Самоселы
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Семья Карины принимает решение вернуться в город, откуда они сбежали много лет назад, когда с городом стали происходить непонятные вещи, названные "одержанием".
|
Натали Тумко
САМОСЕЛЫ
ГЛАВА 1
Дед запалил кочерыжку от чеснока, самозабвенно вдохнул едковатый дым и сообщил:
- Мне семьдесят четыре года, а это означает, что свет от звезды Канопус, который мы имеем возможность наблюдать в сегодняшний день, а точнее ночь, вышел с той звезды в год, когда я родился. А звезда эта, ни много ни мало, в восемьсот раз ярче Солнца.
- Вы его не слушайте, - посоветовала баба Тоня. - Он не то, что Канопус, он Луну в телескоп не найдет, со своим зрением "орлиным".
- Откуда в тебе яда столько, Антонина, не пойму? - процедил дед. - И с чего, скажи на милость, ты мой телескоп невзлюбила, что он тебе, жить мешает? Скрипит по ночам? Кушать просит не в меру?
- А чего мне эту трубу любить, если она торчит на чердаке без толку, только место занимает.
- А куда тебе это место, ну? Что ты там на чердаке собираешься такое поставить, что мой телескоп тебе мешает?
- Нашлось бы что.
- Нет, ты скажи, - не унимался дед. - Ты не уходи от ответа! А ответить-то тебе нечего, потому как злючишься ты просто так, а труба телескопная - это всего повод для разбрызгивания яда!
- Пап, мам, не ссорьтесь, - примирительно сказала матушка. - Ешьте лучше блины. Мам, если и правда что-то поставить нужно, так мы в пристройке место освободим, или вон у Карины что-нибудь подвинем.
- Люся, не выдумывай, - отмахнулась баба Тоня. - Дурак-то мой прав, я и правда на него яд сливаю.
Карина хохотнула, но быстренько задавила смешок чаем, чтобы не обидеть ненароком стариков. Но старики и не думали обижаться, ни на Карину, ни друг на друга, ни на кого бы то ни было. Такие перебранки были у них обычным занятием и случались время от времени, когда за чаем не находилось иных тем для разговоров.
Бабушка Александра Антоновна, сводная сестра деда, в перебранках не участвовала, смотрела на все с интересом, как на представление и не верила, что супруги действительно поссорятся.
Кроме Карины, матушки, отца, деда и двух бабушек, за столом сидел еще дядя Матвей, отцовский брат. Обычно завтракал он у себя дома, но тут зашел к отцу за каким-то инструментом и был усажен завтракать вместе со всеми.
Отец доел яичницу, запил большой кружкой горячего чая с корицей, потом поставил кружку на стол и произнес:
- Все.
Семья замерла. Дед перестал вдыхать чеснок. Никто не сомневался, что сказанное относилось вовсе не к завтраку и не к каким-то законченным делам. Слышались в этом "все" безысходность и неотвратимость, так говорят про конец света или развод или про еще какой-то очень важный продуманный шаг, время которого как раз пришло.
- Что все-то? - деланно будничным тоном спросила матушка.
Отец важно кивнул, показывая, что его поняли правильно.
- Пора ехать. Дольше откладывать нельзя.
Некоторое время все молчали. Потом дядя Матвей расправил плечи и сказал:
- Выходит так, что бассейн копать мы не будем, а будем, значит, делать прицепы к машинам. Спасибо, Люсия за хлеб-соль-блины-кашу, пойду-ка я своим сообщу.
Дядя Матвей встал из-за стола и пошел к двери. Карине показалось, что в его размеренной походке спрятана мальчишеская радость, и что, как только дверь закроется - дядя Матвей побежит вприпрыжку по улице и закричит от радости что-нибудь бестолковое.
