Седьмое марта, слякоть и дождь, хочется долго и нудно материть кого-нибудь. Только не кого.
-Проклятый день,- начал Осадов заводить сам себя, - Проклятая жизнь, проклятая работа, проклятый мир!
Анька забилась в судорожном смехе, посчитав его слова очередной шуткой, на которые он в нормальном состоянии был горазд. Едва не разлила сэм на свои аппетитные ножки в темных колготках. Осадов проследил путь скользящих по ее ноге капель и судорожно сглотнул слюну. Поток брани сразу иссяк, Осадова мгновенно окатила волна нежных романтических чувств. На гребне волны клокотала грешная и слепая страсть, что донимала его одним простым вопросом - неужели и сегодня эта шмара ему не даст?
Анька, девица лет восемнадцати с пышными русыми волосами и лицом отличницы бестужевских курсов, прибилась к их кружку актеров совсем недавно. Чем ее покорили эти невезучие, бедные, прямо скажем, люди - неизвестно. К актерскому искусству она не тяготела, засыпала на первом же акте, а если и вытерпевала героически сидение на каком-нибудь спектакле, то потом ей все равно приходилось объяснять и разжевывать, что же такое она видела, зачем Володька Осадов давал проткнуть себя Коте мечом, почему разговаривал с черепом мертвого человека.
-Это же Гамлет,- сказал Осадов с раздражением.
Нормальному человеку такое объяснение показалось бы исчерпывающим, но только не Аньке. Похлопав блестящими от молодого задора глазами, она моментально переключилась на просьбы рассказать ей о Гамлете, желательно, за застольем с выпивкой и музыкой. Ясно, как божий день, что на самого Гамлета и на всю его Данию ей было плевать с Останкинской телебашни. Выпить ей хотелось. И с мужиками потереться. Вот шмара!
Виды на Аньку имели и Котя и Осадов, но льнула деваха к Коте. Сейчас тот переодевался после вечернего спектакля для детей, и они сидели в буфете, поджидая его. Котя - тоже новичок в театральном искусстве, заменивший недавно пропавшего неизвестно куда Ляха.
-Что за Гамлет?
- Ты разве о нем никогда не слышала?
-Ну, слышала, конечно, только в подробности не вдавалась. Слушай, расскажи, что это за история!
Время все равно надо чем-то забивать. Осадов еще раз покосился на Анькины ножки, которые так хотелось попробовать на ощупь. Еще раз сглотнув слюну, смочил горло полста граммами сэма.
-Был такой мудила в средневековой Дании. Принц. Учился за границей, потом приехал домой, а его батю замочили. Да черт с ним, наливай по новой, лучше давай выпьем.
-А что дальше то было?
-Да ни фига! Сказки все это. Бегал, бегал, мучался, терзался, все решал, что ему делать и кто в этом будет виноват. Под конец помер и все.
-И все?
-Да. Говорю же - скукота.
-О чем это вы здесь? - спросил подошедший Котя. Он оперся о плечи сидящих и налил в свой стаканчик огненной жидкости.
-Котя, а правда, что Гамлет - фуфло?
-Ну почему же. Вполне неплохой сюжет. Кровь, убийства, роковые тайны и любовь. Эх, хороша самогонка. Где брали?
-В соседнем доме. На втором этаже.
-Надо запомнить адресок. А то я вчера набухался...
-Котя! - обиженно перебила Анька, - я тебя про Гамлета спросила. Неужели, если это фуфло, весь мир по ней просто так тащится?
-Мир от Гарри Поттера тоже тащится. И что? - парировал Осадов. Судя по тому, как Анька прижимается к Коте, все у них на мази и Осадов в их коллективе лишний.
Котя выдал пару фраз в защиту Шекспира, заявив, что Шекспир - авторитетный автор, вне сомнений.
-Ну хорошо, - примиряюще сказал Осадов,- Вещь он неплохую написал. Но сам герой хорош, не правда ли? Телку до психушки довел, ее отца убил, за своего отца до самого финала не мог поквитаться. Хорош?
-Тебе лучше судить. Ты же его играешь. И вообще, нашли о чем спорить. Пошли отсюда. Пора.
-Я еще посижу,- сказал Осадов. Сэм вошел в мозг полноправным хозяином, затопив тело приятной отупляющей теплотой. Не то что идти по этой жуткой уличной слякоти, двигаться вообще не хотелось.
Он хлебнул еще немного сэма и полез рукой за хлебом. Попал со второй попытки, да и то не в хлеб, а пепельницу. Но не усек этого, схватил первый попавшийся бычок и стал его смачно пережевывать.
Котя заметил, что его друг уже в кондиции и подмигнул Аньке, предлагая уединиться.
