Твоя Ссовесть : другие произведения.

Закрывая глаза боюсь не проснуться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Агитки - Военные Её родную планету уничтожили, некоторых взяли в плен для разного рода экспериментов, она оказалась в числе подопытных. Выживет ли она после всех испытаний? Сломается или быть может сумеет сбежать и захочет отомстить? Предупреждаю, это будет жестокая история!
   Закрывая глаза, боюсь не проснуться.
  А вам когда-нибудь бывало больно?.. Так, словно вам в спину забивают сотню раскалённых гвоздей, и каждый из них моментально входит в вашу плоть по самую шляпку. Когда хочется кричать, а вместо этого ты сжимаешь в зубах кляп. Когда ты уже должен провалиться в темноту пытка прекращается, тебя удерживают в сознании, а через некоторое время всё повторяется, и так раз за разом, пока спина не превратится в кровавое месиво. Затем раны обрабатывают, что конечно же не приносит никакого облегчения, а только приносит ещё больше боли, тебе вкалывают антибиотики и относят в клетку, которую поднимают метров на десять, чтоб уж наверняка не сбежать.
  У тебя в клетке ведро с чистой как ни странно водой, тюфяк с жёсткой соломой и ещё одно ведро для исправления нужд. Не густо, не так ли?
  Зато недостатка в пище ты не испытываешь, и ведра регулярно выносят, где-то раз в два-три дня, правда перед этим откуда-то прилетает дротик со снотворным. К тебе каждый день приходит врач, тебя лечат. После его появления боль уходит, но очень быстро возвращается вновь, спасательный сон приходит не скоро. Тебе хочется впасть в беспамятство, но ты остаешься в здравом уме и трезвой памяти. Примерно раз в неделю тебя выводят мыться, но моют сами, при этом не учитывая твоё состояние, и это превращается в очередную пытку, самую лёгкую по сравнению с остальными. Так проходят недели. Ты стараешься не сойти с ума от звонкой тишины вокруг, но и это не самое страшное. Гораздо хуже, когда тишину разрезают крики боли, и ты понимаешь его или её, но жалеешь себя и молишься, чтобы больше с тобой ничего не сделали. Но Хранитель Душ давно не выдержал твоих мучений и трусливо сбежал, стараясь скорее забыть о тебе.
  И вот снова настал твой черёд, ты слышишь скрежет цепей, на которых подвешена клетка, и хочется кричать уже сейчас, но они всё же не смогли сломить твою волю, пока...
   Ты смотришь в глаза своему палачу, на нём маска с прорезями для глаз и рта и широкие штаны. Отсутствие рубашки позволяет видеть внушительные мускулы, и все глупые планы побега сразу тают, особенно когда ты видишь топорик в его руках. Пытаешься найти какую-нибудь татуировку или шрам, но ничего нет. Ты не хочешь идти, но лучше самой, ведь если он зайдет в камеру, то первые удары получишь уже сейчас, лучше не испытывать его терпение - это я уже проверяла. Он жестом показывает повернуться, делаю вид, что не поняла - я всё ещё надеюсь услышать его голос, может раньше встречались. Он повторяет жест, я опять "не поняла", а когда он протянул ко мне руки, намереваясь мне помочь, я шарахнулась от него вглубь клетки.
  Чтож, я добилась своего, голос я услышала: "Повернись!" - прозвучало очень грозно, но голос был слишком низкий и "не живой", должно быть изменён каким-то прибором. Я не стала ждать, когда он повторит, и беспрекословно подчинилась. Мне просто завязали глаза, потом повернули обратно к выходу и куда-то повели, подталкивая в спину.
  Шли мы, довольно приличное количество времени, постоянно поворачивая, видимо, чтобы дорогу не запомнила, ещё мне показалось, что мы куда-то поднимались, но точно не знаю. Потом мы ненадолго остановились, и я услышала какие-то пищащие звуки, что бы это могло быть? Неожиданно меня грубо втолкнули в помещение, и я расслышала удаляющиеся шаги. Как бы ни велик был соблазн, но я ещё не лишилась рассудка, я не стала даже пытаться подсмотреть, где нахожусь.
