарство, приветливо кивнул ей.
   Вскоре мальчик успокоился, и доктор, увлекая за собой Екатерину Ильиничну, на ходу объяснял ей:
  -- Кризис, который прошёл третьего дня не дал никаких осложнений. Состояние стабилизировалось и держалось два дня. Что случилось сегодня, медицине пока не ведомо. Молитесь, голубушка, Бог милостив.
   Девушка подошла к мальчику и нежно погладила его по голове. Было видно, что жар спал, мальчик ровно дышал и, казалось, узнал Лизу. Потом он тихо зашептал:
  -- Лиза, не уходи. Я боюсь их. Они снова придут за мной.
   Глаза девушки наполнились слезами, но её спокойный голос внушал мальчику уверенность:
  -- Я буду рядом с тобой и никому тебя не отдам.
   Вечером мальчик умолял Лизу не оставлять его и остаться с ним на ночь.
   Глашка с трудом придвинула огромное кресло поближе к кровати мальчика и удалилась, чтобы принести Лизе плед. Доктор отъехал в соседнее поместье, где у молодой графини вот-вот должны были начаться роды, а Екатерина Ильинична, решившая впервые за последние трое суток немного поспать, попросила Лизу будить её при первых признаках изменения в состоянии сына.
   Удобно устроившись в кресле, Лиза начала рассказывать мальчику о дальних странах и живущих там диковинных животных. Рассказывая об индийских слонах, она увидела себя, как бы со стороны, сидящей на слоне, накрытом богатой попоной. При этом Лиза явно чувствовала запах цветов, украшавших голову животного, а кисточка на попоне щекотала ей ногу.
   - Лиза, посади меня рядом. Я никогда не катался на слоне, - попросил Миша.
  -- Где же мы в России возьмём слона? - услышала Лиза свой голос как бы со стороны
   - Ну, посади меня рядом с тобой! - не унимался мальчик - Я никогда не катался на живом слоне.
   Рассказывая о далёкой стране, девушка словом не обмолвилась о том, что она представляет себя восседающей на слоне, и это показалось ей странным.
  
   Её дар представлять живые картины пропал после смерти барина Николая Ильича. Скорее всего, это было связано с известием о кончине матери и сильным потрясением, которое оно вызвало. Похоже, сейчас, этот дар возвращался вновь.
   - Но как, это всё мог видеть мальчик? - удивлялась Лиза.
   Мишенька показывал рукой на тёмное, висящее на противоположной стене зеркало, и продолжал упрашивать, редко отказывавшую ему в просьбах, Лизу.
   Слон и, восседавшая на нем девушка, только что бывшие внутри зеркала пропали, а на их месте появился незнакомый господин. Он был сама доброжелательность и любезность, и только, глубоко сидящие злые глаза, вносили в эту картину какой-то диссонанс.
   Мужчина, согнувшись в лёгком поклоне, как бы приглашал её войти вовнутрь зеркала. Остолбеневшая, но не потерявшая силы духа Лиза, во все глаза следила за происходящим. Эхо от слов, которые произносил незнакомец, создавало впечатление, что они произносятся в огромной и совершенно пустой комнате:
  -- Ты очень любишь мальчика и хочешь, чтобы он выздоровел. Для этого ты должна будешь для меня кое-что сделать. Где-то в доме хранится старинная шкатулка. Ты должна найти её и отдать мне. Тогда мальчик будет здоров, а твоя маменька вернётся к тебе. Ты же очень хочешь этого?
   Картинка в зеркале сменилась, и Лиза, переместившаяся на кровать и обнявшая глядевшего во все глаза Мишеньку, увидела большую гостиную со множеством нарядно одетых дам и господ. В правом углу гостиной важный господин о чём-то беседовал с молодой женщиной, стоявшей к Лизе спиной. Девочке казалось, что она находится там же, но смотрит на всё происходящее из соседней комнаты через стеклянную стену.
   Неожиданно молодая дама обернулась и протянула руку знатному господину, который в изящном поклоне, поцеловал её.
  -- Смотри, это барыня с портрета в твоей комнате! - взволнованно зашептал мальчик.
   Без сомненья, это была маменька. Живая и здоровая. Она была того же возраста и в том же зелёном платье, что и на портрете. Только теперь на ней ещё было удивительной красоты колье, с большим изумрудом по середине. Не отрываясь, Лиза смотрела на дорогие ей черты. Мария продолжала приветствовать подходивших к ней господ и дам, и совсем не замечала дочери.
   Галантно поклонившийся маменьке худой господин, прошествовал с дамой в сторону молодого и знатного господина, несколько минут назад, целовавшего руку Марии. В это мгновение блеск самого большого изумруда в колье погас, а на его месте появилось тёмное пятно, похожее на глубокую дыру.
   Картинка в зеркале вновь сменилась, и вновь появившийся незнакомец изрёк металлическим голосом:
  -- Мы ещё увидимся. К тому времени ты должна найти то, что я тебя просил. - При этом его слова больше походили на угрозу, чем на просьбу.
  
   Картина, увиденная утром в комнате сына, наполнила сердце Екатерины Ильиничны нежностью. Дети, крепко обнявши друг друга, мирно спали, и барыня приказала дворовым не будить их, пока те не проснуться сами.
   За завтраком царило оживление, которого давно не было в доме Муратовых. Известие, что молодой барин выздоравливает и "даже пожелали откушать за столом в гостиной", дошло до самой последней крепостной девки в доме.
   Вернувшийся от роженицы доктор, был очень удивлён результатом своего лечения, но, быстро смекнув, что его ждёт неплохой гонорар, замурлыкал себе под нос фривольную французскую песенку.
   Суетливая Глашка, бежавшая с кухни с молочником, запнулась о ковёр и, смешно растянувшись посреди гостиной, залила молоком платье Лизы. Молодой барин заливисто рассмеялся, отчего девка - неумеха была тут же прощена суровой, но безмерно счастливой барыней. Очумев от радости Глашка, уже видевшая себя поротой на конюшне, начала чмокать мясистыми губами ручку благодетельницы Екатерины Ильиничны, чем вызвала ещё больший смех Мишеньки.
   Вчерашние предчувствия не обманули девушку, а события этой ночи не выходили у неё из головы.
  -- Может быть, всё это было во сне ? - в который раз задавала она себе один и тот же вопрос.
   С мыслью, что надо бы как-то незаметно расспросить об этом Мишеньку, она появилась в спальне мальчика.
  -- Лиза, я хочу гулять. Ты пойдёшь со мной в сад?
   - Сейчас спросим у доктора, не вредны ли тебе прогулки, - вмешалась в разговор Екатерина Ильинична и покинула комнату. Вернувшись через несколько минут с семенившей за ней с огромным ворохом одежды Глашкой, она строго сказала:
   - Ты, мой дружочек, ещё очень слаб, поэтому одевайся теплее. Нынче, что-то морозно.
   И, обратившись к Лизе, добавила:
   - Лизок, не разрешай ему много разговаривать и следи, чтобы рот всегда был прикрыт шарфом.
   Лёгкий морозец, лениво пощипывающий утром щёки, уступил место прохладному солнечному дню. Красота предзимья завораживала. Правда, и она сейчас не могла отвлечь детей от раздумий о странных событиях, произошедших нынешней ночью.
   - Лизок, тебе снятся страшные, но интересные сны?
   - Так ты тоже видел всё, что происходило ночью? - ответила вопросом на вопрос девушка.
   - Ещё когда я сильно болел, ко мне несколько дней подряд приходил господин из зеркала и звал меня с собой. Я боялся его и не соглашался. Однажды, он схватил меня за руку и потащил внутрь. Я стал сильно кричать, и страшный господин в зеркале пропал. Потом пришла маменька, обняла меня и сказала, чтобы я ничего не боялся, а доктор говорил, что у меня начинается бред, и поил меня горьким лекарством. Вчера, когда ты в зеркале ехала на слоне, мне очень захотелось с тобой покататься.
  -- А зачем господин звал тебя с собой?
  -- Он сказал, что, если я принесу ему шкатулку, то твоя маменька вернётся, а ты никогда не бросишь меня.
  -- Милый мой, - Лиза нежно обняла мальчика, - обещаю тебе, что никогда - никогда тебя не брошу. Давай пока не будем никому говорить о том, что мы видели в зеркале. Ладно?
  
  
   Неудачная экспедиция
  
   В этот раз путешествие до места назначения было очень утомительным, а дни и недели казались нескончаемыми. Пассажиры корабля представляли разношёрстную публику. Коммерсанты и исследователи соседствовали с искателями приключений и военными. Для Мэри они были малоинтересными людьми, поэтому она много времени проводила в каюте за чтением книг и размышлениям и о том, что ей предстоит в скором времени.
   Члены экспедиции, были явно не довольны тем, что в такое важное научное предприятие была включена женщина, поэтому Мэри рассчитывать на тёплые и дружеские отношения с их стороны не приходилось.
   Красота девушки, которой она изредка пользовалась, в данном случае имела прямо противоположный эффект. Мужчины считали, что красивые женщины очень взбалмошны, а, потакая капризам нового члена экспедиции, им будет ещё труднее в их нелёгком путешествии.
   Воспоминаниями о прошлом, об Альберте и отце Мэри пыталась заглушить, так угнетавшее её, одиночество. Временами, она корила себя за то, что так и не решилась никого посвятить в доверенную ей тайну. Шкатулка с рукописью так и осталась спрятанной в её загородном доме, скорее похожем на небольшой средневековый замок, и купленном ей по настоянию отца. Она хорошо осознавала, через какие опасности ей предстоит пройти в дикой Африке, поэтому, в очередной раз, вспомнив о спрятанной шкатулке, успокоила себя:
  -- Если я погибну, то унесу тайну шкатулки с собой.
  
   Профессор и член географического общества Генри Энтони был немало удивлён, когда виконт Ричард Слэйтон, оказавший неоценимую помощь в подготовке экспедиции, обратился к нему с просьбой:
  -- Я просил бы Вас включить в экспедицию одну молодую леди. Она серьёзно занимается этнографией и, думаю, не будет Вам помехой.
   При этом просьба была высказана так, что не допускала каких - либо возражений. Африканская экспедиция, которую профессор Энтони готовил много лет, была его главным и любимым детищем. Прежние научные проекты были кратковременны из-за нестабильной обстановки в Южной Африке и плохого материального обеспечения. Теперь, когда экспедиция была полностью подготовлена, люди тщательно отобраны, обстановка в колонии стабильна, всё могло пойти прахом из-за какой-то "дамочки, вообразившей себя великим этнографом".
   Профессор понимал, что Мэри Гранд - очень богата, и, возможно, частично, спонсировала экспедицию, однако, был твёрдо уверен, что она не имела права требовать от сэра Слэйтона включения её в состав экспедиции. Ещё не видя Мэри, он уже недолюбливал её.
   Не прошло и месяца со дня неприятного разговор, как новый член экспедиции был представлен её руководителю. Мэри оказалась красавицей, чем сразу немного смягчила неприязненное отношение к ней профессора.
   Будучи молодым, Генри Энтони удачно сочетал науку с привязанностью ко всему прекрасному, и женщины в нём не были исключением. Даже постарев, он так и не смог отказаться ни от одной из них. Правда теперь, если большую часть в его научных исследованиях занимала практика, то в любви он всё больше и больше становился теоретиком.
   - А она - прехорошенькая, - подумал он с грустью.- Хоть это немного радует.
   Пятнадцатиминутное общение с Мэри, окончательно отрезвило профессора. Глубина знаний, мужская логика и, судя по фигуре, неплохая физическая подготовка нового члена экспедиции, приятно удивили его. С этой минуты профессор Энтони стал главным опекуном красавицы Мэри Гранд.
   Сразу же после высадки в порту назначения, руководитель экспедиции распорядился о кратковременном отдыхе. Постоялый двор имел, относительно, цивилизованный вид и Мэри, наконец - то, смогла немного поспать на кровати, стоящей на твёрдой почве. На утро она была бодра, свежа, и смогла забыть о тягостном морском путешествии.
   В день отъезда в глубь континента, часть вещей была погружена на небольшую коляску, которую, как объяснил сэр Энтони, вскоре придётся бросить. Остальной груз достался чернокожим мужчинам и подростку, которыми командовал белый проводник из местных, представившийся Джоном Беллом. Лошади для членов экспедиции были приобретены заранее, и на рассвете вся команда могла отправиться в нелёгкий, но увлекательный путь.
   Конные прогулки, которые Мэри так любила, всегда доставляли ей большое удовольствие, однако, сейчас езда на сильной жаре, сопровождаемая роем насекомых, стала для неё очень утомительной. Только с заходом солнца члены экспедиции спешивались и устраивались на привал. Мэри, спина которой ныла от длительной езды, не жаловалась на судьбу, но вечерами долго не могла заснуть, ища удобного положения. Из импровизированного шатра она могла наблюдать за поведением чернокожих африканцев, ловко устраивавших себе прямо под открытым небом постель из листьев.
   Чуткий сон путешественницы, позволял ей замечать, как иногда ночами, лагерь посещали какие-то люди. Проводник, явно имевший отношение к этим людям, по утрам делал вид, что ничего необычного ночью не происходило, и это казалось Мэри странным. Поговорить об этом с сэром Энтони Мэри пока не решалась.
   В самую жару, по приказу Белла, ноги лошадей, одевались в кожаные мешки, защищавшие их от ожогов. Казалось, что босые и полураздетые люди, тащившие тяжёлую поклажу, совсем не страдали от палящего солнца, нагревавшего почву до немыслимой температуры. Так продолжалось несколько дней.
   Сегодня подъём, который предстояло преодолеть всадникам, был слишком крут, и лошадь Мэри стала очень беспокойной. Воспоминания о неудачной конной прогулке в Лондоне, были ещё свежи в памяти Мэри, поэтому она решила спешиться и подняться в гору, ведя лошадь под узцы. Остальные члены экспедиции погоняли своих лошадей, больно вонзая в их бока шпоры, чем заставляли их преодолевать крутой подъём.
   Мэри обернулась на звук хлыста и увидела, упавшего подростка, который закрывал голову руками. Рядом с ним стоял Джон Белл, который намеревался нанести парнишке ещё несколько ударов хлыстом. Она резко и сильно остановила руку проводника и, зло, блеснув глазами, властно произнесла:
  -- Если вы ещё раз воспользуетесь хлыстом, то вам придётся поискать себе другую работу.
   Еле скрываемое бешенство моментально отразилось в глазах Белла. Он запрыгнул на лошадь и, сильно пришпорив её, поскакал вверх. Подросток, моментально вскочивший с земли, приложился губами к пыльным сапожкам Мэри, бесконечно повторяя одно и то же слово, на непонятном ей языке.
   На очередном привале девушка долго и с возмущением рассказывала мистеру Энтони о происшествии.
  -- Белл - цивилизованный человек, а ведёт себя как дикарь!
  -- Дорогая моя, вы попали в дикую страну, живущую по своим законам. Здесь есть племена, нормой поведения которых является каннибализм. Что такого в том, что белый хозяин наказал своего чёрного раба?
  -- Но в Великобритании нет рабства! Если здесь оно ещё сохранилось, то цивилизованный человек не может так поступать с себе подобным! - не соглашалась возмущённая Мэри.
   Два дня пути по удивительно красивым местам, стали наградой путешественникам за все предыдущие мученья. Водопады с ледяной водой, небольшие озёра и буйная растительность, чем-то напомнили ей Индию. Самым отрадным было то, что впервые за последние пять дней, у Мэри появилась возможность помыться, и ей как единственной женщине, было предоставлено право, первой искупаться в озере с кристально чистой водой.
   Небольшие реки, ранее попадавшиеся им на пути и используемые огромными стадами диких животных для водопоя, напоминали грязные болота с мутной и дурно пахнувшей водой. Поэтому это озеро, окружённое растительностью, было идеальным местом для долгожданного отдыха.
   Вода была достаточно холодной для купания, но тело, истосковавшееся по чистоте, заставляло её в который раз задерживаться в водах бодрящего озера. Она давно не испытывала такого блаженства. Плавая и ныряя, Мэри ощущала себя жительницей водного рая.
  
   Она сидела на берегу озера и делала зарисовки, когда шорох кустов заставил её насторожиться. Осторожно, не делая резких движений, путешественница поднялась с земли и осмотрелась. Ещё с детства она знала, как нужно вести себя в подобных ситуациях.
  -- Змея не нападает первой, - учил её отец. - На укус её может спровоцировать только твоё резкое движение или нападение.
   Вместо змеи она увидела два чёрных глаза, внимательно следящих за ней из-за кустов. Будучи обнаруженным, подросток, боязливо озираясь, вышел из зарослей, и быстро - быстро заговорил на непонятном Мэри языке. Было ясно, что он хочет о чём-то предупредить её, но она не понимала ни слова.
   Мальчик скрылся в зарослях в тот самый момент, когда Мэри услышала звук приближающихся к ней шагов. Это был Джон Белл. Взглянув на альбом, лежащий на земле, он спросил:
  -- Стараетесь сделать как можно больше рисунков, чтобы удачно продать их в Европе?
   - Нет, я делаю зарисовки для себя, - ответила девушка.
  -- Вы настолько богаты, что не хотите ещё денег? - удивился он. - Африка манит возможностью быстро разбогатеть. Для этого все средства хороши, и здесь не принято быть слюнтяем. Чёрные плодятся как крысы. Они ленивы, их нужно заставлять работать. Для их же блага. Если бы ни мы - цивилизованные люди, они издохли бы с голода.
  -- Вы считаете, что цивилизованный человек может избивать мальчишку только за то, что тот оступился?
  -- Я могу его даже убить, если мне этого захочется, - с ухмылкой произнёс проводник. - Жизнью чёрного распоряжается только белый и господь Бог!
  -- Тогда, вы - не цивилизованный человек. Вы - животное!
   В глазах Белла снова появился недобрый огонёк.
  -- Вы храбрая женщина, если смогли сказать мне такое. Однако Вы, моя дорогая забываете об одном. Вы в чужой стране, живущей по своим диким законам. Сейчас, к примеру, вы можете случайно упасть в это озеро и утонуть.
  -- Мэри, дорогая, зарисуйте мне, пожалуйста, эту бабочку, - воскликнул, появившийся неизвестно откуда, мистер Энтони. - Это редчайший экземпляр! Вам этнографам этого не понять. Вас интересуют языки и обычаи туземцев. Но что может сравниться с этой совершенной красотой! - с умилением произнёс профессор.
   Поведение проводника и предупреждения мальчика, заставили Мэри насторожиться.
  
   Слова Белла о том, что до конечной точки их экспедиции осталось всего два дня пути, привели всех членов экспедиции в неописуемый восторг. Обычно сдержанные по природе мужчины - англичане, сейчас бурно выражали свои эмоции. Они радовались тому, что наконец-то закончатся трудности, с которыми они столкнулись в пути, а лачуги туземцев, где им предстояло жить, уже казались роскошными королевскими дворцами. Единодушно было решено в последние два дня пути нигде не задерживаться и делать всего по два-три коротких привала днём и один, для сна, ночью.
   Планы путешественников спутало чрезвычайное происшествие, вынудившее экспедицию на некоторое время задержаться. Ночью при странных обстоятельствах был похищен один из членов экспедиции. Им была Мэри Гранд. Утром, вооружившись ружьями, несколько мужчин пустились на её поиски, но уже к полудню Белл, тоже принявший в них участие, объявил:
  -- С момента похищения прошло довольно много времени, и, видимо, девушки, похищенной дикими племенами каннибалов, уже нет в живых. Думаю, нет смысла продолжать поиски.
   Сэр Энтони, посоветовавшись с членами экспедиции, решил всё же отправить одного из носильщиков с донесением властям, когда в их разговор вмешался Джон Белл:
  -- Предлагаю дойти до конечного пункта, а затем, я вернусь в город и передам донесение.
   Увидев некоторое замешательство членов экспедиции, Бел тут же предложил:
   - Если хотите, можете продолжить путь с одним из черных проводников. Это их родные места, и они приведут вас к нужному месту, а я отправлюсь в город прямо сейчас.
   Профессор согласился продолжить путь без Белла, но попросил его, по возможности, держать их в курсе.
  
   Мэри лежала на подстилке из пальмовых листьев. Повязка с глаз была снята, но руки всё ещё оставались связанными. Муха, противно жужжащая и ползающая по её лицу, казалось, наслаждалась своей властью над беспомощным человеком. Можно было бы тряхнуть головой, но девушке показалось, что она уже предпринимала подобную попытку, после чего теряла сознание. Сознание пленницы прояснилось, и она решила, не шевелясь, а лишь чуть-чуть приоткрыв глаза, изучить обстановку.
   Вскоре стало ясно, что побег в этих условиях, равносилен смерти. Дикая природа вокруг лачуг, видимо, представляла не меньшую опасность, чем похитившие её люди.
   Муха, продолжавшая своё путешествие по лицу пленницы, всё-таки заставила её пошевелиться. Сразу же после этого, чернокожий старик, вошедший в лачугу, развязал ей руки и поставил перед ней миску с едой.
  -- Это - всего лишь надсмотрщик, - решила Мэри, - а где же исполнители и заказчики? Судя по уважительному отношению, главные похитители, не они, - продолжала анализировать пленница. - Не зная языка и дороги, нет смысла предпринимать попытки бежать. Если бы они приготовили меня для жертвоприношения или еды, отношение было бы иным.
   Абсолютно голые мальчики лет шести - семи и девочки постарше, стоявшие напротив входа в лачугу, с любопытством рассматривали Мэри. Одна из девочек, оглянулась, быстро подошла к пленнице, прикоснулась пальцем к её коже и волосам, и так же быстро вернулась на место.
  -- Если они никогда не видели белых людей, значит, я приготовлена для обеда, и мне отсюда уже не выбраться, - с ужасом подумала пленница. - С другой стороны, девочка безбоязненно подошла ко мне. Скорее всего, она видела только белых мужчин и никогда не встречала белых женщин.
   Поразмышляв ещё несколько минут, она была почти уверена, что в этом деле не обошлось без Белла.
   Мэри сделала попытку встать и сразу же ощутила головокружение. Спина и, особенно, бок сильно ныли.
  -- Видимо, меня долго везли на лошади, перекинув через седло. Но как я могла так сильно заснуть, что не почувствовала самого момента похищения?
   Миска с едой так и стояла нетронутой. Девушка понимала, что должна есть, чтобы не потерять силы, но вид незнакомой пищи, останавливал.
   Крыша из листьев пальмы защищала пленницу от палящего зноя, но духота была невыносимой. Почувствовав сильную жажду, Мэри приложила максимум усилий, чтобы подняться, и медленно пошла к детям. Девочки с визгом бросились врассыпную, а мальчик с широко раскрытыми глазами продолжал стоять и заворожено смотреть на белую женщину. Пленница жестами и словами попросила у него воды.
   Снова появился старик-охранник, в руке которого была наполненная водой миска. Передав её Мэри, он с поклоном удалился.
  -- Скорее всего, старик приставлен охранять меня, и не хочет, чтобы я погибла. Надо попытаться походить по их селению и посмотреть его реакцию.
   Пока она расхаживала по "центральной улице" селенья, ей никто не препятствовал, но стоило ей отойти на значительное расстояние, как появился один из молодых мужчин, вооружённый копьём, и жестами заставил её вернуться. Такое повторялось несколько раз. Становилось ясно, что относительно неё даны чёткие указания: относиться уважительно, но не давать покинуть селение.
   Вторая ночь заточения была жуткой. Вой неизвестных животных, и стрекотания насекомых не давали ей заснуть. Только с восходом солнца она почувствовала себя в относительной безопасности и уснула.
  -- Что же вы, моя дорогая, так долго спите? Пора добывать пропитание, - с ухмылкой произнёс Белл.
  -- Я так и знала, что это ваших рук дело!- Зло огрызнулась проснувшаяся Мэри. - Вам придётся самому добывать для меня пропитание!
  -- Вы всё так же решительны? Это делает вам честь. Другие как-то сразу раскисали, - уже без иронии сказал проводник.
   Женщина внесла в лачугу фрукты и вино и, поставив их перед пленницей, бесшумно удалилась.
  -- Я слышал, вас не устраивает местная пища? Вы должны есть, чтобы хорошо выглядеть. Надеюсь, с вами хорошо обращались? Привыкайте к чёрным. А пока Вам придётся написать слёзное письмо в Индию. Надеюсь, богатенький папочка, не позволит пропасть дорогой доченьке? Всего несколько крупных камней и вы свободны, как ветер.
  -- Я могу выписать вам чек на большую сумму, правда, только при определённых гарантиях. Зачем Вам ждать несколько месяцев, прежде чем прибудут камни? - спросила Мэри.
  -- А Вы не так глупы, как я думал. Ваш профессор уже сообщили властям о похищении. Стоит мне явиться в банк, как я буду тут же арестован. Камешки - это надёжнее. Ваш папочка, думаю, не будет об этом трепать языком и вышлет камушки первым же пароходом?
  -- Вы хотите сказать, что всё это время я буду здесь?
  -- Вы же хотели изучать жизнь туземцев? Какая вам разница зулусы это или другое племя? Скажите спасибо, что вас не отправили к каннибалам. Там бы вы точно надолго не задержались.
  -- Получив камни, такое животное как вы, вряд ли оставит свидетеля, поэтому я думаю, что вам лучше убить меня сразу. Я не буду ничего писать!
  -- Вы же умная женщина и прекрасно понимаете, что из Вас живой я могу выжать намного больше, чем из мёртвой. После того, как я получу камешки, Вас посадят на пароход и отправят, правда, за ваш счёт, в Европу. Я же отправлюсь в противоположную сторону. Правда, Вы всегда останетесь тем кредитором, к которому я смогу ещё ни раз обратиться.
  -- Пейте вино и ешьте фрукты. Через два дня я вернусь и, надеюсь, письмо будет готово. Мне ещё необходимо навестить профессора, который так по Вам убивается, - ехидно рассмеялся бывший проводник.
   Отдав ещё какие-то распоряжения, Белл ускакал, в сопровождении людей, которые по ночам посещали лагерь экспедиции.
   Мэри с жадностью накинулась на фрукты, продолжая анализировать встречу с проводником. Она сделала несколько глотков вина, капли которого напомнили ей крупные рубины, присланные отцом к последнему её дню рождения. Сильная тоска по отцу отразилась ноющей болью в сердце.
  -- Значит, всё было спланировано заранее, и этот Белл попал в проводники не случайно. Бедный мой отец! Он не перенесёт моей кончины!
   Крепкий сон буквально свалил её, не дав додумать мысль до конца. Проснувшись, Мэри снова почувствовала лёгкое головокружение и тяжесть в голове. Ощущения были точно такими же, как на второй день её похищения.
  -- Надо больше двигаться и меньше спать, - сказала она себе. - И вообще нужно привести себя в порядок, иначе с таким грязным лицом меня скоро не буду отличать от туземцев.
   Сообщив о своём решении старику, Мэри не ожидала, что получит всё необходимое так быстро. В лачуге появились самые необходимые для европейца вещи: таз, кувшин с водой, мыло, полотенце, и даже расчёска из слоновой кости, которую Мэри взяла с собой в путешествие. Девушка тряхнула роскошными спутанными волосами и почувствовала, что вот- вот потеряет сознание.
  -- Так вот почему я ничего не почувствовала в ночь похищения! Вечером мы тоже выпили вина, и именно, Белл принёс его и предложил отметить скорое окончание пути, - осенило девушку.
   Мэри Гранд впервые попала в безвыходную ситуацию, однако не потеряла силы духа. Мысль о том, что ей нужно, во что бы то ни стало, вернуться в Европу, придавала ей силы.
  -- Я не могу погибнуть, - твердила она. - Шкатулка должна снова вернуться в священную страну, а её местонахождение известно только мне.
   Спустившиеся на землю сумерки вот- вот готовы были уступить место ещё одной тревожной ночи. Утром ей придётся сделать выбор: написать письмо отцу или умереть? Мэри снова начала размышлять:
  -- Убивать меня Беллу не выгодно. Можно воспользоваться этим и потянуть время, требуя гарантий. Меня наверняка, ищут, однако то, что найдут - маловероятно. Джон - местный и хорошо продумал, где меня лучше спрятать. Он - вне подозрений, а, значит, легко сможет увести ищущих меня людей от этого селения.
   Крик неизвестного животного, заставил пленницу съёжиться.
  -- Утро будет тяжёлым, поэтому надо хорошо выспаться.
   С этими словами Мэри намеренно сделала несколько глотков вина.
  
   - У меня галлюцинации или я теряю рассудок? - спросила себя пленница, когда открыла глаза и обнаружила, что находится в незнакомой лачуге, стоящей на берегу реки.
   Солнечные зайчики, резвившиеся в кувшине воды, стоявшем у её изголовья, делали окружающую обстановку не такой мрачной, как прежде. Таз, кувшин, полотенце и даже расчёска, были теми же. Другим было только место.
   - Вот так, наверное, сходят с ума, - с грустью подумала ничего не понимающая пленница.
   Новая лачуга кроме крыши имела ещё и стены. Через большую дыру, служившую входом, Мэри могла видеть то, что происходит снаружи. Она приблизилась к проёму и увидела, как чернокожая женщина, тащившая на голове немыслимых размеров поклажу, что-то крикнула, и через минуту всё пространство перед лачугой заполнилось туземцами. Они стояли и рассматривали незнакомку, которая с не меньшим интересом наблюдала за собравшимися около лачуги людьми.
   Их можно было бы назвать абсолютно нагими, если бы ни скудные набедренные повязки. Женщины и вполне сформировавшиеся девушки, стояли с обнажённой грудью, даже не делая попыток её прикрыть. Их лица были разрисованы, а густые волосы были уложены, не поддающимся логике образом. Мэри, увидевшая такую неприкрытую наготу, несколько смутилась и покраснела. В её голове мелькнула мысль:
  -- Интересно, что они думают обо мне, одетой с ног до головы?
   Ей самой стало смешно, от неожиданно пришедшего в голову ответа, и она улыбнулась. Толпа отреагировала моментально. Что - то выкрикивая, подпрыгивая и пританцовывая, она, казалось, ликовала. Мужчина, отличавшийся более яркой раскраской и властным голосом, произнёс слово, как показалось Мэри, состоявшее только из согласных букв, и толпа вмиг затихла.
  -- Мы великое племя нгунга. - обратился к ней вождь на хорошем английском языке. - Мои воины похитили тебя, Мэри Гранд, у белого Джона, который продаёт в рабство наших людей. Он похитил моего единственного сына, а ты спасла его, не дав забить до смерти. Тебе нельзя сейчас к белым. Белл не остановится ни перед чем, чтобы получить богатства твоего отца, а здесь ты будешь в безопасности,
   Если бы ни подросток, в котором она узнала мальчика, тащившего когда-то её вещи, Мэри ещё больше бы укрепилась в мысли, что разум окончательно покинул её.
  -- Нгора предупреждал тебя, но ты не поняла его, - продолжил вождь. - Подсыпав тебе в вино порошок, белый Джон увёз тебя в племя, с которым мы воюем. Нгора следил за его людьми, а когда они покинули племя, наши воины похитили тебя. Теперь ты - свободна. Ты хотела изучать обычаи и языки племени? Мы не будем тебе препятствовать, но, если ты постигнешь нашу тайну и выдашь её белым людям, мы будем вынуждены отдать тебя Нгиге, - закончил он, не пояснив при этом, кто она такая.
  
   Прошло чуть больше трёх месяцев со дня её появления в племени, а она неплохо понимала их язык, хорошо ориентировалась на местности, но всё ещё опасалась покидать пределы знакомой территории. Её лицо и руки уже не так резко выделяли её среди соплеменников, а порвавшееся платье было укорочено почти на метр. Иногда Мэри начинала подшучивать над собой:
  -- Не пройдёт и полгода, как я тоже обнажу грудь. Интересно, что бы сказал Альберт, увидев меня в таком виде?
   Племя нгунга было многочисленным. Мужчины - умелые воины и охотники, в своё время оказали серьёзное сопротивление британским войскам, нанеся им большие потери в живой силе. Колонизаторы пытались подчинить себе африканские племена и, захватив их земли, продвинуться в глубь континента. Племя нгунга оказалось для них слишком крепким орешком, поэтому английские войска решили договориться с его вождём и сделать его своим союзником в борьбе с другими племенами.
   Британское командование умело использовало нгунгов в военных действиях. Их воины, вооружённые английскими ружьями, но не пренебрегавшие и отравленными стрелами, были серьёзной силой. При всём при этом племя жило по законам предков, и не позволяло цивилизации вмешиваться в их уклад. Такое положение дел пока устраивало обе стороны.
  
   Прошло достаточно времени, прежде, чем Мэри стали воспринимать как одну из соплеменниц. Сегодня ей было разрешено участвовать в одном из самых значимых ритуалов - посвящении юношей в мужчины. Достаточно было взглянуть на приготовления женщин и девушек, тщательно разрисовывающих лица красками, предоставленными Мэри в их полное распоряжение, чтобы понять насколько значимым для них был сегодняшний день.
   Альбом и краски снова вернулись к Мэри благодаря Нгора. В ночь её похищения людьми Белла, подросток следовал за ними по пятам, а, вернувшись в лагерь, спрятал часть её вещей от белого Джона, в тайне ото всех собиравшего имущество похищенной девушки.
   Члены племени, особенно молодёжь, быстро привыкли к белой девушке. Они учили её их языку и обычаям, рассказывали о божествах, которым они поклоняются, и Мэри, как-то незаметно для себя, стала соблюдать их обычаи и нормы жизни. Именно поэтому сегодня лицо гостьи тоже было красочно разрисовано Игорой - дочерью вождя и местной красавицей.
   Спустившиеся сумерки с каждой минутой приближали наступление таинственного и величественного праздника. Костры полыхали, унося маленькие искорки огня в ночное небо, а чаши были наполнены напитком из крови ритуального животного, когда перед соплеменниками в праздничном наряде предстал вождь. От него веяло какой-то неземной силой, которая приводила племя в лёгкий трепет.
   Юноши, вставшие в круг, начали исполнять танец, темп которого, увеличивался через равные промежутки времени. Смена темпа чередовала сильное напряжение танцевавшего с таким же сильным расслаблением. И вскоре уже всё племя, охваченное неистовыми движениями, и представлявшее единое целое, безоговорочно подчинялось голосу и воле вождя.
   По его приказу юношу выводили из круга и поили напитком из ритуальной чаши. Затем начиналось самое главное. Помощник вождя наносил ножом достаточно глубокие порезы на теле посвящаемого, а монотонная речь вождя и продолжавшиеся танцы вводили испытуемого в состояние, похожее на транс.
  -- Твоя боль и страх ушли в землю, и предки приняли их. Ты бесстрашный и сильный воин. Смерть без боли - наслаждение...- размеренно звучал голос вождя.
   Всё происходящее напомнило Мэри восточные сказки о птице Феникс. Она сама начала ощущать воздействие магии вождя, но не могла понять, как он добивается такого эффекта. Пытаясь разглядеть всё происходящее внимательнее, Мэри незаметно для себя слишком близко приблизилась к действу. В следующее мгновение она была остановлена силой пронзительного взгляда чёрных глаз колдуна, на что каждое нервное окончание в её теле отреагировало неприятным покалыванием.
   Окровавленные юноши не чувствующие боли, смотрели безжизненными глазами на своего повелителя и были готовы выполнить любой его приказ. Соплеменники, бурными возгласами:
  -- Зомби- зомби! - подбадривали испытуемых, а так же приветствовали юношей уже прошедших ритуал.
   С первыми лучами утреннего солнца праздник был закончен. Вчерашние юноши, ставшие теперь мужчинами, омывали в реке свои истерзанные тела. Было видно, что даже по прошествии времени, они всё ещё не чувствовали боли.
   Мэри твёрдо решила рискнуть и расспросить вождя о происходившем на празднике.
  -- Я хотела бы поблагодарить Вас за разрешение участвовать в празднике, - скромно начала гостья, - и, если возможно, хотела бы узнать о составе ритуального питья. Действительно ли юноши не чувствуют боли или выдерживают все испытания благодаря силе духа? Как можно воспитать в себе такую волю? Доступно ли ещё кому-либо в роду подобное искусство управления людьми? - задавала один за другим вопросы осмелевшая Мэри.
  -- Вы смелая леди, если решились получить ответ на все заданные вами вопросы. Я предупреждал вас о том, что, если вы проникните в тайну нашего племени, вы останетесь здесь навсегда? - спросил вождь. - Тайна наших предков не может принадлежать чужим или белым людям. Вы помогли сохранить жизнь моего сына, и я ценю это. Но только ему одному я могу передать тайну, оставленную мне предками. Я разрешу тебе узнать состав напитка, но запомни: без разрешения наших предков, белые юноши всё равно не смогут стать непобедимыми воинами! - резко закончил он.
   Один из приближённых вождя принёс листья тхои и объяснил, что их сок, смешанный с кровью ритуального животного, делает юношу воином, а духи предков, вселяясь в него, забирают его боль.
   Мэри в который раз убедилась, насколько умён и хитёр вождь. Ещё раньше она замечала, как он умело стравливает племена, объединившиеся в борьбе против его племени и как, сохраняя вековые традиции племени, он не чурается всего того, чего достигла цивилизация, наступавшая на его землю. Сейчас, делая вид, что раскрыл гостье тайну, он не сказал Мэри главного.
   Окажись на месте Мэри не подготовленный человек, для него таинственное воздействие вождя - колдуна, стало бы неразрешимой загадкой, но Мэри, уже попробовавшая сока тхои, могла в общих чертах представить весь механизм психологического воздействия вождя на соплеменников.
   Выросшая в Индии, она была хорошо знакома с её историей и традициями. Ещё при Великих Моголах там знали тайну опиума. Его измельчали и растворяли в воде, делая чудесный напиток, который, считалось, можно было пить только из чужих рук, а странствующие дервиши, посещавшие правителя Моголов Акбара, обладали умением вводить себя в состояние транса, без помощи опиума, используя только танцы, ритм которых менялся через равные промежутки времени.
   Здесь было что-то подобное. Начав ритуальные танцы, вождь сразу же задавал определённый темп. При этом члены племени должны были пристально смотреть на пламя костра. Через некоторое время всё племя находилось в состоянии, похожем на полусон, когда мышцы продолжают находиться в возбуждении, а сознание притупляется.
   Юноши принимают снадобье, в котором ритуальная кровь не играет ни какой роли, а вот сок тхои не только притупляет боль, но и парализует волю испытуемого, делая его легко внушаемым. Полученная в этот момент от вождя информация навсегда закрепляется в мозгу участника обряда.
  -- Так вот почему воины племени нгунга считаются непобедимыми! - воскликнула, не сумевшая сдержаться от догадки, Мэри. - Во время боя в мозгу воина - зомби включается механизм, насаждающий информацию, полученную в момент обряда. Даже смертельно раненый зомби не чувствует боли и, подчиняясь приказу, идёт до конца.
   Ей не терпелось услышать или увидеть подтверждение своим догадкам, и вскоре повод не замедлил представиться.
  
   Жизнь племени, где нашла своё временное пристанище Мэри, текла размеренно и неторопливо. Воины нгунга принимали участие в военных операциях британских войск, сопровождали их экспедиции, были проводниками и носильщиками их боеприпасов и снаряжения, в то время как женщины, дети и старики племени, охраняемые небольшим отрядом, занимались хозяйством.
   Мэри чувствовала себя здесь в полной безопасности и почти забыла о Белле и племенах каннибалов. Она набиралась новых знаний в области биологии, этнографии и даже медицины, почти привыкла к суровым условиям жизни, и лишь сильно страдала от отсутствия здесь книг.
   С сыном вождя, ставшим её другом, Мэри могла теперь безбоязненно уходить далеко от селения. Нгора показывал ей диковинных птиц и животных, рассказывал об их повадках, учил ориентироваться на местности и умело маскироваться. Он учил её отличать людей из племени нгунга от членов других, часто враждебных, племён, которые, поначалу, казались ей все на одно лицо.
   Окружающая природа была не такой безобидной, как казалось на первый взгляд, и, для того, чтобы выжить здесь, нужно было учиться её понимать.
   Беззаботно шедшая к селению Мэри, была резко остановлена подростком:
  -- Нгха! Чужие люди в селении. Это люди белого Джона, - зашептал Нгора. - Они опять появились, чтобы увести наших людей и продать их в рабство.
   Теперь она уже понимала слово "нгха", которое мальчик когда-то твердил ей на берегу озера.
   В селении прошёл настоящий бой. Убитые из ружей воины - нгунги лежали рядом с подростками, которых достал нож неприятеля. Женщины и девушки со связанными руками, были собраны недалеко от хижины вождя, где их охраняли всего несколько человек.
   Нгоро и Мэри стали обдумывать план дальнейших действий.
  -- Нужно пробраться к дому. Там спрятано оружие, С ним мы станем значительно сильнее, - шептал мальчик. - Я не вижу сестры. Если она всё ещё в доме, то поможет нам. Он осторожно стал пробираться к хижине и, вскоре, оказался в ней. Резкий шум и крики, донесшиеся из дома вождя, заставили Мэри вздрогнуть.
   Нгора, с окровавленной щекой был выведен из хижины двумя белыми людьми.
  -- Смотри, - крикнул один из них, - это же тот самый змеёныш, которого искал Белый Билл. За девчонку не получишь больших денег, а за этого вождь отдаст всё, что ни захотим. Второй раз он от нас не уйдёт. У его папочки достаточно денег, потому что англичане хорошо платят ему за пушечное мясо. Привяжи его крепче, от этих черномазых всего можно ожидать!
   Ситуация складывалась критическая. Мэри не только не уберегла Нгоро, но и сама могла снова оказаться пленницей Белла. Тем не менее она покинула своё убежище и начала осторожно пробираться к дому вождя.
  -- Наверняка, там теперь никого нет, и я смогу поискать оружие, - подумала она, правда, до конца не представляя, что будет с ним делать.
  
   Всюду были видны следы борьбы и грабежа. Хижина вождя была слишком большой для стремительных поисков, поэтому, остановившись, она окинула её беглым взглядом и попыталась представить, где бы она сама устроила тайник. Ей на глаза попались разбросанные листья тхои, которые вождь собирал в труднодоступной горной местности и бережно хранил вдали от глаз соплеменников. Мэри засунула в потайной карман несколько сочных листьев, когда услышала шум приближающихся шагов. В сложившейся ситуации убежищем ей мог стать только старый плетёный сундук.
   Вошедший мужчина, видимо, опоздавший к началу грабежа, решил в одиночку попытать счастья. Когда он открыл крышку сундука, нервы Мэри не выдержали, а её истошный вопль заставил грабителя броситься прочь.
   За те несколько минут, что он отсутствовал, в голове заставившей себя "бросить эти дамские истерики" девушки, родился план.
   Вбежавшие в хижину вооружённые люди натолкнулись на красавицу - англичанку, которая, не дав им опомниться, быстро и проникновенно заговорила:
  -- Джентельмены, я благодарю вас за чудесное освобождение. Я - ваша соотечественница и пленница этих дикарей. Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали!
   Страдальческое лицо и убогие одежды Мэри делали версию очень правдоподобной. Мужчины, давно не видевшие столь красивого создания, неуклюже поклонились и отрапортовали:
  -- Мисс, вы свободны! С нами Вам некого бояться!
  -- Благодарю вас, - как можно нежнее произнесла Мэри и двинулась к выходу.
   Нгора, увидевший Мэри, мирно беседующей с налётчиками, был взбешен и начал громогласно посылать ей проклятья, но девушка не обращала на него никакого внимания и продолжала любезничать с врагами.
   Вскоре, один из нападавших принёс корзину с продуктами и, не сводя глаз с неприкрытых ног Мэри, пригласил её к трапезе.
  -- Скоро наступят сумерки, и неплохо было бы разжечь огонь, - сказала "освобождённая пленница".
   Неухоженный господин, видимо, обладавшей определённой властью, приказал двум бандитам помладше, позаботиться о костре.
   Огонь разгорался всё ярче, унося маленькие искры в начинавшее темнеть небо, когда Мэри предложила:
   - Господа, вождь племени где-то хранит хорошее испанское вино. Думаю, оно пришлось бы
   сейчас, как нельзя кстати. О нём может знать сын вождя. Я попытаюсь поговорить с ним.
  -- Я сам вытрясу душу из этого змеёныша, если он не скажет, где храниться вино, - быстро отреагировал человек со шрамом, которого все называли мистером Слоу.
  -- Вы не знаете дикарей, - вмешалась Мэри. - Он легче умрёт под пытками, чем скажет вам об этом. Лучше я попытаюсь поговорить с ним по - хорошему. За вино мы пообещаем сохранить ему жизнь.
  -- Кто же станет лишать его жизни? Белый Джон продаст его собственному папочке за большие деньги. Убивать его нет никакого резона, - назидательно сказал Слоу.
  -- Но он же не знает об этом и, кажется, готов к смерти, - возразила Мэри. - Вам он ничего не скажет, а я попытаюсь его уговорить, - продолжала настаивать "пленница".
  -- Хорошо, предложите ему наши условия, - согласился человек, видимо, оставленный Беллом за старшего.
   Она наполнила плошку водой и направилась к Нгоро. Подросток с ненавистью смотрел на девушку, недавно предавшую его и предоставившее ей пищу, кров и защиту племя. Мэри подала ему воду и быстро-быстро заговорила на его родном языке.
  -- Я постараюсь их отвлечь и освободить тебя. Выбей у меня из рук плошку. Ничего больше не предпринимай. Соглашайся со всем, что я буду делать.
   Захватившие лагерь люди, видели, как красавица Мэри предложила подростку напиться, а тот выбил плошку из её рук и теперь посылал ей в спину страшные проклятья.
   Мэри знала, где вождь держит вино, подаренное представителем командования, поэтому после разговора с Нгорой, быстро двинулась к укромному месту. Рыжий Ронни, а это он нашёл её в сундуке, предложил девушке свою помощь, и она с радостью приняла её.
   Костёр разгорался всё ярче, небогатая еда уже была разложена, поэтому бутылки с вином, принесённые Ронни и Мэри, были встречены налётчиками радостными воплями.
  -- Господа, эти дикари - большие гурманы. Они добавляют в вино сок тхои, отчего его вкус становится ещё более изысканным. Такой напиток подают только самым дорогим гостям племени, - начала Мэри, выжимая в бутылки сок мясистых листьев. - Сегодня, джентельмены, я хочу поднять бокал за вас, моих освободителей! - Под восторженные крики не сводивших с неё глаз мужчин, она слегка пригубила вино.
   В этот момент каждый из них считал, что пленница должна быть благодарной за своё освобождение именно ему и надеялся провести с ней удивительную и бурную ночь.
   Через полчаса, находившихся в лёгкой эйфории мужчины, услышали властный голос:
  -- Взгляните на огонь. Пристальнее! Пристальнее!
   Опьяневшие мужчины, заворожёно смотрели на пламя костра, а девушка размеренным голосом продолжала:
  -- Вам хорошо и легко. Вы повинуетесь только моему голосу. Сейчас вы встанете и пойдёте за мной...
   Рыжий Ронни услышал доносящийся откуда-то с небес голос:
  -- Нам не нужен мальчишка. Иди, развяжи ему руки, и пусть он уйдёт.
   Повинуясь ему, он поднялся и двинулся к Нгоро.
   Властным голосом Мэри продолжала отдавать команды, а налётчики, превратившиеся в послушных ягнят, выполняли их. Освободившиеся женщины и дети во все глаза смотрели на белую женщину, подчинившую себе более десятка воинственно настроенных мужчин.
   Нгоро тихо отдавал приказы соплеменникам, а Мэри продолжала держать захватчиков в оцепенении. Нападавшим казалось, что они на небесах, а прекрасный ангел ведёт их прямиком в рай, поэтому внимали каждому её слову и жесту.
  
   Отряд нгунгов, возглавляемый вождём, появился в селении, когда все нападавшие лежали в полузабытьи, связанные по рукам и ногам. Когда выяснилось, что Белл увёз дочь вождя, красавицу Игору, вождь приказал заколоть копьями всех пленников и оставшихся в живых, но получивших серьёзные ранения воинов - нгунгов, охранявших племя в его отсутствие.
  -- Раны, конечно, серьёзные, но не смертельные. Нельзя таким способом прекращать муки людей, которые ещё не обречены, - обратилась к вождю Мэри.
  -- Они не выполнили свой долг и умрут. Воин племени нгунга либо спасает племя, либо умирает. Они не смогли ни умереть, ни защитить женщин и детей! - разъяснил положение дел, вмиг ставший жестоким, Нгоро.
  -- Я слишком поверила в хорошее к себе отношение. Один мой неверный поступок, и со мной поступят также, - с ужасом подумала Мэри.
   Нгоро сообщил Мэри, что отец ждёт её в своей хижине и ей стоит немедленно к нему явиться.
  -- Ты сумела похитить тайну наших предков и должна умереть, - начал он, пристально глядя ей в глаза.
   Холодок пробежал по спине девушки. У Мэри, вспомнившей раненых воинов, несколько часов назад принявших смерть от рук своих соплеменников, уже не было никаких сомнений в том, что вождь приведёт своё решение в исполнение.
  -- Да, церемониться со мной они не станут, - подумала Мэри с грустью, но внешне стойко перенесла сообщение, чем несколько удивила вождя.
  -- Не будь она женщиной, из неё получился бы отличный воин, - подумал он. - Племя нгунга умеет быть благодарным. Мы сохраним тебе жизнь, но ты навсегда останешься здесь. Если попытаешься бежать, тебя настигнет смерть. Каждому в жизни даётся выбор, и ты его сделала! - грозно закончил он.
  
   Со дня злополучного разговора прошло более трёх недель. Нгора, именем предков, было запрещено подходить к белой девушке, а это означало, что у Мэри исчезала последняя надежда покинуть племя живой.
   Вождь оказался серьёзным и умным противником, рассчитавшим всё до мелочей. Пленница понимала, что стоит ей только покинуть племя и оказаться без его защиты, как она окажется в руках Белла, а тот не простит ей бегства и потери своих людей. Оставалось только ждать и надеяться на чудо.
   Её стали охранять менее тщательно, когда, по приказу вождя, у неё в услужении появилась Ногха - любопытная и шустрая девочка - подросток. Она преданно ухаживала за Мэри: приносила еду и воду, расчёсывала белокурые волосы девушки и восторгалась непривычным цветом её кожи. Девочка была очень любопытна и заваливала Мэри вопросами, а та, отвечая на них, вспоминала далёкую и прекрасную Индию и, ставшую ей такой родной, Великобританию. На восьмой день заточения произошло событие, которое потрясло пленницу и заставило о многом задуматься.
   Почувствовав жажду, Мэри потянулась за водой, но тут же была остановлена девочкой:
  -- Не пей эту воду, - испуганно сказала Нгоха, - я забыла положить туда порошок. Белые люди пожелали тебе смерти, и без порошка наших предков, ты умрёшь, а я так полюбила тебя!
   Последнюю неделю Мэри неважно себя чувствовала. Своё плохое самочувствие она объясняла большим нервным напряжением последних дней. И только после разговора с девочкой, ей многое вдруг стало понятным.
  -- Вождь не смог меня убить сразу, потому что племя видело, что я тоже обладаю даром их предков. Значит, ему нужно было сделать меня послушным орудием в своих руках. Он обманул девочку и заставил её подсыпать мне порошок из высушенных листьев тхои.
   Ещё в Индии она видела людей, терявших, после длительного употребления опия волю и становившихся рабами своего пристрастия. Вождь, оказалось, решил сделать с ней то же самое.
  -- Теперь, зная замысел вождя, я могу защищаться, - решила Мэри. - Бежать пока невозможно, поэтому нужно с толком использовать время заточения и пополнить свои знания. И поможет мне в этом Нгоха.
   С этого дня девушка начала не только давать девочке знания, но и пополнять свои. Через два месяца жадная до знаний Мэри, многое знала о ядах и противоядиях, используемые племенем, умела лечить с помощью трав и заговоров, а так же множество психологических приёмов воздействия на людей.
   Бабушка Нгохи, которая была нелюдима, но обожала внучку, оказалась настоящим кладезем всевозможных знаний. Мэри с сарказмом вспомнила лекции лондонского профессора анатомии, который утверждал:
  -- Дикари стоят на более низкой ступени развития. Их небольшой лоб и маленький объём мозга являются доказательством того, что они не могут считаться полноценными людьми, требуют руководства и созданы для подчинения более высокоразвитым белым людям...
   Эта старая чернокожая женщина была необыкновенно мудра и обладала удивительными знаниями в области медицины, фармакологии, биологии и психологии, которым могли бы позавидовать именитые профессора Лондонского Королевского научного общества.
   Мэри оказалась толковой ученицей. Прошёл всего месяц, а она уже могла отличать обычных воинов племени от воинов - зомби, и знала, как можно на них воздействовать. Одновременно она очень искусно имитировала привыкание к порошку.
   Пленница в который раз "прокручивала" в голове всё, о чём поведала ей бабушка Нгохи, и, если бы не была уверена в здравом уме старухи, то посчитала бы, что та просто бредит.
   -. Это тайна наших предков, - начала она своё повествование, - и не будь я уверена в том, что ты не сможешь унести её за пределы племени, я не сказала бы ни слова. Наши духи благоволят тебе, а значит, ты можешь быть посвящена в тайну колдунов вуду. Слушай меня внимательно и запоминай. Те юноши, которые, став мужчинами после обряда посвящения, не являются настоящими зомби. Они лишь их подобие. Настоящих зомби ты сможешь узнать по глазам.
   Слуге тёмных сил Бокору подчиняются и верно служат все колдуны наших племён. Сам же Бокор ходит по свету и собирает души ещё не умерших людей. Люди не замечают, как при помощи предательства, зависти и других пороков, продают душу дьяволу. Когда душа покидает тело, человек становится живым мертвецом. Зомби - это ходячий мертвец, которому колдуны своими заклинаниями придают видимость жизни. Их глаза - глаза мертвеца, но не слепые, а как бы, не видящие, горящие и пустые. Загляни в эти глаза, и ты провалишься в пустоту.
   Зомби - самые совершенные превращения. Их ничто не может остановить, потому что у них навсегда теряется связь с близкими людьми. Они подчиняются только Бокору и его слугам.
   Вампиры, которые живут в вашем мире, иногда возвращаются к тем, кого любят. Стоит ранить оборотня, он сразу выдаст себя, приняв человеческий облик. И тех и других можно раскрыть и обезвредить. Зомби - это тело без разума, обречённое жить в полусне. Они не помнят прошлого, не знают о своём настоящем, не могут мыслить о будущем. Их жизнь проходит в зоне между жизнью и смертью. Только избранные люди - вожди племени, получают ключ к управлению воинами - зомби. Чем лучше вождь управляет ими, тем сильнее его племя.
  
   Вооружившись такими знаниями, Мэри вступила в невидимую войну с вождём. У неё начал появляться азарт, её ум становился тоньше и изворотливее, а сама она мудрее и хитрее.
   Подготовка к обряду, где в числе прочих, Нгора должен был быть посвящён в мужчины, шла последние несколько дней. Отныне, в случае смерти отца, он имел законное право занять его место и стать новым вождём племени.
   Удвоенная доза порошка, который приказано было подсыпать Мэри в еду и воду, наводила её на мысль, что вождь задумал относительно её что-то очень серьёзное.
   Ритуальный танец длился около часа, прежде, чем вождь обратился к племени:
  -- Великие нгунги, предки требуют, чтобы белая женщина, которую вы считаете их посланницей, прошла испытание. Она станет равной мне, если пройдёт его или предки заберут её к себе.
   Одурманенная толпа вопила и прыгала, когда приближённые вождя подвели к нему Мэри. Вождь отпил несколько глотков ритуального напитка и предложил Мэри сделать то же самое. Вид свежей крови, которую ей предстояло выпить, вызвал у неё еле сдерживаемый приступ тошноты.
   Сейчас отказ означал бы для неё неминуемую и жуткую смерть в руках обезумевшей толпы, поэтому, наклонив голову к священному сосуду, она сделала два крохотных глотка.
  -- Встань в круг юношей. Предки требуют твоего участия в обряде! - приказал вождь и пристально взглянул в глаза девушки.
   Раздавшиеся звуки ритуальных барабанов увлекли её в толпу танцующих. От запаха потной толпы и воспоминаний о выпитой крови у Мэри началась рвота. Юноши, с остекленевшими глазами, не реагировали на корчившуюся у костра белокурую девушку и продолжали повиноваться приказам вождя. Толпа была готова к новому действу, когда вождь подозвал к себе девушку и, четко выговаривая слова, начал:
  -- Ты спокойна. Твоё тело легко и послушно. Сейчас ты опустишься на колени и приблизишься ко мне.
  -- Если я сейчас сдамся, то, наверняка, погибну, - подумала Мэри. - А как же доверенная мне тайна? Чары этого колдуна не могут на меня подействовать! Нужно внутренне сосредоточится и не дать ему подавить мою волю.
   Стоило ей сосредоточиться, как голос вождя перестал на неё действовать, а мысли стали ясными и чёткими. Мэри сделала вид, что подчиняется приказу. Опустившись на колени, она медленно продвигалась в сторону вождя, исподлобья наблюдая за окружающими.
  -- Сейчас ты поцелуешь мне ноги и признаешь моё главенство, - приказал вождь.
   Целовать грязные ноги вождя, даже под угрозой смерти, было выше её сил, и она на мгновенье замерла в замешательстве. Приподняв её подбородок, вождь взглянул в лицо пленницы.
  -- Я приказываю тебе покориться! - ещё раз настойчиво произнёс вождь.
   Девушка смело и зло взглянула на вождя, и их взгляды встретились.
  -- Да, ты, дружок, перестарался! - с ехидцей подумала вмиг осмелевшая Мэри. - Видимо, пытаясь добиться большей власти надо мной и увеличив дозу сока тхои, ты перехитрил сам себя. Ты думал, что я достаточно долго принимаю порошок, и двух глотков напитка хватило, чтобы сделать из меня послушное животное? Теперь я сама попытаюсь править балом! Мне терять нечего!
   Мэри поднялась с колен и, сконцентрировав во взгляде всю силу внутренней энергии, пристально взглянула в глаза вождю. Она заговорила как сказочная птица Феникс:
  -- Тебе хочется спать. Нет другого голоса, кроме моего. Ты беспрекословно подчиняешься ему. Твоё сердце бьётся медленнее, дыхание становится ровным, веки тяжелеют, тебе невыносимо хочется спать. Ты опускаешься на колени и засыпаешь.
   Тело вождя, подчинившего себе более сотни соплеменников, неожиданно обмякло и стало медленно опускаться на землю. Воины зачарованно смотрели на белую девушку - богиню.
  -- Силы покидают вас. Вам хочется спать. Богиня ночи Кхукха накрывает вас своим покрывалом, - не останавливаясь, продолжила девушка, обращаясь к племени. - Вы будете спать долго - долго. Предки наблюдают за вами. Не подчинившихся ждёт смерть! Я - посланница предков и ваша повелительница.
   Племя беспрекословно подчинялось, выполняя её требования. Мэри не могла объяснить, как она это делает, но сейчас у неё всё получалось.
   Сколько по времени продлится её воздействие, она не знала, поэтому быстро начала сборы. Двигаться в одиночестве по незнакомым местам было слишком опасно, поэтому "богиня" отобрала несколько воинов - зомби и приказала им седлать лошадей. Сейчас нельзя было терять ни минуты. Конь вождя, на которого она пыталась сесть, вставал на дыбы, не желая подчиняться чужаку, и Мэри пришлось задержаться, чтобы подыскать ему замену.
  
   Ночная дорога была полна тревог и опасностей и держала путников в постоянном напряжении. Под утро Мэри поняла, что у неё совсем не осталось сил. Необходимо было сделать передышку, чтобы осмотреться и решить, что же делать дальше.
   Имея феноменальную память, Мэри помнила карту местности, по которой предстояло пройти их научной экспедиции, но сейчас у неё не было ни одной отправной точки. Названия рек, озёр и речушек на карте англичан часто отличились от названий, которые использовало племя.
   Отсутствие населённых пунктов, редкие деревья и встречающиеся хищники делали маленький отряд почти беззащитным, а опасность подстерегала их на каждом шагу.
   Англичане, покорившие юг Африки, всё ещё не могли считать себя здесь в полной безопасности. Портовые города, которые они контролировали, были оазисами цивилизации, территория же в глубине материка принадлежала англичанам только де-юре. Де-факто она была разделена на местности, контролировавшиеся различными противоборствующими племенами Время от времени они вступали в союзнические отношения с колонизаторами, чтобы с их помощью одержать победу над враждующими с ними соседями. Разобраться без посторонней помощи в том, кто сейчас чей союзник было не возможно.
  -- Нгха, - негромко сказал один из юношей - зомби. - Белые люди с ружьями там, куда заходит солнце. Мэри не видела ничего, но придержала лошадь. Прошло ещё несколько минут, прежде чем она увидела показавшихся из-за скалы, всадников. Предвкушая спасение, девушка пришпорила коня, а сопровождавшие её нгунги, последовали за ней.
   Трагичнее ситуации невозможно было придумать. Всадник, скакавший в сторону беглецов, был никем иным, как Джоном Беллом. Убрав платок, закрывавший лицо от песка, и ехидно улыбаясь, он приветствовал ошеломлённую Мэри:
  -- А я уже стал сомневаться, удастся ли нам вновь увидеться? Вождь тоже мечтает встретиться с Вами и проводить Вас с почестями к их предкам. Ваши камушки слишком далеко, а вождь очень хорошо за Вас платит. Вы так дороги ему, что он не только простил мне похищение его дочери, но и пообещал кучу денег.
   Повернувшись к своим людям, он приказал:
  -- Свяжите ей руки и привяжите верёвку к моему седлу, чтобы эта леди ещё раз не сбежала!
   Крепкий белый мужчина, поправив ружьё, решительно двинулся в сторону Мэри, которая только что смогла прийти в себя. Сконцентрировав внутреннюю энергию, она пристально взглянула в глаза подъехавшему к ней мужчине и спокойно произнесла:
  -- Ты - слаб. Твои руки не слушаются тебя. Сейчас ты отдашь мне ружьё и отправишься назад.
   Со стороны казалось, что крепкий мужчина, превратившийся в трепетного кролика, внемлет каждому слову и движению мощного удава. Он передавал девушке ружьё, когда Белл закричал:
  -- Том, не слушай эту колдунью! Крепче держи ружьё и не смотри ей в глаза!
   В завязавшемся сражении копья нгунгов точно настигали всадников, скачущих на подмогу Тому и Беллу. Мэри увидела, как раненый Джон Белл пытается одной рукой перезарядить ружьё. Вырвав оружие из рук не оказывающего сопротивления Тома, она выстрелила в противника бросившегося с ножом на раненого воина-зомби. Рядом с ней, смешно раскинув руки, упал ещё один из нападавших, сражённый копьём нгунга. Численное преимущество всё ещё было на стороне белых, когда окровавленный воин- зомби крикнул ей:
  -- Скачи туда, откуда Нгига присылает свой огонь. Нгига не трогает посланников предков.
   В этот момент расспрашивать, откуда Нгига присылает огонь, было равносильно смерти, поэтому девушка пришпорила коня и поскакала в сторону гор, где можно было найти хоть какое-то убежище.
   Давно испытывающая жажду лошадь, начинала хрипеть и замедлять ход, но девушка продолжала нещадно подгонять её. Оглянувшись, Мэри увидела, как окровавленные и умирающие воины - зомби, продолжали метать копья в противника, давая возможность "богине" уйти от преследования.
  
   Прошло достаточно времени, прежде чем горные выступы скрыли от её взора страшное побоище. Лошадь захрипела сильнее и, вскоре, пала, едва не придавив обессилевшую всадницу. Еле переводя дыхание, Мэри побрела в сторону одиноко стоящего дерева, небольшая крона которого могла спасти её от ярких солнечных лучей, где, совсем обессилев, рухнула на землю.
   - Мне отсюда никогда не выбраться! - с отчаянием подумала Мэри, облизывая шершавым языком пересохшие и покрывшиеся коркой губы.
   Она очнулась ото сна, когда вечернее солнце готовилось к закату. От одной мысли, что ей придётся провести здесь ночь, беглянку бросило в холодный пот. Собрав в кулак волю, Мэри начала уговаривать себя:
   - Из каждого безвыходного положения всегда есть выход. Смерть - это тоже выход! Нужно сесть и хорошо подумать, что делать дальше.
   Лошадь, лежавшая в нескольких десятках метров, привлекла внимание двух гиеновых собак. Они жадно втягивали ноздрями воздух и медленно приближались к добыче. От мысли, что она - тоже лёгкая добыча, Мэри съёжилась и её начал бить озноб. Ситуация стала критической, когда одна из собак заинтересовалась девушкой и начала медленно приближаться к ней. Напрягая остатки сил, Мэри сконцентрировала всю внутреннюю энергию во взгляде и, не мигая, стала смотреть в глаза животному. Через мгновенье, заскулив и поджав хвост, собака ретировалась. Так повторялось несколько раз. Наконец, закончив пиршество, собаки удалились, а в конец обессиленная девушка смогла опуститься на землю.
   Африканская ночь наступила незаметно. Мэри увидела над собой темное небо, усыпанное огромными звёздами, до которых, казалось, можно было достать рукой. Двигаться в темноте было невозможно, оставаться в ночном предгорье - опасно. Она знала, что многие местные хищники выходят на охоту только в темноте, и это не сулило ей ничего хорошего.
   Ночь принесла с собой не только новые страхи, но и облегченье. Жара сменилась прохладой, а появившийся на камнях конденсат, смог хоть чуточку утолить её жажду.
  -- Ты, Мэри Гранд, приносишь своей любви слишком большие жертвы, - вспомнив Альберта, с грустной иронией сказала она себе.
   Глухой вой донёсся откуда - то справа и вызвал у неё новый прилив страха. Оставаться здесь было слишком опасно и Мэри, ориентируясь по звёздам, побрела на восток.
  
   Она попыталась приоткрыть глаза, но её веки, казалось, были налиты свинцом. Приложив максимум усилий, ей, наконец, удалось сделать это. Сквозь застилавший их туман, беглянка смогла рассмотреть лицо человека, склонившегося над ней, и оно показалось ей знакомым.
   Без сомненья, это был доктор Джеферсон.
  -- Как вы себя чувствуете, моя милая? - задал вопрос старый друг семьи. - Вы сильно напугали нас.
  -- Где я? - спросила девушка, еле шевеля губами.
  -- Вы на корабле, который плывёт в Лондон.
  -- Как я на него попала? - снова спросила, всё ещё ничего не понимающая Мэри.
  -- Дорогая моя, не волнуйтесь. Всему своё время. Сейчас вам принесут хорошего французского вина и фруктов. Вам нужно набираться сил, - сказал доктор.
  -- Опять вино. Опять потеря памяти. Когда же это кончится? - с ужасом подумала она. - Я не буду пить вино! Расскажите мне, как я сюда попала и что со мной, - продолжала настаивать девушка.
  -- Лучше я приглашу человека, который знает обо всём этом лучше меня. Я всего лишь, как врач, согласился сопровождать вас до Лондона. Наш корабль зашёл в порт Шепстон, чтобы пополнить запасы воды и провизии, где ко мне с просьбой помочь Вам, обратился английский офицер:
  -- Доктор, местные врачи не знают, что делать с больной девушкой,- взволнованно говорил он. - Они советуют немедленно отправить её в Лондон, но она несколько дней в беспамятстве и, боюсь, не сможет вынести столь длительного пути. Очень прошу Вас осмотреть её.
  -- В его словах было столько муки и сострадания, что я не смог ему отказать. Я, признаться, не сразу узнал вас. Ужасающая худоба, выцветшие волосы, сожжённое солнцем лицо и натруженные как у крестьянки руки, говорили о том, что Вам пришлось не сладко. Однажды вы пришли в себя, и ваши удивительные глаза, которыми я любовался, когда вы были ещё девочкой, подтвердили мои догадки в том, что это - Вы, милая Мэри. Потом опять наступило беспамятство. - Сказал доктор и обречённо махнул рукой. - Я, всё-таки, взял на себя смелость и предложил сопровождать Вас до Лондона. Зная Ваш характер и жажду жизни, я был уверен, что Вы обязательно пойдёте на поправку, и вижу, что не ошибся.
   Сейчас Сам нужно немного поесть и отдохнуть, а потом встретиться с молодым человеком,
   принявшим такое деятельное участие в Вашей судьбе.
   Ник Блэдстон смотрел на пришедшую в себя Мэри влюблёнными глазами и не скрывал своей радости.
  -- Мэри, я просто счастлив, что Вам, наконец-то, стало лучше! - с чувством произнёс молодой человек.
  -- Расскажите, как я попала на корабль. Я совсем ничего не помню! - с нетерпением произнесла Мэри.
  -- Когда в то злополучное утро обнаружили, что Вас похитили, проводник Джон Белл стал уговаривать руководителя экспедиции, отказаться от поисков, мотивируя это тем, что Вы попали в руки каннибалов и, скорее всего, уже мертвы. Офицер разведки, входивший вместе с Вами в состав экспедиции, смог передать информацию о Вашем похищении войскам, которые немедленно начали поиски. Правда, они не дали быстрого результата.
   Мы были близки к цели, когда Вас похитили во второй раз. Племя нгунга - наши союзники.
   Их вождь снабжает нас информацией и помогает живой силой в ходе военных действиях против враждующих с нами племён. За это мы не вмешиваемся в дела племени. Мы поставили вождя в известность о том, что ищем белую женщину, похищенную Джоном Беллом, и просили его помощи. Несколько лет назад Белый Джон похитил сына вождя и держал его у себя как раба.
   Однако вождь, почему-то скрыл от нас, что вы находитесь у него в племени. Один из воинов
   племени, дающий нам информацию помимо вождя, сообщил, что у них в селении вот уже
   несколько месяцев живёт белая посланница их предков, но мы не придали значения его
   сообщению.
   Когда вождь обратился к нам с требованием помочь ему найти сбежавшую из его племени
   белую женщину, мы поняли, что речь идёт о Вас. Его требования оказались как нельзя кстати.
   Начав поиски, мы, с одной стороны, доказывали вождю, что свято выполняем союзнические
   обязательства, а с другой, сильно облегчали себе поиски, потому что от вождя к нам поступала
   информация о Вашем передвижении, и у нас появился шанс найти Вас первыми. Его посланец
   сообщил нам, что Вы с небольшим отрядом зомби движетесь в сторону Драконовых гор.
   Мы бросились на Ваши поиски, но в очередной раз, опоздали.
   Воины - зомби, покинувшие селение вместе с вами, убили всех белых, включая самого Белла.
   Последний из них умер у меня на руках, не сказав о Вас ни слова. Мы в который раз потеряли
   Вас.
   До глубокой ночи наш отряд прочёсывал местность, но Вас нигде не было. Наступившая
   ночь заставила нас стать лагерем в предгорье, а утром часовой обнаружил Вас лежащую в ста
   метрах от лагеря и подумал, что Вы - мертвы, потому что Вы выглядели ужасно и были без
   чувств. Местные доктора не смогли вывести Вас из беспамятства и посоветовали отправить вас
   кораблём в Лондон. При этом, никто не давал гарантии, что мы сможем довести Вас туда
   живой. И только доктор Джеферсон согласился сопровождать Вас в этом нелёгком пути, -
   закончил Ник, умолчавший лишь о том, что в смертельной схватке с зомби, посланным вождём
   убить Мэри, он был ранен.
   На протяжении всего пути, Ник проявлял нежную заботу о девушке. Доктор Джеферсон не
   мог нахвалиться сиделкой, медсестрой и охранником в одном лице. Мэри тоже относилась к
   Нику с большой благодарностью и нежностью, но ответить на его чувства не могла.
   Она мысленно представляла свою встречу с Альбертом, ради которого прошла все эти
   ужасные испытания и, не раздумывая, согласилась бы на новые.
   Сильный и молодой организм девушки не подвёл. Через три недели, поддерживаемая
   крепкой рукой Блэдстона, она смогла встать с постели и пройтись по палубе.
   За эти дни Мэри и Ник переговорили обо всём на свете. Молодой офицер был прекрасным собеседником. Его знания были глубоки, а порывы благородны.
   В тихий звёздный вечер, который располагал к откровенности, Ник признался девушке в
   своих чувствах, и ей пришлось тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть его отказом.
  -- Вы прекрасный человек, Ник. Будь на моём месте другая девушка, она, не колеблясь, отдала бы Вам руку и сердце. Но моё сердце занято, а жизнь... Мне предначертан нелёгкий путь, и я не имею права сломать жизнь человеку, который будет со мной рядом.
  -- Я всё понял, - обречённо сказал Ник. - Запомните Мэри, с сегодняшнего дня у Вас есть преданный и надёжный друг, на которого Вы всегда сможете положиться.
   При этом Мэри отметила для себя, что добрые отношения с мужчинами удаются ей больше, чем отношения с женщинами.
  
