После выписки из военного госпиталя меня направили в санаторий "Дарк Форест", расположенный в лесистой части Сарри к востоку от Гилфорда.
Там сложилась славная компания бывших фронтовиков из тех, кому судьба предоставила возможность начать жизнь заново. Мы послушно посещали назначенные процедуры, принимали лекарства, но, в основном, делать было нечего, и мы просто гуляли по дорожкам то ли заросшего парка, то ли облагороженного леса, окружавшего корпуса санатория.
В качестве развлечения мы, охотно откликаясь на просьбы местных клубов, выезжали в ближайшие города, где выступали перед общественностью, жаждавшей услышать о войне из первых, что говорится, рук.
После окончания одной из таких встреч ко мне подошла красивая молодая женщина, назвавшаяся Софи Рэдвуд. Высокая, стройная и улыбчивая, она была, как...
- Сэр, мне очень понравилось ваше выступление. И ваш жизненный опыт. Вы же работали в страховой компании, не правда ли? И ваши рассказы о контактах с полицией...
Женщина говорила сбивчиво и пылко, но я почти ничего не слышал. О, этот запах, эти каштановые волосы, собранные в немного старомодную прическу, о...
Я даже немного не понял, за что именно она меня благодарит, и:
- Надеюсь, вам хватит получаса, чтобы собраться, я заеду сюда, и мы как раз успеем к ужину...
Она ушла, а я попытался... Да, точно, две минуты назад я согласился "немного погостить у них в доме неподалеку". И еще какое-то "дело". Нет, полдня без привычных таблеток, много людей... Я как-то потерялся.
- Артур, дружище, что с вами?
Дик Коллинз, председатель местного совета ветеранов, как всегда, вовремя. Я попытался передать ему разговор с этой очаровательной...
- Софи Рэдвуд? - довольно невежливо перебил меня Дик, - я бы на вашем месте был поосторожнее в Рэдвудами.
- Увы, я уже обещал!
Поскольку, чтобы "собраться", мне хватило и пяти минут, которые были потрачены на составление записки для врачей "Дарк Форреста", я постарался внимательно выслушать Дика.
Оказалось, что Софи замужем за лордом Джоном Рэдвудом - паршивой овцой местного истеблишмента. Необузданный характер и страсть к азартным играм привели дела единственного представителя доселе славного рода в весьма плачевное состояние.
- Вот его отец - Гарри Рэдвуд - был выдающейся личностью. В пределах Сарри, разумеется. В память о нем мы долго терпели выходки его отпрыска. Но, в конце концов...
Как я понял, ничего конкретного, но лорд Джон счел за благо отправиться на войну, дабы переждать... Все-таки Дик - настоящий джентльмен и не любит сплетни.
В первом же бою Джон был ранен... Тут Дик, чуть усмехнувшись, добавил:
- Еще бы, в такого да не попасть.
Но ранение оказалось легким. Рэдвуд прошел курс лечения во Франции и сразу вернулся домой. С молодой женой.
- Эээээ, - Дик так и не смог сформулировать свои претензии к Софи.
Также Коллинз с восторгом отозвался о Рэдвуд-холле, летней резиденции семьи, но предупредил, что о былом величии этого сооружения стоит только сожалеть:
- Когда старинное строение "модернизируют" по дешевой "упрощенной" смете, нисколько не заботясь о безопасности... Там же дубовые перекрытия позапрошлого века... Говорят также, что здание заложено... И это нелепое обеспечение...
Боюсь, я несколько легкомысленно отнесся к словам Дика. Перед глазами все время вставали эти огромные влажные серые глаза и волосы, и...
Раздался звук клаксона. Софи помахала мне рукой из окна автомобиля. И мы поехали.
Примерно час езды по сельским дорогам Сарри - не знаю, кому как, а мне было хорошо. Софи щебетала всю дорогу, как птичка, а я то любовался ее очаровательным профилем, то идиллическими пейзажами по левую сторону дороги.
Да, издали Рэдвуд-холл производил величественное впечатление, даже несмотря на сгустившиеся к тому времени сумерки. Но впечатление это, к сожалению, изрядно потускнело, когда мы, наконец, выбрались из машины.
Запах. Свежей краски и еще чего-то столь же чуждого ухоженным деревьям, окружающим этот, почти без преувеличения, замок. Да, красивым было все, если не смотреть вниз, на заросшую сорняками клумбу, мусор на дорожках, давно нестриженные кусты по бокам и какие-то нелепые строения...
Почему-то все это неприятно напомнило мне кошмарную посадку в Беддингтоне.
Крупный бородатый мужчина, красивший расположенный неподалеку, э-э-э, сарай, бросил свою работу и устремился в дом.
Он ненамного опередил нас, но успел сбросить свой фартук и оказался одетым в немного мешковатый, но весьма эффектный старомодный костюм. На старинных гравюрах так выглядели вышколенные дворецкие:
- Лорд Джон ожидает вас!
Сказано было скорее старательно, чем учтиво, но, да, увы, двадцатый век уже вступил в свои права.