Аньке такое предложение дважды делать не приходилось.
-Ох, вот это я гульнул.
Ванная комната отразила хриплый стон Осадова своими равнодушными стенами, в одном ряду с журчанием воды и скрипом крана.
Осадов метнул себе в лицо щедрую струю воды, метясь в глаза. Заработал ладонями, промывая и одновременно массируя обмякшее, обвислое лицо.
После пятиминутного энергичного растирания лицо Осадова слегка подтянулось, исчезли следы вчерашнего загула, уменьшились мешки под глазами. Вдохнув поглубже воздух в грудь, Осадов нырнул под струю с головой, холодная вода обожгла горячую кожу, обволокла ее, проникла в поры.
-Хоррошо...
На самом деле было все еще плохо. Голова болела - просто жуть. Спать хотелось. Бил озноб после ледяного душа. Но главное - как ты выглядишь. Осталось принять таблеточку от головы, еще немного подремать, а потом и на работу с чистой совестью.
Протирая лицо большим махровым полотенцем, Осадов подошел к зеркалу. Заляпанное стекло отразило нечто непонятное, толстый слой белого хлорного налета мешал разглядеть даже силуэт, не то что мелкие детали.
Осадов с руганью намочил свое полотенце и ударил по стеклу. Растер воду по полированной поверхности, вытер зеркало насухо.
Стоп. Осадов, ты ничего странного не замечаешь? Из зеркала на него смотрел не он. Явно не он. Хмурый коротко стриженный молодой человек с пухловатыми щечками, тяжелым взглядом и слегка искривленным носом. Осадов отошел на два шага прочь, продолжая пялиться на отражение.
Неужели кто-то его вот так вчера разукрасил? Е-мое. Как дальше то с такой рожей жить?
Осадов хотел было бежать звонить Коте, выяснять подробности вчерашнего вечера, но сделать это ему не удалось, потому что его внезапно прошиб полный паралич. А кого б он не обхватил, если прямо из зеркала отражение заявило ему мягким и насмешливым голосом:
-Не боись, Осадов! Жить с моей рожей тебе не придется!
Осадов попятился, вплотную налегая на стенку. Снес шкафчик с туалетными принадлежностями, зацепил и опрокинул стопку чистого белья.
-Ох...
Надо сказать, до белой горячки Осадов еще ни разу не напивался. И вот, нате вам.
-Ты...
Незнакомец ожидал продолжения фразы, скривив в презрении губы.
Мысль, что это простая галлюцинация, немного успокоила Осадова, он задышал ровнее. Хотя сердчишко еще вздрагивало напуганным щенком под тощей грудной клеткой.
-Здравствуй, Осадов. Меня зовут Гамлет. Вот пришел посмотреть на того говнюка, который думает, что мог бы прожить мою жизнь лучше, чем я.
-Я такого не говорил, - беспомощно отнекался Осадов.
-Но подразумевал.
-Не...
-Да! И не спорить. Ты назвал меня мудилой, оригинально пересказал всю мою жизнь словами "бегал, бегал, мучался, терзался, потом помер и все". Так вот, если ты это заявил, значит, считаешь, будто мог все сделать лучше меня?
-Да мало ли я чего говорил по пьяне!
-Не думай, что пьяный вид тебя извиняет. Наоборот, он усугубляет вину.
- Гамлет, послушай, ты же просто глюк, тебя нет, так чего права качаешь? Я вот сейчас тресну по зеркалу, и тебя не будет!
Гамлет зашелся приятным аристократическим смехом.
- Не будет зеркала. Я останусь.
-Да? А мы проверим!
Осадов взмахнул кулачком и впечатал его в отражение. Зеркало от удара на куски не разлетелось - слишком слаб был для этого удар, но шляпки шурупов, на которых оно держалось, выпустили ушко крепления. Зеркало упало на пол. Твердый плиточный пол жестко принял изделие. Зеркало взорвалось, фонтаном осколков рассыпаясь по всему полу.
Осадов хрипло охнул, упал на колени и хотел сгрести осколки руками. Порезался, из пальца пошла кровь, он тут же все бросил и побежал лечиться с помощью домашней аптечки.
-Добрый день, - сказал Гамлет приветливо. Он развалился на мягком диване, раскинув руки по-хозяйски, во всю ширь спинки. Осадов споткнулся на пороге. Тоскливо подумал, ну почему это все происходит со мной? Не мог ли хоть денек пройти нормально, избрав жертвой своих издевательств не его, а хотя бы
Котьку.
-Да что ты со своим Котькой привязался? Котька левый в наших делах. Ты - мой актер. Ты меня играешь. Ты - мой представитель в этом пространстве. Если ты не веришь в меня, значит, ты плохой представитель, - палец Гамлета обвиняющее указывал на Осадова каждый раз, когда он произносил слово "ты".