   Немного окрепшая девушка уже могла без посторонней помощи совершать недолгие прогулки по палубе. Она в который раз ловила на себе взгляды одного из пассажиров, и это показалось ей странным. Он был неприметен, не шёл на контакт, но и не упускал её из виду.
   Мэри стояла на палубе, когда вспомнила, что забыла принять назначенное доктором лекарство. Доктор Джефферсон гарантировал ей выздоровление к моменту прибытия в Лондон только при условии, что она будет неукоснительно выполнять все его рекомендации.
  -- Мэри, эти порошки нужно принимать строго по часам, и ничто не может быть оправданием задержки, - строго и назидательно предупредил он.
   Она готова была выполнять любые требования доктора, лишь бы не предстать перед Альбертом в таком неприглядном виде.
   С самого утра она чувствовала себя абсолютно здоровой. Слабость прошла, на её щеках появился здоровый румянец, а её глаза уже не выглядели больными, и, глядя на себя в зеркало, Мэри, наконец-то, начинала себе нравиться.
   Сегодня она больше часа провела перед зеркалом, прикладывая к лицу травяные компрессы и смазывая его оливковым маслом, поэтому, только гуляя по палубе, вспомнила о том, что забыла принять лекарство. Браня себя за неисполнительность, Мэри направилась в каюту.
   Она решительно открыла незапертую дверь каюты и увидела незнакомца, который рылся в её вещах.
  -- Что Вы здесь делаете? - жёстко спросила она.
   Мимолётный испуг на лице незнакомца сменился злостью, но его речь была учтива:
  -- Простите мисс Гранд, в Вашей каюте мог спрятаться преступник, которого мы ищем. Я представитель полиции провинции Наталь.
  -- Вы ищите карлика, если считаете, что он спрятался в этой небольшой корзине с вещами? - зло спросила Мэри.
  -- Он мог спрятать там оружие. Простите за беспокойство. Я вижу, что здесь никого нет, - с этими словами незнакомец быстро ретировался.
   Приняв лекарства и закрыв дверь на запор, она начала анализировать происшедшее. В её вещах, доставленных на корабль по просьбе мистера Энтони, не было ничего, что могло кого-нибудь заинтересовать. Записи, которые она успела сделать, будучи членом экспедиции, могли представить интерес лишь для человека занимающегося наукой, а больше ничего стоящего в её каюте не было. Она решила поговорить об этом с Ником.
   По взволнованным лицам только что покинувших каюту капитана и шедших ей на встречу Блэдстона и доктора, было видно, что произошло что-то очень серьёзное.
  -- Мэри, теперь наши каюты будут по соседству, и Вы будете слушаться только меня и доктора. Вы ещё слабы, и я не могу сказать Вам всего, но дайте нам слово, что Вы будете очень осторожны, - взволнованно начал Ник.
  -- Не нужно делать из меня кисейную барышню. Я вполне здорова и могу трезво оценивать события, - резко сказала Мэри. - Кто-нибудь скажет, наконец, что произошло?
  -- Вы, видимо, не заметили, что один из пассажиров всё время пристально следил за вами? Позавчера он пытался подкупить кухарку, чтобы та подсыпала Вам в еду какой-то порошок. Доктор, ставший невольным свидетелем этого разговора, обнаружил, что это был порошок, обладающий снотворным действием.
   Сегодня в полночь, не заходя в порт, мы должны были пройти в нескольких милях от северо-западного побережья Африки. Этот человек со своими помощниками планировал усыпить Вас и погрузив в подошедшую лодку, похитить. Мы арестовали его сообщника, который сообщил, что главарь сегодня днём неожиданно покинул судно. Больше сообщник ничего не знает. Возможно, на корабле ещё остались Ваши враги, поэтому я умоляю Вас быть очень осторожной.
  -- Это я его спугнула. Несколько часов назад я обнаружила его в своей каюте. Он рылся в моих вещах. На мой вопрос: Что он здесь делает? - представился полицейским и объяснил своё присутствие в каюте поисками оружия, якобы спрятанное преступником, проникшим ко мне.
  -- В какой опасности Вы находились, а меня не было рядом! - воскликнул Бледстон, от лица которого отхлынула кровь. - С сегодняшнего дня я стану Вашей тенью.
   До конца путешествия больше ничего серьёзного не происходило. Ник, заметно осунувшийся от напряжения последних недель, немного успокоился, стал высыпаться и немного посвежел. Все с нетерпением ждали, когда корабль прибудет в порт назначения.
  
   Поворот судьбы
   Ещё с корабля Мэри увидела свой экипаж, поджидавший её в порту. Преданный слуга Раджив, всматривался вдаль, готовый в любую минуту броситься навстречу своей госпоже. Раннее лондонское утро в очередной раз встречало её моросящим дождём.
   Служивые люди, поджидавшие корабль, приняли из рук Бледстона арестованного, и повели его к полицейской карете. Хмурый человек, встречавший Ника, начал его о чём-то расспрашивать, поэтому девушка быстро попрощалась с Бледстоном и поспешила к своему экипажу.
   Мэри не представляла, как это приятно вновь оказаться дома. Она ходила по комнатам, вдыхала родной запах, касалась любимых книг и была абсолютно счастлива. Ванная, наполненная водой, усыпанной засушенными лепестками роз, вознесла девушку на пик блаженства.
   Стол был накрыт изысканными яствами. Видно было, что Раджив долго и тщательно консультировал кухарку, слабо разбирающуюся в индийских приправах. Её взгляд упал на бокал, наполненный красным вином, и тут же жуткие воспоминания напомнили о себе тошнотой.
   - Какое это блаженство устроиться в кресле напротив горящего камина, в котором тихо потрескивают дрова, смотреть на пляшущие язычки пламени и размышлять о чём-то очень приятном!
   Она вспоминала отца и счастливое избавление от смертельной опасности, а мысли о скорой встрече с Альбертом наполнили её душу нежностью.
   От Раджива она уже знала многие столичные новости. Ей уже было известно и то, что Виктория несколько месяцев назад подарила Альберту ребёнка, и, что королевская чета очень счастлива. За этими мыслями она не заметила, как задремала.
   Сара - молоденькая служанка, нанятая за несколько дней до её отъезда, легонько трясла её за плечо и виноватым голосом говорила:
  -- Госпожа, Вам срочное послание от лорда Кемптона. Мы предупредили курьера, что Вы отдыхаете, но он настаивает, чтобы Вы дали ответ немедленно.
   - Милая Мэри! - писал Кэмптон. - Я рад, что вы вернулись в полном здравии. Прошу Вас прибыть в известный Вам замок без сопровождения и в моём экипаже, который будет ждать Вас в назначенное Вами время у Сент - Джеймского парка.
   Мэри Гранд передала курьеру ответ, в котором стояла одна единственная цифра - одиннадцать.
  
   Во время пути Мэри пыталась ещё раз в деталях вспомнить её пребывание в Африке, чтобы не упустить, на первый взгляд, не очень важные детали.
   - Лорд Кэмптон, и главное, Альберт не должны разочароваться во мне, - тихо повторяла она себе.
   За время её отсутствия замок почти не изменился. Вьющиеся растения всё так же прикрывали фасад здания, но теперь на их стволах зеленела сочная молодая поросль. Запах весеннего сада и радостное щебетание птиц завораживали и настраивали на романтический лад.
   Глухонемой слуга принял накидку из рук гостьи и жестом пригласил её в большую комнату с камином.
  -- Я очень рад видеть Вас, - радушно приветствовал её хозяин - и прошу прощения за столь неожиданное приглашение. Нам с Вами нужно о многом поговорить, но это подождёт. Сейчас я хотел бы, чтобы Вы встретились с человеком, который не спал ночей, переживая за Вас. К сожалению, дела не позволяют мне задержаться здесь, и я должен немедленно уехать. Будьте здесь как дома. Джеймс - мой молчаливый и преданный слуга всегда к Вашим услугам.
   Лорд Кемптон вышел в соседнюю комнату, из которой через мгновенье появился Альберт. Он смотрел на неё глазами любящего и истосковавшегося по ней мужчины и боялся сделать шаг навстречу. Мэри показалось, что почва начала уходить из под её ног. Ей хотелось броситься ему на шею, рассказать, как она любит его и на что готова ради него, но смогла только произнести:
  -- Альберт, дорогой! - И силы оставили её.
   Мэри открыла глаза и увидела, что лежит на постели, а рядом, склонившись к её изголовью, сидит Альберт. Лунный диск, нехотя выплыл из-за туч и осветил полутёмную комнату. Заметив, что девушка пришла в себя, Альберт начал осыпать её лицо поцелуями. Нежность, охватившая Мэри, заставила её ответить на чувства любимого, и они слились в долгом и страстном поцелуе.
   Ночь, проведённая в Чилингемском замке, была ночью неземной страсти и любви.
   Ранним утром Альберт разбудил Мэри нежным поцелуем. По его грустным глазам, она поняла, что и у волшебных сказок бывает конец.
  -- Тебе пора уезжать? - тихо спросила она.
  -- Ты у меня всё понимаешь, - грустно ответил Альберт.
  -- Мы - заложники своего положения и не можем быть вместе, - не дала ему продолжить Мэри. - Я благодарна тебе за всё. У нас в этой жизни разные пути и каждый должен пройти его до конца. Ты женился по любви на достойной женщине, и твоё главное предназначенье в жизни - быть ей опорой. Я же останусь мимолётным увлечением, о котором ты будешь вспоминать лишь в минуты грусти. Ты сделал меня счастливой, и я безмерно благодарна тебе. Думаю, мы не должны больше встречаться.
   Альберт, сражённый мудростью молодой женщины, хотел сказать ей о том, как она дорога ему, и как долго он боролся со своими чувствами, пытаясь разобраться в них и решить, кто ему дороже: она или жена? Но не смог проронить ни единого слова. Он только нежно вглядывался в дорогие черты, будто бы пытался навсегда запечатлеть их в своей памяти.
  
   Лорд Кэмптон, наверняка, хорошо знавший о том, что произошло в его замке, даже взглядом не намекнул Мэри об этом, и смущение, которое она испытала при встрече с ним, начало быстро проходить. Теперь ничто не мешало их деловым отношениям.
   Мэри вот уже несколько дней писала подробнейший отчёт о пребывании в племени нгунга, а Кэмптон снова и снова требовал от неё ещё более точного описания тех ощущений и эмоций, которые она испытывала, воздействуя на людей. Его интересовало мнение Мэри о самом механизме странного воздействия.
   Ей предлагалось ответить и на множество других вопросов.
   - Каждый ли может поддаваться воздействию? Сколько по времени человек может находиться в "намагниченном" состоянии? Обязательно ли для воздействия присутствие нескольких людей или можно воздействовать на каждого индивидуально? Что такое зомби: живые люди или, всё-таки, мертвецы?
   Она пыталась вспомнить все подобные воздействия на людей и животных, которые довелось видеть в Индии и сопоставить их с информацией привезённой из Африки. Преданный Раджив, рассказывая всё, что он знал или когда - либо слышал о факирах и заклинателях, живших в его провинции, чем оказывал ей неоценимую помощь.
   Слова лорда о том, что им предстоит провести ряд экспериментов по зомбированию людей, напугали её, что не укрылось от внимательных глаз шефа. Как бы читая её мысли, он ответил на мучавший её вопрос:
   - Дорогая моя, это будут никчемные люди: жестокие убийцы и насильники, давно продавшие душу дьяволу. Пусть они, хотя бы так искупят свой грех перед людьми.
   Судя по всему, правительство, и лично Кэмптона, очень интересовали результаты её африканских исследований. Благодаря стараниям Уильяма, счета Грандов в банках возросли, а, принадлежавшие Мэри угольные шахты, получили от правительства ряд новых льгот.
  
   Весть о вернувшейся, из путешествия, богатой наследнице облетела весь Лондон. Её снова стали приглашать в известные дома, а вчера пришло приглашение от Виктории, в котором та писала:
   - Дорогая Мэри, я рада, что Вы благополучно завершили порученное Вам государственное дело. Лорд Кемптон сообщил нам, что Вы не совсем здоровы, чем немного расстроил нас. Однако, мы надеемся, что наш тёплый приём прибавит Вам сил и здоровья. Будем рады скорейшей встрече. Ваша подруга Виктория.
   Сейчас появиться во дворце, увидеть Альберта и новорождённого, было выше её сил, и Мэри, сославшись на болезнь, как могла, откладывала неприятный визит. Она понимала, что сегодняшнее приглашение, было приглашением подруги, но настанет день, когда её пригласит королева, и тогда отказаться будет уже невозможно.
  
   Весенний ветер принёс с собой тучи, и снова пошёл дождь. В такие моменты, нападавшая на Мэри грусть, переходила в не проходившую тоску. Чтобы поднять себе настроение, она решила перечитать письма отца, пришедшие в её отсутствие и хранившиеся в сейфе, замаскированном за книгами, как самые дорогие сокровища. Мэри открыла сейф и увидела коробку с изумрудным колье, подаренным отцом.
  -- Ему так же одиноко, как и мне, - с нежностью подумала она об отце, касаясь пальцами камней. Вдруг она поймала себя на мысли, что центральный камень намного теплее, всех остальных.
  -- Мои огрубевшие пальцы потеряли чувствительность, - подумала она, разглядывая свои руки, много времени не знавшие ухода.
   Надев колье на шею и посмотревшись в зеркало, она залюбовалась игрой камней.
  -- Увидел бы меня в нём Альберт, - мечтательно подумала она и тут же почувствовала сильное тепло на груди. - Интересно, что теперь думает обо мне и своём друге лорд Кемптон?
   От неожиданности Мэри вскрикнула. От камня исходил такой холод, будто к её груди кто-то приложил кусок льда.
   - Неужели, камень реагирует на воспоминания о конкретном человеке?
   Решив продолжить эксперимент, она начала думать о разных людях. Мысли об отце и Радживе принесли тепло, а воспоминания о Джоне Белле вновь превратила камень в лёд. Она помнила, как индусы рассказывали ей о камнях и их свойствах, и о том, что камни, как и люди, имеют душу. Этот необыкновенный изумруд, доставшийся отцу от загадочного старика, действительно, обладал магическими свойствами.
  -- Мысль о том, что, она обманулась в лорде Кемптоне, теперь не давала ей покоя. Всё больше раздумывая о произошедшем, она пришла к выводу, что колье попало к ней не случайно.
  
   Роковой день настал. Ей надлежало явиться во дворец, где Королева устраивала приём, который должен был собрать представителей самых знатных фамилий Великобритании.
   Мэри, прибывшая одной из самых последних, надеялась затеряться в шумной толпе приглашённых и излишне не попадаться на глаза Виктории. Однако красавица Гранд, выделявшаяся бронзовым загаром, который ещё больше подчёркивал бледность дам высшего света, сразу бросалась в глаза. Её открытые по последней моде шея, украшенная изумрудным колье, привлекали внимание не только мужчин, но и дам, сразу почувствовавших в ней соперницу.
   Виктория, с трудом оправившаяся после тяжёлых родов, но не потерявшая женского чутья, приветствовала подругу странным образом:
  -- Дорогая, мы рады видеть Вас и очень сожалеем о том, что Вам пришлось пережить, - начала она, взглянув на мужа. - Даже этот ужасный цвет кожи, огрубевшие руки и серьёзная болезнь не смогли лишить Вас привлекательности.
   Закипавшая в Мэри злость, была вмиг погашена всё понимающим взглядом Альберта. Поклонившись счастливой сопернице, Мэри попросила разрешения удалиться. Боковым зрением она увидела торжествующее выражение лица Виктории, сумевшей унизить подругу в глазах окружающих и, прежде всего, любимого супруга.
   С этого дня колье стало ей незаменимым помощником. Многочисленные приглашённые проходили мимо Мэри и каждый раз колье реагировало на них. Иногда, правда, очень редко, камень теплел, но чаще всего он пробивал её грудь холодом. Любезные улыбки не могли скрыть от камня адресованных ей зависти, ненависти и злобы. Красивая, богатая и удачливая Мэри Гранд давно лишила покоя многих представителей высшего света. Девушка заметила, что камень реагирует только тогда, когда она думает об этом человеке или человек думает о ней. Сейчас ей как никогда хотелось увидеться и поговорить с лордом Кэмптоном, но его сегодня на приёме, почему - то, не было.
   Желающих пригласить на танец богатую наследницу оказалось в этот вечер слишком много, но Мэри, твёрдо решившая показать Виктории, что злые слова подруги совершенно не задели её, не пропускала ни одного из них. А всё ещё кипевшая в ней злость, только придавала ей сил.
   Вернувшуюся домой хозяйку, встретил встревоженный Раджив. На родном языке, которым он редко пользовался в последнее время, он сообщил хозяйке:
   - Госпожа, в Ваш кабинет проник вор. Он долго что-то искал, а, найдя за книгами сейф, попытался его вскрыть.
  -- Где он сейчас? - тихо задала вопрос хозяйка.
  -- В вашем кабинете на полу. Я ударил его по голове тяжёлым подсвечником.
   После этих слов, Мэри поспешила наверх, приказав встретившей её Саре, идти спать. Мысли одна хуже другой стали приходить ей в голову. Третий раз за последние полгода её пытаются либо убить, либо похитить, либо ограбить, а она не может понять причину происходящего вокруг неё.
   Распластанный мужчина не подавал признаков жизни. Осмотрев его и не обнаружив следов смертельных повреждений, Мэри вылила воду из кувшина на голову незнакомца, после чего тот тихо застонал.
   Раджив обшарил карманы ночного посетителя и извлёк оттуда оружие и бумагу, не только с точным планом её дома, но и с подробнейшим указанием, как в комнатах расставлена мебель. Это наводило на мысль, что враг либо бывал в её доме, либо находится в нём до сих пор.
   - Складывается впечатление, что в этот вечер каждый считает своим долгом довести меня до бешенства, - подумала она, после чего с остервененьем начала хлестать незнакомца по щекам. Когда тот застонал и начал приходить в себя, Мэри резко спросила:
  -- Кто вас прислал? Быстро отвечайте, иначе вы будете убиты.
   Найденным пистолетом слуга ощутимо ткнул несчастному под рёбра.
  -- Я ничего не знаю. Мне дали план вашего дома и приказали найти шкатулку, обтянутую красным шёлком.
  -- Кто приказал? - жёстко спросила удивлённая Мэри.
  -- Я не знаю его имени. Этот важный господин поймал меня за руку, когда я пытался украсть его кошелёк. Он не стал сдавать меня в полицию, а предложил честно заработать деньги, забрав у Вас шкатулку, которую Вы у него когда - то украли. Он сам подвёз меня в карете к Вашему дому, - еле ворочая языком, промолвил грабитель.
  -- Как вы должны были передать ему шкатулку?
  -- Он будет ждать меня завтра в полдень у Аббатства.
   В то время, когда Мэри, рассказавшая Кемптону о ночном происшествии, сидела в его карете в окружении охранявших её офицеров у Аббатства и поджидала "важного господина", двое вооружённых людей пробирались к спящему в её конюшне пленнику. Им было приказано убить пленника индийским кинжалом, чтобы причастность к убийству преданного слуги была очевидной.
   Вставший им на пути Раджив не смог спасти пленника, участь которого была давно решена. Он сам был тяжело ранен в грудь и сброшен в мутные воды Темзы. Однако убийцы просчитались. Истекающий кровью слуга, появился в доме Мэри и смог до того, как потерял сознание, подробно рассказать о нападении.
   Мэри спрятала раненого в своей спальне, куда с этого момента, всем слугам был категорически запрещён доступ. Из-за большой потери крови, индус слишком медленно восстанавливал силы, поэтому доктор Джефферсон заставлял Раджива ежедневно выпивать по два - три стакана красного вина.
   Мэри, не избалованной жизнью, не составляло большого труда самой ухаживать за преданным слугой. Она сама готовила ему снадобья, делала перевязки и, только вид красного вина вызывал у неё не только ежедневную тошноту, но и рвоту.
   Когда стало ясно, что жизни Раджива больше ничего не угрожает, Мэри Гранд приняла решение на некоторое время покинуть Лондон. Она хотела повидать отца, который сильно болел в последнее время, и там вдалеке, осмыслить все события, произошедшие с ней за последние два года.
   Готовясь к отъезду, она долго не могла решить, как ей поступить с манускриптом, попавшим в её руки. В конце - концов, решив не рисковать, оставила шкатулку в том же укромном месте, где она находилась всё то время, пока Мэри была в африканском плену.
   Помещённый в большой плетёный сундук, Раджив, отдельно от всего багажа был доставлен в её каюту на корабле и терпеливо ждал возможности покинуть своё тесное убежище.
   Было видно, что лорд Кемптон, проявлявший деятельное участие в её проводах, был не только удивлён, но и очень не доволен её отъездом. Он понимал, что не в его силах заставить Мэри остаться. Она была богата и не зависима, а, следовательно, выполняла возложенные на неё задачи только по её личному желанию. Сейчас у Кемптона было одно единственное орудие, с помощью которого можно было заставить своевольную Мэри Гранд продолжить работать на его ведомство. Им был принц Альберт, ради которого Мэри готова была "свернуть горы". Поэтому, прощаясь, он взял с неё слово:
   - Дорогая, обещайте, что не позднее, чем через год, Вы снова будет радовать нас с Альбертом своим присутствием.
  
   Джеферсон не отходил от роженицы вторые сутки. Девочка, появившаяся на свет была крепенькой, чего нельзя было сказать о её матери. Тяжёлая дорога и весть о смерти отца, сильно подорвали здоровье Мэри. Слуги несколько недель назад, потерявшие хозяина, делали всё возможное, чтобы не дать умереть молодой хозяйке. Они читали священные мантры, зажигали ритуальные свечи и просили своих многочисленных богов о милости для их госпожи.
   Молодой организм и жажда жизни одолели болезнь и на этот раз.
   Девочке шёл четвёртый год, когда лорд Кемптон напомнил Мэри Гранд о своём существовании. Ник Блэдстон привёз из Лондона его письмо, где говорилось о том, что правительство Великобритании снова нуждается в её помощи.
   Новая война с сигхами, спровоцированная недовольством условиями мирного договора, несла британскому правительству серьёзные потери в финансах и живой силе. Пенджаб, откуда обученная и вооружённая по европейскому образцу армия сингхов, нанесла удар по Британской Индии, был лакомым куском для всех стран, которые хотели контролировать торговые пути в Европу. Даже Франция, совсем недавно восстановившая силы после наполеоновских войн и революции, теперь стремилась расширить своё господство в Юго - Восточной Азии. Она была готова поживиться за счёт Великобритании и России и пыталась найти им серьёзный противовес в сингхах.
   Французская разведка издавна была очень активна в этом районе, поэтому создать мощную британскую агентурную сеть в этих условиях было крайне сложно. Кемптон справедливо считал, что только Мэри Гранд, выросшая и хорошо ориентирующаяся в этих краях, способна помочь ему в сложившейся ситуации. И он не ошибся. Вскоре усилия Мэри и Бледстона дали блестящий результат.
   Полученное сообщение о том, что ей предстоит работать с Ником Блэдстоном, осуществлявшим связь с офицерами разведки, служившими в Ост-Индской компании, не могло ни порадовать Мэри. Воспоминания о заботливом и безответно любящем молодом офицере всё ещё были ясны в её памяти.
   Вербовка агентов среди сингхов, патриотизму которых нужно было отдать должное, была очень сложным и опасным делом, и Мэри сделала ставку на преданного слугу Раджива. Не прошло и полугода, как информация, собранная и проанализированная самым ценным агентом Кемптона в Индии, стала регулярно поступать к британским войскам.
   Агент, завербованный Радживом, сообщил о том, что сингхи ожидают партию новейшего оружия с английских заводов, поэтому перед Мэри встала почти неразрешимая задача. Необходимо было выяснить, вид транспортировки, место прибытия груза, дату, и, что самое важное, ни в коем случае нельзя было дать ему попасть в руки противника.
  -- Наверняка, оружие было куплено подставной компанией, продавшей его третьей стороне. Если информация правдива, и оружие куплено на британских заводах, то здесь не обошлось без французов, которые, наверняка, отправили его морем. Если же оружие немецкого производства, тогда это дело рук русских и, оно идёт через Афганистан и Пакистан. Необходимо использовать возможности Ника и дать информацию французам о том, что мы знаем об этих поставках. Остальное будет зависеть от офицеров Ост-индской компании, на плечи которых ляжет организация "утечку", - размышляла Мэри.
   Вчера Нику стало известно, что сингхи начинают стягивать большую армию в районе Гуджрата, и он незамедлительно сообщил об этом Мэри.
  -- Судя по всему, оружие идёт через Пакистан. Значит, не обошлось без русских, - подытожила Мэри. - Ник, необходимо срочно передать информацию через Вашего агента послу Франции. Только так мы сможем задержать этот груз.
   Она быстро набросала несколько строк по-французски, и передала записку Бледстону, который заметно нервничал, видимо, опаздывая на встречу со своим агентом.
  
   Полученное Мэри послание Кэмптона было кратким и предостерегающим:
   - Мэри! - писал он, - Вы находитесь в большой опасности. Резидент в России сообщил, что из Ост - Индской компании регулярно уходит секретнейшая информация, которая ложится на стол российского государя. Агент, работающий на русских, хорошо осведомлён и находится в Вашем ближайшем окружении. Мы прилагаем все усилия, чтобы вычислить его, но пока это не приносит результатов. Умоляю Вас, будьте крайне осторожны!
   Мэри не хотела верить в то, что Блэдстон - двойной агент. Сейчас, анализируя все, сколько -
   нибудь значащие провалы, она была почти уверена в этом.
   - Похоже, что и здесь, и в Африке он работал на русскую разведку!
   Подтверждением её догадке стал тот факт, что оружие, маршрут которого она просчитала до мелочей, на завершающем этапе ушло буквально из - под носа английских войск и всё-таки попало к сингхам.
   - Мэри, быстро собирайтесь, - сказал вбежавший в комнату Блэдстон. - Вашему ребёнку угрожает опасность. Я уже отправил к Вам в дом Раджива.
   Достав пистолет и направив его в сторону Ника, Мэри сказала:
   - Вы - предатель Блэдстон! Я не могу быть неблагодарной за всё то, что вы для меня сделали, и попытаюсь сохранить Вам жизнь, дав возможность сейчас же покинуть Гуджрат. У вас в запасе есть несколько дней, пока моё донесение не попало в руки командования наших войск.
   - Да, я - офицер русской армии, но речь сейчас не обо мне. Поверьте мне, моя жизнь в меньшей опасности, чем жизнь вашей дочери. Лорд Кэмптон приказал мне похитить дочь Альберта и тайно вывести её в Европу. Она может стать хорошей разменной картой в его серьёзной игре, - сказал Ник. - Вам ничего не остаётся, как поверить мне.
   Только сейчас до неё дошёл смысл сказанных им слов. Кэмптон, а только он один знал, кто отец
   её ребёнка, решил отнять у неё самое дорогое в жизни! В следующую минуту она уже была готова беспрекословно повиноваться Нику Бледстону, спасавшему её ребёнка..
   Слуга Джав успокаивал загнанного хозяйкой коня, когда Мэри, не обнаружившая ребёнка, со слезами отчаяния выбежала из дома. Обеспокоенные слуги сообщили, что девочка и няня до сих пор не вернулись с утренней прогулки. Вырвав из рук слуги поводья, и вновь оседлав коня, обезумевшая мать с остервененьем погоняла начавшее хрипеть животное. Ник, нагнавший её в порту, никак не мог вразумить Мэри остановиться. Спешившись, она металась среди повозок, выискивая глазами пропавшую дочь.
   - Мэри, я прошу Вас успокоиться. Нам нужно найти Раджива, потому что девочка может быть с ним. Я договорился встретиться с ним через час в условленном месте. Умоляю Вас, вернитесь домой.
   Вмиг поникшая Мэри, упала ему на грудь и тихо зарыдала. Ник проводил её до дома, а сам отправился на поиски слуги.
   Когда он вернулся в дом Грандов, перед его глазами предстала страшная картина. Окровавленное тело слуги не подавало признаков жизни, а обезумевшая хозяйка всё ещё продолжала наносить ему удар за ударом. Схватив её за руку и отвесив пощёчину, сразу пришедшей в себя Мэри, Блэдстон увёл её в дом. Дав ей капель и уложив в постель, Ник не отходил от неё, пока та не заснула, и только после этого отправился на поиски прислуги.
   Слуг нигде не было видно, а дом, казалось, вымер. На призывные крики Ника появилась трепещущая от страха служанка, поведавшая о том, что произошло в его отсутствие. По её словам хозяйка выстроила всю прислугу перед собой и велела опуститься на колени.
   - Она смотрела на нас "страшными глазами", и от этого часть слуг "сделались сонными и говорили с хозяйкой странными голосами", - рассказывала девушка. - Потом Джавахарлал признался, что белые люди заплатили ему, чтобы он тайно привёл к ним девочку. Но девочка ещё не вернулась с прогулки, и он не смог выполнить своего обещания. Хозяйка выволокла его на середину двора и начала сильно избивать кнутом. Остальная прислуга, боясь наказания, разбежалась и спряталась.
   Ник боялся пробуждения Мэри. Раджив так и не появился в условленном месте, хотя он прождал его больше часа. О судьбе девочки тоже не было никаких известий. Наступавшая ночь несла с собой новые тревоги. Расставив слуг в караул, Ник уселся в большом плетёном кресле, которое стояло рядом с кроватью спящей Мэри, и погрузился в тревожные думы.
   - Сэр, - услышал он тихий шёпот преданного слуги. - Девочка и няня в безопасности. Никому не придёт в голову искать их в жалкой лачуге моей сестры.
   Разбуженная Ником и узнавшая о спасении дочери Мэри, вскочила и осыпала поцелуями лицо смущённого индуса. В эту минуту Блэдстон многое бы отдал, чтобы очутиться на месте слуги. Нельзя было терять ни минуты. Мэри написала управляющему несколько распоряжений по дому и шахте, собрала ценности и продукты, а Ник и Раджив позаботились о лошадях и тёплой одежде. Всем им предстоял нелёгкий путь в неизвестность. Мэри не знала, как сложится её дальнейшая жизнь, но то, что с сегодняшнего дня лорд Кемптон её заклятый враг, она знала точно.
   Пока беглецы были в относительной безопасности. Мэри не отправила донесение о раскрытии вражеского агента, чем делала Ника вне подозрений. В свою очередь Блэдстон регуляно отправлял шефу зашифрованные послания. Сегодняшнее послание гласило:
   - Сэр! Имею честь сообщить Вам, что посвящённые в задание люди оказались не на высоте и упустили девочку, которая за несколько часов до начала операции была похищена неизвестными людьми. Безутешная мать приняла решение отправиться на поиски дочери. По её предположениям дочь похищена с целью выкупа, поэтому леди Гранд отданы распоряжения управляющему о продаже шахты и имущества, принадлежащего её отцу в Индии. Продолжая выполнять порученное мне задание, следую за миссис Гранд. В случае обнаружения ребёнка, мною будет предпринята попытка переправить девочку в указанное Вами место. Жду от Вас скорейших указаний относительно матери.
   Понимая, что сейчас по приказу Кэмптона, контролируются все корабли, выходящие из близлежащих портов, беглецы решили выждать время. С этой целью девочку вместе с Радживом пришлось переправить в высокогорное селение, подальше от любопытных глаз, а "безутешная" мать и Ник Блэдстон должны были создать видимость активных поисков ребёнка.
   Два месяца прошли незаметно, и теперь им предстояло подготовить и осуществить длительный путь в неведомую и далёкую Россию.
   Лорд Кэмптон был взбешён. Весть о том, что девочка похищена неизвестными, а Мэри Гранд, сопровождаемая Ником Блэдстоном, отправилась на поиски дочери, вывела его из равновесия. За последние полгода он пережил не один провал, оставивший в его душе неприятный осадок, но сегодняшний мог обернуться для него катастрофой. Немного успокоившись, он начал размышлять.
   - С одной стороны, он потерял двух надёжных агентов, и это могло отразиться на его планах и планах правительства в Индии. С другой стороны, агентурная сеть, созданная Мэри Гранд, работала как часы, и назначенный руководить ей новый человек мог легко продолжить начатое дело.
   Больше всего его сейчас беспокоила Мэри. Он не мог, не имел права вновь потерять её следы.
   - Блэдстон сопровождает Мэри, а это значит, что я всегда буду знать о её местонахождении. - успокаивал он себя.
   Когда молодой Кемптон, только начинавший взбираться на политический и деловой олимп, встретился с лордом Лэстером и тот предложил ему, свою помощь, Уильям был и удивлён, и обрадован одновременно. Сэр Лэстер ничего не требовал от молодого, энергичного, тщеславного, но слишком бедного для намеченных целей отпрыска не безызвестного в Соединённом королевстве рода. На тонкие намёки Уильяма о благодарности, благодетель объяснил ему, что для неё ещё не пришло время.
   Молодого и тщеславного Уильяма, такое положение дел устраивало. Прошло не мало лет, прежде чем он, благодаря влиятельному покровителю, получил своё нынешнее место и соответствующую ему власть. Всё то, к чему он так стремился.
   Кемптон привык к тому, что, оказывая ему существенную помощь, благодетель не требовал ничего в замен, и со временем Уильям, вообще, перестал задумывался о грядущей благодарности.
   Прошлой осенью благодетель неожиданно изъявил желание посетить родовой замок Кэмптонов в Бедфоршире. Лорда Лестера принимали с большими почестями, а охота на лис, специально организованная по этому случаю, казалось, доставила гостю большое удовольствие.
   Вечером, сидя у камина, гость завёл с хозяином замка разговор:
  -- В Бедфоршире всегда умели принять гостей и Вы, мой дорогой Уильям, не исключение. Жителей этих мест, правда, отличало ещё одно качество - чувство благодарности. Настало время, когда вы, сэр, должны отблагодарить меня за все мои труды.
  -- Я готов сделать всё, что в моих силах, - отрапортовал польщённый похвалой Кэмптон.
  -- Вы должны напрячь все свои силы и мощь вверенного Вам ведомства, чтобы найти одну молодую женщину. По моим сведениям, она либо уже появилась в Лондоне, либо должна появиться в ближайшие полгода. Вы должны найти её, войти к ней в доверие и получить от неё интересующую меня шкатулку. Никто, кроме, Вас не должен о ней знать.
  -- Там находятся такие несметные богатства, благодаря которым Вы сможете стать властелином мира? - с иронией спросил Кэмптон.
  -- Миром властвует сила, которой я принадлежу, - моментально став жёстким, ответил гость. - Вы должны, во что бы то ни стало достать мне эту шкатулку. Дальнейшая судьба женщины меня не интересует. Она - всего лишь инструмент, с помощью которого я смогу получить то, что мне необхлдимо.
  -- Я могу узнать что-то поподробнее об этой загадочной шкатулке?
  -- В ней находится старый и никому не нужный манускрипт. Наступит время, и я посвящу Вас в тонкости этого дела. Сейчас ваша задача вычислить эту женщину. Мы не знаем, кто она и как выглядит. Одно известно точно, что она англичанка и каким-то образом связана с Востоком.
  
   Уильяму пришлось потратить много сил и времени, прежде чем удалось получить подтверждение того, что богатая наследница изумрудного рудника, именно тот человек, которого он разыскивает. Правда, это выяснилось слишком поздно. Мэри Гранд была в африканском плену, поэтому он не стал ставить в известность о результатах поиска своего влиятельного благодетеля.
   Когда было принято решение привлечь Мэри к участию в экспедиции, Кэмптон, на всякий случай, сделал так, чтобы в доме Гранд появилась новая служанка. Ей было приказано сообщать обо всём, что она видела или слышала в доме своей хозяйки. Сара оказалась наблюдательной девушкой и по памяти обрисовала шкатулку, однажды виденную в комнате своей госпожи.
   - Когда я вошла в комнату, хозяйка быстро спрятала шкатулку с цветком на крышке, хотя другие шкатулки с драгоценностями так и остались лежать на самом видном месте, - докладывала она шефу.
   Во время пребывания Мэри в Африке, её дом был тщательно обследован самим Кемптоном, но вожделенная шкатулка, как и все остальные, бесследно исчезли.
   По прибытии Мэри в Лондон, он предпринял ещё одну попытку отыскать злополучную шкатулку. Не решившись задействовать людей из своего ведомства, он использовал талантливого в своём ремесле вора, способного найти и украсть иголку, оброненную в стог сена. И если бы ни индус, вор вскрыл бы найденный им сейф, о существовании которого Кэмптон, когда-то участвовавший в поисках шкатулки в доме Мэри, даже не догадывался.
   Мэри, рассказавшая лорду о ночном посетителе, сама того не желая, подписала смертный приговор несчастному вору и своему преданному слуге, вставшему на пути убийц.
  
   Селение, затерявшееся высоко в горах, стало идеальным местом для беглецов. Местные жители, далёкие от событий, происходящих в стране, жили своей обособленной жизнью. Мэри казалось, что эти люди никогда не слышали о генерал - губернаторе лорде Уильяме Бентинке, его стремлении заменить санскрит и фарси на английский язык, а так же его запрете на обычай сати, при котором вдова умершего, была обязана сжечь себя на погребальном костре мужа. Они жили по своим местным законам и понятиям, были неторопливы, спокойны и доброжелательны, что существенно отличало их от людей, вкусивших плоды цивилизованного общества.
   Мэри и девочка наслаждались спокойной жизнью, а Ник Блэдстон, обещавший вернуться за ними через несколько недель, подготавливал всё к отъезду.
   Когда всё было тщательно подготовлено, они отправились в свой нелёгкий путь, пролегавший через Пакистан и Афганистан.
   Девочка была слишком мала для столь длительного путешествия, поэтому беглецам приходилось делать частые и длительные остановки. Суровый климат и отсутствие цивилизации делали их дорогу слишком трудной, не только для девочки, но и преданного слуги, которого продолжало беспокоить пробитое лёгкое.
   Маленькая Элизабет, стойко переносившая тяготы нелёгкого пути, заболела как-то неожиданно. Беглецы остановились в небольшом глухом селении, служившим местом отдыха многим путникам, выбравшим этот нелёгкий маршрут. Ещё час назад, рассматривая ослика, девочка весело щебетала, а теперь лежала на руках матери и бредила. Мэри пыталась поить её снадобьями, предусмотрительно прихваченными ею в дорогу, но улучшения не наступало. Плохо себя чувствовавший и с трудом дышавший Раджив, тем не менее, не сдавался. Он прикладывал к горячему лбу малышки тряпицу, смоченную водой, совсем не обращая внимания на боли, которые разрывали его грудь. За малышку он готов был не только терпеть сильную боль, но и отдать, если понадобиться, жизнь.
   Безутешная мать, однако, не потерявшая способности здраво мыслить, вспомнила всё, чему научилась в Индии и Африке. Она готовила отвары трав и снадобья, поила ими угасавшую на глазах малышку, но всё было тщетно. Девочка горела и продолжала бредить.
   Блэдстон, видя отчаяние матери, кинулся искать местного доктора, подозревая, что у девочки какая-то местная, ещё не известная европейцам болезнь, и что только он сможет ей помочь. Все поиски врача оказались напрасными. Вряд ли когда-либо местные доктора посещали это богом забытое место.
   Один из местных жителей подсказал, что недалеко от селения находится священная статуя индийского божества, которая исцеляет болезни и даёт силы путникам, и посоветовал отвезти больного ребёнка туда. Больше надеяться было не на что, и Мэри приказала немедленно ехать в сторону горного селения.
   Через час пути путники увидели огромное, вырезанное в скале, изваяние Будды. У его подножья толпились многочисленные паломники и страдающие от болезней путники. Мэри подхватила девочку и, расталкивая людей, кинулась к Божеству. Со слезами на глазах, она умоляла его спасти дочь, предлагая взамен свою жизнь.
   Рядом с ней оказался паломник, который, обратившись к Мэри, сказал:
  -- Ничто в жизни не происходит без ведома свыше. Твоя дочь будет здорова, а её болезнь - лишь повод задержаться в этом селении.
   Спокойствие, граничащее с безразличием, охватило Мэри, когда девочка перестала бредить и заснула тихим и спокойным сном. Постояв ещё несколько минут, пристально глядя на статую, Мэри мысленно поблагодарила божество и движулась назад.
   Ужас охватил Ника, когда он увидел лицо любимой женщины, несшей на руках мёртвое с раскинутыми в сторону руками тельце. Когда Мэри поравнялась с Бледстоном, безмятежно спавшая малышка на мгновение открыла глаза, зачмокала губками и тихо попросила:
   - Мамочка, пить.
   Обрадованный Ник бережно взял из рук обессилевшей матери ребёнка и понёс его к повозке.
   Чудесное исцеление дочери и странные слова незнакомого человека, заставили Мэри отправиться на поиски говорившего с ней паломника. Его, оказалось, кроме неё никто не видел, и вскоре ей стало казаться, что паломник был всего лишь плодом её больного воображения.
   Через две недели, на которые путники задержались в горном селении, девочка была абсолютно здорова, а странная болезнь отступила так же внезапно, как и началась.
   Большой, по меркам Афганистана город, встретившийся им на пути, казался городом несметных богатств. Здесь была в изобилии вода, а восточный базар манил разнообразными яствами. Блэдстон, задержавшийся из-за болезни девочки, ещё три дня назад должен был встретиться здесь с посланцем Кэмптона и передать ему зашифрованные письма.
   Генри Райт, встретивший Ника в условленном месте, шепнул ему:
   - Встречаемся через час на базаре. - И, сделав вид, что он не знаком с другом, удалился.
   Когда они встретились с Генри, Ник получил от него ошеломляющую новость. Райт, поведал ему, что шеф получил информацию о том, что девочка находится у Бледстона, и велел его арестовать. С этой целью три дня назад здесь была организована засада, которая из-за болезни девочки оказалась безуспешной и закончилась ничем.
   - Кемптон считает, что ты ведёшь какую-то свою игру против него и Мэри Гранд, - добавил Генри.- Будь очень осторожен. Кемптон - страшный человек, не знающий пощады.
   Поблагодарив друга и простившись с ним, Блэдстон не решился сразу направиться в селение, где его поджидала Мэри, а ещё долго бродил по узким улочкам восточного города. Ему необходимо было убедиться, что он не наведёт преследователей на их след.
   Радживу, панически боявшемуся России с её тридцатиградусным морозом, так и не довелось до неё добраться. "Афганец", нёсший с собой песок, смешанный с пылью представлял смертельную опасность для его пробитого лёгкого. Участившиеся приступы удушья, доводившие преданного слугу до отчаяния, заставляли путников подолгу задерживаться в попадавшихся на их пути селениях.
  -- Госпожа, оставьте меня здесь, - умолял задыхающийся Раджив. - Вам нельзя больше задерживаться. Наш путь и так затянулся. Если мне суждено умереть, пусть я умру здесь. Если же суждено выжить, то мы обязательно встретимся.
   Мэри не хотела оставлять преданного друга, однако Ник стал настаивать. Хорошо заплатив хозяину лачуги и оставив больного на его попечение, беглецы двинулись в путь. В этот момент они не знали, что, пройдёт несколько месяцев, и этот кошмар, наконец-то, закончится. Они окажутся на территории российской империи, где Ник снова станет князем Николаем Ильичём, а Мэри и её дочь - крепостными князей Муратовых.
  
   Двойной агент
   Врождённая склонность к языкам и невероятная работоспособность позволили Мэри уже через полгода бегло и почти безукоризненно говорить по - русски. Со стороны казалось, что она привыкла к российскому помещичьему быту и не испытывает дискомфорта, и только Николай догадывался, как деятельную Мэри угнетает жизнь в российской глуши. Сама же Мэри готова была принести любые жертвы и прожить здесь всю оставшуюся жизнь, лишь бы её девочка была в безопасности.
   Лизочка, как теперь её называли, в отличие от матери, быстро свыклась с новой жизнью. В первые дни пребывания в России, где всё для девочки было новым и незнакомым, она часто спрашивала мать:
  -- Мама, а почему все дети здесь глухие? Я им говорю, говорю, а они ничего не слышат.
  -- Доченька, ты говоришь на языке, который они не понимают. - с улыбкой отвечала любящая мать. - Нужно стараться запоминать слова и фразы, которые говорят дети, и они сразу начнут тебе отвечать.
   Прошло совсем немного времени, прежде чем Лизочка научилась говорить по-русски. Она не умолкала целыми днями, радуясь каждому правильно сказанному слову.
   Отношения эрудированной Мэри и не достаточно образованной сестры Николая Ильича, занятой то прислугой, то варкой варенья на зиму, то обсуждением соседей по поместью, не складывались. Узнав, что девочка незаконно рождённая, Екатерина Ильинична часто пеняла брату:
  -- Что могут сказать соседи, узнав, что в нашем имении живёт распутная женщина? Родить ребёнка, не имея мужа - это же срам!
   На что Николай Ильич отвечал:
  -- Чем меньше людей будет знать о том, что она находится здесь, тем лучше для всех нас. - И несколько повысив голос, добавлял:
   - Прошу тебя впредь не касаться личной жизни человека, спасшего мне жизнь.
  
   Поздняя осень с её непролазной грязью и сумраком навевала на Мэри не проходившую ни днём, ни ночью тоску. Воспоминания об Альберте, всегда согревавшие её душу, теперь становились расплывчатыми и уже не так, как прежде, поднимали ей настроение. Книги и любимая дочь были единственной отдушиной в этой унылой жизни отшельницы.
   Наступила зима. Муратовы, обычно проводившие её в столице, на этот раз остались в имении. Лизочка каталась на санках, когда увидела карету и появившегося из неё барина. Он был одет в огромную шубу и походил на медведя из её книжки. Проходя мимо девочки, барин печально взглянул на неё, но, увидев, что ребёнок моментально уловил его состояние, улыбнулся и сказал:
  -- Ну-ка, Лизок, покажи мне, как ты съезжаешь с горы.
   Заулыбавшаяся девочка с большим усердием потащила сани на вершину горки, а барин быстрым шагом пошёл в сторону дома.
   Вечером Мэри сообщила дочке, что ей придётся ненадолго уехать с Николаем Ильичём. Это было первое в их жизни расставание.
  
   Ужасная погода не смогла испортить радости, прибывшей в Лондон Мэри. Её душа ликовала от одной только мысли о том, что она скоро увидит Альберта.
   После завтра должно было состояться открытие Всемирной выставки, которая была главной целью её приезда.
  -- Альберт остался верен своим идеалам. Всё это время он возглавлял Королевскую комиссию, занимавшуюся сбором средств для организации выставки мировых достижений и добился своего, а я так бездарно потратила время в России и работая на неё в самых разных странах, - с грустью думала Мэри. Но тут же возразила себе:
  -- Я спасла от неминуемой гибели нашу дочь, и это - главное.
   Завтра ей предстоял тяжёлый день. Лорд Кемптон, наверняка, был извещён о её приезде и захочет многое узнать о том периоде её жизни, когда она, якобы в поисках дочери, отсутствовала.
   Будучи в России, она посылала управляющему в Лондон распоряжения, давая ложную информацию о своём местонахождении, и о том, как продвигаются поиски ребёнка. Николай переправлял их в третьи страны, откуда они и попадали в Великобританию. Послания были написаны так, что создавалось впечатление, будто безутешная мать готова ехать хоть на край света, лишь получив сообщение, что именно там находится её дочь. Послания были из Афганистана, Пакистана и даже Алжира.
   Лорд Кемптон, читавший письма первым, неоднократно предпринимал попытки найти Мэри Гранд, но его люди всегда появлялись в указанном месте с опозданием. Завтра ей предстояла встреча лицом к лицу с очень умным противником, и только от Мэри зависело, каков будет её исход.
   Шеф разведки, казалось, был искренне рад долгожданной встрече. Сделав Мэри несколько комплиментов, он сразу перешёл к делу.
  -- Мэри, кто ещё мог знать, что малышка - дочь Альберта? Доктор мог кому-нибудь сказать о своих догадках?
  -- Это тайна принадлежала только нам двоим, вернее, троим, - пристально взглянув на Кемптона, ответила Мэри. - Мне очень бы хотелось знать, как об этом стало известно Бледстону?
  -- Ник - умён и наблюдателен, и я не сразу разглядел в нём врага. Если бы я мог вовремя предупредить Вас...- убедительно говорил он, не подозревая, что она знает о его секретном донесении Нику.
  -- Не нужно сейчас об этом. Вы хотели со мной встретиться и поговорить о чём-то очень серьёзном? - спросила Мэри, уводя его от разговора о дочери.
  -- Давайте встретимся на выставке и тогда поговорим. Альберт будет на открытии выставки вместе с Викторией и детьми, - внимательно взглянув на молодую женщину, сказал Кэмптон.
   Мэри хорошо знала этот приём, когда собеседника нужно лишить внутреннего равновесия, а потом проследить его реакцию, поэтому голосом без эмоций ответила:
  -- Хорошо. Встретимся завтра. - И вышла, оставив бывшего шефа наедине со своими сомнениями.
  -- Видимо, Альберт уже не так сильно волнует её. Однако она до сих пор не смирилась с потерей дочери, и только временно прекратила её поиски ради другого детища Алберта - выставки. Завтрашняя встреча должна всё расставить по своим местам, - размышлял он. - Почему мои агенты ни разу не встретились с ней? Либо она была всё это время в другом месте, либо агенты не дотягивают до её уровня, и она обводила их вокруг пальца. Хотя, если взглянуть на её загоревшее лицо, можно подумать, что в поисках дочери она исколесила весь Восток.
   Его мысли то и дело возвращались к шкатулке, следы которой он никак не мог найти.
   - Может быть, лорд Лэстер и я ошибаемся в отношении Гранд? Если бы такая ценная шкатулка хранилась у неё, она, безусловно, взяла бы её с собой в Индию. Но прислуга, собиравшая багаж, в деталях проинформировала меня о его содержимом. Шкатулки там не было.
   После сегодняшнего разговора с Мэри, у него осталось больше вопросов, чем ответов.
   Если бы Уильям Кэмптон хотя бы на миг мог представить, где была и чем занималась Мэри Гранд последние несколько месяцев, он, скорее всего, усомнился бы в своём профессионализме и подал бы в отставку.
  
   Безграничное господство Великобритании на море и суше, в мировой экономике и политике было личной гордостью лорда Кемптона, потому что усилия возглавляемого им ведомства, играли в этом деле далеко не последнюю роль. Королева Виктория, награждая его высшим отличием страны "где никогда не заходит солнце", торжественно произнесла:
   - Мы никогда не забудем великих заслуг лорда Кемптона перед нашей страной и лично перед Её Величеством Королевой ...
   При каждом воспоминании о том счастливом дне, слова Королевы отзывались в душе честолюбца неземным блаженством. Правда, работу, которую последние три - четыре года вело руководимое им ведомство, нельзя было назвать слишком успешной. Последние провалы в Индии и, особенно, в Персии отзывались в его душе щемящей болью.
   Бурное развитие европейской промышленности требовало всё большего количества энергоносителей, а угольные концерны с трудом справлялись со всё возрастающим спросом на их продукцию. Предметом пристального изучения учёных многих стран стала чёрная и маслянистая жидкость, которую добывали из земли. Она обладала хорошей горючестью и выделяла при горении большое количество тепла. Местом большого скопления этой жидкости были пустыни и полупустыни, а населявшие их дикие племена, знали и использовали её ещё в шестом тысячелетии до нашей эры. Они называли её персидским словом нефт.
   Именно Персия со своими огромными запасами нефти, становилась лакомым куском для многих быстро развивающихся стран, каждая из которых хотела безраздельно владеть этими несметными богатствами.
   Персидские ковры и, выращиваемый здесь хлопок, были востребованным товаром и на Востоке, и в Европе, однако нефть становилась самым притягательным товаром, который вывозился отсюда. Быстро развивающееся за океаном молодое государство, ставшее в последние годы чуть ли не главным потребителем хлопка, теперь тоже интересовалось персидской нефтью, и, как следствие, экономические интересы нескольких стран, включая Великобританию, не могли не столкнуться в этом регионе, переплетясь в тугой узел.
   Правившие Персией с конца восемнадцатого века Каджары, умело стравливали между собой враждующие державы, чем получали для себя ощутимую выгоду. Многие дальновидные политики России и Великобритании понимали, что сейчас открытые военные действия против Персии, не решат всех поставленных перед ними задач. Пока необходимо было действовать другими методами. Именно поэтому здесь шла широкомасштабная война разведывательных ведомств и дипломатических миссий.
  
   Русский князь Николай Ильич Муратов и англичанка Мэри Гранд, которой, наконец-то, удалось подавить в себе сильное волнение, стояли посреди огромного кабинета, ожидая появления его величественного хозяина.
   Она подняла глаза и невольно залюбовалась красотой интерьера. Куполообразный потолок, который поддерживали колонны с лепниной. Стены, обитые тончайшим китайским шёлком и удивительной красоты ваза из уральских самоцветов. Изящная резная мебель и большой портрет нынешнего императора, выполненный рукой талантливого русского художника. Всё это делало обстановку кабинета изысканно - роскошной.
   - Боже мой, неужели забитый и полудикий крепостной российский народ, мог сотворить такую неземную красоту?- мысленно спрашивала себя гостья. - Всё - таки русские - непостижимый народ!
   Несколько дней назад, курьер из столицы привёз очередной пакет, содержимое которого сильно взволновало князя Муратова. Вскоре Мария узнала, что они вместе с Николаем Ильичём приглашены в столицу для очень серьёзного и секретного разговора, который будет касаться дальнейшей судьбы Мэри и её дочери.
   Сейчас, стоя в хорошо натопленном кабинете, Мэри чувствовала нестерпимый холод, а это, обычно, не предвещало ничего хорошего.
   Небольшого роста толстенький мужчина, юрко вошедший в кабинет, галантно приложился к руке Мэри и пригласил гостей присесть, сказав, что разговор обещает быть долгим.
   Коснувшись сложившейся политической обстановки на Востоке, важный господин, обратился к Мэри с вопросом:
   - Я слышал, что Вы некоторое время находились у диких племён Африки, где постигли секреты воздействия на людей в процессе "намангичивания" и гипноза? Нам известно, что британская разведка давно бьётся над разгадкой тайны целенаправленного воздействия на людей и их психику, и, что за последнее время им удалось добиться в этом существенных результатов. Мне известно так же, что лично Вы, с успехом смогли применить полученные знания на практике и передали методику зомбирования лорду Кемптону.
   Мэри пристально взглянула на внимательно слушавшего Николая. Важный человек уловил её многозначительный взгляд и сказал:
   - Князь здесь не при чём. У нас имеются свои не менее надёжные источники информации, - и продолжил. - В сложившейся ситуации нам необходима Ваша помощь, и мы, веря в Ваше благоразумие, надеемся получить её. Государь в свою очередь, предоставит Вам и Вашей дочери не только убежище в нашей стране, но и ряд гарантий, которые, думаю, со временем Вам понадобятся.
   Он сделал небольшую паузу, как бы, давая гостям немного подумать, и продолжил:
   - Князь Николай обратился к нам с прошением признать Вашу дочь его законной наследницей, что сделало бы её не только законнорожденной, но и позволило получить княжеский титул. Думаю, положительное решение этого вопроса напрямую будет зависеть от Вашего согласия помочь российской империи.
   Он опять сделал паузу, во время которой Мэри отчётливо поняла на какой риск ради неё и её дочери идёт Николай. Она многозначительно взглянула на важного господина, как бы предлагая ему продолжить начатый разговор.
   - В настоящее время уже очевидно, что тот, кто получит безраздельное влияние на руководство Персии, тот получит исключительное право распоряжаться их богатейшими запасами нефти. России нужна не только нефть, но и контроль над отдельной, стратегически важной территорией Персии.
   Шах Реза - умный, властный и очень осторожный человек. Он выходец из дикого восточного племени, поэтому все попытки склонить его в ту или иную сторону заканчивались для людей, пытавшихся это сделать, слишком плачевно.
   Однако, и у сильных мира сего, бывают слабые места. В данном случае это его больной сын, которого шах хотел бы видеть своим приемником. Абу - его единственный сын, а на Востоке, как известно, не принято, чтобы власть в стране принадлежала женщине. Сломив волю сына, можно будет подчинить себе отца. Я слышал, Вы прекрасно говорите на фарси? - задал он вопрос, не требовавший ответа.
   - Кстати сказать, после выполнения этого задания, мы поручим Вам более лёгкое и приятное, от которого Вы вряд ли захотите отказаться. Вы же любите Лондон? И, говорят, неплохо разбираетесь в науках. Думаю, Ваша величественная подруга Виктория будет рада видеть Вас на открытии Выставки, устраиваемой её супругом.
   После Персии Вы отправитесь в Лондон, где Вас найдёт посланный нами человек. Он выскажет Вам наши пожелания относительно представленных на выставке экспонатов. Но об этом позже.
  
   Дорога до Персии была опасной и долгой, и у Мэри, которая по легенде стала Фатимой, было достаточно времени, чтобы осмыслить суть задания. Ещё не видя больного ребёнка и шаха, она уже прониклась к ним жалостью, потому что понимала, что сейчас любящий отец - шах Реза, оказался в такой же ситуации, в какой оказалась некоторое время назад сама Мэри.
   - Меня тоже "сломали" на любви к дочери и боязни за её будущее, - с отчаянием подумала она.
   Российская разведка провела грандиозную подготовительную работу, прежде, чем "целительница из индийского Пенджаба Фатима" была представлена властелину страны и допущена к его сыну.
   Мэри жила в богато убранных комнатах на женской половине дворца Голестан, а в помощь ей было предано несколько женщин - помощниц, обязанных беспрекословно выполнять все её указания. Она понимала, что все они - "глаза и уши" не только любящего отца, но и людей, главной обязанностью которых, было не допустить врагов к будущему наследнику, поэтому старалась быть с ними осторожной.
   В окружении шаха было хорошо известно, что на полуострове Индостан господствуют англичане, а Пенджаб, откуда "она была родом", несколько лет назад стал частью Британской Индии, поэтому, возможно, что в начале её воспринимали, как британского лазутчика, однако сейчас это никак не проявлялось. Даже то обстоятельство, что Фатима, имевшая мусульманское имя и свободно говорившая на фарси, была явно европейской женщиной, не стало препятствием тому, чтобы назначить её главной целительницей наследника. Властелин страны и любящий отец, казалось, был готов продать душу дьяволу, лишь бы его единственный сын снова был здоров.
   С первого дня за ней негласно присматривали, а каждое приготовленное ей снадобье, прежде чем попасть к наследнику, пробовалось одной из женщин-помощниц.
   Отрадным было то, что Фатиме сразу же удалось поставить шаху несколько условий, большая часть из которых была выполнена. Ей разрешалось в любое время появляться на базаре и покупать необходимые компоненты для приготовления лекарств, а также выезжать, в окружении охранявших её всадников, за родниковой водой в отдалённые горные селения. Через месяц, ей уже казалось, что она провела в Персии ни один год, привыкла к их нормам жизни и обычаям. Дабы не привлекать к себе излишнего внимания, она носила ту же одежду, что и местные женщины, правда, парандже, всё-таки предпочитала чадру.
   И только щемящая сердце тоска по дочери и Альберту, временами, уносила её мысли в Россию и Великобританию.
  
   Посещая утром восточный базар, Мэри заговорила с торговцем из Индии на его родном языке, а вечером была серьёзно предупреждена о невозможности такого её поведения в дальнейшем. Она помнила, насколько жесток и не прогнозируем Восток, но всё-таки решила рискнуть, и обратилась к шаху, пришедшему посмотреть на процесс лечения сына, за разъяснениями.
   - Для лечения мне нужны редкие травы и минералы. Торговец - индус плохо понимает Ваш язык. Так же плохо он понимает английский. Поэтому только на его родном языке я могу объяснить ему, какие травы я хочу от него получить,- пристально глядя в глаза властелину и чётко произнося каждое слово, говорила Мэри.
   Жестокий властелин не мог понять, что начинает происходить с его разумом, когда он разговаривает с этой белокурой красавицей. Могучий и грозный тигр на глазах превращался в уступчивого котёнка. Вот и сегодня ей удалось убедить грозного правителя в правильности её поступка.
  
   Впервые увидев наследника, Мэри прониклась к нему жалостью и состраданием. Будущий правитель оказался тринадцатилетним мальчиком - инвалидом. Абу было всего семь лет, когда отцу подарили молодого арабского скакуна. Он гарцевал так красиво и благородно, что мальчик долго не мог оторвать восторженного взгляда от красавца - коня, покрытого дорогой попоной. Не прошло и недели, как настырный мальчишка смог упросить любящего его слугу разрешить ему "только посидеть в седле" прекрасного скакуна.
   Конь впервые, получив в наездники ребёнка, долго перебирал копытами и фыркал, широко раздувая ноздри. Глаза Абу, гордо восседавшего на красавце - скакуне, горели от мысли, что сейчас этот гордый конь покорится ему - будущему властелину великой страны. Никто не смог заметить того момента, когда мальчик, резко, пришпорил коня.
   Трагедия произошла в считанные секунды. Конь легко сбросил с себя седока, запутался в поводьях, которые упавший Абу не хотел отпускать, споткнулся и, завалившись на бок, накрыл собой ребёнка.
   Отсечённая голова слуги, не исправила сложившегося положения. Мальчик был сильно травмирован и, если бы ни придворный доктор, получивший образование в Европе, наверняка, бы умер. Консилиум европейских врачей, которым, в случае излечения наследника, были обещаны несметные богатства, пришёл к выводу, что мальчику может помочь только чудо
   Абу был почти прикован к постели: его ноги начали усыхать, а постоянные боли в спине не давали ему возможности подолгу сидеть.
   Мэри медленно, сантиметр за сантиметром ощупывала каждый позвонок и мышцы на ногах мальчика. Знания, полученные в Индии и во время африканского плена, оказались сейчас как нельзя кстати.
   После тщательного осмотра стало ясно, что один из позвонков выбит и зажимает нервные окончания, поэтому даже незначительные движения вызывают у мальчика нестерпимые боли. Долгое лежание привело к застойным явлениям в лёгких, которые сопровождались надрывным кашлем. В довершение всего, у мальчика было сильное заикание - последствие перенесённого стресса. Всё это делало единственного наследника совершенно непригодным к роли правителя страны.
   На время, забыв об истиной цели своего приезда, Мэри Гранд приступила к длительной борьбе за выздоровление мальчика. Она старалась не думать о том, что в случае неудачи, её может постигнуть участь, не уследившего за ним, слуги, а все её мысли были направлены только на выбор правильного и эффективного лечения.
   Горячие ванны, задачей которых было расслабить мышцы мальчика, давали возможность проведения менее болезненного массажа, а данная мальчику надежда на выздоровление, делала Абу более уверенным в себе. Он мужественно терпел сильную боль, из его уст ни разу не вырвался крик о пощаде, и только глаза - угольки выдавали муки, которые переживал этот, по сути дела, ещё ребёнок.
   Прошло полтора месяца интенсивного лечения, прежде чем Мэри поняла, что мальчик находится на пределе сил. Он был слишком слаб и измотан постоянным кашлем, поэтому следующий этап болезненного массажа, вряд ли, смог бы выдержать. Приготавливая общеукрепляющие снадобья, она стала добавлять в них небольшое количество опия, и, в конце - концов, обезболивание дало свои результаты. У Мэри появилась возможность более глубоко проникать в мышцы, которые должны были со временем стать тем корсетом, который будет держать повреждённый позвонок в нужном положении.
   Время тянулось слишком медленно, однако, с каждым днём сдвиги в здоровье мальчика становились всё более различимыми и со временем стали видны даже окружающим. Благодаря лечению травами и дыхательным упражнениям, у Абу почти пропал кашель. Его сон стал спокойным и длительным, а на оливковой коже стал проступать здоровый румянец. Молодой организм и огромное желание мальчика выздороветь, были большим подспорьем Мэри в её нелёгкой борьбе с болезнью. Отец ребёнка не мог поверить в чудесное исцеление и готов был осыпать целительницу несметными богатствами.
   Серьёзные проблемы появились, как это бывает, неожиданно. Одна из женщин - прислужниц, принимавшая снадобье, предназначенное наследнику, уже в третий раз начинала бесноваться. После первых же глотков она начинала биться в судорогах и теряла сознание. Мэри не могла понять причины такой реакции, и ей, в который раз, пришлось отменять свои назначения.
   Другие женщины, принимавшие снадобья чувствовали себя хорошо, и только реакция Зухры была не предсказуема. Три дня без приёма лекарств, сразу же сказались на самочувствии больного. Он стал подкашливать, плохо спать, а боли в ногах и спине обострились с новой силой.
   Не взирая на очередной обморок Зухры, Мэри запретила отменять приём снадобья. Быстрый выход женщины из обморочного состояния и прекращение судорог насторожили её, а следующие два дня принесли окончательное подтверждение догадкам.
   Зухра внезапно вышла из обморока и, выбив из рук Мэри плошку со снадобьем, начала заламывать руки и кричать:
   - Я не позволю "самозванке Фатиме" отравить единственного наследника.
   Мэри отчётливо поняла, в какой опасности находилась всё это время.
   - Только благодаря своей осторожности и строжайшему запрету подпускать кого- то ещё к приготовлению снадобья, я спаслась от неминуемой гибели, - поняла целительница.
   Вскоре выяснилось, что Зухра должна была отравить наследника, взвалив вину за смерть Али на ненавистную ей Фатиму.
   Брат Зухры долгое время был придворным лекарем и имел большое влияние на правителя. Несколько лет назад, завербованный англичанами, он, используя отцовские чувства шаха, очень удачно лоббировал интересы своих хозяев. Он убеждал отца в невозможности выздоровления сына на родине и предлагал переправить больного мальчика в Лондон. Оттуда, умело играя на отцовских чувствах, можно было бы существенно влиять на политику иранского правителя.
   Шах почти поверил в невозможность выздоровления и в то, что жизнь наследника теперь полностью зависит от придворного лекаря. Однако, появившаяся во дворце Фатима, сумела в короткие сроки доказать убитому горем отцу обратное.
   Опальный лекарь лишился не только влияния на шаха, но и солидных подачек от англичан, которые за потраченные на агента деньги, всё ещё продолжали настойчиво требовать от него немедленного решения их проблем.
   С появлением Фатимы и улучшением здоровья Абу лекарь, как потерпевший фиаско, был разжалован и выведен из ближайшего окружения шаха. Именно тогда, они с сестрой придумали план, о котором рассказала Зухра, заключённая в зиндан и подвергнутая там жесточайшим пыткам.
   Ухудшение состояния мальчика, прекратившего принимать лекарства и последующая за этим смерть, должны были решить сразу две задачи. Мешавшая им Фатима, умирала в страшных муках, а лекарь, не раз предупреждавший властелина об опасной целительнице, возвращал себе не только потерянное место при дворе, но и былое влияние на него.
   После казни придворного лекаря и его сестры, Мэри стала внимательно присматриваться к своему окружению, потому что не ждала ничего хорошего ни от одной из враждующих сторон.
   Её поход на базар всегда заканчивалось посещением лавки, где Фатима покупала восточные сладости. Хозяином этой лавки был сильно загоревший и отпустивший бороду князь Николай Муратов. Он почти не отличавшийся от заезжих купцов, великое множество которых было на здешних базарах, поэтому более надёжного связника нельзя было и придумать.
  
   Сегодня ей никак не удавалось прочитать полученную от князя Муратова записку. Абу, впервые за долгое время, попытавшийся встать на ноги, почувствовал сильное головокружение, и чуть было не упал, резко наклонившись спиной назад. Ей с трудом удалось подхватить падающего мальчика, вокруг которого в этот момент, почему-то не оказалось женщин - помощниц.
   Следующие несколько минут она провела в полной растерянности, не зная, как ей следует поступить. Женщины, вместо того, чтобы принять из её рук мальчика, с воплями о пощаде повалились к её ногам. Под их громкие крики ей самой пришлось донести мальчика до постели и начать осматривать его спину. Мышцы, которые она так долго разрабатывала массажем и укрепляла иглоукалыванием, не подвели и не позволили позвонку сдвинуться с места. Слёзы радости выступили на глазах Мэри.
   Через полчаса шах, извещённый о случившемся, с перекошенным от злобы лицом появился на женской половине дворца. Охранник и "преданный пёс" правителя Муса с налитыми кровью глазами ждал приказа своего хозяина, готовый голыми руками растерзать провинившихся женщин.
   - Повелитель, взгляните, какие успехи делает Ваш сын, - как можно мягче заговорила Мэри.- Эти женщины не в чём не виноваты. Я сама хотела, чтобы мальчик сильно испугался. Это может помочь лечению.
   Шах с недоверием посмотрел на целительницу, а, уходя, предупредил:
   - Завтра я лично буду присутствовать при лечении наследника!
   Только ложась спать, Мэри смогла прочитать записку связного. Николай предупреждал её о том, что среди женщин - помощниц осталась одна или две сторонницы бывшего лекаря, завербованные англичанами, и умолял Мэри быть предельно осторожной. Далее он писал:
   - Руководство торопит тебя с решением вопроса о предоставлении России возможности участвовать в строительстве железной дороги вблизи наших южных границ. Завтра на приёме будет присутствовать российский посол, который ещё раз поставит перед правителем страны эту проблему. Руководство надеется, что нажим с двух сторон сможет ускорить решение этой проблемы.
   Перечитав записку ещё раз, Мэри снова задумалась о предупреждении Николая.
   - Выходит сегодня, защищая женщин, я спасала и своих врагов? Кто это может быть? Нужно будет внимательнее ко всем приглядеться.
   Тихие звуки зурны, доносившиеся из сераля, наконец-то, дали ей возможность немного расслабиться, а пришедший с ней сон, незаметно заключил её в свои объятья.
   Несколько последних недель она совсем не видела снов, и это казалось ей странным. Раньше, почти каждую ночь, ей снился Альберт и их красавица дочка. Она видела заснеженную Россию и утопающую в зелени Индию, и только дождливой Великобритании, которую она так полюбила, в её снах совсем не было места.
  