В семье принято было собираться вместе завтракать, но после завтрака Карина не осталась по обыкновению поболтать с матушкой, а вернулась домой. Было о чем подумать. Она села в кресло и посмотрела на противоположную стену. На стене висело несколько картин, фотографии в рамках и небольшое панно из сухих цветов. Внизу у стены стояло электронное пианино. Карина наткнулась на него взглядом и подумала, что взять-то с собой она его обязательно возьмет, только не факт, что удастся там поиграть, потому что... потому что кто его знает, что там будет. И с электричеством, опять-таки возможна экономия.
И тут Карина поймала себя, что думает не о том "ехать или не ехать", а о том, что следует с собой взять, словно сам факт переезда был неоспорим.
- А раз спорить не о чем, - сказала Карина вслух самой себе, - нужно попрощаться с друзьями и кое-что для себя выяснить. Пора, пожалуй, Николайку навестить.
. . .
Николайка сидел во дворе и увлеченно вырезал из чурки произведение искусства. Карина подошла, некоторое время постояла рядом, потом спросила:
- Что это будет?
- Медведь, - ответил Николайка не поднимая головы.
Карина присела рядом на обрубок пня и сказала как бы между прочим:
- А мы в город переезжаем.
- В какой?
- Ну... в тот самый. В наш.
Николайка оставил работу и посмотрел на Карину.
- Но туда нельзя!
- А кто остановит? Людей-то нет.
Молодой человек положил инструменты в чехол, отряхнул одежду, потом пододвинул свой табурет ближе к Карине и тогда только сказал:
- Если бы я знал тебя чуть хуже, то подумал бы, что ты так шутишь.
- Уж куда смешнее, - вздохнула она. - Нас давно тянет. Что еще столько держались, не понимаю.
- И тебя тянет?
- И меня.
- Да ладно, тебе было-то не больше десяти, когда все случилось.
Карина кивнула.
- Десять лет - достаточный возраст, чтобы помнить. Ты, конечно, можешь сказать, что детские воспоминания всегда светлые и нельзя им верить, но родители и дедушка с бабушками не были детьми, когда покинули город. Нам всем снится город. Все эти годы снится, мы скучаем по нему.
Николайка покачал головой и поинтересовался:
- Зачем было вообще уезжать, раз так там нравилось?
- Мы не могли с этим справиться. И потом, паника, все убегали...
- А сейчас, что изменилось? Думаешь, сейчас вы справитесь?
Карина пожала плечами, и стало ясно, что этот вопрос не раз приходил ей в голову.
- Тянет, - повторила она. - А там посмотрим.
- Не страшно?
- Мне? Очень. Отцу, похоже, нет.
- Кто еще едет?
Николайка был серьезен и насторожен. Он сразу принял известие о переезде, не пытался отговаривать, понимая, что такие решения не приходят вдруг, а назревают долгое время, и все "за и против" тщательно взвешиваются.
- Все.
- И Матвей?
- Да, и дядя Матвей с мальчишками. Наверное, и Ян с Верочкой поедут.
- Умеет твой отец уговаривать.
Карина покачала головой.
- Нет, он никого не уговаривал. Мы так чувствуем. Нас всех тянет, ты же знаешь, мы выходцы из города.
- Пятнадцать лет прошло! - воскликнул Николайка. - Какое уже - шестнадцать! Столько времени об этом городе и не вспоминали, с чего вдруг теперь?
- Всегда помнили, - возразила Карина. - Просто не говорили особо. А почему вдруг теперь... так все совпало. Время пришло. Это трудно понять.
- Но другие-то не рвутся обратно. Наоборот, рады, что удрали, что живыми остались и с ума не сошли. Я в новостях видел, там один мужик в дверь коленом врос.
- Незачем было эту дверь пинать. Сам виноват.
- Слушай, а может, тебе в деревне просто надоело? - вдруг предположил Николайка и сразу ухватился за это предположение. - Так ты только скажи, найдем тебе в поселке квартирку, с удобствами и все такое... Карин, правда, и к работе ближе.