  Через пару минут с меня сорвали халат, больше походивший на половую тряпку, напряжение увеличилось, ну хоть тапки на мне оставили, пол то холодный. Ещё несколько минут ничего не происходило, а потом на моё плечо легла явно мужская ладонь, которая продолжила путь по моей спине. Возможно, я должна была испугаться, но страха не было, я подумала, что меня просто осматривают на предмет шрамов, но я чувствовала нежные прикосновения пальцев, и это меня удивило. Когда рука добралась до поясницы, человек видимо взялся за ум и отстранился. Мне пришлось ещё немного постоять в обнажённом виде и в тапочках, а потом на меня стали натягивать, скорее всего, какой-то купальный костюм из неизвестной мне гладкой ткани, а мои длинные волосы забрали под шапку. Затем, судя по моим ощущениям и догадкам, кто-то постучал в дверь, она открылась, и этот кто-то вошел, медленно подошёл ко мне и меня снова куда-то повели. Однако ушли мы недалеко, неожиданно мне вкололи очередной препарат, меня начало клонить в сон, и из этого я сделала вывод, что это было снотворное.
  ***
  Сознание медленно возвращалось. В голове немного шумело. Я не спешила открывать глаза, я пыталась понять всё ли со мной в порядке. Руки и ноги с трудом, но двигались, ничего серьёзного, только тело ужасно затекло от неудобной позы, в которой я лежала. Вскоре я оклемалась полностью. Так как ничего пока не происходило, я решила оглядеться. Очередная камера? Не похоже... Комната довольно таки большая, особенно в сравнении с моей клеткой. Почти весь пол решётчатый, только в середине узкая каменная дорожка на возвышении, которая достаёт мне чуть ниже коленей. Дверей я не вижу, стены металлические и ровные - ясно, что дверь открывается снаружи, но с моей стороны даже ручки нигде нет. Из предметов всего лишь всевозможные грузики с моей стороны и большие подвесные чаши весов у противоположной стены, как раз к ним и ведёт дорожка. Всё было спокойно и тихо, но моя интуиция просто вопила о приближении опасности. Сейчас что-то случится, и это что-то явно не будет спасением, да я на него и не надеюсь. Потому как спасать меня просто некому.
  Я росла в хорошей не бедной семье, у меня были мама с папой и два младших брата. Детство было просто прекрасное, меня часто баловали, но никогда не спускали шалости с рук. Если отец и наказывал меня, то я всегда понимала, что заслужила это. Мама никогда не практиковала телесные наказания, она могла лишить меня сладостей или не разрешить пойти гулять, а вот отец. Отец был Верховным Командующим Императорской армии, видела я его не часто, он никогда не говорил прямо, что хотел, чтобы у них с мамой родился сын, но по его жестам и взглядам я это понимала. Поэтому с малых лет вместо того, чтобы сидеть дома и расшивать бисером платья, я уматывала на 'тайные' встречи со старым армейским другом отца, Волохом. Этот человек был частым гостем в нашем доме, с самого начала он сумел получить моё уважение и расположил к себе. Мы с ним стали настоящими друзьями, поэтому на мою просьбу научить меня драться он ответил согласием.
  Сначала всё это воспринималось как шутка, но уже спустя два года я легко могла надавать тумаков городским мальчишкам старше меня. Ещё через год связалась не с теми людьми, им не понравилось, что я сдала их товарища стражникам, я видела, кто обкрадывает людей на главной площади, и я молчала, пока этот субъект не решил стащить и мой кошелёк. Ну а за воровство отрубали руки, но ведь он же об этом знал, если б бедствовал, то ладно, смолчала бы, а так я регулярно встречала его в пекарне, где он заказывал себе самую дорогую выпечку, да и одет он был более чем прилично. Конечно, мне решили отомстить, несмотря на то, что я дочь Верховного Командующего. Не хочу вспоминать тот случай. В итоге болело всё, били то меня знатно. Я не стала мстить, хотя легко могла рассказать всё отцу, и от этих личностей не осталось бы и следа. Но я их пожалела, они сказали, что больше не тронут, а это будет мне уроком, на самом деле я не хотела впутываться во всё это ещё больше, в конце концов, ещё есть мама. Если нас убьют, нам будет уже всё равно, а мама в этом совсем не виновата, она самая добрая и мягкая на всём белом свете. После случившегося не хотелось показываться матери на глаза и отвечать на её вопросы, которые, несомненно, возникли бы. Конечно, на тренировках с Волохом тоже часто приходилось очень несладко, но он всегда следил за моим состоянием, а после занятий всегда давал мне лечебную мазь. Не стала долго думать, решила заявиться к учителю, он и поможет и матери не расскажет, естественно придётся рассказать, что произошло, но думаю, если добьюсь от него обещания никому не говорить, что случилось, то всё сложиться лучшим образом. Помню, как боялась не дойти до его домика на окраине города и свалиться где-то по дороге, на ногах стояла неважно и по большей части опиралась на стены. Шла тёмными переулками, впервые боясь наткнуться на какого-нибудь преступника или просто пьяньчужку, раньше-то смогла бы дать отпор или хотя бы позвала на помощь, а так нельзя было, чтобы кто-нибудь меня увидел.
