Аннотация: Он страстно сорвал с нее шинель, ремень с бляхой, портки с лампасами и кирзовый сапог... его еще долго преследовал запах ее портянок. (с)
Ремень с шелестом сложился в руках у Каруна, недвусмысленно намекая на то чем бы мы занялись в самое ближейшее время. -- Я тебя просил не выходить из комнаты? - громко спросил он, а его серебристые брови сошлись на переносице. Я кивнула, судорожно ища выход из сложившейся ситуации, только вот мучившая после сна головная боль никак не давала сосредоточиться, усиливаясь с каждой секундой. -- Так какого... ты поперлась на улицу?! - он сел на кровать и потянулся ко мне. От испуга я даже забыла о словах оправдания, сжавшись в комочек. Руки у него оказались неожиданно ледяными, будто гнев, душивший его, не разгонял кровь, а напротив заставлял стыть. Резким движением он подтянул меня к себе, встряхивая, словно нашкодившего котенка. На лицо упала густая челка, скрыв плещущийся в глазах страх, но не избавив вовсе от разгневанного мужчины. -- Карун, - просипела я, - ну прости... Если бы я раньше знала, что нужно только попросить прощения...
Он легко усадил меня рядом с собой, уперевшись локтями в колени и уронил голову в раскрытые ладони. Длинная грива волос тут же хлынула вниз, блестящим пологом скрывая выражение лица алхимика. А я не знала, что мне нужно сказать, чтобы как-то сгладить сложившуюся ситуацию.
И, черт возьми! Я чувствовала себя виноватой.
-- Ну, я же не знала, что он там будет...а у меня голова раскалывалась... дай думаю, свежим воздухом подышу... -- Что? - недоуменно спросил Карун, поднимая голову. Глаза у него были воспаленные, уставшие, будто он совсем не отдыхал.
-- Голова говорю, болит, - растерянно подтвердила я, касаясь кончиками пальцев виска. Его широкая ладонь неожиданно накрыла мой лоб, а прикосновение заставило гадюку боль слегка притихнуть. -- У тебя магическое истощение, - полувопросительно сказал он. -- Какое на хер истощение, во мне нет ни капли магии! - взорвалась я, стряхивая его руку и вскакивая. -- Я не знаю, - сквозь зубы процедил Карун, хмуро глядя на меня исподлобья, - но могу предположить, что Феникс сейчас слегка не в форме, - и задумчиво продолжил, - а это наводит на определенные размышления...
Следующие полчаса пролетели перед глазами, время свернулось в тугую петлю, размазалось на отдельные яркие кадры. Карун нещадно гонят меня по всему корпусу, заставляя собирать какие-то вещи. Здесь одеяла, там котелок и нож, а там у Тиша забери порошки, залезь на чердак, там должно быть еще одно седло для Дикого. Под конец я так закружилась, что напрочь забыла о боли, и если бы кто-нибудь в данный момент задал мне самый простой вопрос - то смело мог получить по шее. Уж не знаю, что переклинило в просветленном мозгу нашего великого и ужасного, но отбывали мы ночью, в жуткой спешке. Несмотря на мои страстные уверения в безумной любви к сумасшедшим скачкам (смотреть, конечно, дома по телеку!), я, под страхом быть выпоротой, отказалась ехать самостоятельно. Эта ночь, как оказалось потом, еще не раз будет мне сниться по ночам. Нет, наверное, это было бы невероятным приключением, если б не ежеминутная опасность в виде хлестких ветвей и постоянно шипящего на меня алхимика. А я честно старалась не сильно сжимать руки на его талии и сдерживать испуганный визиг. К счастью, к обоюдному счастью, вскоре мы выехали на вполне сносную дорогу, да и светать начало. А уж когда очертания окрестностей четко обрисовали робкие лучи солнца Карун торжественно ссадил меня с его транспортного средства прямо посреди дороге и заявил: -- Если хочешь жить, учась ездить верхом сама! Хватит с меня твоих вокальных экзерсисов! - и с этими словами отбыл куда-то в рассветную дымку. -- Почему мне по жизни попадаются одни засранцы? - прочувственно спросила я у наматывающего вокруг меня круги Дикого, - бога ради не мельтеши!
Мне удалось поймать его за повод, чем я привлекла его внимание. Дикий что-то курлыкнул и ткнулся в шею мокрым носом. Я не без суеверного трепета посмотрела в его желтые глаза. -- Послушай, - "ох, как же глупо я выгляжу!" - давай жить дружно! Я тебя не буду пинать каблуками по бокам и бестолково дергать повод, все равно этого не умею, а ты...ты послушно следуешь за симпатичной кошечкой того белобрысого двуногого. Идет? Естественно он ничего не ответил, просто не умел, но смешно склоненная на бок косматая башка давала надежду на наше плодотворное сотрудничество.