- До работы и так недалеко, у меня машина есть, - возразила она. - И дело совсем не в том, что нам плохо здесь. Дело в том, что там - наше место. И мы скучаем.
Они проговорили еще некоторое время, но говорили все не о том, что ожидала Карина. Когда Николайка завел разговор о женской глупости, приводя в пример литературные факты и анекдоты, девушка вдруг осознала, что смотрит на дорогу. И все слова молодого мужчины были правильны и своевременны, но бесполезны, потому что одна только эта дорога перечеркивала любые доводы разума, ставя на первое место какие-то совершенно неразумные чувства.
Известие быстро разнеслось по поселку и ближайшим деревням. Кто-то приходил попрощаться, кто-то пытался отговорить, а кто-то заявлял, что совершенно не удивлен таким решением, что давно висело нечто такое в воздухе, какая-то тревожность, ожидание перемен.
В очередной раз во дворе послышалось приветственное тявканье собаки, и в дверь вошла молодая женщина. Ее звали Алиса. Она была одета по обыкновению в широкую юбку и блузку с вышитыми на ней цветами, в темных волосах блестело несколько заколок.
- Дядя Семен, возьмите меня с собой! - воскликнула Алиса. Отец удивился, приподнял брови и сказал:
- Это что за блажь? Тебе зачем, ты-то местная, не городская. Тебе что там искать?
Алиса была готова к такому вопросу и ответила сразу, горячо и убедительно:
- И пусть! И вовсе это не от любопытства, как вы могли подумать, вовсе это по другой причине! Ну пожалуйста, дядя Семен, я обузой не буду, у меня и грузовичок почти уже есть, я сама свое барахло перевезу...
- Это как это "почти есть"? - заворчал дед, сидевший в углу у фикуса и прикрытый этим фикусом совершенно, так что и не разглядеть. Будто фикус с тобой разговаривает дедовым голосом. - Или есть или нет, никаких "почти"!
- Дом продам, грузовик куплю, - пояснила Алиса, которой в целом сейчас было все равно дед спрашивает или цветок в кадке. - У меня давно соседка выпрашивает, хочет к своему хозяйству мой двор пристроить, а грузовик у ее сына - мы такой вариант давно оговаривали...
- Ты не торопись, Алиса, - сказал отец. - Ты подумай хорошо, надо ли оно тебе? До нас город дотронулся, мы на всю жизнь с ним связаны, а ты-то - душа вольная. Мало ли мест казистых, что тебе за нужда с нами трястись? И еще как оно будет? Ведь ох как там не просто, ты, небось, разговоры-то слышала?
- Не понравится - уеду, - сказала Алиса. - А не получится уехать, так плакать не стану и ныть не приучена.
- Что ж, запретить не могу, такой моей власти нет. Хочешь ехать - так тому и быть. Человек ты не злобный, это мы знаем, конечно. И умения у тебя что ни на есть полезные, так что...
- Спасибо! Спасибо, дядя Семен! Вы только подождите меня, дайте собраться. А я уж медлить не стану, я и помощников найму...
- Через десять дней едем. Хватит тебе срока?
- Хватит!
Алиса была местной ворожеей. Трудно сказать, зачем ей вдруг понадобилось срываться с места: здесь ее все любили и носили к ней заговаривать квас, потому что каждый знает, что заговоренный квас и хранится долго, и лечит от многих болезней.
Карина поманила Алису с собой, та пошла скорее машинально, еще не совсем отойдя от возбуждения и новых ощущений.
- Что? - спросила Алиса.
- Пойдем ко мне.
- Если отговорить хочешь, то не надо, не пытайся даже. Если уж у твоего отца ничего не вышло...
- Нет, я не затем, - помотала головой Карина.
Девушки вышли из дома, пересекли двор и огород и тут же оказались в соседнем дворике, принадлежащем Карине.
- Не жалко все это оставлять? - спросила Алиса. - Своими руками построено, выращено...
