Легкий шорох где-то сзади заставил его повернуть голову. Он долго смотрел на солнце, и поэтому первые две-три секунды в глазах плавали лишь зеленовато-багровые пятна, а потом... Потом Вадим увидел нечто такое, от чего зажмурился и ошалело помотал головой. В двух метрах от него, возле "Челиты", у переднего ее ската, сидела на корточках маленькая, совершенно голая девочка и с интересом разглядывала стертый протектор. Вадим открыл глаза, но видение не исчезло. Девочка повернула к нему немного растрепанную головку. На Вадима с любопытством смотрели огромные, как у большинства детей, ярко-зеленые глаза. - Здравствуй. А что ты здесь делаешь?
Лидка сидит на капоте, упершись мне в плечо правой грудью, и жарко дышит в ухо. Ночная езда по бурунам для нее, похоже, в новинку, а барышня она впечатлительная, частичка черта в ней есть. Как, впрочем, и в большинстве женщин, связавших свою судьбу с геологией. Вроде как ненароком, повожу плечом, и тотчас ловлю в зеркальце заднего вида ироничный взгляд чуть раскосых глаз. Почему-то они розовые, и на миг становится жутко, но тут же соображаю, что это просто отсвет приборной доски. Вот стерва... Изощренный садизм. Классически русская деваха, но не пить мне больше молдавского "Каберне", если не таскали ее пра-пра-пра... бабушек в кусты за русые косы свирепые и кривоногие нукеры Бату хана.