Оказавшись в седле, я долго соображала, как мне не нарушая собственного обещания, стронуть с места, эту мощную махину. Как, оказалось, спустя минуту, зверь всего лишь давал мне время освоиться, а потом взял с места довольно приличный старт. Покачнувшись назад, я покрепче вцепилась в седло, в одной руке на всякий случай сжала повод, и пониже пригнулась к пушистой шее, которая первое время мелко подрагивала, как мне показалось, зверь смеялся над своей удачной шуткой. Минут так через двадцать, когда я успела приноровиться к размашистому бегу Дикого (все же это не лошадь!), увидела своего мучителя. Поравнявшись с его рекстором, я послала мужчине ослепительную улыбку, мимоходом отметила его задумчивое лицо. Жутко хотелось съязвить на тему "Как он обломался", но я честно подавила в себе столь неблагородный порыв, выдавив из себя: -- Доволен? -- Не так чтобы очень, - скривившись, ответил он, - я надеялся, что больше тебя не увижу. -- Зато честно, - пробормотала себе под нос. А потом он заставил свою очаровательную кошечку перейти на более быстрый темп, видимо боялся, что я заболтаю его до смерти, или найду интересную для меня тему разговора, которая придется не по вкусу ему самому. Что не говори, а любовь у нас взаимная!
Остановились мы на привал только тогда, когда я уже решала объявить капитуляцию и на коленях умолять злобного норда прекратить пытку седлом. Едва мои ноги коснулись твердой поверхности, я не удержалась, шлепнувшись там, где стояла. Все тело затекло, поясница ощущалась цельным куском бетона, про ноги вообще молчу.
-- И чего так гнать нужно было? - простонала я, глядя, как Карун бодро расседлывает рекстора. -- Нужно! - не отрываясь от своего занятия, заявил противный алхимик, - ты бы тоже дала своему скакуну отдохнуть. Сил огрызаться не было, я неловко поднялась. Дикий подошел сам и покорно дал себя помучить, потому что расстегнуть затянутую подпругу дрожащими от напряжения пальцами не так уж легко. Но вот седло лежало на траве, довольный Дикий ускакал в лес, а я бессмысленно рассматриваю плывущие облака, сидя на влажной от пота попоне. Карун суетился вокруг собранного костра, сооружая конструкцию под котелок, а мне лень было даже пошевелиться. -- Устала? - лениво поинтересовался он, наверное, из вежливости. -- Упырь, ты, - вяло откликнулась я, не сводя взгляда с облачка, которое заслонило тусклое осеннее солнце. -- Бывает, - философски отозвался он, нисколько не обидевшись на мои слова. -- Слушай, а чем норды отличаются от людей? - как бы между делом спросила я. -- Живут дольше, болеют реже... -- Имеют скверный характер, - подхватила я. -- Не без того. А зачем тебе? - настороженно. -- Интересно. -- Здесь на Деми-Фо мировой питомник, много кого можно увидеть... -- А... -- Если знать где смотреть! - ухмыляясь, остудил меня Карун. -- Так что там с вами не так? - вернула я его к поднятой теме. -- Все с нами в порядке. А отличиями в физиологическом плане тоже интересуешься? - он нахально прищурился, видимо думал смутить. -- Интересуюсь! Только не вижу я этих гм...отличий, - меня все эта ситуация страшно веселила, очень хотелось отыграться за пережитый этой ночью шок. -- Магия у нас другая, способности врожденные у каждого свои, больше конечно воинов. Еще лекари, провидцы, мастера иллюзий, обмана, много всего.
Хорошо он рассказывает, интересно, а главное все понятно. -- А женщины? -- В смысле? -- Ну женщины, они, чем занимаются? -- А кто чем хочет, больная тема, знаешь ли, - туманно объяснил он. Это ничего я терпеливая, спрошу у Оли при случае, а то братца-то не особо растормошишь, вон, как подозрительно смотрит, того и гляди подлянку, какую подкинет. И я еще раз напомнила себе, что я терпеливая. Стянув с ног сапоги, я с удовольствием придвинулась к весело потрескивающему костру. Все-таки уже очень холодно, а ветер, если стоять на открытом пространстве, пробирает до самых костей. -- А зимы здесь холодные? Карун отчего-то задумался, будто я собиралась под невинным предлогом выпытать военную тайну. -- У гор да, ближе к реке не очень, но снега бывает много, поэтому люди неохотно заселяют отдаленные от городов места, поэтому до самого Фрихта мы не встретим ни одной деревеньки, - ответил он, помешивая что-то аппетитно булькающее. Я даже умилилась, насколько по-домашнему выглядел готовящий еду мужчина. -- Странные здесь люди. -- Точно, - поддакнул он, будто удивился моему высказыванию. -- У нас все по-другому, люди стараются отвоевать у природы все что приглянется: леса, реки, даже пустыни, - "укол ностальгии что ли?". -- А что у вас еще не так? - с любопытством подхватил алхимик. Сейчас он сидел на корточках у костра и сосредоточенно заплетал волосы в косу, но пряди то и дело норовили выскользнуть из-под пальцев. -- Помочь? - не выдержала я, когда он в очередной раз выпустил плетение. Наверное, если бы они так не досаждали ему, никогда бы не подпустил меня к своей царственной особе.
