Утром я составляю планы, а днем делаю глупости. Вольтер.
Друзья приходят и уходят, но враги накапливаются. Генри Дэвид Торо.
Сегодня выдался странный день, который можно сравнить с забегом с препятствиями для спортсмена олимпийца, после чего тот сваливается с сердечным приступом.
Шум нарастал, постепенно формируюсь в женские крики, топот каблуков и что-то похожее на мартовские крики котов. Не знаю, что там происходило на самом деле, но мне стало страшно. А тут еще неожиданно выглянувшее солнце осветило мое укрытие, переставая быть таковым. Выход же был один - через коридор, по которому катилась отнюдь не мелодичная какофония. Решение пришло спонтанно. Я подошла к окну, взобралась на подоконник, и потянулась к ручке, которая находилась довольно высоко. Механизм тихо скрипнул, но открылся на удивление просто. Распахивая окно, я про себя радовалась, что мне не пришло в голову подняться на второй этаж. Вот только и первый оказался совсем не низким, плюс ко всему мне впервые придется уронить честь в глазах стольких мужчин. Да-да, мне пришлось выбирать! Быть застуканной здесь незнакомыми дамочками, или выпрыгнуть из окна под прицелом десятка любопытных глаз нордов, что как назло решили прогуляться именно здесь.
Только подстегнуло меня нечто другое. В клубке приближающихся голосов, я четко услышала голос Оли. У меня тут же ушли все переживания из-за высоты, про нордов в этот момент я и вовсе забыла. Приземление вышло мягким, и мне вновь, как тогда на кострище, показалось, будто воздух спружинил под ногами. Выпрямившись, я замерла под узким внешним подоконником. Крик усилился. Они определенно достигли непосредственной близости к окну, под которым пряталась я, с переменным успехом стараясь сохранять доброжелательную улыбку на лице. Мужчины между тем взирали на меня, как на нечто странное. Я начала злиться, ибо их внимание в свою очередь могло привлечь внимание Оли и ее истеричных спутниц. Меня отвлекли слова, которые я смогла разобрать через непрекращающийся поток женской истерики. -- Кас, перестань! Своими слезами ты только портишь мое настроение, - услышала я усталый голос Оли. -- Но Ваше Величество, она достаточно времени несет свое наказание, это всего лишь один вечер, - сорванным голосом рыдала та кого королева назвала Кас. -- Ее наказание, это ее груз! Не я его наложила, чтобы снимать из-за твоей прихоти, - Оли явно была раздражена поведением женщины, но и на уступки идти не собиралась. -- Сестра, - голос звучал осторожно, даже несколько робко, - возможно Каспея права, и ради такого случая стоит позвать... -- Нет! - жестко оборвала ее Оли. - Хватит с меня проблем!
Створка окна надо мной жалобно звякнула тонкими пластинками стекол, послышался шелест ткани, а исподволь наблюдающие за мной норды резко вскинулись и все как один низко поклонились.
Она что на окно взобралась? В панике я даже подумала броситься бежать прочь отсюда, но перед моим носом медленно спланировал прозрачный шарф. И это была последняя капля. Наклонившись, я подобрала шарф и подняла голову к окну.
На меня, не мигая, смотрела удивленная Оли. А я, так и не придя к однозначному решению, что же мне сделать, совершила самое сумасбродное, приложила палец к губам, попутно изобразив самую жалкую рожицу, протянула оброненный ею предмет туалета. На какое-то мгновение, мне показалось, что она не станет поддерживать мою маленькую хитрость, но вышло все совершенно не так.
-- Дамы вы слышали, что у моего брата появилась невеста? - напоследок она успела подмигнуть мне, прежде чем ее хитренькое личико скрылось за окном.