   Сегодня грозный шах присутствовал при лечении сына. Мэри немного волновалась, но решила не прерывать занятия, где главным лечебным приёмом было введение Али в состояние гипнотического сна. Усадив мальчика среди подушек, она зажгла свечу и заставила его смотреть сквозь ровно горящее пламя. Через некоторое время она начала давать команды мальчику, а тот усердно повторял за ней слова и даже целые фразы. Отец не верил своим ушам. Мальчик, хотя и сильно растягивал слова, но почти не заикался.
   Целительница начинала пугать грозного властителя. Видимо, не зря последние несколько дней, одна из женщин - прислужниц нашёптывала ему, что Фатима - страшная колдунья, и её нужно немедленно убрать от наследника:
   - Вначале Али станет поправляться, а потом умрёт, потому что колдунья заберёт его душу. Она уже предпринимала попытки сделать это. Душа мальчика несколько раз покидала тело, но возвращалась назад. Я видела это собственными глазами! - уверяла она. - Мой господин, наступит день, когда покинувшая тело душа Абу, не вернётся
   Прошло ещё некоторое время, прежде чем шах обратился к Фатиме с вопросом:
   - Можешь ли ты вылечить мне потерянный несколько лет назад палец?
   Он вытянул вперёд левую руку, на мизинце которого отсутствовали две фаланги.
   - Я потерял палец несколько лет назад, но временами он начинает болеть так, будто бы находится на прежнем месте, - объяснил правитель.
   Мэри боялась последствий, но ей всё же пришлось ввести шаха в состояние гипноза. Эффект был потрясающим. Грозный и мужественный властелин так легко вошёл в нужное состояние, что ей не составило большого труда внушить ему всё, что она хотела.
   Отныне Абу, ещё плохо державшийся на ногах, по приказу отца, присутствовал на всех, проводимых им, приёмах и переговорах. Он восседал в кресле, обложенный со всех сторон красивыми, расшитыми золотом подушками, смотрел и слушал, как отец принимает иностранных послов и гостей двора.
   Сегодня во дворце ждали русского посла, с которым предстоял серьёзный и тяжёлый для обеих сторон разговор, и шах приказал Фатиме всю протокольную часть находиться в зале приёма недалеко от наследника.
   - Вы должны проследить, чтобы наследника правильно посадили, а, когда начнутся переговоры, покинете зал. Позже Вас известят, когда Абу можно будет забрать. Сколько времени он может просидеть без ущерба для здоровья?
   - Не более полутора часов, если после протокольной части он сможет немного полежать, - ответила целительница.
   - Муса, пусть после протокольной части сделают перерыв! - приказал он слуге.
  
   Российская дипломатия помогла шаху в решении некоторых очень важных для его страны проблем, и сейчас русских послов принимали при дворе более приветливо, чем англичан. Те же, в свою очередь, никак не хотели мириться с нынешним положением дел, поэтому требовали от своего дипломатического и разведывательного ведомств, скорейших результатов. В жесточайшей дипломатической войне и невидимой борьбе двух сильнейших разведок мира, России пока удавалось достигать хоть и шаткого, но всё же перевеса.
   Иван Головин, недавно назначенный послом в Персию, на мгновение остановился, увидев в свите шаха, Мэри Гранд. Не смотря на то, что её голову покрывал хиджаб, а широкое муслиновое платье скрывало идеальную фигуру, Иван узнал бы её даже среди тысячи восточных женщин, одетых в паранджу. От неё веяло родным и волнующим.
   Встретившись с ним взглядом, молодая женщина испытала два диаметрально противоположных чувства. С одной стороны, это был страх быть раскрытой, с другой, - тепло и нежность от нахлынувших воспоминаний о первой и незабываемой любви.
   - Как подчас бывает трудно совладать с собой! - отметила она для себя.
   Позже, в посольстве, разговаривая с посвящённым человеком, Головин узнал о том, что вся самая серьёзная секретная информация, которая ложится к нему на стол, поступает исключительно от Мэри Гранд, ставшей несколько месяцев назад целительницей Фатимой. Вся эта информация заставила его теряться в догадках.
   - Как англичанка Мэри Гранд, владеющая приносящими огромные прибыли рудниками, вдруг превратилась в агента русской разведки? Может быть тогда, на корабле, когда она говорила о своей особой миссии, она уже была завербована ? - спрашивал он себя, и тут же отвечал:
   - Этого не может быть. Она была совсем юной девушкой. Наивной и пугливой.
  
   Мэри на свой страх и риск проводила гипнотические сеансы с шахом, теперь посещавшим сеансы лечения сына каждую неделю. Повелитель становился податливым и давал Мэри исчерпывающие ответы на задаваемые ей вопросы. Благодаря её стараниям, этот сатрап всё чаще принимал решения в пользу России, чем наносил ощутимый урон Великобритании.
   - Последнее время результаты многих переговоров миссии с шахиншахом Резой через короткое время и в мельчайших деталях становятся известны российской стороне. Делайте, что хотите, но источник утечки должен быть найден. И немедленно! - вычитывал своих подчинённых представитель британской стороны.
   Именно поэтому, британская разведка буквально сбилась с ног, ища источник утечки секретной информации, однако пока все попытки найти его терпели фиаско.
   Беда, как известно, никогда не приходит в одиночку. Местная болезнь, от которой князь Муратов шестые сутки метался в бреду, свалила его в одночасье, и, лишившаяся связи Мэри, который день не находила себе места от неизвестности.
   Вместе с этим пришла новая беда в лице одной из женщин-помощниц, которая, несмотря на строжайший запрет, неожиданно появилась в комнате, где Фатима проводила сеанс гипноза. То, что она там увидела, повергло её в шок. Сидевший напротив целительницы грозный повелитель, был "податлив как ягнёнок, а молодая женщина повелевала им, заставляя его отвечать на её вопросы".
   С криками и призывами к Аллаху, она спешно покинула комнату. Охваченная волнением Мэри с большим трудом смогла вывести шаха из состояния гипноза до появления охраны.
   Ворвавшийся в комнату целительницы Мусса, увидел своего повелителя живым и здоровым, правда, присмотревшись внимательнее, всё же отметил, что госпадин выглядит слишком усталым и вялым.
   Весть о том, что Фатима использует колдовские чары против их повелителя, быстро разнеслась по всему дворцу.
   Англичане долго не могли поверить в полученное известие. То, что секретная информация уходила от самого шаха, находившегося в состоянии гипноза, повергло их в шок. Кемптоном было срочно принято решение выкрасть целительницу, буквально набитую, ценнейшей информацией. Ставка делалась на подругу погибшей Зухры, которая должна была подмешать в чай Фатимы усыпляющий порошок. Всё остальное должны были сделать, подкупленные ей охранники.
   Заговорщики опоздали всего на несколько часов. По приказу шаха Фатима была схвачена и брошена в зиндан, и теперь Мусса, которому было не понятно, почему повелитель всё ещё медлит, с нетерпением ждал приказа, чтобы лично принять участие в казни "колдуньи".
   Николай, изредка приходивший в себя, и уже знавший о том, что произошло с Мэри, делал попытки встать и кинуться спасать любимую женщину.
   Иван Головин, получивший известие о том, что Мэри Гранд стала узницей шаха, метался по комнате, ища выхода из сложившейся ситуации. Он судорожно соображал, как можно облегчить муки Мэри во время пыток, прекрасно осознавая, что ещё никому не удавалось вернуться живым из каменных мешков шахской тюрьмы.
  
   Всё указывало на то, что подготовка к предстоящей операции станет беспрецедентной. Мощная агентурная сеть британской военно - морской разведки в Персии была полностью задействована в предстоящей операции и со дня на день ждала приказа. В случае крайней необходимости, предполагалось подключить к выполнению задания высокопоставленных лиц из окружения самого шаха Резы, которых англичане длительное время "подкармливали" и держали на самый крайний случай.
   Мэри сбилась со счёта, отсчитывая дни, проведённые в глубоком каменном колодце. Ночные кошмары, сменялись бессонницей, а кровососущую мошкару, слетавшуюся днём на зловонные испарения из колодца, заменяла жалящая и жужжащая ночная братья. Распухшие от укусов руки и тело, не перестававшее ныть в липкой грязи, делали её короткий сон поверхностным и чутким.
   Временами на неё нападало отчаяние. Она чувствовала, что начинает терять не только физические, но и духовные силы, и только мысли о дочери и Альберте заставляли её собирать в кулак остатки воли и сопротивляться.
   Обычно, после полуденного намаза, охранник спускал ей на длинной верёвке воду и немного овощей - её скудное пропитание на весь предстоящий день. Сегодня еду принесли рано утром, и, судя по ней, вскоре должно было произойти что-то неординарное. В опущенной корзине был виноград, лепёшка и, так любимые ей, финики.
   Прошло ещё несколько томительных часов, прежде, чем два охранника, вывели пленницу в тюремный двор. Давно смирившись с мыслью о скорой смерти, она не боялась её, и лишь представления о пытках, через которые ей предстоит пройти, заставляли сердце пленницы сжиматься. Поэтому возникший внутри её страх и жуткий холод, вырвался наружу сильной дрожью.
  
   Несколько дней назад Абу почувствовал себя плохо. С каждым новым днём состояние ребёнка ухудшалось буквально на глазах, а сегодня он уже не смог приподняться с постели. Долго колебавшийся отец, всё-таки сломался и приказал немедленно доставить пленницу в покои сына.
   Женщины, ранее боявшиеся поднять на неё глаза и беспрекословно выполнявшие все её приказания, сейчас смотрели на неё свысока.
   - Раб, поднявшийся с колен, сразу начинает искать себе другого раба, - с усмешкой констатировала Мэри.
   Сильно исхудавшая, грязная и оборванная она, не могла предстать перед наследником в таком виде, поэтому приготовленная для неё ванная, с набросанными туда лепестками роз, показалась ей пиром во время чумы.
   Мальчик, действительно, был очень плох. Несколько дней назад он поскользнулся на мраморной лестнице и больно ударился о ступеньку коленом. Панический страх, что он не сможет больше ходить, подвёл его к мысли о том, что ему лучше совсем расстаться с жизнью. Абу перестал принимать еду и отвары трав, которые ему готовила одна из престарелых тётушек, и сейчас выглядел сильно осунувшимся и потерявшим интерес к жизни старичком. Сильная боль в спине и колене не давала заснуть ночами, вконец изматывая ещё не окрепший организм.
   Когда Фатима присела на край постели мальчика, что категорически запрещалось прислуге, он приподнялся и обнял её за шею.
   - Фатима, ты вернулась! Скажи, я смогу снова ходить или мне лучше отправиться к Аллаху?
   Вошедший в комнату отец, услышавший слова сына и увидевший трогательную сцену, не смог сдержать ярости.
   - Ты -колдунья! - взревел он. - Я знаю, ты хочешь отнять душу моего мальчика!
   И Мэри, которой нечего было терять, взорвалась:
   - Если бы вы любили своего сына, то не говорили бы таких глупостей, а сделали бы всё, чтобы ему помочь. Что Вам моя жизнь? Ничто! А жизнь сына? Возможно, я в чём-то и виновата, но я старалась облегчить его и Ваши муки. Теми методами и средствами, которыми я владею!
   Она никогда не видела такого животного страха в глазах прислуги. Лицо шаха и его глаза налились кровью, выступающий на шее кадык задёргался, а рука потянулась к кинжалу.
   - Пусть он убьёт меня,- совершенно равнодушно сказала себе Мэри. - Так я хотя бы смогу избежать тех истязаний, которые выпали на долю несчастной Зухры.
   И в этот момент глаза сына и отца встретились. Такого поединка темпераментов и воли, Мэри ещё никогда не приходилось наблюдать. Чем дольше они смотрели друг на друга, тем сильнее разгорались глаза - угольки мальчика.
   - Да, это будет властный и жестокий правитель, - подумала Мэри и грустно добавила: - Если доживёт.
   Резко развернувшись и, ничего не сказав, отец покинул комнату сына. Трудно сказать, о чём в тот момент думали отец и сын, но ей показалось, что отец всё-таки смог понять простую истину:
   - Сын никогда не простит ему Фатимы, дающей ему надежду на выздоровление, а, когда отец станет немощным и старым, его участи не позавидует самый последний раб.
  
   Мэри заботилась о больном мальчике так, как заботилась бы, наверное, только о своей любимой дочке. Даже охрана, была поражена отношением целительницы к сыну грозного правителя, который ещё несколько дней назад готов был лишить её головы. Восточные люди, кодекс чести, которых требовал мщения, не могли постичь такой преданной любви и нежности опальной Фатимы к мальчику- инвалиду.
   Русская разведка продолжала разрабатывать планы спасения Мэри, однако позиции русской агентуры при дворе были слишком слабы, а без этого операция по её освобождению изначально была обречена на провал.
   Кемптон, следивший за подготовкой операции "Фатима", не жалел на это ни сил, не средств. Если бы он знал, с кем его людям пришлось иметь дело, то лично бы посетил Персию.
   Английский военный корабль, на котором планировалось переправить похищенную женщину, уже прошёл Оманский пролив и вскоре должен был отшвартоваться в одном из портов Персидского залива. Было ясно, что дата тщательно подготовленной операции, определена, и вся агентурная сеть держится в тревожном ожидании сигнала о её начале.
   Иван Головин приложил максимум усилий, чтобы подготовить переправку больного князя Муратова в Россию, и до сих пор не понимал его упорного сопротивления и ничем не обоснованного отказ покинуть Персию. Лишь известие о том, что его миссия в этой стране выполнена, а женщина, с которой он работал, погибла в зиндане, заставила больного связного согласиться на отъезд.
   Головин и не думал обманывать Николая, говоря о гибели Мэри. После того, как целительница снова попала к мальчику, по городу был распущен слух о казни "колдуньи". Этим шах "убивал сразу двух зайцев". Во - первых, сын мог вновь продолжить лечение, а, во-вторых, этим он смог заткнуть рты тем, кто стал распространять слухи о том, будто бы "шах Реза - посланец Аллаха на земле, стал слишком слаб и смог поддаться белой женщине - колдунье".
   Прошло чуть больше полутора месяцев, прежде, чем дипломатическая почта принесла русскому послу трагическое известие. Оно гласило:
   С прискорбием сообщаем Вам, что князь Николай Ильич Муратов так и не смог вылечиться от незнакомой европейцам болезни, и скончался в своём имении под Санкт-Петербургом.
   Забытая, как казалось, всеми Мэри прилагала максимум усилий для того, чтобы Абу мог справиться с недугом. Мальчик, вновь поверивший в чудесное выздоровление, старательно делал дыхательную гимнастику и несложные физические упражнения, а тренировки в разговорной речи стали для него таким же священным занятием, как ежедневный намаз.
   И плоды титанического труда не могли не сказаться. С каждым днём речь мальчика становилась более чёткой и понятной, а движения ног и спины - уверенными.
   Мэри проводила очередное занятие с Абу, когда он приказал женщине - помощнице, в обязанности которой входил не столько присмотр за больным, сколько за самой Фатимой, удалиться и принести ему родниковой воды. Во время её отсутствия мальчик быстро и сбивчиво зашептал:
   - Твои друзья хотели помочь тебе бежать, но девушка была схвачена. За это "любимую Фатиму" снова отправят в зиндан.
   Абу волновался и от этого заикался ещё сильнее. За то короткое время, что отсутствовала надсмотрщица, Мэри так и не удалось выяснить:
   - Что это за друзья и откуда взялась, решившая помочь ей, девушка?
   В знак благодарности, она погладила мальчика по вихрастой голове, а, он, прильнув к ней, позволял такое проявление нежности. Быстро вошедшая в комнату женщина, обратившись к наследнику, зло произнесла:
   - Такие нежности с прислугой не простительны будущему правителю страны!
   Он моментально напрягся, а два чёрных глаза - уголька вспыхнули недобрым светом, через секунду превратившимся в грозовой разряд.
  
   Когда шефу британской разведки доложили о провале агента, которая должна была посвятить Фатиму в детали побега, он не стал отменять операцию, а, используя запасной вариант, перенёс побег на ближайшую ночь. По плану, девушка из окружения жены шаха должна была провести целительницу безопасным путём в сад и передать в руки надёжного человека. Тот, в свою очередь, должен был доставить её до поджидавшей в укромном месте повозки, которая доставила бы беглянку в английское посольство.
   После предварительного допроса, Фатиму предполагалось переправить на поджидавший военный корабль, который доставил бы её в распоряжение ведомства лорда Кемптона.
   Мэри долго не могла заснуть, обдумывая своё незавидное положение. Улучшение состояния мальчика неумолимо приближало тот день, когда ей снова предстоит стать узницей зиндана или погибнуть. Она всё ещё не испытывала страха от приближающейся смерти, но, каждый раз вспоминая о пытках, её охватывал животный страх. Ещё большим страхом для неё были крысы, несметное количество которых было в комнатах пыток.
   Лёгкие и осторожные шаги за дверью отвлекли её от тревожных дум. Это не были шаги охранников, которые, обычно, не скрывали своего присутствия. Лицо молодой девушки, жестом звавшей Фатиму последовать за ней, невозможно было рассмотреть. Мэри быстро накинула на себя платье, прикрыла голову и руки и последовала за ночной гостьей. Они шли быстрым шагом по закоулкам дворца, в которых девушка, судя по всему, прекрасно ориентировалась.
   Беглянка не могла точно сказать, сколько времени длилось их путешествие, прежде, чем они оказались в саду. Девушка - проводник крепко сжала её руку. Это означало, что им следует остановиться.
   Благоухание сада и медленно выплывающий из-за тучи диск луны, всколыхнули в Мэри воспоминания об Альберте и той незабываемой ночи в Чилингемском замке. Сегодняшняя ночь, как и та, проведённая в замке с Албертом, обещала стать переломной в её, Мэри Гранд, жизни. Девушка сделала какой-то жест и из кустов появилась мужская фигура, показавшаяся беглянке знакомой.
   - Мне дальше нельзя,- услышала она тихий девичий шёпот.- Али проводит вас до повозки.
   Лицо мужчины скрывала повязка, которую, обычно, носят погонщики верблюдов, ведущие караваны через пустыню. Он взял женщину за руку и, молча, потянул за собой. Мэри еле успевала за юрким молодым мужчиной. Подол её длинного платья то и дело цеплялся за ветки, и ей часто приходилось останавливаться. Она заметила, что это сильно раздражает проводника, поэтому, сильно обозлившись на себя, почему-то неожиданно по-английски спросила проводника:
   - Нельзя ли бежать чуть-чуть помедленнее?
   От неожиданности мужчина резко остановился.
   - Госпожа, это Вы? - спросил мужчина на языке родной Индии.
   Без сомненья это был Раджив. Мэри кинулась на шею слуге, выразив крепкими объятьями всю радость нечаянной встречи.
   Вновь выглянувшая из-за туч луна, сделала дальнейшее передвижение беглецов небезопасным, и они затаились в зарослях кустарника.
   - Раджив, как ты узнал, что мне нужна помощь? - быстро зашептала Мэри.
   - Из-за Вас, моя госпожа, подняли на ноги всю военно - морскую разведку. Я провожу Вас только до повозки, а в Лондон Вы поедите с кем-то другим. Я и предположить не мог, что после того, как с Вами и Вашей дочерью поступил лорд Кэмптон, Вы снова будете служить в его ведомстве.
   Скрывшаяся за тучами луна, вновь дала беглецам возможность двигаться дальше.
   - Раджив, я не могу сейчас попасть в руки Кемптона. Моя жизнь полностью в твоей власти, - поникшим голосом ответила Мэри.
   - Если мы не появимся в течение часа у повозки, за нами вышлют ещё несколько человек, поэтому оставаться здесь надолго, слишком опасно. У Вас есть надёжное убежище в этом городе?
   - Думаю, что да. - Ответила Мэри, подумав о жилище Николая.
   - Тогда спустимся по стене с этой стороны сада, где нас пока не ждут.
   Они двигались короткими перебежками по самым тенистым местам дворцового сада. Вскоре высокая изгородь, ставшая на их пути была, хотя и с трудом, но преодолена.
   - Раджив, я подумала и решила, что у нас есть возможность получить более надёжное убежище. Там нас вряд ли будут искать. Ты знаешь, где находится посольство России? - шёпотом спросила Мэри.
   Подходя к дверям посольства, беглецы заметили, что на улицах началось движение, не свойственное ночному городу.
  
   Князь Иван Головин, сидя у самовара, сам наливал беглецам горячий напиток. Он всё ещё не мог поверить в то, что Мэри Гранд, жива и здорова и сидит рядом с ним. Слушая рассказ беглянки, посол не сводил с неё счастливых и радостных глаз. Она была всё так же красива, правда, теперь не той девичьей красотой, а красотой молодой и сформировавшейся женщины. Не смотря на восточное платье, не свойственный европейскому лицу загар и появившуюся привычку прикрывать голову и руки, в ней сразу можно было узнать европейскую женщину.
   Она рассказала о том, что ей пришлось пережить за последние полтора месяца, о неожиданном побеге и о чудесной встрече с преданным Радживом. При этом, напряжение последних месяцев вылилось у Мэри в рыдания, которые рвали душу Ивана Головина на части.
   - Мэри, я не буду Вас больше ни о чём расспрашивать. Успокойтесь, самое плохое уже позади, - он нежно поцеловал её руку и, как бы украдкой, ещё раз заглянул в глаза Мэри.
   - Вам подготовили небольшую комнату с ширмой, где вы сможете побыть до утра и выспаться. К сожалению, не могу предложить каждому по отдельной комнате. Это может вызвать лишние подозрения у прислуги. Пока вы будете отдыхать, я попытаюсь прояснить обстановку в городе.
   Утро следующего дня принесло новые проблемы. За поимку беглецов было назначено огромное вознаграждение, а это означало, что теперь их будут искать не только англичане и люди шаха, но и все те, кто польстится на обещанные деньги.
   В южных портах, где позиции англичан были очень сильны, тщательно проверялись все отходящие от берегов Персидского залива корабли. Не остались без внимания и утлые судёнышки местных рыбаков. В то же время, путь до берега Персидского залива был слишком долог и труден. По этой причине южный вариант побега, был сразу же отвергнут.
   Путь через северную часть, где позиции России были сильнее, казался, более подходящим, хотя путешествие через горные хребты, а затем по Каспию было не менее опасным. Турецкое направление, после заявления Раджива о том, что англичане задействовали в операции "Фатима" свою турецкую агентуру, тоже становилось слишком опасным. Было ясно, что беглецам предстоит провести в посольстве ни один день, прежде, чем выход будет найден.
   Несколько часов за разговорами пролетели незаметно. Мэри с интересом слушала рассказ Раджива о том, как сложилась его судьба с того момента, как они оставили его в глухом афганском селении.
   - Хозяин лачуги Наджибула честно отрабатывал оставленные ему Бледстоном деньги, - рассказывал бывший слуга. - Местная бабка - повитуха около года ежедневно приходила в лачугу Наджибуллы, где поила меня отварами, делала какие-то примочки и накладывала дурно пахнущую мазь на давно затянувшуюся на груди рану. Когда я пошёл на поправку, хозяин хижины отвёз меня к священному для мусульман месту и долго молился там за моё выздоровление.
   Позднее я узнал, что сын хозяина погиб в войну, которая была между силами Ост- Индской компании и войсками Дост - Мухаммед - хана. Абдулла был ещё ребёнком, когда потерпевшие поражение и отступавшие англичане, вошли в их селение. Они не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Только через два дня безутешный отец нашёл обезглавленный труп своего сына, которого англичане увели из селения в качестве проводника. Они не брали в проводники взрослых мужчин, справедливо полагая, что те могли завести их в ловушку, а использовали для этого детей и подростков. С этого момента Наджибула поклялся, что будет помогать всем, кто воюет против убийц сына.
   Оказалось, что старик когда-то работал у англичан и неплохо понимал их язык. Когда я начал умолять Вас оставить меня в этом селении, опасаясь, что люди лорда Кемптона поймают и убьют Вас и девочку, старик решил, во что бы то ни стало, спасти вас. Он сам предложил Бледстону оставить меня в его лачуге, чтобы вам было легче оторваться от преследователей - англичан.
   Раджив на мгновение замолчал, видимо, вспомнив те тяжёлые дни.
   - Окрепнув, я платил одинокому старику сыновней любовью и уважением, не оставляя, правда, при этом мечты вернуться на родину.
   Потерпевшие поражение англичане так и не отказались от мысли прибрать к своим рукам лакомый кусок земли, через который проходили главные торговые пути из Индии, Центральной Азии и из стран Арабского Востока. Пуштунские племена, желавшие править своим народом, то и дело вступали в жестокие схватки с британскими солдатами.
   Однажды, на кабульском базаре, я столкнулся со своим дальним родственником, бывшим в услужении у англичанина, занимавшегося поставками продовольствия британским войскам. Через него, мне удалось устроиться в роту, которая отправлялась для охраны Британской военной миссии в персидском Исфахане. Мой план был очень прост: службой заработать немного денег и, добравшись до побережья Персидского залива, сесть на корабль, идущий в Калькутту.
   Я прослужил всего несколько месяцев, когда выяснилось, что разведкой разрабатывается операция по похищению "Фатимы из Пенджаба" и принято решение привлечь к ней выходцев из Индии, не имеющих местных корней. Мне досталось поручение - встретить беглянку в саду и вывести к повозке, которая доставила бы Вас в британское посольство.
   Мэри в который раз благодарила всех Богов, не оставлявших её в самые тяжёлые моменты жизни. Она боялась представить, что бы стало с ней, окажись ночью на месте Раджива кто-то другой.
   Прошло более двух недель нового "заточения", прежде, чем взволнованный князь Головин появился в проёме двери их убежища и сообщил:
   - Появилась возможность устроить вас на французский корабль, следующий в Марсель. Завтра утром вы отправитесь с надёжным человеком в селение на побережье Османской империи. Дорога через горные перевалы и опасные тропы, займёт более месяца, но другого выхода у нас нет. В селении рыбаков вы пробудете ещё несколько дней, и только потом вас переправят на корабль. Капитан Ламберни спрячет вас в трюме, а когда опасность быть найденными минует, он предоставит в ваше распоряжение небольшую каюту.
   Я отправил депешу, в которой известил нашего посла во Франции о вашем прибытии. Это, к сожалению, всё, что мы можем сейчас для вас сделать.
   Вечером, накануне отъезда, князь Иван пригласил Мэри в свой кабинет. Сегодня им предстояло проститься и, возможно, навсегда. Головин с чувством поцеловал руку вошедшей Мэри Гранд и пригласил её присесть. Он, как и Мэри, боровшаяся со своими чувствами, долго не мог начать разговор, и только неотрывно смотрел на неё грустными глазами.
   Он смотрел на неё точно так же, как в тот их последний вечер на корабле. В его взгляде было столько душевной боли и любви, что Мэри с новой силой ощутила всю гамму чувств, впервые родившихся в ней много лет назад. Они оба понимали, что стали другими и, возможно, совсем чужими друг другу людьми, но сейчас их роднили воспоминания об их первой и незабываемой любви.
   Солнце начинало вставать из-за горизонта, когда Раджив, облачённый в крестьянскую одежду, постучал в дверь кабинета и тихо сказал:
   - Госпожа, нам пора. Русский офицер ждёт нас у повозки.
   Прощаясь с Иваном, Мэри почувствовала, что ещё мгновенье, и она не выдержит, а из её глаз брызнут слёзы. Она уткнулась ему в грудь, будто ребёнок, ищущий защиты у своей матери. Это продлилось всего минуту, однако, этого времени ей хватило, чтобы взять себя в руки. Когда она подняла голову, в её глазах уже не было ни слезинки.
   - Благодарю тебя за всё. Да, хранит тебя Господь, - тихо сказала она, коснувшись лба Ивана губами.
   Поручик Алексей Стрешнев, которому Иван Головин поручил доставить беглецов в далёкое рыбацкое селенье, был одет в костюм крестьянина и ожидал беглецов во дворе. Рядом с ним стояла небольшая повозка, нагруженная большими тюками, в которую был впряжён ослик.
   - Всё это, - с иронией подумала Мэри, - обещает сделать путешествие незабываемым.
   - На лошадях было бы быстрее, - угадав её мысли, пояснил князь Иван. - Но крестьянская повозка в этих местах более безопасна. Тем более под этими тюками мы спрятали три револьвера и два клинка. Лошадей можно будет нанять только тогда, когда вы попадёте на территорию Османской империи.
   Мэри ещё раз поблагодарила Ивана за помощь, а он с чувством поцеловал руку любимой женщины.
   - Да хранит вас Господь! - прошептал князь еле слышно.
   Беглецы подходили к повозке, когда взгляд Мэри упал на руку, палец которой украшал перстень, подаренный ей когда-то шахом. Она быстро сняла его и протянула князю:
   - Князь, это Вам на память. Не престало крестьянке носить золотые кольца с бирюзой.
   - Дорогая, оставьте его себе. Мало ли что может случиться в дороге. Не нужно только, чтобы его ещё кто-то видел.
   До конечного пункта оставалось не более двух дней пути, когда повозка беглецов была замечена людьми, промышлявшими в здешних местах разбоем. Сделав ставку на своё численное превосходство и уверенные в скорой победе, грабители напали на беглецов средь бела дня. Бой был недолгим, но кровопролитным. Поручик Стрешнев оказался отличным стрелком и сразу уложил наповал троих нападавших. Раджив умело оборонялся добытой у неприятеля саблей до тех пор, пока не получил предательский удар ятаганом в спину. Подоспевшая Мэри, метнув клинок чётко в цель, чем лишила жизни последнего из нападавших.
   Итог столкновения был не утешительным: четверо убитых и трое раненых с одной стороны, и истекающий кровью Раджив, с другой.
   - Госпожа, корабль не будет ждать, а я опять задерживаю вас. Оставьте меня умирать здесь, - тихо сказал преданный слуга Мэри, продолжавшей накладывать тугую повязку на его кровоточащую рану.
   Она понимала, что рана слишком глубока, и Раджив всё равно погибнет от потери крови, но продолжала бороться за его жизнь. Мэри подбадривала умирающего друга словами, и только горькие слёзы, катившиеся из её глаз и оставлявшие светлые дорожки на её пыльном лице, выдавали истинное положение .
   - За что меня так жестоко наказывает жизнь? И почему люди, которых я так люблю, покидают меня один за другим? - не понимала она.
   Стрешнев, который сам перевязывал неглубокую рану на своей левой руке, предостерёг Мэри:
   - Раджив прав. Мы не можем рисковать. Сейчас нам нужно добраться до рыбацкой деревушки и оставить его там. Он не вынесет длительной дороги в Европу.
   Рыбацкая семья, увидевшая необыкновенной красоты перстень, готова была приютить на любой срок не только раненого Раджива, но и всю, неожиданно появившуюся в их лачуге, компанию.
   - Я заберу раненого и повозку на обратном пути, - сказал Стрешнев, прощаясь с хозяевами лачуги.
   Французский корабль, на котором Мэри пришлось добираться до Европы, почему-то не вызвал подозрения у турок и остался без проверки, поэтому беглянка сразу же получила в своё распоряжение небольшую каюту, где в гардеробе висело два европейских платья, а на столе лежал модный французский роман. По всему чувствовалось, что князь Головин очень хорошо оплатил услуги капитана Ламберни. Всё незапланированное путешествие отношение к пассажирке со стороны экипажа было вежливо - предупредительным, что позволило ей несколько успокоиться и расслабиться.
   По прибытии в Париж Мэри Гранд была принята российским послом, который сразу наделал ей массу комплементов. Было видно, что долгое пребывание во Франции сделало его большим почитателем противоположного пола, и только появление в кабинете, неприметного, но, видимо, важного господина, быстро охладило пыл дамского угодника. Представив Мэри вошедшему господину, посол галантно поцеловал гостье руку и, простившись, оставил их наедине.
   Князь Разумов торжественно обратился к Мэри:
   - От имени Государя нашего Александра, высоко оценившего Ваши заслуги перед Российской империей, я благодарю Вас и сообщаю, что он удовлетворил прошение, недавно скончавшегося князя Николая Ильича Муратова, относительно Вашей дочери. Теперь она законнорожденная княгиня Муратова и владелица всего оставленного им состояния.
   Остолбеневшая от полученного известия Мэри, не смогла, как в таких случаях требует этикет, поблагодарить князя. Она сильно побледнела, и только титаническим усилием воли не позволила себе лишиться чувств.
   - Вам нехорошо, сударыня? - обратился к ней князь. - Да, князь Муратов - это невосполнимая потеря для нашего государства. Но все мы служим Родине и готовы отдать за неё жизнь.
   - Причём здесь ваше государство? - зло подумала Мэри.- Разве можно чем-то, кроме моей израненной души, измерить эту потерю? За что небеса так жестоко наказывают меня?
   - Десяти дней, которые Вы проведёте в Париже, думаю, будет достаточно, чтобы Вы привели в порядок себя и свои чувства, - услышала она, как бы из тумана, голос князя Разумова. - Вам предстоит небольшая поездка в Лондон, о которой Вас предупреждали ещё в Санкт-Петербурге. Это будет скорее развлечением, чем работой. А пока, сударыня, отдыхайте. Ваша камеристка сейчас же займётся Вашим гардеробом. Прошу Вас высказать ей свои пожелания.
   Он вышел так же незаметно, как и вошёл.
   Последние дни перед отъездом в Лондон, её инструктировал человек Разумова, который учил Фатиму, вновь ставшую Мэри Гранд, на что необходимо обратить особое внимание на выставке и с кем из исследователей, желательно, завести тесное знакомство.
   Париж, который она так мечтала увидеть, остался в её душе лишь городом, где она получила ужасное известие о кончине Николая.
  
   Майское утро, толпы народа, множество экипажей, королевские войска, вид Хрустального дворца, построенного недалеко от Гайд-парка и занимавшего девять гектаров, заставили сердце Мэри Гранд биться быстрее. Жизнь затворницы в российском захолустье, с её редкими выездами на Восток, не позволяла Мери быть в курсе происходящих в мире перемен, поэтому достижения науки и техники, представленные на выставке, ошеломили её.
   Под звуки национального гимна, королевская чета в сопровождении старших детей и престарелого герцога Веллингтонского, героя битвы при Ватерлоо, торжественно вступила во дворец.
   Принц Альберт, не скрывавший счастья, произнёс речь, официально открывшую выставку. Виктория ограничилась приветствием собравшимся, а архиепископ Кентерберийский прочитал молитву.
   Когда хор начал исполнять "Аллилуйя" Генделя, дамы, присутствующие на церемонии потянулись за платочками. Некоторые из них не скрывали слёз умиления, счастья и гордости за свою великую страну. Сегодня вся континентальная Европа, истерзанная вихрями пронесшихся по ней революций, завидовала Англии, демонстрирующей политическую стабильность, техническое превосходство и процветание.
   Под оглушительные возгласы толпы королевская чета, сопровождаемая аристократами, известными представителями науки и искусства, а также Генри Коулом - автором этого проекта, начала неспешно обходить залы выставки.
   Альберт, ещё издали увидевший Мэри Гранд, и не сумевший скрыть своего волнения, стал объектом пристального наблюдения не только людей Кемптона, но и Виктории, извещённой о возвращении подруги.
  -- Мы рады Вашему возвращению, - первой начала разговор Виктория.
   - Альберт, Вас ждут гости выставки, а у нас свои женские разговоры. Ну, идите же, мой милый, - обратилась она к стоявшему в нерешительности мужу.
   Мэри поняла опасения подруги и, обратившись к Альберту, сказала:
  -- Это Ваш триумф, Альберт, и все жаждут видеть именно Вас. Идите к ним. Примите мои самые искренние поздравления.
   Когда несколько смущённые такой встречей Альберт удалился, Виктория начала расспрашивать Мэри:
  -- Где это Вы так долго пропадали? Лорд Кемптон тоже хранил загадочное молчание. Уж не любовь ли, моя милая, так надолго задержала Вас в путешествии? Я хочу знать абсолютно всё о своей дорогой подруге. Надеюсь, мы сможем видеть Вас сегодня в опере? Или на приёме в честь восьмидесятидвухлетия герцога Веллингтонского? Приглашения Вам посланы.
  -- Путешествие было не очень приятным, поэтому мне не хотелось бы сегодня портить воспоминаниями впечатление от всего увиденного здесь. - Мэри решила прервать неприятный разговор, переключив внимание Виктории от своей персоны на Выставку.- Это грандиозно!
   Осмотреть за один день все залы выставки было не возможно, и в половине второго Виктория с Альбертом вернулись в Букингемский дворец.
   Разговор королевы о подготовке выставки и её экспонатах был не менее важен для Мэри, чем встреча с Альбертом.
   Мэри Гранд умела быть благодарной и ни на минуту не забывала о том, чем обязана Нику и его стране. Николай Ильич, давно и преданно служивший российской разведке, в своё время не только не стал скрывать интереса своей страны к последним достижениям, представленным на Выставке, но даже обратился к Мэри за помощью. Позже, в Санкт - Петербурге и Париже важные господа из разведывательного ведомства проинструктировали её и поставил перед ней несколько задач, которые ей теперь предстояло решить.
   В который раз Мэри оказалась перед сложным выбором.
   - Помогать России, пытаясь получить секретную информацию, и нанести ущерб своей стране, или отказать России в помощи, но потерять безопасное прибежище для себя и своей дочери, оплатив Нику и его семье чёрной неблагодарностью, за все те испытания, которые выпали на его долю при их спасении?
  
   Прошла неделя, прежде чем леди Гранд поняла, что ей предстоит провести ни один месяц, а, возможно, и год в разлуке с дочерью. Задание, которое князь Разумов назвал развлечением, было очень серьёзным и требовало огромных усилий с её стороны.
   Великобритания - крупнейшая морская держава, строго хранила свои промышленные и военные секреты. Её рывок в политическом и экономическом развитии оставил далеко позади себя Россию, где всё ещё существовало крепостное право, поэтому этот монстр делал всё возможное, чтобы поживиться промышленными секретами за счёт динамично развивающихся европейских стран.
   Мэри не переставал поражать тот факт, что даже в этих условиях выдающиеся российские учёные и инженеры, делали величайшие мировые открытия. Она интуитивно чувствовала, что истинная миссия России ещё не выполнена, а её жизнь накрепко связана с этой загадочной страной.
   Мэри предстояло завести новые связи и знакомства не только в самой Великобритании, но и в других европейских странах. Стареющий, но не сдающий своих позиций лорд Кемптом, всё чаще устремлял свои взоры на молодое, но быстро развивающееся государство - Соединённые штаты Америки. Интуиция подсказывала "старому хищнику", какую угрозу в будущем оно может представлять для британского мирового господства. В той игре, которую он планировал начать против США, не последняя роль отводилась самому ценному его агенту Мэри Гранд.
   Правда, с её возвращением он оказался в сложной ситуации. С одной стороны, Мэри могла оказать неоценимую помощь государству, интересы которого он ревностно защищал, с другой, он всё ещё не до конца доверял пропавшей на долгое время из его поля зрения Мэри. Была и третья сторона дела. Фамильная честь, к которой он относился очень бережно, не позволяла ему отказать сэру Лэстору в поисках загадочной шкатулки. Во всех случаях ключевым звеном становилась Мэри Гранд.
  
  
   Дочь
   Предчувствие надвигающейся беды заставило Лизочку Муратову, остановившуюся за околицей посмотреть на весёлую заячью кутерьму, внутренне сжаться.
   - Господи милостивый, помоги мне, сироте неприкаянной, - обратив взор в голубое бездонное небо, попросила Лиза.
   Охватившее её волнение, заставило сердце девушки биться чаще, к лицу прилила кровь, а перед глазами стали появляться одна за другой картины.
   Ей виделась маменька, окруженная красиво одетыми людьми. Она была на важном приёме, в явно чужой стране. Маменька была такой же красавицей, какой она запомнилась дочери в день отъезда, и только её грустные глаза уже не светились тем неповторимым светом, который Лиза привыкла видеть, просыпаясь по утрам.
   Картина сменилась. Перед её взором предстала маменька, сидящая в кресле у камина. Она горько плакала, а капавшие из её глаз слёзы, падали на небольшой портрет мужчины, который она держала в руках. Лиза откуда-то издалека услышала её голос:
   - Доченька, не забывай меня. Мы теперь одни с тобой. На всём белом свете.
   Лизочка хотела спросить маменьку, почему она так долго не возвращается, когда услышала голос дворовой девки Фроси:
   - Лизок, где ты ходишь? Барыня срочно послали за тобой. Ей стало ещё хуже, и они желают говорить с тобой. Доктор велел поторопиться.
   В спальне Екатерины Ильиничны, не смотря на ясное солнечное утро, было сумрачно, а сильно коптившая свеча бросала на бледное лицо больной зловещие блики.
   - Лиза, подойди ко мне. А вы все оставьте нас, - приказала прислуге княгиня Муратова хриплым голосом.
   Девушку охватило сильное волнение, и перед глазами появилась новая картина. Они с Мишенькой помогают Екатерине Ильиничне встать с постели. При этом молодой барин с радостью кричит:
   - Маменька, Лизок же говорила, что вы к Покрову дню будете здоровы, а сегодня праздник!
   Картина исчезла, когда девушка услышала сиплый голос тётеньки - так последние два года она называла Екатерину Ильиничну.
   - Лиза, я поклялась брату, что раскрою тайну твоего рождения в день твоего совершеннолетия. Завтра тебе исполняется только пятнадцать, но я, видимо, больше не жилец. Подай-ка из шкафа плетёную коробку.
   Приступ сильного продолжительного кашля, казалось, вот-вот разорвёт грудь больной женщины. Девушка приподняла голову Екатерины Ильиничны и поднесла к её губам стакан с водой.
   - Не теряй времени. Мне многое тебе нужно рассказать. Открой шкатулку.
   Драгоценные камни, заигравшие в свете коптящей свечи, пронзили лучами всё пространство тёмной комнаты. Девушка не могла отвести взгляда от этой завораживающей красоты.
   - Девочка, это твоё приданое. Мария заранее позаботилась о нём. Там ещё её письмо. Ты прочтёшь его потом, когда я умру, а пока не перебивай меня и не задавай вопросов. Я могу не успеть всё рассказать. Мне очень трудно говорить.
   - Тётенька, вы обязательно выздоровеете.
   - Слушай меня и не перебивай, - уже зло повторила Екатерина Ильинична.- Твоё настоящее имя - Элизабет Гранд. Родом ты из Индии, хотя твоя маменька и дед - англичане. Эти камни с принадлежащих им рудников. Когда-то твой дед в одночасье разбогател, правда, богатство не принесло счастья ни ему, ни его дочери. Я не одобряла действий брата, когда он привёз вас в имение, не понимала вашей странной жизни и не любила Марию. Это из-за любви к твоей маменьке Николай был так несчастен. Я поклялась выполнить последнюю волю брата и выполню её. Похоже, уже через несколько дней мне придётся держать перед ним ответ, - Екатерина Ильинична снова зашлась в кашле.
   - Я должна была дать тебе вольную. Все документы были оформлены, когда Государь неожиданно удовлетворил прошение умершего брата, - сиплым шёпотом продолжила она.
   - Тётенька, скажите, барин мой отец?- с замирающим сердцем спросила девушка.
   - Он многое бы отдал за то, чтобы быть им. Николай всегда любил тебя как родную. Перед смертью он дал тебе своё имя и оставил всё своё состояние. Когда ты прочтёшь письмо маменьки, ты узнаешь, кто был твой отец, но, думаю, это не принесёт тебе счастья.
   Она вновь закашляла.
   - Ты была незаконнорожденная, но благодаря стараниям Николая, смыла с себя это позорное клеймо! Теперь ты княжна Елизавета Николаевна Муратова. Законнорожденная дочь моего брата и наша ближайшая родственница.
   Екатерина Николаевна тихо заплакала.
   - Всё это стоило ему жизни. Чтобы иметь эти документы, он согласился поехать с миссией на Восток, где и заразился неизлечимой болезнью.
   Она на несколько минут замолчала, видимо, вспоминая последние дни брата и данное ему обещание.
   - А теперь позови сюда Мишеньку, - выдавила из себя княгиня, охваченная новым приступом удушающего кашля.
   Лиза побоялась оставить умирающую одну и громко крикнула в приоткрытую дверь:
   - Барыня просит, чтобы к ней привели молодого барина.
   Мальчик вбежал в комнату матери, неся с собой запах морозного утра. Поцеловав протянутую к нему руку матери, он тут же отошёл от её постели, прижался к Лизе и затих.
   Ещё более хриплым голосом, Екатерина Ильинична обратилась к Лизе:
   - Поклянись мне, что ты не оставишь Мишеньку. Мой мальчик считает тебя своей сестрой. Не оставляй его, сиротинку. Я умоляю тебя! - Рыдания умирающей женщины почти заглушили её последние слова:
   Мальчик уткнулся в грудь Лизочки и тихо заплакал,
   - Успокойся, мой милый, - гладя его по вихрастой голове, зашептала девушка. - Вот увидишь, на Покров день маменька будет совсем здорова. Я не обманываю тебя. Я всё видела.
  
   После этого мальчик начал бояться одни оставаться в комнате, и Лиза, удобно расположившись на маленьком диванчике, стала оставаться в его спальне на ночь. Когда мальчик вспоминал умирающую мать и начинал плакать, она успокаивала его:
   - Я видела, как на Покров день тётенька выздоравливает, а всё, что я вижу, потом всегда сбывается. Спи, мой милый, всё будет хорошо.
   За день до Покрова дня у Екатерины Ильиничны начался кризис. Челядь уже готовилась к кончине барыни, когда к утру в её состоянии внезапно наступило резкое улучшение.
   Радостный Мишенька весь вечер не отставал от Лизы:
   - Расскажи ещё раз, как ты увидела, что маменька перестала кашлять и стала совсем здорова.
   Сейчас, вспомнив те слова Лизы, мальчик настойчиво упрашивал научить его " видеть то, что будет потом".
   Дворовые, поражённые странным выздоровлением хозяйки, о котором девушка говорила в самый разгар болезни, начали вспоминать, как, ещё будучи маленькой девочкой, Лиза рассказывала о событиях, которые происходили только через недели, месяцы и даже годы.
   К сочельнику все дворовые только и говорило о чудесном даре Ангелочка. Крепостные девки, готовящиеся на святки к гаданиям, уговаривали Лизу принять в них участие. При этом каждая надеялась, что Лизок "увидит и расскажет всё - всё о её суженом".
   Окончательно поправившаяся барыня пресекала все попытки дворовых чем-то утрудить Лизу. Теперь её называли не иначе, как молодая барыня, а пожелания девушки не требовали одобрения Екатерины Ильиничны и моментально исполнялись.
  
   Лизочка прочитала письмо только через месяц после выздоровления барыни. С одной стороны, ей было любопытно узнать до срока, что хотела ей сообщить любимая маменька, а с другой, она боялась окончательно потерять надежду и узнать, что, действительно, осталась круглой сиротой.
   Известие о том, что она дочь - английского принца - консорта Альберта не вызвало у Лизы каких-то сильных эмоций. Её отец был персонажем исторических книг, которые девушка любила читать с детства, поэтому она не могла испытывать к нему чувства, подобные тем, что она испытывала в детстве к князю Николаю Ильичу Муратову.
   Большее впечатление на Лизу произвели слова маменьки о том, что она не по своей воле покидает свою любимую дочку и покидает её, скорее всего, навсегда.
   - С момента написания письма и отъезда маменьки прошло слишком много времени, чтобы на что-то надеяться, - грустно подумала быстро повзрослевшая от событий последних дней Лиза.
   - Если она до сих пор не вернулась, значит, маменьки больше нет в живых. Не зря Николай Ильич просил у меня прощения за то, что не сберёг её. Теперь я - круглая сирота.
   - Нет, я - не сирота, - резко напомнила себе она. - У меня есть Мишенька. Он мне как родной.
   Екатерину Николаевну, хотя и сменившую после болезни отношение к Лизе, но не любившую незаконнорожденную с детства, она в расчёт не брала.
  
   Соседи по имению Муратовых, князья Ланские, люди просвещённые и передовые во взглядах на переустройство российской жизни, последнее время всё чаще стали заглядывать в гости к Муратовым. Екатерина Ильинична, конечно же, догадывалась о причине столь частых визитов соседей. Лизочка превратилась в барышню, о красоте и уме которой давно судачил весь уезд. Не последнюю роль в этом интересе играло приданое, которое давалось за княжну Елизавету Николаевну Муратову.
   Двадцатитрёхлетний Алексис Ланской служил в драгунском полку, но по решению родителей должен был вот - вот уйти в отставку, чтобы устроить "наилучшим образом семейную жизнь". Княжна Елизавета Муратова для этого, по мнению родителей, была самой подходящей кандидатурой.
   Старший Ланской, любивший книги и политику, не хотел, чтобы будущая жена сына была, как большинство молодых барышень в их уезде, малообразованной женщиной. Он считал, что Лиза составит их сыну отличную партию, и уже говорил об их свадьбе с Алексисом, как о почти решённом деле.
   Именно он привёз в имение Муратовых новость о том, что английский принц Альберт недавно скончался от брюшного тифа. Он показывал Екатерине Ильиничне газету с его портретом и уверял:
   - Если бы ни Альберт со своей выставкой, мир не знал бы всех открытий в науке и технике, сделанных в разных странах мира.
   Лиза была сражена сходством принца Альберта с портретом мужчины, которого так горько оплакивала маменька, появившаяся в её видениях.
   - Выходит, маменька жива? - обрадовалась, своим догадкам, девушка.- Но почему же она тогда так долго не возвращается?
   Слухи о необыкновенных способностях Ангелочка, вышедшие за пределы имения Муратовых, гуляли уже в уездном городе. Они принесли с собой новую напасть в виде всевозможных станиц и жаждущих исцеления убогих, толпами потянувшихся в их дом.
   Заверения Екатерины Ильиничны о том, что всё это выдумки и её племянница не может поставить разбитых параличом на ноги, не имели успеха. Они лишь провоцировали новые слухи, моментально разносившиеся толпами людей, день и ночь осаждавших имение Муратовых.
   Местный батюшка, явившийся изгонять из Лизы беса, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения барыни.
   В создавшейся ситуации Ланские предложили единственно правильный, как они считали, выход. Женитьба их сына на Лизочке и отправка молодых, в свадебное путешествие за границу, могло дать время для того, чтобы бурные страсти вокруг девушки, наконец-то, улеглись.
   - В Европе давно нет такого невежества, как здесь. Там царствует сплошной прогресс и процветание, - уверял княгиню Муратову старший Ланской.
   Екатерина Ильинична не стала неволить Лизу с замужеством, и на время отправила её в Санкт - Петербург. Со свадьбой же было решено повременить до осени.
   Прошло более полугода, прежде, чем девушка обратилась к княгине с просьбой:
   - Тётенька, я хотела бы Вас просить об очень серьёзном деле. Я хочу продолжить учёбу в университете. Не могли бы Вы помочь мне продать часть украшений, из оставленного мне маменькой приданного, чтобы на вырученные деньги я смогла получить образование за границей? Теперь Вы в добром здравии и Мишенька может остаться под Вашим присмотром. Я же смогла бы на время уехать за границу, избавив Вас от лишних хлопот. Мишенька - мой брат, и я клянусь Вам, что никогда не забуду об этом.
   Слова Лизы тронули сердце барыни, и она заплакала. Девушка, видевшая слёзы тётеньки всего два раза: в день смерти её брата и в то злополучное утро, когда она передала ей шкатулку маменьки, поняла, что сказала что-то не то. Она бросилась в ноги к Екатерине Ильиничне со словами:
   - Простите меня не разумную, я не ведаю, что говорю.
   - Встань, девочка, - услышала она ласковый голос Екатерины Ильиничны. - Это ты меня неразумную прости за то, что тебе было так тяжело со мной. Твоего маленького и доброго сердечка хватало на всех нас, а я этого до сего дня, не видела. Или не хотела видеть? Прости меня, Ангелочек.
   Впервые тётенька обняла племянницу и нежно погладила по голове.
   - Слушай меня внимательно, Лизок. Николай оставил тебе солидное состояние. Даже в тот год, когда весь урожай пожгла засуха, я не позволила себе ни копейки взять из твоих денег. Ты же помнишь, как тяжело нам тогда пришлось? Те украшения, что оставила Мария, береги в память о ней. Оставленного Николаем тебе хватит не только на учёбу. Но прежде, чем решить всё окончательно, выслушай меня.
   Ты уже знаешь, кто ты родом, и кто были твои родители. Об отце ты, вряд ли узнаешь что-то новое, кроме того, что о нём было написано в газетах. А вот о Марии я могу тебе кое-что рассказать.
   Твоя маменька была настолько хорошо образованной женщиной, что это было ещё одной причиной, по которой я её не любила. По прошествии лет, я считаю, что была к ней несправедлива, но сейчас не об этом.
   Я считаю, что, если бы Мария была мало образованной, как я, то могла бы иметь нормальную для женщины жизнь, простое женское счастье и умерла бы в своей постели на руках любящих её детей и внуков. Мария смогла бы выйти замуж за Николая и нарожать ему ещё с пяток детей. Ты, Лизочка, была бы счастлива и не осталась бы сейчас сиротой.
   Подумай хорошенько, прежде, чем на это решиться. Хочешь ли ты такой же судьбы для себя и своих детей? Все неприятности и беды от излишнего образования. Женщина исстари была хранительницей домашнего очага и духовности семьи. Как только женщина забывает об этом и начинает заниматься чем -то другим, дети и мужья портятся, а государство, где такое происходит, начинает гибнуть.
  
   С самого утра все дворовые дали волю слёзам. Не скрывала их и строгая барыня Екатерина Ильинична. Сегодня их ангелочек Лизочка, как и много лет назад её мать, покидала дом и семью, ставшую ей родной.
   Сейчас ни она, ни, тем более, княгиня Екатерина Муратова, не могли предположить, как сложится её жизнь в Париже, и какие испытания выпадут на её долю.
  
   Истязающая любовь.
   Романтичная девушка могла часами любоваться творениями Растрелли и Монферрана в Санкт-Петербурге, а каскад фонтанов в Петергофе вызывал в ней восторг и гордость за Россию, сумевшую создать такое удивительное чудо. И сегодня, уже зная о своём английском происхождении, Элизабет Гранд, всё ещё продолжала считать себя русской.
   Париж поразил Лизу красотой архитектурных ансамблей, обилием цветников и свободой нравов. Латинский квартал, где ей предстояло жить и учиться, был одним из самых вольных мест Парижа. Студенты старших курсов успешно совмещали учёбу в университете с посещением кабачков и бистро, которых в Париже было великое множество.
   Франция была переполнена духом свободы. Любой, попадавший в её объятья, становился либо неисправимым романтиком, либо отпетым циником. Приехавшая из полукрепостной России Лиза, тоже не избежала этой участи. От свободы мыслить и действовать у неё начинала кружиться голова.
   Начавшиеся занятия и интенсивная подготовка к экзаменам, позволили новоиспечённой курсистке полностью окунуться в науку. Лиза мечтавшая стать доктором, посещала все дополнительные занятия, стараясь, как губка, впитывать знания в самых разных областях, справедливо считая, что избыток знаний ещё никого не испортил.
   Год учёбы пролетел незаметно. Она стала настоящей парижанкой, умевшей ценить красоту и свободу.
   Первая любовь пришла, как это часто бывает, неожиданно. Сорокалетний профессор, читавший лекции у них на курсе, с первой минуты полностью завладел её мыслями и сердцем. Она не могла прожить ни одной секунды, не думая о нём. Казалось, уйди он из её жизни, она не сможет не только дышать, но и жить.
   Безответная любовь приносила ей такие же сладостные страдания, о которых она читала в рыцарских романах. Элизабет, как её теперь снова называли, не сводила влюблённых глаз с предмета своего обожания, а его, казалось, интересовала только хирургия.
   В детстве, будучи сыном состоятельного семейства, он любил проводить время с крестьянскими мальчишками на болоте, где вспарывал животы головастиков, показывая сверстникам, что "там у них внутри". Родители не стали противиться, когда сын заявил о том, что хочет стать доктором, и вскоре Жак уже изучал медицину в Парижском университете.
   Его учитель и наставник доктор Брильи был поражён усердием юноши, проводившим дни и ночи напролёт за препарированием трупов.
   - Юноша, - обращался он к Жаку, - Вы ещё так молоды, но я могу смело сказать, что уже сейчас Вы один из самых лучших прозекторов. Помяните меня старика. Если Вы и впредь будете так же усердны и не растеряете свой талагт, Вас ждёт блестящая карьера на поприще медицины.
   Военные действия, в которых то и дело участвовала Франция, давали обширный материал для стажировки молодого доктора.
   После скандала, разразившегося из - за увечья, нанесённого им проститутке, Жаку пришлось срочно покинуть Париж и уехать служить в военно-полевой госпиталь. Случай с проституткой чуть было не стоил Жаку де Милляру карьеры, но не вызвал у него сожаления в содеянном. Такого чувства высочайшего сексуального наслаждения, которое он испытал в тот роковой вечер, он не испытывал никогда.
   Жак снова и снова мечтал о подобных сексуальных наслаждениях. Красотка Софи, сопровождавшая обоз с ранеными французскими солдатами в качестве сестры милосердия, была девушкой достаточно свободных нравов. Именно с ней, молодой Жак начал воплощать свои самые сокровенные сексуальные фантазии.
   Растерзанное тело Софи было найдено только на четвёртый день после её пропажи из лагеря. В этот день французским войскам, понесшим большие потери, пришлось спешно отступить, поэтому разобраться, что и как произошло с девушкой, не было возможности.
   Молодой доктор, казалось, сильно переживал из-за потери помощницы, однако продолжал чётко выполнять свои обязанности. Вскоре он вернулся во Францию, где его практический опыт был по достоинству оценён, и ему было предложено возглавить кафедру.
   Брак с Моник разрушил все его мечты о "неземных радостях на супружеском ложе". Моник, воспитанная в семье пуритан, не хотела ничего слышать о "грязных предложениях" законного супруга. Сексуальные отношения в семье не складывались, и Жак всё больше и больше времени старался проводить на работе. Казалось, все виды наслаждения он получал только тогда, когда методично полосовал трупы парижских бродяг, доставляемых ему сторожем местного кладбища.
   Недовольство Моник и резкие высказывания тестя в его адрес, вскоре сделали его жизнь в семье невыносимой. Однако, и эта проблема через некоторое время благополучно разрешилась. Моник сбежала от него с испанским офицером из экспедиционного корпуса, которого удачно прооперировал ныне отставной супруг.
   С тех пор профессор жил совсем один, изредка прибегая к услугам дешёвых проституток, которые за несколько лишних монет, соглашались потерпеть любые "вольности" клиента.
   Принимавший экзамен Жак де Милляр, был сражён глубиной знаний девушки, а, узнав, что она из России, долго расспрашивал её о докторе Пирогове, впервые применившим на поле боя в качестве наркоза эфир. Его интересовали применяемые в России гипсовые повязки и выпущенный Пироговым атлас "Топографическая анатомия".
   Лиза сама, впервые услышала о русском докторе Пирогове, только перед самым отъездом из России, но не могла "ударить в грязь лицом", и поэтому использовала каждую возможность, чтобы как можно больше узнать о знаменитом соотечественнике.
   Такого обилия книг, которое она увидела в знаменитой парижской библиотеке, Лизе ещё никогда не доводилось видеть. Ей хотелось прочитать и узнать о науках столько, сколько смогла бы вместить её умненькая головка, и отныне библиотека надолго стала её вторым домом. Если раньше они с сокурсницей покупали один абонемент на двоих, значительно экономя деньги, то последние несколько месяцев Лиза не жалела денег и покупала себе отдельный. Книги влекли её почти так же, как любимый мужчина.
   Не прошло и двух месяцев со дня экзамена, как профессор де Милляр, сумел заметить, что Элизабет Муратова не только умница, но ещё и очень привлекательная особа. Наивный и непорочный ангел, с обожанием смотревший на своего кумира, мог стать тем материалам, на котором он был готов отработать свои самые безумные сексуальные фантазии.
   Лиза, мечтавшая о необыкновенной любви, была уверена, что наконец-то, и ей Господь послал настоящее счастье. Ради Жака она готова была вынести всё на этом свете и ответить за грехи на том. Она безгранично и жертвенно любила, ничего не требуя от любимого взамен.
   Первая близость, произошедшая под грубым нажимом Жака, не принесла ей тех ощущений восторга, о которых она мечтала, читая любовные романы. Похоть возлюбленного, скорее походила на те сцены, которые описывались в дешёвых книжонках, продававшихся с лотков на улицах. Она вызвала у Лизы чувство брезгливости к себе и ощущение греха, который придётся замаливать всю жизнь.
   Жак, не отпускавший ни на шаг от себя молодую любовницу, внушал ей, что она ещё не опытна и не может постичь тех услад, которые посылает им господь.
   - Отныне, я, как умудрённый опытом человек, стану тебе строгим учителем. В постели я - твой господин, а ты - моя рабыня. Ты должна беспрекословно выполнять все мои требования, - учил её любимый.
   - Мне стыдно делать то, что вы меня заставляете, - умоляла его Лиза, но он продолжал настаивать и часто брал её силой.
   После очередной близости, причинившей ей сильную боль, Жак в который раз внушал ей, что все те неприятности, которые она ощущает, происходят только по её вине, а она терпела и боялась чем-либо прогневить своего тирана.
   - Ты забитая дурочка, не умеющая доставить радость любимому мужчине, - всё чаще укорял он её.
   - Это моя неопытность и зажатость не даёт ему любить меня так, чтобы получать истинное мужское наслаждение, - корила она себя, однако при этом так и не могла поступиться некоторыми моральными принципами. Это было выше её сил.
   За те полгода, что они были вместе, Лиза сильно похудела и выглядела больной. Последние три месяца Жак изводил её своей ревностью, а его требования в постели были настолько чудовищны, что Лиза стала бояться каждой новой близости. Теперь она ясно понимала, что всё её возвышенные чувства к Жаку, заменил животный страх, и только он удерживает их вместе. Каждый вечер она панически боялась его недовольства, которое часто заканчивалось насилием и избиением. Она, как казалось ей раньше, сильная и волевая, теперь была затравлена и растоптана.
   Однажды, не выдержав очередной "ночи любви", закончившейся потерей сознания, Лиза попросила Жака оставить её. Ей повезло в том, что она сказала ему об этом в университете. Таких страшных и безумных глаз ей ещё никогда не доводилось видеть.
   - Ты моя рабыня и только смерть даст тебе свободу, - прошипел в ответ взбешённый профессор.
   Лиза не помнила, как выбежала на улицу. Её била дрожь, а перед глазами появилась страшная картина. Она видела себя лежащей на кровати в их небольшой комнате, её тело было залито кровью, а Жак, с безумными глазами, продолжал насиловать её, сопровождая каждое своё движение новым порезом на её теле.
   Она не сразу услышала голос полицейского:
   - Мадемуазель, с вами всё в порядке?
   - Найдите мне, пожалуйста, экипаж, - попросила она очнувшись.- Я плохо себя чувствую.
   Возница, поражённый видом девушки, придержал лошадь.
   - Куда мадемуазель желает ехать?
   Лиза назвала адрес и пообещала хорошо заплатить, если он быстро доставит её к нужному месту. Возница, не только быстро домчал её до дома, но и помог вынести и погрузить в экипаж её, наскоро собранный, дорожный баул. Сегодня, впервые за долгие годы девушка так остро ощутила беззащитность своего сиротства.
  
   Нанятый ей экипаж уже несколько часов уносил её от того кошмара, который ей довелось пережить за последние месяцы. Портовый Гавр утопал в лучах восходящего ласкового солнца, и этот рассвет стал казаться Лизе началом новой и свободной жизни. На её губах, впервые за последние месяцы появилась улыбка, а глаза засветились радостью.
   - Я считала Россию своей родиной и не помышляла о Великобритании, но судьба распорядилась иначе. Сейчас главное сесть на корабль и перестать бояться этого страшного человека.
   Лиза сняла номер в небольшой гостинице в центре Гавра.
   - Корабль на Лондон будет только завтра утром, - сообщил девушке хозяин гостиницы.
   Хозяйский сын срочно был отправлен в порт за билетом, а девушка, поевшая впервые за последние сутки, решила немного отдохнуть.
   Тихий стук в дверь прервал её чуткий сон. Хозяин сообщил, что сын только что вернулся из порта, где царит страшный переполох. Какой-то профессор из Парижа, вместе с полицейскими ищет русскую девушку - блондинку, укравшую у него ожерелье из редких топазов. Они проверили все портовые гостиницы, но не нашли её. Полицейские стали доказывать ему, что она, скорее всего уехала в Кале, откуда до Лондона рукой подать, но он уверяет, что девушка должна отплыть в Лондон именно из их порта.
   - Как хорошо он меня изучил, - со страхом подумала Лиза, когда за хозяином закрылась дверь. - Мне придётся слишком долго доказывать, что я не крала драгоценности. Полицейские с недоверием отнесутся к курсистке - иностранке, которая не сможет объяснить причину, столь поспешного бегства из Парижа. Если мне придётся давать показания в присутствии Жака, он сломит мою волю, и я не смогу что-либо сказать в свою защиту. Французы охотнее поверят известному профессору и их соотечественнику, и я опять попаду в руки этого мерзавца.
   - И зачем я только тогда надела это ожерелье?
   Лиза вспомнила то время, когда их отношения только начинались. Жак, который был "сама галантность", пригласил её в оперу. Она надела своё любимое, но слишком простое платье, украсив его топазами, о стоимости которых она не догадывалась.
   Их места не были дорогими, и сидящая там девушка, на груди которой было целое состояние, вызывала у состоятельных парижан неподдельный интерес.
   В этот вечер Жак признался ей:
   - Я не мог представить, насколько ты богата. Если продать это украшение, то мы смогли бы купить себе небольшой дом на Елисейских полях.
   - Я не смогу продать его, даже если буду умирать от голода. Это память о моей матушке.
   Позже, Жак ни единожды возвращался к этой теме, но Лиза была непреклонна.
   - Как хорошо, что он не знает о других украшениях, - подумала тогда девушка и оказалась, совершенно, права. Она даже в страшном сне не могла представить такой жуткой развязки своего первого в жизни романа.
   Сейчас украшения, которые она опрометчиво забрала из потайного места, были в её дорожном бауле и нужно было что-то срочно предпринимать. Она была уверена, что профессор де Милляр не остановится на портовых гостиницах и начнёт искать её в городе. Хорошо ещё, что она представилась хозяину гостиницы как мадемуазель Гранд.
   Лиза приняла решение тайно покинуть гостиницу и отправиться за экипажем, чтобы как можно быстрее покинуть город.
   Осторожно спускаясь по лестнице и ища выход, которым пользуется прислуга, беглянка услышала голос Жака, расспрашивавшего о ней хозяина.
   - Ну, вот и конец! - подумала она. - Тётенька была права, когда, предостерегая меня, говорила:
   - Ученье принесло твоей маменьке одни неприятности, разочарования и, как итог, смерть на чужбине. Не повтори её судьбу!
   Она очнулась от звука удалявшихся шагов и скрипа закрывающейся входной двери. Юркнув в свой номер, и еле переводя дыхание, Лиза начала успокаивать сердце, готовое вырваться из груди.
   Стук в дверь, заставил её снова разволноваться. Хозяйский сын заглянул к ней в комнату и сказал:
   - Отец послал меня спросить: подавать ли Вам еду?
   Лиза, как можно спокойнее, спросила подростка:
   - Что это за голоса были слышны внизу?
   - Приходил тот сумасшедший профессор и два полицейских, - с удовольствием делился с ней мальчик увиденным. - Они искали всё ту же девушку с роскошными светлыми волосами, что и в порту. Отец объяснил им, что такая мадемуазель у нас не останавливалась, и пообещал, что сообщит полиции сразу же, как только она у нас появится.
   Потом, пристально поглядев на Лизу, подросток добавил:
   - По его описанию, та тоже очень красивая. Если бы ни цвет ваших волос, я подумал бы, что он ищет Вас.
   Лиза достала несколько монет и дала их мальчику со словами:
   - Принеси мне немного вина и фруктов.
   Давно не получавший таких чаевых, мальчишка пулей вылетел из номера и скатился вниз по лестнице, стараясь быстро выполнить заказ щедрой мадемуазель.
   Впервые за последние сутки беглянка взглянула в висевшее над кувшином зеркало и ужаснулась. На неё смотрело уставшее лицо побитой жизнью женщины, волосы которой были полностью седы.
   - Так вот почему на меня с таким удивлением смотрели полицейский и возница?- догадалась она.
   Лиза лежала на кровати гостиничного номера, боясь, лишний раз пошевелиться. Её тело было сплошным комком боли, поэтому сейчас ни о какой поездке не могло быть и речи. Навещавший её и приносивший ей еду хозяйский сын, каждый раз сообщал Лизе о последних событиях, происходивших в городе и порту.
   - Профессор просто озверел! Он ворвался на корабль, следующий в Лондон, и беснуясь требовал у капитана проверить все каюты, трюмы и даже закоулки. Какой-то разъярённый англичанин отвесил ему пощёчину за то, что тот грубо сорвал шляпку с головы его жены. Жалко, что Вы заболели и не попали на этот рейс. Вот было бы интересно на всё это посмотреть! - с завистью закончил парнишка.
   - Как тебя зовут?- спросила девушка.
   - Мишель.
   - У меня тоже есть братишка, которого по-французски, зовут Мишель. Он почти твой ровесник.
   - Его зовут Майкл. Это Мишель по - Вашему, по-английски.
   - Молодец, ты, оказывается, всё знаешь. Попроси, пожалуйста, подать мне в обед луковый суп и запечённую рыбу.
   Не прошло и пятнадцати минут, как в комнате появился Мишель. Он нёс тяжёлый, уставленный едой, поднос, с которого свисала свежайшая зелень.
   - Отец сказал, чтобы вы ели много зелени. От неё и красного вина восстанавливается здоровье. За зелень платить не нужно, это подарок от нашего заведения. Я сам ходил за ней на рынок и выбрал самую свежую.
   - Мишель, а что ещё говорят на рынке о происшествии на корабле?
   - Этот профессор просто сумасшедший. Я слышал от портовых мальчишек, что завтра он собрался ехать в Кале, чтобы искать там девушку, - бойко сообщил мальчик. - Вот бы посмотреть, что он устроит у них в порту!
   Складывалось такое впечатление, что болезнь оставила Лизу в тот самый момент, когда Жак де Милляр покинул Гавр. Боль исчезла так же неожиданно, как и появилась, и это было странным.
  