-- У нас много чего не так, - начала я, собирая тяжелые пряди в руки, - магии нет, как впрочем, и других видов, только люди. Прогресс и технология правит миром, люди играют в политику, ведут вялотекущие войны, ничего чтобы радовало.
Коса получалась тугой, красивой, а главное длинной. Прежде чем завязать ее протянутым мне шнурком, полюбовалась на дело рук своих, пару раз вздохнув с явной завистью. -- Действительно по-другому, - резюмировал Карун, вопрос он видимо задал из вежливости, или чтобы отвлечь меня от его народа. Ну да я не в обиде. -- Слушай, а чего ты так спешно покинули школу? Времени еще... - я задрала рукав, всматриваясь в черные прожилки на фоне матового металла, - завались.
Но алхимик не разделял моего оптимистического настроения. Окинул меня пронзительным взглядом, отчего захотелось придвинуться к костру поближе, возвел глаза к небу, словно вопрошая - за что ему досталось настолько безалаберное создание. Да уж, какая есть! -- Для тупых объясняю популярно, - зло прошипел он, - Феникс твой вчера потратил всю свою силу, отчего у тебя разболелась голова. Вывод, какой?! Нет, ну чисто на допросе! - возмутилась я. -- Не знаю! - огрызнулась я, - может она... ой! -- Вот тебе и ой! - передразнил Карун. -- Что же ей Дахуна приказал? - почему-то в голову лезли самые мрачные мысли. -- Неправильно ставишь вопрос. Что она сделал по его приказу, если даже до тебя докались отголоски! Вспомни то ощущение когда силы в тебе столько, что кажется, пьяна ей. И я вспомнила, стало тоскливо. Перед глазами мелькнули смеющиеся зеленые глаза, на губах появился вкус тех беззаботных дней и выражение лица Джи, когда я впервые смогла использовать силу. Не хочу я думать об этом.
-- Да с таким запасом можно город спалить! - и тут же пожалела, что сказала это вслух. После этих слов разговор сошел на нет. Мы ели в полной тишине, пока на поляне не появились два довольных рекстора. Дикий, вальяжно развалился у меня за спиной, сразу стало теплее, но Карун торопился, и послеобеденного отдыха не получилось.
Седло я забросила только со второго раза, поскольку непреклонный алхимик согласился помочь только с подпругой. Ну, хоть на том спасибо! Две сумки поперек седла, сзади привязано туго смотанное одеяло, под лапами Дикого быстро замелькала земля. Ландшафт изменился так стремительно, что когда я пыталась ухватить взглядом хоть немного проносящихся пейзажей, начинало немилосердно мутить. Я старалась смотреть вперед, глядя на бегущего чуть впереди рекстора Каруна, или вовсе закрывала глаза, полагаясь на совесть Дикого. Километры дорог ложились мягким бегом, а местами размашистыми прыжками наших клыкастых скакунов, ветер вымораживал слезы, катящиеся по лицу, руки без перчаток задубели и обветрились. К тому времени как начало темнеть, я была готова самовольно выпустить из одеревеневших пальцев повод и скрюченной сосулькой свалиться на подмерзшую дорогу. Но вот рекс алхимика бодро впрыгнул в кустарник, растущий вдоль дороги, а за ним оказалась крошечная полянка. Зря я последние несколько километров думала, что свалюсь от усталости, потому что пальцы, вцепившиеся в седло приморозило намертво. И минут двадцать Карун прыгал вокруг Дикого, как шаман на обряде. Чего он только не предпринимал: дышал на мои руки, пытался расцепить пальцы, даже нажал на какие-то точки на мне, но толка было ноль. Я вяло наблюдала за его попытками, стараясь вести себя как можно незаметней, потому что Карун находился в опасной для здоровья точке кипения. Вот только моего терпения явно не хватило. -- А почему ты не применишь магию? За что удостоилась такого красноречивого взгляда, поняв - отдавила больную мозоль. -- Мне нельзя применять магию на территории Оши! - рявкнул он, и рывкам отодрал меня от седла. Вот так номер! Я даже не сразу ощутила весьма болезненное покалывание в отмороженных конечностях, настолько меня поразило это известие. О чем я не преминула возмутиться. -- Это еще почему?! -- Видишь ли, детка, я ведь своего рода политический преступник, здесь мне предоставили убежище, - пока он рассказывал, я энергично разминала затекшие ноги и спину, - а когда зашел вопрос об открытии школы, мне поставили условие и прописали его в договоре. Конечно, одного они не учли, школа-то находится в зоне вихря. -- Здесь вихря нет. -- Вот именно! На этом экскурс в историю и прошлое одного царственного норда закончился. И я вернулась в суровую действительность, которая требовала от нас своего участия. Не отходя от лагеря сильно далеко, я собирала хворост для разведения костра, а поскольку нам предстояло провести ночь в осеннем лесу, то его требовалось очень много.