Карина пожала плечами.
- Даже не знаю. Как-то не думаю об этом, мысли вокруг будущего крутятся, а на прошлое места в голове не остается.
- Это хорошо. Это очень хорошо.
- Знаешь, - вдруг вспомнила Карина, - а раньше я думала, что мне будет тяжело все бросить. Да и правда были такие мысли. А вот время пришло, и все как-то откинулось в сторону, как-то стало ненужным.
Они зашли в дом, Алиса бывала здесь не раз и с удовольствием расположилась в кресле-качалке.
- Хорошо у тебя тут. И пианино симпатичное... а пианино ты с собой заберешь?
- Да, конечно. Где там искать?
- Надо было тоже в музыкальную школу записаться, пока еще мелкой была...
Карина улыбнулась. Она поставила перед гостьей на маленький журнальный столик стакан молока и вазочку с финиками.
- Вообще-то, я научилась играть не так давно. Мне как-то пришло в голову, что здорово было бы научиться играть на фортепиано, не профессионально, а так, для себя. Денег на уроки у меня тогда не было, а время было, это как раз после развода, когда мне совсем плохо пришлось. Ну вот. Я нашла учительницу, пожилую, уже на пенсии, и предложила убираться, ходить в аптеку и по магазинам, а она меня учила. Вся история.
- Сама научилась? - восхитилась ворожея. - Вот умница! Так зачем ты меня звала? - наконец спросила Алиса, и Карина сразу смутилась, опустила взгляд в пол.
- Я знаю, что ты карты всегда в сумочке носишь... хотела попросить, чтобы ты мне погадала.
- Ну замечательно. Только зачем так смущаться, что тут такого особенного?
- Не хочу, чтобы родители знали. Сама не знаю почему. И, потом, я уже вроде взрослая, а все гадания...
- Ты думаешь, гадают только школьницы? Ошибаешься. Все гадают, и, кстати, вопросы у всех почти одинаковые, от возраста не зависит. Что ты хочешь узнать?
Алиса привычным жестом достала из сумки косметичку, из косметички появились колода карт, маленькая свечка в глиняном стаканчике и зажигалка. Ворожея запалила свечу и перемешала на столе карты.
- Мне нужно знать, получится ли у нас подружиться с городом?
Алиса на мгновение замерла, потом доложила:
- Гадай на себя. "У нас" - характеристика не конкретная, мало ли у кого как все сложится, может, у одного так, у другого - эдак. Как я тебе такое расшифрую?
- Хорошо, хорошо. Только за себя спрошу: как у меня сложатся отношения с городом? Это ничего, что я такие вопросы задаю?
- Родная, во мне сейчас проснулся профессионал: мне все равно, о чем ты спрашиваешь, главное, чтобы под твой вопрос расклад был. А расклады у меня на все случаи жизни имеются. Достань семь карт.
- Хорошо.
Алиса манипулировала с колодой. Удивительно, она вовсе не была похожа на цыганку, но стоило ей взять в руки карты, как тут же начинало казаться, что гадание - у нее в крови.
- Так... Ну, что сказать? Жалко, что ты не про парня спросила, потому как выпадает тебе тут большая взаимность. Перемены, но это мы знаем, это не новость. Дорога лежит, она же победа - так что в город ты поедешь и доедешь до него удачно, тут не сомневайся. Город тебя боится, тебе не доверяет, но ждет. Проверять тебя будет, тут приготовься, но испытания ты пройдешь, и все у тебя заладится. Кстати, брякну, уж не знаю надо тебе оно или нет, - любовь тебя ждет, настоящая и большая. К городу или к человеку, тут не скажу. Проверим.
Карина смотрела на карты и не понимала, как с каких-то картинок можно выудить и любовь, и недоверие, и дорогу.
- Как это у тебя получается? Удивительно.
- Ну, это со стороны удивительно, так же, как я восхищаюсь твоим умением играть на пианино. На самом деле, надо всего лишь познакомиться с инструментом и сделать его частью себя.