   Беспрецедентна выставка, о которой так много говорилось и писалось, стала событием мирового масштаба и привлекла к себе пристальное внимание не только учёных и промышленников из разных стран. На каждую тысячу праздношатающихся и глазеющих на чудеса техники людей, здесь было, по меньшей мере, два глаза и уха, принадлежащих той или иной разведке мира.
   На этой выставке британское первенство как "всемирной мастерской" подтвердило международное жюри, присудившее в области машиностроения Великобритании семнадцать медалей из двадцати четырёх.
   Промышленный шпионаж, который приносил большие дивиденды, давно покорил сердца ни одного правителя бурно развивающейся страны. Немалые затраты на научные исследования, длительное ожидание результатов, а так же вероятность исследователя пойти по тупиковому пути были серьёзным аргументом в пользу финансирования промышленной разведки. Именно поэтому все крупнейшие страны Европы и Северной Америки не жалели денег на подготовку шпионов и подкуп лиц, владеющих секретной информацией. Ни одно государство не намерено было оставаться безоружным в этой суровой войне, поэтому не менее тщательно отбирало и хорошо оплачивало людей, в задачи которых входило пресекать деятельность лиц, пытающихся украсть секреты чужой страны. Тихая и невидимая война оказалась более жестокой и кровопролитной, чем битвы на поле боя.
   Мэри вспомнился случай, произошедший в июне 1815 г с лондонским банкиром Натаном Ротшильдом. Этот предприимчивый скряга уже тогда не жалел денег на коммерческую разведку. Благодаря ей, ещё до прибытия правительственного курьера, он узнал о полном поражении французского императора при Ватерлоо, и начал играть на бирже на понижение английских государственных облигаций. Конкуренты, внимательно следившие за его действиями, и у которых не осталось сомнений в том, что Наполеон выиграл битву, начали за бесценок сбывать свои бумаги, боясь их дальнейшего падения. Ротшильд, используя подставных лиц, тут же скупил огромное количество упавших до минимума в цене ценных бумаг, а на следующий день, вместе с известием о поражении французской армии, практически удвоил своё состояние.
   Только глубокий анализ сложившейся расстановки соперничавших между собой сил дал Мэри Гранд ясное понимание того, насколько серьёзно и опасно задание, порученное ей её руководителями. Прошедшая через серьёзные испытания и помнящая слова старика о том, что каждому дано пройти то, что предначертанное ему свыше, Мэри не боялась ни разоблачения, ни смерти, и только дочь, которая росла сиротой на чужбине и о которой она помнила ежесекундно, оставалась её неутихающей болью.
  
   Длительное отсутствие в стране не помешало Мэри быстро восстановить прежние связи в высшем свете. Её богатство и неувядающая красота стали тем ключом, который открывал двери самых известных домов Соединённого Королевства. Многие представители высшего света считали за честь быть в приятельских отношениях с богатой и красивой женщиной, имеющей, ко всему прочему, обширные связи в высших эшелонах власти. Мужчины, признавали в ней незаурядный ум, красоту и большие способности, но не понимали её страсти к длительным путешествиям. Светские дамы, улыбавшиеся ей в лицо, не упускали случая, чтобы посплетничать за её спиной о странностях поведения красавицы Гранд.
   - Я слышала от доктора моей кузины, что у неё есть какое-то внутреннее уродство, - шептала одна дама другой.
   - Дорогая, Вы совершенно правы. Посмотрите, ей не мало лет, претендентов на её руку и состояние предостаточно, а она до сих пор не устроила личную жизнь. Это более чем странно! - вторила им третья.
   - По причине уродства она даже не может завести себе любовника. Что же ей остаётся? Только путешествовать по разным странам, - ехидничала четвёртая.
   Мэри была наслышана об этих слухах, но старалась не обращать на них внимания. Её давно перестало интересовать мнением о себе людей, которых она не уважала.
   - Глупые люди, понапрасну тратящие свои душевные и физические силы, - с жалостью думала о них Мэри. - Вы хотите сделать мне больно, не понимая одного: так, как я сама могу наказать или похвалить себя, не удастся сделать никому!
   Правда, не смотря на эти слухи, некоторые холостяки, всё ещё не оставляли попыток поправить свой бюджет за счёт женитьбы "на даме с уродством", наивно полагая, что за её деньги смогут легко найти утешение на стороне.
   Шпионские дела Мэри Гранд шли как нельзя лучше. Она не только смогла получить кое-какие секретные данные об английских военных заказах, но и найти подходы к немецкому инженеру - химику, разрабатывавшему состав сверхпрочной брони для английских военных кораблей. Несколько лет назад, женившись на англичанке и переехав в Лондон, он попал в поле зрения лорда Кемптона. Со временем господин Клаус Шульц стал важной фигурой, которую охраняло всё военно - морское ведомство Соединённого Королевства. Мэри пришлось приложить не мало усилий, чтобы иметь возможность бывать у них в доме.
   А помог ей в этом, как всегда, случай. Меланхоличная, вечно ищущая у себя болезни жена Шульца Маргрет, буквально вцепилась в Мэри, когда узнала, что та владеет приёмами лечения, известными лишь восточным докторам. Стоило новой знакомой за короткое время вылечить ушибленную на конной прогулке ногу Маргрет, как двери закрытого для всех дома распахнулись перед ней настежь, и лорду Кемптон, всё ещё не доверявшему Мэри, скрепя сердцем пришлось санкционировать эту дружбу.
   Под видом лечения мигрени Мэри проводила семейные сеансы гипноза, во время которых получала от учёного ответы на интересующие её вопросы.
   Бедный Клаус не мог предположить, что красавица Мэри разбирается в его любимой химии не хуже его самого.
   Читая очередное донесение из Лондона, Разумов не мог поверить своим глазам.
   - Эта Мэри Гранд либо гений разведки, либо ей помогают дьявольские силы! - держа в руках не большую, но достаточно тяжёлую металлическую пластину, восхищался князь. - Получить не только формулы, но и образец новой брони... О такой удаче я не мог и мечтать! Интересно, знает ли уже об этой пропаже всемогущий лорд Кемптон?
   О лорде Кемптоне, с ведомством которого вот уже много лет вёл незримую войну князь Разумов, было известно достаточно много. Это был достойный противник, которого, он, Алексей Романович Разумов, глубоко уважал за его аналитический ум, находчивость, неподкупность, преданность порученному делу и своей стране. Все эти качества роднили их и делали их противостояние более интересным с интеллектуальной точки зрения.
   Временами, когда на князя нападало отчаяние, вызванное тупостью, леностью и продажностью высших чиновников из ближайшего окружения императора, он обращал свои взоры к британскому коллеге.
   - В их парламенте заседает не меньше продажных депутатов и интриганов, готовых для собственной выгоды пожертвовать интересами вверенного им государства, и лорду Кемптону живётся не слаще, чем мне. Тем не менее, он не опускает рук.
   Приободрившись, он говорил:
   - Князь! Смелее в бой. За тобой вся Россия!
   Сейчас Алексею Романовичу было обидно за своего уважаемого противника. Пропажа строго охраняемого секрета означала огромный провал контрразведки и сильно задевала репутацию лорда. Как удалось Мэри Гранд справиться с невыполнимой задачей до сих пор оставалось для него загадкой.
   Смерть Альберта надолго выбила Мэри Гранд из колеи. Она, как и Виктория, оплакивая любимого мужчину, перестала выходить в свет и не снимала траурных одежд.
   Много лет назад став соперницами, эти женщины не могли предположить, что в их любовный треугольник вмешается кто-то ещё и, отняв у них Альберта, одержит над обеими сокрушительную победу.
   Вечерами Мэри подолгу засиживалась у горящего камина, мысленно разговаривая с Альбертом, нежно смотревшего на неё с подаренного им портрета.
   - Альберт, дорогой! Прости меня за то, что тебе так и не довелось увидеть свою красавицу - дочь.
  
   Через месяц добровольное затворничество Мэри было прервано появлением в её доме "старого друга".
   - Когда мне донесли, что Вы, моя дорогая, так тяжело переживаете кончину Альберта, я не сразу поверил в это. Мне казалось, что все Ваши чувства к нему, давно в прошлом. Старею и понемногу "теряю нюх"! - как-то невесело пошутил лорд Кемптон.
   Не спрашивая разрешения, он подсел ближе к огню.
   - Мерзкая погода! Не то, что на континенте. Дорогая моя, Вам неплохо было бы развеяться. Вы что-то давно нигде не бывали. Съездите в Париже, посмотрите, в какой роскоши живёт их высший свет, а заодно окажите мне небольшую услугу, - как бы обволакивая её словами, тихо с придыханием говорил лорд.
   - Я не хочу иметь ничего общего с Вашим ведомством! - тихо, но твёрдо ответила Мэри.
   - Время ещё есть, поэтому я не смею Вас торопить, - уже более твёрдо сказал Уильям. - Вначале Вы потеряли дочь, а потом и её отца. Я понимаю Вашу утрату и скорблю вместе с Вами. Альберт, к слову сказать, был и моим близким другом. Тем не менее, я не забыл, что осталось государство, которому он преданно служил, и что оно нуждается в нашей с Вами помощи, - опять тихо и проникновенно сказал Кемптон.
   Пристально смотревшая на горящие в камине дрова Мэри, никак не отреагировала на простившегося с ней и тихо удалившегося незваного гостя.
  
   В течение следующих шести месяцев, отведённых на подготовку операции, лорд так и не дождался от убитой горем женщины положительного ответа. Хандра, не проходившая все эти полгода, изменила Мэри Гранд как внешне, так и внутренне. Она продолжала работать на русских, ясно осознавая, что только её успешная работа является залогом благополучия и, возможно, жизни её дочери, о которой она на протяжении последних лет имела очень скудные сведения. Донесения из России обычно заканчивались несколькими словами о том, что новоиспечённая княжна Елизавета Николаевна Муратова, жива и здорова.
   Прошло ещё несколько лет, в течение которых агенту Мэри Гранд удалось установить доверительные отношения с министром финансов и лидером палаты общин Дизраэли, а так же побывать с заданием в Китае, выполняя задание как английской, так и российской разведок.
   Последние полгода российские связники редко беспокоили Мэри, поэтому сегодня, получившая от связного записку, в которой российское руководство благодарило её за службу, решилась поподробнее расспросить о судьбе своей дочери.
   Ответ, полученный Мэри, ошеломил её. Её дочь около двух лет находилась совсем рядом, в Париже, а она ничего не знала об этом.
   - Я еду к своему Ангелочку! - твёрдо решила она. Теперь никто и ничто не могло заставить её отказаться от принятого решения.
   Мэри Гранд, заставившая шефа сильно поволноваться из-за своего длительного отсутствия в стране, с первых дней Выставки попала под пристальное наблюдение людей Кемптона. Хорошо изучив Уильяма, который любое дело доводил до логического конца, Мэри была уверена, что за ней, не смотря на столь длительный срок, всё ещё присматривают его люди. Даже сейчас она могла бы припомнить ни один случай, когда какие-то люди вели за ней наблюдение, а подкупленная ими служанка рылась в её бумагах.
   По прошествии времени Мэри стала менее болезненно реагировать на такие вещи, но сейчас она больше всего боялась навести людей Кемптона на след дочери. Ей необходимо было ослабить его бдительность и снова сделать его своим союзником.
   Последний месяц Мэри Гранд жила по правилам высшего света. Она не пропускала ни одного приёма, а конные прогулки стали неотъемлемой частью её жизни. Новые наряды, выписанные из Парижа, хорошо подчёркивающие стройность её фигуры, снова вызывали зависть и недовольство светских львиц.
   В её окружении появились новые поклонники, к которым она стала более благосклонна, а сплетни о Мэри Гранд с каждой минутой обрастали всё новыми и новыми подробностями.
   На приёме у лорда Веллингтонского, она так построила разговор с леди Гемптон, недавно вернувшейся из Парижа, что та, расхваливая Париж, публично усовестила Мэри:
   - Дорогая, Вы объехали полмира, но упустили такой восхитительный уголок как Париж. Вы просто обязаны там побывать!
   Поставленная цель была достигнута.
  
   Мэри показалось, что Кемптон не только удивился, но и обрадовался её неожиданному появлению в его доме.
   - Давненько Вы не жаловали старика своим вниманием. Теперь Вы предпочитаете водить дружбу с другими, более влиятельными лицами, - упрекнул её хозяин, явно намекая на её тесные контакты с Бенджамином Дизраэли.
   - Уильям, я намерена в ближайшее время посетить Париж, - как бы не заметив его намёка, сказала гостья.
   - Надо бы подумать о привлечении к нашей работе леди Гемпстон, - с ехидцей заметил Кемптон.
   - Не обижайтесь на старого друга, Уильям,- как можно правдивее, попросила Мэри. - Мне, действительно, в тот период было трудно покинуть Лондон, где абсолютно всё связано с Альбертом. Если я могу быть Вам чем-нибудь полезна во Франции, я готова сделать всё от меня зависящее.
   И с грустью добавила:
   - В память об Альберте.
   На сей раз, в её словах не было ни капли фальши.
   Кемптон в который раз прокручивал в голове разговор с Мэри, но не находил в нём подвоха. Казалось, Мэри была искренна с ним, а посещение Парижа - это лишь повод сменить обстановку. После долгих раздумий он всё-таки решил повременить с просьбой "оказать ему очередную любезность".
   Его человек, посланный несколько месяцев назад во Францию, неплохо справлялся с полученным заданием, но для завершающего этапа операции, которую Кемптон готовил больше полугода, требовался человек со знаниями, интуицией и чарами Мэри Гранд. А этого агенту явно не доставало.
   - Мэри решила поехать в Париж не менее, чем на два месяца, поэтому я ещё успею обратиться к ней с просьбой, - успокоил себя Уильям.
   За несколько дней до отъезда, любящую мать охватило волнение, с которым она не в силах была справиться. Она снова и снова прокручивала в голове разработанный ей в мельчайших подробностях план своих действий в Париже. Согласно ему первый месяц должен был уйти на то, чтобы усыпить бдительность Кемптона. Он будет самым трудным, но тем не менее ей придётся принять это как суровую данность.
   Она будет ходить по магазинам и лавкам, посещать оперу и всевозможные развлечения, словом, вести праздную жизнь богатой леди, которой наскучила жизнь в Лондоне, а её сердце будет трепетать и ждать встречи с дочерью. Она понимала, что в это время ей придётся приложить массу усилий и проявить огромное терпение.
   Зато следующий месяц будет посвящен исключительно красавице - дочке. Мэри представляла, как она разоденет своего Ангелочка, жившего последнее время, вероятнее всего, в скромном достатке. Даже сейчас её не пугали годы, прожитые в разлуке с дочерью.
   - Моей нерастраченной любви хватит с избытком, чтобы мы снова стали близкими и родными людьми, - уверяла себя Мэри.
   Она ни раз пыталась представить, какой теперь стала её Лизочка, но память неизменно высвечивала образ стоявшей на подоконнике и посылавшей ей воздушные поцелуи девочки - подростка. Покидая дочь, Мэри лишь на доли секунды обернулась и взглянула на неё, но этот образ остался в её памяти навсегда.
  
   Париж. Надежды.
   Разноцветная толпа встречающих, толпившихся у пирса, приветствовала прибывший корабль радостными возгласами. Матросы под пристальным взглядом капитана до блеска натирали перила трапа, в то время как встречающие махали прибывшим пассажирам, пытаясь выделиться из толпы и привлечь к себе их внимание.
   - Я многое отдала бы сейчас, чтобы в толпе встречающих оказалась моя дочь, - подумала Мэри.
   Красивый мужчина лет тридцати пяти, одетый по последней парижской моде, галантно поклонился обратился Мэри и с достоинством произнёс:
   - Мадам Тюильри, разрешите представиться: я - друг Вашего мужа Пьера Николя де Виси.
   - К сожалению, Вы ошиблись. Я всего лишь леди Мэри Гранд, - ответила она с улыбкой.
   Этот красивый мужчина напомнил ей чем-то Альберта, отчего её сердце сжалось, а в глазах появилась такая трогательная нежность, от которой красавец смутился.
   - Простите Бога ради. Я встречаю жену лучшего друга, которую никогда не видел. Вы полностью подходите под её описание: красавица с лучезарными глазами.
   - Сотни любящих мужчин могут точно так описать любимую женщину, - с улыбкой ответила Мэри. - Видимо вон та брюнетка, и есть мадам Тюильри,- показала Мэри в сторону молодой с орлиным носом женщины, с волнением озиравшейся по сторонам.
   - Мадам, экипаж ждёт Вас, - услышала она на плохом английском языке.
   - Я хорошо понимаю французский, - сказала Мэри встретившему её слуге.
   - Ваш управляющий дал мне чёткие указания относительно Вас и Вашей внешности. Когда Вы представились, молодому мсье, у меня пропали последние сомнения, - тараторил слуга.
   - Сразу видно, что француз. Наши слуги не столь красноречивы, - подумала Мэри, но промолчала.
   Она указала ему на свой багаж, сама же, осталась стоять на месте и несколько минут пристально рассматривала прибывшую толпу пассажиров.
   - Не может быть, чтобы "старый друг" оставил меня без внимания. Интересно, кто это на сей раз?
   Слуга начал проявлять признаки нетерпения. Он мялся с ноги на ногу и смотрел на неё ничего не понимающим взглядом. Вдруг он обратился к Мэри с вопросом:
   - Мадам, мы ещё кого-то ждём?
   - Франция - действительно, очень свободная страна. Английский слуга смиренно бы ждал, пока хозяин соизволит двинуться с места, а этот, задержись я ещё на минуту, видимо, уедет без меня, - подумала она и двинулась к экипажу.
   Подходя к ожидавшей её карете, она заметила нового знакомого, который отдавал распоряжения своему кучеру, восседавшему на козлах красивой, украшенной вензелями карете. Господин де Виси, наконец-то, встретился с мадам Тюильри, которой оказалась, как и предполагала Мэри, молодая особа с орлиным носом.
   Увидев Мэри, новый знакомый подошёл к её экипажу и сказал:
   - Мадам, я ещё раз прошу прощения за свою оплошность. Вы, видимо, впервые во Франции? Боюсь вновь показаться назойливым, но был бы рад видеть Вас у себя в Париже. - Он взглянул на неё с плохоскрываемым восхищением и протянул ей свою визитную карточку.
  
   Впечатления Мэри, вернувшейся из персидского плена, разительно отличались от тех, которые она получила въезжая в Париж сейчас, а великолепие, встречавшее на каждом шагу, радовало её и вселяло надежду
   Дом на Елисейских полях, снятый по её приказу управляющим, поразил Мэри своей архитектурой и убранством. Он оказался более роскошным, чем она могла себе представить. Управляющий, прежде чем подобрать дом, получил от неё массу указаний, и все они были тщательнейшим образом исполнены. Мэри даже сейчас была не слишком прихотлива, но в настоящий момент ей хотелось удивить взрослую дочь точно так же, как её когда-то удивил её отец, рассказавший насколько богато их семейство.
   Два дня отведённые на отдых и обустройство пролетели незаметно. Теперь ей предстояли длительные походы по магазинам, посещение оперы и знатных домов, в которые она уже начала получать многочисленные приглашения.
   Мэри оказалась настоящей женщиной, способной за день не только обойти с десяток магазинов и лавок, но и получить от этого огромное удовольствие.
   Временами, встречая удивительной красоты и стоимости платья, она сожалела, что не может представить, как может выглядить её Ангелочек. Ей хотелось нарядить дочку в самые лучшие наряды и купить ей всё, что только та ни пожелает.
   Конечно, Мэри понимала, что нельзя деньгами и дорогими подарками заплатить за те годы сиротства, что Лизочке довелось провести без матери, однако, зная отношение княгини Муратовой к ней и её дочери, мать могла предположить, как обрадуется подаркам дочка, вряд ли видевшая в российской глуши что -то подобное.
   Неделю назад Лорд Кемптон вызвал к себе одного из помощников и потребовал от него срочно навести справки о маркизе Николя де Виси, встретившегося с леди Гранд в порту французского Кале, и вот уже в который раз перечитывал полученный от него ответ:
   - Семейство маркизов де Виси принадлежит к одному из самых известных и старинных родов Франции. Достаточно большое состояние семьи, которое удалось сохранить в смутные революционные годы, позволило старшему де Виси, сумевшему вовремя сориентироваться в сложившейся политической обстановке, несколько лет назад занять один из доходных постов в военном министерстве.
   Сам тридцатишестилетний Николя занимает далеко не последний пост в ведомстве, ведающем французскими колониями. Его лучший друг Пьер Тюильри в настоящее время проживает в Лондоне, и Мэри Гранд, скорее всего, была случайно принята маркизом за прибывшую на этом же корабле супругу друга - мадам Тюильри.
   Далее сообщались некоторые подробности жизни членов знатнейшей французской семьи. Кемптону показалось интересным сообщение о том, что Николя, получивший в двадцатилетнем возрасте горький любовный опыт, до сих пор холост и слывёт одним из самых богатых женоненавистников Франции.
   В этой же справке содержалась приписка агента, который, по приказу Кемптона, находился вместе с Мэри на корабле.
   - Господин де Виси, после знакомства с леди Гранд, вручил ей свою визитную карточку и предложил посетить его в Париже. Других встреч между указанными лицами до сих пор отмечено не было.
   Сейчас Уильям был твёрдо уверен, что встреча Мэри Гранд с маркизом де Виси была чистой случайностью, и, как он надеялся, счастливой. Заполучить в друзья таких лиц, из давно интересовавших Кемптона ведомств, было большой удачей. А уж кто, как не он, мог знать способности Мэри Гранд в деле привлечения людей на свою сторону. Перед её красотой, умом и эрудицией до сего дня не мог устоять ни один мужчина, попадавший в поле их зрения.
   - Сама удача идёт к тебе в руки, Уильям, - ободрил он себя. - Главное правильно разыграть козырную карту.
   На утро в английское посольство в Париже ушла депеша следующего содержания.
   Советнику посольства господину Френсису Эйли.
   Приказываю:
      -- Незамедлительно выйти на контакт с нашим агентом в Париже госпожой Мэри Гранд, поселившейся в доме на Елисейских полях.
   ( дальше был написан адрес и приложен подробнейший план нанятого Мэри дома)
      -- Снять с неё с сего числа наружное наблюдение.
      -- Выделить двух человек для поддержания непрерывной связи с агентом, снабдив их всем необходимым для работы.
      -- Посольству и всем подчинённым ему службам оказывать всяческое содействие нашему агенту, выполняющему ответственное правительственное задание.
   Внизу была размашистая подпись руководителя разведывательного военно-морского ведомства лорда У. Кемптона.
  
   Мэри готовилась к посещению оперы, когда служанка Люси доложила о том, что её аудиенции просит мсье де Монжо.
   - Проси, - коротко бросила она, поправляя причёску.
   Вошедший мужчина быстро осмотрел богато обставленную комнату и представился:
   - Юджин де Монжо, курьер английского посольства. Имею честь передать Вам пакет от сера Уильяма Кемптона.
   - Дорогая Мэри! Я несказанно раз Вашему неожиданному знакомству с маркизом Николя де Виси, - было написано размашистым почерком шефа. - На правах старого друга, прошу Вас об одной любезности - чаще бывать в их доме. Отец и сын, занимающие неплохие посты, представляют для нас определённый интерес, но ещё больше нам интересны люди, которые собираются в их доме.
   Французы, как известно, излишне болтливы, поэтому старайтесь втягивать их в дискуссии, отслеживайте их недостатки и слабые места, пытайтесь систематизировать отрывочные сведения, представляющие государственную тайну и другую интересующую нас информацию. Господин Эйли предупреждён о Вас и готов оказать Вам всяческое содействие.
   Она читала послание, а её душа пела от счастья.
   - Кемптон далеко не глуп и прекрасно понимает, что сейчас любой намёк на слежку за мной, может подставить под удар задуманную им операцию. Видимо, ещё вчера с меня сняли всякое наблюдение, и я смогу, наконец-то, не подвергая опасности, увидеться со своим Ангелочком, - ликовала окрылённая мать.
   - Передайте лорду, что в ближайшие дни я буду принята маркизом де Виси.
   - Люси, проводите господина, - обратилась она к прислуге.
   Опера была слабой как по вокалу, так и по содержанию, но Мэри мало интересовало то, что происходило на сцене. Она с интересом всматривалась в публику, сидевшую на дешёвых местах, надеясь не только увидеть там, но и, что самое главное, узнать свою дочь. Воспоминания о том, как малышка любила петь песенки, мелодии которых потом пыталась воспроизвести на рояле одним пальчиком, давали ей слабую надежду на то, что Ангелочек, то же может присутствовать на премьере.
   Прогуливаясь в фойе во время антракта, она встретила Николя и его друзей, которым была незамедлительно представлена. Они обменялись ничего не значащими фразами, которые, однако, заставили Мэри, почему-то, затрепетать. Ей показалось странным, что подобное она испытывала каждый раз, когда маркиз целовал её руку или просто смотрел на неё.
   - Леди Гранд, Вы так понравились моей матушке,- с мягкой улыбкой сказал Николя, - что она требует от меня, чтобы Вы, как можно чаще, бывали у нас в доме. Оказывается, Вы смогли разбить сердца не только стойких французских мужчин, но и зрелых французских дам.
   Они говорили ни о чём и никак не могли расстаться, и лишь начинавшееся на сцене действие всё-таки заставило их вернуться на свои места.
   Мэри вернулась домой в приподнятом настроении. Не смотря на то, что ей не удалось найти среди зрителей дочь, она была впервые за долгие годы по-настоящему счастлива.
   - Странно, что ничего незначащие и незамысловатые фразы, произносимые Николя, так волнуют меня и приводят в замешательство, - не переставала удивляться она.
  
   Утро началось с новых забот. Мэри наняла экипаж и отправилась в Латинский квартал, где располагался Сорбонский университет. Девушек среди слушателей университета было очень мало, что значительно облегчало её задачу. Она смотрела, на спешащих на занятия слушателей из окна кареты, надеясь, что материнское сердце обязательно подскажет ей, когда среди них появится её ненаглядная дочка. Вскоре поток учащихся иссяк, и звонок возвестил о начале занятий.
   Мэри ощутила всю тщетность своих попыток, самостоятельно найти дочь, когда её внимание привлекла бедно, но опрятно одетая девушка, сидевшая на скамейке.
   - Мадемуазель, Вы не могли бы мне помочь? - обратилась к ней Мэри, приоткрыв дверь кареты.
   Девушка услышала, обращённый к ней окрик, посмотрела вокруг и направилась к карете.
   - Присядьте со мной рядом, - пригласила её Мэри.
   Замерев на минуту, смутившаяся девушка, всё - таки, решилась и села рядом с незнакомой и, видимо, очень знатной дамой.
   - Меня зовут Жюли Вернье, - робко представилась она.- Я служу при университете.
   - Жюли, я ищу русскую девушку, которая учится в Вашем университете на доктора. Её зовут Лиза. Вы не могли бы найти её и привести ко мне?
   - Я слышала об одной незаурядной русской, но её имя, кажется, Элизабет. - и, немного помолчав, добавила:
   - Муратова.
   Мэри казалось, что стук её учащённо забившегося сердца доносится до самого Версаля.
   - Я не ослышалась? - спросила себя Мэри.
   - Так как Вы говорите её фамилия?- с некоторой опаской вновь задала вопрос незнакомка.
   - Муратова.
   Затем, немного смутившись, она робко добавила:
   - Возможно, я что-то путаю, но мне не составит большого труда узнать её.
   Округлившиеся глаза девушки, не мигая, смотрели на золотой наполеондор, вложенный в её руку странной госпожой. Бедная девушка не понимала, что за встречу с дочерью Мэри готова была отдать не только золотой, но и все сокровища мира.
   Придя в себя, Жюли быстро покинула карету и уже через несколько минут входила в здание университета. Мэри казалось, что прошла целая вечность, прежде, чем девушка вернулась.
   - Элизабет Муратова, действительно проходит курс в нашем университете, но она вот уже несколько недель не посещает занятия.
   Кровь отхлынула от лица Мэри.
   - Возможно, она больна? - заметив испуг в глазах респектабельной дамы, попыталась успокоить её девушка. - Я узнала её адрес. Это совсем рядом.
   - Жюли, не оставляйте меня, - с надрывом в голосе попросила Мэри, которая начинала терять самообладание. Она не ожидала от полученного известия ничего хорошего.
   - Конечно, мадам. Я буду рядом столько, сколько это необходимо, - быстро ответила неожиданная помощница.
   Хозяин дома, в котором Лиза снимала комнату, был напряжён и немногословен.
   - Несколько недель назад постоялица, быстро собрала свои вещи и села в поджидавший её экипаж. После этого её никто не видел.
   Видя, что знатная дама всё ещё стоит в растерянности и о чём-то быстро соображает, он скороговоркой добавил:
   - Она расплатилась за комнату до конца месяца, и я не имею к ней никаких претензий.
   Казалась, окаменевшая Мэри стояла около кареты и не замечала, как по её щекам текли слёзы.
   - Мадам, подождите минуточку. Я сейчас, - обратилась к ней Жюли и вновь вернулась в дом.
   Грузная женщина с натруженными руками, топтавшаяся у кареты, не сводила с красавицы госпожи изумлённых глаз.
   - Мадам, эта женщина обстирывает всех здешних постояльцев и может Вам кое - что рассказать,- тронув Мэри за руку, сказала девушка.
   - Госпожа, видимо, ищет свою дочь? - спросила прачка.
   - Вы знаете мою дочь? Где она? Что с ней?
   - Жаннет, ну же. Рассказывайте всё, что знаете, - торопила Жюли прачку.
   - Ваша дочь очень похожа на Вас. Когда она поселилась в этом доме, здесь даже стало как-то светлее. Я сразу поняла, что она богатая и могла бы снимать комнату по - приличнее. В молодости я тоже служила в богатых домах, и кое-что понимаю в людях.
   Элизабет была очень аккуратной и ценила наш труд. Вначале она была весёлой и приветливой, пела песенки на своём языке, а потом появился мсье Жак. Уж не знаю, что и как у них там было, но она перестала улыбаться, а на простынях я часто замечала кровавые пятна. Она очень боялась его, но её некому было защитить. А три недели назад она быстро собрала свои вещи и уехала. Уж не знаю говорить Вам это или нет..., - замялась Жанет, глядя на лицо богатой незнакомки, в котором не было ни единой кровинки.
   - Говорите! - почти крикнула Мэри.
   - Когда она приходила за вещами, её волосы были седы, как у моей семидесятилетней матушки. В этот же день мсье Жак кинулся за ней в погоню, но ни он, ни она больше в этот дом не возвращались.
   - Кто такой мсье Жак? - еле сдерживая себя, спросила Мэри.
   - Очень важный господин, кажется профессор. Об этом Вам лучше расспросить хозяина.
   Удивлённый кучер долго не мог понять, что может быть общего у этой респектабельной госпожи с такими голодранками, какими были эти двое. Даже он, не опустился бы до разговора с ними. Давно служивший у господ с большими деньгами, он знал себе цену.
   - Жюли, Вы не хотели бы служить у меня?- спросила Мэри девушку. - Ваше жалование будет достаточно высоким, и Вы сможете собрать себе приданое.
   Удивлённая Жюли открыла рот, но вместо слов получилось странное мычание.
   Подъехавшую к особняку карету встречали сразу несколько слуг. Некоторых из них взяла оторопь, когда первой из неё показалась Жюли. Следующие действия госпожи обсуждались прислугой целую неделю примерно так:
   - Госпожа приехала на нанятом экипаже вместе с голодранкой. Взяв её за руку, леди Гранд повела её в гостиную и усадила рядом с собой на диван. О чём она говорила с ней около часа, не могла подслушать даже вездесущая Люси. Потом для голодранки была подготовлена ванная, а управляющий был отправлен в дорогой магазин, чтобы купить для неё платья.
   Жюли, представленная управляющему личной камеристкой хозяйки, занимала в доме непонятное прислуге положение. Она могла отлучаться из дома без чьего либо разрешения, имела в своём распоряжении немалую сумму денег и могла время от времени нанимать экипаж. Вечерами, если хозяйка никуда не уезжала, камеристка была при ней неотлучно.
   Благодаря стараниям Жюли, следующие дни принесли информацию не только о фамилии мсье Жака, но и о кое - каких фактах его биографии. Сообразительная девушка, легко находившая контакт с людьми, была для Мэри бесценной находкой, а уверенность Мэри в том, что девушка не является человеком Кэмптона, значительно облегчала ей жизнь.
   С сегодняшнего дня мать знала мучителя своей дочери и отныне своего заклятого врага в лицо. Ещё накануне Жюли сообщила управляющему о том, что на конной прогулке госпожа сильно ушибла колено и потребовала:
   - Срочно пригласите для осмотра госпожи профессора медицины из Сорбонского университета господина Жака де Милляра. Сумма вознаграждения значения не имеет.
   Гонорар, который был предложен профессору управляющим, заставил Жака де Милляра отменить несколько лекций и поспешить к столь щедрой больной.
   Мэри, наблюдавшая из окна второго этажа за доктором, покидавшим экипаж, отметила:
   - Мужчина с такой внешностью мог легко заинтересовать любую, не искушённую в жизни, девушку.
   Профессор, ощенивший по достоинству внутреннее убранство дома, мысленно уже подсчитывал гонорар, который можно будет получить за лечение его владелицы, когда услышал голос Жюли:
   - Сюда, пожалуйста. - Она жестом указала на широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж.
   Большая и изысканно обставленная комната была очень уютной. Густой, ниспадающий занавес из тончайшего китайского шёлка, делал прикрываемую им кровать, как бы парящей в воздухе.
   - Какое наслаждение можно было бы получить, занимаясь любовью на этом роскошном ложе! Оно просто создано для безумных любовных фантазий, - подумал Жак, приближаясь к кровати.
   Кожаный саквояж, выпавший из рук профессора, так и остался лежать на мягком персидском ковре, а сам Жак де Милляр, лишившийся дара речи стоял и широко открытыми глазами смотрел на больную.
   - Доктор, Вам не хорошо? - Голос Жюли вывел его из оцепенения.
   Он не верил своим глазам. Перед ним была Элизабет Муратова, ища которую он сбился с ног. Мысль одна безумнее другой проносилась в его голове.
   - Профессор, может быть, Вы всё-таки посмотрите мою ногу? - Это был голос властной женщины, привыкшей отдавать приказания и начинавшей, как показалось Жаку, терять терпение.
   - Извините, мадам, сегодня у меня был слишком трудный день, и я немного рассеян, - соврал Жак. - Разрешите взглянуть на Вашу ушибленную ногу.
   Колено было совершенно здоровым, но начинавшаяся при каждом его прикосновении нервная дрожь "больной", ставила профессора в тупик. Не найдя серьёзных повреждений, он прописал ей тёплые компрессы и отвары успокоительных трав. Когда экипаж, увозивший профессора скрылся из виду, Мэри, наконец-то, вздохнула с облегчением.
   Как оказалось, Лиза была довольно скрытной девушкой, поэтому все попытки прояснить события, которые произошли в день её бегства, оказались напрасными.
   - Только де Милляр может поведать о том, что же произошло в тот злополучный день, но я не думаю, что он согласится рассказать об этом, - подытожила Жюли.
   - Ты права. От него мы ничего не добьёмся, поэтому нам следует продолжить поиски, - согласилась с ней Мэри.
   Вечером леди Гранд была приглашена в дом маркиза де Виси, где ожидался приём по какому-то важному для их древнего рода случаю. Отношения с отцом и сыном де Виси, складывались как нельзя лучше, что очень радовало Кемптона и сильно огорчало Мэри. Младший маркиз оказывал ей такие знаки внимания, что окружающие начали поговаривать об их романе. Самым интересным было то, что Мэри с удовольствием и благодарность принимала ухаживания младшего де Виси. Впервые за многие годы, её, казалось, заледеневшая душа, медленно начинала оттаивать.
   Конечно, в её жизни были мужчины, от которых она получала физическое удовлетворение, но ни один из них не мог дать ей того духовного и физического блаженства, которое она испытала с Альбертом. Причина, по которой это происходило, не была для Мэри секретом: она была любима и любила сама.
   Сегодня приём в доме де Виси был особо торжественным. Гостями были важные мужчины, увешанные орденами, и изысканно одетые, по последней парижской моде, дамы. Всё они были представителями самых знатных родов Франции. Мэри Гранд была, пожалуй, единственной, кто не имел пышного титула.
   Голубое платье, так подходившее к небесного цвета глазам, делало её лет на десять моложе. Её грациозность, умение одеваться и вести себя в любом обществе, не могли не оценить знавшие толк в женщинах, французские мужчины.
   При первых звуках музыки, в сторону Мэри двинулось сразу несколько кавалеров. Однако, пятидесятилетний генерал оказался проворнее всех и уже через несколько минут, он нежно придерживал улыбающуюся Мэри за талию, кружа её в танце. Он оказался хорошим танцором, и вскоре их пара привлекла всеобщее внимание.
   Поблагодарив партнёршу за танец, генерал, однако, не покинул её, а посчитал своим долгом немного развеселить, как ему показалось, скучавшую на балу красавицу. Он оказался словоохотливым, как все французы и рассказывал один за другим смешные случаи из своей жизни, которым, казалось, не будет конца. Мэри начала искать благовидный предлог, чтобы покинуть назойливого кавалера, когда он заговорил о недавно произошедшем в Гавре случае.
   - Ныне известный профессор медицины, когда - то служивший вместе со мной, устроил жуткий скандал на корабле, отплывавшем в Лондон. Он искал какую-то девушку- иностранку, укравшую у него ожерелье. Видимо, оно было, действительно, очень дорогим, если профессор врывался в каюты, где позволял себе грубо вести себя с женщинами. Какой-то янки расквасил ему физиономию за то, что тот, пытаясь разглядеть лицо его жены, сорвал с неё шляпку.
   Мэри стояла, не шелохнувшись, боясь пропустить хотя бы слово.
   - По правде сказать, этот де Милляр никогда не отличался хорошим поведением по отношению к женщинам. Был у нас в войсках один случай. Помощница де Милляра по госпиталю, дама свободных нравов, была найдена мёртвой. При этом её тело было, буквально, растерзано. Наши войска отступали, неся серьёзные потери, и в причинах смерти девушки разбираться было некогда и некому. Только тогда у многих сложилось впечатление, что это дело рук красавчика Жака, последнее время волочившегося за ней. Потом он вышел в отставку, женился и стал преподавать в университете. Говорят, сейчас он толковый доктор, профессор и, кажется, даже знаменит.
   - Так он всё-таки нашёл девушку? - заинтересованно спросила Мэри.
   - Я не могу сказать Вам, определённо, но то, что на этом корабле её не было, это точно. Уж такую красавицу, какой он её описывал, мой сын Пьер не пропустил бы,- грубо засмеялся генерал.
   От всего услышанного ей стало нехорошо, и она вышла в оранжерею. Мэри решила сказаться больной и покинуть бал до его окончания.
   Она уже видела себя верхом на лошади, несущейся в Гавр, когда Николя подошёл к ней и нежно обнял за плечи. В его объятьях ей сразу стало спокойнее.
   - Вы за весь вечер ни разу не взглянули на меня, и, я опасаюсь, что у меня в лице генерала появился опасный соперник. Вы весь вечер заворожено слушали его, не обращая внимания ни на кого вокруг,- сказал он, глядя на неё смеющимися глазами, а потом горестно вздохнув со смехом добавил. - Смотрите, Мэри, у него злющая жена, сын - картёжный игрок и четыре дочери на выданье.
   - Простите меня, Николя, я что-то неважно себя чувствую, и должна немедленно покинуть Вас,- с явным сожалением произнесла гостья. - Извинитесь за меня перед родителями.
   - Мэри, умоляю, останьтесь и выслушайте меня! В другой раз я вряд ли решусь сказать вам об этом.- Он взял Мэри за руку, не давая ей уйти.
   - Вы, наверное, наслышаны о том, какую душевную травму мне пришлось перенести в юности? После того случая, женщины перестали для меня существовать. Так было до того момента, пока я не встретил Вас. Вы вернули меня к жизни. Я люблю Вас и чувствую, что Вы тоже не равнодушны ко мне. Сегодня я сказал родителям о намерении предложить Вам руку и сердце, и они одобрили мой выбор. Умоляю Вас, не отвергайте меня. Я не буду Вас торопить с ответом, и готов ждать год, пять, десять лет. Моё сердце не обманывается. Вы - моя судьба.
   - Николя, - Мэри нежно, как шаловливого ребёнка, погладила его по голове, - Вы слишком молоды, чтобы связать свою жизнь с женщиной, имеющей за собой тяжёлый багаж переживаний и утрат. Это Вам нужно как следует подумать, прежде, чем Вы примите столь серьёзное решение. А сейчас прошу меня простить, мне, действительно, пора.
   Она повернулась и быстрым шагом направилась к выходу, оставив Николя в полной растерянности и недоумении.
   Экипаж сорвался с места с такой скоростью, что провожавший его взглядом слуга дома де Виси, подумал, что лошади понесли, а возница не в силах с ними справиться.
  
   Жюли, встретившая взволнованную хозяйку дома, сообщила, что профессор не оставляет попыток найти сбежавшую девушку, а нанятые им люди, до сих пор расспрашивают о ней в портах Гавра и Кале.
   - Мне тоже стало кое-что известно о жутком прошлом профессора. Бедный мой Ангелочек. Какие муки ей пришлось пережить, а меня не было рядом! - причитала безутешная мать, закрыв лицо руками.
   - Жюли, через две недели я покину Францию, готова ли ты отправиться со мной?
   - Госпожа, зачем Вам необразованная французская девушка, совсем не говорящая по-английски? От меня там не будет большого толка.
   - В языковой среде язык учится быстро. Поверь мне, девочка, что деньги не приносят человеку счастья. На них нельзя купить настоящую дружбу или любовь, а без этого человек - бедняк. У меня в жизни было несколько преданных друзей и одна настоящая любовь. Смерть отняла у меня всех, и теперь я самая нищая из всех бедных. За эти несколько дней ты стала мне близким другом. Прошу тебя, не оставляй меня и не делай меня ещё беднее.
   - Госпожа, я никогда не оставлю Вас, - со слезами на глазах ответила растроганная девушка.
   Экипаж ждал мадемуазель Вернье, которой предстояла нелёгкая дорога, а она всё никак не могла расстаться со своей подругой и госпожой. Ей предстояло отправиться сначала в Гавр, а потом в Кале, и постараться найти там нанятых профессором людей. Было решено, что их ни в коем случае нельзя упускать из виду. В лучшем же случае, необходимо было постараться перекупить их и сделать своими союзниками.
   - Я не прощу себе, если хоть какие-то сведения о Лизе попадут в руки мерзавца де Милляра, - твёрдо решила она, садясь в карету.
   Самой же Мэри предстояло за короткое время проанализировать и привести в систему все те обрывочные сведения, которые она насобирала от болтливых французских военных и любивших показать свою значимость великосветских чиновников, бывавших в доме де Виси. Кемптон уже не просил, а начинал требовать от неё не только результатов, но и немедленного возвращения в Лондон.
  
   - Маркиз Николя де Виси! - торжественно объявила Люси.
   Николя буквально вбежал в комнату и со страстью поцеловал руку возлюбленной.
   - Мэри, Вы похитили моё сердце, и я ни дня не могу пожить, чтобы не видеть Вас. Я знаю, что скоро Вы покинете Францию. Обещайте, что не забудете о моей просьбе сделать меня счастливым. Я же всё это время буду ждать и надеяться.
   - Милый Николя, сейчас я ничего не могу Вам ответить, но могу лишь сказать, что с Вами впервые за многие годы, я вновь почувствовала себя счастливой женщиной. Наше счастье, возможно, могло бы состояться, если бы ни одно обстоятельство, о котором я не могу Вам сейчас поведать.
   - Мэри, поклянитесь, что, если Вам понадобиться помощь, я буду первым, к кому Вы за ней обратитесь. Даже в том случае, если Вы откажетесь стать моей женой.
   - Я очень благодарна Вам, Николя. И... считайте, что Вы получили мою клятву.
  
   Мэри начинала нервничать. День отъезда в Лондон был определён, а вестей от Жюли и её самой до сих пор не было.
   Счастливое детство в Индии не сделало её приверженцем одного вида религии. Будда и Шива, Иисус и Дева Мария и даже Аллах были для неё единым Богом, которому она покланялась и у которого искала защиты.
   - Бог - един. Это люди наградили его различным обличьем, исходя из своих национальных традиций и верований, - утверждала она, - а мудрый Всевышний простил им это.
   В своё время Ник Бледстон пытался переубедить её в этом, но, вскоре, и сам стал приверженцем подобных взглядов. Поэтому, прося помощи, Мэри обращалась ко всем сразу, и Бог часто слышал её.
   Похудевшая, но счастливая Жюли, появилась за день до назначенного дня отъезда. Мэри еле дождалась момента, когда та снимет пыльную одежду и умоет радостное лицо.
   - Я молила Бога, и он помог мне, - начала свой рассказ девушка.- Колесо нашего экипажа треснуло рядом с небольшой гостиницей, не дав нам возможности добраться до порта. Хозяин гостиницы был очень любезен со мной, а его общительный сын стал мне незаменимым помощником. Я расспрашивала его о кораблях, отправляющихся в Англию и шедших через Гавр в Африку и Индию. Мальчишка, казалось, до мельчайших подробностей знал о том, что делается в порту. Когда он упомянул о сумасшедшем профессоре из Парижа, я насторожилась. Он рассказал то же самое, что и Ваш генерал, правда, вскользь упомянув:
   - На следующий день он отправился на поиски девушки в Кале.
   Мишель сопровождал меня в порт и обратно, рассказывая при этом, какие диковины ему довелось видеть у матросов, плававших в Китай и Индию. А не далее как четыре дня назад, увидев убелённую сединами старуху, он воскликнул:
   - Одна из диковин жила в нашей гостинице. Я не вру. Это была обычная, правда, красивая девушка, вот только волосы на её голове были такими же седыми, как у этой старухи!
   - Я буквально, вцепилась в мальчишку, - продолжала Жюли.- Он рассказал, что девушка хотела отправиться в Лондон тем же рейсом, на котором скандалил полоумный профессор, но заболела и пролежала в гостинице несколько дней. Куда она делась потом, он не знает. Мальчик рассказал, что у седой девушки есть брат, которого зовут Майкл, а её английскую фамилию он забыл. Целый день мы искали экипаж, который увозил девушку из гостиницы и в конце - концов всё-таки нашли его.
   Возница вспомнил седую девушку, а несколько монет настолько освежили его память, что он согласился показать то место, куда он её отвёз. Экипаж отъезжал от гостиницы, когда я услышала, как мальчик крикнул мне в след:
   - Я вспомнил. Её фамилия Гранд!
   Побледневшая Мэри была почти уверена, что седая девушка - её дочь и только упоминания об английском брате, заставили её сомневаться.
   Место, куда привёз её возница, оказалось недалеко от Гавра, и было захолустной рыбацкой деревушкой. Один из рыбаков вспомнил, как девушка с седыми волосами пыталась нанять лодку, чтобы отправиться на ней в Лондон.
   - Она предлагала большие деньги, но никто не соглашался на столь рискованное путешествие. В это время года Атлантика очень не спокойна, и даже контрабандисты редко рискуют пускаться в столь трудный путь. Она пожила какое-то время у вдовы Крюшо, а вот куда потом, бедолага, подалась, я не знаю, - поделился информацией один из рыбаков.
   - Я встретилась с мадам Крюшо. Та приняла меня очень враждебно и отказалась что-либо говорить о девушке. Но, когда я покидала её жалкую лачугу, она зло бросила мне в след:
   - Ты ещё молода и думаешь, что успеешь замолить все свои грехи, так рьяно помогая этому исчадью ада? Смотри, не заметишь, как свершиться божья кара!
   - Больше я ничего не смогла от неё добиться. Мне кажется, что Лиза доверилась ей, рассказав, от кого она скрывается. Нет, я почти уверена, что вдова Крюшо знает, куда отправилась Элизабет. - Закончила свой рассказ Жюли.
  
   Обеспокоенный Кемптон требовал срочного возвращения Мэри в Лондон. Он ждал от неё важной информации, и ему были не понятны причины её затянувшегося путешествия и, особенно, стремление сесть на корабль в Гавре.
   Лорд Лэстер, так и не утративший своих сомнений относительно леди Гранд, требовал от Кемптона "решительных действий" в поисках шкатулки.
   - Почему мне всегда так трудно с ней? - размышлял Уильям. - Она многолика, как индийское божество, её трудно понять и подчинить своей воле. Мне не понятен интерес лорда Лэстера к Мэри на протяжении стольких лет. И что это за шкатулка, которую он так тщетно ищет?
  
   Полученные от Мэри Гранд донесения давно лежали перед ним на столе, а он всё ещё не мог поверить, что такое вообще возможно. Блестящий анализ отрывочных фраз, их сопоставление и глубокие выводы позволяли с большой точностью понять намерения и серьёзно просчитанные ходы интересующих английскую разведку ведомств.
   Даже такой прекрасный аналитик, каким считал себя он - лорд Уильям Кемптон, не смог бы сделать десятой доли подобного.
   - Таких людей необходимо держать при себе, во что бы то ни стало. В случае с Мэри Гранд, этого можно было добиться только умелым использованием её слабых мест.
   Альберт и ребёнок были тем крючком, на котором ещё несколько лет можно было бы держать строптивого агента, но похоже, сама судьба вступила со мной в схватку и оберегает эту женщину. Пропажа девочки, а, затем, смерть Альберта стали потерей главной козырной карты в моей выигрышной партии, - с сожалением отметил он.
   Конечно, шеф многое знал о личной жизни Мэри. И даже о любовниках, которые периодически появлялись в её жизни, но они не были даже козырными шестёрками в его многоходовой игре.
   - Физиологическое - это не духовное, оно привязывает лишь на мгновения,- справедливо отмечал он.- Идиотам, делающим на это ставку, невдомёк, что хорошего любовника всегда можно заменить на ещё более умелого и обходительного.
  
   Вдова Крюшо настороженно встретила незваных гостей и долго вглядывалась подслеповатыми глазами в лицо Мэри. Переведя взгляд на Жюли, она зло произнесла:
   - Ты опять здесь? Что ещё вам всем от меня надо?
   - Я умоляю Вас, скажите, где моя дочь? - обратилась к ней Мэри, готовая встать перед старой рыбачкой на колени.
   - Обличьем - то ты, действительно, похожа на девушку, что гостевала у меня несколько дней, а вот, что у неё есть мать, я не слыхала.
   - Она считает, что я погибла много лет назад. Умоляю, скажите, где мне найти мою дочь? - зарыдала Мэри.
   Вдова Крюшо ещё раз пристально взглянула на важную даму и произнесла:
   - Гляжу, Вы живёте в достатке. Экипаж, прислуга.
   - Я заплачу столько, сколько Вы скажете, - быстро ответила, понявшая намёк Мэри, и потянулась за деньгами.
   - Вдове Крюшо не нужны Ваши деньги, - гордо ответила рыбачка. - Я одинока и обхожусь малым. Чуть - чуть еды, да немного вина. С голоду не умираю. Море всех нас здесь кормит, правда, часто назначая за это слишком высокую плату. А цена всему - жизнь рыбака.
   Вы, мадам, богаты, и Вашу жизнь с нашей не сравнить. Но, сдаётся мне, что у Вас, как и у меня, счастья-то не больно много. Я могу обижаться и проклинать море, забравшее у меня сначала сына, а потом мужа, а кого станете проклинать Вы, когда узнаете, что пришлось пережить Вашей беззащитной девочке?
   В эту минуту безутешная мать не могла больше слышать того, о чём продолжала говорить хозяйка лачуги. Перед её глазами поплыли круги, и она впервые за многие годы лишилась чувств.
   Жюли сидела на краю лежанки, покрытой старым одеялом, и с ужасом в глазах смотрела на свою хозяйку.
   - Она умерла? Скажите же, она, умерла?- с дрожью в голосе то и дело спрашивала она рыбачку.
   - Не бойся, скоро отойдёт. Твоя хозяйка, видать, не из слабых кисейных барышень. Погляди, богачка, а руки - натруженные, как у рыбачек.
   Старая женщина принесла тряпицу, смоченную дурно пахнущей жидкостью, и стала тереть ей виски Мэри.
   - Ну, что, милая, очухалась? - более приветливо сказала вдова. - Ты на меня не сердись. Многие тут приходили расспрашивать про твою дочь, и, не думаю, что ради её блага.
  
   Прощаясь со старой рыбачкой, Мэри в последний раз обвела взглядом жалкое жилище, в котором её дочери пришлось провести последние несколько дней.
  
   Сильно штормило. Высокие волны, раскачивающие из стороны в сторону большой корабль, временами вызывали у Мэри неприятную тошноту, знакомую ей ещё по первому морскому путешествию из Индии. Жюли, впервые попавшая на корабль, тяжело переносила качку и почти не вставала с постели.
   - Бедная моя девочка! Какие жуткие испытания выпали на твою долю? - тихо шептала Мэри, в который раз прокручивая в голове сказанное накануне вдовой Крюшо.
   Видимо чувства убитый горем матери смогли получить отзвук в душе старой рыбачки и она сжалилась над ней. Приведя незваную гостью в чувства, женщина рассказала ей о Лизе.
   - Моя старая лачуга стоит на отшибе, и я не люблю, когда около неё появляются чужаки. Когда я обнаружила прячущуюся за сетями перепуганную девушку, то начала громко браниться и прогонять её. Я думала, что это одна из жён контрабандистов, которых не мало в здешних местах и из-за которых я ни раз не досчитывалась своих сетей.
   Не смотря на мои окрики, девушка продолжала оставаться на своём месте, и я, прихватив рогатину, двинулась в её сторону. В этот момент порыв ветра сорвал с её головы шляпку, и я увидела, что её роскошные волосы совершенно седы. По лицу, ей было не больше лет, чем моему сыну, когда его забрало море. Девушка тряслась от страха и холода и совсем не была похожа на воровку. Я сжалилась над ней и позвала в лачугу. Греясь у огня и тихо плача, девушка просила не гнать её, сказав, что ей некуда идти.
   - Как же ты оказалась в наших краях? - спросила её я.
   - Я хотела добраться до места, откуда можно было бы переправиться в Англию или Испанию, но возница, добравшись до вашего селенья, почему-то наотрез отказался везти меня дальше.
   - В это время года океан сильно штормит, и контрабандисты, которые не рискуют выходить в море, промышляют на дорогах разбоем. Возница - трухлявая рыбья башка, наверняка, об этом знал, и всё-таки решил на тебе заработать.
   - Да, он заранее взял с меня деньги до Лилля, а потом грубо потребовал покинуть экипаж, сказав, что срочно возвращается в Гавр.
   - Глупая, как же ты решилась одна поехать в такую глушь?
   - Я - иностранка и не знаю Ваших мест. Мне не к кому было обратиться за советом, - ответила девушка.
   Она долго собиралась с мыслями, прежде, чем обратилась ко мне за помощью, предложив, как и Вы, деньги. Вот тогда - то я и услышала её жуткую историю.
   Не прошло и трёх дней, как в нашем селении появился профессор. Этот изверг подобно ищейке шёл за ней по следу. Оказалось, возница, который бросил здесь беглянку, сумел ещё раз на ней хорошо заработать и рассказал искавшему её профессору о девушке.
   Один из наших рыбаков привёл его к моей лачуге, в которой, забившись в угол и трепеща от страха, скрывалась Ваша дочь.
   В то время, когда профессор обещал мне большие деньги за сведения о Вашей дочери, во мне рождалось неукротимое желание насадить его на рогатину. Я стара, одинока и совсем не держусь за жизнь, поэтому обязательно сделала бы это, не будь в моей лачуге Вашей девочки.
   Я сообщила ему, что после моей брани девушка отправилась в сторону Гавра и стала гнать его прочь.
   - Лучше с ней не связываться и поскорее уйти отсюда, - обратившись к профессору, посоветовал пришедший с ним рыбак. - Она после гибели мужа и сына стала бешеной и запросто может проткнуть, Вас мсье. Скорее всего девчонка испугалась и подалась прочь.
   Когда опасность миновала, мы стали думать, как нам поступить. В молодости мы вместе с мужем ходили до английских берегов, но сейчас я стала слаба, и пересечь пролив мне уже было не под силу. Тем более в море второй день свирепствовал шторм.
   Непредсказуемость океана в это время года, лишала нас надежды нанять опытного рыбака, который согласился бы рискнуть и отправиться в плавание.
   Я пожалела сироту, и пошла к контрабандистам. Один из них, владевший баркасом, согласился за большие деньги выйти в море, но поставил одно условие.
   - Я заберу девушку только в открытом море, - категорично заявил он. -Туда добираться ей придётся с кем-то другим.
   Мы сговорились о дне и времени отплытия. Надеяться на рыбаков было нечего, и мне самой пришлось сесть за вёсла. Когда мы садились в лодку, накатывавшие волны захлёстывали берег, а порывистый ветер рвал развешенные рядом с лачугой сети. Я - старая и не боюсь смерти, но за жизнь девушки, спасшейся от погони и, которая могла погибнуть в штормовом море, я сильно опасалась.
   Старая рыбачка прервала свой рассказ и взглянула на непрошенных гостей. Жюли сидела с широко открытыми глазами, в которых застыл ужас. Мэри, казалась, окаменела. Её лицо с немигающими глазами производило жуткое впечатление. Это было лицо умершего несколько часов назад человека, и лишь катившиеся по щекам слёзы свидетельствовали о том, что в безутешной матери ещё теплится какая-то жизнь.
   - Ваша девочка родилась под счастливой звездой и её, похоже, оберегает сама Пресвятая Дева Мария, - продолжила рассказ вдова. - Стоило нам отплыть от берега, как ветер стих, море успокоилось, а из-за свинцовых туч выглянула полная луна. За всю свою долгую рыбацкую жизнь, я не смогла бы припомнить в это время года ещё одной такой тихой и лунной ночи.
   Мне было трудно грести, и ваша девочка помогала мне как могла. Моё сердце забилось с тоской, а глаза, которые, казалось, выплакали все слёзы, стали мокрыми, когда Элизабет перебралась в другую лодку.
   Впервые за многие годы я остро почувствовала своё одиночество. Всё то время, что девушка была у меня, я была счастлива. Теперь же и я была сиротой!
   В посёлке ещё ни раз появлялись разные люди, которые расспрашивали "о девушке -преступнице, укравшей у профессора драгоценности".
   Вдова Крюшо не хотела выглядеть сумасшедшей в глазах Мэри, поэтому побоялась рассказать ей о странном случае, произошедшем с ней на обратном пути.
   Выбившаяся из сил рыбачка не справлялась с лодкой, которую стало уносить в открытое море. Она уже готовилась к встрече с мужем и сыном, когда в лодке появился, неизвестно откуда взявшийся и хорошо сложенный юноша. Управляемое им утлое судёнышко, резво двигалось на взирая на волны и течение, и совсем не оставляя следов от мощно работающих вёсел. Юноша пропал таким же странным образом, как и появился, в тот самый момент, когда вдова увидела кромку берега. Причалив к берегу, она ещё долго не могла покинуть лодку, не в силах объяснить себе, как такое могло быть.
   Окрылённая Мэри покинула лачугу старой рыбачки с надеждой на скорую встречу с дочерью.
  
   Ценнейшему агенту разведывательного ведомства Мэри Гранд предстоял тяжёлый разговор с шефом, который был взбешён её незапланированной задержкой во Франции, но сейчас это не слишком сильно волновало её. Все её мысли были заняты только поисками переправившейся на британское побережье дочери.
   - Объясните мне, дорогая, какими причинами вызвано Ваше "скитание" по французскому побережью и неожиданное отплытие из порта Гавра? Я лишних четыре дня ждал от Вас информации, которая была нам так необходима. - спросил Уильям с плохоскрываемым раздражением. - Вы, мисс Гранд, начинаете последнее время меня настораживать.
   Только сейчас Мэри ясно осознавала, что, если не сможет развеять сомнения лорда, возникшие у него относительно её благонадёжности, то на многие месяцы лишится возможности поиска дочери. Уильям, наверняка, постарается серьёзно осложнить её жизнь, и, без сомненья, достигнет в этом неплохих результатов. Поэтому она решила пойти ва-банк, в надежде, что сумеет каким-то образом выкрутиться.
   - Дорогой Уильям, когда я почувствовала за собой слежку, то не стала раньше времени поднимать тревогу и решила вначале сама всё проверить. Наняв новую камеристку, я, сделала так, чтобы вся прислуга узнала о том, что я посылаю мадемуазель Вернье с секретными бумагами на побережье. Приказав ей срочно ехать в Гавр за новыми нарядами, я, в присутствии дворецкого, вручила ей бумаги с набросками платьев, которые ей предстояло там заказать.
   Вернувшаяся из Гавра Жюли сообщила, что на протяжении всего путешествия, за ней неотступно следовала странная карета, не упускавшая их из виду. Девушка чётко выполнила мои указания и, оставив бумаги, у одной из модисток, покинула город.
   Через несколько дней я отправилась в Гавр. Каково же было моё удивление, когда я узнала, что модистка несколько дней назад была схвачена и увезена неизвестными людьми. Переправив часть документов, предназначавшихся для Вас, в наше посольство в Париже, я не стала возвращаться в столицу и покинула Францию на корабле, вышедшем из Гавра.
   Ещё раньше у меня появлялись смутные догадки, что несколько людей, служащих в моём доме, работают на французскую разведку, то после этих событий, у меня отпали последние сомнения.
   Мэри взглянула в упор на шефа и с металлом в голосе произнесла:
   - Это Ваши люди, Уильям, отбирали и проверяли нанятых в мой дом людей, и теперь я могу только догадываться, что могли слышать их вражеские уши.
   Кемптону стало не по себе.
   - Если всё обстояло именно так, как описала Мэри, людей подбиравших прислугу, необходимо жесточайше наказать. Но, если здесь что-то другое, и она ведёт свою игру... - задумался старый служака. - Мэри Гранд - крепкий орешек, который, как оказалось, даже мне не по зубам. Видимо, не зря на протяжении стольких лет ей так интересуется лорд Лэстер. Эта старая лиса никогда ничего не делает просто так. Надо будет всё тщательно обдумать и проверить.
  
   Офицер, которому было поручено выехать во Францию, был готов к отъезду, когда приказ неожиданно отменили. Депеша, полученная Кемптоном несколько минут назад от Френсиса Эйли, гласила:
   - Довожу до Вашего сведения, что мадам Ковеньон, служившая в доме Мэри Гранд, кухаркой, несколько лет назад была завербована русской разведкой и последние три года являлась их агентом. После того, как леди Гранд покинула пределы Парижа, она была арестована французскими властями. Представитель департамента внешних сношений Франции высказал сожаление по поводу того, что "леди Мэри Гранд, в доме которой служил русский агент, так поспешно покинула пределы Франции, и он не может пригласить её к себе на беседу".
   Теперь, когда всё встало на свои места, Кемптону осталось выяснить причину не проходящего интереса со стороны лорда Лэстера к его ценнейшему агенту. Эта загадка, похоже, должна была стать самой сложной из тех, которые ему приходилось решать за последние годы.
  
   Хмурый дождливый день и пронизывающий ветер не сулили беглянке ничего хорошего, однако, лодке контрабандиста хоть и с большим трудом, но всё же удалось причалить к пустынному берегу.
   - Если идти строго на северо - восток, то через несколько часов можно выйти в небольшой рыбацкий посёлок. Там Вы сможете недорого нанять повозку до Дувра, - пытаясь перекричать шум ветра и волн, посоветовал ей хозяин баркаса.
   Встречный ветер и накрапывавший дождь стали почти непреодолимым препятствием для измотанной нелёгким путешествием девушки, и тем не менее, выбиваясь из последних сил, она продолжала брести в неизвестность.
   Прошло ещё несколько часов, прежде, чем она увидела старое кладбище.
   - Должно быть, я сбилась с дороги, и рыбацкое селение осталось где-то в стороне, - подумала совсем выбившаяся из сил девушка.
   Беглянка подошла к воротам погоста. Когда обессиленная Лиза опустилась на большой валун, и силы покинули её, ветер неожиданно и резко стих.
   Здесь была, вселенская скорбь и, по истине, мёртвая тишина, которую изредка нарушали, срывавшиеся с раскидистых крон деревьев, капли дождя.
  
   - Милая, очнись, - теребила девушку за плечо женщина.- Камни-то нынче студёные.
   Лиза пыталась открыть глаза, но её веки, будто налитые свинцом, чуть приоткрывшись, снова закрывались.
   - Как ты здесь, горемычная, очутилась-то? - вновь обратилась к ней с вопросом незнакомка.
   - Да, ты вся горишь! - дотронувшись до её лба, сказала она.
   В ответ девушка не проронила ни слова.
   Уже через полчаса, беззлобно ворча на жену, мистер Смит впрягал лошадь в лёгкую повозку. Сьюзен Смидт в течение многих лет служила экономкой в большом старинном, больше похожем на замок, доме. Они с Томом были молодожёнами, когда их за хорошее жалование наняла в услужение хозяйка дома в местечке Фолкстонбич, купившая его, как они считали, ради забавы. Она не появлялась здесь годами, и, вскоре, они с Томом привыкли чувствовать себя здесь полновластными хозяевами.
   В тот год, когда родился их первенец, хозяйка ненадолго посетила свои владения, а её удовлетворённость тем, как Смиты ведут хозяйство, закончилась солидной прибавкой их жалования. Сделав распоряжения, она вновь пропала на несколько лет.
   Спокойная и счастливая жизнь Смитов закончилась в тот день, когда их единственный сын, на которого они возлагали большие надежды, умер от менингита. После похорон Том решил покинуть это место и этот дом, где всё напоминало Пита. Сьюзен, категорически отказавшаяся оставить могилу сына, стала уговаривать мужа:
   - Давай поживём здесь ещё пару лет, пока не заживёт рана на моём сердце. Когда же боль немного поутихнет, мы сразу же уедем отсюда. Сейчас я не в силах оставить его могилу.
   После этих слов Том, который всё ещё, как в молодости, любил жену, сдался. Все последующие годы каждый из них по-своему боролся с постигшим их горем и одиночеством. Сьюзен не пропускала дня, чтобы не побывать на могиле сына, а муж заливал тоску по сыну грогом.
   - Том, взгляни на её волосы. Они абсолютно седы, - с удивлением сказала экономка, поднося свечу к лицу девушки. - Сколько же горя выпало на долю этой девочки?!
   Она нежно, по - матерински, погладила беглянку по голове.
   - И сколько ты будешь так стоять? - строго обратилась она к супругу. - Принеси дров и разожги камин, а я принесу пледы и дам ей немного грога. Сегодня уже поздно, а завтра с утра поедешь в Фолкстон и привезёшь доктора.
   Женщина смочила полотенце водой и положила её на горячий лоб девушки, которую начинал бить озноб. В комнате был полумрак, и только потрескивающие в камине дрова отбрасывали тени на бледное лицо Лизы, которое казалось не живым.
   - Ну-ка, выпей немного, - приподняв голову больной, сказала Сьюзен. - Грог тебе поможет, а завтра приедет доктор и пропишет лекарство.
   - У меня есть деньги. Я заплачу вам за приют и лечение, - еле шевеля губами, произнесла Лиза. - Где мои вещи?
   Только сейчас женщина вспомнила, что они забыли вещи незнакомки на кладбище.
   - Том, сходи на кладбище и принеси её вещи. Бедняжка за них очень беспокоится, - обратилась она к мужу.
   - Только ты можешь ходить туда по ночам. Смотри, уже стемнело. Какая нелёгкая понесла тебя сегодня так поздно на могилу? Теперь мне ещё приходится делиться с ней грогом, - беззлобно, но с неудовольствием отозвался муж.
   - Бездушный ты, Том, человек. Грога пожалел бедной девочке.
   Поняв, наконец, что ведёт с мужем беспредметный разговор, Сьюзен сурово изрекла:
   - Если ты такой трус, я пойду туда сама.
   - Ладно, схожу сам, но ты нальёшь мне ещё немного для храбрости, - стал торговаться супруг.
   Том нёс в руке фонарь, освещавший дорогу, и пристально всматривался в ту сторону, где они вечером обнаружили больную девушку. Знавший здесь каждую кочку, он был очень удивлён, когда не нашёл на месте большого валуна, на котором, совсем недавно, сидела больная девушка. Вещей тоже нигде не было видно.
   - Если я вернусь без них, Сьюзен задаст мне трёпку и лишит выпивки, - подумал он. - Интересно, что у девчонки такого в бауле, если лишь придя в себя, она начинает о нём вспоминать? Надо будет обязательно, пока жена не видит, туда заглянуть.
   Неожиданно свет фонаря выхватил из темноты баул, стоявший поодаль валуна.
   - Странно. Место валуна всегда было у входа на кладбище, а теперь он лежит метрах в тридцати от него. Права бывает Сьюзен, когда говорит, чтобы я бросил пить, иначе мне скоро начнёт мерещиться кто-нибудь с рогами. Ладно, завтра днём осмотрю здесь всё как следует, а пока проверю, что же там внутри баула.
   Он осторожно открыл чемоданчик и начал перебирать вещи. В дамской сумочке, лежавшей среди платьев, он обнаружил бумажные деньги и две французские золотые монеты. Где-то вдали, как бы предостерегая его, прокричала ночная птица, но Том, не обращая внимания, продолжал исследовать содержимое баула. Почти у самого дна его рука наткнулась на плетёную коробку. Он открыл её и увидел три небольших, обтянутых бархатом коробочки, служащие футлярами для драгоценностей.
   Ещё через минуту фонарь был водружён на валун, а, поднесённая к свету красивая коробка, открыта. Необыкновенной красоты украшения, заигравшие в тусклом свете фонаря, заставили его затрепетать.
   - А девчонка-то достаточно богата, если, не боясь потерять, таскает с собой такие драгоценности.
   Оглянувшись по сторонам, он вынул одно из украшений из футляра и быстро спрятал его в карман.
   Могильный холод пробежал по спине вора, когда он услышал голос своего умершего сына:
   - Отец, не совершай ошибки своего отца и моего деда. Мы все приходим в этот мир, чтобы улучшить или ухудшить свой род. Всевышний каждому предначертал судьбу, и снабдил правилами, по которым человек должен жить.
   Если тебе на роду написано попасть в яму, ты её не минуешь. Вот только у того, кто живёт по правилам, ямка будет небольшой, и тот лишь легонько подвернёт ногу. Того же, кто их отвергает или нарушает, ждёт глубокая пропасть, из которой ему, возможно, не выбраться живым.
   Меня настигло возмездие, и я расплатился жизнью за преступления твоего отца, убившего в пьяной драке матроса. Не кради ожерелья, пощади себя и не оскверняй душу преступлением.
  
