Аннотация: Она начинает жизнь заново! Новое место, новая работа, новые знакомства. Что это? Стечение обстоятельств, или чья-то грамотно просчитанная шахматная партия? Добавила малюсенький кусочек, можете бить меня :)(30.11.)
Дневник неудачницы.
Три пути ведут к знанию: путь размышления - это путь самый благородный,
путь подражания - это путь самый легкий
и путь опыта - это путь самый горький.
Конфуций.
10 сентября - 18 ноября.
Должна сказать, что столица со своим мощным потоком отнюдь не положительной энергетики ввела меня в еще большее уныние, забрав последние силы. Вот уже, который день я не могла подняться с постели, а чувство разбитости не покидало ни на секунду. Казалось, жизнь ушла из этого тела навсегда...
После того как Ксюха отвезла меня к тетке, мой телефон не замолкал, выводя меня из себя. Звонили все Никольский, Виктор, но я не отвечала, пустым взглядом смотря на дисплей телефона. С Андреем просто боялась разговаривать, Вика же просто не хотела слышать. Мне опротивели их игры, настала пора начинать свою жизнь, я это прекрасно понимала. Но вот проблема - для меня она уже остановилась. Назад повернуть нельзя, а вперед не хочется.
Тетя Надя, когда увидела меня в таком состоянии, даже не нашлась что сказать, тяжело повздыхала, приняв как ценный груз с рук на руки. Потом долго отпаивала меня валерьянкой и чаем с ромашкой. Расспрашивала про маму, племянников, чем я хочу заняться здесь. На последнее я пожимала плечами, поскольку кроме художественного образования никакое другое не имела. Пока же разговаривать про какую-либо работу не имело смысла.
Здесь я медленно, но уверенно уходила в себя, на вопросы отвечала односложно, шторы в отведенной мне комнате не открывались ни днем, а ночью тем более. Тетка пыталась вывести меня из состояния анабиоза, приводила домой своих подруг - женщин интересных и более чем достойных внимания, но их разговоры не доходили до сознания, их смех мерещился мне злой насмешкой. Я просто вставала из-за стола, извинялась и уходила к себе.
Скорлупа, которую я создала вокруг себя, твердела с каждым днем, и человеку находящемуся рядом со мной приходилось тяжело. Тетя Надя все чаще обиженно поджимала губы, получая очередной отказ выйти на улицу, или сходить с ней в маркет за продуктами. Я честно не хотела так поступать с радушной хозяйкой, но не могла по-другому, боясь неосторожным поступком изменить течение времени. Я не думала о том, что оставила позади себя, спасаясь от тех мыслей пустотой в голове. Иногда я брала книги из обширной библиотеки тети, но в них не было спасения.
Все чаще приходящая с работы тетка, заставала меня то за уборкой квартиры, то за готовкой, то я перебирала вещи из гардероба, устраняя мелкие дефекты вроде оторванной пуговицы. Такая монотонная работа по дому забирала много времени, и приводила в равновесие чувства, которые все чаще стали посещать мое сердце. После такого набега на трехкомнатную квартиру с тряпкой на перевес, не хотелось абсолютно ничего, а тем более думать.
Тетя Надя первое время казалась довольной таким положением дел, но когда поняла, что уборка более всего напоминает одержимость, в очередной раз попыталась вразумить меня. Впрочем не надеясь хоть на какой-то эффект от своей пылко-бестолковой речи.
Итак, я тихо дурела, покрываясь внутри и снаружи черной плесенью собственных мыслей.
19 ноября.
Сегодня я проснулась с каким-то особенным свежим настроением, мне даже захотелось распахнуть окно, чтобы вдохнуть прохладный осенний воздух, но мне достаточно было сунуть нос за темное полотно шторы, и сразу передумать. Озорной луч солнца будто ждал моего заспанного бледного лица, берег его, лишь для яркой вспышки ослепившей на мгновение. Скажу честно попытка спровоцировать меня, провалилась, открывать шторы и дышать скучным столичным воздухом мне расхотелось. И все же ему удалось поселиться где-то в глубине моего сознанья.
Сон получилось прогнать ледяной водой и чашкой крепкого сваренного в турке кофе. Тети Нади дома уже не было, она в отличие от меня имела постоянную работу ведущего библиотекаря. Что ж ничего, вот только...
Я оглядела идеально чистую кухню, блестящие доски паркетного пола.
Нет, если я еще раз начну уборку, боюсь терпению тети, придет конец, и она наконец-то выгонит меня на улицу. Чем неоднократно грозила мне последние три недели моего существования.
В коридоре послышался звон ключей, щелчок открываемой двери, а за ним цокот тонких каблучков. На кухню впорхнула младшая сестра моей матери, еще молодая, в сущности, женщина тетя Надя. Выглядела она, как выразилась однажды одна из ее многочисленных подруг, просто божественно. Невысокая, еще сохранившая стройность женщина, с открытым лицом, на котором сияли холодной зеленью глаза, и улыбчивыми губами. Увидев меня в обнимку с чашкой кофе, она медленно опустилась на стул напротив меня, внимательно вгляделась в мое лицо и сказала:
-- Вот что, душа моя, - проникновенно начала она, - я два месяца наблюдала за тем, как ты покрываешься мохом и пылью, за тем, как выгорает твое сердце. Да-да, может не возражать, не думай обо мне, как о дремучей женщине. Я еще вполне нечего! И сразу поняла, сюда ты приехала зализывать раны.