  На тот момент мне было почти тридцать шесть лет, но если переводить на исчисление людской расы получается где-то почти тринадцать. С виду я выглядела хрупкой девочкой с правильными чертами лица, длинными каштановыми волосами и необычного цвета серо-серебристыми глазами, которые иногда отливали светло-золотистым, странная особенность рода, которая проявляется через несколько поколений. В этой маленькой девчонке, тем не менее, никто бы не заподозрил немаленькую силу. Поэтому я часто этим пользовалась, притворяясь безобидной и нанося удар первой, жаль в этот раз не получилось, может быть тогда итог драки был бы другой, а то напали сразу вчетвером, прям избиение младенца какое-то, обидно до слёз. Но втройне обиднее было, когда Волох сдал мне моей мамочке, а потом и мамочка папочке обо всём доложила. А ведь учитель пообещал, что прикроет и скажет, что я просто после тренировки с ним задержалась, и он не стал меня провожать, так как ему от меня хорошенько по ноге прилетело, поэтому он и оставил меня у себя. Столько же над этой легендой голову ломали, ведь по нашим прикидкам лечебная мазь должна была помочь быстро снять синяки и кровоподтеки, и все оказалось зря. Как же мне потом влетело от папы, сначала он подождал, пока я полностью восстановлюсь, а потом устроил мне наш первый спарринг. Раньше как бы я ни просила, он всегда отказывался, говорил, что военное дело только для мужчин, а я всё пыталась доказать обратное.
  Это потом уже мама родила мне братишек: Кириная и Луарая - два очаровательных веселых и хитрых близнеца, им всегда всё сходило с рук. А пока я являлась единственным ребёнком истинной пары, коими были мама и папа, как известно у таких пар почему-то очень редко рождаются дети, да и сами они очень редки. Сейчас я понимаю, что на самом деле папочка хотел защитить меня от всего на свете, хотя он считал, что каждый сам должен найти свой путь в жизни, пусть методом проб и ошибок, но так повышается вероятность того, что в дальнейшем эти ошибки не повторятся. Именно поэтому на спарринге он меня ни капли не щадил, конечно я понимаю что в реальном бою против него мне было не выстоять и нескольких сиан, но я пыталась достать его как могла и билась в полную силу. В общем, это был хороший урок для меня, и с этих пор отец взялся лично меня тренировать в свободное время. Наверное, именно с этих пор мы с ним стали по-настоящему близки, а теперь...
  А теперь я не знаю где и не знаю зачем, остаётся только гадать, что стало с моей семьёй. Всё началось неожиданно. Я как обычно шла домой от Волоха, мы с ним целый день изучали яды, а вечером сели просто попить тайру с пряниками, было даже ещё светло, когда я возвращалась. Вдруг вокруг меня стали загораться дома, просто вспыхивали как сухой хворост. Началась паника. В образовавшейся толпе главным было, чтобы тебя на задавили и на тебя не перекинулся огонь с рядом бегущих, и если кто-то падал, то уже не вставал. Я не смогла сориентироваться сразу, а когда захотела пробиться к нашему дому, то было уже поздно, я была далеко, и народ двигался в совершенно другую сторону - к реке. Там нас и подловили. Помню, как что-то кольнуло ногу, и я стала оседать на землю.