   Сейчас обогнать сорокапятилетнего Тома смог бы, пожалуй, только лихой всадник на резвом коне. Казалось, ноги сами несли его прочь от того места, где он чуть было, не продал душу дьяволу.
   Лишь очутившись на крыльце, бегун смог перевести дух. Ему показалось странным, что, спасаясь бегством и забыв обо всём на свете, он, однако, не бросил баула. Даже сейчас рука Тома продолжала держать ручку чемоданчика мёртвой хваткой.
   Дрожащей рукой он пошарил в кармане, достал ворованное украшение и, не став искать футляр, решительно бросил его в чемоданчик.
   - Ну, что нашёл? - не оборачиваясь, спросила вошедшего мужа, хлопотавшая рядом с постелью больной супруга. - Девочке стало немного лучше, и она начала разговаривать.
   Сьюзен с материнской нежностью смотрела на девушку, а в её голове рождалась одна мысль радостнее другой.
   - Как хорошо, что девушка сирота. Это Всевышний услышал мои молитвы и призвал меня вечером на кладбище. Ей, бедняжке, некуда идти, а мы с мужем умираем от одиночества. Она останется жить с нами и скрасит нашу старость. Как только девочке станет лучше, я обязательно отправлюсь в церковь, чтобы поблагодарить Пресвятую Деву Марию.
   Супруга заметила, что Том трясущимися руками налил кружку джина и залпом осушил её.
   - И как я только живу с таким жутким пьяницей? Принёс вещи? Девочка сильно беспокоиться о них.
   - Мистер, откройте, пожалуйста, багаж и достаньте оттуда мою сумочку, - обратилась Лиза к Тому, у ног которого стоял баул.
   Экономка не могла скрыть удивления и даже приоткрыла от удивления рот, когда в следующее мгновенье её медлительный супруг, с прытью молодого оленя, отскочил от продолговатого сундучка и стал неистово креститься.
   - Сегодня, мой друг, Вы превзошли самого себя! И откуда в Вас столько прыти?- с усмешкой спросила жена, обращаясь к не перестававшему креститься Тому.- С завтрашнего дня все ключи от винного погреба будут храниться у меня. - категорично заявила Сьюзен. - Девочке не престало смотреть на Ваши хмельные чудачества!
   Женщина поднесла баул к кровати больной и отправилась поправлять дрова в камине.
   Когда утром Том попытался рассказать жене о происшествии на кладбище, та резко оборвала его:
   - Дорогой мой, я устала слушать Ваши похмельные бредни. Если вчера Вы меня не поняли, повторю ещё раз. Отныне вход в винный погреб для Вас закрыт навсегда. Сейчас наша главная задача заботиться о здоровье приёмной дочери, поэтому готовьте повозку и сейчас же отправляйтесь за доктором.
   Дорога в Фолкстон проходила рядом с кладбищем, и Том решил проверить: на месте ли камень? Остановив лошадь, он пригляделся. Валун, как и прежде, находился на том же самом месте. Правда, одна странность всё-таки была. Оставленный Томом фонарь, стоял метрах в тридцати - сорока от камня.
   - Я точно помню, что, когда любовался украшениями, поставил его на валун, и пытаясь спастись бегством, я не прикасался к нему. Значит, он должен бы и сейчас стоять на валуне,- размышлял ночной посетитель кладбища.
   Как фонарь оказался за несколько метров от валуна, так и осталось для него загадкой.
  
   Доктор Генри Томсон, последний раз посещавший Смитов в день смерти их единственного сына, приветливо раскланялся с хозяйкой и прошёл в гостиную.
   - Я не знал, что у Вас есть ещё очаровательная дочь, которая через несколько месяцев сделает Вас бабушкой, - сказал он миссис Смит, после осмотра больной.- Она сильно истощена и физически, и духовно, а это плохо для будущей мамы.
   Увидев огорчённое лицо Сьюзен, доктор тут же добавил:
   - Всё это поправимо. Хорошее питание и свежий воздух могут творить чудеса. Это всё, что ей сейчас нужно, а простуда скоро пройдёт.
   Обрадованная миссис Смит, щедро оплатила услуги доктора, и Томпсон, не ожидавший такого вознаграждения, уезжая, заверил супругов:
   - Если нужда во мне возникнет вновь, обращайтесь в любое время суток. Я всегда к Вашим услугам.
   Лиза была убита полученным от доктора известием. Она совсем не так представляла рождение первенца. Мечты о том, что её ребёнок будет плодом большой, красивой и чистой любви, появится на свет в родном доме, в окружении близких и дорогих ему людей, рухнули в одночасье как карточный домик.
   - Боже мой! - с ужасом думала Лиза. - Мой первенец - ребёнок этого чудовища и должен будет родиться на чужбине, среди незнакомых людей. Лучше бы я погибла в штормовом море!
   Она боялась, что не сможет полюбить ребёнка, отец которого стал ей ненавистен, и к которому она до сих пор испытывала животный страх. Все её намерения вернуться из Англии домой в Россию, теперь оказались несостоятельными. Европа более лояльно относилась к внебрачным детям, в то время как в России, её будущего ребёнка ждала незавидная судьба незаконнорожденного.
   Сьюзен, появилась в комнате Лизы со счастливой улыбкой на губах.
   - Лиз, девочка моя! Я так рада, что Господь услышал мои мольбы и послал нам не только тебя, но и малыша. Ты, правда, не покинешь нас? - с мольбой в голосе обратилась она к девушке.
   - Я - сирота и мне некуда идти. Если Вы будете так добры и приютите меня, я постараюсь стать вам благодарной дочерью. У меня есть кое-какие сбережения, и я не буду Вам в тягость.
   - Глупенькая, мы с мужем имеем хорошее жалование, и нам, старикам, не так много надо. Когда был жив наш сын, мы старались откладывать деньги, чтобы дать ему хорошее образование и оставить ему после нашей смерти, хотя бы небольшой капитал. Мы умирали от одиночества, а ты, своим согласием остаться здесь, вернула нас к жизни.
   Нерастраченная материнская любовь, вновь вспыхнувшая в Сьюзен, казалось, не имела границ. Она боготворила свою приёмную дочку и, буквально, "сдувала с неё пылинки".
   Не привыкшая бездельничать Лиза, просила разрешить ей выполнять хотя бы лёгкую работу по дому, но приёмные родители были непреклонны. Особо, как ни странно, в этом усердствовал Том, который с того злополучного вечера вообще перестал вспоминать о спиртном. Теперь и он обожал свою кроткую и ласковую приёмную дочь. Его любовь была такой сильной и нежной, какой она бывает только у мужчин, неожиданно ставших отцами в зрелом возрасте.
  
   Сьюзен была обрадована полученным от хозяйки известием.
   - Миссис Смит, - писала владелица старинного дома, - в ближайшее время моя племянница посетит Фолкстонбич, где погостит некоторое время. Тщательно подготовьтесь к её приезду, о дате которого я сообщу дополнительно. Проведите ремонт в доме и наймите в услужение ещё одну - две молодых девушки и хорошую кухарку. Лучше, если это будут иностранки.
   Требования Мэри Гранд, относительно иностранок, не были простой прихотью. Она считала, что девушки, не имеющие здесь корней и готовые за хорошее жалование прожить несколько лет в уединённом месте, будут являться гарантом сохранения тайны пребывания в этом доме её дочери, которую она намеревалась отыскать в ближайшее время.
   Миссис Смит быстро прикинула, что Элизабет соответствует всем требованиям хозяйки.
   - Она молода, не англичанка и, конечно, способна скрасить пребывание здесь любимой племяннице хозяйки. Конечно, беременность Лиз могла стать препятствием, но её, можно будет пока скрыть, - размышляла Сьюзен. - До родов остаётся, по меньшей мере, четыре месяца.
   До этого письма, у миссис Смит были некоторые опасения, что хозяйка станет возражать против проживания её приёмной дочери в хозяйском доме. Статус прислуги делал её проживание в доме законным.
  
   Лошади, которых нещадно хлестал Том, быстро несли повозку с доктором по ухабистой дороге. Несколько часов назад у Лиз начались схватки, от которых, временами, та теряла сознание. Сьюзен кипятила воду и готовила всё необходимое к родам, бормоча про себя молитвы, обращённые к Пресвятой Деве Марии.
   Осматривая роженицу, доктор Томсон был поражён количеством зарубцевавшихся разрывов промежности и прямой кишки, у молодой и ещё нерожавшей женщины.
   - Так вот почему мистер Смит просил меня никому не говорить о том, что эта несчастная живёт в их доме? - догадался он. - Увидев её седые волосы, я сразу понял, что она перенесла тяжёлые испытания, но не мог предположить, что они были столь ужасны.
   Будущая мать мучалась вторые сутки. Когда отошли воды, и стало ясно, что все усилия, предпринятые доктором, напрасны, роженица предложила сделать ей кесарево сечение, чем поставила его в тупик. Теоретически доктор был немного знаком с такими видами извлечения плода, но ему не только не доводилось это делать, но и видеть подобные операции. Исходя из этого, он заявил, что будет ждать ещё сутки.
   - Больше медлить нельзя. Ребёнок получит асфиксию и погибнет, - твёрдо сказала роженица. - Готовьте инструменты и эфир. Я, пока смогу вытерпеть боль, буду подсказывать Вам, как нужно, в таких случаях, рассекать ткани, а когда увидите, что я - на грани болевого шока, Вы примените маску с эфиром и продолжите операцию самостоятельно.
   Такого, доктору Томсону, ещё не ни разу не приходилось слышать за все двадцать два года его врачебной практики. В оцепенении он смотрел на роженицу широко раскрытыми глазами, не в силах произнести слова.
   - Доктор, решайтесь! - услышал он возглас Лизы. - Иначе Вы не спасёте не только ребёнка, но и меня.
   Последние слова дочери сподвигли Сьюзен на решительные действия. Она несильно подтолкнула стоящего каменным изваянием доктора к разложенным инструментам, плюхнулась ему в ноги и запричитала:
   - Умоляю Вас, спасите нашу дочь !
   Лиз четким, но слабым голосом диктовала доктору, что и как ему нужно делать, а Сьюзен то и дело промокала её лоб, покрывавшийся каплями холодного пота. Это длилось до тех пор, пока пациентка не потеряла сознания.
   Миссис Смит приняла посиневшего ребёнка и начала завязывать ему пуповину. Ребёнок родился раньше времени, но был достаточно крупным. Доктор накладывал последние швы, когда веки Лизы дрогнули, а пересохшие губы прошептали:
   - Ребёнок жив?
   Охваченная тяжёлым искусственно вызванным сном, она не могла слышать, как её сын, наполняя лёгкие воздухом, несильно закричал. Ей виделись грустная маменька, вновь покидающая её, и заснеженные российские поля, в которых потерялся её первенец. Она, утопая в сугробах, ищет сына, но никак не может его найти.
   Видение прервалось на несколько секунд. Вдруг оно стало настолько чётким, что она вздрогнула. Её мальчик лежал на снегу с разорванной грудью, а стоявший рядом и держащий в своей окровавленной руке его маленькое бьющееся сердечко Жак, пытался сильно сжать свой кулак. Она увидела, как алые капельки крови падают на ослепительно белый снег, где превращаются в нитку рубиновых бус.
   - Если хочешь вернуть сердце своему сыну, отдай мне свою душу, - требовал от неё Жак, окончательно зажавший кулак с сердцем сына.
   Безумный и дикий крик молодой матери пронзил тишину старинного дома, в тот самый момент, когда остановившееся сердце младенца вдруг начало биться вновь.
  
   Четыре дня доктор Томсон не покидал Лизу, а заботливая Сьюзен боялась отойти от дочери и внука хотя бы на шаг. Том, казалось забывший о своих больных ногах, бегал вместе с Моник из одной комнаты в другую, принося то кувшин с горячей водой, то кружку с отварами и микстурой, то подогретое для Элизабет и мальчика молоко.
   Лишь на пятый день температура пришла в норму, и молодая мама впервые попыталась покормить сына грудью. Малыш, почувствовавший запах материнского молока, чмокал губками, пытаясь вкусить эликсир жизни, но, будучи слишком слаб, быстро уставал и, сделав всего несколько глотков, тут же засыпал.
   Лиза была по-настоящему счастлива. В тот момент, когда она решилась пойти на операцию, она ещё не была уверена, что сможет полюбить ребёнка Жака. Сейчас этот тёплый и крикливый комочек, был для неё бесценным сокровищем, с которым она не смогла бы никогда расстаться.
   - Это мой, и только мой сын, - как заклинанье повторяла она. - Мне необходимо заставить себя навсегда вычеркнуть Жака из своей памяти.
   Прощаясь с окрепшей Лизой, доктор Томсон ещё раз выразил ей своё восхищение, добавив, что этому дому, видимо, везёт на людей, владеющих уникальными медицинскими знаниями.
   Удивлённое лицо молодой мамы заставило его вспомнить удивительный случай, произошедший в этих краях.
   - Это было много лет назад. Ваша хозяйка, видимо, ехавшая в Фолкстонбич, пересекала главную площадь города. Разухабистый матрос, недавно вернувшийся из Индии, и уже перебравший джина, решил продемонстрировать толпе зевак, как индусы укрощают ядовитых змей.
   Слегка приоткрыв крышку своей плетёной корзины и взяв дудочку, он начал выводить на ней заунывную мелодию. И тут кобра, распустившая капюшон, сделала молниеносный выпад и напала на одного из зевак. Обезумевшая толпа с дикими возгласами расступилась, оставив несчастного умирать.
   Проезжавшая мимо леди, быстро покинула карету и, сняв с себя пояс, затянула им ногу несчастного выше места укуса. Никто не заметил, как в её руке оказался нож, которым она расширила бедолаге рану, из которой брызнула фонтаном кровь.
   Незнакомка приказала одному из зевак открыть рот несчастного и капнула тому на язык несколько капель из красивого гранёного пузырька, который вынула из сумочки. К самой ране леди приложила, странного вида камень, и кровотечение вскоре остановилось. Она делала всё настолько виртуозно и быстро, что замеревшая и сохранявшая гробовое молчанье толпа, боясь даже выдохнуть.
   - Быстро принесите огонь, - скомандовала незнакомка.
   Когда она приложила к ране сильно нагретый в пламене фонаря нож, пострадавший застонал, а над площадью повис приторный запах палёного мяса.
   Крик толпы был ужасен. Змея, которую все упустили из виду, распушив капюшон, казалось, уже подобрала себе новую жертву и готовилась нанести очередной удар.
   - Замрите все! - приказала незнакомка и, сделав молниеносный выпад в сторону змеи, схватила её двумя пальцами за голову. Змея обвила руку незнакомки, издавая угрожающие звуки и обнажая ядовитый зуб, но так и не смогла вырваться из цепких рук Вашей хозяйки.
   Возглас облегчения пронёсся над толпой, когда она вернула змею в корзину. Обмочившийся со страха и быстро протрезвевший матрос стоял с широко раскрытыми глазами и не мог сдвинуться с места.
   - Скажите несчастному, когда он придёт в себя, что я жду его в своём доме в пятнадцати милях отсюда. Ему необходимо ещё несколько раз принять противоядие, - предупредила леди, быстро садясь в карету.
   Город ещё долго бурлил, обсуждая ужасное происшествие и Вашу красавицу - хозяйку. Ходили слухи, что она когда-то жила на Востоке и владеет восточными методами врачевания. Правда, были и те, кто уверял, что она просто колдунья.
   Кстати сказать, пострадавший до сих пор жив и ещё ни раз наведывался в этот дом. Когда я услышал об этом случае, то ради интереса, решил покопаться в литературе и узнать: были ли аналогичные случаи? Во всех книгах по медицине и биологии было написано:
   - Яд кобры не оставляет человеку никаких шансов и действует молниеносно.
   Так что это был первый случай, когда человек остался живым.
  
   Русский агент, о котором Мария не имела никакого представления, и который был на всём протяжении её заграничного турне в её парижском доме, сослужил ей хорошую службу, и, надеясь, что внимание к ней со стороны людей Кэмптона теперь будет минимальным, она снова могла продолжить поиски своей несчастной дочери.
   Жюли не без помощи вдовы Крюшо, всё-таки удалось отыскать перевозившего Лизу конртрабандиста.
   - Я честно отработал полученные деньги, - клялся он. - Когда она высадилась на берег, я только показал ей, в какой стороне находится ближайший посёлок. Больше мне ничего о ней не известно.
   В помощь Жюли были наняты ещё несколько надёжных людей. В их задачу входило выяснение маршрута девушки после высадки на британском берегу.
   Вот уже больше месяца Мэри с нетерпением ждала от них обнадёживающих результатов, но, пока сведения, получаемые от них, были не утешительными. В Дувре не было ни одного человека, который не только видел, но и слышал о девушке с седыми волосами. Складывалось впечатление, что девушка покинула пределы Британии сразу же после высадки на её берег.
   Вечерами, сидя у камина, Мэри размышляла о превратностях судьбы.
   - Почему испытания, которые я должна была пройти, коснулись моей дочери? Какие горести и утраты должна буду перенести я и моя несчастная дочь, прежде, чем удастся выполнить возложенную на меня миссию? Я - человек, со всеми страстями и недостатками и могу, в конце концов, не выдержать и сломаться, предпочтя борьбу за своего ребёнка борьбе за существование человечества.
  
   Мэри не могла точно сказать, видела ли она это на яву, или, заснув, встретилась с этим человеком во сне.
   Человек, лица которого она не могла разглядеть, завёл с ней неспешный разговор.
   - Мэри, тебе доверена величайшая тайна. Погибнет человечество, прервётся и твой род. Все мы чем-то жертвуем на избранном пути. Вспомни тех людей, которые до тебя с честью выполнили свою миссию. Они стойко переносили потери близких и жертвовали большим, ради великого.
   - Я - слаба и не могу смириться с тем, что страдает моя безвинная дочь. Моё сердце разрывается от тоски и боли, - оправдывалась она. - Видимо, я взвалила на свои плечи непосильный груз.
   - Помни, ты не одна выполняешь миссию сил Света. Присматривайся к окружающим тебя людям. Если интуиция и душа подсказывают тебе, что это человек с чистыми и светлыми помыслами, доверься ему.
  
   Кемптон, пригласивший Мэри в Чилингемский замок, был сама забота и учтивость. Слова его были ласковы, и только колючий взгляд говорил о том, что разговор будет серьёзным и малоприятным.
   - Мэри, дорогая. Мы знакомы много лет, и нам нет смысла таиться и делать вводные ходы. Давайте поговорим откровенно. Вы знакомы с сером Лэстером? - начал Кемптон, не совсем уверенный в правильности первого хода.
   - Я видела его несколько раз на приёмах в самых известных домах, но не была ему представлена.
   - А он, судя по всему, очень многое знает о Вас. Что это за шкатулка, которая, по его словам, принадлежала ему, но каким-то странным образом, оказалась в Ваших руках? Лорд намерен вернуть её, во что бы то ни стало.
   - Мне лестно, что моей скромной персоной так настойчиво интересуется столь знатный господин, но я что-то плохо понимаю, о какой шкатулке идёт речь.
   - Не буду скрывать, что я имею сведения о том, что эта шкатулка, была у Вас в доме. Её видела одна из служанок перед Вашим отъездом в Африку.
   - Так это при Вашем попустительстве в моё отсутствие в моём доме побывали чужие люди? Вы устроили этот обыск? Или лорд Лэстер сам снизошёл? - с издёвкой спросила гостья.
   - Не надо обижаться на старого друга. Я обязан выполнять, пусть и не приятные, но, тем не менее, приказы.
   - С каких это пор лорд Лэстер стал вмешиваться в дела Вашего ведомства и диктовать Вам свои условия?
   Это было плохозавуалированным оскорблением, и сильно взбесило Кемптона. Она безошибочно поняла это по его в миг сузившимся зрачкам.
   - Важные люди из правительства, имеющие отношение к государственным интересам страны, обратились ко мне с просьбой найти утерянную шкатулку, - скрывая бешенство, мягко ответил Кемптон.
   - Что же находится в этой шкатулке, если ей интересуются даже люди из правительства? И где гарантия, что служанка, подкупленная Вами, могла видеть именно эту шкатулку?
   - Лорд Лэстер до мельчайших подробностей описал мне внешний вид шкатулки, не удосужившись, однако, сказать, что там внутри.
   Немного подумав, он всё-таки решился и предложил ей сделку:
   - Вот Вы, наверняка, должны знать, что в ней Я предлагаю Вам все свои связи и возможности, возможности моего ведомства и неплохую финансовую поддержку в поисках шкатулки. Мы вдвоём смогли бы поставить на колени весь парламент, сделав его ручным. Согласитесь, что, если в шкатулке хранятся очень серьёзные документы, мы смогли бы держать на крючке, даже самого лорда Лэстера. Вы умная женщина и достойны большей, если не сказать огромной, власти.
   - Вы считаете, что мне нужна такая власть? Я достаточно богата, но, как Вам известно, не очень властолюбива.
   - Не мне Вам говорить, какие огромные возможности открывает обладание властью. Имея её, именно, Вы могли бы быть рядом с Альбертом, радуясь тому, как растёт и хорошеет Ваша дочь, а зависевшая от Вашей власти Виктория, думаю, сама стала бы поощрять Вашу с Альбертом любовь.
   Это был запрещённый удар.
   - Подумайте хорошенько, я не буду Вас торопить, - более миролюбиво сказал Кемптон. - Конечно, по прошествии стольких лет, отыскать шкатулку будет сложно. Но Вы должны помнить, кому передали её, отправляясь в Африку. Это будет началом той ниточки, которая сможет распутать весь клубок.
   Прощание двух "старых друзей" было таким же трогательным, как и встреча.
  
   Как бы ей хотелось, чтобы сейчас дорогу до Фолкстона она проделала вместе с дочкой, которую там уже более двух месяцев ждал подготовленный для неё дом. Пока же, она ехала по размытой дождями дороге, предаваясь грустным мыслям о Лизе, о которой до сих пор не было ни каких известий.
   Хозяйка осмотрела дом и, как показалось Тому, осталась довольна. Обед, который был подан в строго назначенное время, тоже не разочаровал её.
   Пятнадцатилетняя Моник бойко управлялась с посудой, когда миссис Смит, принесшая домовые книги, стала отчитываться перед хозяйкой. Экономка сообщила о том, какая сумма была потрачена на то, чтобы привести дом в порядок и нанять двух девушек и кухарку в услужение.
   - Моник, Вы уже видели. Она - полуфранцуженка. Пока не осталась сиротой, жила с бабушкой в рыбацкой деревне под Дувром. Девочка выполняет работу по дому и иногда помогает в саду. Вторая девушка тоже иностранка и круглая сирота. Она хорошо образована и, думаю, понравится Вашей племяннице.
   - Я хотела бы на неё взглянуть, - сказала Мэри.
   - Сожалею, мэм, но она приступит к своим обязанностям только через три дня. Она отправилась в город для покупки необходимого гардероба.
   Ещё утром Том переправил беременную дочку в самую дальнюю комнату большого дома, которая была завалена всяким старьём. Хозяйка, изредка появлявшаяся в доме, скорее всего, даже не догадывалась о её существовании.
   Накануне вечером они втроём долго решали, стоит ли представлять хозяйке беременную Элизабет. Сьюзен была категорически против.
   - Не известно, как хозяйка отреагирует на её живот. А вот молодая леди, умирающая здесь со скуки, будет рада видеть около себя, даже беременного мужчину. Наша девочка не может не понравиться девушке. Когда леди Мэри вновь появится здесь и увидит беременную Лиз, её племянница, успевшая полюбить тебя, дочка, думаю, спасёт нас от хозяйского гнева.
   Том, как всегда, согласился с доводами жены.
   - Пока хозяйка здесь, нужно поместить Лиз в заброшенную комнату на втором этаже. Я сам устрою там удобную лежанку, и буду приносить еду. Леди Мэри никогда не ходит в это крыло, и ты, моя девочка, будешь там в безопасности.
   С самого утра Сьюзан вдалбливала Моник:
   - Смотри, не проговорись о Лиз! Иначе, завтра же окажешься на улице. Да не больно попадайся хозяйке на глаза. Господа любят тихих и незаметных слуг.
   Купив этот огромный и холодный дом, с детства привыкшая к теплу Мэри, сразу же приказала сделать камины во всех спальнях, выбрав одну из них на втором этаже, для себя. Поэтому Том, получивший три дня назад известие о приезде хозяйки, все дни, не переставая, протапливал камин в большой спальне. Все попытки нагреть этого каменного монстра оказались напрасными, и сейчас экономка подгоняла наполнявшую кипятком бутылки Моник, словами:
   - Ты что-то сегодня еле шевелишься? Быстро наливай кипяток в бутылки и неси их в постель хозяйке.
   - Зачем так много? - спрашивала девочка. - Хозяйке из-за бутылок негде будет спать.
   - Что-то ты стала больно разговорчива. Смотри у меня! - строго осаживала её Съюзен.
   Девчонка резво побежала вверх по лестнице, неся в корзинке сразу несколько горячих бутылок.
   Том, тоже прихвативший несколько штук, шёл за ней следом. Стоило девочке скрыться в комнате хозяйки, как он юркнул в самую дальнюю комнату на этаже.
   - Доченька, возьми бутылки и согрей постель. Дайка я сдвину её поближе к трубе. Хозяйка любит тепло, поэтому я сильно натопил камин в зале, и труба ещё долго будет тёплой. Спокойной ночи, моя дорогая, - Том поцеловал дочь в лоб и вышел. Дверь при этом, прощально скрипнула.
   Шум ветра за окном и мышиная возня пугали Лизу, а чутко реагировавший на состояние матери ребёнок, вёл себя беспокойно и не давал ей заснуть. Ближе к полуночи чуткому сну всё же удалось овладеть, пригревшейся у трубы Лизой.
   Скрип открываемой двери, заставил её моментально открыть глаза. Её сердце учащённо забилось, а ребёнок, почувствовавший волнение матери, начал сильно бить ножками. Женщина, голова которой была прикрыта капюшоном, освещала себе дорогу коптившей свечой и осторожно двигалась в сторону Лиз.
   Чтобы не закричать, девушка плотно зажала себе рот ладонями, а широко раскрытыми глазами продолжала наблюдать за ночной гостьей. Та же, остановилась в нескольких шагах от неё, прислушалась и стала ощупывать стену руками. Вскоре, раздался скрип старой пружины, и в мерцающем свете свечи, показалась открывшаяся дверца тайника. Теперь Лиз уже с интересом следила за действиями женщины, стоявшей к ней вполоборота, и лица которой ей никак не удавалось рассмотреть.
   Незнакомка ещё раз прислушалась, постояла несколько секунд, затем, достала из тайника шкатулку и открыла её.
   Лиз не могла видеть того, что находилось внутри. Ночная гостья, поставив свечу на старый туалетный столик, повернулась к ней спиной и долго рассматривала содержимое шкатулки. Послышавшееся шуршание наводило на мысль, что там хранятся какие-то бумаги.
   Закрыв тайник и удостоверившись, что её никто не видит, незнакомка покинула комнату. Лиз, вмиг лишившаяся сна, не могла дождаться утра. Странная женщина и её тайна полностью захватили её мысли.
   Стоило забрезжить рассвету, как девушка поднялась и стала исследовать руками неровную кладку, обшаривая сантиметр за сантиметром длинной стены. Когда её рука, наконец-то, коснулась какой-то еле заметной скобы, она услышала шаги за дверью и юркнула на лежанку.
   В открывшуюся дверь осторожно вошёл Том. Он нёс поднос с ароматным кофе и тарелкой овсянки.
   - Хозяйка ещё спит? - встретила его вопросом дочь. - Так хочется на неё посмотреть.
   - Ещё увидишь. Она намерена пробыть здесь ещё дня три.
   Том аккуратно поставил поднос на колченогий стул, приваленный спинкой к кирпичной трубе.
   - Осторожнее, не расплещи кофе. Он ещё слишком горячий.
   В его словах было столько заботы и нежности, что Лиза вновь почувствовала, насколько близок и дорог ей этот, казалось бы, совсем чужой человек.
   - Окна этой комнаты выходят в парк. - продолжил Том. - Хозяйка всегда любила побродить по аллеям. Думаю, после завтрака, она там обязательно появится.
   Мэри спускалась к завтраку, когда слуга, прискакавший с запиской от Жюли, вошёл в дом. Бегло прочитав текст, она обратилась к Сьюзен.
   - Прикажите срочно собрать мои вещи и подать экипаж. Я немедленно уезжаю.
   - А как же завтрак? - вырвалось из уст не выспавшейся и возившейся с раннего утра на кухне Моник.
   - Я буду Вам очень признательна, мисс, если Вы сделаете это за меня, - с улыбкой ответила хозяйка, потрепав простушку по щеке.
   Только после этих слов, у обомлевшей от вопроса служанки Сьюзен, отлегло от сердца.
   - Ну и намаюсь я с этой дурочкой! - с грустью подумала она.
   Жюли сообщала:
   - В одной из рыбацких деревень на побережье, живёт подросток, который утверждает, что видел девушку с седыми волосами.
   Лиз услышала звук подъехавшего экипажа и прильнула к пыльному окну. Вышедшая провожать хозяйку экономка и прислуга, раскланивались с отъезжавшей Мэри. Лиз так и не удалось рассмотреть лицо хозяйки, которая всё время оказывалась к ней спиной. Её красивый наряд и шляпка с вуалью ничем не напоминали женщину в тёмном просторном плаще.
   - Доченька, спускайся в комнату. Хозяйка уже уехала, - с порога сообщила Сьюзен.- Вот они какие господа! Так и не соизволила сказать, когда появится племянница.
   И, немного взгрустнув добавила:
   - Лишь бы её приезд не совпал с твоими родами. Бог даст, всё сложится так, как мы думаем.
   В ближайший месяц Смитам так и не удалось дождаться от хозяйки известия о дате приезда племянницы.
  
   Мэри в который раз обращалась к мальчику с вопросом, но тот, под пристальным вниманием отчима, повторял одну и ту же фразу.
   - Я видел её на дороге, но не знаю, куда она потом делась.
   Когда люди леди Гранд приехали в посёлок и начали расспрашивать про мальчика, торговавшего недавно в Фолкстоне рыбой, отчим Джонотана пообещал прибить пасынка, если что-то узнает о его проделках в городе.
   Мэри стало ясно, что мальчик запуган, и вряд ли сможет сказать что-то толковое.
   - Оставьте нас, - обратилась она к родителям мальчика.
   Покидающий лачугу отчим, незаметно показал подростку натруженный кулак, что, однако, не укрылось от внимательных глаз гостьи.
   - Ты живёшь с матерью и отчимом? - как можно мягче спросила она.- А где твой отец?
   - Его забрало море, когда я был ещё маленьким, - еле сдерживая слёзы, ответил подросток.
   - Тяжело живётся с отчимом? - вовлекая мальчика в разговор, снова спросила она. - Он больше не будет тебя бить. Я заберу тебя с собой. Мне нужен помощник конюха. Ты любишь лошадей?
   Глаза мальчишки засветились радостью.
   - Я люблю всех животных, потому что они добрее людей. Когда я был маленьким и отчим бил меня чаще, я убегал из дома и жил в конуре у собаки. Она любила меня и согревала, - сказал он с тёплым чувством.
   - Несчастный ребёнок. Ему до сих пор не ведома родительская любовь, и лишь собака смогла ему дать испытать её, - с грустью подумала Мэри.
   - Скажи мне, милый, где ты встретил девушку с седыми волосами?
   - Мэм, Вы меня точно заберёте ? - ответил он вопросом на вопрос.
   - Томсон, - позвала Мэри своего управляющего.- Узнайте, сколько отчим хочет за мальчика. Я забираю его себе в услужение.
   Управляющий кинулся исполнять приказ госпожи, вновь оставив их наедине.
   - В тот день отчим пообещал убить меня за то, что я продешевил с рыбой. Я убежал из дома и спрятался среди камней далеко за посёлком. Море сильно штормило, когда к нему попыталась пристать шаланда. Девушке всё-таки удалось спрыгнуть и вытащить на берег свой сундучок. Лодка уплыла, а она ещё долго сидела на камне. Ей было нехорошо. Укачало, наверное,- пояснил мальчик, а затем пренебрежительно заметил:
   - Сразу видно, что не рыбачка.
   Мэри боялась шелохнуться.
   - Сильным порывом ветра с её головы сорвало шляпку и растрепало её седые волосы.
   Мальчик заметил, что в глазах доброй госпожи появились слёзы, поэтому как бы оправдываясь добавил:
   - Но она, всё равно, была очень красивая, как Вы, мэм.
   Мэри подняла на него удивлённые глаза. Комплимент из уст мальчика - подростка ей ещё никогда не приходилось слышать.
   Только тут до него дошло, что он сказал что-то лишнее, а на его лице отразился сильный испуг.
   - Что я наделал? - с ужасом подумал Джонатан. - Теперь добрая госпожа передумает и не станет забирать меня к себе, а отчим точно убьёт меня за то, что я "распустил язык".
   - Милый, не бойся. Наш уговор остаётся в силе, - ласково сказала, понявшая свою оплошность гостья. - Продолжай.
   - Когда господин из города стал меня о ней расспрашивать, я рассказал, что видел её. Потом, этот господин приехал в посёлок и стал меня искать. Толстая Мегги сказала об этом отчиму, а он приказал мне обо всём молчать и снова пообещал меня прибить.
   - Ты не помнишь, куда потом пошла эта девушка? - с замирающим сердцем спросила Мэри.
   - Туда, куда показал ей рыбак из большой лодки. На северо-восток.
   Дверь лачуги скрипнула и в ней появился управляющий.
   - Отчим запросил за мальчишку слишком высокую цену. Он столько не стоит, - сказал он.
   Мэри увидела глаза мальчика, в которых появился неописуемый страх.
   - Заплатите, сколько он просит,- с раздражением бросила хозяйка.
   За всё время службы в доме Мэри Гранд Пирсону не доводилось видеть хозяйку такой жёсткой и злой. Поэтому он покинул сумрачную комнату рыбацкой лачуги с такой скоростью, на которую, похоже, не был способен.
   - Я обязательно должна помочь мальчишке, может быть, в этот момент кто-то помогает моему Ангелочку, - подумала она.
   Покидая посёлок, Мэри увидела счастливое лицо отчима, смотревшего в след "сумасшедшей богачке", увозившей с собой надоевшего пасынка.
   Мэри ликовала. У неё появился человек, который видел и сможет опознать её дочь. В том, что седая девушка - её дочь, она уже не сомневалась.
  
   Лиз тянуло к тайнику, как магнитом, но трогательная опека со стороны приёмных родителей, не давали ей возможности подолгу оставаться одной.
   Сегодня Том, сопровождаемый Моник, поехал в город, и Сьюзен, громогласно обучавшая новую кухарку правилам, заведённым в этом доме, посоветовала дочке немного погулять в саду.
   - Далеко от дома не отходи. Мало ли что. Ты ещё слаба, и за тобой нужно присматривать.
   - Мамочка, Вы так добры ко мне, - сказала благодарная Лиз, которая нисколько не кривила душой. Она полюбила своих новых родителей и считала их теперь самыми близкими людьми на свете.
   - Не беспокойтесь за меня, пожалуйста.
   В своё время Лиз хватило трёх недель, чтобы освоить дом и прилегавшую к нему территорию. Оказалось, что кладбище находится на пригорке, совсем рядом с домом, но с той стороны, откуда в тот вечер пришла беглянка, погост не был виден.
   Лестница для прислуги, которой, из-за редких наездов хозяйки, никто давно не пользовался, была ещё в первые дни пребывания в доме тщательно исследована ей. Беглянка до сих пор опасалась погони, нанятой Жаком.
   Лестница была узкой и сырой, поэтому одной рукой Лиза держалась за перила, а другой, придерживала заметно выпячивающийся живот.
   Дверь на второй этаж скрипнула и сразу поддалась. Полумрак, царивший здесь даже днём и пугавший её неизвестностью, теперь стал её союзником.
   Ей повезло. Дверь таинственной комнаты была не заперта, и она легко проникла в своё недавнее убежище. Лизе пришлось немало потрудиться, прежде чем она нашла заветный рычажок, а тайник открылся.
   Шкатулка была великолепна. Тончайший красный шёлк, которым она была обтянута снаружи, создавал впечатление чего-то воздушного, лёгкого и ...неземного. На крышке шкатулки была удивительная бархатная выделка в виде нежного восточного цветка.
   - Скорее всего, это лотос - священное растение Индии и Китая, - предположил Лиза.
   Присмотревшись внимательнее, она заметила, что рукотворный цветок, выглядит абсолютно живым. На его лепестках поблёскивали капли утренней росы, которые не успело высушить жаркое южное солнце. Приглядевшись, она поняла, то, что казалось каплями росы, на самом деле было маленькими, но очень чистыми бриллиантами.
   Лиз достала и осторожно развернула старинный манускрипт. Язык, на котором он был написан, был ей незнаком, а символы и знаки не принадлежали ни одному из языков, письмена которых ей доводилось видеть. Казалось, что в них знаки арабской вязи перемешивались с рисунками индейских племён, однажды виденные ей в парижской библиотеке.
   Девушка начала скатывать загадочный манускрипт, когда заметила, что на его обратной стороне есть рисунок. Без сомненья, это было изображение колье, оставленного ей в приданое.
   - Как узнать, что здесь написано? Каким образом старинное украшение попало к маменьке?
   Аккуратно сложив свиток в шкатулку, Лиза убрала её в тайник. Желая, из простого любопытства, разгадать загадку тайника, она получила более сложную загадку, которая напрямую касалась её.
   Возвращаясь в дом через парадный вход, она твёрдо решила завтра же сличить рисунок с оригиналом.
   - Лиз, дорогая, я уже начала волноваться, - встретила её взволнованная Сьюзен. - Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Мамочка, не беспокойтесь, - нежно ответила Лиза. - Отец ещё не вернулся?
   - С этой Моник он ещё долго не вернётся. Ты заешь, дочка, этому дому никогда не везло на прислугу, - пожаловалась Сьюзен. - Когда хозяйка в первый раз сообщила, что надолго уезжает, мы по её приказу, наняли несколько слуг для охраны дома. Так вот один был такой любитель побездельничать и поспать, что, когда в дом проникли воры, его спящего можно было уносить вместе со всем добром. Правда, воры оказались какими-то странными. Не взяв ничего из дорогих вещей, они собрали и унесли все шкатулки, которые только были в доме. Даже те, где я хранила безделушки и письма моей покойной матушки.
   Теперь вот наняли эту простодушную дурочку Моник и кухарку, которая не может отличить одну пряность от другой. Наша хозяйка, скажу тебе, очень любит всякие травки и хорошо разбирается в них. Если племянница окажется такой же любительницей острой пищи, мы опозоримся, нас всех рассчитают и с позором выставят на улицу.
   - Мамочка, Вам нужна моя помочь? - спросила она, заранее зная, что ответит Сьюзен. - Я хочу немного полежать.
   - Иди, моя милая. Тут столько бездельников, что меня одной не хватает, чтобы то и дело погонять их.
   - Джон, ты помнишь, что кобыла захромала и её пора перековать? - строго напомнила она кузнецу, не вовремя вошедшему что-то спросить у экономки.
   Лизе предстояло осмыслить всё, что она увидела и услышала за день, поэтому она закрылась в комнате и стала размышлять.
   - Скорее всего, шкатулка интересует не только ночную гостью, но и кого-то ещё. Иначе, зачем ворам красть все находившиеся в доме шкатулки? Женщина, которая была той ночью в заброшенной комнате не иначе, как хозяйка дома. Я видела, что она ничего не забирала из тайника, и, скорее всего, её целью было удостовериться, что шкатулка и её содержимое находятся на месте. Завтра же сравню колье с рисунком! - твёрдо решила она.
   Том, приехавший из города, был чем-то сильно взволнован и напуган. После ужина, когда они втроём расположились у камина, отец обратился к приёмной дочери.
   - Дочка, мы со Сьюзен не спрашивали тебя ни о чём. Ни как ты сюда попала, ни кто ты? Мы знали одно - тебе нужна помощь, а нам, старикам, нужна ты. Но сегодня в городе я увидел людей, которые расспрашивали о седоволосой девушке, по описанию очень похожей на тебя. Мой знакомый, с которым мы встретились в банке, рассказал, что его тоже расспрашивали об этой девушке какие-то люди, но только в Дувре.
   После этих слов лицо девушки стало белым как мел.
   - Доченька, я погибну, но не дам тебя в обиду! - решительно заявил Том. - Откройся нам.
   - Лиз, девочка, расскажи нам, что с тобой случилось и кого ты так боишься? - со слезами на глазах стала умолять Сьюзен. - Если мы потеряем тебя, я умру!
   Лиза не могла подставить под удар любящих её людей и начала свой рассказ.
   - Своего отца я никогда не видела. Моя маменька очень любила меня, но обстоятельства сложились так, что она была вынуждена покинуть меня. Я осталась в доме людей, которые неплохо относились ко мне и фактически стали моей семьёй. Потом мне сообщили, что моя мать умерла, а я осталась круглой сиротой. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, открылось, что я - наследница немалого состояния. Любовь к книгам и наукам, привитая мне моей матушкой, дала мне смелость просить тётушку отправить меня на учёбу в Сорбонский университет, где я проучилась два года, прежде, чем встретила человека, которого сильно полюбила. Он был покинутым мужем, а я девушкой полюбившей его без памяти и готовой ради него на всё. Вскоре мы стали близки. Я подумала, что, наконец-то, получила счастье и близкого человека, о котором мечтала с детства. Жак начал заводить разговоры о замужестве, когда я заметила, что он стал обращаться со мной, как с рабыней, воплощая в постели со мной свои самые дикие фантазии. Часто от таких любовных ласк я теряла сознание, а, придя в себя, обнаруживала, что моё тело сплошь покрыто синяками. Утром Жак просил у меня прощения, а на следующую ночь всё повторялось снова.
   Не выдержав очередной боли, я решила уйти от своего мучителя, но он пригрозил мне смертью. Наскоро собрав вещи, я бежала в Гавр, где надеялась сесть на корабль и отправиться в Британию. Он не захотел оставить меня в покое и устремился в погоню. Со мной были украшения, которые моя матушка оставила мне в приданое и которые я готова была сохранить, как память о ней, во что бы то ни стало. Он знал, что они обязательно будут при мне, поэтому сообщил полицейским, что ищет девушку, которая украла у него ожерелье из дорогих топазов. Меня начали искать на всех кораблях, отплывающих из Гавра и Кале. Я была в отчаянии и не хотела жить.
   Старая вдова рыбака пожалела меня и наняла контрабандистов, которые переправили меня сюда. Я брела несколько часов под проливным дождём в неизвестность, а когда увидела старое кладбище, силы покинули меня. Опустившись на камень, я заснула. Потом вы нашли меня и приютили в своём доме. Видимо, Жак и его люди всё ещё ищут меня.
   - Бедная, моя девочка, - всхлипнула Сьюзен. - Когда мы увидели твои седые волосы, мы не могла представить, какие круги ада тебе пришлось пройти.
   Том, слушавший разговор девушки с каменным лицом, хрипло произнёс:
   - Я собственными руками задушу это исчадье ада, если он осмелиться явиться сюда. Нам нужно быть исключительно осторожными. Завтра я прикажу прикусить языки прислуге и попытаюсь уговорить молчать доктора. Сьюзен, приготовь деньги.
   - У меня есть деньги в банке, но я не могу ими сейчас воспользоваться, - с отчаянием сказала Лиз.- С собой у меня только украшения, оставленные матушкой. Теперь я готова продать их, чтобы сохранить жизнь себе и моему ребёнку.
   Супруги Смит никогда не видели такой дивной игры камней. Чистейшей воды алмазы и изумруды, редчайшие топазы и сапфиры, представляли целое состояние.
   Сьюзен, мечтавшая облагодетельствовать сироту, стояла в полной растерянности, не в силах оторвать взгляда от несметных сокровищ.
   - Доченька, это единственное, что осталось тебе от родной матушки. Сохрани их в память о ней. Наших сбережений хватит, чтобы купить молчание доктора, - сказал Том.
   - По правде сказать, доктор не плохой человек, - добавила Сьюзен. - Думаю, он и без денег согласится молчать.
   - С сегодняшнего дня мы будем называть тебя Джудит, - предложила Сьюзен. - Так звали мою покойную матушку. Пусть твоё настоящее имя забудется со всеми горестями, которые тебе пришлось пережить.
   С этого дня отношения между приёмными родителями и Лизы стали ещё более нежными и доверительными, но посвятить их в тайну шкатулки она так и не решилась.
  
   Лиза не могла оторвать глаз от манускрипта. Колье, разложенное на нём, идеально совпадало с рисунком, и при этом, излучало такой свет, что в закоулках мрачной комнаты становилось светло, как в солнечный день. Девушку вновь начали терзать сомненья:
   - Может быть, рассказать родителям о странной находке и тайнике?
   И только внутренний голос подсказывал:
   - Это чужая тайна, и ты проникла в неё самовольно.
   Лиза как-то отметила, что в последние месяцы её способность предвидеть будущие события, совсем не проявляла себя, хотя те переживания, что выпали на её долю в последний год, не шли ни в какое сравнение с тем, что она переживала в России.
   - Если бы этот дар вернулся, я, возможно, смогла бы раскрыть тайну шкатулки, - с надеждой подумала она. Моментально вплывшие в памяти воспоминания о последних видениях, сразу охладили её пыл. Увидеть ещё раз своё растерзанное тело и не лишиться разума, она, наверное, уже не смогла бы.
  
   Счастье возвращается
   Люди, нанятые Мэри, шаг за шагом обследовали побережье. Теперь они знали, как выглядит девушка, потому что смышлёный мальчишка смог очень точно обрисовать её внешность:
   - Вылитая хозяйка, только чуть моложе, выше ростом и с красивыми седыми волосами.
   Дом леди Гранд под Фолкстоном находился на территории, где велись поиски девушки, поэтому педантичный управляющий посчитал своим долгом отправить чете Смит сообщение следующего содержания.
   - Доведите до сведения прислуги, что разыскивается девушка лет 18-20, которая могла поселиться в ваших краях. Стройная, голубоглазая, с роскошными седыми волосами. Одета как состоятельная леди. Из багажа имеет один баул. За любые сведения о ней будет выплачено солидное вознаграждение. И подпись, Управляющий леди Гранд мистер Марк Томпсон.
   Сьюзен запретила Тому говорить дочке о полученном сообщении.
   - В её положении любое волнение опасно.
   - Хорошо ещё, что племянница хозяйки, похоже, раздумала приезжать сюда, - обрадовано сказал Том.
  
   Николя де Виси не смог забыть тех дней, когда Мэри была рядом. Многие дамы Парижа, заметившие перемену в отношениях маркиза к противоположному полу, вновь стали добиваться его благосклонности, а светские сплетни стали приписывать ему удивительные "любовные похождения и победы".
   Сам же Николя, всё яснее осознавал, что Мэри - именно та женщина, которая предначертана ему судьбой.
   Маркиза Матильда де Виси, никогда не любившая и вечно критиковавшая англичан, сильно скучала по так полюбившейся ей Мэри.
   - Дорогой, - говорила она супругу, - не будь я урождённая графиня де Булонси, если ошибаюсь, считая, что у мадам Гранд есть французские корни. Посмотрите, с каким вкусом она одевается, как умеет поддержать разговор и понимает шутки. А её ирония? Это признак родства с монаршим семейством! Поверьте, мой друг, я знаю англичанок. Они сухие, мало контактные дамы, а из нарядов умеют носить только шляпки.
   Николя, встретивший в порту жену друга и формально принявший от неё приглашение посетить Лондон, сейчас был уверен, что в скором времени встреча с другом обязательно состоится.
   Мэри продолжала вести дела своих компаний, интересоваться биржевыми сводками и выполнять поручения российской разведки.
   Сидя за столом и просматривая почту, она наткнулась на письмо, полученное ещё утром.
   - Боже мой, я совершенно не умею предаваться безделью, как это делают другие обеспеченные дамы. Всегда найдётся какое- либо дело, которое требует моего внимания. Я даже письма читаю тогда, когда информация, изложенная в них, наполовину уже устарела.
   Она решительно начала вскрывать письма, полученные ещё утром, с надеждой прочесть их немедленно.
   Взяв первое попавшееся под руку письмо, она придвинулась к камину.
   - Догорая Мэри! - писал Николя. - В следующем месяце, я намерен посетить Лондон, и хотел бы увидеться с Вами. Я держу своё слово, и буду ждать Вашего ответа на моё предложение столько, сколько это необходимо. Умоляю лишь об одном: не лишайте меня возможности, хотя бы изредка видеть Вас.
   Нежность, с которой было написано письмо, и которая читалась между строк, доказывала, что Николя, действительно, сдержит слово, и будет ждать от неё ответа "целую вечность".
   Она сидела у камина и придавалась сладостной неге, перебирая в мыслях свою жизнь в Париже, когда промелькнувшие в сознании молнией воспоминания о дочери, заставили её сердце сжаться. - Я не могу быть счастлива до тех пор, пока не найду дочь, - решила она для себя. - Где ты, мой Ангелочек? Подай знак своей безутешной матери.
   Нанятые Мэри люди сбились с ног, ища, как в воду канувшую, Элизабет Муратову. Прошло почти полгода, с того момента, как девушка высадилась на английский берег, но мать до сих пор ничего не знала о её судьбе. На запросы Мэри о дочери, из России приходили стандартные ответы.
   - Ваша дочь покинула Россию около трёх лет назад и проживает в Париже. Других сведений о ней мы не имеем.
  
   Мэри поднялась и быстро направилась навстречу Николя. С поклоном и большим чувством он поцеловал её руку, а она нежно погладила его по курчавым волосам.
   Прошло четыре часа, как Николя находился в её доме, а они всё ещё никак не могли наговориться. Им было, что сказать друг другу. Часто, сказав несколько фраз, они надолго замолкали, и только их глаза, руки и губы продолжали вести нескончаемый диалог.
   - Мэри, любимая! Вы верите в судьбу? - спросил её Николя.- Я уверен, что все события нашей жизни происходят не случайно. В юности я полюбил девушку, которая, казалось, отвечала мне взаимностью. Софи была из знатного, но обедневшего французского рода. Когда мы решили связать свою судьбу, многие мои друзья и даже недруги говорили, что она совсем не любит меня и, что ей нужны только мои деньги. Я преданно любил её и не хотел никого слушать. Когда я раскрывал ей свою душу, рассказывая, что чувствую и чем живу, она, казалось, понимала меня.
   - Мне не трудно понять Вас, маркиз, - с придыханием говорила Софи, - потому что я испытываю и чувствую то же самое.
   От охватывавшего меня счастья душа готова была разорвать грудь и вырваться наружу. Мне хотелось положить к ногам Софии целый мир, а она, когда я просил её руки, плакала от счастья.
   До свадьбы оставался месяц, когда я, случайно, застал её в постели с моим камердинером. Меня потряс не столько сам факт физической измены, сколько разговор, который я при этом услышал. Она высмеивала мои душевные порывы, изображая в лицах, как проходило наше объяснение. Оказалось, я полюбил великую лицедейку! Моё сердце было разбито, а душа растоптана.
   Вначале я возненавидел всех женщин и жестоко мстил им, играя их чувствами. Это было актом жесточайшего мщения. При этом я не испытывал к ним жалости, потому что моё сердце стало куском льда, который никому не удавалось растопить.
   Прошло не мало времени, прежде, чем, насмотревшись на страдания и муки действительно, любивших меня женщин, я прекратил свои эксперименты. Я затаил обиду не только на женщин, но и на Её Величество Судьбу, так жестоко обошедшуюся со мной.
   Встретившись с тобой, я понял, что судьба всегда благосклонна к нам, но мы не замечаем этого. Она не дала мне возможности жениться на Софии, потому что моя судьба - ты.
   - Ты уверен в этом? - нежно спросила Мэри.
   - Моё опалённое сердце впервые за несколько лет стало стучать в унисон с другим сердцем. Твоим. Сердце же, в отличие от разума, трудно обмануть. В юности мы не хотим и, часто, не умеем к нему прислушиваться, живём порывами и страстями. С годами, умудрённая опытом душа, подсказывает нам, как правильно услышать другое сердце - родное и предназначенное только тебе.
   - Я всегда считала, что любовь - это состояние, когда человек старается всего себя отдать любимому. А куда же деть тот груз, что с годами накапливается за спиной человека, которого жизнь била и ломала? - грустно спросила Мэри.
   - Любящие люди принимают этот груз и несут его вместе, - решительно ответил Николя. - Умение любить - это дар, которым Всевышний награждает избранных. Влюблённость же - бесценный подарок юности, и её может испытать каждый.
   Только те, кто, одолевая жизненный путь, полный страстей, плотских утех, измен и коварства, смогут не стать ханжой или циником, и смогут сберечь чистую душу, получают в награду этот великий дар. Всё в этой жизни имеет цену, и чтобы понять ценность, полученного дара, человеку приходится пройти не только через соблазны, но и сильно страдать. Думаю, мы выстрадали свою любовь, и между нами нет преград.
   - Есть, милый. Возраст и груз моих проблем, - почти с отчаянием вымолвила Мэри, которая впервые с такой силой почувствовала, что не хочет и боится его потерять. Слёзы заливали её лицо, а она - сильная и волевая, никак не могла с ними справиться.
   - Мэри, любимая, я ничего не хочу слышать о Вашем возрасте, но очень хотел бы разделить с Вами ношу, взвалив на свои плечи большую её часть. Вы поклялись, что обратитесь ко мне за помощью, когда Вам станет совсем тяжело. Мне, кажется, этот момент настал, - настаивал Николя.
  
   Мэри не понимала, почему, вот уже больше двух часов, всхлипывая и не вытирая слёз, она рассказывает этому человеку о своей жизни, а этот "мальчишка", по-отцовски трогательно обнимает её за плечи и, ни разу не перебив, внимательно слушает.
   Когда она закончила свой рассказ и взглянула на Николя, он был сосредоточен и суров.
   - Мэри, любимая. Я не мог предположить, насколько тяжела твоя жизнь! Мои проблемы и переживания - ничто, по сравнению с тем, что пришлось испытать тебе. Если ты не хочешь выходить за меня замуж, разреши мне, хоть как-то участвовать в твоей, жизни.
   - Я люблю тебя, Николя. У меня нет никого роднее и ближе тебя. Если, после всего услышанного, ты ещё не отказался от мысли взять меня в жёны, я согласна.
   Счастье озарило лицо молодого маркиза, и он стал осыпать любимую поцелуями.
   Вторую ночь Мэри не могла сомкнуть глаз, размышляя над тем, правильно ли поступила, открывшись Николя. Она скрыла от любимого только две вещи: кто был отцом её дочери и то, что она до сих пор является хранительницей бесценной шкатулки. Поэтому маркизу де Виси было не совсем понятно, что хочет от его любимой лорд Кемптон, и почему он имеет власть над богатой и независимой леди Гранд. Сейчас Николя не хотел ещё раз расспрашивать Мэри об этом, скрыв от неё, что давно наводит справки о её "старом друге" через своих людей в Англии и Франции.
  
   Свадебные торжества по случаю женитьбы единственного сына и отпрыска знатнейшего рода продолжались несколько дней. Весь Париж бурлил и обсуждал известие о том, что женоненавистник Николя де Виси всё-таки женился и, похоже, очень счастлив.
   Мэри выглядела настолько очаровательно и молодо, что самые болтливые дамы высшего света, начали сомневаться в слухах, будто невеста на много лет старше жениха.
   Известия о лорде Кемптоне, которые Николя получил накануне венчания, удивили и насторожили его, и он начал настаивать на том, чтобы их медовый месяц прошёл во Франции в их родовом поместье в провинции Шампань.
   - Милая, - говорил Николя, - в Лондоне осталась Жюли, которая держит всё под контролем. Мы могли бы провести здесь медовый месяц, а потом вернуться в Лондон.
   Он видел, как в любящей женщине идёт борьба чувств: решиться поехать в Шампань и почувствовать себя поистине счастливой женщиной, или вернуться в Лондон, где ждать известий о пропавшей дочери было значительно легче. Вскоре, доводы Николя убедили её, и она сдалась.
   Месяц в Шампани пролетел как один день. Мэри было стыдно признаться самой себе, что счастье поглотило её целиком, а воспоминания о дочери отошли на второй план.
  
   Лондон встретил молодожёнов дождём и, порывистым ветром .
   - Эта мерзкая погода не сможет помешать мне, чувствовать себя счастливой, - решила для себя Мэри.
   Прислуга радостно приветствовала молодожёнов, а управляющий мистер Томпсон торжественно сообщил, что обед будет подан через сорок минут.
   Не успела Мэри войти в спальную, как Николя предложил ей помочь переодеться. Его помощь закончилась тем же, чем и в прошлый раз.
   - Николя, в доме, который когда-то купил для меня отец, стояла огромная кровать. Переезжая в этот дом, я приказала выбросить её на помойку. Теперь же думаю, что стоит послать кого-то из прислуги поискать и вернуть её обратно, иначе в этой тесноте мы можем провести ещё много бессонных и бурных ночей и умрём от истощения, - со счастливым смехом сказала довольная Мэри.
   В этот раз они опоздали на обед более, чем на пятнадцать минут, чем несказанно удивили прислугу.
   - Привыкайте, думаю такое повториться ещё ни раз, - весело подумала новоиспечённая супруга.
  
   Завтра они планировали поехать в её дом под Фолкстоном, поэтому сегодня, посмотрев биржевые сводки, Мэри решила отдать кое-какие распоряжения и начать заниматься сборами.
   Николя, нежно обняв её, шепнул:
   - Есть кое-какие новости. Мы поговорим о них в дороге.
   Мэри вопросительно взглянула на него. Он успокоил её жестом, означавшим:
   - Не беспокойся. Ничего страшного.
   Экипаж быстро катил по ухабистой дороге. Николя так и не решался начать разговор, а Мэри, чувствовавшая напряжение мужа, не торопила его.
   - Любимая, я не смел сказать тебе, что давно собираю досье на лорда Кемптона, - начал Николя и тут же увидел в глазах любимой неподдельный испуг.
   - Николя, я боюсь за тебя. Это страшный человек, - взяв его за руку, сказала супруга.
   - Он представляет опасность, в первую очередь, для тебя, и я не могу смотреть на это равнодушно. Мне не удалось до конца прояснить роль и причину непроходящего интереса к тебе лорда Лэстера. Знаю только, что он имеет очень большое влияние на " твоего старого друга".
   По моим источникам, лорд Лестер возглавляет секретный союз, который имеет влияние на решения, принимаемые монархами и парламентами многих стран. Его щупальца дотянулись не только до Европы и Востока. Они видны уже на другом континенте. Мне пока не известны цели и задачи этого союза, но это дело времени.
   Мэри сразу же вспомнилась странная дружба лорда Кемптона с принцем Альбертом.
   - Какое отношение ты можешь иметь к этому союзу, мне тоже пока не понятно. Могу сказать лишь одно. В твоём, вернее нашем доме, есть слуги, подкупленные не только лордом Кемптоном, но и сэром Лэстером. Ты не могла бы объяснить мне, чем вызван такой пристальный интерес к тебе с их стороны?
   Мэри колебалась. Она не имела права без разрешения свыше раскрыть тайну манускрипта третьему лицу.
   - Но это лицо - любимый муж, с которым отныне, мы делим все тревоги и горести, - уговаривала она себя. - Он хочет защитить меня, а я, оставляя его в неведении, лишаю его оружия.
   - А что, если Николя подослан ко мне, чтобы разгадать тайну манускрипта?
   Но тут же возразила себе:
   - Нет и нет! Если так думать, то можно разувериться во всех людях.
   Её спокойствию, которым она упивалась больше двух месяцев, пришёл конец, а появившиеся вновь сомненья начали терзать её с новой силой.
   - Прошлое не отпускает меня и не даёт быть счастливой, - с грустью отметила она.
  
   Чета Смит встретила молодожёнов с настороженностью, которую Мэри, как ни старалась, не могла объяснить.
   В доме было по-прежнему тепло и уютно. Казалось, всё было как обычно, однако ощущение какого-то необъяснимого напряжения у Мэри так и не пропало.
   Ужин, к которому они с Николя появились вовремя, был великолепен, а приправы, закупленные Томом, были свежи и ароматны, как никогда. Посидев немного у камина в гостиной, молодожёны покинули всех и отправились в спальню. Николя, нежно обняв супругу за талию, шепнул ей:
   - Такой ужин с множеством удивительных приправ обостряет чувства. Я думаю, что спальня тоже не разочарует нас и, наконец-то, заставит задуматься о пополнении рода.
   От этих слов, начавшая переполнять их любовь и нежность, готовы была выплеснуться уже, не доходя до спальни. Они, не договариваясь, ускорили шаг, чтобы как можно скорее миновать этот длинный и полутёмный коридор.
   Предававшиеся долгим любовным утехам супруги засыпали, когда Мэри показалось, что она слышит тихий плач ребёнка.
   - Уж не мерещится ли мне это? Или мысль о ребёнке так взволновала меня, что мне теперь везде будет казаться его плач? Нужно спросить об этом Николя.
   Она повернулась к мужу, но тот, тихо посапывая, спал. Мэри прижалась к мужу и нежно поцеловала его в крепкое мускулистое плечо.
   Спускаясь к завтраку, Мэри задала экономке мучавший её вопрос:
   - Миссис Смит, у кого - нибудь из прислуги в доме есть маленькие дети?
   - Нет, леди Гранд, - быстро ответила Сьюзен.
   - Теперь Ваша хозяйка носит фамилию маркиза де Виси, - напомнила Мэри.
   - Прошу прощения, мэм, - извинилась экономка.
   День был солнечным и тёплым, и супруги, сразу после завтрака, отправились побродить по аллеям парка.
   - Я очень люблю эту аллею, - сказала Мэри, прижавшись к плечу мужа, - даже не смотря на то, что вон те плакучие ивы, всегда навевали на меня грусть,- показала она рукой в сторону пруда.
   Ей показалось, что она увидела среди кустов женщину, убаюкивающую на руках ребёнка. Мэри пыталась всмотреться в кусты, когда услышала голос Николя:
   - Милая, извини, я обещал мистеру Смиту взглянуть на лошадей и выбрать одну из них для конных прогулок. Ты не будешь сильно скучать, если я ненадолго оставлю тебя?
   - Конечно, нет, любимый.
   Он поцеловал её завиток волос на виске и быстро пошёл к конюшне.
   Мэри любила, когда Николя подолгу целовал её непослушный локон, приводивший его в трепет, однако сегодня была благодарна мужу за то, что он ограничился единственным поцелуем. Происходящее начинало не только интриговать её, но и раздражать.
   Мэри двинулась к кустам, где несколько минут назад видела женщину. Выскочившая ей навстречу девушка, больше похожая на подростка, увидев хозяйку, остолбенела.
   - Моник, это ты гуляла здесь с ребёнком?
   - Нет, госпожа. В доме нет детей, - ответила напуганная прислуга.
   - Или я плохо знаю людей, или ещё несколько секунд и девчонка грохнется от страха в обморок, - подумала Мэри. - С чего это ей так меня бояться?
   Она твёрдо решила, что до отъезда всё-таки разгадает эту тайну. Если бы она знала, что разгадка придёт сама собой, то вряд ли стала бы давать себе такие обещания.
   Молодожёны сидели у камина и мирно беседовали, когда вошедшая миссис Смит с рыданиями упала перед Мэри на колени. Супругов поразило выражение её лица.
   - Леди Мэри, умоляю Вас, спасите моего умирающего внука. Доктор Томсон сказал, что Вы умеете творить чудеса.
   Удивлённая хозяйка, быстро встала и решительно спросила:
   - Где он?
   - Он в моей комнате в правом крыле дома, - скороговоркой произнесла Сьюзен.
   - Тебе нужна моя помощь?- спросил её Ник, готовый прийти на помощь супруге.
   - Думаю, пока нет, - ответила Мэри и поспешила за миссис Смит.
   Том, который с трудом сдерживал слёзы, держал на руках хрупкое тельце мальчика, которому, казалось, не было ещё и года.
   - Мы обращались к доктору, но он оказался бессилен, - тихо сказал мистер Смит.
   Мэри начала осматривать и ощупывать худое тельце. Ребёнок, которого развернули и вынули из тёплого одеяльца, начал ещё сильнее задыхаться и хрипеть.
   Быстро корыто с горячей водой! - скомандовала Мэри, вмиг оценившая ситуацию.
   Через секунду весь дом пришёл в движение, выполняя чёткие распоряжения хозяйки, чем напомнил растревоженный улей.
   Вода была слишком горячей и обжигала руки Сьюзен, когда та, по приказу Мэри, опустила мальчика в корыто. К удивлению экономки ребёнок не заплакал и тихо лежал в воде. Через мгновенье его тельце стало настолько красным, что обезумевшая Сьюзен кинулась, чтобы вынуть мальчика из кипятка.
   - Не смейте этого делать! - резко остановила её Мэри. - У мальчика ложный круп, и он может в любой момент умереть.
   Малыш, переставший задыхаться, улыбнулся Мэри и, как ни в чём не бывало, зашлёпал по поверхности воды ладошками.
   - Подготовьте для ребёнка тёплую постель, - продолжала она отдавать команды, - и проследите, чтобы в комнате всегда было достаточно кипятка. Приступ может повториться.
   Она быстро вынула мальчика из воды, укутала в одеяло и положила в постель.
   - А где же мать ребёнка? - спросила Мэри, когда малыш, заснул.
   - Она уехала ненадолго, а мальчик в это время заболел, - быстро нашлась Сьюзен.
   Лиза, всё это время скрывавшаяся в соседней комнате и слышавшая разговор, еле сдерживала душившие её рыдания.
   - Моник, - пригласи сюда маркиза, обратилась Мэри к девочке.
   Вошедший в комнату Николя, вопросительно взглянул на супругу.
   - Милый, тебе придётся съездить в город и купить мне кое - какой инструмент. Положение очень серьёзное и каждая минута на счету. Я прошу тебя добраться туда верхом, - тихо шептала она мужу.- Так будет значительно быстрее.
   Малыш, у которого начался новый приступ удушья, тянул к Мэри руки и почти шипел, повторяя как заклинанье одну единственную фразу:
   - Парь меня! Парь меня! Парь меня!
   Николя вернулся, когда очередной приступ закончился, и мальчик снова заснул. Всё это время хозяйка не отходила от больного ребёнка, чем не давала возможности Лизе выйти из своего убежища и приласкать сына.
   Мэри не зря боялась ночи. Сильнейший приступ, начавшийся около десяти вечера и не прекратившийся при прогревании, представлял реальную угрозу для жизни мальчика. Он задыхался и хрипел, а его испуганные глаза искали Мэри, с которой всегда приходило облегчение.
   Счёт шёл на минуты, и Мэри приняла единственно правильное решение.
   - Николя, помоги мне. Освободи шею мальчика и подержи его, я буду делать трахеотомию,- решительно сказала она.
   Том и Сьюзен, не понимавшие смысла мудрёного слова, смотрели на хозяйку, как на спустившегося с небес Ангела и ждали от неё чуда. Она же поднесла ко рту малыша склянку со странной маслянистой жидкостью и капнула из неё несколько капель на язык малыша. Мальчик сморщил личико, но не заплакал. Затем Мэри накапала несколько капель на шею ребёнка и взяла в руки инструмент.
   Лиза, услышавшая о намерениях хозяйки, не могла больше оставаться безучастной. Повязав голову платком, как это делали работающие в имении Муратовых крестьянки, она вышла из своего убежища.
   - Джудит, дочка! Зачем ты? - вырвалось одновременно у обоих супругов Смит.
   Мэри, вставлявшая в разрезанное горло ребёнка трубку, лишь мельком взглянула на появившуюся в дверях и закутанную в платок молодую женщину.
   Слова, услышанные ей на русском языке, заставили её окаменеть.
   - Маменька, это Вы?- произнесла молодая женщина и лишилась чувств.
   Сьюзен решительно кинулась защищать дочь от направившейся к ней хозяйки, напоминая тигрицу, спасавшую своего котёнка и готовую бороться даже с превосходящим её по силе хищником. Она закрывала собой лежавшую без чувств Лизу, не переставая умолять:
   - Госпожа, простите мою неразумную дочь! Это я заставила её остаться в доме. Накажите меня, но не выгоняйте её с ребёнком на улицу.
   Николя еле успел подхватить Мэри, готовую вот-вот лишиться чувств.
   - Я всё-таки нашла её, - тихо произнесла она, оседая на пол.
   Моник, забившись в угол, начала усердно креститься, шепча:
   - Я страсть как боюсь мертвецов, а их, похоже, уже трое!
   Родители приподняли дочь и положили её на кровать. Их больше не интересовало, как завтра поступит с ними хозяйка. Они молили Бога лишь об одном, чтобы их дочь и внук остались живы.
   Быстро пришедшая в себя Мэри, вернулась к заплакавшему мальчику. Небольшим камнем, лежавшим рядом с инструментами, она быстро провела по краям раны, и малыш сразу затих.
   - Я смогла спасти его, - глядя на то, как дышит малыш, ликовала Мэри.
   - Сьюзен, присмотрите за мальчиком, - ласково обратилась она к экономке.- Опасность миновала и ему больше ничто не угрожает.
   Мэри присела в изголовье дочери и, сняв с неё платок, начала гладить её по роскошным серебристым волосам.
   - Доченька моя, я так долго тебя искала, - нежно шептала она.
   Том и Сьюзен широко открытыми от удивления глазами смотрели на свою строгую госпожу, которая целовала лицо и руки их дочери, что-то говоря, на непонятном им языке. Ещё более непонятным было поведение Лизы, которая, придя в себя, обвила руками шею хозяйки и тихо плакала.
   Стоявший в растерянности Том, на всякий случай, подсказал дочке:
   - Джудит, мальчик жив и сам дышит!
  
   Николя был счастлив, глядя на Мэри, которая третий день не отпускала от себя дочь. Он старался не стеснять их своим присутствием, поэтому переключил своё внимание на хозяйство и, связанные с ним дела.
  