Поскольку выздоравливать и излечиваться ты совсем не желаешь, я говорю тебе: "Убирайся из моего дома!" - я округлила от удивления глаза, а она продолжила, - у меня не осталось ни сил, ни желания вправлять оглохшей и ослепшей племяннице мозги! Меня угнетает твой вид! - она сделала неопределенный жест рукой в мою стороны, видимо так выразив свое отношение ко мне. Пренебрежительно надо сказать.
-- Хорошо, - тихо ответила я, и не было в моем голосе ни обиды, ни злости, лишь спокойствие, даже некоторая доля равнодушия. Поднявшись со стула, я хотела уже идти собирать свои вещи, но меня остановили.
-- Подожди, я еще не все сказала, - я обернулась, на лице отразилась тень удивления, но не удержалась, погаснув в безликом равнодушии, - сядь!
Я послушно вернулась на оставленный ранее стул, и изобразила внимание, на что тетка раздраженно фыркнула.
-- Так вот, то, что я тебе сказала это первый вариант развития событий, теперь о более интересном, - она выдержала эффектную паузу, - я предлагаю тебе пойти работать. И сразу предупреждая поток твоего возмущения и отказов, скажу вот что.
Неужели ты так и будешь всю оставшуюся жизнь винить себя в случившемся?! Если да, не буду задерживать, можешь идти собирать вещи, но я тебе предлагаю реальный шанс изменить свою жизнь и измениться самой, - эти ее слова зацепили меня за живое.
-- Хорошо, - так же спокойно, как и в прошлый раз произнесла я, - будем считать, что я заинтересовалась.
-- Превосходно! Теперь о работе. Моя институтская подруга Ванесса Ильинична владеет вполне преуспевающие дизайнерской конторой, так вот им не хватает свежей крови, людей способных как-то иначе взглянуть на избитые темы! Я порекомендовала тебя, и Ванесса заинтересовалась, - я скептически приподняла бровь, - и нечего мне гримасничать, одевайся мы едем к ней!
-- Хорошо! - в тон ответила я ей, и стремительно покинула уютную кухню.
Распахнув раритетный шкаф "времен боюсь подумать кого", я вытащила линялые джинсы и теплый вязаный свитер. Когда я уже заканчивала свой туалет, натягивая полосатые носки, в комнату заглянула тетя Надя. И судя по ее недовольному взгляду, ей было что сказать.
-- Так! Что это за маскарад? Собираешься просить милостыню на площади трех вокзалов?
-- А может и так? Какой никакой, а все ж таки заработок! - невозмутимо ответила я, вставая с кровати.
-- Ладно, - тетя поджала губы, - но если тебя возьмут на работу, придется сменить гардероб!
-- Посмотрим!
На улице царствовала почти зима. Почти потому что снег еще не пришел, а воздух пах свежим морозом. Я задохнулась, оглохла от уличного шума, ослепла от яркого совсем не осеннего солнца. Я впервые за два месяца вышла на улицу...
Город - большой, шумный, идущий впереди времени; если ты опоздал на минуту, значит, упустил свой шанс. Жизнь здесь это вечная гонка за хвостом летящей кометы. Люди большого города они другие, это сквозит в каждом движении, во взглядах.
Город он в одно и тоже время новый, фантастически противоречивый, но и древний тяжело вздыхающий старик, ворчливый и понятный каждому, лишь стоит приглядеться внимательней, но для этого нужно пробраться сквозь липкую паутину мишуры, что так любит разбрасывать человек.
Я вдыхала его запахи, удивлялась спешащими потоками людей, сама лишь не торопилась смешиваться с ними. Город напугал меня, заставив задуматься, а смогу ли я, так же как и они? Смогу так же бежать впереди времени, не опаздывать ни на минуту, и не остаться позади жизни? Сомнения одни сомнения.
Под вяло текущие размышления, мы дошли до нужного нам места. Что меня приятно удивило, так это расположение дизайн-студии, совсем не далеко от дома, где живет моя тетя. Старое двухэтажное здание, с внутренним двориком, небольшое крылечко в виде кованой беседки, внутри которой помещалась маленькая лавочка. Изнутри помещение смутило меня своей простотой, но было в этом что-то такое...уютное что ли, почти домашнее. Мне сразу померещился запах малинного варенья и пирожков, я тряхнула головой, прогоняя наваждение, как мимо меня проплыла девушка с подносом в руках, где помещалось все то, что пригрезилось. Плетеная корзинка с румяными пирогами, дымящийся чаем заварочник, и прозрачная креманка с малиновым вареньем. Я даже потерла глаза, но видение исчезло за одной из дверей.
-- Что это было? - пробормотала я себе под нос, а тетя уже тянула дальше, пройдя по коридору, мы взобрались по винтовой лестнице на второй этаж, оказались в просторном зале. Здесь было все, что можно вообразить, начиная от кресел эпохи царствования Екатерины великой, и заканчивая бюстом Ильича, но все находилось на своих местах, и ни один предмет не кричал о своей ненужности. И посреди всего этого упорядоченного хаоса находилась абсолютно нормальная рабочая зона, где на простом офисном, но все же удобном кресле восседала она.
-- Позволь представить директор и гуру всех дизайнеров Ванесса Ильинична Гольц, - женщина, которая имела столь звучное не сочетающееся имя, выглядела впечатляюще. Маленькая, хрупкая с сочно-рыжей копной мелких кудряшек торчащих в разные стороны. Ее ясные серые глаза смотрели на меня изучающе, с легкой насмешкой, затаившейся во внешних уголках мелкими морщинками.