  Очнулась уже связанной по рукам и ногам в каком-то не то подвале, не то камере вместе с другими пленниками. Буквально через несколько минут пришли люди, не знаю, правильно ли я угадала расу, но пахли они как люди, и аура у них была человеческая только немножко в другом тоне. Нас заставили встать, и вывели из этого помещения, подталкивая в спину. Думаю, что ни у кого из нас не возникла мысль попытаться сбежать, всё-таки эйрилы трезво могут оценить свои возможности и быстро просчитывают выход из любой ситуации, даже если он в шоке, этому учат с детства. А как я уже сумела рассмотреть, в моей группе были исключительно мои сородичи: две женщины помимо меня и четыре мужчины, двоих из которых я знала лично. И возможно только то, что мы были пока ещё вместе, не дало нам окончательно опустить руки, сломаться, когда нам показали записи безжалостного истребления нашего дома, нашей Родины и нашей земли. А в довершении всего нам позволили наблюдать, как в одно мгновенье целая планета Ксамель перестала существовать...
  
  
   ***
   - Наблюдаешь за новой игрушкой?- незаметно, как он думает, подкрался ко мне Ардам.
   - Да. Как ни странно она пока не сломалась, одна из самых сильных из них. Я даже начинаю проявлять к ней интерес. - Лениво ответил я, развернувшись в его сторону, но не отрывая взгляда от экрана монитора. Она пока только осматривалась и не предпринимала никаких действий. Умная девочка. Она всё равно ничего не сможет изменить.
   Ардам посмотрел на изображение и присвистнул:
  -Понимаю, друг! Есть с чем поразвлечься. Хоть она сейчас и выглядит не лучшим образом, но всё равно очень и очень аппетитно смотрится. Только ты не забывай, что это экспериментальный образец. - Я чуть поморщился из-за его последних слов.
  - Я помню. Если ты ещё не забыл - это мой проект. - стараясь сдержать злость ответил ему я, а Ардам никак не отреагировал на мои слова.
  - Ты не думаешь, что пора бы начать испытание, а то будет у нее сейчас истерика и она провалит задание.
  - Подождем, пока она начнет исследовать помещение.
  -А ты думаешь, начнет? - с явным сомнением в голосе спросил он, - А то она что-то долго бездействует, наверное, уже дрожит от страха неизвестности. Неправда, она просто смотрит в одну точку отрешённым взглядом, а то, что именно в камеру простое совпадение.
  Но мне всё-таки стало немножко не по себе, когда я встретился с ней взглядом, но я подавил жалость в зародыше, она должна пройти проверку.
  - Начнет. Она уже и так чуть с ума не сходит в клетке от одного и того же скудного интерьера, а тут хоть какое-то разнообразие. - Губы сами собой искривились в усмешке, и я придвинулся к рупору в предвкушении интересного развлечения.
  
  
   *** Я сидела, уставившись в одну точку, и пыталась не сорваться в истерику, хотя первая слезинка уже готова была сорваться вниз по щеке, и горло сдавил спазм. Я криво ухмыльнулась. Не собираюсь доставлять такой радости, наблюдавшим за мной людям. Я всё выдержу и постараюсь не сломаться. В конце концов, я не кукла, а живое существо, и это естественно, что я боюсь. Но нужно постараться спрятать все свои страхи за надежной литой стеной. Я не собираюсь сдаваться. Нужно действовать, а не жалеть себя сидя без дела и занимаясь самобичеванием.
  Я ещё раз обвела взглядом помещение, в котором находилась. Конечно, за время погружения в воспоминания ничего не изменилось. Те же серые стены, те же весы у противоположной стенки. Больше всего почему-то вызывали опасение решетки в полу и эта бетонная дорожка посередине. Зачем она здесь? Я не сомневаюсь, что за мной наблюдают, но если я не вижу выхода в стене, то, скорее всего какая-то решетка отодвигается. И я постараюсь найти выход. Но только я принялась обследовать пол, как тишина вокруг меня нарушилась.
  
  
  Вслушиваясь в каждое слово, я пыталась разобрать свое следующее испытание. Приятный мужской баритон сообщил мне на ломанном эйрильском что я должна уравновесить чашу весов всеми имеющимися грузиками. Задание может показаться легким, но я так не думаю, меня слишком насторожили слова неизвестного о каком-то отвлекающем факторе. Чтож, не хочу медлить, думаю, лучше закончить всё как можно быстрее.