  
   Благодетель
   Все эти годы преданно служивший во благо государства Уильям Кемптон, на протяжении последнего года использовал средства и возможности своего ведомства для решения своих собственных проблем.
   После того, как Мэри Гранд формально дала согласие сотрудничать с ним, а фактически игнорировала поиски шкатулки, его лучшие агенты стали отслеживать каждый её шаг. Не остался без присмотра и его благодетель сэр Лэстер.
   Мэри, устроившая свою личную жизнь, казалось, не интересовалась другими делами и людьми, кроме своего любимого супруга. Отчёты о ней были скупы и малоинтересны. Его люди, служившие в доме новоиспечённой маркизы, отмечали только одну единственную странность. Девушка, привезённая ей в услужение из Франции, имела в доме неоправданно большую для прислуги, власть.
   Не будь он Уильямом Кемптоном, если бы, на всякий случай, не проверил Жюли, поэтому ещё раз перечитал отчёт. Агент писал:
   - До прибытия в Лондон, девушка была бедна и зарабатывала себе на жизнь, служа в Парижском университете. Кроме воспитавшей её тётки, от издевательств которой она бежала в столицу, других родственников не имела. Друзей и интересных для него связей тоже.
   Он отложил бумагу в сторону.
   - Скорее всего, девчонка чем-то напомнила Мэри, похищенную много лет назад дочь. Элизабет, будь она сейчас жива, была бы ровесницей Жюли. У всех у нас есть маленькие слабости, а Мэри, хоть и неплохо держится, наверняка всё ещё страдает от потери дочери. Она - строгая хозяйка , и слабинка, данная ей одной из прислуг, показалась остальным чем-то из ряда вот выходящим. Думаю, этот факт не заслуживает внимания, - рассудил он.
   Лорд Лэстер, до сих пор обладавший огромными связями и влиянием, был ему куда интересней. Нескрываемая им жажда, во что бы то ни стало, обладать заветной шкатулкой, обостряла в Кемптоне все его скрытые и явные способности. Сейчас он походил на охотничью собаку, идущую по следу за серьёзной и крупной добычей, которую никто и ничто не могло заставить отвлечься или остановиться.
   Самые толковые агенты собирали материал на странный и мало кому известный союз, которым, судя по всему, руководил лорд Лэстер. Его дружба с правителями европейских и азиатских стран, где его часто принимали как одного из самых дорогих гостей, и то влияние, которое он имел даже на Дизраэли, всегда вызывало у Уильяма недоумение.
   В Великобритании было достаточно богатых людей, которые своей родословной и размерами состояния превосходили заседавшего в палате пэров Лэстера, однако лишь он один имел не доступную другим власть "над сильными мира сего".
   Кемптон методично отслеживал все контакты лорда, но никак не мог привести их в систему. Какого-то звена в этой цепи, явно не доставало.
  
   Слуга Джек Фокс, подкупленный разведывательным ведомством за такую большую сумму, что сам мог бы нанимать себе прислугу, регулярно поставлял информацию на своего хозяина.
   Эта вербовка была одной из самых сложных и дорогостоящих за последние десять лет, поэтому Кемптон поручил её самому толковому из своих подчинённых.
   Дело долго не двигалось с места, что сильно раздражало Уильяма. Джек Фокс, опасавшийся своего влиятельного хозяина, даже узнав о сумме вознаграждения, всё ещё продолжал колебаться.
   В конце концов, он сдался, а шеф разведывательного ведомства, державший вербовку слуги под пристальным контролем, был удовлетворён результатом работы своего подчинённого, виртуозно владеющего приёмами шантажа.
   Затраченная сумма было, конечно, достаточно велика, но это был экстраординарный случай. Сэр Генри Лэстер стоил затраченных на него сил и средств.
   Уильям и сейчас хорошо помнил как ему молодому и недавно попавшему в поле зрения важного лорда чиновнику, довелось провести ночь в его замке.
   Это было более двадцати пяти лет назад. Лорд Лэстер вызвал его к себе в дом письмом, которое доставил посыльный. Явившись в замок своего благодетеля, Уильям был встречен мажордомом, сообщившим ему:
   - К сожалению, Лорд Лэстер запаздывает с прибытием и приказывает Вам остаться здесь на ночь. Комната для Вас подготовлена. Ужин будет подан через двадцать минут. - После этих слов слуга незаметно удалился.
   Обстановка в замке была мрачноватой и не сулила Уильяму ничего хорошего. Ужин, во время которого кусок не лез гостю в горло, прошёл в гробовой тишине. Вместе с ним за огромным столом сидели незнакомые люди, которые, по всей вероятности, тоже были гостями лорда.
   Спальная, где ему предстояло провести ночь, была слишком скромной для такого роскошного замка, правда, в ней было на удивление тёпло и уютно.
   Не смотря на свою относительную молодость и небольшой жизненный опыт, Кемптон был мужчиной не робкого десятка, однако, сейчас завывание ветра за окном и странные шорохи, раздававшиеся отовсюду, держали его в тревожном напряжении. Сон не шёл, а луна, периодически появлявшаяся из-за редких облаков, и освещавшая тёмные стены его временного прибежища, не могла сделала обстановку более радостной.
   Вдруг гостю показалось, что из-под копоти, покрывавшей старинной кладки стены, проступили какие-то надписи. Пламя зажжённой им свечи заставило буквы исчезнуть. Сейчас он точно помнил, что при дневном свете надписи тоже не были видны. Это показалось ему несколько странным, поэтому, потушив свечу и скользнув в тёплую постель, он продолжил свои наблюдения.
   Было далеко за полночь, когда послышались звуки приближающегося к дому экипажа. Уильям быстро очутился у окна и стал наблюдать за происходящим. Прибывший лорд Лэстер спешился и стал отдавать приказания слугам, которые приступили к разгрузке повозки, въехавшей в ворота следом за экипажем.
   Из замка, навстречу хозяину, вышли гости, с которыми Уильяму довелось ужинать, и стали что-то бойко обсуждать. Прошло ещё не менее получаса, прежде чем те покинули замок. Присмотревшись внимательнее к грузу, Кемптон понял, что это винтовки и ружья, завёрнутые в холщёвые тряпки.
   - Зачем держать в доме столько оружия? - подумал гость.
   Негромкие голоса, послышавшиеся в коридоре, заставили Уильяма юркнуть в постель. Вскоре дверь в его комнату приоткрылась, и он услышал тихий голос оправдывавшегося мажордома:
   - Сэр, он спит. Я не счёл возможным поселить человека такого вида на левой половине замка.
   - Запомните, Саймон, внешность бывает, обманчива,- услышал он недовольный шёпот лорда. - Прикажите людям, быть осторожными! И поменьше шума!
   Груз был большим, и слугам пришлось переносить его более часа. После того, как шаги в конце коридора стихли, Уильям, на свой страх и риск, отправился на разведку. Он двигался в темноте на ощупь, и, подойдя к очередной двери, прежде, чем заглянуть в неё, подолгу стоял и прислушивался. Нужная дверь оказалась только четвёртой. Удостоверившись, что он один в комнате, исследователь зажёг огарок свечи, которую помогла найти ему вновь появившаяся из-за туч луна.
   - Да здесь целый арсенал! - удивился он. - Уж не готовит ли мой благодетель военный переворот или революцию?
   Дальше подумать ему не удалось. Послышавшиеся шаги, заставили его потушить свечу и заняться поисками укрытия. Дверь в комнату открылась, а, появившийся в проёме человек, обращаясь к кому-то, сказал:
   - Где ты увидел горящую свечу? Смотри, какая темень, луна и та спряталась за тучи. Пол, ты, наверное, опять прикладывался к бутылке? Гляди, попадёшься в подпитии на глаза хозяину, он с тебя шкуру снимет.
   - Нашёл место, где зажечь свечу, - попенял себе Уильям, взглянув на огарок свечи, стоящий на подоконнике.
   Он возвращался по коридору в свою спальню, когда увидел впереди себя поднимавшегося по лестнице человека. В руке тот держал зажжённую свечу. Ночной исследователь юркнул в первую попавшуюся дверь и затаился, а человек проследовал мимо. По звуку удалявшихся в сторону арсенала шагов, стало понятно, что в эту ночь комната с оружием интересует не только его одного.
   Человек со свечой мог вернуться в любой момент, и Кемптон не мог сразу покинуть своего убежища. Вновь показавшаяся луна, дала ему возможность осмотреться. Оказалось, что он попал в небольшую комнату, которая была завалена всяким хламом, покрытым толстым слоем пыли и которую, судя по всему, давно никто не посещал
   - Не стоять же мне здесь всё это время? - подумал Уильям и присел на колченогий диванчик, привлекший его внимание.
   - Ну, и как это понимать, мой дорогой? - услышал он чёткий голос сэра Лэстера, отчего невольно вздрогнул и привстал. В голове Уильяма начали быстро прокручиваться варианты ответов на вопрос:
   - Почему он бродит по дому в такое время?
   - Сэр, я сделал всё так, как Вы приказали, - прервал его мысли голос мажордома.- Всё шло по плану, пока лодка контрабандистов попала в засаду.
   - Вы представляете, что будет, если эти документы попадут в руки парламента? - снова послышались гневные слова хозяина дома.
   - Фрэнк надёжный и сообразительный малый. Скорее всего, они уже уничтожены или спрятаны так, что их никто не сможет найти.
   - Вы, дорогой мой, ответите за них головой. Выяснили, наконец, как попала в руки французов информация о грузе? - снова спросил хозяин.
   - Да, сэр. Ваш слуга Пол последнее время часто прикладывается к бутылке. Человек, работающий на французов, напоил его и втянул в спор, в ходе которого Пол выболтал всё, что здесь видел и слышал.
   - Постарайтесь, чтобы к завтрашнему утру его не было не только в моём замке, но и вообще, - жёстко приказал лорд.
   После всего услышанного радость Уильяма от участия сановника в его судьбе, как-то сразу пропала. Он покинул своё убежище только на рассвете, не преминув, однако, осмотреть и другие комнаты. Все правое крыло дворца, за исключением двух ближних комнат и комнаты с оружием, было захламлено и запущено. Видно было, что им пользуются как складом, и здесь почти не бывают.
   Сильный испуг помог его памяти на всю жизнь запомнить особенность и расположение странной комнаты.
   Сэр Лестер, встретившийся утром с Кемтоном, пристально вглядываясь в лицо своего протеже, задал ему вопрос:
   - Как прошла ночь в старинном замке, построенном ещё тамплиерами?
   Уильям смог взять себя в руки и ответить:
   - Благодарю Вас, сэр. Последнее время навалилось много дел и приходится экономить на сне, поэтому я воспользовался представившейся возможностью и спал как убитый.
   Казалось, хозяин замка, был удовлетворён ответом гостя. После завтрака, пригласив Уильяма в свой кабинет, лорд Лестер сообщил ему о его новом назначении. Это был тот самый трамплин, с которого началось стремительное восхождение честолюбивого Кемптона по служебной лестнице.
   А ещё через несколько дней на стол Кемптона попала информация о происшествии со слугой сэра Лестера Полом, который был найден убитым в одном из портовых кварталов Лондона.
   Именно тогда, у нынешнего шефа разведывательного ведомства, появилось двоякое отношение к своему благодетелю. С одной стороны, лорд Лестер оказывал ему большую помощь в карьере, которая обещала быть блестящей, а с другой, было не понятно, чем ему, Уильяму Кемптону, в конце - концов, придётся за неё заплатить.
   Уильяма очень заинтересовали надписи, появлявшиеся на старой кладке только в лучах ночного светила, но возможность ещё раз попасть в замок лорда больше не представилась и, вскоре, он забыл о них.
   По прошествии стольких лет, Кемптон смог с удивительной точностью воспроизвести на плане расположение той, со странной акустикой, комнаты, где ему довелось провести незабываемую ночь. Оказалось, что и сейчас она использовалась как склад всякого старья, поэтому становилась просто незаменимой для выполнения поручений, подкупленного слуги.
   Прослуживший более десяти лет в замке лорда Лестера Джек Фокс и, казалось, знавший в нём каждый закоулок, даже не догадывался о странной особенности этой комнаты. Это длилось до тех пор, пока, по поручению Кемптона, его не поставили об этом в известность.
  
   Полученная несколько минут назад информация привела Кемптона в замешательство. Джек Фокс сообщал, что три дня назад в дом была скрытно привезена молодая женщина. За свои десять лет службы слуга перевидал множество содержавшихся в этом доме и потом бесследно пропадавших пленников. Все они помещались в глухие комнаты, в одном из многочисленных подвалов замка, кишащих крысами и кровососущими насекомыми. Однако ночную пленницу поместили в одну из небольших комнат правого крыла.
   Странным было не столько то, где её поселили, сколько, как было приказано с ней обращаться. Два слуги, одним из которых был Джек, были приставлены к ней в круглосуточное услужение. Пол её комнаты был устлан толстым ковром, рядом с креслом стоял стол с письменными принадлежностями и книгами, ей приносили самую изысканную пищу, а на ночь её постель согревали несколько бутылок, наполненных кипятком. Так в этом замке принимали только важных лиц, правда, при этом никто из них не был при этом узником.
   Лорд Лэстер, несколько раз посещавший пленницу, был изысканно учтив, и вёл с ней длительные и задушевные беседы, о содержании которых Джеку, не смотря на настойчивые требования шефа, никак не удавалось что-либо узнать.
   Вчера, посещая тайную комнату, Джек стал свидетелем разговора хозяина замка с неизвестным, который, судя по разговору, имел над сэром Лестером большую власть.
   - Что вы намерены с ней делать? Эта красотка, похоже, не уступит по силе духа своей матери. Думаю, нам трудно будет, что - либо узнать у неё, - слышался в комнате голос незнакомого мужчины.- Что слышно, о её ребёнке? Я, признаться, не ожидал от Вас, лорд, такого грубого промаха. Вас, по-моему, никто не ограничивает в средствах, и для такого важного дела надлежало нанять, более сведущих в этом деле людей. Мне доложили, что в Фолкстонбич в живых остались не только экономка и девчонка - служанка, которые не могли видеть Ваших людей, но и видевший всё произошедшее мальчишка, служивший на конюшне,.
   Я, думаю, Совет будет Вами очень не доволен. Столько лет, сил и средств потрачено на бесполезные поиски! Когда мы почти готовы были достичь цели, Вы и Ваши люди, чуть было, не провалили дело. Что Вы намерены предпринять в ближайшее время?- властно спросил незнакомец.
   - То, что подросток остался жив и находится в доме леди Гранд, ныне маркизы де Виси, это не плохо. Он, наверняка, рассказал ей о похищении дочери, не сумев, правда, назвать похитителей. Леди Мэри - удивительная женщина, которую я со дня знакомства с ней, желал бы видеть нашей союзницей. Раньше, это было не возможно. Теперь же, шантажируя её дочерью, можно попытаться добиться её благосклонности. Сейчас я уговариваю пленницу, написать письмо матери и умолять обменять её на шкатулку. Мои люди ежедневно отслеживают обстановку в доме маркизы.
   - Сэр, Вам пора, - послышался голос мажордома.
   По звуку закрывшейся двери стало понятно, что лорд Лэстер и незнакомец покинули кабинет. Джек Фостер тщетно пытался рассмотреть через оконное стекло лицо, садившегося на лошадь, незнакомца, но так и не сумел этого сделать.
  
   - Оказывается, всё намного серьёзнее, чем я мог предположить, если лорд Лэстер пошёл на такое, - подумал Уильям.- Неужели это дочь Мэри, которую он нашёл раньше, чем мать и мои люди? И что нужно от неё Лестеру? Мать, в любом случае, не могла передать дочери тайну шкатулки или её саму. Какой смысл тогда её похищать?
   С каждым днём вопросов становилось больше, чем ответов.
   Руководитель одного из самых серьёзных ведомств Соединённого королевства не спал уже третью ночь. Слуга, убиравший по утрам огарки свечей, с опаской посматривал на хозяина, глаза которого горели странным блеском. Всегда выдержанный и спокойный лорд Кэмптон, был возбуждён и чересчур деятелен.
   Ему предстояло провести сложнейшую операцию по освобождению заложницы, результатом которой могла стать неограниченная его, Кэмптона, власть над сильными мира сего. Сладкая мысль, что именно он, сможет отдавать приказания самому лорду Лестеру и зазнайке Дизраэли, придавала ему сил.
   Джеку Фостеру посылались записки всё с новыми и новыми указаниями относительно ночи, когда всё должно будет произойти. Оставалось всего полтора дня до окончания ультиматума, выдвинутого леди Гранд его благодетелем.
  
   Мэри гладила седую голову дочери, и всё ещё не веря своему счастью.
   - Больше я никому и ничем не обязана ни в России, ни здесь, - решила она для себя. - Я достаточно богата, имею титул маркизы, положение в обществе и могу распоряжаться своей жизнью так, как хочу. Самое главное для меня в жизни дочь, внук и Николя.
   Правда, вскоре чувство полной независимости от происходящих вокруг событий пропало, и перед любящей матерью забрезжили проблем, которые требовали немедленного решения.
   "Старый друг" Кемптон всё ещё надеется получить от неё сведения о таинственной шкатулке, и её отговорка о том, что она пропала вместе со слугой индусом, вряд ли его устроит.
   Появление в доме четы де Виси Лизы не пройдёт незамеченным, и сразу же привлечёт внимание Кемптона. И в том, что он, попытается исправить ошибку, которую допустил несколько лет назад, и навредить дочери Мэри и Альберта, не могло быть никаких сомнений. Ей так хотелось, чтобы дочь всегда была рядом с ней, но Её Величество Судьба вновь распорядилась по-своему.
   Ещё несколько дней назад у Мэри было одно слабое место - Николя. Сейчас их было три и, кажется, коснись одного из них, она не выдержит и сдастся.
  
   Семейный совет, в котором принимали участие и супруги Смит, длился более двух часов. Предложение Николя переправить Лизу с малышом в родовое имение маркизов де Виси, сразу же было отвергнуто Мэри.
   - Николя, я не могу на это согласиться. Столько лет искать свою дочь, а, найдя, снова расстаться? Это выше моих сил!
   В конце концов, было решено на время оставить Лизу и ребёнка в Фолкстонбиче на попечении приёмных родителей. От этого известия Сьюзен, прижавшая руки к груди, не могла произнести ни слова, а Том, из глаз которого катились слёзы, долго благодарил госпожу за столь щедрый подарок.
   Одна только мысль о том, что она вместе с ребёнком может вновь очутиться во Франции, заставила Лизу покрыться липким холодным потом. Жак, изредка посещавший её в жутких снах, до сих пор продолжал вызывать у неё леденящий душу страх. Именно поэтому известие о том, что она сможет провести ещё некоторое время среди любящих её людей, заставило Элизабет ликовать.
   За день до отъезда, Николя хотел распорядиться, чтобы мистер Смит нанял ещё несколько людей для охраны дома, но Мэри стала категорически возражать. По её мнению новые люди и их интерес к седоволосой девушке, могли налечь на их семью новые беды.
   - Чем меньше людей знают о происходящем в Фолкстонбиче, тем безопаснее. Думаю, что в помощники Тому лучше отправить смышлёного Джонатана, который трудно приживается в большом городе.
   С самого первого дня мать без остатка отдавала дочери всё, что она имела: свою любовь, не знающую границ, знания в областях восточной медицины и психологии - все те навыки и умения, которыми почти в совершенстве владела сама. Жадная до знаний Лиза схватывала всё на лету, и более способной ученицы вряд ли можно было бы найти во всём Лондоне и его округе.
   Лиза не расставалась с записями маменьки ни на минуту. Медицинские знания, прекрасно знавшей анатомию Лизе, давались достаточно легко. Значительно хуже обстояли дела с постижением приёмов психологии и гипноза.
   Лиза плохо понимала, зачем ей нужны эти знания, которые она не собиралась применять в жизни. Особенно это касалось зомбирования людей. Но, не желая огорчать маменьку, которая боготворила свою дочь и считала её более способной, чем она сама, Лиза старательно пыталась запомнить последовательность того или иного действа.
   Мэри панически боялась ещё раз потерять дочь, поэтому старалась вложить в её руки такое оружие, которым она смогла бы защитить не только себя, но и своего сына. Будучи в Китае, Мэри поняла, что оружием, с которым человек никогда не расстаётся, может быть одна из частей человеческого тела, поэтому решилась на беспрецедентный поступок и наняла дочери учителя кун-фу, чем привела буквально в шоковое состояние консервативного Николя. Он не переставал удивляться, наблюдая, как Лиза, одетая в восточные брюки, повторяет за стариком - китайцем странные, если не сказать не приличные, движения.
   За тот месяц, что супруги провели в Фолкстонбиче, Лиза и в этой области смогла сделать большие шаги, чем вызвала ещё большую гордость безумно любящей её матери.
  
   Парнишка, чуть было не загнавший лошадь, еле держался в седле. Мистер Томсон доложил хозяину о том, что из Фолкстоунбич прибыл гонец и тактично предложил ему поторопиться.
   - Он еле держится на ногах, и, думаю, что его душа не долго задержится в таком избитом теле.
   Без каких либо эмоций в голосе управляющий доложил подъехавшей и покидавшей открытую карету хозяйке о происшествии в загородном доме.
   - Маркиз де Виси приказал вызвать к мальчику доктора и сейчас находится вместе с ним в комнате прислуги. У Джонатана переломаны все рёбра, а лицо - сплошная рана.
   Мэри буквально влетела в комнату прислуги. Парнишка попытался приподняться, но был остановлен её властным жестом.
   - Госпожа, - еле выговаривая слова, начал Джонатан. - Вчера на закате в дом ворвались какие-то люди. Они искали молодую леди, а когда нашли её, то схватили и, посадив в карету, увезли. Мистер Том вступил с ними в схватку, и они убили его. - Парнишка на некоторое время прервал рассказ, причинявший ему не только душевную, но и физическую боль.
   - Лиз сопротивлялась и пыталась вырваться. Я тоже попытался вступиться за неё и укусил руку тащившего её мужчины, но меня сильно ударили в лицо, и я упал. Когда я очнулся, то увидел, что госпожу увели, а один из злодеев роется в ящиках комода. Потом в комнату вошёл господин, который отдавал всем приказания и спросил его о какой-то шкатулке, но тот ответил, что её здесь нет.
   - Пита тоже забрали? - с безумными глазами и замирающим сердцем спросила Мэри.
   Парнишка откашлялся и, прикрыв от боли глаза, ответил:
   - Нет, мэм. Моник гуляла с ним в саду, и, когда увидела чужих, укрылась в ивняке. Они обшарили весь дом, ища малыша, а заглянуть в ивняк не сообразили.
   - Ты видел, как выглядит господин, который отдавал распоряжения?
   - Сначала я притворился мёртвым и смог приоткрыть глаза только тогда, когда они садились в карету. Я узнал его по голосу. Он старый и важный, с густыми рыжими бакенбардами, - мальчик вновь замолчал и с трудом перевёл дыхание.
   - Когда вернулась миссис Смит, я услышал, её рыдания, и позвал её.
   Джонатан замолчал.
   - Миссис Сьюзен обмыла мне раны, туго перевязала рёбра и помогла взобраться на коня. Она послала меня к Вам, велев скакать, что есть мочи, - стараясь не заплакать, продолжил Джонатан.
   - Госпожа, не наказывайте меня, я не мог скакать быстрее, - неожиданно взмолился он.
   Маркиза достала из сумочки маленький пузырёк и накапала из него несколько капель в стоявшую в изголовье мальчика небольшую плошку.
   - Дорогой, я не сержусь на тебя. Выпей это и боль уйдёт, - нежно сказала она и погладила его по голове.
   Ситуация была чудовищной. Было ясно, что сейчас необходимо было, во что бы то ни стало, спасти малыша Пита, оставшегося в загородном доме вместе со Сьюзен и Моник. Они до сих пор находились в большой опасности, потому что похитители могли в любой момент вернуться.
   То, что нападавшие не были людьми Жака, Мэри было понятно. Любовника - изувера не могла интересовать шкатулка.
   - Скорее всего, это люди Кемптона, - предположила она. - Но как ему удалось её выследить и, что самое главное, как он узнал, что Лиз моя дочь? Почему мальчик, описывая человека с бакенбардами, не упомянул о запоминающемся шраме?
   Чем больше она размышляла о происшествии, тем яснее понимала, что ей предстоит принять очень важное решение, от которого, возможно, зависела судьба не только дочери, но и всех близких ей людей.
   - Николя, - обратилась она к мужу. - Я должна тебе многое рассказать. Это не моя тайна, и я не совсем уверена, имею ли на это право, но ты - мой самый близкий и надёжный человек, и мне больше не на кого опереться. Одна я сейчас не справлюсь. Я сильная - женщина, но слабая мать и супруга, готовая пожертвовать ради всех вас жизнью.
   Николя обнял и поцеловал Мэри в знак благодарности. Она начала рассказывать о манускрипте, Кемптоне и лорде Лестере, так же упомянув и о месте нахождения бесценной шкатулки. Она высказала свои предположения и относительно похитителей.
   - Ты права. Скорее всего, это Кемптон. Он не знает, что может содержаться в шкатулке, и надеется, что с помощью этих бумаг сможет держать в руках не только лорда Лэстера, но и самого Дизраэли.
   После смерти Альберта, ушедшая от дел и не снимающая с себя траура Виктория, не имеет былой власти и популярности в народе. Королевская власть сейчас слаба, как никогда, а в парламенте всё чаще раздаются голоса об отмене монархии. Пока они ещё слабы, но кто знает, что будет завтра? Сейчас лорд Кемптон, лишённый мощной поддержки, остался один на один с Дизраэли, который его, прямо сказать, не жалует, и, думаю, Уильям пойдёт на всё, чтобы получить шкатулку.
   Чтобы не вызывать подозрений у неблагонадёжных слуг, было решено отправить за Питом Жюли. Вместе с ней скрытно должны были отправиться ещё двое людей, в преданности которых Николя не сомневался. Ей предстояло подыскать, хотя бы на первое время, надёжное убежище для малыша, Моник и Сьюзен.
  
   - Прошу прощения, мэм. - обратилась к Мэри, вошедшая в комнату служанка, ухаживающая за Джонатаном. - Мальчик проснулся и хочет поговорить с Вами.
   - Леди Мэри, пусть все уйдут, - попросил он тихим голосом.
   - Оставьте нас, - приказала она служанкам, всё ещё находившимся в комнате.
   После того, как прислуга покинула комнату, мальчик произнёс шёпотом:
   - Я вспомнил, как один из нападавших обратился к важному господину, назвав его, сэром Лэстером. Тот стал браниться и сказал, чтобы тот не смел больше, произносить его имя вслух.
   Мэри была поражена.
   Мальчик, пытаясь лечь поудобнее, тихо застонал.
   - Мне кажется, что кто-то из прислуги рассказывает этому господину обо всём, что делается в Вашем доме, - прошептал он сидевшей в задумчивости Мэри.
   Немного помолчав и переведя дух, парнишка жалобно спросил:
   - Леди Мэри, я, правда, не умру? Отчим бил меня ещё сильнее, но мне никогда не было так тяжело дышать. Я не хочу умирать! Мне у Вас хорошо. Так же как было в конуре у собаки.
   Хозяйка с нежностью взглянула на подростка и ответила:
   - Верь мне, Джонатан. Ты скоро будешь совсем здоров.
  
   - Вы не ждали меня, лорд?- жёстко спросила решительно вошедшая Мэри.
   - Вы что не получили моего послания? - вопросом на вопрос ответил Лэстер, подумав при этом:
   -Я не ошибся в ней, она, действительно, уникальная женщина.
   - Я хочу видеть свою дочь!
   - Разве у Вас есть дочь? - ехидно спросил он.- И с чего это мне знать, где она?
   - Вы, лорд, затеяли опасную игру с семьёй, неплохо финансирующей наше правительство, - угрожающе сказала незваная гостья. - За похищение наследницы состояния семьи Гранд - де Виси можно очень дорого заплатить. - При этом она сосредоточила во взгляде такую ненависть, что лорду стало не по себе.
   - Присядьте, дорогая, Вы слишком взволнованы, - миролюбиво сказал хозяин дома гостье, всё ещё стоявшей посреди огромной гостиной.
   Она присела на роскошный диван, обтянутый красивым, пурпурного цвета шёлком и окинула гостиную беглым взглядом.
   - Тем не менее, я рад нашей встрече, - сказал он почти дружески.
   - Если бы ни похищение дочери, она вряд ли бы состоялась.
   Лорд Лестер, казалось, пропустил между ушей её последнюю фразу и продолжил словесный поединок.
   - Наш общий друг Уильям Кемптон рассказывал мне о Вас много интересного. Он восхищался Вашими уникальными способностями и сожалел о том, что мы так мало знаем друг друга. Бедный Уильям, он даже не мог предположить, что мы знаем, друг о друге, - он сделал ударение на слове что, - и как много между нами общего.
   - У меня не может быть ничего общего с такими людьми, как Вы.
   Голос сэра Лэстера резко изменился, став властным и жёстким.
   - Ну, хватит! Вам давно пора понять, что та миссия, которая выпала на Вашу долю, предполагала Ваше полное одиночество. Вы же проявили все, какие только можно, человеческие слабости: любовь к мужчине, дочери, внуку, сострадание и жалось. Ваша верность и преданность не знали границ. Вы сделали себя уязвимой. Сейчас на весах жизнь Ваших близких и доверенная Вам будущность человечества. Третьего не дано.
   Мэри с отчаянием поняла, что всё, что он говорит, - чистейшая правда, и ей ничего ему возразить, а он, чутко уловив произошедшую в гостье перемену, продолжил:
   - Много веков назад силам Света удалось вернуть похищенный священный манускрипт, и, казалось, что мы потерпели поражение. Однако, нам, слугам Тьмы, удалось узнать, что тридцать второй правитель священной страны соберёт огромное войско, и будет последняя битва. В случае вашей победы мир превратиться в единую священную страну, где нам не будет места. Священный манускрипт - это последняя надежда сил Тьмы выиграть обречённый на поражение бой. И тот, кто поможет нам в этом, получит неограниченную власть над людьми и, возможно, бессмертие.
   Сейчас мы сильны как никогда, а наши ряды крепнут день ото дня. Вы, миссис Гранд, имеете возможность помочь нам. Воспользуйтесь нашим предложением и станьте членом международной организации, в которую входят самые известные и влиятельные люди многих странах мира. С помощью этих сил, денег и власти мы сможем противостоять силам Света. Ваш вступительный взнос - шкатулка с манускриптом.
   - Только слабый духом может встать на путь предательства и навлечь проклятье на свой род. Однако, Всевышний прощает раскаявшихся в слабости, потому что его принцип - любовь. На протяжении многих веков люди будут тянуться к силам Света, добра и любви, ведя борьбу с силами Тьмы, принцип которых - ненависть и коварство. Каждое поколение своими усилиями будет приближать наступление времени, когда не будет войн и насилия, а все люди будут добры и счастливы. Миром будет править любовь, а человек, наконец-то, обретёт состояния полного покоя. Вы проиграете эту битву, потому что добро всегда побеждает зло, а любовь - ненависть, - убеждённо парировала Мэри.
   - Любовь - это оружие, которое можно повернуть против вас же самих. Наше оружие - ненависть. Оно надёжнее и сильнее. Терзаемый любовью, может нарушить ваши заповеди и перейти на нашу сторону.
   Вспомните влюблённых, которые избавлялись от соперников, отнимая у них жизнь. Именно любовь, вкладывала в руки любящих кинжал или склянку с ядом. Вспомните тех, кто был отвергнут возлюбленными и, нарушив ваши заповеди, лишил себя жизни. Покажите мне хотя бы одного человека, кто сделал это из-за ненависти.
   Жаждущий власти, "во имя великих идей и свершений" идёт к ней через коварство и предательство, зависть и ненависть, и... пополняет наши ряды. Те, оружием которых стала ненависть, никогда не перейдут в стан врага! Наступит время, когда нас будет большинство, а люди поймут, что силы зла - непобедимы.
   Мэри хотела возразить, но хозяин дома показал ей выразительным жестом, что он ещё не закончил своё повествование.
   - Посмотрите, как тяжело соблюдать и как приятно нарушать ваши законы. С одной стороны, люди ненавидят, прелюбодействуют, предают, занимаются чревоугодием, тешат своё самолюбие и получают от этого удовольствие. С другой, вы напрягаетесь, чтобы усмирить гордыню, заставляете себя быть покорным и на протяжении всей жизни ведёте тяжёлую борьбу со своими желаниями.
   Высшие силы создали людей не совершенными. Людям хочется потакать своим слабостям и порокам. С годами, человек начинает понимать, что его жизнь, полная самоограничений и жертв, слишком сложна и скучна. Именно в тот момент, когда его жизнь, полная сомнений, становится невыносимо сложной, мы оказываемся рядом и напоминаем:
   - Тебе отпущена всего лишь одна жизнь и другой у тебя не будет. Откажись от служения тем заповедям и законам, которые сделали твою жизнь такой сложной. Выкинь из лексикона слово проблема, которая всегда существует только в голове человека. Замени её на " хочу - не хочу, люблю - не люблю", и ты почувствуешь, как легко стало тебе жить.
   Начиная с этой минуты, человек служит нашей идее. Наступит время, когда силы Тьмы проникнут в тайну мироздания и бытия, зло станет совершенным, а силы Тьмы - властителями Вселенной.
   - Вы, сэр, забываете, что ещё есть люди, которые до конца будут выполнять свою миссию, даже, если им придётся пожертвовать ради этого самым дорогим, - не менее настойчиво возразила Мэри. - Поколения детей, подрастая, будут задавать себе вопрос: " Для чего я пришёл в этот мир, и каков в нём мой путь?". Они будут искать ответ между добром и злом, и я верю, что большинство из них встанут на сторону сил Света.
   - Вы ещё, относительно, молоды, и не знаете жизни так, как её знаю я. Поверьте мне, уже следующий двадцатый век покажет, какая тяжёла борьба будет идти за умы и души людей. Рождаясь, младенец несёт в себе код сил Тьмы и Света. Ребёнка можно воспитывать и формировать, но то, что он взял от родителей, не вытравить ничем. Чем больше родителей будут служить силам Тьмы, тем чаще в их детях будут проявляться нужные нам качества.
   - Вы правы. Дети - это счастье и несчастье одновременно. Силы Света будут вести непрерывную борьбу за их сердца и души, чтобы всходы добра, а не ненависти, прорывались наружу. Чем чаще дети смогут подавлять в себе заложенное вами, тем быстрее человечество вступит в век совершенства и покоя, - тихо, но убедительно возражала гостья.
   - Вы предложили мне сделку. Я, в свою очередь, хочу сделать Вам другое предложение. Вы - умный человек и хорошо понимаете, что не получив манускрипт, силы Тьмы не будут иметь будущего и погибнут. Вместе с ними погибните и Вы. Откажитесь от служения силам Тьмы, заслужите прощение у Всевышнего, и, возможно, Вам откроется путь в страну счастья. - размеренно говорила Мэри, пристально глядя в глубь его кошачьих глаз. - Пока же сделайте первый шаг и освободите мою дочь.
   - Вы зря стараетесь, моя милая. Гипнотическое состояние мне не ведомо, - изрёк с трудом сопротивляющейся её воздействию противник. - Безграничная власть - вот тот бог, которому я поклоняюсь и ради которого совершаю поступки. Сейчас мы расстанемся, а через три дня, я буду ждать Вас с бесценной шкатулкой. Бог, которому покланяетесь Вы, даёт каждому человеку возможность выбора. Счастье и жизнь единственной дочери или существование человечества? Выбор за Вами.
   Резко встав и повернувшись к Мэри спиной, лорд покинул гостиную. Моментально появившийся в дверях мажордом, сосредоточенно смотрел на гостью, ожидая приказа подать ей её накидку.
  
   Лорд Кэмптон привёз похищенную девушку в Чиллингемский замок и прилагал максимум усилий, чтобы вселить в Элизабет уверенность в том, что он давний и преданный друг семьи Гранд.
   - Здесь, в этом замке, дорогая Элизабет, твои родители были безмерно счастливы, а твоё появление на свет стало результатом удивительной ночи любви, проведённой родителями в этих стенах. Ты, видимо, знаешь, кто был твоим отцом? Альберт был моим другом, и я до сих пор скорблю о его кончине.
   Девушка, вначале настороженно относившаяся к словам незнакомого господина, сейчас не сомневалась в искренности его слов. Потеплевшие, от пронесшихся в его памяти воспоминаний, глаза незнакомца стали ярким тому подтверждением.
   Тихим обволакивающим голосом он рассказывал Лизе о её рождении и младенчестве, событиях, произошедших в Индии и о её странном похищении. Она готова была поверить в искренность его намерений, если бы незнакомец не проявил плохо скрываемой настойчивости, когда попросил её рассказать о годах, проведённых за пределами Великобритании.
   - Скажите, я могла бы увидеть свою мать? - неожиданно прервала "задушевный" разговор пленница.
   - К сожалению, пока это не безопасно. Через некоторое время она обязательно навестит Вас, - ответил он, в надежде вернуться к начатому разговору.
   - Что стало с моим сыном? Он тоже Ваш узник?- не унималась Лиза.
   - У Вас есть сын? - неожиданно вырвалось у лорда Кэмптона. Это была грубейшая ошибка в хорошо выстроенном диалоге, и оба поняли это.
   Лиза постаралась сделать вид, что не заметила оплошности и как можно искренне сказала:
   - Видимо, леди Гранд не сочла возможным сказать Вам о том, что у неё есть внук.
   Быстро пришедший в себя хозяин замка, как бы оправдываясь, сказал:
   - Леди Мэри очень осторожна. При случае, я обязательно попеняю ей на то, что она скрыла этот факт от старого друга. - После этих слов он вновь постарался перевести разговор на другую тему.
   - Вам приготовили постель в той, комнате, где были так счастливы Ваши родители. Постарайтесь хорошо отдохнуть, а я постараюсь что-нибудь разузнать о судьбе Вашего сына. Во время похищения он был в замке?
   - Нет, он был в другом месте, - быстро ответила Лиза, почувствовав тревогу за сына.
   Когда молодая женщина удалилась, Уильям понял, какую злую шутку сыграло с ним напряжение последних дней. Он грузно опустился в кресло у камина и с ужасом подумал:
   - Это полный провал! Высшие силы оберегают их на каждом шагу, однако, теперь я готов потягаться даже с ними. Дочь, похоже, достойна своей матери и будет молчать до тех пор, пока у меня не появится мощный козырь. Им может стать только её ребёнок.
   Уже через несколько минут Кэмптон отдавал приказания своим людям, брошенным на поиски внука маркизы де Виси.
  
   Лорд Лестер был, как обычно, учтив. Войдя в комнату пленницы, он галантно поцеловал её руку и попросил разрешения присесть.
   - Как прошла ночь? - учтиво спросил хозяин. - Нет ли претензий к прислуге? Думаю, сегодня я буду иметь честь встретиться с Вашей матушкой и, надеюсь, узнав о Вас, она станет более сговорчивой. Маркиза де Виси так долго искала свою дочь, что, думаю, не захочет вновь её потерять, возможно, уже навсегда.
   - Мой сын у Вас? - задала вопрос узница.
   - Нет, но это всего лишь вопрос времени. Вам, дорогая моя, не плохо было бы освежить свою память, чтобы иметь возможность увидеть сына.
   - Что я должна сделать?- Устало спросила Лиза. - Думаю, если Вы уверены, что маркиза вот-вот появится в Вашем доме, мне нет смысла писать ей письмо?
   - Забудьте о письме. Вам необходимо всего лишь вспомнить, где леди Мэри хранит шкатулку, обтянутую шёлком и имеющую на крышке необыкновенной красоты цветок лотоса.
   - Я никогда не видела подобной вещи, - слишком быстро ответила пленница, чем зародила у лорда некоторые сомнения.
   - К сожалению, не могу уделить Вам больше времени. Мне надлежит ещё найти и привести сюда Вашего сына. Вам же советую напрячь память и хорошо подумать о том, что я сказал.- Вежливо поклонившись, лорд быстро покинул комнату.
   Когда стих шум запирающейся снаружи двери, Лиза дала волю своим чувствам. Слёзы жалости к себе тихо катились по её щекам, а сердце готово было разорваться в клочья от безысходности. Почувствовав слабость, Лиза опёрлась о стену, покрытую копотью, и оставила на ней чёткий отпечаток руки.
   Весь следующий день прошёл в ожидании, но ни маменька, ни лорд Лестер так и не появились. Тревожный день плена сменила не менее тревожная ночь. Полнолуние и гнетущая тишина старинного замка с новой силой обострили волнения пленницы.
   - Пресвятая Дева Мария, молю тебя, защити невинное дитя - крошку Пита,- молилась она. - Возьми взамен мою жизнь. Безвинный малыш не должен платить за чужие тайны.
   Её взгляд упал на стену, где красовался отпечаток её ладони. Осыпавшаяся от прикосновения копоть, открыла её взору старинные надписи. Стоило ей поднести свечу к стене, как надписи тут же пропали.
   - Вот так, наверное, теряют рассудок, - успела подумать она.
   Свеча громко зашипела и потухла. Комната сразу же наполнилась кромешной темнотой. Узница не помнила, сколько прошло времени, прежде чем голубой диск луны медленно выплыл из-за туч и осветил комнату. Пропавшие при свете огарка буквы, будто бы проявляясь, снова появились на закопчённой стене.
   Лиза достала из-за лифа кружевной платочек, подаренный ей любящей Сьюзен, и начала осторожно сметать им копоть. Проступивший текст был написан языком, который был ей не знаком.
   Наступившее утро не смогло дать пленнице ответ на единственно мучающий её вопрос:
   - Был ли это сон или всё, что она увидела, было наяву?
   Она видела себя на берегу могучей, скованной льдом реки, по которой медленно движется подвода. Мужичок в малахае подгоняет худощавую клячу, из ноздрей которой вырываются клубы пара. Маменька, ёжась от холода и притопывая ногами, показывает рукой в сторону гор, склоны которых покрыты высокими заснеженными елями.
   - Неужели умение видеть вернулось ко мне? - с затаённой радостью подумала пленница. - Без сомненья, я видела Россию. Значит, нам всем ещё предстоит там побывать?
   В этот момент, она не предполагала, какие трагические события заставят её снова вернутся в Россию.
   Как ни напрягалась Лиза, однако, так и не смогла вызвать видения, связанные с её сыном и его судьбой.
   - Скорее всего, это был сон, вызванный неожиданной находкой, - с упавшим настроением констатировала она после долгих и тяжёлых раздумий.
   Новый день клонился к закату, а лорд Лестер так и не удостоил её своим вниманием, и это было странным. Предупредительный слуга, который был явно чем-то взволнован, поставил перед ней поднос с ужином и удалился. Тяжёлые мысли лишили её аппетита, поэтому она так и осталась сидеть в кресле, даже не взглянув на еду.
   Вернувшийся забрать поднос слуга, с недоумением взглянул на нетронутую еду и заволновался ещё больше. Только сейчас пленница смогла заметить торчащую из - под салфетки записку. Она взяла странное послание и зажала его в руке. Слуга одобрительно кивнул и быстро удалился.
   Записка гласила:
   - Сегодня на рассвете Вас постараются освободить. Не пугайтесь и не поднимайте шума. Если у Вас есть, что взять с собой, приготовьте заранее. Ваши друзья.
   - Так вот почему не появился лорд Лестер? Видимо, ему не удалось сломить маменьку, и она подготовила мой побег, - размышляла повеселевшая узница.
   Мысль о побеге, который она попыталась представить, сразу же заслонилась воспоминаниями о странных надписях на древней кладке.
   Лиза решила сейчас же по памяти набросать увиденный ей текст. Она с усердием выводила на обратной стороне листка незнакомые слова, пропуская те части текста, которые её память не смогла вместить. Всю наступившую ночь, пленница не сомкнула глаз, надеясь ещё раз увидеть недостающую часть текста, но Луна, как бы издеваясь над ней, лишь на мгновенье показывалась из-за тяжёлых тёмных облаков и вновь скрывалась за ними. Только гонимая наступавшим рассветом, она лишь на несколько минут дала возможность пленнице ещё раз взглянуть на проступавшие в её свете письмена.
   Заполнив пробелы и затушив огарок свечи, Лиза спрятала записку за лиф платья и стала дожидаться рассвета.
   Побег был тщательно спланирован, поэтому прошёл, как показалось беглянке удачно и относительно легко. Она не знала, что, не смотря на тщательную подготовку, операция всё-таки не обошлась без жертв. Двое слуг лорда, охранявших замок, были убиты, а Джон Фокс, принесший ей записку, был смертельно ранен. В суматохе нападавшие приняли потерявшего сознание Фокса за убитого и оставили его, истекающего кровью, лежать в тёмном коридоре зловещего замка.
   Джон каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие смерти, явившейся чуть раньше назначенного срока, и ожидавшей условного часа, чтобы заключить его в свои холодные объятья. Лёжа на полу, он проклинал свою жадность, стоившую ему жизни. Сейчас, у мечтавшего всю свою жизнь о свободе и богатстве Джона Фокса было и то, и другое. Понимал он также и то, что ему никогда не придётся всем этим воспользоваться. От осознания этого умирать было ещё тяжелее. Только сейчас до него стала доходить правота слов его покойной матушки, когда-то наставлявшей сына:
   - Пока мы молоды и здоровы, мы неоправданно многого хотим от жизни. Обижаемся и злимся на судьбу за то, что она обделяет нас богатством и удачей, а соседа, как нам кажется, незаслуженно осыпает благами. Ради этого мы завидуем и ненавидим, совершаем подлости и нарушаем заповеди Всевышнего, и только на смертном одре, когда уже ничего невозможно исправить, мы понимаем, что готовы ходить с сумой в рубище, голодать, совершать добрые дела и любить ближнего, как самого себя, лишь бы не расставаться с жизнью, на которую так роптали.
  
   Большой дом, который ещё несколько дней назад был оазисом дружной и счастливой жизни, теперь напоминал склеп, где царит зловещая тишина и могильный холод.
   Жюли появилась в Фолкстонбич в тот самый момент, когда Сьюзен, несколько часов назад придавшая тело мужа земле, и до этого момента не дававшая себе возможности проявить слабость, дала волю слезам.
   Три дня назад, найдя распростёртое посреди комнаты тело мужа, она будто бы окаменела, не в силах осмыслить произошедшего. Перепуганная до смерти Моник, стояла с широко открытыми глазами и крепко прижимала к себе притихшего малыша.
   - Прости меня, Том. - Голос Сьюзен, обращённый к покойному, заставил Моник затрепетать от ужаса. - Полежи здесь ещё немного в одиночестве. Завтра я сама обустрою твоё новое жилище, а пока я нужнее нашему внуку.
   Глаза экономки были страшны. Прихватив во дворе вилы на случай нового нападения, она направилась в конюшню.
   - А ну вылезай, чёрная твоя душа! - злобно крикнула Сьюзен, заметив укрывшегося в сене конюха. - Это так ты защищаешь госпожу, которая всем вам была родной матерью?
   По его глазам, в которых застыл ужас, нельзя было понять, кого он боится больше: недавних налётчиков или взбесившуюся и размахивающую вилами экономку. Вскоре он уже запрягал коня в повозку, а Моник укладывала в неё нехитрые пожитки.
   Провожая повозку Сьюзен, в очередной раз "вдалбливала" перепуганному конюху:
   - До Фолкстона поедешь окружной дорогой, дабы не попасть "в лапы" налётчиков и похитителей Лиз, а потом быстро и этим же путём вернёшься назад.
  
   Доктор Томсон был сильно удивлён, когда Моник протянула ему туго набитый кошелёк и записку миссис Смит. Послание было написано по-английски, но настолько неграмотно, что он не сразу понял, о чём его просят. Девочка сбивчиво, как могла, объяснила, что произошло в доме в Фолкстонбич, чем, наконец-то, внесла в суть дела некоторую ясность.
   Только убедив себя, что внук уже находится в относительной безопасности в доме доктора, Сьюзен отправилась на кладбище.
   Старые деревья, стволы которых, при каждом дуновении ветра поскрипывали, приветливо помахивали ей ветвями.
   - Сынок, теперь тебе будет ни так одиноко, потому что отец всегда будет рядом с тобой. Думаю, я не долго задержусь на этом свете, и мы скоро встретимся, - завела она неспешный разговор с сыном.
   Прошло немало времени, прежде, чем она взялась за лопату. В этот момент ещё больше постаревшая Сьюзен не уступала заправскому копателю ни в силе, ни в усердии. Яма была уже достаточно глубокой, но она продолжала делать мощные взмахи киркой, представляя себя мстительницей, крушившей своих врагов.
  
   Мэри сразу поняла, что события начали развиваться вразрез с планами лорда Лестера. Хозяин дома встретил гостью с приветливой улыбкой, но от её внимательных глаз не смогло укрыться, его, с трудом скрываемое, раздражение. Слуги, тихо сновавшие по дому, подчёркивали царившую вокруг напряжённость.
   - Ну, что, дорогая маркиза, Вы подумали о моём предложении?
   - Вначале я хотела бы увидеть свою дочь.
   Она уже знала, что Пит надёжно спрятан в доме доктора, поэтому сделала небольшую паузу и добавила:
   - И внука.
   - К сожалению, мои люди ещё не вышли на след ребёнка, а вот Ваша дочь, как мне кажется, довольна моим приёмом. Она много читает и размышляет о своём будущем и будущем своего сына. Элизабет умна и благородна и, знай, где Вы прячете шкатулку, немедленно обменяла бы её на жизнь близких. Ей, к счастью, не ведомы Ваши благородные порывы в борьбе за счастье всего человечества.
   Продолжая настаивать на встрече с дочерью и выслушивая очередной отказ, мать всё больше утверждалась в мысли, что в план лорда вмешалась какая-то третья сила, и он, по не известной пока причине, рухнул.
   Пришедшая как-то вдруг мысль о том, что дочери удалось совершить побег, заставила её заликовать. Правда, тут же на смену ей, пришла другая и чудовищная. Её сердце мгновенно сжалось от страшного предположения, что дочери, возможно, уже нет в живых, а лорд Лестер просто "ломает перед ней комедию". Выражение лица Мэри мгновенно стало жёстким, если не сказать жестоким.
   Хозяин дома заметил произошедшую в гостье перемену и решил закончить сегодняшний поединок временным перемирием.
   - Дорогая маркиза. Завтра у меня важное заседание в палате пэров, поэтому предлагаю отложить наши дебаты на два дня. По прошествии их, надеюсь, мы совершим достойный обмен. Я получу шкатулку с её содержимым, а Вы свою дочь а, возможно, и внука.
  
   В то время, когда Мэри тайно готовила отправку внука во Францию, Николя де Виси, вышедший на след похитителей Лизы, тщательно продумывал детали разговора с лордом Кемптоном. Он отдавал себе отчёт в том, что "старый друг" его супруги слишком умён и хитёр, и ему понадобится такое оружие, которое позволило бы вести борьбу с Кемптоном на равных. Вчера, маркизу де Виси, наконец - то, удалось его заполучить.
   Английский приятель Николя, служивший в разведывательном ведомстве и ненавидевший слишком удачливого, по его мнению, шефа, хорошо помнил о существенной услуге, когда - то оказанной ему в африканской колонии молодым французским маркизом. К слову сказать, вознаграждение, предложенное маркизом за секретные документы, содержащие серьёзный компромат на шефа, тоже было достаточно привлекательным.
   Из полученных документов, следовало, что последние три года по приказу Кемптона, отрабатывающего долги своему благодетелю, за лидером палаты общин и министром финансов Дизраэли велась тайная и несанкционированная парламентом слежка, а её результаты передавались лично в руки лорда Лестера.
   Николя понимал всю сложность и опасность использования украденных документов. С одной стороны, предоставив их давно недолюбливающему шефа разведки Дизраэли, он мог в одночасье "свалить" Кемптона, а, с другой, - так же быстро лишиться головы, если, прежде, чем он успеет показать документы Дизраэли, они попадут в руки "старого друга" Мэри. Маркиз знал массу примеров, когда особо рьяных врагов всесильного лорда находили убитыми или не находили вовсе.
   - Чем я обязан столь важному визиту? - спросил вышедший навстречу Николя лорд Кемптон.
   Он ждал этого визита ещё два дня назад, когда получил известие о предательстве своего слуги, участвовавшего в похищении Элизабет Гранд и знавшего о месте её нахождения.
   - Я пришёл предложить Вам сделку, - решительно ответил Николя.
   Брови хозяина дома на секунду взмыли вверх.
   - Неужели леди Гранд,... простите, маркиза де Виси, наконец-то смогла припомнить, кому отдала на хранение свою шкатулку? - с иронией в голосе отозвался лорд.
   Николя казалось, что сейчас он не сможет сдержать эмоций и провалит всё дело.
   - Смелее, молодой человек, - начал подзадоривать гостя хозяин дома. - Так какую сделку Вы намерены мне предложить?
   Кровь отхлынула от лица Николя, но он не потерял, как рассчитывал противник, самообладания.
   - Вы правы, сэр. Я намерен предложить сделку, которая скорее нужна Вам, чем мне.
   - Это становится интересным, - с ухмылкой продолжил лорд, всё ещё надеясь вывести маркиза из себя. Однако, момент был упущен, и теперь пробить психологический настрой, которым, как бронёй, прикрывал себя гость, было уже невозможно.
   - Я знаю, что это Вы похитили у своего покровителя и скрываете у себя Элизабет Гранд. Думаю, Вам, пока лорду Лестеру не стало известно об этом, выгоднее тотчас же отдать приказ о её освобождении, - продолжил Николя.
   - Маркиз, даже, если бы то, что Вы мне сейчас сказали, было правдой, Вы не смогли бы этого доказать, - испепеляя гостя взглядом, сказал хозяин дома. - Нас с сэром Лестером связывает многолетнее деловое сотрудничество, приучившее нас обоих не вторгаться на территорию друг друга. Он просто не поверит Вам.
   - Тогда другие люди поверят документам, которыми я располагаю.
   - Вы располагаете документами, подтверждающими мою причастность к похищению Вашей падчерицы, и благородное семейство Гранд, оказывающее солидную финансовую поддержку правительству, готово обратиться с ними в парламент? - всё ещё снисходительно улыбаясь, задал он вопрос гостю. Игра начинала его забавлять.
   - Этот щенок, решил тягаться с самим лордом Кемптоном и пытается взять меня на испуг? - недоумевал лорд. - Я принимаю вызов. Думаю, что не пройдёт и получаса, как Вы - отпрыск знатного французского рода, покинете мой дом не только посрамлённым, но и с поджатым хвостом. А пока тешьте своё самолюбие. Лорд Кемптон - великодушен.
   И сделав удручённое лицо, он задал собеседнику провокационный вопрос:
   - Вы готовы немедленно вернуть мне, в обмен на Вашу падчерицу, компрометирующие меня документы?
   - У меня нет документов, подтверждающих похищение, - спокойно ответил Николя, - и Вам это известно не хуже меня. Однако, я уверен, что после моего сообщения лорду Лестеру о том, кто похитил у него Элизабет, в лице Вашего благодетеля Вы приобретёте ещё одного серьёзного и коварного врага. Заметьте, что Дизраэли, который недолюбливает и побаивается лорда Лестера, даже пальцем не пошевельнёт, чтобы вступиться за Вас.
   - Почему же? Сейчас мы с ним союзники. В борьбе, которую министр ведёт с лордом Лестером, такой человек, как я, ему просто необходим.
   Запомните, мой дорогой, Дизраэли - умён и предпочитает своих врагов, по мере возможности, превращать в союзников. Ему нужны люди, обладающие большими деньгами, а тем, в свою очередь, нужен я и моё ведомство, поэтому, он сделает всё, чтобы получить из моих рук оружие против лорда Лестера и защитить меня от гнева бывшего покровителя.
   - Вы всё рассчитали правильно, хотя некоторые выводы мне кажутся несколько эфемерными, - как бы сдаваясь изрёк де Виси.
   При этих словах лорд Кемптон привстал, готовясь сию же минуту проводить до дверей посрамлённого гостя. Уверенно зазвучавший голос гостя заставил его удивиться и вновь занять своё место.
   - Вы великолепно разыграли свою партию и, поверьте, я получил блестящий урок, которым, возможно, когда - нибудь воспользуюсь. Маркиза предупреждала меня, что Вы - достойный противник, и я рад, что не разочаровался в Вас.
   - Даже так? - ещё больше удивляясь, произнёс лорд .
   - А теперь позвольте приступить к серьёзному и деловому разговору.
   Вновь взметнувшие вверх брови противника, вселили в Николя ещё большую уверенность. Лорд начинал терять свою невозмутимость, что было на руку незваному гостю.
   - Так Вы, сэр, готовы принять мои условия? - серьёзно спросил маркиз.
   - Ваши требования мне известны, а что ещё Вы готовы предложить мне взамен? Если документы из шкатулки, я тот час же принимаю Ваши условия. Шкатулка с Вами?
   - Я готов предложить Вам другие документы, которые заинтересуют Вас не меньше.
   - Молодой человек, всё это не серьёзно. Надеюсь, Вы понимаете, что нам больше не о чем разговаривать? - Он вновь попытался встать.
   - Вы ещё не видели документы, а уже отказываетесь от них. Возможно, что сейчас под удар поставлена не только Ваша карьера.
   - Повторяю ещё раз, - с вызовом промолвил Кемптон. - Меня интересуют только документы из шкатулки.
   - Взгляните на это. - Николя протянул лист, исписанный мелким, но разборчивым почерком. - Думаю, документы о слежке за министром финансов, вскоре оказавшиеся у него, развяжут руки Дизраэли и помогут расправиться с Вами и Вашим благодетелем. Надеюсь, его "благодарность" за Вашу инициативу последует незамедлительно.
   Кемптон не сомневался в том, что это один из листов секретной папки, которая пропала из его дома несколько дней назад.
  
   Мэри встретила счастливо улыбавшегося мужа и кинулась ему на шею. В эту минуту она вряд ли бы смогла ответить на вопрос:
   - Кто из двух мужчин ей дороже: Николя или Альберт?
   Завтра им предстояло вернуть лорду Кемптону оставшиеся в папке бумаги и вновь обрести дочь. Пока же Мэри, хорошо знавшая "старого друга", приказала на ночь ещё раз тщательно проверить все двери и окна в доме.
   Супруги, загасившие свечи, ещё долго обсуждали события прошедшего дня и заснули уже далеко за полночь.
   Раздавшийся в кабинете мужа шум, заставил Мэри проснуться. Вбежав в кабинет, она увидела мужа, борющегося с огромного роста незнакомцем. Николя из последних сил сдерживал руку противника с зажатым в ней кинжалом.
   Вложив всю силу ненависти в свой взгляд, Мэри сделала еле заметный взмах рукой, после чего незнакомец резко ослабил хватку, и начал медленно оседать. Её слова, произнесённые ровным, но достаточно твёрдым голосом, заставили нападавшего не только опустишься перед ней на колени, но и отдать ей оружие. Обессилевший супруг, еле переводя дыхание, сидел на полу и широко раскрытыми глазами смотрел на то, как громила покорно выполняет приказания хрупкой супруги. Сбежавшиеся на крики слуги, без усилий связали не оказывавшего никакого сопротивления незнакомца.
   Маркиз заворожено смотрел на жену, совершенно не обращая внимания на кровь, стекавшую по его руке.
   - Николя, ты ранен? Сейчас я тебя перевяжу.
   - Мэри, что это было? - не обращая внимания на её слова, спросил ещё не пришедший в себя супруг.
   - Дорогой, это моё и сэра Кемптона творение, - тихо ответила она. - Это - зомби. Я обязательно расскажу тебе о них, только позволь перевязать тебе рану.
   Незнакомец рассказал о том, что был послан в их дом за документами. Ему было приказано спустился с крыши и проникнуть в дом через чердачное окно, которое, как оказалось, осталось не запертым.
   Остаток ночи супруги провели в размышлениях о том, какие действия им необходимо будет предпринять перед завтрашней встречей. Мэри решительно заявила, что сама отправится за своей дочерью, чем вызвала неудовольствие со стороны мужа. После недолгих препирательств, было решено, что вызволять дочь они отправятся вместе.
  
   Освобождённая из плена Лиза уже сидела в карете рядом с Николя, когда лорд Кемптон, окликнул Мэри.
   - Я вынужден признать, что проиграл, а Вы оказались достойной ученицей. Я ещё раз настоятельно предлагаю Вам объединить наши усилия в борьбе с общим врагом - лордом Лестером.
   И, взглянув на моментально ставшее каменным лицо женщины, быстро добавил:
   - Не отвечайте сразу. Поговорите с дочерью. Думаю, я не разочаровал её своим приёмом.
   Взбешённая мать ничего не ответила и, резко повернувшись, устремилась к поджидавшей её карете.
  
   Мэри, как и много лет назад, гладила дочь по роскошным седым волосам, а её лицо светилось счастьем. Николя не хотел их тревожить, но, заглянув в комнату, всё-таки напомнил, что мажордом уже неоднократно приглашал всех к столу.
   После обеда в кабинете, был собран семейный совет, на котором Николя вновь предложил переправить Элизабет и ребёнка во Францию. Мэри, которая раньше ни за что не хотела расставаться с дочерью и внуком, теперь тоже одобряла это предложение.
   - Мэри, дорогая, я считаю, что наша дочь, всё-таки должна знать причину, по которой ей пришлось пережить за последнее время столько горя. Ты должна посвятить её в тайну шкатулки.
   Мэри взглянула на супруга с удивлением.
   - Да, я считаю Элизабет своей дочерью и готов заменить ей отца, правда, если она в нём ещё нуждается.
   Обе женщины почти одновременно встали и с благодарностью прильнули к его щекам, а он обнял их, как бы желая защитить самое дорогое, что у него сейчас было.
   - У меня никогда не было отца, но я всегда мечтала о нём. Том стал мне отцом и... погиб, защищая меня и моего сына, - на глаза Лизы навернулись слёзы.
   После её слов, каждый вновь вспомнил кровавое побоище в Фолкстонбич.
   - Доченька, всё это в прошлом. Я должна тебе многое рассказать и о многом тебя расспросить.
   Мэри долго рассказывала об Индии, о встрече со странным стариком, посвятившим её в тайну шкатулки, о долгой и трудной дороге в Россию, а так же Кемптоне и Лестере, пытающихся, каждый по своей причине, завладеть священной рукописью.
   - Я видела эту рукопись, но не смогла её прочесть, - неожиданно для всех сказала Лиза. - В ту ночь, когда ты открывала тайник, я тоже была в этой комнате. Потом я ещё несколько раз открывала шкатулку, сравнивала колье со старинным рисунком и безуспешно пыталась разобрать текст. Манускрипт обладает какой-то притягательной силой, его хочется видеть снова и снова.
   - Он написан языком наших предков - кельтов, которые смогли сохранить бесценную реликвию и передать её потомкам. Сами кельты тоже были всего лишь звеном в цепи тех, кому доверялась древняя тайна. Я временный хранитель этой рукописи и не посвящена в её тайну. Где-то живёт человек, которому дан на хранение ключ к тексту. Наступит момент, когда мы должны будем встретиться и передать бесценную реликвию следующему поколению.
   Их беседа была прервана появлением Жюли, которая вернулась из загородного дома. Девушка пожаловалась на то, что ей с трудом удалось уговорить Сьюзен покинуть дом, где та потеряла близких и кладбище, где упокоились их души.
   Лиз, кинулась на грудь приёмной матери, обняла её и тихо заплакала, в то время как сердце Мэри защемила материнская ревность.
   - Сьюзен достойна её любви. Она выстрадала её, - успокаивала себя Мэри. - Это не я, а Сьюзен была рядом с моей девочкой в самые тяжёлые для неё моменты.
   Прошло не мало времени, прежде чем удалось скрытно переправить Пита и Моник в лондонский дом де Виси, где за день до этого была заменена вся прислуга. Лиза не выпускала малыша из рук, боясь оставить его на минуту, чем вызывала ревность у простодушной Моник.
   Сегодня чета маркизов де Виси были приглашена на бал, устраиваемый в честь французского посла. У Мэри не было никакого желания покидать дочь и внука, но Николя стал настаивать:
   - В свете и так слишком много говорят о загадочном семействе де Виси и интригах, которые "плетёт маркиза". Необходимо развеять все слухи и приглушить интерес к нашему семейству. Бал даётся в честь французского посла, и нам необходимо там присутствовать.
   Сочтя доводы справедливыми, Мэри, хотя и с большой неохотой, всё же согласилась.
   Глядя, как маменька примеряет украшения, Лиза сказала:
   - Однажды, когда я могла видеть картинки из прошлого и будущего, я увидела тебя на балу в этом колье. Его центральный камень менял свой цвет прямо на глазах.
   Мэри широко раскрытыми глазами смотрела на дочь и не могла произнести ни слова.
   - Маменька, родная, что с тобой? - испугалась Лиза.
   - Так ты владеешь видением и посвящена в тайну зеркал? - упавшим голосом спросила Мэри.
   Лиза начала рассказывать, как в детстве, видела всё, что происходило в кабинете барина, как увидела выздоровление барыни и свою гибель от рук Жака. Лицо дочери отражало заново переживаемые ей муки, поэтому Мэри решила прервать её рассказ.
   - Успокойся, доченька. Сейчас тебе нужно поспать и забыть все эти волнения. Всё в прошлом. Я скорее умру, чем дам кому-нибудь тебя в обиду.
   Мать пристально посмотрела на дочь и мысленно приказала ей уснуть. Вскоре ровный и спокойный сон овладел Лизой и несколько часов не отпускал её из своих крепких объятий.
  
   Лорд Лестер готовился к путешествию с тяжёлым сердцем. Ему предстояло держать ответ перед Высшим Советом, решение которого могло стоить ему не только власти, но и жизни. Тайна манускрипта, к разгадке которой он был так близок, выскользнула из его рук вместе с пленницей.
   Похищение молодой женщины из его замка, ошеломило его. Его отец, дед и прадед - все мужчины рода Лестеров, относились к своему дому как к неприступной крепости. Они следили не только за крепостью стен, но и тщательно отбирали людей, которые преданнее сторожевых псов должны были служить своему хозяину. На протяжении многих поколений всё обстояло именно так, и вот теперь, двое из его слуг предали своего хозяина.
   Сейчас ему было известно, кто спланировал и осуществил это дерзкое похищение. С этой минуты, Кемптон становился слишком опасным не только для него самого, но и для всего их Союза. Он был умён, прошёл хорошую выучку под его же, сэра Лестера, руководством, и, главное, знал о шкатулке.
   Сразу же, после получения информации о похитителях, лорд установил круглосуточное наблюдение за своим бывшим подопечным и контролировал каждый его шаг. Слуга, которому, казалось, Кемптон доверял, регулярно просматривал бумаги хозяина и докладывал Лестеру об их содержании. Получая информацию из первых рук, он, правда, особо не обольщался. Уильям был лучшим его учеником, а его хитрости и таланту в подготовке подлогов и провокаций мог позавидовать даже сам учитель.
   На главном сходе членам Высшего Совета предстояло, одобрив один из вариантов, решить дальнейшую судьбу лорда Кемптона, предприняв всё возможное, чтобы сделать из него их союзника или вынести ему смертный приговор.
   Лестер был почти уверен, что дочь Мэри Гранд не была посвящена в тайну манускрипта, поэтому делал ставку на шантаж матери.
   - Кемптону, похоже, удалось добиться от маркизы какой-то информации, - размышлял он. - Иначе пленница не смогла бы так быстро получить свободу. Если Уильяму всё-таки удалось получить от Мэри Гранд шкатулку, то он, наверняка, попытается проникнуть в её тайну. Правда, чтобы прочитать манускрипт, нужно иметь ключ к нему, а он был утерян ещё раньше, чем шкатулка.
   Лорд Лестер понимал:
   - Получить манускрипт от бывшего протеже, не сделав его своим союзником, будет ещё труднее, чем от Мэри Гранд. Хотя, и в этой затее есть одно существенное "но".
   Лорд Лестер был членом Высшего Совета ордена тамплиеров. Несколько веков назад его далёкий предок в составе небольшого отряда вассалов графа Шампанского, в который входил и предок лорда Кемптона, отправился в Иерусалим. Формальной задачей рыцарей была охрана храмов и паломников, а реальной - поиски ковчега и скрижалей Моисея, которые давали их обладателям огромную силу.
   Рыцари выполнили свою миссию и начали борьбу за мировое господство. Они возводили по всей Европе хорошо укреплённые замки, расположенные в одном - двух днях пути друг от друга, что позволяло им, в случае надобности, быстро мобилизовать силы. В тринадцатом веке они создали разветвлённую "банковскую" систему, при которой, отдав деньги в одном конце Европы, можно было быстро получить их в другом. Средневековые дороги были полны опасностей, поэтому услуги тамплиеров были широко востребованы и приносили Ордену немалый доход.
   На финансовых операциях и ростовщичестве они сколотили огромный капитал и стали существенно влиять на внутреннюю и внешнюю политику средневековой Европы.
   Укрепившаяся к началу четырнадцатого века французская монархия начала ликвидационный процесс против обосновавшихся в их стране тамплиеров. Она не хотела терпеть у себя под боком силы, которые в любой момент могли объединиться и свергнуть её.
   К тому времени среди высокопоставленных членов Ордена начались крупные раздоры, что и послужило для папы Клемента V в 1312 году поводом для упразднения опальной организации.
   Орден был упразднён, однако продолжал тайно существовать. Его члены уже не могли, как прежде влиять на монархов и Папу, но всё ещё обладали немалой силой во многих странах Европы.
   Сейчас перед Орденом стояла новая задача - не только вернуть былое могущество, но и получить абсолютную власть над человечеством. Несколько поколений Лестеров бились над решением этой задачи. Тайный Союз начинал укрепляться, и в него стали вливаться всё новые и новые силы. Многие сильные мира сего становились его тайными членами, помогали ему финансово и добивались на самом высоком уровне нужных Ордену политических решений.
   Дед лорда Кемптона, получивший членство в организации тамплиеров по рождению, наотрез отказался сотрудничать с Орденом, за что чуть было не поплатился жизнью. Лишь заступничество его отца, бывшего членом Высшего Совета Ордена, сохранило ему жизнь, правда, навсегда лишив выходцев из рода Кемптонов какой - либо возможности в будущем вступить в Союз.
   Слуга укладывал вещи в каюте сэра Лестера, когда получил сообщение, что его хозяина на палубе дожидается господин, который отказывается назвать своё имя.
   - Проводите его в мою каюту, - приказал лорд.
   Пассажир повернул голову и не смог скрыть своего удивления. Оказалось, что Джек Рид неслышно вошёл в каюту и вот уже несколько минут пристально наблюдает за хозяином.
   - Сэр, на Вашем корабле во Францию плывёт внук интересующей Вас леди.
   - Мать вместе с ним?
   - Нет, только няня и девчонка - прислуга. Я готов Вам их показать.
   - Сейчас я выйду на палубу, и вы подадите мне знак.
   - Хорошо, сэр. Только не удивляйтесь. Мальчик переодет девочкой.
   Когда корабль дал мощный гудок и начал отходить от причала, в толпе провожающих мелькнуло лицо молодой женщины. Не смотря на то, что часть его прикрывала широкополая шляпа, оно показалось серу Лестеру очень знакомым. Без сомненья, это была Элизабет Гранд, провожавшая сына. Настроение лорда резко поднялось. Начиналась новая игра, из которой он мог и должен был выйти победителем.
  