Что дамы думали по этому поводу, я так и не услышала, но мне уже не требовался стимул, чтобы разнести половину дворца. Уши и щеки пылали, как маков цвет, а я на негнущихся ногах шагала, куда глядят глаза, стараясь не замечать заинтересованных взглядов. Так бы, наверное, и брела неизвестно куда, если бы не врезалась в хмурого, как сама гроза алхимика. -- Ты! - вскипело во мне возмущение. - Это ты во всем виноват!
-- Да ну? И в чем же? - сухо спросил он, складывая руки на груди. -- Ты! Ты не любишь меня! Ты. Меня. Достал! - руки сжали в кулаки, и я со всей силы ударила ему в грудь.
На глаза навернулись слезы. -- Чего вам всем от меня нужно? - рыдала я, чувствуя как дрожат колени.
-- Не плачь, - его холодный голос резанул по нервам, только подстегивая меня. -- А-аааааа, скотина! Да будь ты хоть единственным мужиком во всей стране, умер бы в одиночестве! - по лицу катились крупные слезы, но я уже не расстраивалась, а злилась, стараясь выместить на Каруне всю свою обиду. -- Перестань! - его голос дрогнул. - Не выношу женских слез. Неожиданные объятия накрыли меня лишая возможности не только плакать, но и дышать. -- Ну чего ты так переживаешь? - словно утешая тихо сказал он. - Ты же успела немного узнать мою сестру, она же упертая! Откуда я знаю, чего это ей взбрело поженить нас? И вообще!
Я задрала голову, чтобы увидеть его лицо.
-- Что за?! - всхлипнула я, чувствуя моральное опустошение.
-- Пойдем, поедим? Я страшно голоден!
Мне вдруг подумалось, что у всегда едкого Каруна случился приступ человеколюбия, и я решила не попадать под горячую руку, когда алхимик вернется к своему обычному состоянию. В такие моменты мне всегда хотелось оказаться за звуконепроницаемым куполом, где не будет слышно его бухтения. Поэтому довольно грубо вырвалась, исподлобья разглядывая мужчину. -- Приятного аппетита, - сухо сказала я, и направилась дальше изучать местные достопримечательности.
Но видимо я недооценила порыв Каруна. Он догнал меня и пристроился по правую руку, молчаливый, прекрасный и дико раздражающий. Хватило меня ненадолго. -- Что тебе от меня нужно? - как можно нейтральней спросила я.
-- Поговорить. -- О чем? - страдальческий тон я так и не смогла скрыть, хотя очень хотелось выглядеть невозмутимой и не показывать, как он меня достал. Он неожиданно взял меня за руку и остановился.
Ели он хотел привлечь мое внимание, то уже сделал это. Только... не нравится мне его поведение. Куда делась та зараза, что доставала меня своими придирками?
Я всмотрелась в почти родное лицо алхимика. Нахмуренные брови, слегка опущенные веки, острый профиль носа, губы, кривящиеся в вечной усмешке. Всегда о чем-то думает, вечно где-то витает.
-- Ты действительно думаешь, что идея нашей свадьбы так плоха? - задумчиво произнес он.
У меня появилось странное ощущение, что ему перед встречей со мной качественно промыли мозги, а такое мог сделать только один человек, точнее женщина. Первым желанием, как ни странно, было наорать на Каруна, но оно подозрительно быстро улетучилось, уступая место другому.
-- Действительно чем, - вопросительно спросила я, вплотную подходя к алхимику, - ты ведь вовсе не обязан слушать Оли, верно? Или не ты пытался втолковать мне это? Честно говоря, мне намного проще забрать Дикого и уйти отсюда. Но почему-то, кажется, что должно случиться что-то очень важное. Иначе, я бы не стала выслушивать все бредни, и прочую ерунду. Ваша королева слишком много на себя берет. В конце концов, у меня достаточно власти, чтобы не подчиняться ни ей, ни тебе. Не знаю, что такого странного я сказала, но Карун стоял, словно громом пораженный.