- Когда ты говоришь, я кажусь себе умнее чем есть, - сообщила Карина. Она любила общаться с Алисой, хотя подружками (в знакомом понимании этого слова) их нельзя было назвать, они не часто виделись.
- Ты другое мне скажи, с чего вдруг такие вопросы? - поинтересовалась Алиса.
- Какие?
- Такие. Про дружбу с городом. Не про "ужиться - прижиться", этому бы я не удивилась.
Карина немного помедлила, пытаясь сформулировать так, чтобы было понятно.
- Если получится подружиться с городом, - сказала она, - не покорить его, не изучить, а именно подружиться, тогда, возможно, все будет не так уж страшно и безнадежно.
- Ты вспоминаешь, что было шестнадцать лет назад, - сказала Алиса, - но прошло время. И первые впечатления не всегда самые верные, правда? То, что вы приняли за вражду, возможно, было проявление заботы, просто в такой вот форме. А если и была вражда, то ведь теперь все изменилось: вам не хватает города, а ему, может быть, не хватает вас.
Карина вспомнила панику, когда каждая коробочка, каждый бетонный блок стал вдруг частью единого организма, когда деревья, рекламные щиты, дома и даже сам ветер - все словно ожило. Словно равнодушные создания природы и человека обрели единую волю, и эта воля обрушилась на людей, и казалось, что нет спасения от этой силы...
- Хорошо было бы, если бы все сбылось, что ты нагадала, - сказала она вслух.
- Нет, это было бы вовсе не хорошо, - возразила Алиса. - Это было бы очень даже печально, потому что у человека должна быть надежда на исправление предначертанного. Кстати, я тебе перед твоей свадьбой гадала, помнишь, что ты тогда сказала?
- Что?
- Что хорошо было бы, если бы ничего не сбылось. Там-то расклад был однозначный: не жить вам вместе, не судьба. Ну, так и вышло. Он когда стал на других-то заглядываться? Вот делай выводы. Это тебе еще повезло, а вот пошли бы дети, так горя бы натерпелась и за себя, и за них.
- Да, ты права, наверное, - не стала спорить Карина. Она вообще не любила спорить на эту тему. - Возьми денежку за гадание. Спасибо. Ты меня немножко обнадежила.
- Больше нет вопросов? - уточнила Алиса.
- Больше не нужно знать ответов.
- Мудро. Ну, тогда пошла я домой. Надо уже собираться, вещи укладывать, письма написать... Там же, наверное, почта не работает?
- Вряд ли. Там людей почти нет. Или вообще нет, - Карина немножко помедлила и спросила. - Алиса, а зачем тебе с нами ехать? Ну правда, мы-то все тамошние, а ты вроде как чужая...
- Ага, а в версию, что мне нужны перемены, ты не веришь?
- Верю, но есть еще что-то. Чувствую, есть!
- Ну, правильно чувствуешь, - усмехнулась ворожея. - Призвал меня твой город. Вот как. Призвал, понимаешь?
Они молча вышли из дома, дошли до калитки, тогда только Алиса обернулась и делано легкомысленным тоном сказала:
- Кстати, финики - отменные!
- Ты не съела ни одного.
- А это и так видно, не обязательно их было есть, - и добавила уже серьезней: - Все у тебя будет хорошо, Каринка, не переживай.
...
- Итак, уточняем, кто едет.
На веранде, за большим овальным столом, собрались все: отец, дед, бабушка Александра Антоновна, дядя Матвей с сыновьями Антоном и Вадимом, Алиса и молодожены Ян с Верочкой. Карина сидела между Антоном и Алисой и некстати размышляла, можно ли загадывать желания, если имена по соседству неодинаковые, но начинаются на одну букву.
- За нас не сомневайся, - сказал дядя Матвей. Он мало походил на своего старшего брата, но голос у него был такой же сильный. - Я уже на заводе заявление написал, грузовик в ремонт отогнал, чтобы по дороге без сюрпризов... Мои тоже согласны, все обсуждено.
Антон с Вадимом синхронно кивнули.
- Я еду точно, - сказала Алиса, чуть волнуясь. - И не передумаю.
- Дело говори, Семен, хватит уже говоренное переговаривать, - проворчал дед. - Раз собрались, значит, решение приняли.
- Решение принять скоро, - возразил отец, - а вот решение держать - сила нужна. Карина, ты как?
- Все так же, - кивнула Карина. - Еду, конечно. Я давно по городу скучаю.
- А что твой Николайка?
Карина тут же вспыхнула, щеки покраснели, но глаз не опустила и ответила словно бы с насмешкой:
- Какой же он мой? Он сам по себе, я сама по себе. Мне уже двадцать шесть, сколько еще ждать?
- Ты ему сказала, что едешь?
- Конечно.
- А он что?
Карина вздохнула.
- Предложение не сделал, если ты об этом. Отговорить пытался, но со мной не напрашивался. Дурные это отношения, ни к чему все это. Я еду, не сомневайся.
- Дело не в сомнениях, - сказал отец. - Теперь ко всем молодым обращаюсь, и ты, Алиса, слушай. Ты хоть не нашего рода, а раз с нами - все равно как родня. Вы сейчас решаете пылко, но потом обратно дороги может не быть. Город кого отпускает, а кого в себе удерживает - тут заранее не угадать. Что если затоскуете? Нам же, старшим, пойдут упреки...
- Дядя Семен, - перебил Вадим, - тут вы зря. Мы уже все взрослые, понимаем, что делаем. Раз решили новую судьбу начать, так тому и быть.
- Чтобы судьбу новую начать, не обязательно с места рваться, - возразил отец.
- Не обязательно, - кивнула Алиса, - но так легче. Дядя Семен, меня тоже не отговаривайте, мне обратно пути нет. Я нутром чувствую, что мне там место. Там, в городе.
- Ну, раз нутром, тогда что ж с тебя... Антошка, ты - что? Если вслед за батькой, так это бросьте: вы с Вадимом сами уже мужики взрослые, самим решения принимать.
- А мы сами, - сказал Антон.
- Мы давно шептались туда удрать, только такое дело вдвоем не осилить, - поделился Вадим. - Дядя Семен, тут вопросов нет, мы все продумали.
- Я козу возьму, - вдруг сказала бабка Александра. - И рассаду.
Около бабки стояла открытая баночка с надписью "наслаждение переезда". Карина знала, что после разговора бабка Александра плотненько запечатает эту баночку и уберет в свой таинственный сундук. Там скопилось много подобных радостей.
Тему Александра Антоновна задала верную, и тут уж наперебой пошли обсуждения, кто что собирается взять и чего там (в городе) может не быть, а что может быть в избытке. На этом гомоне дверь на веранду открылась и вошла маменька. В руках она держала большой поднос с пирогами.
- Что, Семен, гостей разговорами кормишь? А ну-ка налетайте! Каринка, сбегай на кухню, там кружечки, чайник... организуй.
Карина уже была у дверей. Следом за ней вышла Алиса, как бы чтобы помочь, на самом же деле - кое что обсудить.
- Карин, я тебе помогу.
- Заварник возьми. Только держи полотенцем - он горячий.
- Карин, а чего это твой отец так всех расспрашивает, будто отговорить хочет?
- Боится судьбу детям переломать, - пояснила Карина. - Он же считает, что за всех в ответе. Там, в том городе, сейчас, наверное, пусто, значит замуж мало шансов выйти, семью создать попросту не с кем.
- А-а, так вот он о чем волнуется...
- И не только. Опасно там. Страшно, непонятно. Бесовский город, говорят, не знаешь, чего от него ждать. Это нас ностальгия замучила, а ты-то там и не была никогда.
- Ну, может, у меня больше шансов там ужиться, - возразила Алиса. Карина посмотрела непонимающе, и та с улыбкой пояснила: - Где ж ворожее жить, как не в бесовском городе?
Обе рассмеялись и вошли в комнату, неся в руках подносы с кружками и прочими чайными принадлежностями.
- Вот и чай! - воскликнул дед.
Пирожки были двух видов: морковный жмых с курагой и медом и творог с кунжутными семечками. За пирогами разговор пошел о водонапорной башне, а потом перекинулся на проблему разведения овец в городских условиях. Карина смотрела на родные, знакомые лица и думала: только бы все это не в последний раз. Только бы не в последний...
Когда Карине исполнилось двадцать лет, они с отцом выстроили для нее отдельный дом. Родители помогли обзавестись собственным хозяйством, выделили земли под огород и несколько фруктовых деревьев, и это означало новую, взрослую жизнь. Прошло шесть лет. Карина успела "сходить замуж", прожив с мужем всего полгода, успела найти хорошую работу в поселке, купила машину, словом - жизнь почти сложилась и начинать новую, с нуля, с точки зрения стороннего человека, было не благоразумно. Глупо попросту! Но Карина знала, что делала.
- Ты что, умнее всех? - прямо спросила Нина Петровна, заведующая почтовым отделением, где Карина работала в службе доставки. - Все сидят по местам, а ей вдруг понадобилось срываться куда-то! Да еще было б куда, а то в бешеный город, людям сказать стыдно! Карина, ты в своем уме?!
- Ну что вы так переживаете, Нина Петровна, - улыбнулась Карина. - Я не одна еду, мы всей семьей переезжаем.
- Вот точно говорят, кто оттуда пришел - или зарекся о городе слышать, или непременно туда вернется. Тронутые городом...
- Да, так говорят, - согласилась Карина.
- А что Николайка?
Карина подумала, что никогда не обсуждала свои отношения ни в деревне, ни в поселке, но деревня на то и деревня, что все про всех знают.
- А что Николайка, - она пожала плечами. - Ни друг, ни жених. Он меня больше держит, чем я сама себя держу. Так можно до конца жизни дружить, никакого толку в этих отношениях. С другими встречаться - вроде как предательство, и с ним не выходит...
- Да, не конкретный парень, - согласилась Нина Петровна. - Давно тебе его надо было оставить.
- Для этого надо было с ним встречаться, - возразила Карина.
- Ну ладно, с этим все ясно, и отъезд - это твое решение - твоя судьба, но зачем туда-то? Разве мало на свете нормальных городов?
- Много, но все они - чужие. Нина Петровна, вы не подумайте, что я бегу отсюда, что мне все равно куда, лишь бы не здесь. Я же помню, как деревня нас, переселенцев, приняла шестнадцать лет назад. Как все нам помогали, как в долг давали и семена приносили на рассаду, как дома всем миром строили...
- Карин, а может еще передумаешь? Ну ты же молодая, у тебя вся жизнь впереди! Сгубит тебя та дыра, помянешь мое слово, да поздно будет. Здесь бы тебя и замуж выдали, деток бы родила...
- Не отговаривайте, Нина Петровна. Все уже решено. Так вы купите дом?
- Вот что, милая, мы так с тобой поступим: дом мы возьмем в аренду. Деньги тебе на счет будем каждый месяц пересылать, со счета ты в любом городе снимешь сколько нужно. Если надумаешь вернуться - так будет куда, а если не надумаешь - будет тебе доходец верный, постоянный, все ж таки прибыль. Договорились?
Карина просияла. Это было прекрасное решение. И по правде сказать, страшно было обрубать все концы. Только... получится ли выехать из города? Попасть туда - легче легкого, а вот обратно он не всех отпускает. Ох, не всех...
Последний день на работе Карина устроила застолье, женщины принесли конфет и салатиков, говорили длинные путаные тосты, кто-то всплакнул...