После очередного захода Карун скомандовал отбой, и я деревянно опустилась на снятое седло. Рексторы первое время кружили вокруг меня, пока я собирала хворост, но когда им надоело, отправились искать себе ужин. Алхимик изредка поглядывал на мою несчастную физиономию, не забывая обреченно вздыхать. На психику давит, но главного он не понимает - в таком замученном состоянии мне его ужимки, что слону дробина.
Если бы было можно, то я давно сидела в куче розовых углей, но поскольку огнеупорность для меня в прошлом, довольствовалась теплом совсем близкого костра, поворачиваясь к пламени то одним, то другим боком. -- Ты бы в одеяло завернулась, - ехидно заметил Карун, видя мои попытки отогреться, а я хлопнула себя по лбу. -- Раньше сказать нельзя было? Он покачал головой. Конечно, ему-то что, вон даже куртка на распашку и ничего не мерзнет. -- Ты так забавно себя ведешь, что я не смог отказать в удовольствие, наблюдая за тобой. -- Гад, - беззлобно отозвалась я, мысленно припоминая, как совсем недавно он еще забавней скакал вокруг моей особы. Бальзам на душу... Честно говоря, я и не представляла, как мы заночуем. Земля холодная, местами уже промерзлая, так недолго подхватить воспаление всего на свете. Но оказалось, что я не учла одной детали, это тех веток, которые Карун заставил меня обдирать с деревьев после довольно сытного ужина и собственно наших верных скакунов, которые сами по себе оказались великолепными обогревателями. Уложив ветки, ну прямо наша ель, мы накрыли их одеялом. Собственно у меня мелькала мысль, что вместе спать теплее, но с алхимиком у нас складывались весьма натянутые отношения, хоть он старался сгладить свое пренебрежительное отношение. А когда я недоуменно взирала на наше ложе, надо заметить довольно тесное, поняла весь курьез ситуации. Он против, я против, но мы оба понимаем, что по-другому никак.
Спать, как ни странно не хотелось, поэтому я сидела у костра, завернувшись в очень теплое одеяло, изредка высовывая руку, чтобы в очередной раз подбросить сухой сучок. Карун что-то мурлыкал себе под нос, сначала ненавязчивый звук казался приятным, но постепенно вызвал раздражение и как следствие вспышку недовольства. -- Карун! -- Да? - эдак задумчиво, будто я выдернула его из приятных воспоминаний. -- Почему ты бросил свой народ? - вариант из вторых рук я знала, хотелось услышать от первого лица. -- Ха! Бросил?! Это еще мягко сказано! - с какой-то показной бравадой выпалил он, и я увидела в его глазах такую нереальную злость, что пожалела о сказанном, - в свое время я многое сделал для процветания Курам-Илора, но мои эксперименты, они не всегда были безопасны. А тот последний...он уничтожил половину совета, в которых на то время входили пять матерей. За это меня, не разбираясь, отправили бы к праотцам. Он замолчал, но мне не давала спокойствия одна существенная деталь. -- Так почему тебя простила Оли? -- Моя сестрица, как ты заметила, та еще штучка. У нее прямо-таки нюх на истории с душком, а у моей истории был не душок - качественная подстроенная вонь. Если без возвышенной патетики, то меня подставили. Когда же во всем этом разобрались и нашли виновных, я уже имел школу и постоянный поток учеников. -- А как же власть? -- Власть? - зачарованно повторил он, не сводя глаз с огня, - она не была нужна мне тогда, а уж после... Здесь я могу творить без ущерба, не спрашивая разрешения, полагаясь на самого себя, что, несомненно, заставляет ощутить всю полноту ответственности. И я с ним согласилась, свобода дороже всех благ и почестей.