  Грузики были разных размеров, перед тем, как их нести я прикинула вес самого большого, получается навскидку 6-7 килограммов. Казалось бы, немного весит, но если оценить количество таких вот грузиков, то получается совсем и не мало. И начать я решила именно с них, мне кажется, потом маленькие таскать будет легче. Вот смотрю я на эти весы и думаю, как бы они под такой тяжестью не лопнули, наверное, стоит всё-таки пока складывать их рядом, мало ли что случится.
  ...Уф! Сделала уже больше десяти ходок, а гири как будто бы и не кончаться никогда. Ладно, я сильная и выносливая, я справлюсь. Но мне кажется или действительно как-то жарковато стало?..
  ...Обливаюсь потом, но упорно не хочу останавливаться и делать передышку. Что-то мне подсказывает, что лучше закончить с этим как можно скорее. Глотаю ком в горле и беру следующую ношу. Лучше уж это, чем очередная пытка...
  Начинаю хрипеть от усталости и решаюсь передохнуть хоть минутку. Руки уже немного подрагивают от перенапряжения, но я знаю, что останавливаться нельзя. И словно в подтверждение моих мыслей сквозь решетки в полу показались языки пламени. Вот, брыхз! Становиться действительно жарко! Меня что хотят зажарить на ужин вместо поросенка таким оригинальным способом?! Так. Спокойно. Без паники. Я знаю, что нужно делать, мне все объяснили. Я посмотрела в сторону гирь, их осталось уже меньше половины. Но как я с этим справлюсь? Чувствую, как воздух вокруг уже начал нагреваться. Ничего, прорвемся!..
  ...Температура вокруг, казалось бы, запредельная, человек бы уже не выжил, но я же не человек, и пора об этом, наконец, вспомнить. Стараюсь ходить строго по центру бетонной дорожки, на ней ещё не так жарко стоять, а проходить с краю уже опасно, языки пламени уже почти с половину меня ростом. Это мой последний груз и я позволила себе совсем немного расслабиться. На руках вздулись волдыри, на ногах впрочем, тоже, но пока регенерация организма с этим справляется, правда боль от того, что кожа быстро восстанавливается и снова вздувается не меньше. Теперь осталось только уравновесить чашу...
  ...Как же больно! Больно даже смотреть на то, что было когда-то моими руками, а сейчас больше напоминает не до конца обугленную головешку. Нужно было сразу распределять вес, сейчас гири ужасно раскаленные и даже через неизвестный материал, из которого сделана шапка,которую я использую как ухватку, жар все равно ощущается. Горло ужасно саднит, будто оно превратилось в пустыню, дышу с трудом, но пока держусь. Ну же, осталось ведь совсем немного, нельзя сдаваться. С трудом удерживаюсь от потери сознания, собрав последние силы, опускаю на чашу весов последний груз и замираю. Да! Идеальное равновесие, я все рассчитала верно! Но... почему ничего не происходит? Я же сделала то, что от меня хотели, так почему? И тут все тот же голос говорит, что мне надо перейти на другую сторону и потянуть за какой-то рычаг. Оборачиваюсь, и понимаю что это конец. Пламя никуда не делось, только стало меньше, но оно, тем не менее, выше дорожки, по которой я шла. Думаю, выбора нет: либо задохнуться и свариться здесь, продолжая и дальше бездействовать, либо ... либо дать себя попробовать огню.
  Хорошо, я это сделаю. Шаг. Еще шаг. Нет, так не пойдёт, нужно как можно быстрее преодолеть этот путь к вожделенному выходу. Я рванула вперед, не жалея свои бедные ступни, да, боль просто адская, но это лучше чем сгореть заживо.
  ' Прими меня, я друг... - что это? Такое ощущение, что слышу слабый шелест в голове. Может я действительно уже помутилась рассудком? Кто это?- Я час-сть тебя, ты час-сть меня, мы должны быть едины, но ты с-сопротивляеш-шьс-с-ся...'
  Что за брыхз?! Больно! Неет. Я споткнулась и, вскрикнув, полетела прямо в огонь. 'А до финиша то оставалось совсем чуть-чуть' - пролетела одинокая, грустная мысль. Странно, думаю, что должна была уже сгореть, но... Почему тогда я ещё дышу?
