Аннотация: Расказ шутка. Взгляд на попаданцев со стороны хроноаборигенов.
Первая колонна марширует, вторая колонна марширует
Вагон подбросило за четыре секунды до визга тормозов. Карл вытянул руки и вцепился в спинку передней скамьи. Состав ещё раз дёрнулся и поезд остановился. В вагоне кричали дети, люди вставали и пытались разобрать упавший на пол багаж.
Карл откинул упавший на него кофр - германский офицер всегда должен сохранять самообладание - усмехнувшись про себя, подумал он и посмотрел в окно. Густой туман полностью скрыл лес, близко подходивший к насыпи узкоколейки. Видны были лишь ветви ближайших деревьев, нависшие над поездом. Взрывов и выстрелов Карл не слышал, не слышно было и гула самолётов, да и погода была совершенно не лётной.
- Господа успокойтесь, всё хорошо, паровоз цел и скоро мы продолжим движение-полный мужчина в железнодорожной форме шёл по проходу вагона и успокаивал встревоженных пассажиров.
- Скажите, что произошло?- спросил Карл служащего рейхсбанна.
- Господин гауптман - железнодорожник понизил голос - машинист утверждает, что впереди пропали рельсы.
Чёрт, чёрт, чёрт, диверсанты в центре Рейха, более идиотской мысли трудно было придумать.
- Откройте дверь вагона, я должен это видеть, и пошлите ко мне всех солдат, которых встретите в этом поезде.
- Будет исполнено, господин гауптман - железнодорожник развернулся и пошёл к тамбуру.
Диверсанты в Восточной Пруссии - это бред но, провоевав полтора года, из них пол года в Норвегии, Карл ничему не удивлялся и был готов к любым сюрпризам. Он спрыгнул со ступеньки вагона прямо на песок насыпи. Карл обошёл паровоз и встал рядом с машинистом.
Дороги впереди не было, рельсы утыкались в небольшой холм, за которым на пути росли кусты и небольшие деревья. Оплывшую насыпь ещё можно было кое-где различить, но дальше лес полностью скрывал её. Но не пропажа шпал, рельсов и выросший ниоткуда лес удивили офицера. Перед зарослями стоял столб с приколоченным к нему листом жести, краска немного облупилась, но надпись по польски читалась хорошо. Он осторожно обошёл столб, на другой стороне листа по русски было написано:
СТОЙ!
ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА
ПРОХОД ВОСПРЕЩЁН
Эту надпись Карл прочитал сразу, в отделе 1С штаба 197 пехотной дивизии знание русского языка было обязательно.
- Что за ерунда машинист, почему мы встали?- к паровозу подошли шестеро солдат во главе с лейтенантом люфтваффе в парадной форме.
- Просто дорога кончилась, а по воздуху локомотивы не летают - Карл постарался скопировать ехидный тон своего первого командира роты, которым он обожал осаживать зарвавшихся младших офицеров.
- Простите господин гауптман, лейтенант Бауэр - молодой офицер вытянулся, отдавая честь - мне необходимо быть в комендатуре Кёнигсберга в полдень.
- Майер - Карл небрежно козырнул лейтенанту - боюсь, но ваше желание невыполнимо. Он с трудом подавил желание продолжить шутку про летающий паровоз, летающим крестьянином. Карл достал из планшета лист бумаги и карандаш.
- Я забираю с собой солдат, а вы Бауэр отправляйтесь с поездом обратно. Вот записка для вашего командира, а это вы должны передать в полицию Хейльсберга - он передал лейтенанту два листа, заполненных аккуратным штабным почерком.
- Первая кавалеристская? Как вы здесь оказались, ведь первая должна быть в Генерал-губернаторстве?
- Так точно, господин гауптман, оберефрейтор Брюнер, первая кавалеристская дивизия, я после ранения состою курьером и у меня с собой полковая почта.
- Хорошо, вы возвращайтесь на станцию, бумаги оформите в комендатуре вместе с лейтенантом.
- Бауэр, забирайте оберефрейтора и передайте машинисту приказ немедленно возвращаться, а я попробую разобраться в том, что здесь произошло.