-- И еще вот что... Союз двух начинается не с прихоти третьего лица, а с чувств, которые ни один из нас не питает, и даже если это так, то оно того не стоит. Я не племенная сука, чтобы вынашивать венценосных отпрысков, - звучало страшно, но сейчас во мне говорило отнюдь не оскорбленное самолюбие.
Вся моя жизнь в этом мире, так или иначе, подчинялась чьим-то правилам, никто не снисходил до просьбы, всегда ставили перед фактом. А сейчас, будто что-то внутри меня требовало самой задавать правила и не идти вразрез со своими желаниями. Карун мне нравился, и даже где-то мне хотелось большего, чем проснуться рядом, но не так, ни по чьей-то указке.
-- Ты права, - после моих слов алхимика будто подменили, - Оли слишком неуправляема, десятилетия власти испортили ее.
-- Пойми, Карун. Как к подруге я отношусь к ней замечательно, но здесь она решила действовать как королева, которая не привыкла спрашивать чужое мнение. Либо... - я положила руки на его грудь и сильно сжала ткань балахона, - у нее есть какая-то очень веская причина так поступать, но она не собирается делиться своими мыслями! Ты что-нибудь знаешь об этом?
Ура! - я ликовала. Карун брезгливо стряхнул мои руки с себя и отошел на расстояние, когда личное пространство остается незатронутым присутствием других.
-- Не суй нос не в свое дело! - прошипел он, повернувшись ко мне спиной. -- Ах не мое... - промурлыкала я, уходя прочь, как и собиралась сделать много ранее.
Небо, игравшее сегодня то с солнцем, то с тучами, наконец разразилось холодным осенним дождем. Пока я искала укрытие от непогоды, успела вымокнуть до последней нитки. Стало холодно и тоскливо, беседка, в которой я укрылась от непогоды, спасала от дождя и ветра, но не от промокшей одежды. Можно было пробежаться до виднеющегося от сюда дворца, но там нужно искать Оли, а это меня отнюдь не вдохновляло. Лучше остаться здесь.
Сняв камзол и сапоги, я с ногами забралась на оказавшиеся здесь качели, которые я приняла за диванчик. Теплее не стало, да и поганое настроение осталось со мной, но, по крайней мере, я могла расслабиться и не думать ни о чем. Расположившись на мягком сидение, я положила голову на подлокотник, а одну ногу спустила вниз, оттолкнулась кончиками пальцев, приводя в движение качели. Плавное покачивание и шум дождя незаметно убаюкал меня.
Сквозь сон я почувствовала, что кто-то закутывает меня в теплое одеяло и поднимает. Кажется, я сказала, что заботиться обо мне прерогатива мужа, что, скорее всего, было вызвано постоянными разговорами о замужестве, а потом снова уплыла в сладкий сон.
Тепло, мягко просыпаться не хотелось категорически, но какое-то назойливое жужжание непостижимым образом отгоняло нежный туман сна. Странный звук в это прекрасное утро, рождал в еще не проснувшемся сознании кровожадные мысли.
-- Карун, мне все-таки нужно умереть, чтобы ты оставил меня в покое, - недовольство явно прозвучало в голосе, заставив нервное жужжание алхимика, пристыжено умолкнуть.
-- Прости, это все нервы.
Я открыла глаза и выпуталась из плотного кокона одеяла, удивленно моргнула, обозревая незнакомую комнату, которая буквально лучилась изнутри яркой индивидуальностью мужчины. На шикарном деревянном столике стояли химические колбы, в подставке тесно жались пробирки. Стена напротив обтянутая когда-то нежным шелком, теперь представляла собой живописный набор разноцветных пятен. На ширме сиротливо висели мои штаны, рубашка, камзол почему-то оказался порван. Последнее шокировало меня больше всего. -- Ты зачем мой камзол испортил?
-- Это не я!
-- Как так? - я даже рот открыла от удивления.