  'Потому ш-што я друг... Объединись со мной... Прими меня...Ты с-станеш-ш-шь ещ-ще сильнее... - раздавались в моей голове тихие отрывочные фразы. - Реш-шай быстрее, они идут' А почему бы и нет? Хуже точно уже не будет. И в тот же миг, как я для себя решила согласиться на это более чем странное предложение, я почувствовала, как каждая клеточка моего тела просто разрывается на части. И тогда я, наконец, потеряла сознание.
  
  
   ***
  Все показатели были почти в норме. Она прекрасно справлялась с заданием. 'Пора уже осложнить ей работу, просто так же будет не интересно, - усмехнулся я. - посмотрим, как она теперь справиться'.
  - Добавьте-ка огоньку, - распорядился я.
  Надо отдать ей должное, паниковать не стала. И может мне показалось, но она не испугалась, скорее, наоборот, в глазах появилась решительность. Она действительно сильная девочка, откуда только эти силы берутся. Немногие экземпляры дожили до этого испытания, некоторые просто сошли с ума, а она просто терпит всю боль и даже не пытается сбежать. Хотя последнее с её стороны было бы очень глупо пытаться пробовать.
  Ты смотри, все перетаскала, осталось только уравновесить весы, но я думаю это и есть самая сложная часть задачи, ни сколько от того, что это будет непросто сделать, сколько от того что металл раскалился.
  Я уже начал переживать, что она не сумеет распределить груз, но она сделала это на удивление быстро и остановилась в ожидании чуда. Нет, детка, чуда пока не произойдет, осталось последнее маленькое препятствие, которое я думаю, ты преодолеешь. Я сказал ей, что ей нужно пройти по дорожке в центре ещё раз и потянуть за рычаг на стене. Тогда бы всё закончилось. На этот раз.
  Девочка, я вижу, что тебе плохо, и ты выбилась из сил, но неужели ты хочешь умереть вот так? Как будто мой монолог достиг цели, она стала неуверенными шажками идти в нужную сторону, а потом вдруг резко рванула к 'финишу'.
  Я видел все, как в замедленной съемке. Вот она, смаргивая пот, бежит вперед, и вымученно улыбается, предвкушая конец испытания. Я сам очень рад, что она так здорово прошла этот эксперимент. Ну же, малышка, осталось совсем чуть-чуть. А дальше она неуклюже вскинула руку вверх, словно пытаясь за что-то ухватиться, и полетела прямо в огонь. Я почувствовал, как мое сердце бешено забилось, не замечая ничего вокруг, я сорвался с места и со всех ног бросился к ней. Лишь бы успеть... Лишь бы успеть... она ведь не человек, должна справиться... она сможет вылечиться. Охранник на входе, увидев мое состояние, без вопросов открыл мне дверь. Хорошо, что ученые догадались выключить огонь.
  Я медлил смотреть на нее всего пару секунд. Господи, неужели это обугленное тело некогда прекрасной девушки моих рук дело. Я должен успеть, она не должна умереть или остаться инвалидом, мы уже выяснили, что их хваленая регенерация способна далеко не на всё. Я подбежал ближе, краем сознания отметив, что слышу, как сюда спешат медики, но разве они смогут помочь? Я отрастил когти и провел ими по венам. Кровь медленными тягучими струями стала стекать вниз. Я приложил руку к её губам и заставил сделать несколько глотков. Это должно сработать. Я не могу сейчас потерять новую игрушку.
  
  
   ***
  Я открыла глаза и уставилась в серый потолок. Мыслей в голове не было, очень смутно припоминались последние события. Почему то мне кажется, что я умерла, но... Но наверное если бы это было так, я бы не находилась в опостылевшей клетке, которую я изучила вдоль и поперек. Сесть мне удалось легко, что конечно радует, надоело чувствовать себя обессиленной. Можно сказать, что у меня наблюдается некоторый прилив сил, наверное, я могла бы выдержать восемь часов тренировки с Волохом подряд, если бы это было возможно.
  Как надоела эта полужизнь. Я ненавижу себя за то, что иногда в голову начинает закрадываться мысль о самоубийстве. Не знаю, сколько еще я смогу их отгонять. Я даже не знаю, сколько времени уже решаю все эти задачки и терплю их издевательства. Даже не могу начать ненавидеть своих мучителей, просто потому, что не знаю кто это. Так что мечтать об освобождении и строить планы мести очень глупо в моем положении.
  От тишины вокруг хочется кричать, пока не охрипнешь, только чтобы слышать хоть собственный голос. Но боюсь, по головке меня за это не погладят. Вспоминать прошлую жизнь больно и страшно. Пытаюсь только анализировать и запоминать приемы и ошибки наших занятий с учителем и все увиденные бои. Думаю, что экспериментаторы вряд ли ограничатся изучением меня или нашей расы (откуда-то они же выучили наш язык), так что нужно быть готовой ко всему и пригодиться мне может все что угодно.
  За этими размышлениями не сразу обратила внимание, но в обстановке что-то поменялось. Не знаю, почему, но клетку опустили, почти до пола и... Замок! Его не было. Что бы это могло значить? Понимаю, что пытаться сейчас бежать глупо, но в душе начинает рождаться надежда. Вдруг мне удастся выбраться и меня не смогут найти. А как же моя семья, вдруг я смогу узнать, что с ними случилось, может быть, они живы и где-то рядом?..
  Умом понимаю, что ничего у меня не выйдет. Даже если сбегу, смогу ли выжить в чужом мире не зная языка и не имея с собой ничего. Вряд ли.
  Да, бежать сейчас глупо. Раньше я бы попыталась это сделать, потому что знала, что смогу выжить. Там. В своём мире, я думала, что знаю о нем всё. Трудно и почти невозможно смириться с тем, что этого мира уже нет. Невыносимо знать, что ты никогда не сможешь вернуться домой. Спать не хотелось, и в голову полезли непрошеные воспоминания о пребывании здесь. Где бы ни было это самое здесь.
  В каком составе нас доставили на новое место жительства, в таком и поселили в довольно-таки просторной камере. Меня и вторую пленницу привязали за ноги у одной стены, а мужчин приковали цепями по рукам и ногам к противоположной стене.
  Стараясь не думать о произошедшем, я погрузилась в своеобразный транс. Слышала и видела все, что происходило вокруг, но казалось, будто это всё происходит не со мной и мне просто нужно сыграть чью-то роль. Больше ни одной слезинки не скатилось по моим щекам, чувства просто замерли. На время я стала куклой, которой абсолютно безразлична своя судьба.Но как бы мне не было плохо, я все равно отслеживала время своего заточения. Так называемые внутренние часы были у всех эйрилов, другое дело, что время в этом чужом мире могло идти иначе.
  Нас не так уж плохо кормили: два раза в день - утром и вечером. А вот поход по нужде вызывал поначалу волны смущения, но это очень быстро прошло. Смущению не место в таких условиях, хотя мы тактично отворачивались или закрывали глаза, когда кто-то хотел освободить организм. Спать же приходилось на набитых соломой тюфяках. Температура в помещении вела себя очень странно. В один миг могло быть жарко настолько, что нам начинало не хватать воздуха, а потом вдруг воздух становился влажным настолько, что наша 'одежда' мгновенно намокала. А вот по ночам всегда было очень холодно. Мы сиротливо жались друг к другу в попытках сохранить хоть кроху тепла и только с жалостью смотрели на мужчин, которые не могли повторить наш маневр.
  Пару дней спустя нам показывали спроецированную картину того, как изучают животных нашей планеты. И это ещё один кошмар, который я вряд ли когда-нибудь смогу забыть. Люди в накрахмаленных белых масках и такого же цвета халатах заживо препарировали беззащитных созданий. Глаза убийц светились неподдельным интересом, в то время как в других глазах постепенно угасала жизнь. Мне было ужасно жаль даже скуров, монстров, которые безжалостно уничтожали целые поселения, ведь они не могли оказать никакого сопротивления тем, кто отбирал у них жизнь. Небольшое облегчение я испытывала от понимания того, что животные ничего не чувствовали, только тихонько делали свои последние вздохи.
  Нас не заставляли на это смотреть, но мне почему то хотелось запомнить весь ужас, который причиняли эти бесчеловечные существа. Действительно не знаю, как их можно называть, но после всего что натворили, они больше не могут зваться людьми. Кирван - 'безжалостный' на древнем языке моего народа, - это более подходящее для них определение.
  Потом начали пытать мужчин. Как их выводили, мы не видели, нас зачем-то вырубали. Я не могла понять, что нужно было сделать, чтобы привести обратно сплошное месиво. Тело уже истощило все свои запасы и не могло запустить регенерацию организма. Зачем? Зачем нужно было пристегивать их обратно к стене? Разве они могли в таком состоянии хоть что-то сделать? Мы были просто вынуждены наблюдать как медленно и страшно мучаются наши сородичи. Становилось страшно думать о том, что будут делать с нами, со мной. И я гнала эти мысли как можно дальше. Я больше не была куклой, все чувства вернулись, и как ни пыталась, я не могла больше отрешиться от реальности.
  Мужчин продолжали пытать, но через несколько дней один из них скончался прямо в камере. Просто в один миг тяжелое, хриплое, еле слышное дыхание Леона оборвалось. Вслед за ним быстро угас его брат Карл. Ему просто не за кого было держаться, они давно потеряли родителей, ещё дома.
  Я думаю именно смерть Леона и Карла послужила поводом, наконец, задействовать нас в своих экспериментах. Хватит! Не хочу об этом вспоминать! Лучше постараться снова уснуть. Какие бы кошмары не приснились на этом раз, всё лучше, чем вспоминать, что с нами сделали.
  Но уснуть не получалось, эта странная энергия бурлящая внутри меня никуда не делась. Очень хотелось тренироваться, а ещё лучше бежать без оглядки, забыв на время обо всем. И осознание того, что я не могу этого сделать заставляло сжимать кулаки от бессилия. Стала разминать руки и ноги, чтобы хоть так занять себя, попробовала даже отработать удары, но клетка начала раскачиваться и я шлепнулась на пол, не удержавшись на ногах. И это вдруг показалось мне таким нелепым, что я рассмеялась в голос, сначала несмело, а потом уже просто захлебывалась от смеха. Я смеялась до икоты как ненормальная, а потом пришла мысль: 'А вот и оно - долгожданное безумие!' Она развеселила меня ещё больше, запрокинув голову я смотрела на безликое серое пространство вокруг, и, в этот миг, моему счастью не было предела. Резко подорвавшись с места, я стала танцевать под музыку, что играла в моей голове. Мой танец состоял из хаотичных быстрых движений руками в воздухе и прыжков, если я начинала падать, то успевала ненадолго схватиться за прутья решетки и вновь начинала размахивать руками. В момент, когда музыка достигла своей кульминации я начала кружиться, снова и снова, снова и снова вертелась на одном месте и заливисто смеялась.
  'Успокойс-с-ся!' - о, а вот вчерашний голос внутри меня проснулся. Аааа, так значит, я ещё вчера сошла с ума, просто это только сейчас проявилось. Тем не менее, кружиться я прекратила и так и осталась стоять на месте, невольно вслушиваясь в себя. Наконец-то у меня появился собеседник, теперь не так скучно будет проводить время в камере. Как же я рада своему безумию!
  
  'Хватит! Ты не с-сумасш-шедшая...' - уже тише добавил этот странный голос. А почему бы и не поговорить сама с собой?
  - Ну да, так я тебе и поверила. А как по твоему называется человек, который слышит голоса в своей голове? Нормальный?! - продолжила я мысленно возмущаться.
  - Ты упус-стила одну маленькую деталь - ты не человек!
  -Ах, конечно, как же я могла забыть? Тогда объясни, пожалуйста, что происходит со мной?!
  - Перес-с-стань ис-стерить. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на твоё ус-с-спокоение! - Хах, вот это новость. Ну как? Как мог мозг мог выдать настолько наглое второе 'я'? - Перестать думать и прос-сто слушай! Ты не должна говорить обо мне кому-нибудь. - не успела даже ничего подумать, как мне ответили - Не перебивай. Вс-спомни легенду своего народа о единении со с-стихиями. Я пока сильно с-слаб, но ты приняла меня и мой дар, поэтому ты теперь я, а я это ты. Ох, всё, я какое-то время буду с-с-спать внутри тебя, но запомни: ты теперь не одна.
  Эй, подожди, что происходит? И тут я почувствовала как внутри что-то как будто заворочалось и, не знаю... успокоилось, исчезло? И как мне расценивать этот внутренний диалог? В той ситуации, в которой я нахожусь только этого мне и не хватало. Правда даже не знаю всё ли со мной в порядке теперь. Свыкнуться с мыслью о безумии было очень легко, я об этом уже давно размышляю. Думаю было бы гораздо легче воспринимать всё происходящее, если бы меня уже ничего не волновало.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"