Пятеро солдат стояли перед Карлом, сапёр унтерофицер, трое стрелков и молодой шарфюрер, все они были уже ветеранами, успевшими повоевать во Франции.
- Шарфюрер с двумя стрелками идёт цепью по левой стороне, а я с остальными в двадцати метрах сзади, по правой стороне этой собачьей неожиданности.
Он развернулся к исчезнувшей дороге: - Ну что-ж, небольшая прогулка по лесу и мы будем пить пиво в Зинтене.
Карл не пытался обмануть себя, зная ещё по фронту, что когда он начинал шутить, то дело принимало очень скверный оборот.
- Выдвигаемся на три километра, не теряя друг друга из вида, в случае опасности сразу стреляйте и отходите назад, в бой не ввязываться.
Унтерофицер широко улыбнулся - Господин гауптман, вы полагаете, что мы здесь наткнёмся на Томми?
- Надо быть готовыми ко всему, кто-то ведь украл целую железную дорогу.
Солдаты осторожно шли по расплывшейся насыпи, внимательно глядя по сторонам. Лес ещё не полностью захватил просеку, но кустарники уже прочно обосновались там, где должны были лежать шпалы. Карл проклинал себя в душе, за рискованную авантюру, но загадка исчезнувшего пути и особенно русской надписи, заставили его действовать немедленно. Он хорошо знал эту ветку и был уверен, что машинист не мог ошибиться. Между Хейльсбергом и Зинтеном не было стрелок, обходных путей и тупиков, да и рельсы кончались ещё блестящим зеркальным срезом.
Лес в густом тумане казался совершенно безжизненным, лишь выскочивший из кустов под ноги стрелка заяц, нарушил эту сказочную картину. Через полтора часа Карл уже собирался дать команду на отход, когда произошло то, чего он меньше всего ждал и больше всего боялся.
- Руки вверх, бросай оружие - русский акцент резанул по ушам.
Он нырнул под кусты в канаву. С противоположной стороны насыпи послышались выстрелы маузера и автоматные очереди. Карл подал знак упавшим в траву рядом с ним солдатам и они начали медленно отползать назад между кустов, прячась за полуосыпавшейся насыпью. Когда стрельба затихла, к нему подполз унтерофицер.
- Господин гауптман, противника не было слышно, стреляли только наши, мне кажется это ловушка.
- Хорошо, мы отходим. Беги на ту сторону и передай шарфюреру приказ на отход, мы будем вас прикрывать.
Солдат не успел сделать и два шага, как они все услышали русских. Пять или шесть пулемётов короткими очередями вдавили их в землю. Раненый в плечо унтерофицер скатился со склона и стонал, лёжа рядом с Карлом. К пулемётным очередям прибавились сухие хлопки, разорвавшихся на другой стороне насыпи миномётных мин. Через десять секунд обстрел прекратился. Его солдаты уже не стреляли в ответ, они судорожно вжимались в остатки насыпи, пытаясь в песке найти призрачную защиту от шквального огня русских. Из-за кустов на насыпи слышались крики переходящие в вой: - Ааааа.Спасите, меня ранило в живот - Карл узнал голос шарфюрера.
Тот же человек, который остановил их, продолжил: - Офицер, если вы не сдадитесь, мы вас всех убьём по одному, это предупредительный.
Раздался выстрел и пуля просвистела в пяти сантиметрах от его головы.
Говорливый русский продолжил: - Офицер, прикажите своим людям сдаться, у вас нет шансов. Обещаю, раненым будет оказана медицинская помощь. Если вы будете молчать, следующая пуля будет вашей.
Проклятье, его мысли метались в поисках выхода. У русских пулемёты и их всех скосят при попытке отойти, но и лежать тоже смысла нет, рано или поздно миномёты их достанут. Это безвыходная ловушка, в которую он сам себя загнал. Решение пришло мгновенно, бешенная чехарда в голове затихла и можно было спокойно оценить ситуацию. Конечно про плен это они врут, где разведгруппа будет держать пленных, но за свою жизнь он уже мог не беспокоиться, офицерами разведки не бросаются, так что в живых он точно останется.