Сидящий на краешке огромной кровати Карун тяжело вздохнул и обернулся. Под его правым глазом красовался огромный лиловый синяк. Мне с трудом удалось сдержаться от смеха, но я не смогла уследить за другой стороной своего характера. Откинув одеяло, я подползла к нему и осторожно коснулась распухшей щеки. Карун замер, его глаза сверкнули и будто покрылись морозными узорами, казалось, сейчас он станет насквозь прозрачным ярко-голубым льдом. Я отдернула руку и отодвинулась. -- Прости, я не подумала, что моя забота будет настолько противна. Но все же, позволь узнать, за что тебя так и кто? - на него сложно было обижаться.
-- Нет, не противна. Просто ты же всегда язвишь, кусаешься, поддерживаешь расстояние между нами, путем мелких ссор, - улыбаясь, ответил он, - и вдруг такое внимание! А этот синяк - плод недопонимания. Почему-то Вослав решил, что я тебя обидел. После чего пострадал твой камзол! Но что я мог сделать, когда он вбил в свою голову такую ерунду.
-- А чего это он так занервничал? - зевая, спросила я.
-- Может он к тебе неровно дышит? - придвинувшись, загадочно с томным придыханием поинтересовался Карун.
-- Дышит-дышит, дальше-то что? - фыркнула я, возвращая на место сползшую лямку. - Это же не повод лезть в драку. -- Да ладно, - отмахнулся он, - собирайся, давай! И...
Он наклонился к моему плечу, с которого вновь сползла лямка. Его волосы защекотали грудь, а я ощутила теплое прикосновение губ на коже. Мне даже не дали времени возмутиться, или как-то выразить свое мнение, как он отстранился. -- Что это было? - деревянным голосом спросила я, касаясь следа оставленного губами. Алхимик провокационно посмотрел на меня, что я сразу же почувствовала себя голой. Но я упрямо сложила руки на груди, сделав гордый вид, и нагло проигнорировала его блестящие глаза.
-- Ничего, - невинно заявил он.
-- Ладно, - глубокий вдох. - А куда собираться-то? И куда ты так вырядился?
Только сейчас обратила внимание, что бессменный балахон мирно почивает на стуле, а на норде надета кожаная куртка, только подчеркивающая его стройное телосложение. О чем это я?
-- На охоту.
-- На кого охотимся?
-- На ялга.
Покивав головой, я сделала вид, что тысячу раз охотилась на ялга, а в голове почему-то всплыл очень четкий образ незнакомого животного. Мне в который раз отчаянно захотелось узнать, что же со мной сотворил здешний великий экспериментатор. Хотя не скрою, информация все же оказалась полезной, а способ ее доставки весьма прост и безболезнен.
-- Но я-то там на кой?
-- Оли хочет представить тебя подданным и совету в неформальной обстановке.
-- Весьма предусмотрительно с ее стороны, - сдержанно сказала я, слезая с кровати и направляясь к ширме, где сиротливо висела моя одежда.
-- Ты что, хочешь идти в мятой одежде? - Карун поймал меня за руку, развернув при этом лицом к себе.
-- А ты видишь где-нибудь мой шикарный гардероб? - огрызнулась я, но уж как-то вяло и совершенно, без желания получить ответную колкость.
Карун усмехнулся и потянул меня за собой.
-- Оли, еще вчера переселила твой гардероб ко мне, и не только его... - прозвучало сказанное как-то двусмысленно.
Мы вошли в помещение, которое являлось чем-то средним между гардеробом и складом оружия. Странное соседство повеселило меня и огорчило алхимика. Я не стала уточнять что конкретно, послушно прошла к открытому шкафу с женской одеждой.
-- Расскажи мне о процессе охоты, - попросила я, чтобы отвлечь Каруна и не выглядеть уж совсем идиоткой на месте.
-- Все просто. Выпускают ялга, как правило, самца. Дают ему фору в полчаса, после чего начинается сама охота, верхом естественно. После чего есть два варианта развития событий: всадник убивает животное из лука, либо его убивает рекс. Во втором случае всаднику нужно покинуть седло, чтобы позволить рекстору не опасаться за своего хозяина.