-- А это моя племянница Саша, - представила меня тетя.
-- Али, - поправила я тетю.
Ванесса поставила руки на стол, сцепила пальцы в замок и с истинно деловым видом сказала:
-- Ну что ж... - она сделала приглашающий жест, и я опустилась на стул напротив, - рада познакомиться. Как тебе, наверное, передала Надежда, мне нужны люди со свежим взглядом. Также я знаю, что у тебя нет никакого опыта в сфере дизайна, но в нашем случае это даже хорошо. Я возьму тебя помощницей дизайнера, никаких испытательных сроков, никаких стажерских зарплат. Ты согласна? - я так удивилась ее смелому подходу к приему сотрудников на работу, что механически кивнула, - ну вот и ладненько! Теперь о твоем напарнике. Михалыч дизайнер опытный, можно сказать матерый, работает в паре с художницей Леной, но в последнее время большой наплыв заказов, вот собственно, поэтому нам нужна ты!
-- Я? - чего же ей такого наплела моя тетка?
-- Да ты! Смотри, учись, как только начнешь соображать, будешь работать самостоятельно, - Ванесса подняла телефонную трубку и набрала пару цифр, - Танюша, зайди ко мне и захвати договор.
-- А вы не боитесь брать меня на работу? Я ведь могу не справиться, и не оправдать ваши ожидания!
-- Детка, - женщина достала из сумочки серебряный портсигар, вынула оттуда сигарету, и звонко щелкнув зажигалкой, закурила, - я вижу тебя насквозь, и поверь, знаю, ты сможешь!
Ванесса больше ничего не говорила, просто смотрела на меня, пуская в воздух белесые струйки сигаретного дыма. Мне же вообще говорить было нечего, я оказалась шокирована напором и уверенностью незаурядной женщины.
-- И когда мне можно выходить? - неуверенно спросила я.
-- Завтра милая, я жду тебя завтра ровно в десять, у себя в кабинете. Все тебе покажу, расскажу, даже дам потрогать. Познакомлю тебя со всеми, коллектив у нас веселый, дружелюбный и шумный. Скучать будет некогда это точно! - она совершенно искренне улыбнулась.
-- Тогда до завтра, - ответила я, вставая.
-- До завтра.
20 ноября.
Ворвавшись в теплое помещение офиса, я принесла с собой первые пока еще осенние снежинки, которые повисли на ресницах хрустальными капельками. Но, пожалуй, самое яркое и не самое приятное впечатление сегодняшнего утра стало пробуждение.
В девять прозвонил будильник. Идти куда-то, а тем более вылезать из теплой постельки, совсем не хотелось, даже ради начала новой жизни. И я уже решила нагло профилонить, когда в комнату заглянула свежая с боевым настроем тетя Надя. Вот тут мой до безобразия простой в своей коварности план рухнул, унося вслед за собой остатки сна.
Но сейчас стоя посреди снующих сотрудников дизайн-студии, я не жалела, что все-таки пришла.
Не успела я сделать и пары шагов, как меня перехватила давешняя особа "с пирожками и вареньем", и под белы рученьки препроводила в комнату, попросту именовавшуюся кухней. Причем как я позже узнала, она являлась не только и не столько местом потребления завтраков-обедов-ужинов и проч., но и кухней творческой. Уж не знаю, почему так сложилось, но творческой часть коллектива (коим являлись все без исключения даже пожилая уборщица Клавдия Степановна) выбрала местом вдохновения это маленькую, но очень располагающую к размышлениям комнатку.
Итак, я оказалась в святая святых ихнего, то есть уже моего коллектива. Загадочная дама с ласково-магнетической улыбкой на ярко-красных губах представилась Людмилой и велела раздеваться.
-- А как же Ванесса Ильинична? Она же меня ждет? - я попыталась малодушно слинять от явно настроенной на задушевный разговор Людмилы, но видимо сегодня не мой день.
-- Не переживай Ванесса сейчас у заказчика, она поручила мне ввести тебя в курс дела и все показать, - я поняла, что разговора мне не избежать и приготовилась к осаде. Людмила с вопросами не торопилась.
Турка медного цвета опустилась на чугунную решетку плиты, через минуту запахло потрясающе ароматным кофе. Из холодильника была извлечена плоская тарелка с самодельным тортом, на котором особенно трогательно смотрелись белковые розочки. В голову сразу же закрались мысли о человеке увлекающемся домашней выпечкой и готовкой, в общем.
Когда передо мной стояла чашка дымящегося кофе и блюдечко с куском торта, Людмила посмотрела на меня испытующим взглядом.
-- Ну, рассказывай! - объявила она, размешивая сахар в чашке.
-- А что рассказывать-то? Как я дошла до такой жизни? - невесело усмехнулась я. Делиться с любопытной дамой не хотелось абсолютно, поэтому я с ходу выдала:
-- Муж бросил, любовник надоел, жизнь не удалась! В общих чертах, - на последних словах я несколько стушевалась, - а здесь решила строить новую жизнь.
Моя тирада в глазах впечатлительной Людмилы подняла меня до высоты, если уж не подруги, так боевого соратника уж точно. Потом мы долго пили кофе, разговаривали ни о чем. После было решено идти знакомиться с коллективом. Кто бы знал, что знакомство с новыми людьми настолько изменит мое будущее...