-Как я могу в тебя верить? Ты же - вымысел! Тебя нет! Ты не существуешь!
Гамлет посерьезнел. Вскинув голову, ответил, и слова его речи отдались в ушах актера оглушающим рокотом.
-Я перед тобой. Значит я существую.
-В моем воображении!
-Выйди на улицу, спроси, кто такой Осадов и кто такой Гамлет. Кого из нас люди знают лучше? А?
Осадов униженно смолчал.
-Ты не веришь в меня. Это плохо!
-Как это понять "не веришь в меня?". Тебя же нет!
-Я перед тобой. Разберем на примере Бога. Ты в Бога веришь?
-Да! - гаркнул с гордостью Осадов, в надежде, что хоть это поможет.
-Ты веришь в то, что Бог существует, или ты веришь Богу?
-Я. Это. Ну.
-Ясно. Можешь не верить в то, что я существую, но верь мне. В то, что я говорю. В то, что я делал, пока был жив. Я - идея. Я не имею тела, но имею сознание, я не имею мозга, но имею чувства и речь. Я - отражение человеческих представлений обо мне. И поэтому я не могу оставить в стороне твои слова обо мне. Один так скажет, другой таким меня представит - каким тогда я стану? Жалким хлюпиком? Тварью дрожащей? Нет! Никогда!
-Так чего ты от меня хочешь?
-Ничего. Не веришь, не чувствуешь меня на сцене - не играй. Я найду себе другого актера.
Мда. Ирония судьбы - персонаж подбирает себе актера, усмехнулся про себя Осадов
-А так всегда происходит. Есть у меня два знакомых фраера. Ленин и Наполеон. Так вот им труднее всего. Их гений быстро доводит людей до сумасшествия. Не выдерживают людишки такого умища. Найдут себе достойного носителя, а он через денек другой уже с поехавшей крышей. Эх, Осадов. Думаешь, мне сейчас легко? Нет. Не я избрал такое положение. Я хотел убить свою мать. Я свел с ума Офелию. Я...да, все в прошлом. Но в наказание за это я каждый день, каждый миг переживаю свою судьбу вновь и вновь. Я просыпаюсь с каждым театральным представлением. Я снова и снова, век за веком повторяю одни и те же фразы. Я ищу убийцу, зная, кто он, я сражаюсь на рапирах, зная, что они отравлены. Я убиваю Лаэрта, своего друга!
Гамлет злобно прищурился и посмотрел Осадову прямо в глаза.
-И я каждый раз, миллионы раз умираю. В муках, с пеной на губах умираю, Осадов! Когда ты нелепо бухаешься на пол сцены, притворяясь мертвым.
Гамлет надолго замолчал, думая о чем то о своем.
Осадов кашлянул.
-Я не откажусь от роли. Но может, смогу помочь тебе чем-нибудь другим?
Гамлет печально посмотрел на него.
-Да. Я думаю, сможешь...
-Почему спущены траурные флаги, ведь срок траура не подошел к концу?
-Ах, да, понимаешь, Гамлет, королева - твоя достопочтенная мать изволила объявить о своей свадьбе. У нас будет новый король,- сказал Полоний, поддерживая его за локоть во время подъема по узкой каменной лестнице.
Осадов поморщился. Лучше бы ему вообще не возвращаться домой. Никогда. Все тот же гнилой запах интриг и заговоров. Эти мерзкие лица псевдодрузей.
Осадов резко остановился перед дверью в коронный зал. Он повернулся к Полонию и бросил ему в лицо:
-Вот как!? Сразу после траура - женитьба? Где такое видано?
-У нас, в Дании, - раздался голос королевы-матери из-за двери, - А что?
Дверь растворилась и перед Осадовым предстала мать.
-Ничего, мама. Я просто удивился, как быстро вы пришли в себя после такой потери. Это свидетельствует о вашем отменном душевном здоровье. Да, мне тоже жаль папу, но я понимаю тебя - мертвых не воротишь и надо жить дальше.
Гертруда благодарно кивнула отпрыску, в ее тонких губах появилась змеиная усмешка.
-Спасибо. И я рада, что ты меня понимаешь. Как учеба, сынок?
-Все хорошо, мама. Все просто отлично!
-Извините, а Осадов где?
-Я за него, - хмуро ответил Котьке молодой человек в новом осадовском халате. Поиграв пухлыми щеками, незнакомец смерил Котьку изучающим взглядом и узнал. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть:
-Лаэрт? Какими судьбами?
И Котя-Лаэрт вдруг отшатнулся прочь, в горле пересохло и он, тоже узнавая, спросил: