1.
Известно ведь, что поэмы
не пишутся налету,
ещё не придумав темы,
и всё-таки напишу...
Межрёберно, междустрочно,
не зная о чём, сама.
Наверное так нарочно
и сходят чуть-чуть с ума,
сжимая в кулак пространство,
бессчётных снежинок рать.
Где рабство, где постоянство
порой и не разобрать.
И кадрами киноленты
идёт бесконечный фильм.
За краем - цветы и флейты,
а может, огонь и дым?

         2.
Есть люди: мечты о выси
важнее, чем сам полёт.
Из стай перелётных писем -
к нестылости зимних вод.
Да, птицы порой мудрее,
их манит тепло и свет.
Летим же и мы скорее 
туда, где мороза нет?
А здесь на краю Вселенной
то снег, то опять дожди,
то хочется быть нетленной,
как Гайдн, как леди Ди.
То хочется - невесомой.
Снежинки не легче душ.
А может быть, это сон мой?
...То просто - под тёплый душ.

         3.
Есть люди совсем иные -
крылаты ненапоказ.
Они среди нас, земные,
но им не до нас сейчас.

         4.
А знала я человека,
вот он бы ответить смог,
как будто бы жил три века,
был мудрый почти как йог,

Ахмед или просто Вася,
и года так сорок три.
Он что говорил:
- Расслабься,
а хочется жить - умри.

Умрёшь - превратишься в птицу,
а может быть - в червяка.
Мы ели шашлык и пиццу
в таверне 'У мясника'.

          5.
В церквях зажигают свечи,
и в окнах костёла - свет.
На сердце светлее, легче,
и боли как будто нет.

Как будто грехи, как мухи, 
замёрзли под Новый год.
А если терзают муки,
стихи - это  тот же йод.

Не хочется быть покорным -
останешься в палачах.
И спорили белый с чёрным -
Два ангела на плечах.

         6.

Чёрный:

- Младенец - пророк, как Будда,
Но только не Бог, увы,
Спасения, нет, не будет -
ошиблись в ту ночь волхвы...

Белый:

- Ты (басня твоя провальна)
в истории не силён,
она как всегда спиральна,
и книжник иных времён
с надменностью фарисея
топорща, как морж, усы,
взывает, раздоры сея:
'Христос - Ты ли Божий Cын?'

                     7.
Пути, перепутья, путы...
Не сбиться бы в ночь с пути...
- Ты, чёрный, меня не путай,
пусти меня, отпусти!

А он ухмылялся склизко,
как будто бы дела нет,
И мне говорил:
- Артистка!
Объедем весь белый свет!
Возьми карандаш, бумагу -
и в вечности прозвучим.
А хочешь... поедем в Прагу,
и, может быть, даже в Рим?
- Империю съели черви.
- Но высится Ватикан.
А хочешь, туда, где в перьях
танцуют всю ночь кан-кан?

Но ангел иной, который
белее самих снегов,
и, как небеса, покорный,
стал, точно земля, суров,
сказал, потеряв терпенье:
- Ты, чёрный мой брат, - осёл.
Смотри: только снег и перья,
и нет городов и сёл.
И перья - темнее тучи,
чернее их только ночь.
Ты, чёрный, уйди, не мучай.
Лети поздорову прочь.
Не хочется сразу в пропасть,
приятнее полутон -
вали-ка в свою Европость,
катись-ка ты в Вашингтон!

И тот провалился в бурю,
лишь белый взмахнул крылом.
Мороз рисовал глазурью.
Стал праздничным чернозём.

                  8.

Погибла давно Диана,
а кто-то скучал по ней.
Вздыхало фортепиано,
и Гайдн звучал нежней.

     4 января 2015 г. (Фото из Интернет)