Первый встреченными нами на своем рабочем месте оказался мой непосредственный начальник и ведущий дизайнер конторы Мичалыч. Что и говорить впечатление он произвел неизгладимое. Во-первых, абсолютно не понятно, почему этого, несомненно, молодого человека звали по отчеству. Во-вторых, меня шокировало произошедшее сразу же после нашего короткого знакомства.
-- А ты наш новичок? - весело спросил Михалыч, глядя из-под длинной смоляной челки.
-- Точно. Меня зовут Александра.
-- Так! Новичок, - он переложил несколько толстых папок и выудил еще одну потоньше, - это твоя первая работа. Разберешься что к чему, будет непонятно, звони, помогу! А теперь кыш отсюда, я буду работать!
Не успела я воспротивиться глупой доверчивости начальства, как была выпровожена из кабинета. Но вместо того чтобы предаваться губительным для лица эмоциям, то бишь вытянувшимся от удивления лицом, я решила не паниковать раньше времени, а выяснить у более сведущей Людмилы.
-- И что это было?
-- Не обращай внимания, потом разберешься! - отмахнулась ничуть не впечатлившаяся Людмила.
И понеслось...
Лена - художник, оказалась не менее креативной личностью, хотя для меня уже и так впечатлений казалось под завязку, но нет, я только успевала принимать ценные указания, советы, а главное пожелания проще относиться к своей работе, и тогда, о чудо, все будет строиться, складываться непозволительно легко. Мне честно хотелось верить в подобные заверения, и, черт возьми, я почти чувствовала за спиной распахивающиеся крылья, ощущала прилив нешуточного энтузиазма. Потом меня познакомили со всеми остальными соучастниками, творящими искусство, на которых я уже смотрела сквозь розовую дымку и легкую эйфорию. Людмила же не скупилась на сироп сладких речей, так что под конец у меня заныли зубы, и захотелось горькой правды, суровой действительности и прочих жизненных "радостей".
Стоило мне только подумать о таком почти гастрономическом разнообразии, как оно не замедлило явиться в образе Клавдии Степановны, которая не только обеспечивала чистоту полов, но и занимала почетную, даже почитаемую должность мастера по витражам. Работа этой пожилой женщины, кстати, вполне себе обычной, меня впечатлила и вернула с небес на землю. Тяжелую она себе выбрала профессию, хотя, наверное, скорее призвание. Печь, в которой готовились витражи, стояла тут же, и от нее явственно веяло жаром и каким-то особенным ароматом загадки и тайны. Горки то ли битого, то ли специально нарезанного разноцветного стекла громоздились практически на всех предметах мебели, а местами даже устилали пол.
На этом моя экскурсия закончилась, Людмила до сих пор разливавшаяся соловьем вдруг засобиралась и, показав мне на дверь моего кабинета, испарилась в неизвестном направлении.
Человечек внутри меня несказанно радовался наступившему затишью, а я...я пребывала в растрепанном, несколько ирреальном состоянии. Но, увы, топтаться в коридоре бесконечно, мне тоже не улыбалось, поэтому я несмело толкнула дверь в мое неведомое то ли будущее, то ли скорый бесславный конец. Однако ж все оказалось не так страшно. Кабинет не кусался, напротив выглядел вполне безобидно. Светлые стены, окно выходящее на палисадник. Из мебели рабочий стол, стул, воинственно восседавший на столе монитор компьютера и грустная почему-то розовая мышь. От всего веяло новизной, которой только-только определили хозяина.
Настороженность вещей к своей новой хозяйке была вполне обоснованна, я же ни капельки не осуждала, даже скорее понимала и поддерживала их. Безмолвно прошлась по чистому полу, провела кончиками пальцев по газовой ткани штор, и тихо выдохнула, наполнив воздух движением и жизнью. Стул тихо скрипнул неразработанным механизмом, мягко приняв мое замороченное тело в свои объятия. Тонкая синяя папка легла на стол, но теперь она выглядела не безобидным кусочком пластика, а мерзкой ядовитой змеей. Только, увы и ах, я не укротитель змей, не заклинатель, даже не спец по ядам.
Однако начальство рассуждало в другом ключе, осваиваться пришлось в режиме нон-стоп. Рука сама потянулась и распахнула папку, явив содержимое ядовитой змеи. Ужасалась я зря, в папке лежало всего несколько листов, фотографий и вырванный блокнотный лист с чьими-то спешными записями.
Гласили они следующее:
-- Мансардная комната, окно в потолке, площадь небольшая, балкон, - вслух зачитала я и уже с нескрываемым любопытством первооткрывателя взглянула на имеющиеся снимки.
-- Что ж совсем не плохо, - далее по списку шли абсолютно неразборчивые древне-шумерские записи с прыгающими буквами. С другой стороны, зачем мне чье-то мнение, когда можно высказать свое, а идеи копошились с самого первого взгляда на фотографии. И не откладывая дело в долгий ящик, я решила запротоколировать свои мысли в карандашных набросках. После недолгих поисков нашлись и карандаши, и пачка ксероксной бумаги, даже маркеры.
Принявшись за работу, я не заметила, как пролетело время, а за окном порядком стемнело. Но совсем ни эти обстоятельства оторвали меня от полного погружения в работу, а щелкнувший выключатель и ослепительно яркий свет дневной лампы.
В дверь просунулась удивленная голова Людмилы, впрочем, это выражение держалось на ее лице лишь пару секунд, сменившись на укоризненно-обиженное. Она сдвинула тщательно выщипанные брови и ласково так поинтересовалась:
-- Ты тут прорости решила? - я выразительно приподняла одну бровь, и кивнула на засыпанный изрисованными листками стол, - ого! Я смотрю, ты уже освоилась, это хорошо.
-- Ага.
-- Ты давай выковыривай себя из кресла, - она мило улыбнулась, но за этой улыбкой мне померещился хищный оскал. Пришлось несколько раз моргнуть. Видимо действительно я перестаралась.
-- А который час?
-- Уже шесть, - отрапортовала Люда, мельком взглянув на миниатюрные часики.
-- Может чайку? - догадалась я, глядя на недовольно приплясывающую Люду. Вот что за неугомонный человек, везде ей надо успеть.
В самый разгар чаепития заглянул припорошенный снегом и какой-то всклокоченный Михалыч.
-- Чаевничаете? - улыбаясь, спросил мужчина, на что мы дружно кивнули, - новичок, - обратился он ко мне, - я заглянул в твое логово. Мне понравился ход твоих мыслей, только вот одна из стен остается голой. Поэтому завтра выедешь на объект, осмотришься, помедитируешь, может, что придумаешь.
Вот что значит уметь огорошить с самого порога. К сожалению на возмущения мне снова не оставили времени, а Мичалыч пряча довольную улыбку за воротником пальто, скрылся в недрах студии.
21 ноября.
Сегодняшний день начался со звонка Михалыча.
Варварство, - подумала я, глядя на часы.
-- Спишь? - ехидно поинтересовался мужчина.
-- Все порядочные люди в шесть утра видят десятый сон, - раздраженно пробурчала я, зарываясь головой в одеяло, но, уже ясно понимая, со сном придется расстаться.
-- Тогда можешь смело причислить меня и себя к неприличным и идти собираться. Я заеду за тобой через двадцать минут! - я возмущенно фыркнула в трубку и отключилась.
Умыться холодной водой, стряхнуть остатки сладкого утреннего сна, хлебнуть быстрорастворимого кофе, потому что на вареный нет времени и быстро, по возможности аккуратно одеться - вот и двадцать минут закончились. Снова позвонил начальник, приглашая спуститься в стылое ноябрьское утро.
Машина Михалыча строго говоря полностью не соответствовала улыбчивому и ехидному мужчине, являя его другую сторону, как уверенного и строго организованного человека.
Я открыла дверцу и погрузилась в уютное тепло хорошо прогретого автомобиля, а вместо приветствия ехидно спросила:
-- Не опоздаем? - ах как же удивленно округлились нежно-голубые невинные глаза Михалыча, я ему даже почти поверила. Но он не сдержался, и на губы выползла издевательская ухмылка.
-- Совсем забыл тебе сказать, что повезу тебя я.
-- А хозяева не будут против столь раннего визита?
-- Хозяина не будет дома, из людей только прислуга. Ты не переживай, нам ехать еще два часа, так что настраивайся на долгую дорогу, - я невесело улыбнулась, и отвернулась, принявшись рассеяно наблюдать за плывущими мимо улицами.
Спустя полчаса молчания моя утренняя обида испарилась, и потянула на общение. Я повернулась к Михалычу.
-- Почему тебя все по отчеству зовут? - вопрос вырвался невольно, до этого же я просто не знала, как начать разговор.
-- Потому что в душе я уже глубокий старик, - его глаза озорно улыбались, и я не поняла, то ли он действительно так считает, то ли это очередная шпилька в мой адрес.
-- Знаешь, пожалуй, Саш, я лучше буду звать тебя по имени тезки как никак, - я решила не менять шутливый настрой разговора.
-- О! Не вопрос, и не выкай уж тогда, - пошутил он.
-- Даже не собиралась. Кстати, а кто заказчик? - меня не так чтобы интересовал этот вопрос, но показалось весьма уместно знать.
-- Так ты не знаешь? Ивлев Владимир, хороший мужик не жадный, так что ограничений особых у тебя нет, твори на здоровье, - но я пропустила всю его тираду про щедрость, ухватившись за имя.
-- А по батюшке его случаем не Игоревич? - Саша на секунду оторвал взгляд от дороги, внимательно посмотрев на меня.
-- Откуда знаешь?
-- Друг детства так сказать, - усмехнулась я, а в голове всплыли далекие дни детства, - лет шесть назад женился на однокурснице Наташе, хорошая девчонка.
-- Ушла от него жена, - вдруг резко сказал Саша, - и дочку забрала.
Мне вспомнился Вовка совсем еще мальчишкой, длинный худой, с вечно всклокоченными волосами и умными синими глазами. Тогда он как старший брат защищал нас с Ксюхой от нападок мальчишек.
-- Почему? - сначала спросила, а потом подумала, откуда же он знает о личной жизни Вовки, - Вы с ним знакомы?
-- Да, я ему квартиру оформлял года два назад, - ответил и замолчал, было заметно, как он нервничает, сомневаясь, стоит ли отвечать на первый вопрос, - Наташа ушла к другому.
Ожидая чего-то подобного, я утвердительно кивнула. Не мог Вовка гулять от жены, не тот он мужчина. Однолюб, очень заботливый. Наверное, ему сейчас очень плохо.
-- Давно?
-- Да, месяц уже прошел, Вовка ходит весь черный. Работает, как проклятый никого к себе не подпускает, - мужчина расстроено хлопнул рукой по рулю.
-- Пьет? - еще один удивленный взгляд в мою сторону.
-- Бывает...
-- Плохо, у него отец запойный был, так и отнесли...печень отказала, - грустно сказала я, отворачиваясь.
-- Он из-за дочери переживает, забрать к себе хочет, а Наташка рогом уперлась, говорит, что Манька еще слишком маленькая и без мамы не может! Врет, конечно, просто хочет побольнее зацепить Вовку, - зло процедил начальник.
-- Н-да, год страстей какой-то, - отозвалась я, имея ввиду не только друга детства, но свою собственную жизнь.
-- Приехали, - громко сказал Саша, вырывая меня из грустных мыслей.
Дом, как и положено семейному гнездышку был уютен, но без обезображивающей показушной роскоши. Нас встретила женщина лет пятидесяти, представившись Татьяной. Когда она увидела моего начальника, хотела сказать что-то, но, заметив за его спиной меня, успокоилась.
-- Владимира Игоревича сейчас нет, он будет к обеду, - это она сказала мне, - Саша можно тебя?
Он кинул на меня виноватый взгляд и пошел за скрывшейся за дверью женщиной. Я осталась одна, прошлась по просторной гостиной, внимательно осмотрела общий стиль помещения, задумалась над своей собственной концепцией и решила, что если немного подправить, то комната будет в духе всего дома, или только этой его части.
Начальника и Татьяны не было довольно долго, я успела снять куртку, заскучать и примоститься в мягком кресле. Так меня и застали вошедшие: расслабленную, немного отстраненную, но никак не угнетенную долгим ожиданием. Я критично оглядела начальника - вид помятый, в глазах усталость. Татьяна хоть и старалась держать себя в руках, но ее выдавали блестящие от непролитых слез глаза и дрожащие руки. Кажется все еще хуже, чем показалось мне после разговора с Сашей.
Они подошли ко мне, Татьяна посмотрела на меня, как за последнюю надежду и я поняла, Саша рассказал ей о нашем давнем знакомстве.
-- Али, Татьяна покажет тебе комнату, и вообще обращайся к ней, если что-то будет нужно, - я кивнула, - а я поехал, дел по горло. Как закончишь, позвони.
-- Обязательно.
Начальник ушел. Татьяна забрала у меня куртку и проводила наверх, на место моей работы. Комната выглядела несколько больше, чем на фотографиях, но в целом соответствовала моему представлению. Пройдясь туда-сюда, я открыла дверь на балкон, свежий чуть морозный воздух наполнил пространство. Стало легче и приятнее дышать, видимо комнату открывали очень редко. Опустившись на пол, я задумалась над Сашиным замечанием по поводу голой стены. Сейчас находясь на месте так сказать, я поняла, что он прав на все сто. Стоило придумать нечто элегантное что ли, без наворотов. Прерывая мои мысли, зазвонил мобильный, звонила Ксюха.
-- Рада тебя слышать, - отозвалась я.
-- Взаимно. Как ты там? - я возвела глаза к потолку.
-- Ты что сразу решила потоптаться по моим больным мозолям?
-- Ага, - без тени стеснения сказала Ксюха.
-- Эгоистка чертова, - беззлобно парировала я.
-- Не без того.
-- У меня все отлично, загрузили работой, сама понимаешь, сидеть дома мне больше не позволят.
-- Отлично, но я надеюсь, ты сможешь завтра встретить меня?
-- Ты приедешь? - я растерялась.
В трубке раздались какие-то шорохи, мрачное сопение.
-- Я что-то опять упустила, да? - лучше покаяться пока не поздно, чем потом вымаливать прощение у обидчивой подруги.
-- Ну, ты мать даешь! У тебя завтра день рожденье, а ты ни сном, ни духом. Прямо уникум!
-- Ксюшечка, - начала подмазываться я, - пойми правильно, не до того мне было.
-- Верю, - как-то быстро она сменила гнев на милость, - но имей в виду я приеду завтра в пять и не одна.
-- Мама? Она приедет?
-- Ага, а ты как неблагодарная дочь уж постарайся подготовиться к нашему приезду!
-- Да стол ломиться будет... - растеряно оправдывалась я.
-- Я не про то. Мне нужен свежий цветущий вид, приличная одежда и настроение! - закусив нижнюю губу, я мучительно соображала, как такое можно сделать всего лишь за пол дня.
-- Не обещаю.
-- А ты постарайся!
-- Хорошо.
-- До завтра.
Отложив телефон я посмотрела на время. Десять утра, голова не работает. Думаю, Татьяна не будет против, угостить меня чашкой кофе. Но стоило мне только высунуть нос за дверь, как я столкнулась с ней.
-- Ты завтракала? - почти строго спросила Татьяна.
-- Не-ет, - неуверенно протянула я, за что была вознаграждена укоризненным взглядом.
-- Пойдем, - она ухватила меня за руку, утягивая за собой, - я накормлю тебя.
-- И кофе! - радостно отозвалась я.
Уже сидя за столом, и допивая вторую чашку вкуснейшего кофе, я с некоторым интересом наблюдала за снующей по кухне женщине, которая то и дело кидала на меня заинтересованные взгляды. Ей, наверное, хотелось спросить меня о Вовке, но она все никак не могла решиться.
-- Татьяна, вам Саша сказал о моем знакомстве Вов...эм с Владимиром. И если вы хотите что-то узнать, спрашивайте, - я поболтала в пустой чашке ложечкой.
-- Ой, ну что ты! Я и так проявила чрезмерное любопытство, - смущенно отозвалась она, намекая мне на разговор с моим начальником.
-- Тогда я расскажу сама! С Вовкой мы дружим лет с шести. Он меня и мою подругу Оксану охранял от дворовой ребятни: не позволяя, сыпать нам песок за шиворот, отбирать кукол, да много чего еще! - воспоминания оказались настолько трогательными, что в уголках глаз собрались слезки. - Мы ходили в одну школу, он нас провожал вместо родителей, а потом школа закончилась, начался институт, и мы немного потерялись. Жалко конечно, такая дружба была! Вовка нас учил рогатки делать, яблоки из сада таскать, да чего там! Он нас даже перед родителями, за грязную одежду и позднее время, выгораживал! Хотя самому от матери доставалось, будь здоров!
Татьяна слушала с умилением, сразу было видно, что своего хозяина она любит и уважает.
-- А какой он сейчас я даже не знаю, - растеряно сказала я, глядя на кофейную гущу на дне чашки, - изменился, стал важным, серьезным?
-- Да ну что ты Владимир Константинович очень добрый, а то, что серьезный так это все работа его проклятущая! - выпалила Татьяна, - а после того как Наташа ушла, так вообще только и разговоров что о работе! Сил нет, ходит нервный, по каждой мелочи срывается, сюда только спать приезжает, боюсь сегодня тоже только ближе к ночи приедет.
-- М-да. Ну да ладно, не мое это дело, он мальчик большой справится, - но Татьяна отреагировала на мои слова странным образом.
-- Поговори с ним, может он тебя послушает? Ну, пожалуйста!
-- Но что я могу?
-- Я не знаю, но мне кажется... - женщина опустилась на стул напротив меня, - что еще немного и он сломается. Это так, кажется, что он сильный, только я вижу, какой он стал.
Татьяна действительно искренне переживала, и отчаянно пыталась помочь. Я же считала, что Вовка как человек взрослый вполне сможет справиться со всеми проблемами сам.
-- Владимир сильный, жалко, что Наташа оказалась такой стервой. Ну ладно, пойду я, что ли работать, спасибо за завтрак, - я поднялась со стула, намереваясь вернуться наверх, но Татьяна перегородила мне выход. На ее лице была, написала какая-то обреченная решительность. Что ж, похоже, мне придется выслушать ее.
-- Саша, я прошу тебя, поговори с Владимиром! Я не знаю, быть может, все это глупости, - она нервно тряхнула головой, руки судорожно сжимали полотенце, - но вдруг это поможет?
-- Татьяна, - я сложила руки на груди, - не честно лезть к человеку в душу!
-- Я не прошу лезть в душу, просто отвлеките его, - она отошла от дверей, - поговорите, вспомните детские проделки. Большего я не прошу...
-- Ну, хорошо, - устало отозвалась я, выходя с кухни.
Оставшуюся часть дня я провела на верху, в обнимку с объемистыми каталогами, коими меня снабдил шеф. А когда большая часть вещей составляющих интерьер была подобрана, с удивлением обнаружила что уже время позднего обеда. Да и теперь можно было ехать обратно в офис, для согласования с начальством и уже следующим составлением заказов. Вещи для меня эти были в новинку, поэтому я постоянно путалась.
Набрав номер шефа, я долго слушала длинные гудки.
-- Слушаю, - отозвался он после продолжительного ожидания.
-- Это Саша, слушай, я тут закончила, мне нужно в офис, ты меня заберешь? Или мне отсюда своим ходом?
-- Мне совершенно некогда! На меня свалился один многообещающий клиент, так что давай сама, ладно?
-- Можно подумать у меня есть выбор? - проворчала я и отключилась.
Перспектива вырисовывалась не самая радужная. Сюда мы ехали почти два часа, обратно соответственно, да еще плюс время, но то чтобы дождаться такси. Черт! Лучше всего конечно спросить Татьяну, может здесь можно найти машину, а не вызывать ее из города.
Я спустилась вниз, где застала Татьяну на кухне, за чтением книги.
-- Долго ты, - сказала она, откладывая книгу, - обедать будешь? - я отрицательно покачала головой.
-- Мне нужно ехать, я итак очень задержалась.
Татьяна понимающе улыбнулась и заговорщицки подмигнула.
-- Звонил Владимир Константинович, он скоро будет, так что подожди, за одно и поговорите, а потом он тебя отвезет, - Татьяна, вероятно, была рада такому стечению обстоятельств, хотя ее эта радость какой-то слишком многообещающей.
-- Думаю, общаться мы будем уже по дороге в город, если у него окажется желание провести еще два часа за рулем, - честно говоря, я уже страстно желала разделаться с сегодняшними делами, и заняться приготовлениями к встрече гостей.
-- Ты не переживай, он сейчас много мотается, поэтому нанял водителя, - вот теперь отмазаться мне точно не грозило.
Я тяжко вздохнула, и под внимательным взглядом настырной женщины села рядом. Ох, и зря я согласилась на эту авантюру. Тоже мне нашлась знаток чужих душ, своя-то сплошные потемки.
Вот так просто сидеть и нечего не делать, долго я не смогла. В голову полезли совершенно ненужные мысли, о том, что я так тщательно забывала в течение трех месяцев. Поэтому я принялась обзванивать те фирмы, вещи которых отметила в каталоге. Меня интересовало наличие, или если нет, то сроки заказа и доставки, уточнение цветов и размеров и прочей мелкой, но очень нужной информации. Странно, что такая, в общем-то, рутинная работа увлекла меня настолько, что я пропустила появление Вовки. А когда спохватилась, меня душили очень крепкие мужские объятья. Я смотрела в радостные и такие знакомые черные глаза своего друга детства Вовки, но вот лицо - темные круги под глазами, лучики морщин в уголках глаз, все это просто кричало о его горе.
-- Вовка - это правда, ты? - тихо прошептала я.
-- Конечно, я! Откуда ты здесь? Я когда увидел тебя, подумал, что с недосыпа галлюцинации начались, - смеясь, ответил он, голос тоже изменился, впрочем, как и положено взрослому мужчине. А этот мужчина вполне мог считать себя очень привлекательным.
-- Я? Ты же меня нанял, - я глупо захлопала ресницами.
-- В смысле? - кажется, не одна я оказалась в радостно-глупом состоянии.
-- Я твой дизайнер.
-- Аааааа, ну так бы сразу и сказала. Я так рад тебя видеть, - но тут он нахмурился, и наконец выпустил из объятий, - жалко только, что я на секундочку, забыл документы дома, пришлось вернуться, как оказалось на зря!
-- Да я, в общем-то, тоже в город собиралась, не подбросишь? - я собрала в кучу разбросанные по столу каталоги.
-- Конечно, как раз по дороге успеем поговорить, - на его слова я только кивнула и пошла одеваться.
Сев в машину мы некоторое время молчали, каждый, думая о своем, а я все никак не могла найти слова, чтобы начать разговор. Вовка выглядел задумчивым, бездумно перебирал бумаги в папке, а потом неожиданно спросил:
-- Тебя Татьяна попросила поговорить со мной? - он нервно взъерошил темные короткие волосы.
Я закусила нижнюю губу, облизала пересохшие губы.
-- Я не хотела, сказала, что ты большой мальчик, но эту женщину тяжело остановить, проще пообещать, - тяжело вздохнув, продолжила, - но мне бы и без ее просьб, очень хотелось поговорить с тобой, все же такая дружбы была.
-- Это да. А ты в столице, какими судьбами? - спросил Вовка, звонко захлопнув папку.
-- Как тебе сказать, решила сменить обстановку, попробовать начать новую жизнь с чистого лица.
-- Значит, не у меня одного все не сладко сложилось, - полувопросительно сказал Вовка, и горько усмехнулся.
-- Да, Вов. Но я справилась, как видишь, осталось только убедить в этом остальных.
-- А у меня Аль, все хреново! Поганая нынче жизнь пошла...
-- Ты друг эту песню заканчивай. Бороться тебе надо, а не сопли на кулак наматывать, подурит твоя Наташка, да и надоест, - прямо и очень грубо сказала я.
Вывести Вовку из такой тоскливой меланхолии, в которую перешло его отчаянье, могли только очень сильные слова, сказанные уверенно, без тени сомнения.
-- Ты так думаешь? - он поднял на меня глаза побитой собаки, сердце больно защемило.
-- Конечно, да и дочка будет к тебе проситься. Так что никуда она не денется.
Не знаю, насколько убедительно прозвучали мои слова, но мне очень хотелось надеяться, что я права и не зря обнадеживаю человека.
-- Ладно, не будем о грустном...
-- Не будем так не будем, хочешь, расскажу тебе о планах на комнату?
Но к моему удивлению, Вовка не проявил интереса к моим творческим порывам, и довольно вяло поддакивал в нужных местах, соглашаясь абсолютно со всем.
-- А здесь мы поместим террариум с аллигатором, - мстительно вставила я, ожидая еще одного механического...
-- Ага.
-- Что ага? - вспылила я, - ты хоть слышал, что я сказала?
-- Ты говорила про террариум для...стоп, ты что издеваешься? - удивился Вовка, озадаченно оглядев меня.
-- А ты все равно не слушаешь, так почему бы не разводить у тебя милых зубастых земноводных? Знаешь, когда мне втирала Татьяна про твою неадекватность, я думала она преувеличивает, но теперь вижу, насколько это добрая женщина, приуменьшила!
Мужчина пребывал в состоянии, мягко говоря, шока. Но я здраво рассудила, что такая встряска ему не помещает, а еще...в голове мелькнула довольно глупая идея. Которая прочно засела в моей бедовой голове. Я окинула мужчину изучающим взглядом, оценила свои шансы быть битой, но все же решила рискнуть на свой страх.
-- Вов, - позвала я отрешенно взирающего друга, он не откликнулся, - Вов!
-- Что? - он повернул ко мне голову.
Наши взгляды встретились, и я не к месту вспомнила, как мы когда-то с Ксюхой по очереди переболели детской влюбленностью в нашего черноглазого друга. Мне захотелось улыбнуться, но я сдержалась. Подавшись вперед, так что наши лица разделяло ничтожно малое расстояние, я замерла, настороженно разглядывая посветлевшее лицо Вовки, с запозданием понимая, что определенно зря затеяла эту игру, потому что охотник и жертва вот-вот поменяются местами.
Его губы легко коснулась моих, вызвав совершенно необоснованный приступ паники. Я отстранилась, во все глаза, рассматривая Вовку.
-- Что с тобой происходит? - тихо спросила я.
-- А с тобой? - в его голосе послышалось раздражение, - ты появляешься из ниоткуда, начинаешь учить меня! Мне вовсе не нужно ничье утешение!
От его слов у меня запылали щеки, захотелось провалиться сквозь землю. Но, не смотря на стыд, я понимала, что он прав на все сто.