   Жюли, вновь оказавшуюся в Париже, не покидало радостное волнение. Всё то время, что она пробыла в доме Мэри Гранд на Британских островах и, где к ней относились как к близкому человеку, девушка могла бы назвать счастливым. Однако, только на Родине её душа могла так петь и трепетать. Всё вокруг было до боли родным и знакомым. Она не замечала раньше, насколько красив и мелодичен французский язык, и как веселы и приветливы французы. Эйфория продолжалась всё то время, что они гостили в роскошном доме родителей Николя.
   Время, когда им предстояло покинуть гостеприимный дом де Виси и отправиться в провинцию Шампань, неумолимо приближалось, а в поместье уже всё было готово к приезду гостей.
   Маркиза Матильда де Виси, успевшая сильно привязаться к мальчику, уверяла Жюли:
   - Малыш ещё не окреп после морского путешествия, и не стоит снова торопиться отправляться в дорогу.
   Моник удалось вспомнить язык, на котором с ней частенько разговаривала бабушка, выросшая в рыбацком посёлке под Кале, и временами она начинала чувствовать себя настоящей француженкой.
   Мэри, желая порадовать прислугу, выделила им перед отъездом достаточную сумму на наряды, и теперь обе крутились перед зеркалом и хихикали, примеряя купленные шляпки и плетёные с подвязками чулки. Малыш Пит, важно восседавший в шикарном с гнутыми ножками кресле, внимательно следил за весёлой кутерьмой, крепко придерживая подаренную ему старым маркизом игрушку.
   Настал день отъезда. Маркиза де Виси сама донесла Пита до кареты, и, на прощанье целуя розовую щёчку ребёнка, просила:
   - Ангел мой, не забывай меня. Я скоро тебя навещу. Ты, проказник, будешь скучать по мне?
   Малыш прижался к ней и крепко обнял её за шею. Захлестнувшее маркизу умиление натолкнуло её на неожиданную мысль.
   - Вечером я непременно буду говорить с мужем о том, чтобы дать мальчику наше фамильное имя и титул.
  
   Доктор торопил нерасторопную сестру милосердия, подававшую ему пиявки. Маркиза была в полуобморочном состоянии, а маркиз де Виси, безнадёжно обхватив голову руками, что-то тихо бормотал себе под нос.
   Известие о том, что на карету, в которой ехал мальчик, было совершено нападение, а ребёнок похищен, быстро разнеслось по огромному дворцу де Виси, и теперь все его обитатели, включая прислугу, прибывали в шоке.
   В не меньшей растерянности находился и лорд Лестер. В полдень его люди, так и не дождавшиеся в условленном месте кареты с ребёнком, вернулись к хозяину ни с чем. Лорд всё ещё терялся в догадках, когда ему сообщили, что утром, недалеко от Парижа на карету де Виси напали какие-то люди. Заколов охранников и оглушив кучера, они увезли мальчика в неизвестном направлении.
   Лестер понимал, что блестяще придуманная им операция сорвалась, и ждать, что Высший Совет простит ему очередной провал, было глупо. Орден приложил немалые усилия, чтобы подкупить прислугу в доме де Виси, а та, в свою очередь, сделала всё так, как ей было приказано. Правда, за завтраком большая часть порошка, полученного накануне от людей Ордена, случайно высыпалась в еду Жюли, а Моник досталось совсем немного. Тем не менее, всё получилось именно так, как планировалось, и, направляясь к карете, обе девушки уже с трудом сдерживали зевоту.
   Вызванный по приказу маркиза доктор, констатировал у Жюли, доставленной с места нападения, смерть от отравления, а вот за жизнь Моник, всё ещё прибывавшеё в глубоком сне, доктор почти не опасался. Кучер с перебинтованной головой, в который раз рассказывал важному господину из полиции детали нападения.
   - На повороте, въезжая в лес, я притормозил лошадей. Спрыгнувший с дерева человек, оглушил меня, и я в беспамятстве скатился на землю. Когда очнулся и приоткрыл глаза, увидел, что слуги убиты, рука Моник безжизненно свисает из открытой двери кареты, а плачущего Пита уносит человек в тёмном плаще. К нему обратился один из нападавших:
   - Прохладно. Надо бы прикрыть малыша чем-то тёплым.
   Но тот ответил:
   - Ничего, в России бывает ещё и не такие холода. Пусть привыкает.
   - Услышав шум приближающихся шагов, я притворился мёртвым. Бандиты собрали оружие и стали удаляться в сторону поджидавшей их кареты. Когда шум удалявшегося экипажа стих, я встал и заглянул в карету. Вещи были не тронуты, а обе девушки были живы, но крепко спали. Я тряс их за плечо с такой силой, что мог бы разбудить мёртвого. Не сумев их добудиться, я бросился за помощью.
   Немного подумав, кучер добавил:
   - Мне кажется, что тот, кто командовал напавшими бандитами, был иностранец. Я не знаю почему, но мне так показалось.
  
   Полученное известие о случившемся в Париже и о том, что ребёнок находился на одном корабле вместе с лордом Лестером, Николя получил почти одновременно и теперь ломал голову, как об этом сообщить Мэри и Элизабет.
  
   Разумов
   Алексей Романович Разумов вернулся от государя в плохом расположении духа. Император, который был крайне не доволен последними провалами российской разведки, в течение часа вычитывал его как мальчишку.
   - Ваше ведомство, на которое идут немалые деньги, вызывает последнее время множество нареканий. Прошло достаточно времени, а Вы до сих пор не имеете информации, о похищенном в Персии ценнейшем агенте. Ваши отговорки о том, что это - дело рук британской разведки, нас не устраивают. Мэри Гранд стоит нескольких десятков бездельников, получающих в Вашем ведомстве неплохое жалование. Мы приказываем Вам найти её!
   - Ваше Высочество, мои люди со дня похищения ни на минуту не прекращали её поисков. Нам стало известно, что она вернулась в Лондон, где с ней встретился наш агент. Случайно узнав, что её дочь проходит курс в Сорбонском университете, она выезжала в Париж, после чего резко оборвала с нами всякие отношения.
   Я не думаю, что она начала работать на английскую разведку. Мэри Гранд не умеет прощать предателей, а именно им она до сих пор считает своего бывшего шефа. К слову сказать, наш агент, внедрённый в её дом на Елисейских полях, не зафиксировал ни одного подобного контакта.
   - Так заставьте её вновь работать на нас. Персидское направление до сих пор остаётся для нас ключевым, и, если Вы не можете во всей России найти людей, способных достойно её заменить, достаньте мне Мэри Гранд хоть из-под земли.
   - Шантаж - не лучший способ удержать такого агента, как Мэри Гранд, но другого способа у нас нет. Мы долго скрывали от матери, что её дочь покинула Россию. Если мать и дочь встретятся, надеяться на дальнейшую работу на нас Мэри Гранд, станет проблематично. После смерти князя Муратова, дочь была единственной нитью, которая связывала её с Россией. Я думаю, что необходимо бросить все силы и средства на то, чтобы вернуть дочь в Россию. Этим мы смогли бы держать при себе мать.
   - Я не желаю слышать о Ваших не порядочных методах! Нам нужен только результат. Остальное, это Ваша прерогатива, - повысил голос Император и, повернувшись к высоко поставленному чиновнику спиной, дал понять, что на сегодня разговор окончен.
   Алексей Романович не стал говорить о том, что дочь Мэри Гранд пропала, а странное поведение матери, объясняется тем, что она, предпринимает попытки найти её. Не стал он говорить и о том, что отправил в Париж депешу, предписывающую, во что бы то ни стало найти и тайно переправить Элизабет Муратову в Россию. Он также умолчал о том, что отправил туда свой секретный отряд.
   Вклад Алексея Разумова в дело, по присоединению к России Кавказа и большей части Средней Азии, а так же по предотвращению покушений на государя, был высоко оценен Его Императорским Величеством. Ему был пожалован княжеский титул и ряд привилегий. После этого государь ещё ни раз отмечал заслуги своего тайного советника и был к нему очень благосклонен. Однако, сегодняшний разговор показал всю иллюзорность и шаткость жизни, полную похвал и наград.
   Алексея радовало только то, что пожалованный ему княжеский титул ещё ни одно столетье будет принадлежать роду Разумовых, а вот хлебного места, которое он потом и кровью добивался на протяжении многих лет, можно было лишиться в одночасье.
   Адъютант был удивлён приказом Разумова, вызвать к нему в кабинет штабс-капитана Максимова. Это был первый случай, когда он встречался со своим любимцем в этих стенах, поэтому адъютант при первом появлении Александра Петровича, быстро вошёл в кабинет и громко отрапортовал:
   - Ваше Сиятельство, штабс - капитан Максимов прибыл по Вашему приказанию и ожидает в приёмной.
   Несколько лет назад князем Разумовым была создана небольшая мобильная группа, подчинявшаяся лично ему. В неё вошли несколько подпоручиков, поручиков и два корнета, лично отобранных князем из сотни претендентов. Возглавлял группу штабс-капитан Александр Петрович Максимов, который когда-то служил с сыном Разумова, погибшим на Кавказе, и был бесконечно предан его отцу. Члены отряда были великолепно подготовлены физически, виртуозно владели многими видами оружия, были разносторонне образованы и отменно обучены по части иностранных языков. Чем занималась эта группа, временами, пропадавшая из поля зрения на полгода и более, можно было только догадываться. Злые языки судачили, будто бы члены этой группы по приказу Разумова готовы были, не моргнув глазом, убить или выкрасть любого, на кого только укажет его начальственный перст. И мало кто знал, насколько они в своём злословии были близки к истине. Отряду поручались самые трудные и "щекотливые" задания, о которых знало всего лишь несколько человек из высшего руководства. Благодаря действиям этого, отряда были спасены сотни, а возможно и тысячи жизней российских солдат и офицеров.
   Мэри Гранд, против которой отряду предстояло действовать, сама того не зная, внесла большой вклад в его подготовку, так как именно её записи и наблюдения в области манипуляций с человеческой психикой, лежали в основе их подготовки и широко применялись на практике.
   Вот уже более двух лет люди Максимова неотступно следовали за Мэри Гранд, но только сегодня им стало известно, что у неё появилось ещё одно слабое место - её полуторагодовалый внук. Депеша со срочным сообщением, была немедленно отправлена Разумову.
   После того злосчастного разговора с Императором, руководитель оперативного отдела разведывательного ведомства князь Алексей Разумов, предпринял несколько шагов, в корне менявших систему подготовки кадров для его ведомства. Его люди, колесившие по российскому бездорожью, выискивали толковых детей десяти - двенадцати лет от роду и свозили их под опеку штабс - капитана Максимова. Это были не только выходцы из обедневших дворянских родов, но и дети крестьян, которых отличала смекалка и тяга к знаниям.
   Бедный дворянский отпрыск, оставшийся сиротой и тяготивший родню, как правило, с превеликим удовольствием отправлялся родственниками на государевы хлеба. Дальнейшая судьба подростков редко интересовала родню, не только освободившуюся от лишнего рта, но и получавшую за парнишку неплохое вознаграждение.
   До отмены крепостного права, люди Разумова не испытывали препятствий в получении того или иного ребёнка. Достаточно было договориться с помещиком, оформить купчую и они становились безраздельными властителями нужных им детей.
   1861 года принёс вербовщикам серьёзные проблемы. Освободившиеся из неволи крестьяне, огромные семьи которых перебивалась с хлеба на воду, в отличие от обедневших дворянских семей, не торопились избавляться от лишнего рта. Матери - крестьянки отказывались отдавать государству не только родных детей, но и родственников - сирот, считая это большим грехом.
   Тем не менее, всё это, по прошествии нескольких лет, не помешало Разумову иметь в своём распоряжении секретную школу, где воспитывались около семидесяти детей разных возрастов и сословий. Их обучали языкам и наукам, светским манерам и музыке, не забывая и о специальных предметах. Физическая подготовка, которой в школе уделялось большое внимание, сочеталась с тренировками в стрельбе, метании ножей и занятиями по психологической подготовке. К двадцати годам юноши становились высококлассными профессионалами шпионского дела, а всего несколько выпускников школы могли по боеспособности заменить целое воинское подразделение.
   Император, вначале не видевший смысла в "революционных нововведениях князя", был сражён подготовкой выпускников школы и долго не мог поверить, что эти высокообразованные юноши с манерами аристократов, владеющие несколькими иностранными языками и преуспевшие в науках - выходцы из забитых крестьянских семей.
   Максимов, опекавший школу и черпающий из неё кадры, всё-таки смог понять главную ошибку, которая совершалась при отборе детей. Мальчики, оторванные от любящих родителей, тяжело переживали утрату близких, и это оставляло глубокий след в их ранимой детской психике.
   Александр Петрович шёл на встречу с руководителем, неся подробнейший отчёт о работе шпионско - диверсионной сети, состоящей из бывших воспитанников школы. Результаты работы "мальчишек", как они их до сих пор любовно называли, превзошли все ожидания, а информация, которую те добывали, с лихвой покрыла затраты на их обучение. Совместная работа ведомства Разумова и "мальчишек" по предотвращению очередного покушения на государя, была высоко отмечена Его Императорским Величеством и принесла князю очередную награду.
   Не обходилось в их деле и без промахов. Выпускник школы Семён Гребнев, отправленный на Запад, проезжая мимо родных мест, самовольно решился навестить любимую матушку. Весть о том, что его отца несколько лет назад задрал медведь, а недавно скончавшаяся от непосильного труда матушка, оставила сестрёнок мыкаться в сиротстве, лишила Семёна душевного равновесия. Он не смог оставить сестрёнок и послал на имя Максимова депешу, где сообщал, что отказывается выполнять порученное ему задание.
   Провал агента был сокрушительным и стоил ему жизни. После этого случая штабс - капитан Максимов стал настаивать на наборе мальчиков, возраст которых был не старше четырёх - пяти лет. Эти дети, не помнящие своего родства, и безгранично преданные идее, должны были стать костяком отряда для выполнения самых трудных и серьёзных задач.
  
   Первые шаги к разгадке
   Чета де Виси, последнее время редко появлявшаяся на приёмах, была украшением сегодняшнего бала. Строгий костюм маркиза ещё больше подчёркивал изящество наряда и красоту украшения маркизы. Модницы высшего света, ревностно следящие за драгоценностями Мэри, были ошеломлены богатством её роскошного колье. Удивительной красоты изумруды завораживали их взгляды, посылавшие потоки зависти и ненависти в сторону их счастливой обладательницы. В такие мгновения знания приёмов магической защиты, полученные в африканском племени, оказывались как нельзя кстати.
   Лизе снился плен и ведший с ней разговоры лорд Лестер. Она отчётливо видела злое лицо его мажордома, с которым, казалось, встречалась ранее, но не могла вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. Увидев заснеженные просторы России и Мишеньку, который, плача показывал на зеркало, она проснулась.
   Лиза была немало удивлена, увидев себя лежащей одетой на постели, и никак не могла вспомнить того момента, когда она заснула.
   - Господа уже вернулись с приёма?- обратилась она к мажордому. - Они в гостиной или ещё у себя в спальне?
   Тот с удивлением, которое не сумел скрыть, ответил:
   - Маркиза и маркиз де Виси ещё утром отправились на одну из шахт в Уэльсе, где начались массовые волнения рабочих. Они решили лично разобраться в причинах столь масштабных выступлений.
   На вопрос молодой госпожи о сыне, слуга быстро отрапортовал:
   - Малыш Пит в сопровождении Жюли и Моник гуляет в саду.
   Потом, немного помявшись, с еле заметной усмешкой добавил:
   - Мэм, прибывшая из Фолкстонбич, с самого утра обучает прислугу, как в этом доме нужно вести хозяйство.
   Громкий голос Сьюзен, вычитывающей кухарку, заставил Лизу улыбнуться. Было видно, что та, наконец-то, начала оттаивать и возвращаться к прежней жизни.
   Маменька и Николя отсутствовали более трёх дней, и, начинавшая скучать Лиза, решила чем-нибудь себя занять. Она вошла в библиотеку и взяла первую попавшуюся под руку книгу. Это был том "Истории Англии" Томаса Бабингтона Маколея, посвящённый кельтам. Медленно перелистывая страницы, она наткнулась на слова и буквы, напомнившие ей о тексте на закопчённой стене старинного замка.
   Лиза бросилась в свою комнату и стала ощупывать платье, в котором она была в заточении. Листок, на котором она сделала записи, отсутствовал.
   Возвратившиеся супруги застали дочь в сильном возбуждении. Она, не обращая внимания на возвратившихся родителей, быстрым шагом проследовала в кабинет, где взяла лист бумаги и начала что-то быстро писать. На вопрос испуганной Мэри:
   - Что здесь происходит? - Лиза подняла указательный палец, продолжая делать записи. Окружение хранило молчание до тех пор, пока Лиза сама его не нарушила. Она торопилась воспроизвести в памяти и набросать на бумаге увиденный в доме Лестера текст. Однако, как она ни старалась, часть слов и предложений, казалось, были утеряны её памятью навсегда.
   - Маменька, вы много раз говорили мне, что всё в этом мире происходит не случайно и оказались правы. Думаю, я - именно тот человек, который должен был появиться в вашей жизни и приблизить вас к разгадке тайны. Взгляните на это.
   Прошло несколько дней, прежде, чем Мэри удалось перевести восстановленные Лизой фрагменты текста. Глубокие знания, полученные ещё в юности, до сих пор приносили ей дивиденды. Правда, вскоре радость сменилась уныньем. Отсутствующие фрагменты делали текст не понятным и лишали его всякого смысла. Чувствовавшая себя виноватой Лиза, стала обдумывать план проникновения в замок лорда Лестера, из которого некоторое время назад ей удалось чудесным образом вырваться.
   Сегодня произошло событие, которое укрепило Лизу в мысли, что ей неспроста предоставляется возможность побывать в замке лорда. Случайная встреча с мажордомом Лестера, и его сообщение о том, что хозяин собирается на некоторое время покинуть страну, были восприняты ей как сигнал к действию.
   Волнение, охватившее Лизу, вызвало у неё ряд видений из прошлого, и она уверенно могла сказать, что человек из зеркала и мажордом лорда - одно и то же лицо. Ей предстояло осмыслить все события, которые произошли с ней за последние месяцы и постараться понять, какая сила противостоит ей.
   Пока же все её мысли были связаны с отъездом малыша Пита во Францию. Волнение, смешанное с неясным предчувствием надвигающейся беды, не покидало её с того самого дня, когда они приняли нелегко давшееся всем им решение. Лиза старательно гнала от себя нехорошие мысли, пытаясь убедить себя, что разлука будет не долгой.
   - Мне будет не легко без Пита, но сейчас это не важно, - уговаривала она себя. - Только так я смогу защитить сына от всего того, что выпало на мою сиротскую долю.
  
   Николя не переставал удивляться выдержке Мэри, получившей известие о похищении внука. Она не проронила ни единой слезинки, и только что-то внутри её сжалась в тугую пружину, способную распрямившись, уничтожить всё вокруг.
   Лиза, которую опекала вернувшаяся Моник, не выходила из своей комнаты и целыми днями просиживала у опустевшей кроватки сына. Она старательно напрягала своё воображение, надеясь увидеть в своих видениях, не только похитителей сына, но и его дальнейшую судьбу, но все её усилия были напрасными. Оказалось, что чудесный дар пропал вместе с её сыном.
   Супруги уговаривали безутешную мать покинуть добровольное заточение, но та сутками продолжала оставаться в комнате сына. Невидящими глазами Лиза смотрела на вещи ребёнка, изредка поглаживая их, и не переставая о чём-то напряжённо думать.
   Её отказ от пищи беспокоил Мэри не меньше, чем душевное состояние, а все попытки отвлечь дочь от тяжёлых дум и переключить на что-то другое, неизменно терпели крах. Лишившись внука, супруги прилагали титанические усилия, чтобы не потерять ещё и дочь, которая, казалось, была на грани сумасшествия. Безучастная ко всему происходящему, она сильно исхудала и совсем не держалась за жизнь. Один долгий день сменял другой, месяц проходил за месяцем, а вестей о судьбе Пита, так и не было. Вернуть её к жизни могло только чудо.
   Моник не меньше Лизы тосковала по Питу. Тихо проскользнув в детскую, она часами сидела там вместе с Лизой, перекладывая с места на место вещи и игрушки мальчика. Мэри, как никто другой, понимавшая состояние девочки, запретила наказывать её за подобное безделье.
   Вот и сегодня Моник уже более получаса сидела среди игрушек, а потом взялась в очередной раз перекладывать вещи малыша, вспоминая события, связанные с тем или иным его нарядом. Расправляла его курточку, девочка обнаружила в её кармашке бумажный шарик. Она вспоминала, как весело смеялся Пит, когда ему удавалось подкинуть шарик и поймать его в ладошки.
   - Это Жюли скатала ему этот шарик. Малыш никогда с ним не расставался. - Грустно сказала она. Он, наверное, всё время плачет без него?
   Моник тихо заплакала. Лиз повертела в руке бумажный шарик и, неожиданно для себя, начала его разворачивать. Это была та самая записка, из-за которой более года назад был перерыт весь дом.
   С этого дня Лизу невозможно было узнать. Все её мысли были сосредоточены на поисках малыша, а сама она стала деятельна и напориста.
   Мэри в который раз перечитывала дочери переведённый текст.
   Разделились свет и тьма по великой Воле,
   Но нарушили запрет, взросшие в неволе.
   Стали жаждать власти те, кто её не знали,
   Тьма рвалась заполучить древние скрижали.
   Вдруг луч Света посвятил лучших в тайну жизни,
   Чтобы мир тот не погиб в бесноватой бездне.
   Людям многое давалось для большого счастья,
   Только выросло из зла страшное несчастье.
   Человеку светоч дан был, мудрость и ларец,
   Да прельстило его злато и большой дворец.
   Укрепилась зависть, злоба и решил Творец,
   Что родится в добром доме человек - мудрец.
   Расквитавшись с тёмной силой, мыслью Тьму поправ,
   Вновь священное творенье людям передав.
   Не страдавший не получит эти письмена,
   Лишь страдальцу назовутся мест тех имена.
   Где хранилища бессмертья и земной Души
   Расположены навечно в толще тишины.
   Смело следуй за ребёнком в дикий, снежный край
   И тогда откроет тайна сбережённый рай.
   Не оставалось сомнений, что сама Судьба вела Лизу по пути, предначертанному свыше. Ей вновь предстояло вернуться в Россию, и это понимала не только она.
   Мэри смотрела на пламя догорающей свечи и вспоминала сказанные ей когда-то слова:
   - Присматривайся к людям вокруг тебя, и ищи среди них тех, кто послан помочь тебе выполнить великую миссию.
   Через секунду голос отчаяния вырвался из её груди:
   - Разве я могла предположить, что этим человеком окажется моя дочь, и что на её долю выпадут такие страшные испытания?
  
   Алесей Романович Разумов не разделял бурной радости своего подчинённого. Выкрасть ребёнка и доставить в Россию, было, действительно, сложным делом. Однако, заставить Мэри вновь начать работать на российское разведывательное ведомство, могло стать ещё более сложным, если не сказать невыполнимым делом.
   Шантаж Мэри Гранд внуком, мог стать сейчас крайне опасным и бесперспективным делом. Операцию во Франции, Алексей Романович проводил в тайне от высшего руководства, сочтя необходимым посвятить в неё лишь нескольких офицеров, которым он безгранично доверял. Мальчик, по его задумке, должен был стать козырной картой в хитроумной игре с ценнейшим агентом, рассчитанной ни на один год.
   Пока же ребёнку надлежало вырасти и окрепнуть. С этой целью Петя, как его теперь называли, был передан на попечение няне, вырастившей ни одного отпрыска семейства Разумовых, а их поместье, окружённое вековыми елями и располагавшееся в излучине реки Волги под Самарой, стало идеальным местом для этих целей.
   Прошло уже более трёх месяцев, как князь отправил пакет для Мэри Гранд и теперь с нетерпением ждал ответа.
   - Дорогая Мария! - писала Екатерина Ильинична. - Мы окончательно разорены. Последние годы нашу семью преследует злой рок. Весеннее затопление полей, и засуха последних лет сделали нас банкротами. Наше имущество описано за долги, и вскоре пойдёт с молотка. Даже дом, в котором мы с братом появились на свет и который наши родители завещали нам бережно хранить, вскоре будет продан, а мы с Мишенькой окажемся на улице.
   Деньги, которые Николай оставил твоей дочери, и которые она не успела перевести в Европу, тоже арестованы. До сих пор не могу понять, по какой причине наше семейство впало в такую немилость у властей. Без всяких объяснений нас лишили всех привилегий и льгот, полученных братом за преданную службу. Нам не идут ни на какие уступки. Даже приказчик в лавке, и тот отказался давать нам продукты в долг. По этой причине мы часто голодаем.
   Семейные драгоценности, которые были заложенные в ломбард ещё весной, чтобы на вырученные деньги купить зерно для посева, пропал, потому что из-за отсутствия средств, я не смогла их вовремя выкупить.
   Мишенька стал совсем взрослым юношей, а я не имею никакой возможности дать ему приличное образование, о котором мечтал его отец и дядя. Я в отчаянии! На днях до меня дошло ужасное известие. Мой мальчик, если мы не найдём выхода из сложившейся ситуации, намерен сберечь фамильную честь и застрелится.
   Мэри, я не прошу у тебя денег, потому что они вряд ли помогут в создавшейся ситуации. Умоляю тебя сделать то, что просят эти господа, и тогда моя жизнь и жизнь сына будет спасена. - Безутешная княгиня Е.И. Муратова.
   Внизу письма была сделана приписка.
   - Дорогая маркиза! Не думаю, что Вы можете оказаться столь неблагодарной и забыть то, чем Вы обязаны князю Николаю Муратову и его семье. Стоит Вам сказать да, и все привилегии семьи Муратовых незамедлительно будут ей возвращены. Ваша связь с Россией станет настолько крепка, что Вам и Вашей дочери ещё ни раз захочется её посетить.
   Эти строки, написанные рукой князя Разумова, укрепили её в уверенности, что мальчика нужно искать в России. Пока же ей предстояло вновь выполнить ряд "незначительных просьб" и вновь помочь российской империи.
  
   Мэри понимала, что ради спасения близких людей она выполнит все требования князя Разумова, но с воспоминаниями о нанесённой ей когда-то обиде справиться так и не смогла.
   Мэри простила своим хозяевам непонимание изобретения Чарльзом Беббеджем механической вычислительной машины, основанной на его теории логарифмов, помня о том, что сама, как и многие учёные, вначале не придала значения этому открытию, считая план изобретателя слишком амбициозным и не реальным. Однако, чем больше она над ним размышляла, тем отчётливее видела его грандиозную перспективу. Получив известие, что российской стороне исследования Беббеджа не интересны, она сожалела лишь о том, что изобретатель слишком опередил своё время.
   Мэри одна знала, чего стоило ей войти в доверие к изобретателю Генри Бессемеру - малообщительному, если не сказать, нелюдимому человеку. Он, как и многие одарённые люди, был занят только своими изобретениями и старался не подпускать к ним сторонних людей. Тем не менее, красавица Мэри всё-таки смогла покорить его ум и сердце глубокими научными знаниями и огромной верой в успех начатого им дела. Благодаря этому она вплотную приблизилась к его исследованиям. Результаты его исследований были на завершающей стадии, когда Мэри отправила сообщения об этом открытии в Россию, особо подчеркнув его огромные перспективы.
   Ответ, полученный от российского руководства, ошеломил её. Встреча с руководителем английского направления российской разведки, который счёл необходимым встретился с ней лично, добила её окончательно.
   - Леди Гранд, наше ведомство высоко оценивает Вашу деятельность и прилагает максимум усилий для того, чтобы создать Вам наилучшие условия работы. Конспирация, которую мы требуем от связных, работающих с Вами, - беспрецедентна. Мы чётко очерчиваем Вам круг наших интересов и ждём от Вас скорейших результатов. Именно, в этот момент Вы, затягиваете выполнение порученного Вам задания и по собственному разумению занимаетесь отслеживанием бесперспективных технологий.
   - Я всесторонне проанализировала открытие господина Бессемера, и считаю, что у него огромные перспективы. Запатентовав конвертерный способ передела чугуна в сталь, как свой собственный, Россия смогла бы через несколько лет озолотиться. Неужели стране с такой слабой экономикой не нужно это величайшее открытие?
   - Если Вам до сих пор не понятно, что проявление Вами ненужной инициативы наносит ущерб всей разведывательной деятельности, мы приказываем Вам заняться тем, чем положено и прекратить Ваши никому не нужные изыскания! Вы хотя бы представляете себе, какие последствия для вашей дочери может означать Ваш провал? Прежде чем заниматься всякой ерундой, нужно было хорошенько обо всём подумать.
   Мэри хотелось выкрикнуть:
   - Бедная и удивительная страна Россия! Имея столько глупцов и неучей в руководстве, ты ещё как-то ухитряешься сохранять свою мощь и политическое влияние! - Однако, помня о дочери, она промолчала и стойко перенесла все упрёки руководителя.
  
   Четвёртый год княгиня Елизавета Николаевна Муратова искала в России затерявшиеся следы сына. К этому времени она уже имела точные сведения о том, что Пит, похищенный во Франции, был привезён в Петербург, откуда спустя некоторое время, отправлен куда-то на Волгу.
   Каждое лето она методично объезжала все большие и маленькие города, расположившиеся на берегах великой русской реки, и наводила справки о ребёнке - иностранце, попавшим в Россию около пяти лет назад.
   Мишенька Муратов, ныне студент физического и философского факультетов Санкт - Петербургского университета, оказывал ей в этом неоценимую помощь. Большую часть летних каникул он посвящал поискам ребёнка Лизы, объезжая вместе с ней большие и маленькие волжские города.
   Екатерина Ильинична, всю зиму мечтавшая увидеться с сыном и тщательно готовившаяся к его приезду летом, затаила на Лизу сильную обиду. В другое время она не посчитала бы нужным скрывать своё недовольство и обязательно упрекнула бы её в этом, но сейчас....
   Согласие маркизы де Виси продолжить работу на российскую разведку и немалая финансовая поддержка с её стороны, позволили княгине Екатерине Ильиничне Муратовой не только вернуть родовое поместье и все привилегии, но и оплатить обучение сына на выбранных им факультетах. Именно поэтому, она старалась особо не высказываться и успокаивала себя, как могла.
   Долгие годы разлуки не смогли отдалить Лизу и Мишеньку. Они были чужими по крови, но близкими по духу, а их детская любовь и привязанность и сейчас делает их родными и любящими друг друга людьми.
   - Когда я уйду к праотцам, глядишь, Мишенька не останется один одинёшенек на всём белом свете, - смахивая слезу, уговаривала себя княгиня.
  
   Обучение на философском факультете не могло не сказаться на взглядах юноши. Часто, чтобы скоротать нелёгкий путь из одного города в другой, молодые люди затевали беседы о смысле жизни и событиях, происходящих вокруг.
   Юноша, считавший себя фаталистом и придерживающийся древнейшей мудрости, гласившей: "тому, кому суждено быть повешенным, никогда не утонет", был уверен, что человек не может ни на йоту исправить того, что предначертано ему свыше. По этой причине, он однажды даже пробовал играть в русскую рулетку.
   Лиза, как более умудрённая житейским опытом, пыталась с ним спорить, доказывая:
   - Всевышний всегда даёт человеку выбор и, каждый человек своими добрыми делами и светлыми поступками, может получить от него награду. Она может быть в виде счастья, нескольких лишних лет жизни или чего-то ещё.
   В этих спорах юноша, с присущим ему максимализмом, часто начинал "кипятиться":
   - Вот ты, например, чем провинилась, чтобы тебя так жестоко наказывать?
   - Я сильно любила падшего человека и, не сопротивляясь его мерзостям, позволяла ему становиться ещё хуже. Это мой самый большой грех.
   - Но ты же любила его, а любовь угодна Богу!
   - Видимо, моя любовь была недостаточно сильна, чтобы победить зло.
   - Я считаю, что человек ничего не может изменить в своей судьбе и проходит тот жизненный путь, который заслужили для него его предки. Он отрабатывает их грехи и получает вознаграждения за их добрые дела. Потом своей праведной или грешной жизнью он закладывает фундамент жизни для своих детей и внуков. Мерзавцу Жаку не угодно было жить праведной жизнью. Он, видимо, до сих пор живёт, потакая своим грязным порокам, и ему наплевать на то, что его сын с малолетства расплачивается за его грехи.
   - Ты забываешь, Мишенька, что Пит ещё и мой сын, - со слезами в голосе произнесла Лиза.- Возможно, что он, как ты выражаешься, расплачивается и за мои грехи.
   - Лизок, ты - человек с душой Ангела. Меня успокаивает только одно, что тело - вместилище бессмертной души, тленно. Надеюсь, Высшие силы на тысячелетия лишат грязную душу Жака нового тела. Пусть его неприкаянная душа скитается, не находя себе места, а его род совсем исчезнет с лица земли.
   - Если бы всё было так, как ты говоришь! Только я думаю, что его чёрная душа не успокоиться и будет настойчиво искать себе тело со светлой, но слабой душой. При рождении ребёнок получает чистую и безгрешную душу, но в течение всей жизни тёмные силы искушают её богатством, а тело - пороками. Неокрепшая душа не всегда может сопротивляться, и, если рядом не оказывается сильного и праведного человека, способного помочь и поддержать, то вскоре тело становится вместилищем чёрной души, а его хозяин превращается в преданного слугу тёмных сил.
   Но и слабому человеку даётся возможность сопротивляться злу, и только за ним всегда остаётся право на выбор.
   Обидно, что число людей с тёмной душой растёт, и они начинают посягать на власть сил Света. Если мы допустим это, человечество погибнет.
   - Ты думаешь, что нас, действительно, ждёт конец Света? Неужели правители священной страны, которым всё известно наперёд, не позаботились о том, чтобы как-то сохранить на земле жизнь?
   - Мы уже живём во времени, которое приближается к концу света. Сейчас ещё у людей есть возможность повернуть назад. Для этого людям даны заповеди, по которым они должны жить.
   Но Всевышний не ограничился этим. Зная, что человек слаб, он поступил очень мудро. Ты слышал что-нибудь о хранилищах душ, которые существуют в разных частях планеты и с помощью которых человечество сможет возродиться? Только избранным людям даются знания о них, чтобы те сохранили их для следующих поколений. Силы тьмы не дремлют и тоже ищут эти схроны. Только для того, чтобы уничтожить их,
   На протяжении тысячелетий идёт тайная и жестокая война, в орбиту которой попала и наша семья. Если людям, которым доверена вселенская тайна, смогут её сохранить, то человечество будет спасено.
   Ещё в молодости моя матушка встретилась со стариком - индусом, который рассказал ей о стране вселенской мудрости и счастья, где в огромных зеркалах можно увидеть историю развития человечества от начала и до счастливого конца. Правители этой страны не могут вмешиваться в ход событий на земле. В их власти - дать людям законы, следуя которым они не дадут погибнуть человечеству.
   - Я, как будущий учёный, могу поспорить с тобой. Ты слышала об электромагнитных волнах? Об энергии? Законы физики - вот двигатель развития человечества.
   Ты рассказывала мне о зомби и о колдунах, которые обладают энергией "намагничивания". Об, этом свойстве мы узнали только в нашем девятнадцатом веке, а предки колдунов знали о нём, возможно, тысячелетия назад. Значит, эта неизвестная науке энергия и физические законы, которые знали древние, ведут человечество к победе над злом. Не нужно вмешиваться в ход своей жизни, потому что без знания этих законов ты ничего не сможешь изменить.
   - От нехватки знаний и опыта, ты стал большим выдумщиком, Мишенька, - потрепав его, как в детстве, по вихрастой голове сказала Лиза.- Да ты и в детстве был таким же.
   - Лиза, а ты помнишь, как мы с тобой в зеркале видели сначала тебя на слоне, а потом тёмного господина, который тащил меня вовнутрь за руку? Может быть, это был плод моей больной фантазии?
   Молодая женщина изменилась в лице.
   - Я видела этого человека наяву несколько лет назад.
   - Кого? - с удивлением спросил юноша.
   - Того человека. Как ему, коренному англичанину, удалось попасть в зеркало, стоящее за несколько тысяч километров в России, для меня сих пор остаётся загадкой.
   - С этого странного случая и началось моё увлечение физикой. Когда твёрдый лёд, превращался сначала в воду, а потом в пар, я понимал это. Но как моя рука могла пройти сквозь твёрдое зеркало? Убей меня, я этого не понимаю.
   Самые известные профессора, когда я спрашивал их об этом, отрицали саму возможность такого явления, а студенты стали подсмеиваться надо мной, и только мой друг Андрей верил мне.
   - Я, думаю, тебе не следовало рассказывать ему об этом, - печально произнесла Лиза.
   - Ты думаешь?- немного смущаясь, спросил юноша, а потом, приободрившись, сказал.- Лизок, ты не будешь сердиться на меня за то, что я тебя сейчас попрошу?
   - Мишенька, разве мы не брат с сестрой? Нам не престало сердиться друг на друга.
   - У меня есть хороший товарищ по университету - князь Андрей Орлов. Его богатые родственники ещё Петру первому поставляли корабельный лес из своего имения в Жигулях. Их сосны были самыми лучшими для строительства мачт. Сам Андрей - беден и живёт скудными подачками дяди и уроками, которые он даёт богатым и бестолковым отпрыскам. Богатый дядька не балует его деньгами, правда, каждое лето и на Рождество приглашает племянника погостить у них в имении.
   Прошлым летом, когда поиски Пита, закончились ничем, я заезжал к нему погостить. Жигулёвские горы - это очень интересное место, о котором ходят множество слухов и легенд. Андрей собирает эти рассказы и надеется отыскать там клад, который спрятал сам Стенька Разин.
   Лизок, не обижайся на меня, но я рассказал ему, как ты могла видеть прошлое и будущее, и он взял с меня слово, что я обязательно привезу тебя к нему погостить. Возможно, ты сможешь хотя бы подсказать ему, в каком направлении он должен вести свои поиски.
   Лиза, не смотря на данные заверения, была сильно обижена. Она, как могла, старалась загасить рождавшееся в ней возмущение. Став очень серьёзной, она сказала:
   - Ты поторопился с обещаниями. Мой странный дар пропал вместе с похищением Пита.
   - Прости меня, Лизочка, - почти умоляюще прошептал Миша. - Я - беспробудный глупец!
  
   Няня уголком платка, покрывавшего её голову, вытирала слезящиеся глаза. Оставалось всего несколько дней, до того момента, когда еёлюбимого воспитанника Петеньку, к которому она привязалась как к родному, должны были забрать у неё и отправить на обучение. Старая няня понимала, что если сам барин изволил приехать посмотреть на Петеньку, то мальчик больше никогда сюда не вернётся.
   Пелагея, как сейчас, помнила тот день, когда его худеньким и больным привёз в поместье офицер, служивший под началом барина. Мальчик всё время плакал, повторял не понятные ей слова, а потом от сильной простуды свалился в беспамятстве. Приглашённый доктор, долго не мог понять, на каком языке бредит малыш, а, поняв, что это английский, стал приглашать с собой племянника графа Орлова, гостившего в соседнем имении и говорившего на трёх европейских языках.
   Благодаря усилиям доктора и няни Пелагеи, малыш вскоре пошёл на поправку. Его привязанность к Андрею достигла апогея в тот самый момент, когда рождественские каникулы подошли к концу, и Андрею пришло время уезжать. Эта привязанность была настолько сильна, что даже через полгода Петенька смог вспомнить старого друга.
   Няне нравилась эта странная и преданная дружба. Андрей не давал малышу забывать родной язык и в то же время подучивал его русскому. К шести годам мальчик не только повторил успехи своей матушки, но даже, похоже, превзошёл её. Он свободно и грамотно разговаривал на нескольких европейских языках, считая это обыденным явлением. Его смышлёность и любознательность поражала юношу, и он старался честно и подробно отвечать на интересовавшие мальчика вопросы.
   Петя остро почувствовал что-то неладное и прямо спросил об этом няню:
   - Няня, ты плачешь обо мне?
   - Да, мой милый. Через три дня ты покинешь меня и отправишься на учёбу в город.
   - Но я не хочу туда ехать без тебя.
   - Петенька, мы - люди подневольные. Что нам хозяева скажут, то мы и будем делать.
   - А почему мы должны подчиняться хозяевам? Мы же не крепостные.
   Пелагея растерялась, не зная, что ответить. До этого момента она как-то даже не задумывалась о том, что она давно уже не крепостная князей Разумовых, а живёт и трудится в их доме за пропитание и кров.
   - Бог даст, барин смилостивится и поможет смышлёному мальчику- сироте выбиться в люди, - мечтательно говорила она себе,- а в эту проклятую школу возьмут кого-нибудь другого.
   - Когда за мной приедут, чтобы забрать, я убегу в горы и спрячусь там, - серьёзно заявил мальчик.
   - Так сыщут же и выпорют.
   - Ну и пусть! - упрямо твердил Петенька. - Я опять убегу, и тогда меня уже никто не сможет найти.
   Зная его упрямство, Пелагея по-настоящему испугалась.
   - Смирись, Петенька. Я стану умолять барина оставить тебя здесь хотя бы на год, Ты же малец совсем для серьёзного учения.
   Мальчик, проводивший много времени с Андреем, бродившим по лесу в поисках клада Стеньки Разина, знал каждую лесную тропинку и горную пещеру. Жигулёвские горы были не слишком высокими, однако, густые заросли хвойного и лиственного леса, часто делали их вершины почти недоступными, но только не для шестилетнего Петьки.
   Пелагея в который раз умоляла князя:
   - Барин, Христом Богом прошу! Не забирайте Петеньку. Он ведь малец ещё для ваших мудрёных школ.
   - Помолчи Пелагея. Хватит ему по горам без дела слоняться. Собирай его, и чтобы через два дня всё было готово к отъезду, - не терпящим возражения голосом отрезал барин.
   Мальчик, впитавший как губка знания, которые давал ему Андрей, произвёл ошеломляющее впечатление не только на Разумова, но и на штабс-капитана, ощупавшего крепкие мышца Пети, чем и предрешил свою судьбу.
  
   Петька пропал накануне отъезда. Перепуганная Пелагея со слезами на глазах металась из угла в угол и причитала:
   - Пусть уж лучше Петенька мается в этой школе, чем пропадёт в этом гиблом месте.
   Конюх Матвей подтвердил, что ещё на заре мальчик отправился в сторону Пальца - самого страшного места во всей округе, которое местные издавна обходили стороной.
   Были, правда, отчаянные смельчаки, решившиеся там побывать, но, все они, как один, возвращались оттуда либо совершенно седыми и потерявшими разум, либо оставались там навсегда. Никто из возвратившихся оттуда и сохранивших разум, не мог объяснить причину возникавшего там жуткого животного страха и светящихся огненных шариков, преследовавших смельчаков.
   Призывы князя, обещавшего за поиски мальчика чарку водки и денег, так и не вдохновили никого из местных мужиков.
   - Во всей округе вряд ли найдётся смельчак, который согласился бы даже за очень большие деньги отправиться на Палец, - уверял князя управляющий.- Видать, судьба мальцу закончить жизнь в этом гиблом месте.
   Штабс-капитан Максимов, расспросив местных о кротчайшей дороге к "гиблому" месту, приказал двум, прибывшим вместе с ним офицерам, отправиться на поиски мальчика.
   Поручик был невозмутим и тщательно готовил оружие к походу, не забывая при этом периодически ехидно "поддевать" явно трусившего товарища:
   - Ну, что, Никита, боишься Чуды - юды? Не трусь, ты же у нас лучший по метанию ножей. Увидал чудище, мечи ему ножи прямо в глаз!
   Местные мужики стояли в сторонке, поглядывали на бравого офицера, собравшегося в гости к самому дьяволу, и тихо перешёптывались:
   - Кажись, и этих там обломают. Лишь бы мальчонка нашёлся.
   Солнце клонилось к закату, уступая место вечерним сумеркам.
   - Идут! Ведут! - заголосила одна из крестьянок, раньше всех увидевшая вдали странные фигуры. Издали, они напоминали нахохлившихся птиц с опущенными до земли крыльями. Мальчик шёл впереди, а "птицы", еле волоча ноги, плелись сзади.
   Перед сбежавшейся челядью предстала страшная картина. Лицо офицера, ещё несколько часов назад подсмеивавшегося над своим молодым товарищем, было перекошено, уголок его рта был опущен, левая рука свисала плетью и не слушалась своего хозяина. Он еле волочил ногу, а его бессвязная речь скорее напоминала мычание.
   Подпоручик, которому было не более двадцати - двадцати двух лет отроду, был сед как лунь. Он был явно не в себе и повторял одну и ту же фразу:
   - Если бы я встретился с ним лицом к лицу в честном бою, я бы не струсил. Но оно - нигде и везде!
   Однако, на вопрос Максимова:
   - О ком или о чём идёт речь? - получить от него вразумительного ответа так и не удалось.
   Мальчик, пришедший вместе с офицерами, не проронил ни единого слова. Глядя на его странное выражение лица и ничего не выражающие глаза, можно было понять, что и он видел нечто страшное и удивительное.
   Штабс - капитан Максимов, сопровождаемый доктором, спешно усаживал офицеров, побывавших на Пальце, в повозку. Разумов, стоя с каменным лицом, молча наблюдал за происходящим. Прекрасно зная возможности офицеров отряда Максимова, которым "сам чёрт был не брат", князь не мог объяснить причину их психологического срыва, приведшего к ужасающим последствиям.
   Мальчик, ради которого он сюда приехал, совершенно перестал его интересовать. Ни о какой спецшколе не могло быть и речи. Сейчас это был ущербный ребёнок, которого можно было использовать только в качестве шантажа.
   Теперь Алексей Романович, веривший только в науку, которой до службы в ведомстве, он отдавал предпочтение, намеревался приложить максимум усилий, дабы разгадать тайну странного места. По приезде в столицу он намеревался написать докладную записку президенту Академии наук, предоставив, записанные со слов здешних мужиков, свидетельства о загадочных явлениях, происходящих на Пальце.
  
   Лиза ещё раз внимательно перечитала письмо, полученное от Николя, сумевшего стать ей настоящим отцом, преданным другом, мудрым советчиком и надёжной опорой, не дававшей впадать в отчаяние.
   Вскоре после её отъезда в Россию Николя, с помощью нанятых им людей, начал своё собственное расследование, и именно его усилия дали первые обнадёживающие результаты. Сообщения, которые пришли от Николя сегодня, были поистине бесценны.
   - Дорогая Лиз, теперь у меня нет сомнений в том, что к похищению Пита причастен князь Алексей Разумов. Под его патронажем существует секретная школа, где ведётся подготовка шпионов и диверсантов. С этой целью, по всей России из разных слоёв и сословий отбираются одарённые дети в возрасте от трёх до десяти лет. Обучение нескольким иностранным языкам и быту той страны, в которой предстоит работать будущему агенту, начинается с семилетнего возраста. Где находятся эти дети, прежде, чем попасть в спецшколу, выяснить, пока не удалось. По сведениям европейских разведок эффективность работы этих агентов чрезвычайно высока.
   Имеются сведения, что для этих же целей было совершено несколько похищений детей не только в России, но и за её пределами. К сожалению, попытки нанятых мною людей проникнуть в саму школу, стоили им жизни. Сейчас мы прилагаем все усилия, чтобы отыскать Пита.
   Рекомендую тебе нанять ещё нескольких людей и расширить круг поиска. У нас остаётся слишком мало времени, так как возраст Пита подходит к критической черте.
   Лиз, дорогая, мы с мамой умоляем тебя быть крайне осторожной. Есть предположения, что в этой школе ведутся исследования по зомбированию людей.
   Чувство безмерной благодарности охватило Лизу, когда она прочитала подпись: любящий свою приёмную дочь и друга - Николя де Виси.
   Далее в письме, рукой Мэри была сделана небольшая приписка:
   - Доченька, наша Сьюзен покинула нас, отправившись к своему сыну и мужу. Мы все скорбим и молимся о её душе.
   Миша увидел заплаканные глаза Лизы и с опаской спросил:
   - Что? Опять плохие новости?
   Лиза поведала ему о смерти Сьюзен и вкратце рассказала о предположении Николя относительно того, что сына могли похитить для обучения в секретной школе.
   - Мишенька, моему Питу пошёл седьмой год, - всхлипывала Лиза, - и у меня в запасе всего несколько месяцев, чтобы вырвать сына из рук похитителей. Кто бы ни были похитители, я буду бороться за сына до конца.
   - Лизок, твоя нервная система измотана до предела и тебе нужен отдых. Давай, хотя бы на недельку, заедем в поместье к моему другу Андрею. Это райское место. Ты вступаешь в борьбу с очень серьёзным противником, и, если не поправишь своего душевного и физического состояния, ты проиграешь.
   Ну, Лизок, соглашайся! Тем более, что это имение тоже стоит на берегу Волги.
  
   Шутки фортуны
   Скрипучая телега подпрыгивала на каждой кочке, мотая седоков из стороны в сторону, но это не мешало Лизе восхищаться неописуемой красотой здешних мест. Ещё более, она поражалась богатству русского языка. Каждый эпитет, которым мальчик - возница награждал свою тощую лошадёнку, становился в его устах шедевром русского народного творчества.
   Прибывшие к месту назначения путники, двинулись в сторону барского дома, а. Миша всё ещё продолжал рассказывать Лизе о местных достопримечательностях.
   - Прадед нынешнего владельца усадьбы, похоже, был большим выдумщиком и запечатлел свою родовую фамилию в архитектуре. Если взобраться на самую высокую вековую сосну, то оттуда усадьба выглядит как орёл, расправивший могучие крылья. Сам Андрей - кладезь всевозможных знаний. Тебе будет с ним очень интересно.
   Андрей Орлов, приветливо улыбаясь, поспешил на встречу гостям. Это был статный молодой мужчина, во всех движениях которого чувствовалось большое достоинство.
   - Сразу чувствуется порода, за которой, в большинстве случаев, следует снобизм, - отметила про себя Лиза.
   Андрей галантно поклонился, поцеловал руку гостьи и по-братски обнял друга. Высыпавшая на крыльцо и ожидавшая указаний прислуга, с интересом рассматривала барышню, потому что Лиза была первой женщиной, которая когда - либо посещала их молодого барина.
   Сам владелец поместья - граф Алексей Орлов появлялся в усадьбе крайне редко, предпочитая провинциальной жизни, жизнь столичную. Поэтому племянник, увлекавшийся здешними тайнами и проводивший в имении каждое лето, был на это время, его единовластным хозяином.
  
   Птицы, певшие как в раю, лучики солнца, отражавшиеся бликами на стене, жужжанье мухи, спешившей по своим делам, - всё это уносило гостью из суровой реальности в сказку. Сладко потянувшись, она каждой клеточкой своего тела почувствовала разливавшееся внутри её блаженство. Было удивительно хорошо и спокойно.
   Такого спокойного и безмятежного утра Лиза, пожалуй, не могла бы припомнить за последние несколько лет. Засыпая, она думала о сыне, и каждый новый день начинался думами о нём. Сейчас же она упивалась своим блаженством, совершенно не думая и не вспоминая ни о чём другом.
   Тихий детский голос за окном, заставил её прислушаться.
   - Барин, ну, уговори Андрея взять меня с собой, - конючил мальчик, обращаясь к Мише. - Даже Пелагея меня отпустила.
   Появившийся из конюшни Андрей негромко сказал:
   - Если ты разбудишь гостью, то в ближайшие две недели можешь не показываться мне на глаза.
   Мальчик перешёл на шёпот, однако, продолжал настаивать:
   - Пелагея же отпустила. - И спустя мгновенье :
   - Барин, я в ноги тебе кланяюсь... - Мальчик плюхнулся перед Андреем на колени.
   Лиза тихонько поднялась с постели и прильнула к открытому окну. Крепкий и рослый деревенский парнишка, с выцветшими от солнца курчавыми волосами и одетый в холщовую косоворотку стоял к ней спиной. Его согнутые колени символизировали ни безропотную покорность, а скорее наоборот. Это был вызов.
   - Ты мне здесь лицедейством не занимайся, - грозно сказал Андрей. - Сказано не пойдёшь, значит, не пойдёшь.
   Быстро вскочивший на ноги мальчик, бросился наутёк. Было видно, что он хотел скрыть слёзы обиды, с которыми никак не мог справиться.
   - Ишь ты, обиделся, - тихо произнёс Миша. - Может быть, зря мы его не берём?
   - Там и взрослому-то очень тяжело, а Петька - малец совсем. Да и Пелагея, случись что, со свету меня сживёт.
   - Доброе утро, искатели приключений, - обратилась к ним Лиза.
   Андрей сильно смутившись и покраснев извинился:
   - Мы разбудили, Вас. Простите великодушно.
   - Что Вы! Разве можно спать в раю? Здесь нужно ежесекундно наслаждаться неземной красотой.
   - А ты не хотела сюда ехать! - с укором сказал Мишенька. - Мы сегодня на весь день уходим в горы. Эх, Петьку обидели, а то бы он тебе все окрестности показал.
   - Ничего, думаю, ещё ни раз с ним, где-нибудь встретимся, - отмахнулась гостья.
   - Нет, он теперь долго не появится. Я его знаю, - возразил Андрей. - Парнишка полторы версты прошёл, чтобы пойти с нами, а мы его не взяли.
   - Откуда он?
   - Из соседнего имения. Хозяйский родственник. За ним няня Пелагея присматривает, - пояснил Миша, - а воспитывает... Андрей.
   -???
   - Мальчишка смышлёный, быстро всё схватывает, вот и учу его всему понемногу, - как бы оправдываясь, промолвил Андрей.
   - Петька ходит за ним как хвост. Он так его любит! Как-то Андрей сказал Пете, что будет разговаривать с ним только по-французски. Так что ты думаешь? В конце лета Петька уже шпарил по-французски лучше меня,- с нескрываемым восхищением произнёс Миша.
   Нагруженные вещмешками путешественники вывели лошадей и, оседлав их, тронулись в путь.
   - Лизок, не скучай без нас. Сходи на берег Волги. Там такая красота и благодать! - крикнул ей Миша.
   Босая Лиза, как заправская крестьянка, с подоткнутым за пояс подолом платья, шла по густой, покрытой росой траве и наслаждалась утренней свежестью.
   - Нет, душой я всё -таки русская! - сказала она себе и жадно втянула ноздрями запах разнотравья.
   В ней была тонкая чувствительность, выразительная эмоциональность и доброжелательная общительность, притягивающая к ней людей. Всё то, что отличало её от европейской, и, особенно, английской женщины.
   Сьюзен, бедная любящая её Сьюзен! Она сразу заметила это в Лизе и старалась предостеречь приёмную дочь:
   - Не смотря на наш язык и манеры, ты, Лиз, всё же не похожа на англичанку. Твоя открытая и глубокая душа, а также удивительное умение сопереживать ближнему, выдают в тебе иностранку.
   За этими воспоминаниями Лиза не заметила, как зашла в глубину леса. В лучах медленно восходящего к зениту солнца причудливые паутины, раскинувшиеся между ветвями, поблёскивали тонкими серебряными нитями, а соловьиные трели, подхватываемые куковавшей где-то кукушкой, сливались в неподражаемый лесной хор.
   Шум потревоженной листвы заставил Лизу резко обернуться. Появившийся из кустов оленёнок, безмятежно таращил на неё любопытные глазки - пуговки. Заулыбавшись, она громко хлопнула в ладоши и любопытный малыш, сделав стремительный прыжок, скрылся в зарослях.
   - Какая неземная красота! - прошептала она. - Если бы ни поиски сына, я всю оставшуюся жизнь прожила бы здесь, ежесекундно любуясь ей.
   Лиза поймала себя на мысли, что в это утро, её материнское сердце ни разу не напомнило ей о пропавшем сыне, и это было странным.
   - Сколько же времени, я брожу здесь? Меня, наверное, уже хватились. Пора возвращаться домой.
   Тропинки, уведшей её в лес, нигде не было. Мысль о том, что она заблудилась, заставила Лизу остановиться и задуматься.
   - Я шла на восток, потом свернула на полянку, где было много цветов. Затем, я полюбовалась на бабочек, сидевших на кустах волчьей ягоды. Испугалась оленёнка. Потом я засмотрелась на паутину, послушала кукушку и ... оказалась здесь. Если пойти так, чтобы солнце всё время было за спиной, то, наверное, я смогу выйти к тропинке. - Она решительно повернулась и поспешила в выбранную ей сторону.
   Тропинки, которой давно, по расчётам путницы, следовало появиться, нигде не было видно, и это не на шутку встревожило Лизу. Место казалось совершенно незнакомым, но самым удивительным было то, что свет здесь чуть брезжился, а лес безмолвствовал.
   - Может быть, я попала на одно из "гиблых мест"?- с беспросветной тоской подумала она.
   Высокие, уходящие в небо острыми макушками сосны, создавали таинственный и зловещий полумрак, а огромные заросли сочного зелёного папоротника, не исключали встречу с облюбовавшими их змеями. Почти отчаявшись, она устремила взгляд в небо и с чувством произнесла:
   - Господи Всемогущий, помоги мне грешной. Я не могу сейчас заблудиться и погибнуть. Мне нужно найти сына.
   В стороне пролетела чайка, оповестившая своё присутствие громким криком.
   - Благодарю, тебя, Господи, - поблагодарила она вслух спасителя. - Чайки не улетают слишком далеко от воды и мне нужно идти за птицей.
  
   Высокий и обрывистый берег, к которому ей вскоре удалось выйти, открыл её взору излучину великой и полноводной реки. Эта завораживающая красота заставила Лизу на некоторое время задержаться. Когда восторг от увиденного прошёл, она вновь задумалась о дальнейшем маршруте.
   Откуда-то издалека послышались голоса, прервавшие её нелёгкие думы. Ломая ветки и обдирая руки о колючие кусты, она бросилась им навстречу.
   Бегунья не заметила, как вышла на широкую ухабистую дорогу, по которой, судя по всему, возили срубленный лес. На её обочине, разложив на земле свои нехитрые пожитки, сидел слепой старик и тщательно пережёвывал беззубым ртом небольшие кусочки хлеба, которые он отламывал от свежей краюхи, лежащей у него на коленях.
   - Что же ты, красавица, бежишь от этих мест? - обратился к ней слепец. - Душа духовного не чует?
   - Дедушка, а как вы узнали, что это я? - спросила Лиза, не обратив внимания на смысл сказанного, лишь удивившись тому, что он узнал в ней женщину.
   - Эх, милая! Я по шагам не то, что человека, любого зверя отличу. Я пол России обошёл и каких только чудес не повидал.
   - Как это повидал? Вы же незрячий.
   - Мои глаза - это мои душа, слух и руки. Да ещё парнишка Ванятка, - промолвил дед. - А вот и он возвращается.
   Лиза осмотрелась, но никого не увидела. Лишь спустя какое-то время из кустов появился мальчик лет десяти.
   - Угощайтесь, барышня, - протянул он ей лукошко.
   Почти забытый запах земляники, вновь вернул её в детство, когда они с Мишенькой вот так же собирали сладкую лесную ягоду.
   - Откуда путь держите? - спросила Лиза путников.
   - Почитай из-под самой Самары, - ответил мальчик. - Вчера у нас был хороший день. Нас накормили и разрешили заночевать на сеновале, а утром напоили молоком и дали целую краюху свежего хлеба.
   - Щедрая она - русская душа-то, - поддержал мальчика дед.
   - И давно вы так ходите?
   - Я - то не больно долго, - отозвался мальчик. - Раньше дед Степан ходил с кривым Тимошей, да тот умер от чахотки. Почитай уж года три как.
   - Где же ваш дом?
   - У деда Степана нет дома, а мой - в Костромской губернии.
   - Почему же вы с дедушкой там не живёте?
   - Вы, барышня, наверное, думаете, что мы родня?- спросил мальчик. - Дед Степан подобрал меня, когда мне было шесть лет от роду. Тогда в нашей губернии случился сильный недород. Мамка с тятенькой умерли, а я выжил. Родня, сама опухшая с голоду, приняла меня, но кому в лихую годину нужен лишний рот? - горько вздохнул парнишка. - Вот и пошёл я, куда глаза глядят. Мне удалось тайком пробраться на пароход. Я на нём хотел добраться до сытых мест, но толстый повар заметил меня, когда я хотел взять из отбросов арбузную корку, и меня ссадили на берег. Я чуть не умер с голодухи. Тут- то меня дед Степан и подобрал. Мне с ним хорошо, он меня жизни учит. Знаешь, барышня, где он только не побывал! Всю Россию посмотрел, не смотри, что слепой. Эх, велика матушка Россия, да живётся везде тяжело!
   Мальчик походил на маленького старичка, который, казалось, с лихвой всего повидал в этой нелёгкой жизни.
   Дед стряхнул крошки с окладистой бороды, встал с земли и спросил:
   - Вижу, что спросить что-то хочешь, да тушуешься.
   Лизе, действительно, хотелось расспросить странников, обошедших пол России о сыне, но она не знала, как это сделать.
   - Дедушка, не слышали ли вы что-нибудь о мальчике - иностранце, привезённым несколько лет назад куда-то на Волгу, и отданному на воспитание чужим людям? Ему сейчас должно быть около семи лет.
   - Знаки, проступившие из черноты, вели тебя, а другая чернота пыталась очернить душу. Пришедшая любовь любовью тайну прояснит и ключ найдёт. Схроны человеческие, откроются душе, но заберут с собой частицу сердца, - сказал дед в ответ.
   Молодая женщина смотрела на старца, ничего не понимая.
   - У него такое бывает, - вмешался Ванятка, - То заговорит как-то странно, то резко развернётся и пойдёт незнамо куда. Старый он, барышня. А про мальца мы ничего не слыхали. Тут в соседнем имении, где мы ночевали, есть мальчишка, который говорит на чужеземных языках, но он русский и его Петькой кличут. Прощевайте, барышня, нам пора.
  
   Студенты, так и не нашедшие клада, вернулись, тем не менее, очень довольными. После ужина Миша перескакивая с мысли на мысль, рассказывал Лизе о прошедшем дне.
   - Представляешь, мы набрели на старые зарубки. Они были в определённой последовательности, а это уже система! Они, наверняка, указывают направление, в котором нужно искать клад.
   Он ещё долго что-то объяснял сестре, но мысли Лизы были далеко отсюда.
   - Ты совсем не слушаешь меня. Тебе не интересно? - вдруг спросил юноша. - Или ты всё время думаешь о Пите? Ну, хочешь, мы завтра же уедем? Правда, я сильно обижу этим Андрея, а ты до конца разобьёшь его сердце.
   - Ты о чем это, Мишенька?
   - Лизок, неужели ты не видишь, как Андрей меняется в лице при каждом твоём появлении? Он безнадёжно влюблён!
   - Прекрати молоть чушь и клеветать на лучшего друга, - бросила Лиза, хотя, на самом деле, ей было приятно и интересно услышать об Андрее, задевшем её истосковавшееся по любви сердце.
   - Я клевещу? - завёлся он. - Да он сам сказал мне, что готов ради тебя на всё. Он во что бы то ни стало, хочет найти клад и бросить его к твоим ногам.
   - Что прямо так и сказал? - спросила она смеясь.
   - Именно так! Он раньше, вообще, никого из женщин не любил. Только мать. Да Петьку соседского. Сейчас вот ещё и из-за него страдать начнёт.
   - Это почему же?
   - Парнишка больно гордый. Обиделся и теперь недели две сюда не покажется, а Андрей любит его как сына.
  
   Миша ошибся. Петька появился через четыре дня и гордо заявил:
   - Вот вы не хотели меня с собой брать, а я сам нашёл лаз к кладу. Но вам его не покажу.
   Он гордо развернулся и направился в обратную дорогу.
   - Посмотри, прошагал больше версты только затем, чтобы сказать нам, что обижен и не покажет нам найденный лаз! Вот это чувство собственного достоинства! - с гордостью сказал Андрей.
   Лиза, выглянувшая из окна, невольно залюбовалась широкой спиной и, вообще, атлетическим сложением мальчика. Ей никак не удавалось рассмотреть лицо смышлёного и настырного мальчишки.
   - Физический труд и целебный воздух делают здешних детей крепышами. Мой Пит, если ещё жив, наверняка, худенький и ниже ростом, - с навернувшейся на глаза слезой подумала Лиза.
   Дни пролетали незаметно, неумолимо приближая день отъезда. Осмелевший Андрей теперь подолгу засиживался с Лизой, рассказывая ей о странностях жигулёвского края. Его знания о пещерах, в которых, якобы, ни одно поколение разбойников прятало свои сокровищах, и о бунтаре Стеньке Разине, который грабил в этих местах корабли волжских купцов, были обширны и удивительны. Временами, слушая его эмоциональные рассказы, Лиза сама начинала верить во все эти, столетиями передававшиеся из уст в уста, местные легенды.
   Миша, оставшийся без друга и собеседника, не переставал подтрунивать над сестрой:
   - Лизок, признавайся, что ты тоже влюблена в Андрея! Меня в этом деле не проведешь, потому что я в прошлом году целый месяц был влюблён и сильно страдал.
   - Он слишком молод, и я гожусь ему в бабушки, - отвечала взгрустнувшая Лиза.
   - Ты, сестрица, говоришь глупости. Он младше тебя на два года, но для настоящей любви это не имеет никакого значения.
   - Важен не возраст, а то, кем ты себя ощущаешь. Из-за пережитого, я чувствую себя древней старухой, у которой нет будущего.
  
   Лиза, сопровождаемая Андреем, отправилась на последнюю в это лето конную прогулку. Завтрашний день, который она намеревалась провести в сборах, был последним днём перед отъездом, и сегодня она решила предоставить Андрею возможность проститься с ней вдали от чужих и любопытных глаз.
   Спешившись, они медленно брели по большой поляне, усыпанной крупными ромашками, и молчали. Андрей сорвал несколько крупных цветков и, галантно опустившись на одно колено, преподнёс их Лизе:
   - Лиза, я люблю Вас и хочу, чтобы Вы знали об этом. Если бы Ваши родители были рядом, то я стал бы попросить у них Вашей руки.
   - Встаньте, граф. Я тоже полюбила Вас, но между нами есть одно непреодолимое препятствие.
   Лицо Андрея на глазах стало серым.
   - Простите меня. Я забылся. Конечно, нищий граф Андрей Орлов, не пара Вам. Богатой и красивой.
   Только сейчас она поняла, как, сама того не желая, обидела его.
   - Андрей, Вы не поняли меня. Дело не в Вас, а во мне! - с отчаянием произнесла она.
   Лиза никак не ожидала, что из её глаз брызнут слёзы, а из уст неудержимым потоком польётся рассказ о её горестной жизни.
   Они вернулись в имение только под вечер. Теперь между ними не было никаких тайн. С сегодняшнего дня им предстояло идти по жизни рука об руку, деля все горести и радости поровну. Счастье, о котором она так долго мечтала, наконец-то становилось возможным.
   Ночью Лиза долго не могла заснуть, вспоминая рассказанное Андреем и думая о том, что она завтра напишет маменьке и Николя.
   Рассказывая о своей нелёгкой жизни, она не могла предположить, что судьба семьи Андрея не менее трагична, чем её собственная.
   Братья - погодки Орловы были сражены красотой дочери кузины отца, которая приехала погостить к ним в имение. Натали фон Берген, выросшая в Курляндии, присоединённой Петром Первым после победы в Северной войне, была славной пятнадцатилетней барышней, которую здешняя природа приводила в изумление. Её восторги, не характерные для девушки её мест, были так милы и непосредственны, что сводили с ума, успевших влюбиться в неё братьев - погодков. Они не отходили от неё ни на шаг, пытаясь завоевать её расположение и оказывая ей всевозможные знаки внимания.
   Алексей, которому шёл девятнадцатый год, призывал младшего брата прекратить "дурацкие" ухаживания, утверждая, что Натали отдаёт предпочтение ему, но Александр не хотел мириться с мыслью, что он отвергнут, и продолжал настойчивые ухаживания.
   Вскоре, даже отцу стало заметно, как испортились отношения между братьями, и Натали была срочно отослана в имение своей курляндской бабушки. Казалось, что с её отъездом, все проблемы решились сами собой, и никто из графского семейства даже не мог предположить, что после этого случая братья станут на всю жизнь не только соперниками, но и заклятыми врагами.
   Встреча будущих супругов произошла на одном из приёмов в Санкт - Петербурге, где Алексей Орлов оказался случайно. Повзрослевшая и ещё более похорошевшая Натали ответила на его чувства, и вскоре они обвенчались.
   Александр тяжело переживал успех брата. Он был младшим, и как это часто бывает, любимым, и не знавшим ни в чём отказа ребёнком. Поэтому первая и самая крупная неудача Александра обозлила его и заставила задуматься о мести брату.
   Карты, к которым последнее время он имел пристрастие и за которыми просиживал целыми днями, были ему сейчас слабым утешением. Он всё чаще прикладывался к бутылке, чем вызывал негодование отца, грозившегося лишить его наследства.
  