Карина возвращалась домой поздно, на душе было грустно и радостно одновременно. Во дворе обнаружился скучающий Антон.
- Ну, сеструшка, ты работаешь! Два часа тебя тут дожидаюсь, чуть не затосковал.
- Шел бы домой. Недалеко друг от друга живем.
- Не, мне с отцом спорить не резон, а он велел тебя дождаться.
Карина встревожилась.
- Зачем? Что-то случилось?
- Утихни, не паникуй. Все в пределах допустимого. Просто я тебе прицеп смастрячил, ты должна принять.
- Что? - не поняла Карина. Антон гордо просиял и поманил к себе. Карина сделала несколько шагов и увидела: у гаража стоял прицеп - здоровенная телега на автомобильных колесах.
- Это... мне?
- А то!
- Какая прелесть... Это как раз то, что нужно! Я все думала, как в свою легковушку упаковать все свое...
- Приданое? - брякнул Антон.
- Я хотела сказать имущество.
- Я и говорю, - хмыкнул двоюродный братец. - Ну, раз тебе понравилось, я пойду. Еще для деда с бабками прицеп доделывать. Завтра к обеду приду помогать тебе грузиться.
- Спасибо... - Карина растерялась, а Антон, чувствуя ее благодарность и купаясь в лучах этой благодарности, растекся в довольной улыбке.
ГЛАВА 2
Время отъезда оговаривалось заранее. Решено было также, что дед, баба Тоня и бабушка Александра Антоновна поедут с Кариной. Машина у деда была собственная, но из-за проблем со зрением никто уже не записывал деда в водители, и его уазик, до отказа забитый полезными вещами и рассадой, повел целеустремленный Вадим.
В восемь утра, как планировали, выехать не получилось; отправились только в половине девятого, но зато уж не в одиночестве: вся деревня и кое-кто из поселка пришли проститься. По местной дороге процессия переселенцев двигалась медленно. Им махали вслед, кто-то вздыхал, кто-то с укоризной качал головой, а кто-то пытался заплакать, словно на похоронах, но наконец ряды провожающих закончились, первая машина набрала скорость, а вслед понеслись и остальные.
Машин в процессии насчиталось всего семь: первая, отцовская, украшенная оранжевыми лентами; следом - грузовик дяди Матвея с желтыми лентами; третья без лент - дедов уазик с Вадимом за рулем; за Вадимом - Карина с дедом и бабушками; за Кариной - Антон на легковушке с синими лентами; сразу за Антоном - грузовичок Алисы с лентами разных цветов; и, наконец, замыкали процессию провожающие Ян с Верочкой на джипе. В город они решили не ехать, но до города собирались проследить, чтобы потом вернуться в деревню и доложить: так мол и так, до города доехали.
Время от времени связывались друг с другом по телефонам, обсуждали, где лучше остановиться на обед или на отдых.
- Сейчас минуем Залесье, - сообщил дед, - а там самое время пяти деревень. Названий-то у них нет, только километры: пятнадцатый километр, двадцатый и так далее.
Карина бывала здесь и знала об этих деревнях, но не перебивала деда. Иногда он говорил удивительные вещи о том, что, казалось бы, давно знакомо и скучно.
- К вечеру завтрашнего дня доберемся, пожалуй, до Суходола. Там переночуем. А от Суходола еще километров сто тридцать по трассе, но это уже малообитаемые места: все брошено, - рассказывал дед. - Мы, Каринка, с батей твоим прошлый год катались, проверяли. Матери не сказали, конечно, чтобы не волновать.
- Что, до самого города доехали?
- Не, не рискнули. И дорога там плоховатая: давно никто не латал. Потому как незачем. В одиночестве соваться не советую, так вот разве как сейчас, скучьем.
- Ты, дед, лучше что полезное внучке расскажи, - вмешалась баба Тоня. - Что перемалывать и без того известное.