Пока алхимик рассказывал, я успела одеться и разобраться со спутанными волосами.
-- Ванная где?
Карун махнул рукой, указывая направление, и я поплелась туда, сожалея, о невозможности помыться, но потом решила, что после охоты это будет много приятней и никто не будет меня торопить. Зеркало отразило мой потерянный взгляд, бледную кожу и неестественно яркие радужки глаз. Я нервно подергала за прядь волос, заправила ее за ухо и щедро поплескала холодную воду в лицо. Из-за двери послышался нетерпеливый голос Каруна. -- Ты скоро?
Я неторопливо вытерла лицо и руки, бросила последний взгляд на свое отражение и вышла. Карун подошел ко мне и надел на бедра кожаный пояс, повесив на него небольшие ножны.
-- Не порежься, - предупредил он, заботливо проверяя предохранитель на ножнах. -- Можно подумать, мне эта железка поможет, если что? - фыркнула я. - Или ты мне ее для другого случая прилаживаешь?
-- Да-да, чтоб не мучиться, - подтвердил он мою догадку.
***
Все-таки стоило нагло саботировать это мероприятие по недоразумению названное охотой. Потому что по какой-то непонятной причине, я смело могу сказать, что заблудилась, хотя совсем недавно видела мелькающий впереди силуэт рекса. Дикий, оставшись без направляющего, шел медленно, осторожно выбирая дорогу и совсем не спешил искать своих сородичей. По идее мне стоило впасть в панику, но я наслаждалась звуками леса, яркостью прибрежной природы и терпкими ароматами осени.
Вспомнив мое неофициальное представление перед группой здешних аристократов, мне вновь хотелось улыбаться. Греет, знаете ли, когда мужчины преклоняя колено, приветствуя женщину, и отходят в сторону, признавая главенство женщины над собой. И это уже не кажется столь диким, когда начинаешь вникать в характеры нордов, ведь у них уже в крови закладывается чуткое отношение к нам.
Я вынула ноги из стремян, а провод намотала на луку седла. Потерла слегка затекшую поясницу, сняв перчатки, пятерней прошлась по волосам, заодно выбирая лесной сор, что успел свалиться мне на голову и за шиворот. Где-то вдалеке раздался яростный рык, рекс подо мной вздрогнул, резко дернувшись вперед. Конечно, я не удержалась. Падая, я услышала тонкий свист и легкий хлопок. Лихо плюхнувшись на кучу листьев, я резво вскочила на ноги, опасаясь, что приземлилась на муравейник.
Обошлось. Зато я стала свидетелем бегства моего преданного скакуна, в процессе чего помянула его звериную натуру тихим, но непечатным словом. А в дереве позади меня торчала длинная стрела с ярко-красным оперением на конце. Запоздало пришло осознание, что это изящное орудие убийства могло торчать в моей бестолковой голове. Но, похоже, это было не самое страшное, и тот, кто выпустил ее, все еще находился в непосредственной близости. Высматривать кого-либо оказалось бесполезно, а внутри все выло от страха. Темные стволы деревьев и обманчиво тихий лес. Вот все то, что окружало меня. Но где-то там...
Что-то острое ударило в грудь, отчего боль раскатилась внутри подобно пожару, сжигая мысли, вытаскивая наружу самые низкие и презренные чувства - жалость к себе, обида на Каруна, злость и отчаянье. Яркий язычок огня вспыхнул перед глазами, в которых стояли не пролитые слезы. В груди, также как и в дереве торчало древко стрелы, оперенье которой из-за боли казалось пламенем. Стало до странности легко и жарко, будто дикая лихорадка вмиг завладела и телом и разумом. Я покачнулась, вслед за мной и лес размазался сюрреалистической картинкой.
В конце концов я не кошка, и в моем запасе не девять жизней...