   Натали была на втором месяце беременности, когда Алексей застал её в постели с братом. Взбешённый супруг не хотел слышать никаких оправданий Натали, и вскоре расстался с ней.
   Скандал, вышедший за пределы графского семейства, вскоре удалось замять, отправив новую супружескую пару в наскоро купленное в Тверской губернии имение, где у Натальи и Александра родился сын Андрей.
   Алексей, тяжело переживший известие о счастливом отцовстве брата, однако, счёл необходимым прислать бывшей супруге, по случаю рождения первенца, красивую нитку жемчуга. Подарок вдохновил Натали сделать ещё одну попытку объясниться с Алексеем, но отправленное ей письмо так и не было им прочитано.
   Он боялся вскрыть конверт, опасаясь прочесть в нём о безмерном счастье Натали. Неделю продержав конверт на столе, и так и не решившись его распечатать, он, в конце - концов, бросил его в огонь, не читая.
   Александр, старался, как можно меньше появляться дома, и целыми сутками просиживал за карточным столом. Так и не получившая ответа на своё письмо красавица Натали угасала прямо на глазах. Она сильно исхудала, её лицо стало бледным, а необыкновенной красоты глаза красными и больными. И только ненавидящий взгляд, которым она смотрела на Александра, говорил о том, что в ней ещё теплится жизнь.
   Он не мог равнодушно переносить её взгляда, поэтому всё чаще и чаще старался топить свои чувства в вине.
   Андрею исполнилось семь лет, когда матери не стало. Горькие пьяные слезы отца совсем не трогали сына, не простившего ему безвременной кончины матери.
   Ему было только двенадцать, когда отец проиграл не только приданое матери, но и купленное дедом именье, которое на днях должно было пойти с молотка. Граф Александр, в своё время, отказавший дальней родне матери в воспитании Андрея, и теперь не счёл нужным сообщить им о задуманном.
   Последние три дня граф Александр Орлов не брал в рот ни капли спиртного, чем несказанно удивлял окружающих. Целыми днями он просиживал в своём кабинете, что-то писал, рвал написанное и снова писал.
   Роковой выстрел прозвучал на рассвете. Андрей, первым вбежавший в кабинет, совсем не испугался, когда увидел распростёртое тело отца, одна рука которого лежала на большом пакете с бумагами. На нём четким и красивым почерком отца была сделана надпись - графу Алексею Владимировичу Орлову. Немного поодаль была приписка - моему брату. Видимо, отец сделал её в самый последний момент. Строка была слишком корявой, отчего складывалось впечатление, что отец был либо, как обычно, пьян, либо - сильно взволнован.
   Андрей и сейчас не смог бы объяснить, почему он схватил этот конверт и бросился с ним в свою комнату, где к нему пришло осознание произошедшего. Уткнувшись в подушку, он тихо заплакал.
   Нет, он совсем не испытывал жалости к отцу, который, после смерти матери, по только одному ему известной причине, старался встречаться с сыном как можно реже. Сейчас он оплакивал свою любимую матушку, которая, целуя его, часто повторяла:
   - Ты так похож на своего отца. Я обожаю тебя, мой милый.
   Дед - граф Владимир Алексеевич Орлов, приехавший на похороны младшего сына, решил, что внук - сирота незамедлительно будет отдан на обучение и станет военным.
   - Военная дисциплина вышибет из парня дурную наследственность, - сказал, как отрезал дед, имея в виду пагубное пристрастие сына- самоубийцы к вину и картам.
   Весь следующий год для графа Андрея Орлова прошёл в напряжённой учёбе и жутком ощущении беспробудного сиротства. Его никто не навещал и не присылал писем, ему не с кем было поделиться печалями и маленькими радостями, а от этого жизнь становилась невыносимой.
   Каникулы! Это вожделенное для многих кадетов слово, с некоторых пор стало Андрею ненавистным. Ему, как и многим кадетам, не имевшим родни, не хотелось оставаться на всё лето в душной казарме, но, на известие о том, что кто-то из родственников имеет намерение забрать его к себе на каникулы, у него не было ни какой надежды.
  
   Мальчик ехал по ухабистой лесной дороге, поражаясь красоте здешних мест. Несколько дней назад по приказу деда, за ним был послан слуга, чтобы привезти его на каникулы в Усолье - родовое поместье Орловых. Дед встретил внука достаточно приветливо, но так и не решился обнять или приласкать. Именно поэтому ощущение, что он здесь чужой и никому не нужен, долго не покидало подростка.
   Клашка - расторопная девчонка с огромной рыжей косой показывала молодому барину, где он будет почивать и столоваться. Комната во флигеле сразу понравилась Андрею. Здесь было много света и солнца - того, чего больше всего не хватало подростку, прожившему целую зиму в промозглой северной столице.
   Граф Алексей Орлов как-то странно поглядывал на мальчика, и от этого племянник старался, как можно реже попадаться ему на глаза. Вначале Андрей несколько раз принимал решение отдать, предназначавшийся дяде конверт, но каждый раз что-то мешало ему сделать это.
   Длительные походы в лес, купание в Волге и полная свобода, вскоре заставили мальчика забыть о послании. Он быстро сдружился с деревенскими мальчишками, а они не только рассказывали молодому барину страшные истории, происходившие в этих местах, но и водили его, только им известными тропами, в самые "гиблые" места Жигулей. Жизнь в имении казалась Андрею раем, в котором всегда тепло, весело и свободно.
   Это лето не обошлось для Орловых без утрат. Граф Владимир Алексеевич скончался от грудной жабы после бурного заседания в городской Думе. На панихиде, прошедшей в маленькой деревенской церквушке, внук не проронил ни слезинки. И дед, и дядя, были ему, по сути, чужими людьми, год назад оттолкнувшими от себя сироту.
  
   Ледяная ключевая вода, выпитая разгорячённым подростком, ненадолго уложила его в постель и прервала интересные вылазки в лес. Вот тогда-то на глаза Андрею и попался злополучный пакет. То, что было написано в предсмертном письме отца, ошеломило подростка.
   - Алексей! - писал он брату.- Прежде, чем пустить себе пулю в лоб, я хочу попросить у тебя прощения. Боже мой, как это страшно умирать не прощённым! Ещё страшнее то, что я смалодушничал, и Натали умерла не прощённой. Не прощённой тобой!
   С детских лет я завидовал твоей удачливости. Ты лучше меня ездил на лошади, хотя я тренировался в верховой езде целыми днями. Потом ты стал удивительно везучим в картёжной игре, но имел волю месяцами не садиться за игровой стол. Когда Натали, которую я страстно полюбил, отдала предпочтение тебе, я возненавидел тебя. После вашего венчания я не смог бы прожить и дня, не отомстив тебе за все те муки, которые мне пришлось вытерпеть. И мой план удался!
   Подслушав разговор доктора с дедом, я раньше тебя узнал о только что начавшейся беременности Натали. Она отозвалась в её теле слабостью, и доктор настоятельно рекомендовал ей ежедневный дневной сон.
   Зная, что ты вот- вот должен вернуться из столицы и по традиции зайти поцеловать жену, я пробрался в её комнату и осторожно прилёг рядом со спящей Натали.
   Я испытывал истинное блаженство, глядя на твоё перекошенное от злобы и обиды лицо. Твоё решение о разводе и решение отца поженить нас с Натали, стало для меня приятной неожиданностью. Однако, моя победа продлилась не долго. Натали, безумно любившая тебя, стала с этого дня ненавидеть меня, превратив мою жизнь в сплошную муку.
   Рождение ребёнка, к которому я попытался относиться как к своему, родному и любимому, ничего не изменило в наших отношениях. Андрей был похож на тебя, как две капли воды. Натали, обожавшая сына, была к нему удивительно добра и нежна. Каждый поцелуй, который она дарила сыну, отзывался в моей душе жесточайшей ревностью к тебе. О, как я страдал!
   Возможно, что со временем всё бы могло измениться к лучшему, если бы ни твой злосчастный подарок. Получив от тебя нитку бус, Натали, целыми днями не выпускала её из рук. Я не сумел перехватить написанное тебе письмо, где она рассказала о том, что на самом деле произошло в тот злополучный день. Но ты всегда был гордецом и не ответил ей!
   Проходили месяцы и годы, а мне так и не удавалось вытравить тебя из её сердца. Даже умирая, беспомощная и слабая, она не позволила мне забрать подаренное тобой украшение. Когда же мне с большим трудом всё-таки удалось вырвать его из её остывающей руки, я уже не мог испытать от этого удовольствия. Она победила меня своей любовью к тебе.
   Только сейчас, я начал понимать всю абсурдность своих поступков и жестоко раскаиваюсь в них. Если сможешь, прости меня, брат...
   Твой сын - ни в чём не виноват, поэтому я оставляю его на твоё попечение. Да, хранит тебя Господь. Твой несчастный брат Александр.
   Прочитав письмо, Андрей решил немедленно покинуть дом дяди. Собрав свой нехитрый скарб, он отправился в сторону реки, надеясь сесть на первый попавшийся пароход.
   Его нашли только на шестые сутки. Если бы ни заплутавшая корова лесничего, долго и заунывно мычавшая над спящим подростком, Андрея вряд ли бы удалось найти. Оказалось, что он ушёл в противоположную от реки сторону. Туда, где местный народ старался без особой надобности не бывать.
   Андрей, как не старался, не смог вспомнить события, произошедшие с ним за эти дни. Память высвечивала только лицо матери, которая все эти дни успокаивала его:
   - Спи, сынок, и ничего не бойся. Я рядом. Я с тобой.
   После её слов по телу разливалось тепло, и он надолго засыпал. Старая няня объяснила ему, что это Богородица охраняла его всё это время. Став взрослым и начав изучать науки, Андрей так и не смог найти объяснение подобному феномену.
   Через несколько дней у Андрея и графа Алексея, нашедшего в комнате мальчика предсмертное письмо брата, состоялся серьёзный разговор.
   - Всё это время ты как можно реже старался попадаться мне на глаза. Почему?
   - Я знал, что Вам не приятно встречаться со мной, потому что помнил, как изменилось Ваше лицо, когда старая няня сказала:
   Ну, вылитый Алёшенька в детстве!.
   - Я виноват перед тобой и готов признать тебя своим сыном, дав своё имя и назначив тебе хорошее содержание.
   - Вы виноваты только перед моей рано ушедшей матушкой. Она дорого заплатила за свою любовь к Вам. Мне ничего не нужно. Единственное, что я хотел бы просить у Вас, дядя, помочь мне получить образование в университете.
   На том и сошлись. Каждое лето Андрей проводил в имении, чем экономил деньги, которые ежемесячно выделял ему дядя - отец. Юноша сам определил сумму содержания и возражал, если граф Алексей пытался прибавить к ней лишний рубль.
  
   Запыхавшийся Андрей, бросив вожжи конюху, и подбежал к Лизе с извинениями. Поцеловав ей руку, он сказал:
   - Прости меня за задержку. Утром, когда ты ещё спала, я получил известие о том, что третьего дня скончалась няня Пелагея, и сегодня приезжает хозяин имения, чтобы решить судьбу Пети. Хозяин, с некоторых пор, считает мальчика - своего дальнего родственника, ущербным и собирается отправить его в богадельню. Мальчишка пропадёт там.
   Лиза, помнившая слова Миши о преданной любви Андрея к этому ребёнку, тут же предложила.
   - Ты не будешь возражать, если мы возьмём его на воспитание?
   Не смотря на то, что Андрей и сам часто подумывал о таком варианте, подобное предложение будущей супруги ошеломило его.
   - Ты, правда, хочешь этого? - с некоторым сомнением задал он вопрос.
   - Мы оба слишком хорошо знаем, что такое быть сиротой. Я думаю, что смогу полюбить этого мальчика так же, как любишь его ты. Постарайся как можно быстрее уладить все формальности, и не опоздать на нашу свадьбу, - она чмокнула его в щёку.
  
   Пароход, дававший мощный гудок, стал медленно отходить от пристани, отчего Лизе, вновь поверившей в счастье, стало невыносимо грустно.
   - Миша, тебе не кажется, что всё это время мы прожили в сказке, а теперь вновь возвращаемся в реальность?
   - Успокойся, Лизок. И горы, и лес, и Волга, и жених и даже любовь - всё настоящее! - весело сказал он, стараясь развеселить сестру, из глаз которой вот-вот готовы были брызнуть слёзы.
  
   - Князь, мне известно, что Ваш дальний родственник Петя - сирота, и Вы один принимаете участие в его судьбе. Именно поэтому я обращаюсь к Вам с нижайшей просьбой, разрешить мне взять мальчика на воспитание, - начал разговор молодой граф Орлов. - Вы, видимо, знаете, что я не богат, однако, думаю, смог бы наилучшим образом поучаствовать в судьбе ребёнка.
   Предложение графа Андрея Орлова взять мальчика на воспитание, было воспринято князем Разумовским с удивлением.
   - Я слышал, что Вы имеете намерения в скором времени жениться? Мальчик немного не в себе и может стать помехой Вашего семейного счастья. Не известно ещё, как Ваша будущая супруга посмотрит на столь неординарное решение.
   - С ней уже всё обговорено, и она не станет этому возражать.
   - Ваша будущая супруга поистине добродетельная женщина, - без намёка на иронию произнёс князь.
   - Вы не стали бы возражать, если бы я дал воспитаннику своё имя и титул?
   - Помилуйте, граф. Кто же откажется от такого предложения? Думаю, что я смог бы даже посодействовать Вам с оформлением необходимых бумаг.
   - Буду Вам премного благодарен,- галантно поклонившись, произнёс Андрей. - Могу я забрать мальчика прямо сейчас?
   - Не вижу к этому никаких препятствий.
   Окликнув прислугу, князь приказал:
   - Найдите мальчика и приведите сюда.
   Андрей был потрясён! Переживания мальчика, связанные с кончиной Пелагеи, изменили его до неузнаваемости. Он не был похож на того весёлого и смышлёного мальчинку, с которым его связывала крепкая дружба. Сейчас, всем своим видом мальчик напоминал юродивого, великое множество которых ютилось около городских храмов.
   Андрей ничего не понимал. Родившаяся у него мысль, что он поступает, не совсем честно, взваливая на плечи Лизы воспитание психически не здорового ребёнка, заставила его усомниться в правильности принятого решения.
   Стоило лёгкой бричке въехать на лесную дорогу, как Петя неожиданно заговорил:
   - Это правда, что я буду жить с тобой, и ты будешь моим хозяином?
   Лицо мальчика постепенно приобретало прежние черты, правда, по нему было видно, что ребёнок всё ещё скорбит о любимой няне.
   - То, что ты будешь жить со мной и той барышней, что гостила у меня в имении, - это правда. Но, почему ты думаешь, что я должен стать твоим хозяином?
   - Няня Пелагея всегда говорила:
   - Как хозяин решит, так и будет.
   - Ты решил забрать меня от князя и сделал это. Значит ты - хозяин.
   - Петя, как тебе кажется, мы были с тобой друзьями?
   - Да.
   - Вот друзьями и останемся.
   - А кто же тогда будет хозяином?
   - Как это?
   - Тот, кто делает то, что решил - тот и хозяин. Когда барин должен был приехать за мной и забрать меня на учёбу, откуда бы я никогда не вернулся, я стал хозяином.
   ???
   - Пелагея плакала и говорила, что на днях приедет князь и заберёт меня насовсем. Она не хотела, чтобы я уезжал. А уж как я не хотел уезжать! Я пообещал, что, если меня попытаются забрать, то я сбегу в горы. В намеченный для отъезда день я сбежал на Палец. - Мальчик стал грустным, видимо, вновь вспомнив события тех дней.
   - Знаешь, как там было страшно?! Огненные шары меня не трогали, но там всё равно была такая жуть! Когда меня нашли и привели к князю, у меня со страха было нехорошее лицо. Барин обозвал меня юродивым и больше не трогал. Пелагея велела мне, чтобы при барине я всегда делал такое страшное лицо. В этот день я стал хозяином. Решил, что останусь здесь, и остался.
   - Когда человек что-то решил, а потом сделал - это хорошо. Вот только хозяев у нас не будет. Мы будем друзьями. Ты согласен?
   Петька кивнул в знак согласия и о чём-то задумался.
   - Андрей, а мы будем приезжать в Жигули?
   - Конечно. Всю зиму мы будем жить в столице, а летом ненадолго приезжать сюда.
   Свадьбу назначили на Покров день. Андрею казалось, что время идёт очень медленно. У Лизы же оно пролетало моментально, и она с трудом успевала справляться с навалившимися заботами.
   Граф Алексей Орлов, в котором проснулись отцовские чувства, принимал самое деятельное участие в подготовке свадьбы сына. Купленный им в столице дом был отремонтирован и ждал молодожёнов. Оставалось только определиться с церковью, в которой пройдёт венчание. Правда, вскоре и эта проблема была благополучно решена.
  
   Свадьбу пришлось отложить по очень серьёзной причине. На маменьку, решившую перевести шкатулку из загородного дома в Лондон, было совершено дерзкое нападение, а сама шкатулка похищена. Предпринятые по свежим следам поиски не принесли никаких результатов, чем ещё более ухудшили и без того серьёзное состояние Мэри.
   Раненая в ногу и истекавшая кровью маркиза смогла выстрелом из револьвера убить одного из нападавших, личность которого так и не удалось установить. Доктор, осматривавший труп и обнаруживший у него следы проведённого в детстве ритуального обрезания, заверил Николя, что погибший, скорее всего с Востока. Дальше этого расследование не продвинулось.
   Лиза, продолжала разыскивать сына, для чего в купеческой Самаре ей был куплен небольшой особняк. Она продолжала изучать записи маменьки, чем значительно углубила свои знания во многих областях и, особенно, в области восточной медицины. Андрей, обласканный отцом, заканчивал учёбу в столичном университете, а Пете, поселившимся вместе с ним, были наняты учителя, которые должны были подготовить мальчика к учёбе в гимназии.
   Письма, которыми часто обменивались влюблённые, поддерживали их в тяжёлые минуты и не давали их любви утонуть в море житейских проблем.
   Получив известие о мальчике - иностранце, воспитывающемся в семье местного купца, Лиза сразу же поспешила в их дом. Дородная купчиха вначале очень настороженно приняла гостью, правда, вскоре проникшись её проблемами, уже поила её чаем с вишнёвым вареньем и давала дельные советы:
   - Ты, милая, держись ближе к храму. Батюшка знает всех своих прихожан и сразу подскажет тебе, где есть такой ребёнок. Слава Богу, нехристей в таком возрасте на Руси нет.
   Очередная попытка встретиться с сыном вновь оказалась неудачной, и она возвратилась домой в ужасном расположении духа. Ей казалось, что ещё немного и ей овладеет такое отчаяние, с которым она уже не в силах будет справиться.
   Сегодня, и Андрей, и Миша, будто бы чувствуя, как тяжело у неё на душе, прислали ей по письму. Письмо, полученное от Андрея, как обычно, состояло из двух частей: первая полностью была посвящена смышлёному Петьке и его проделкам, а вторая состояла из расспросов о её делах и признаний в своих чувствах к ней. Читая эти строки, Лиза удивлялась умению Андрея найти для неё такие слова, которые могли бы очень точно и тонко выразить все нюансы его чувств к любимой.
   Миша, не любивший писать писем, всё же изредка присылал ей маленькие, скорее похожие на записки, письма. Сегодняшним письмом он рассмешил её до слёз.
   - Лизок, - писал он, - на днях увиделся с Андреем, и он чуть было не задушил меня в своих объятьях. Думаю, что он спутал меня с тобой и выразил объятьями всю свою нерастраченную любовь. Скорее приезжай, иначе я погибну в лапах этого медведя!
   Перечитав письма ещё раз, Лиза стала готовиться ко сну. Завтра ей предстояла встреча с людьми, нанятыми ей для поисков ребёнка и объехавшими все мало-мальски значимые населённые пункты вплоть до самой Астрахани. Им предстояло возродить или окончательно убить в ней надежду найти сына.
  
   Полученные ей известия были не утешительными. Видимо, Николя, в который раз оказался прав. Пит мог находиться только в секретной школе князя. Она готова была вступить в смертельную схватку с самим князем Разумовым, а для этого ей предстояло в ближайшее время отправиться в столицу.
  
   На подступах к тайне
   Стареющий лорд Кемптон, стараниями бывшего покровителя отошедший от дел, третий месяц колдовал над старинными рукописями. Надежда на то, что в шкатулке окажутся компрометирующие премьер - министра Дизраэли и, что ещё важнее, самого лорда Лестера бумаги, не оправдались. Рукопись, на обратной стороне которой было изображение колье, не могла внести ясности в ход его мыслей. Ещё раз, посмотрев через лупу на непонятные знаки, он принялся рассуждать.
   - Если в этом манускрипте зашифровано описание места, где зарыты сокровища древних цивилизаций, тогда я ещё могу понять своего бывшего покровителя. Огромное богатство часто равнозначно неограниченной власти, а лорд Лестер даже сейчас, не упустит шанс управлять не только государством, но и всем миром. Но Мэри... Нынешняя маркиза достаточно богата и совсем не честолюбива. Даже за все сокровища мира, она не допустила бы страданий, которые выпали на долю её дочери. Здесь что-то не то!
   Он начал вспоминать:
   - Мери, кажется, было всего семнадцать лет, когда благодетель впервые упомянул мне об этой шкатулке. Выходит, все эти годы она хранила шкатулку и не пыталась расшифровать то, что написано в этом манускрипте?
   Лестер сообщил мне о том, что шкатулка когда-то принадлежала ему и была у него украдена. Можно предположить, что у него имеется ключ к этому непонятному тексту, иначе, зачем ему манускрипт?
   В эту минуту лорд Кемптон не представлял, насколько, он близок к истине в своих умозаключениях.
   В своё время, Генри Лестер глядя на восьмидесятидвухлетнего герцога Веллингтонского и поражаясь его преклонному возрасту, с удивлением отмечал, что тому всё ещё хочется славы, почестей и наград. Сегодня ему самому исполнилось восемьдесят четыре, а его жажда власти и могущества не только не угасла в нём, но и крепла день ото дня.
   Его раздражало то, что Дизраэли, делавший вид, что прислушивается к его советам в палате пэров, явно продолжает гнуть свою линию, а многие молодые депутаты, уже не с тем благоговейным почтением относятся к его демонической личности, позволяя себе даже за его спиной изредка подсмеиваться над его немощностью. Лестер понимал, что реальная власть находится в руках кабинета и парламента, а корона и палата лордов обладает лишь внешними формальными атрибутами. Временами всё это доводило его до бешенства, вместе с которым к нему приходили новые силы.
   - Вы ещё попомните Генри Лестера! - Грозно говорил он, сидя со старинной рукописью в руках, и грозя кому-то невидимому пальцем.
   Обладание бесценной рукописью, давало ему, в случае обнаружения заветной шкатулки, неограниченную власть в Совете. Даже первое обладание женщиной, о котором он страстно мечтал в годы своей юности, не дало ему такого сильного и незабываемого возбуждения и радостного трепета, какое рождало в нём сейчас обладание манускриптом.
   Последние годы, когда, казалось, удача отвернулась от него, он не прекращал попыток проникнуть в тайну, которая поможет силам Тьмы выйти победителем в решающем бою. Это гарантировало ему неограниченную власть, почёт и, возможно, бессмертие.
   Когда к Лестеру пришла весть о том, что его постиг очередной провал и ребёнок похищен кем-то другим, он был на грани отчаяния. В который раз он делал попытки понять, что же на сей раз, сделал не так, а силы тьмы, которым он преданно служил всю свою долгую жизнь, отказывают ему в своей поддержке?
   Через неделю ему предстоит держать ответ перед Советом, который решит его дальнейшую судьбу.
   Подарок, в лице молодого человека, готового за любовь не отвечавшей ему взаимностью девушки, продать душу дьяволу, свалился на него неожиданно. Именно он него Лестер получил бесценную рукопись, дававшую ключ к разгадке старинного манускрипта.
   Благодарность Совета и прощение прошлых провалов, вновь подняли его на гребень былой власти, а вопрос о привлечении на их сторону лорда Кемптона отпал как бы сам собой.
  
   Ненавидящие глаза хозяина дома пристально смотрели на бывшего протеже, однако, его голос был учтив и предупредителен:
   - Лорд Кемптон! Я, признаться, не ожидал, что Вы когда-нибудь почтите мой дом своим присутствием.
   - Я не хотел остаться неблагодарным и всё-таки выполнил Вашу просьбу.
   - Не смотря на то, что я не часто обращался к Вам с просьбами, к сожалению, не могу припомнить, о чём идёт речь.
   - Речь идёт о шкатулке Мэри Гранд.
   - Вы нашли её? - дрожащий голос лорда выдал его сильное волнение.
   - Да, она у меня, - ответил гость.
   - Что Вы хотите за неё? Власти? Денег?
   Кемптон решил пойти ва-банк.
   - Шкатулка будете передана только тому, у кого есть ключ к расшифровке манускриптов. Вы готовы указать мне этого человека?
   - Этот человек я! - гордо ответил Лестер. - И всё же, что Вы хотите взамен?
   - Увидеть ключ. Я стар и бездетен, поэтому мне не нужны сокровища, путь к которым, думаю, зашифрован в рукописях. Я должен удостовериться, что не зря потратил столько времени на поиски шкатулки, и тайна может быть, наконец-то, раскрыта.
   - Вы не верите, что я, действительно, владею ключом? - с интересом спросил Лестер.
   Потом, немного помолчав, добавил:
   - Вы можете сейчас же получить за шкатулку названную Вами сумму, сколь велика бы она не была.
   - За долгие годы я слишком хорошо изучил Вас, чтобы верить Вам на слово. Покажите ключ.
   - Могу признаться в том же. И, поэтому хотел бы увидеть шкатулку.
   - Вы думаете, что, если бы у меня её не было, я пришёл бы к Вам?
   Лестер быстро прикинул и примирительно сказал:
   - Хорошо, сделаем так. Ваш и мой человек, одновременно, вносят шкатулку и ключ и оставляют нас наедине. Я смотрю на манускрипт из шкатулки, Вы на мою рукопись. После того, как мы удостоверимся в истинности наших заверений, Ваш слуга заберёт шкатулку и беспрепятственно унесёт её из моего дома. Вы же останетесь, чтобы договориться об условиях.
   Кемптон принял заверения благодетеля.
   - Он хорошо знает, что мы равные противники, и не станет рисковать шкатулкой. Главное для меня сейчас - убедиться в наличие ключа. Сегодня Лестер даст мне возможность беспрепятственно покинуть его дом, а вот завтра начнётся настоящая битва титанов, - размышлял Кемптон.
   Через несколько минут лорд Лестер объяснял слугам условия договора. Особо подчеркнув, что приказывает не чинить препятствий человеку Кемптона, покидающему дом со шкатулкой,
   Лестер не мог скрыть своего волнения, когда слуга Кемптона внёс вожделенную вещь, обёрнутую грубой тканью. Слуга Лестера, в свою очередь, бережно положил перед хозяином дома свёрнутую рукопись - ключ. Уильям быстро откинул ткань, обнажившую шкатулку, и приказал слуге оставаться за дверью. Слуги, одновременно, покинули комнату и стали дожидаться новых указаний своих хозяев.
   Без сомненья, это была та самая шкатулка, на поиски которой была потрачена большая часть его, лорда Лестера, жизни. Еле справляясь с сильным волнением, он тяжело задышал, а его лицо, от моментально прилившей к нему крови, стало пунцовым. Его хищные глаза горели неестественным огнём и производили жуткое впечатление.
   Гость прикоснулся к старинной рукописи - ключу в тот самый момент, когда услышал почти шипящий голос бывшего покровителя:
   - Откройте шкатулку!
   Немного поколебавшись, Кемптон резким движением открыл крышку. Шкатулка была пуста.
   Схватившись за сердце, Лестер как-то странно дёрнулся и стал медленно оседать. Его бессвязная речь и вмиг ослабшее тело подтолкнули визитёра к действию. Быстро положив рукопись в шкатулку, он громко крикнул:
   - Скорее сюда, лорду Лестеру плохо!
   Поджидавшие за дверью слуги, вбежали одновременно. Кемптон быстро отдал шкатулку сопровождавшему его слуге и, шепнул:
   - Быстро в карету! Меня не ждите.
   Затем приказал слуге Лестера:
   - Срочно пошлите за доктором!
   Гость понял, что бывшего благодетеля хватил удар, от которого тот вряд ли оправится, и начал развивать бурную деятельность. Он приказал поднять больного с пола и положить его на диван.
   Суетясь без меры, он всё время спрашивая о чём-то прибывшего доктора, не давая ему сосредоточиться на больном. Созданная Кемптоном суматоха позволила его слуге, выскользнуть из дома с бесценной ношей почти незамеченным.
   Парализованный Лестер ненавидящими глазами смотрел на Кемптона и не мог понять, кем был для него сейчас бывший протеже: Судьбой, Присяжным или Палачом.
   Похороны старейшего члена палаты пэров были пышными и торжественными, и присутствовавший на панихиде Кемптон, не переставал удивляться, с какими людьми водил дружбу его бывший покровитель.
  
   Северная столица встретила Лизу пронизывающим ветром и мокрым снегом. Нанятый ей на вокзале извозчик быстро доставил её в Дегтярный переулок. Прислуга была предупреждена о прибытии будущей хозяйки дома. Лизу встретили очень приветливо и проводили в гостевую комнату. Здесь было тепло и уютно - всё то, чего ей так не хватало на протяжении её длительного путешествия из Самары в столицу. Лиза грела о печку замёрзшие руки, когда бледнолицая горничная Наташа доложила:
   - Барышня, обед подан.
   - А Петя разве не будет со мной обедать? - поинтересовалась Лиза.
   - Мальчик болен и, после ухода доктора, всё ещё спит.
   - Можно мне взглянуть на него?
   - Конечно, барышня.
   Служанка провела её на второй этаж и тихо приоткрыла дверь детской. Мальчик, тяжело дыша, спал. Его курчавые, выгоревшие на солнце волосы, снова потемнели, а сам он, казалось, окреп и вытянулся. Лиза хотела закрыть дверь, когда мальчик повернулся к ней лицом, которое показалось ей удивительно знакомым. Она так и не смогла припомнить, где и при каких обстоятельствах могла его видеть. Сейчас ей показалось странным, что она всегда видела лишь спину крепкого мальчишки, слышала его голос, но никогда не видела его лица.
   - Барышня, пойдёмте. Обед остывает,- услышала она шёпот горничной.
   Лиза медленно отхлёбывала, ещё не успевший остыть, суп, пытаясь припомнить, кого напомнило ей лицо мальчика.
   Лиза сидела в огромном кресле, когда услышала, как в прихожую вошёл Андрей. Быстро сняв одежду, он бросился Лизе навстречу и нежно обнял её.
   - Ой, какой ты холодный!
   - Извини, нужно было сначала погреть руки о печку, но я не смог бы вытерпеть ни минуты, чтобы не обнять тебя.
   В его объятьях Лиза вновь почувствовала себя спокойной и защищённой от всех житейских невзгод. Вопрос Андрея не просто опустил, а больно уронил Лизу с небес на землю.
   - Ты уже видела Петеньку?
   Она была обижена до глубины души. Любимый забыл справиться о том, как она доехала и скучала ли по нему всё это время, как продвигаются поиски сына и улучшилось ли здоровье маменьки. Собрав волю в кулак, она решила не подавать вида, что сильно обижена, и не портить себе и ему долгожданную встречу.
   Наскоро перекусив, Андрей заглянул в комнату мальчика и, удостоверившись, что тот спит, переключил всё своё внимание на любимую.
   Потрескивающие в камине дрова, создавали романтическую обстановку. Лиза, нежно прижалась к Андрею, сказала:
   - Я получила известие от Николя. Маменька пошла на поправку и, думаю, к весне мы сможем обвенчаться.
   - Есть ли новости о сыне?
   - Пока никаких.
   Готовясь к отъезду в столицу, Лиза заранее оповестила людей, занимающихся поисками сына, чтобы предназначавшуюся ей корреспонденцию, они высылали на петербургский адрес графа Орлова.
   - Я, на всякий случай, оставила им твой адрес и велела присылать на него все отчёты.
   - На наш адрес, - поправил её Андрей.
   - Хорошо, на наш, - Лиза чмокнула его в щёку.
   От ощущения близости Андрея и исходившего от него тепла и спокойствия, Лизу, ещё не отошедшую от тяжёлой дороги, начало клонить в сон.
   - Барышня, Вам пакет, - горничная робко протянула ей поднос с письмом.
   - Уверена, что опять ничего существенного, - сказала она Андрею. - Прочитаю потом. Хочу вот так целыми днями сидеть и смотреть на тебя.
   - Андрей, ты уже пришёл? - услышала она знакомый детский голосок. Петя с компрессом на шее стоял на лестнице и во все глаза смотрел на гостью, посягнувшую на самое дорогое, что у него было.
   - Иди к нему, - нежно подтолкнула Андрея Лиза.- Он сейчас начнёт ревновать, и ничего хорошего из этого не получится.
   - Я поговорю с ним. Он смышлёный и всё поймёт.
   Лиза видела, как мальчик, подхваченный Андреем на руки, обхватил его ногами и, обвив шею Андрея руками, нежно прижался к его щеке.
   - Нам трудно будет делить Андрея, - с грустью подумала Лиза, - потому что мы оба любим его.
   У неё впервые появилось опасение за ребёнка, которого она намеревалась в скором времени иметь от любимого.
   - Сможет ли Андрей одинаково сильно любить своего и приёмного сына? Вдруг кто-то из детей будет обделён его любовью? - подумала она.
   Пытаясь отогнать от себя неприятные мысли, она взглянула на письмо, так и оставшееся лежать на столе. Она вскрыла конверт и начала читать.
   - Барыня, Елизавета Николаевна! - писал ей Козьма Шилов. - В одной из усадеб под Самарой я нашёл следы Вашего сына. Туда его привёз штабс-капитан Максимов, который оставил ребёнка на попечение няни. Мальцу было чуть больше двух лет, он совсем не говорил по-русски, поэтому в качестве толмача ему был нанят их сосед - студент, обучивший его русскому языку.
   После смерти няни, князь - хозяин усадьбы, отказался от мальчика, и тот был передан на воспитание в другую семью. Имя князя, в имении которого жил мальчик - Алексей Романович Разумов.
   Это имя было ей хорошо знакомо, и у неё не оставалось сомнений в том, что речь идёт о её сыне.
   Возвратившийся от мальчика Андрей, был поражён выражением лица любимой.
   - Лизок, что с тобой? Ты ревнуешь меня к Пете? Успокойся, я поговорил с ним, и он всё понял и согласился, что втроём нам будет лучше.
   - Я рада, - почти шёпотом и обречённо ответила она.
   Она замолчала на минуту, а потом, разрыдавшись, промолвила:
   - Я почти нашла сына и вновь потеряла его. Нанятому мной человеку удалось узнать фамилию владельца усадьбы, где всё это время жил мой сын, но мы опоздали. Мальчика усыновила новая семья, которая увезла его в неизвестном направлении.
   - Мы найдём его, дорогая, - попытался успокоить её Андрей. - Где находится это имение и кто его владелец?
   - Где-то под Самарой. Владелец усадьбы - князь Андрей Романович Разумов.
   Теперь в лице изменился Андрей.
   - Что с тобой? Ты его знаешь? Он служит здесь в столице? Как его можно найти? Я немедленно отправляюсь к нему!
   - Хорошо, хорошо. Завтра я обязательно узнаю, где его можно найти, - успокаивал её Андрей, всё ещё не веривший свершившемуся чуду.
   - Лиза, а как выглядел твой сын?
   - Маленький, худенький и болезненный со светлыми кудряшками.
   - Детские волосы со временем часто меняют свой цвет. У него есть какие - нибудь особые приметы?
   - Думаю, что нет. Обычный ребёнок. Нет, подожди. Ему было чуть больше года, когда он чуть не умер от ложного крупа. Маменька спасла Пита, сделав ему трахеотомию, поэтому у него на шее должен был остаться шрам. - Лиза вновь заплакала, отчётливо вспомнив, те ужасные дни.
   - Дорогая, успокойся и пойдём со мной, - он нежно обнял и повёл наверх в детскую.
   - Познакомься Петя, это Лиза.
   - Она будет моей мамой? - спросил мальчик, взглянув на Андрея. Тот кивнул.
   - Коль теперь у меня есть маменька, можно ты будешь моим папенькой?
   - Конечно, мой дорогой, - с умилением ответил Андрей и, обратившись к Лизе, спросил:
   - Петя тебе никого не напоминает?
   - Ты знаешь, его лицо, действительно, мне откуда-то знакомо.
   - Лиза, дорогая, ты только не волнуйся,- и, обратившись, к мальчику сказал:
   - Петя, сними платок.
   Лиза, не отрываясь, смотрела на шею мальчика. Теперь она вспомнила, на кого походил Петя. Лицо Жака, которое она пыталась вытравить из своей памяти, неотрывно смотрело на неё широко раскрытыми и ничего не понимающими глазами.
   - Князь Разумов, наш сосед по имению в Усолье. Это у него я забрал Петю.
  
   Уильям Кемптон достаточно легко получил рукопись - ключ из рук умирающего лорда Лестера. Из собственного опыта, он хорошо знал: всё, что доставалось ему без огромных усилий с его стороны, в последствие требовало не только пота, но и крови.
   Вот и сейчас, уже более трёх месяцев он бился над расшифровкой рукописи но, не смотря на все старания, ни на шаг не продвинулся в этом деле. Сам текст, который являлся ключом к разгадке тайны, оказалось, требовал множества дополнительных разъяснений и догадок.
   - Древние были умнее и хитрее нас, - со злой иронией констатировал Уильям, откладывая в сторону лупу.- Правильно говорят:
   - Лучше всех хранит тайну тот, кто ничего не знает.
   Становилось ясно, что каждому из хранителей доверялась лишь часть тайны, и тому, кто надеялся прочесть рукопись, необходимо был собрать воедино все её элементы.
   Текст- ключ гласил:
   - Тайна раскроется лишь тому, кто соберёт воедино манускрипты, покоящиеся под цветком лотоса, "живой изумруд" и найдёт то место на земле, где всё это соединится.
   Имея в своих руках манускрипт, покоящийся под лотосом, Кемптон приступил к разгадке тайны "живого" изумруда и, в конце концов, всё-таки смог понять, о чём идёт речь.
   Именно рисунок колье на обратной стороне, вначале казавшийся случайно попавшим в компанию тайных знаков, подтолкнул его к разгадке.
   Это произошло много лет назад. Бал, по случаю семейного торжества монаршего семейства, был в самом разгаре, когда он увидел красавицу Мэри Гранд. Сегодня она была особо хороша. Красоту её строгого, но элегантного платья подчёркивало изумительной красоты колье с крупным изумрудом, так подходившее к её, умевшим менять цвет, от сочно голубого до зелёного, глазам. Уильям хорошо запомнил и тот вечер, и это колье.
   Принимая красоту Мэри как должное, лорд не мог предположить, что она когда-то сможет заставить его сердце биться значительно быстрее. После смерти жены, родившей ему сына- первенца и вскоре забравшей его с собой, его сердце превратилось в кусок льда, который со временем заставил даже самых отчаянных дам высшего света оставить свои попытки обольстить молодого и неприступного вдовца. Теперь его любовью была его служба, которой он всецело и страстно отдавался.
   Он был уверен, что на свете не существует такой женщины, ради которой он мог бы забыть об этой главной своей любви, и вдруг... Его сердце, на которое он так надеялся и которому бесконечно доверял, подвело его. Страсть, родившаяся так внезапно, с непреодолимой силой понесла его в сторону леди Гранд.
   Сейчас он ясно представил и вновь пережил события того вечера. Вот он подходит к Мэри, целует ей руку и смотрит на большой изумруд на её груди. Камень как-то странно блеснув, испускает тонкий лучик, который насквозь пронзает его тело. В следующую секунду Уильям начинает испытывать смертельный холод, выгрызающий его нутро. Одновременно с этим, в голове утверждается мысль:
   - Высшие силы охраняют эту женщину. Оставь по отношению к ней дурные намерения, иначе ты умрёшь!
   Молодой офицер, пригласивший Мэри на танец, в прямом смысле слова спас Кемптона от гибели, позволив ему отдышаться и немного прийти в себя. Уильям никак не мог понять, что же в действительности произошло несколько секунд назад.
   - Было ли это наяву? - спрашивал он себя. - Может быть, усталость последних дней дала о себе знать таким странным образом, а все слова - предупреждения - это всего лишь плод моего воспалённого мозга?
   Он не спал уже третьи сутки, решая серьёзные проблемы, возникшие у его ведомства в северной Африке, и, если бы ни категорическое требование дворцового этикета присутствовать на подобных мероприятиях, вообще не появился бы на приёме. Не имея возможности покинуть бал раньше времени, Уильям стал пристально наблюдать за странным поведением камня, который то вспыхивал, пуская цветные лучики, то тускнел и резко менял свой цвет. Сейчас он вспомнил, как, тогда назвал этот камень живым.
   Кемптону начало казаться, что он напрасно взялся за это неблагодарное дело. Его здоровье становилось хуже день ото дня, и он почти утвердился в мысли, что к этому приложил руку его бывший благодетель.
   - Уходя в мир иной, Лестер сумел-таки отомстить мне и прихватил с собой частицу моего здоровья, и, как мне кажется, большую, - с прискорбием констатировал бывший протеже.
   Бессонные ночи и напряжённые думы о не желавшей открываться тайне сделали жизнь Кемптона невыносимой. Боли в сердце, сопровождаемые одышкой, и резкая боль в спине, с каждой минутой подрывали его без того не слишком крепкое здоровье.
   Сегодняшнее утро, которое он еле дождался после нескончаемой ночи, принесло с собой ощущение скорой и неотвратимой кончины, поэтому, тяжело поднявшись с постели и приведя себя в порядок, он сел за письменный стол и начал что-то торопливо писать.
  
   Николя бережно ухаживал за выздоравливающей супругой. Рана на ноге медленно затягивалась, и Мэри старалась делать робкие попытки подниматься и ходить. Доктор, посещавший её почти ежедневно, с интересом смотрел на все экзекуции, которым подвергала себя его подопечная. Она вкалывала в больную ногу тонкие с золотыми наконечниками иглы, делала странные разминания и пыталась массировать только что начавший заживать шрам. Мази, которые она приготавливала из растений, считавшихся ядовитыми, были ему не известны. Видя, как быстро идёт процесс заживления, доктор заявил:
   - Больная совсем не нуждается в моей помощи, - и отказался от гонорара.
   Авторитет их семейства на политической арене Великобритании значительно вырос после того, как Мэри оказала Дизраэли, ставшему три года назад премьер-министром, неоценимую помощь в получении огромного кредита. Ей пришлось потратить более полугода, пытаясь убедить Лайонела Ротшильда решиться на столь неординарный шаг. Покупка акций Суэцкого канала ни только теперь осыпанному славой Бенджамину Дизраэли, но и ей, Мэри де Виси, стоила нескольких лет жизни и заметно подорвала здоровье.
   Мэри сидела в кресле и плакала навзрыд. Николя, с испугом бросился к супруге:
   - Тебе хуже? Где болит? Какую микстуру подать?
   В ответ она протянула ему письмо.
   - Дорогая моя! - воскликнул быстро пробежавший по строкам супруг, - Господь услышал наши молитвы и помог нам.
   Следующие несколько дней Мэри не расставалась с письмом Лизы и, перечитывая его в сотый или даже тысячный раз, неизменно заливаясь при этом счастливыми слезами. Такое поведение было совершенно не типичным для сильной и властной Мэри Гранд, при любых обстоятельствах умевшей держать свои эмоции "в кулаке". Сейчас она была настоящей женщиной и любящей матерью, со всеми присущими им слабостями и чувствами.
   Было решено, что летом они обязательно отправятся в Россию, чтобы взглянуть на подросшего Пита и присутствовать на венчании дочери.
   Быстро выздоравливающая Мэри вернулась к делам, которыми во время её болезни занимался супруг. Просматривая финансовые отчёты, она была удовлетворена смекалкой и необыкновенным чутьём мужа - финансиста. Его интуиции, умению всестороннего и глубокого анализа складывающейся финансовой и политической ситуации можно было бы только позавидовать. Николя вовремя замечал шаткость акций некоторых компаний и быстро избавлялся от них, скупая при этом те, которые вскоре должны были значительно подняться в цене. Его разносторонние интересы уже вплотную коснулись нового и стремительно развивающегося континента. Мэри с радостью узнала, что после смерти Сьюзен дом в Фолкстонбич, с которым у неё были связаны самые тяжёлые воспоминания последних лет, был выгодно продан, а участок земли, с прилегавшим к нему кладбищем, на котором покоились близкие им люди, удалось оставить в их собственности. Удивил Мэри и тот факт, что их день ото дня стремительно растущее состояние, вскоре могло выдвинуло их семейство в первую десятку самых крупных состояний планеты. Однако, сейчас это открытие совсем не радовало её.
   - Большие деньги всегда тянут за собой большие проблемы, и на их решение моего ухудшившегося здоровья может уже не хватить, - отметила она для себя.
   - Я должна положить все свои усилия только на выполнение возложенной на меня миссии и передать рукописи следующему поколению.
  
   Николя бережно оберегал покой любимой супруги и старался не волновать её даже хорошими новостями. Впервые за многие годы он находился в большой растерянности, не зная как поступить. Присланный лордом Кемптоном пакет, мог стать тем, что смогло бы возродить или добить любимую. За этими раздумьями его и застала вошедшая в комнату Мэри.
   То, что они прочитали в письме, ошеломило их. Они не знали, как относиться к полученному сообщению: как к провокации или как к бесценному подарку.
   "Старый друг" писал:
   - Дорогая Мэри! Надеюсь, что уже скоро Господь призовёт меня к себе, дав, наконец, успокоение моему истерзанному болезнями телу, и мне придётся держать перед ним суровый ответ. Даже сейчас, я не жалею ни об одном прожитом дне своей грешной жизни и, только, те поступки, которые мне пришлось совершить в отношении Вас и Ваших близких, не дают мне покоя.
   Много лет назад, я получил предупреждение о том, что не имею права поступать по отношению к вам плохо, но не счёл нужным принять это к сведению. Вы, Мэри, - светлый человек, и я глубоко раскаиваюсь в причинённых Вам горестях.
   Осознав всю ничтожность своих устремлений, я принял решение, хоть частично, искупить свою вину перед Вами. Сегодня посыльный принесёт Вам похищенную по моему приказу шкатулку. На протяжении многих лет, стойко перенеся жесточайшие удары судьбы, Вы хранили её, видимо, зная о ней что-то большее, чем смог узнать о ней я.
   Мудрые люди, зная, что их часы отмеряют последние минуты перед смертью, стараются усмирить свою гордыню. Я же покидаю этот мир с удовлетворением и злорадством, зная, что отомстил лорду Лестеру, вернув Вам не только шкатулку с манускриптами, но ключ к их расшифровке. Имея всё это в своём распоряжении, я так и не смог проникнуть в их тайну. Видимо, высшие силы, не дают свои бесценные сокровища в руки таких людей, как я.
   Дерзайте, Мэри! Для меня же нить возможностей и желаний скоро прервётся навсегда. Возвращая Вам шкатулку, я вновь обрекаю Вас на тяжёлую и полную опасностей жизнь, но моя уверенность в том, что только Вы сможете добиться успеха, укрепляет меня в правильности этого поступка. Вы справитесь, потому что вся вселенная помогает Вам!
   В самом конце письма стояла размашистая подпись, которую Мэри не могла бы спутать ни с какой другой.
   В полдень на пороге дома де Виси появился слуга Кемптона, который передал бесценное сокровище в руки Мэри.
  
   Лето, которого с нетерпением ждал восьмилетний граф Пётр Андреевич Орлов, вот-вот должно было наступить. Сразу после Пасхи в день, называемый в народе Красной горкой, его родители обвенчались, и у Пети появилась настоящая семья.
   С этого дня он уже перестал быть круглым сиротой и был знаком со всеми родственниками со стороны отца, с дедушкой со стороны маменьки, и только бабушку Марию, о которой так много и интересно рассказывал Миша, в одночасье ставший его дядей, Пете так и не удалось увидеть. Мэри, как её все называли, не смогла приехать на венчание из-за вновь обострившейся болезни.
   С первых дней Лиза со всей своей нерастраченной материнской любовью и заботой кинулась ежесекундно опекать сына, чем вызывала недовольство свободолюбивого Петьки. Он рвался на Волгу, желая не только проверить на месте правдивость рассказов тамошних мужиков о таинственных местах Жигулей, но и в надежде, выйдя из под контроля маменьки, вновь обрести долгожданную свободу.
   Лизе тоже не терпелось посетить поместье и увидеть удивительную красоту Жигулей. Санк - Петербург, пленявший удивительной рукотворной красотой, удручал её своей ветреной и промозглой погодой.
   Открытая карета, запряжённая парой холёных лошадей, резво катилась по ухабистой лесной дороге. Завораживающая красота леса, недавно проснувшегося ото сна, наполняла душу супругов радостью. Мальчик, уставший от бесконечных дождей, жадно втягивал ноздрями неповторимый запах только что появившейся молодой поросли и предвкушал новые и интересные открытия.
   - Вы чувствуете, какой здесь особенный воздух? - восторженно спросила Лиза.
   - Он будто настоян на ландышах, - подтвердил Петя и ещё с большей жадностью втянул ноздрями весенний воздух.
   В имении всё было готово к приезду молодожёнов. Граф Алексей Орлов приказал освободить для них самые лучшие комнаты, одна из которых была, убрана в английском стиле. Лиза понимала, что, пытаясь угодить ей, отец надеялся наладить отношения с сыном, который всё ещё продолжал держаться с ним на почтительном расстоянии.
   Впервые за многие годы Лиза перестала бояться наступающего дня. Она радовалась каждому прожитому дню и чувствовала себя безгранично счастливым человеком, рядом с которым были её близкие и любимые люди.
   Однако, спокойной и счастливой жизни не суждено было продолжаться бесконечно долго. Появившийся в имении Мишенька, сумел в одночасье перевернуть сложившуюся жизнь молодожёнов с ног на голову.
   С этого дня, охваченные идеей найти клад Степана Разина и бросить его к ногам любимой жены и сестры, Андрей и Миша стали целыми днями пропадать на склонах Жигулёвских гор. Они методично исследовали древние пещеры и "гиблые" места Жигулей. При этом неугомонный Петя неотступно следовал за ними. Лиза не запрещала сыну участвовать во всех этих вылазках, потому что замечала, как столичная бледность медленно пропадает с лица ребёнка, уступая место здоровому румянцу.
   В первое время она не знала, как ей реагировать на подобное поведение мужчин. С одной стороны, их поведение, глубоко обижало её. Ей хотелось больше времени проводить с любимым мужем и сыном, а не сидеть целые дни в одиночестве, ожидая их возвращения. С другой стороны, слушая их вдохновенные рассказы и глядя на их блестящие глаза, она понимала, что, ей либо придётся смириться с их вылазками и просиживать целыми днями одной, либо самой начать принимать в них участие.
   Вечерами за ужином, начинались рассказы о том, что интересного удалось увидеть и узнать за день. Лиза не заметила, как стала проявлять ко всему этому не меньший, чем её мужчины интерес.
   Вчера Петя неожиданно рассказал о том, как прошлым летом, обидевшись на своих взрослых друзей, он предпринял попытку самостоятельно отыскать клад Стеньки Разина, а нашёл вход в странный колодец.
   - Когда я спустился по трухлявым брёвнам и попал на дно, оказалось, что это большая, как наш амбар, ступенька лестницы. Дальше был виден ещё один колодец, который снова заканчивался большой ступенькой, - с интересом рассказывал мальчик. - Спуститься ещё ниже я побоялся.
   Потом, как бы оправдывая свою трусость, он добавил:
   - Я же один был, без верёвки, вот и стал вверх подниматься.
   Уезжая в Самару, Андрей настоятельно просил Мишу и сына ничего не предпринимать в его отсутствие. От внимательных глаз Лизы не укрылось то, что ему самому тоже не терпится скорее обследовать это странное место.
   В своё время Николя, принявший участие в свадебной церемонии, порекомендовал молодожёнам купить акции транспортных компаний перевозивших грузы по Волге.
   - Это вложение денег сможет принести вам хорошую прибыль, - наставлял он неопытных предпринимателей. - Пока Россия отстаёт в развитии от крупных промышленных держав, но пройдёт двадцать - тридцать лет и Россия выйдет в лидеры. Вкладывать в неё деньги станет очень прибыльно, а все её акции резко вырастут в цене.
   Сами супруги де Виси преподнесли в подарок молодым акции немецкого "Сименса", с которым тесно сотрудничало российское правительство. Именно поэтому Андрею предстояло на несколько дней поехать в Самару и решить накопившиеся там финансовые дела.
   Ещё накануне отъезда он попросил Лизу, перед которой чувствовал свою вину за то, что уделяет ей слишком мало времени, проводить его до пристани.
   Дорога была не близкой и гарантировала им, что всё это время они будут только вдвоём, и им никто не сможет мешать.
   Небольшой пароходик, чинно стоявший у маленькой пристани, как бы показывая свою важность, натружено гудел и выбрасывал из трубы клубы дыма.
   - Я буду сильно скучать по тебе, - нежно целуя жену, сказал Андрей.
   - Возвращайся скорее. Мне плохо без тебя. Даже не знаю, как я смогу прожить эти три долгих дня.
   Говоря эти слова, Лиза ни сколько не лукавила, потому что уже не представляла себе жизни без Андрея.
   - Потерпи чуть-чуть, моя дорогая. - Утешал её Андрей.- Думаю, с таким окружением, как Петя и Миша, ты не успеешь сильно соскучиться. Сейчас вернёшься домой, а они опять что-нибудь учудили.
   Сейчас ни она, ни Андрей не знали, насколько пророческими окажутся его слова.
  
   Лиза, давно красившая по совету маменьки волосы иранской хной, чуть было не лишилась чувств, увидев поседевшего Мишу, а доктор, начавший опасаться за состояние молодой хозяйки, в лице которой сейчас не было ни кровинки, продолжал сбивчиво рассказывать о происшедшем:
   - Ваш сынишка привёл князя Муратова в полном бесчувствии. Он был ужасающе бледен, ничего не понимал и не помнил, его волосы были седы, как у древнего старца, а глаза безумны. Осмотрев его, я обнаружил на его теле многочисленные укусы каких -то кровососущих тварей.
   Он уснул только после того, как я дал ему лошадиную дозу успокоительных отваров и снотворного. Час назад князь пришёл в себя, стал кое-что вспоминать, но до сих пор абсолютно не помнит, где он был и что делал нынешним утром. Я опасаюсь за его рассудок. Когда прислуга доложила, что Вы вернулись, я немедленно послал за Вами.
  
   Петя стоял перед Андреем, виновато потупив взор.
   - Мы договаривались, что у нас не будет друг от друга секретов, и, что мы всегда будем держать данное друг другу слово? - строго спросил Андрей.
   - Папенька, Мише не терпелось взглянуть на лаз, и мы пошли туда только посмотреть. Вначале всё было хорошо. Миша с фонарём спустился вниз и дошёл до второй ступени, которую я видел прошлый раз. Он сказал, чтобы я ждал его наверху и начал спускаться ещё дальше. Я долго ждал его возвращения, а потом начал звать его, но он не откликался. Был уже полдень, когда ко мне подошёл странник и сказал, чтобы я вёл Мишу домой.
   - Какой странник?
   - Слепой дедушка. Он показал мне на опушку, где сидел Миша. Я точно знаю, что Миша не вылезал из колодца.
   Я спросил дедушку:
   - Как это Миша очутился на поляне? А он взял и пропал.
   Петя взглянул сначала на Андрея, а потом на Лизу, но не смог понять их реакции на сказанное, и продолжил:
   - Миша был какой-то вялый. Прямо, как не живой. Я его спрашивал, но он всё время молчал. Мне пришлось взять его за руку и привести домой. На крыльце с его головы упал картуз, прислуга начала креститься и охать, а потом послали за доктором
   Супруги сидели в замешательстве, думая, каждый о своём. Андрей твёрдо решил, что завтра же отправится в Самарский губернский архив, где попытается найти какие-нибудь данные об этом странном подземном сооружении, а Лизу сильно заинтересовал слепой старик, появившийся неизвестно откуда. Ей вспомнился ещё один слепой странник, разговор которого она до сих пор не могла понять.
   - Данных о странном сооружении в архиве не оказалось, но, я нашёл несколько интересных заметок об этом странном и загадочном месте, - начал рассказывать Андрей. - Издревле считалось, что на том месте, где Петя нашёл лаз, категорически запрещалось рубить деревья. Те же, кто нарушал запрет, как правило, лишались рассудка и погибали. Был описан случай, когда дети посягнувшего на деревья и потерявшего разум мужика, на месте порубок посадили новые деревья. Проклятье с семьи было снято, но разум к отцу семейства так и не вернулся. Какая-то неведомая сила строго охраняет тайну этого удивительного места.
   Андрей рассказал и о докладной записке офицера жандармского управления от 16 октября 1834 года, на которую наткнулся там же. Он даже переписал её, чтобы не упустить подробности.
   - В период с 20 по 22 сентября сего года из-за отказа родственников покойной графини Ростопчиной во вскрытии её могилы, вблизи их усадьбы произошли массовые выступления крестьян. Крепостные князей Орловых, Разумовых и самих Ростопчиных требовали откопать гроб покойной графини, для вбивания в её пятки осиновых кольев.
   Со слов местных мужиков, усопшая с топором в руках является в берёзовой роще и гонит путников на священное место, где заставляет их рубить лес. То же самое показал околоточный из Самары Сидор Петров, часто навещавший в этих местах родственников, и, путь которого, пролегал через эту берёзовую рощу.
   Вызванные мною для усмирения взбунтовавшихся мужиков солдаты, отказались повиноваться приказу, уверяя, что покойница, действительно, была колдуньей и даже после смерти продолжает творить свои тёмные дела.
   Дабы не довести недовольство до бунта, мною было отдано распоряжение, в присутствии местного батюшки вскрыть могилу и достать гроб с усопшей. При вскрытии в гробу была обнаружена графиня Ростопчина, которая будучи захороненной в феврале месяце, на момент вскрытия гроба была не тленна и выглядела так, будто лежала там живая.
   Нашлось несколько отчаянных мужиков, которые решились забить ей в пятки осиновые колья, после чего в роще не было отмечено ни единого случая появления призрака усопшей графини.
   Прошу Вас, ваше Высокоблагородие, во избежание новых бунтов, принять меры для борьбы с дьявольской силой. Капитан жандармерии Кутахов.
   Лиза, Андрей и, даже Петя бойко обсуждали найденные в архиве документы.
   - Злая сила, видимо, не зря заставляет людей нарушать запрет. Здесь, как и повсюду идёт борьба добра и зла, - рассуждал Андрей. - Если там скрыты сокровища Степана Разина, за которые было пролито много крови и которые охраняет тёмная сила, то она, наоборот, должна уводить оттуда путников. Не понятно, почему это место издавна считается священным. Надо будет осторожно его обследовать.
   - Ты хочешь повторить судьбу Мишеньки? - с испугом спросила Лиза.
   - Маменька, я дошёл до самого края ступени, рассмотрел следующую, и со мной ничего не случилось, - стал уговаривать её Петя.
   Лиза с ужасом представила, что было бы, если Петя погиб ещё в прошлом году, так и не сумев выбраться из подземелья. Чувствуя, что её мужчины не отступятся от своей идеи, она заявила:
   - Я буду неотступно следовать за вами и тоже спущусь в этот колодец.
   Радостный Петька захлопал в ладоши и закричал:
   - Я же говорил, что наша маменька очень смелая!
   Озадаченный Андрей возразил:
   - Это не женское дело. Там может быть очень опасно.
   - Либо мы занимаемся этим вместе, либо никто из вас даже близко не подходит к лазу, - с вызовом сказала Лиза и добавила:
   - Сию же минуту дайте мне слово!
  
   Уезжая в столицу, Лиза не знала радоваться ей или огорчаться. С одной стороны она была рада, что на некоторое время в её душе наступит относительное спокойствие. Ей не надо будет волноваться за мужа и сына, ежедневно подвергающих себя опасности при исследовании "гиблых" мест и пещер. С другой, ей казалось непростительной ошибкой продержать Петю остаток лета в дождливом Санкт - Петербурге.
   Всё началось из-за странного послания, три дня назад полученного из столицы.
   - Уважаемый граф ! - было написано красивым и витиеватым почерком неизвестного чиновника. -Вам надлежит явиться на аудиенцию в министерство внутренних дел не позднее 5 августа сего года. Речь идёт о деле государственной важности и не требует отлагательства.
   Внизу стояла размашистая подпись важного чиновника из канцелярии Его Императорского Величества.
   Через три дня всё семейство Орловых ехало вагоном первого класса в столицу, не предполагая, как круто с этого дня изменится их жизнь.
  
   - Граф Орлов, - торжественно доложил адъютант, после чего жестом пригласил Андрея войти.
   Это был кабинет очень важного сановника. Он важно восседал за огромным столом, наклонившись к листу бумаги, и делал какие-то записи.
   - Присядьте, граф, - сказал он, не поднимая головы. Его голос показался Андрею знакомым.
   - Давненько мы с Вами не виделись. Как сын, супруга? Надеюсь, они в добром здравии?- Важный чиновник, наконец-то, поднял голову, и Андрей увидел его лицо. Не было ни каких сомнений. Им был их сосед по волжскому имению князь Разумов.
   Андрей почувствовал, как внутри по всему его телу, пробежал неприятный холодок, но смог ответить ровным, без волнения голосом.
   - Благодарю Вас, Ваше Высокопревосходительство. Все, слава Богу, пребывают в добром здравии.
   - Граф, Вы, видимо, удивлены моим приглашением?
   - Признаться, да.
   - Я мог бы переговорить с Вами ещё в имении, так сказать по-соседски, однако, вынужден был лишить Ваше семейство летнего отдыха и пригласить Вас сюда. Речь пойдёт о деле большой государственной важности.
   Его Высочество Император намерен отойти от некоторых принципов во внутренней и внешней политике России, заложенных его величественным родителем, и отныне, наряду с Балканами и выходом к Средиземноморью, нас серьёзно начинает интересовать Китай.
   Через несколько месяцев туда должна будет отправиться наша дипломатическая миссия. Она уже подготовлена и профинансирована, подобраны люди, неплохо владеющие китайским языком, но этого, как Вы понимаете, не достаточно. Специфика страны может достаточно серьёзно влиять на наши дипломатические и иные отношения, поэтому в её составе необходим человек, хорошо разбирающийся в их психологии и образе мыслей. Вы понимаете, о чём я.
   Андрей молча кивнул.
   - Вы, насколько мне известно, давно и серьёзно увлекаетесь восточной философией и прекрасно знаете китайскую культуру. Такой человек, как Вы, граф, может стать тем ключом, который приоткроет сразу несколько нужных нам дверей.
   Немного помолчав, князь добавил:
   - Кстати, у Высочайшего руководства нет возражений, чтобы Ваша супруга, интересующаяся восточной медициной, отправилась вместе с Вами в качестве доктора.
   Первая мысль, которая пришла сейчас в голову Андрея, была мыслью о сыне.
   - Может быть, Разумов, наводивший об их семействе справки, всё-таки узнал, что Петя далеко не ущербный ребёнок, и надеется в их отсутствие переправить его в свою секретную школу?
   Но, немного поразмыслив, возразил себе:
   - Отправлять нас на Восток, чтобы забрать сына? Нет, это слишком сложный ход.
   Разумов продолжал:
   - Я твёрдо уверен, что, если человека заставить что-то делать против его воли, результат, как правило, будет отрицательным, поэтому, без большой надобности, не принуждаю людей. Они сами должны прийти к мысли и желанию помочь своей Родине. Именно поэтому я не требую от Вас сиюминутного ответа. Посоветуйтесь с супругой, всё обдумайте и взвесьте. Правда, не забывайте при этом о нуждах Родины и своём долге, как гражданина и россиянина.
   - Хотелось бы, хотя бы в общих чертах узнать, в чём будет состоять моя миссия? - задал вопрос до этой минуты молчавший и только слушавший монолог князя Андрей.
   - После Вашего положительного ответа, Вы незамедлительно будете посвящены во все детали Вашей миссии.
   Андрей уже покидал кабинет, когда услышал:
   - Я вижу, Вас очень волнует судьба сына? Мальчик достаточно окреп и, думаю, сможет осилить достаточно длинный путь.
   Граф Орлов ещё раз поклонился и молча покинул роскошные апартаменты.
  
   Лиза, наконец-то, поняла, почему её с первого дня их знакомства так привлекал Андрей. Они были мужем и женой вот уже больше года, а она ежедневно открывала в нём всё новые и новые качества и таланты, которые делали его ещё более интересным и желанным.
   Вот и сегодня любимый несказанно удивил её. Оказалось, что ещё, будучи юношей, Андрей, увлекшийся восточной философией, выучил китайский язык и всё это время продолжал его совершенствовать. Университетская библиотека с немногочисленными книгами на китайском языке стала на протяжении последних пяти лет его родным домом, а тот факт, что при университете служил, непонятно откуда взявшийся в северной столице китаец, было для студента первогодка огромной удачей.
   После знакомства с Лизой, Андрей не забросил своего увлечения, хотя и стал отдавать ему значительно меньше времени.
   Долгое обсуждение закончилось решением принять неожиданное предложение князя. Лиза видела, что Андрею не хочется упускать случай посетить страну, о которой он мечтал, будучи ещё безусым юношей. Она отчётливо понимала, что те знания в области восточной медицины, которые она черпала из записей маменьки, не достаточны, и упустить возможность пополнить их из первых рук, было бы не благоразумно. То, что касалось судьбы Пети, волновало их не меньше.
   - Князь понял, что Петя вполне здоров и физически и умственно, и, возможно, строит планы относительно будущего нашего сына, - высказал предположение Андрей. - Такую языковую подготовку и вхождение в быт страны, которую, живя в Китае, получит Петя, не даст ни одна разведывательная школа. Разумов очень умён и расчётлив.
   - Ещё не известно, сколько времени нам придётся пробыть в этой стране, - возразила Лиза,- и сколько ещё воды утечёт. Главное, что сын будет рядом, а остальное будет зависеть только от нас.
   - Лиза, я думаю, что прежде, чем мы согласимся отправиться на край света, тебе нужно съездить и повидать маменьку, - будто прочитав её мысли, сказал Андрей.
  
   Долгожданная встреча
   Лиза не уставала удивляться переменам, произошедшим в Европе. Многокилометровые железные дороги опутали всю Европу, а комфортабельные пульмановские вагоны делали путешествие не только лёгким, но и приятным. Города, проплывающие за окном, поражали своими освещёнными газовыми фонарями улицами и большим количеством праздно шатающегося по ним люда.
   - Безграмотная нищая Россия! Сколько же десятилетий должно будет пройти, прежде, чем ты дотянешься до этих высот цивилизации? - со скорбью и сожалением подумала она. - Да и как могло быть иначе? Прошло всего два года, как в России было отменено крепостное право, а Лондон уже пустил первую ветку метрополитена.
   Мэри с большим волнением встречала прибывающий из Амстердама корабль, на борту которого была Лиза. Глядя на толпу встречающих, ей вспомнился Париж и её первая встреча с Николя.
   - Возможно и эта встреча, станет счастливой для меня и моей дочери, - с надеждой думала она.
   Лиза одной из первых спустилась по крутому трапу и сразу же попала в объятья Мэри.
   - Родная моя, - тихо шептала она. - Я думала, что уже не дождусь тебя.
   Всю дорогу до дома Лиза рассказывала Мэри и Николя о проделках Пита и успехах Андрея. Затем она достала из сумочки фотографию сына и протянула её матери.
   - Какой он большой и красивый, - с умилением сказала Мэри.
   - Ему пошёл десятый год, однако, в своём развитии он сильно опережает сверстников.
   - А как у них складываются отношения с Андреем? Они всё так же неразлучны?
   - Мы называем Пита "папенькиным хвостом". Он не только пытается во всём подражать Андрею, но и повсюду неотступно следует за ним.
   - Маменька, а как твоё здоровье?
   - Думаю, что всё самое страшное уже позади, - ответила Мэри.
   Карета остановилась и, выбежавший навстречу слуга, быстро откинул ступени, распахнул дверь и подал сначала гостье, а потом госпоже, руку.
  
   В доме, казалось, совсем ничего не изменилось. Даже в детской всё ещё стояла кроватка Пита, а на прикроватном столике всё так же лежали его детские вещи.
   Стройная девушка - служанка пригласила Лизу в гостиную, где всё было готово к обеду. Было видно, что девушка хочет о чём-то её спросить, но никак не может решиться.
   - Моник, неужели это ты?
   - Да, мэм, это я.
   Лиза нежно обняла её и с чувством поцеловала в щёку.
   - Моник, в гостиной на столике лежит фотография Пита. Ты можешь её посмотреть.
   Гостья не успела оглянуться, как Моник уже, минуя сразу по две ступени, бегом спускалась по лестнице.
  
   Лиза, как в детстве, сидела на диване, поджав под себя ноги и уткнувшись головой в грудь матери, а та, гладя её роскошные волосы, что-то, нежно нашёптывая ей на ухо. В такие минуты они обе светились счастьем, и Николя старался ни чем не нарушать этой идиллии.
   Лицо Мэри стало серьёзным и сосредоточенным, когда Лиза рассказала о сделанном Андрею предложении.
   - Доченька, возможно, узнав всю правду о моей второй, скрытой от всех жизни, ты перестанешь меня уважать, но я должна это сделать.
   Когда был похищен Пит, а потом стало ясно, что к этому приложил руку князь Разумов, я не решилась обременять вас лишними проблемами, и не стала посвящать вас в то, что предшествовало его похищению. Теперь, чтобы хоть как-то обезопасить вас от этого коварного человека и его ведомства, я должна рассказать тебе всё.
   Вот уже третий час Лиза, не перебивая, слушала рассказ маменьки. Мэри рассказывала о Кемптоне и Лестере, о наследнике персидского шаха и чудесной встречи с преданным Радживом, о своей подруге Флоренс и её неоценимой помощи в Саксонии, о Дизраэли и подготовке покупки Суэцкого канала, в которой ей пришлось принимать деятельное участие, о Разумове и интересах России и ещё об очень многих событиях, непосредственной участницей которых довелось ей быть .
   - Какая сильная женщина! - с восхищением думала о матери Лиза. - Видя её всегда весёлой и уравновешенной, я не могла предполагать о сотой доле тех горестей и невзгод, которые выпали на долю этой хрупкой красавицы. Её горестей и страданий могло бы с лихвой хватить, по меньшей мере, на десять жизней.
   - Разумов не оставит вас. Лишившись помощи в моём лице, он будет принуждать продолжить начатое дело Вас, - с горечью отметила Мэри. - Лизочка, посоветуйся с Андреем. Может быть вам стоит покинуть Россию?
   Лиза вдруг вспомнила о той священной миссии, которая до сих пор лежит на плечах её матери и которую та выполнит, во что бы то ни стало, и ей стало страшно.
   - Маменька, родная. Ты же понимаешь, что я попала в Россию не случайно. Одной тебе будет не справиться с поисками схронов, потому что я - одно из звеньев в разгадке тайны.
   Самообладанию Мэри можно было только позавидовать. Её погрустневшее лицо не выразило и тысячной доли тех мук, которые буйствовали внутри её.
   - Я сделаю всё, что в моих силах и даже сверх того, чтобы облегчить жизнь моим близким, - поклялась себе дочь.
  
   Покидавшую Лондон Лизу обуревали противоречивые чувства. Её, истосковавшееся по мужу и сыну сердце, радовалось и жаждало встречи с ними, а остававшаяся с маменькой душа, заставляла дочь страдать.
   Мэри улыбалась дочери и махала ей, зажатым в руке кружевным платочком, и только Николя, видя её печальные глаза, догадывался, что творилось сейчас в истерзанной душе любимой.
   В этот момент ни мать, ни дочь не знали о том, что ещё одна пара глаз неотрывно следит за ними. С кончиной лорда Лестера люди Союза лишь на время упустили из виду предполагаемых хранителей шкатулки, и теперь вновь отслеживали каждый их шаг.
   Не знали они и того, что пройдёт ещё несколько лет, прежде чем им удастся до конца раскрыть тайну манускрипта, а встреча с маменькой в заснеженных Жигулях будет последней в их земной жизни.
   Всё это будет потом, а сейчас, покидающая Великобританию Лиза, считала, что на свете нет ничего более страшного, чем расставание с близкими и любимыми людьми.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"