Он немного приподнялся над травой и закричал по русски: - Не стреляйте, мы сдаёмся! После короткой паузы Карл продолжил: - Солдаты, внимание! Я, гауптман Майер приказываю прекратить огонь и сложить оружие.
Стрелки осторожно начали вставать с земли, медленно подымая руки над головой.
Из-за деревьев показались фигуры людей в мешковатой пятнистой форме с большими рюкзаками за спиной. В руках они держали карабины, отдалённо напоминавшие укороченные СВТ с большими изогнутыми магазинами и короткими толстыми трубками под стволом.
Всё-таки это диверсанты, подумал Карл, но когда русские подошли ближе, он понял, что ошибался. Даже у опытных и натренированных бойцов не могло быть таких чистых и гладковыбритых лиц после нескольких ночёвок в лесу, в глубоком тылу противника. К нему подошли двое русских, один держал его на прицеле карабина, а второй быстро и тщательно провёл обыск, забрав все документы, нож, фонарик и кобуру, но оставил часы. Остальные русские проделывали тоже самое с солдатами Майера.
Вблизи русские ещё больше удивили Карла. Каски незнакомой формы, свободные куртки, ботинки и особенно рюкзаки с большим количеством карманов, всё это совсем не походило на красноармейцев.
Шарфюрер уже не кричал, он просто выл, держась за ногу.
Один из русских вытащив нож, наклонился над раненым.
- Не надо, не делайте это - закричал парень, из его глаз потекли слёзы.
- Заткнись, дурацкая обезьяна. Он будет тебя лечить -командир, а это наверняка был он, ругался как коренной берлинец.
Шарфюрер затих, глядя вместе с другими солдатами за действиями русского. Тот вспорол брючину, осмотрел рану и сделав укол непохожим на шприц тюбиком, начал обрабатывать ногу. Закончив перевязку он встал и сказал по-русски - Жить будет.
Стоявший рядом унтер подошёл к нему - пожалуйста, господин доктор, я тоже ранен.
Пока русские занимались вторым раненым, Карл внимательно наблюдал за командиром группы. Все его движения казались нелогичными и неправильными. Прижав ладонь к уху, он что-то проговорил в воротник куртки, затем, после недолгой паузы начал кивать. Со стороны казалось, что он с кем-то разговаривает, но Майер не видел у него ни рации, ни телефонной трубки.
Взмахом руки командир послал двух русских в лес и через пять минут они вернулись с свежесрубленными длинными палками. Положив на них немецкие винтовки и связав всё в некое подобие носилок, русские положили на них эсэсовца. Командир приказал Карлу и фузилёрам взять носилки и идти в лес, за ними поплёлся раненый сапёр. Идти по укутанному в туман лесу было очень тяжело, они несколько раз спотыкались и однажды, даже опрокинули бедного шарфюрера на землю, но русские не давали передышки. Вид направленных на тебя карабинов действовал лучше, чем постоянные крики - БЫСТРЕЕ! БЫСТРЕЕ!
- Всё-таки это разведчики - думал майор - неужели они опередили нас?
Майер знал, что сегодня должна была начаться война с СССР, но даже в страшном сне, он не ожидал встретить русских солдат под Кёнигсбергом в первый день войны.
Не понятно, зачем они возятся с ранеными и куда нас ведут - думал Карл - скорее всего у русских здесь есть тайная посадочная полоса. Заметив, что деревья начали расступаться, он успокоился - скоро всё станет ясно.
Все его домыслы моментально рухнули, когда они из леса, успевшего незаметно изменить цвет листьев на жёлто-коричневый, вышли к дороге, настоящей асфальтированной дороге.
На обочине стояла незнакомая техника: большой крытый грузовик и танк с маленькой приплюснутой башней. Над башней танка торчала высокая антенна, на которой висели два флажка, один красный с серпом и молотом, а второй бело-сине-красный.
Окончательно Майера добил двухглавый орёл российской империи, нарисованный на двери грузовика.
Резкий удар прикладом в спину, вывел Карла из оцепенения.
Раненого эсэсовца русские переложили на носилки и понесли к стоявшему за танком белому медицинскому фургону. Он никогда не видел автомобилей такой обтекаемой формы.
- Наверное, у него очень большая скорость - подумал он.
Немцам, одному за другим ловко связывали руки за спиной. Майера толкнули и бесцеремонно стянули руки тонким прозрачным шнуром.
Связанных солдат закидывали в фургон как мешки с тряпьём и укладывали на пол кузова грузовика. Здоровенный русский повернулся к Карлу.
- Я офицер, вы не можете так со мной обращаться - возмутился Майер.
Русский не ответил, но похоже понял и пожав плечами, помог ему забраться в фургон.
Сидевшие там русские подвинулись и крайний произнёс по-немецки - Пожалуйста - кивнув на освободившееся место на скамейке. Карл сел, хотя связанные за спиной руки сильно мешали.
Только сидя в грузовике, он смог внимательно рассмотреть захвативших его солдат. Определённо это не были бойцы РККА. Сейчас Карл заметил то, на что сперва не обратил внимание - отсутствие петлиц и погоны.
- Серёга, а я и не знал, что Семёныч так хорошо по-немецки говорит - обратился к соседу сидящий напротив гауптмана солдат.
- Так он сам из остзейских немцев, у него в роду даже бароны были.
- Интересно, как сейчас Берлин выглядит - продолжил первый солдат - я два года назад, ещё школьником с родителями ездил, у Бранденбургских ворот фотографировался.
- Я думаю, месяца через три снова фотографироваться будешь, ещё и автограф на рейхстаге оставишь.
Майер внимательно вслушивался в разговор, стараясь ничем не выдать знание русского языка. Услышанное вновь очень удивило его, некоторых слов он не знал, смысл других не совсем понятен, это был совсем другой русский язык, непохожий на тот, что учил Карл. Он понимал отдельные фразы, но смысл беседы постоянно ускользал от него. Было удивительно, как простые солдаты болтают о неизвестных даже ему подробностях наступления на Советы. Беседа в фургоне продолжалась.
- Гудериан до Минска дойдёт, или его раньше остановят?
- Ерунда, Батька с нашими его на полпути в землю вгонит, кассетные бомбы это не шуточки. Мне другое интересно, как хохлы Ровенскую АЭС прикрывать будут, там ведь танковая группа Клейста пойдёт.
- Ну к станции его не пустят, а в город он сам не полезет. Немцы по дорогам наступают, они по шоссе на Киев прорываться будут, а узлы сопротивления просто обойдут. Там по ним такую вундервафлю применят, что можно уже сейчас похоронки писать.
- А с Кёнигом как, ведь тут до Берлина по прямой километров триста?
- Группа Север слилась, так что здесь вообще всё в шоколаде.
- Хорош всех шапками закидывать, у нас сейчас людей мало, а у немцев в тылу армия резерва, да и СА мобилизовать могут.
- Кузькину Мать на них бросить надо и расхреначить всю Германию к чёртовой бабушке.
- Ага, ветер сейчас западный и нафиг нам такое счастье? Чернобыля мало?
- Не паникуй раньше времени, всё будет ОК. С востока десантуру перебросят, говорят амеры свои транспортники дадут.
- А что, Америка уже вступила в войну?
- Я думаю, если мы в это дело ввязались, сейчас все наперегонки Гитлеру войну объявлять начнут, только англичан жалко, фунт у них, ниже двух баксов рухнет.
- Вот и перекупишь Челси у Абрамовича.
- Мне больше Арсенал нравиться.
- Утром по ящику всё время анонс выступления плюшевого крутили.
- Великий и ужасный уже выступал?
- Неее, у них субординация, он после Димы, для тех, кто не в танке, на пальцах растолковывать будет.
- Между прочим, принцесса Елизавета ещё не замужем - задумчиво протянул, сидевший в углу молодой солдат - симпатичненькая такая.
- Во-во, приударь за ней, станешь Лёня-герцог Кентский.
Солдаты в кузове громко засмеялись.
Сваленные на пол кузова немцы испуганно сжались, с опаской глядя на развеселившихся русских.
Солдат, которого звали Сергей, носком ботинка поддел лежавшего ближе всех к нему пленного немца - кончайте трястись фрицы, никто вас убивать не будет. Одним словом: нихт шиссен, Гитлер капут!
Русские снова захохотали.
Машина снизила скорость и повернула. В щель брезентового тента Карл смог увидеть только забор и закрывающиеся ворота с красными звёздами. Не успела машина остановиться, как послышалась команда "Выгружайся". Русские начали спрыгивать из грузовика. Один солдат помог Майеру спуститься на землю, а второй стал выволакивать остальных немцев из кузова. Не успевших оглядеться, их быстро загнали в двухэтажное кирпичное здание.
В узком коридоре пленных солдат повели налево, а гауптмана втолкнули в большую, хорошо освещённую комнату. Яркий белый свет давали длинные стеклянные цилиндры на потолке, но внимание Карла привлекли не лампы. Он оторопело глядел на большой цветной плакат на стене. На плакате, на фоне трёхцветного белогвардейского знамени, была изображена практически голая, крепкозадая девица, вся обвешанная оружием
самого фантастического вида, над ней ярко выделялась надпись "С Днём Советской Армии!".
- Получайте свеженького немца, прямо из Рейха - произнёс вместо приветствия, конвоировавший Майера солдат и, бросив на стол целлофановый мешок с его вещами, вышел из комнаты.
Карл сел на подвинутый ему стул и попытался собраться с мыслями. За два с небольшим часа, что прошли с резкой остановки поезда узкоколейки, весь мир вокруг него перевернулся с ног на голову, а затем, словно не удовлетворившись полученным эффектом, сделал вдобавок ещё два сальто-мортале.
Он снова оглядел комнату. Необычной формы телефонные аппараты, жужжащие металлические и текстолитовые ящики на столах, всё это было очень интересно, но Карл чувствовал, что что-то важное всё время ускользало от него. На стене висели два фотографических портрета. На одном был мужчина среднего возраста с высоким лбом, светлыми волосами и цепким взглядом, а на втором молодой брюнет, холодный взгляд которого, резко контрастировал с добродушным выражением лица.
На первом портрете скорее всего изображён Ленин, а на втором Сталин в молодости. Конечно, Майеру ещё не приходилось видеть портретов Советских вождей в такой неканонической форме, но сегодня он уже перестал чему-либо удивляться.
Портреты, портреты это ерунда, Карл мысленно перебирал полученную сегодня информацию. Его взгляд непроизвольно возвращался к поздравлявшей красноармейцев, бесстыжей девице. Вот оно, он наконец увидел ускользавшую от него деталь. В нижнем углу плаката под незамысловатым вензелем стояла надпись Роллс-Ройс, а рядом Дженерал-Электрик. Словно последняя деталь головоломки встала на своё место и Майеру стало страшно. То, что в Кёнигсберге русские эмигранты и прусские аристократы с помощью Сталина совершили переворот, он понял ещё в кузове грузовика, но всю величину заговора Карл понял только сейчас. Гестапо, абвер, СД и СС проспали невероятный, фантастический по масштабам заговор против Рейха. Мировой плутократический капитал с помощью русских большевиков создал ловушку для уничтожения Германии. Австрия, Чехословакия, Польша и Франция, это была всего лишь наживки, вынуждавшие Германию совершать необходимые заговорщикам действия.
Плутократы передали русским какое-то чудо-оружие, способное сразу уничтожить всю Германию. То безразличное спокойствие, с которым русские говорили об уничтожении группы армий Леейба, просто потрясало. Миллионы немецких солдат направлялись сейчас к своей гибели, в расставленные коварным врагом ловушки. Майер до глубины души был настоящим немецким офицером, но величина трагедии и полное бессилие настолько сильно его потрясли, что он не смог сдержать слёзы, предательски заблестевшие на его осунувшемся лице.