Слуга (Софи Рэдвуд обратилась к нему "Сэм") сначала отвел меня по немного обветшавшей лестнице на второй этаж в, как я понял, специальную гостевую комнату и предложил "располагаться".
Честно говоря, я думал, что все это - просто небольшая прогулка, в конце которой меня доставят к ближайшей железнодорожной станции, чтобы я хотя бы к ночи мог вернуться в Дарк Форрест... Но, судя по всему, мой визит подразумевал нечто большее.
Когда я немного привел себя в порядок перед большим зеркалом и вышел в коридор, Сэм стоял на том же месте.
Я обратил внимание на странное жужжание, доносящееся из-за небольшой двери напротив
- Э-э-э, там, эти... провода. Если что - я тут дальше, через две двери, - туманно и как-то боязливо ответил на мой вопрос Сэм и повел меня по той же парадной лестнице вниз.
Да, Джон Рэдвуд производил впечатление. Может быть, не совсем то, которое хотел, но производил. Он был просто огромным! Вкупе с гривой спутанных волос, усами и рыкающим голосом, он напоминал льва, запертого в тесной клетке. Впечатление портил несколько фривольный, э-э-э, костюм. Свободный, темно бардовый и даже с каким-то неясным рисунком. Французы называют такие - a le pyjama
- Пока не подали ужин, идемте, я покажу вам...
Мы немного прошли по коридору, и Рэдвуд, заговорщицки подмигнув мне, остановился около небольшого, с виду античного, барельефа, выступающего из стены.
- Извини, дедуля, - пробормотал он и нажал на едва заметный выступ на постаменте.
Что-то щелкнуло, и рядом с барельефом в стене открылась небольшая дверца.
- Идемте.
Рэдвуд шагнул в темноту, я за ним.
- Сейчас, где-то здесь. Черт подери! А вот.
Наверху зажглась тусклая лампочка, которая с трудом высветила винтовую лестницу, ведущую вверх и вниз.
Мы спустились футов на сорок и очутились в довольно большой темной комнате. Рэдвуд опять с трудом нашел выключатель, зажегся свет и...
Погреб или, скорее, нечто вроде бывшего винного коридора. Не хватало бочек вдоль стен и полок с покрытыми паутиной бутылками. Точнее, нет, остатки полок кое-где присутствовали. И какие-то то ли бутыли-мафусаилы, то ли кадушки, небрежно прикрытые мешковиной. Я опять вспомнил Беддингтон.
- Идемте, идемте, - торопил меня Рэдвуд.
Спертый воздух и опять запах, неприятный и какой-то тревожный.
Видимо, я издал какой-то звук, поскольку Рэдвуд обернулся и пояснил:
- Ремонт, будь он неладен.
Мы прошли еще несколько шагов, и мой проводник возвестил:
- Вот!
Именно возвестил, хотя смотреть-то на первый взгляд было не на что.
Просто расширение коридора и довольно невзрачный железный шкаф у стены.
- ЭТО там. Внутри, - провозгласил Рэдвуд.
- Что "это"? - переспросил я.
- Папский перстень, - похоже, Рэдвуд немного обиделся, - разве Софи вам не говорила? Перстень внутри, вот ключ...
Он вытащил из-за ворота своей a le pyjama довольно большую железку необычной формы.
Да, что-то такое... Точно, мы как раз проезжали мимо церкви, и Софи упомянула о некоей реликвии, Гордости Семьи.
- О, да... - постарался как можно вежливее ответить я, но Рэдвуд опять меня перебил:
- Ладно, потом, сначала ужин.
Забавно. На меня как раз пахнуло чем-то столь же резким, как и общий, так сказать, фон, но одновременно и вкусным.
- Да, Артур, если будут проблемы, там, дальше, - выход наружу. Этот путь быстрее, чем...
Он чуть помолчал и добавил:
- И не говорите никому об этом... месте.
Я совсем растерялся. Кому именно я не должен говорить? И почему хозяин не показал мне сам перстень?
Но спросить не решился. Мы добрались до лестницы, поднялись наверх и вышли в коридор.
- Сюда.
Столовый зал располагался на противоположной стороне коридора, чуть дальше. Я огляделся.
И опять то же чувство: запустение и неухоженность. Нет, все, что касалось стен и потолка, было почти безупречно. Особенно впечатляли многочисленные портреты. Предки лорда Джона все, как один, были здоровенными бородатыми воинами. Или разбойниками. И, да, мебель - огромный старинный стол, резные стулья, небольшие пуфики, скатерть с вензелями и...
А вот посуда была явно куплена недавно в какой-то сельской лавке. Тарелки разного размера, явно несеребреные приборы...
Но все это было не важно. Софи успела переодеться, и ее, хотя и немного старомодное, вечернее платье было великолепно:
- Да, позвольте представить вам: Пьер Леметр, новый секретарь моего мужа.
Надо признать, я не сразу заметил молодого человека, высокого и худого блондина в светлом костюме, скромно расположившегося на пуфике возле стены.
- Здравствуйте, - учтиво сказал он с явным французским акцентом, - мне очень приятно.
И, обведя глазами стены зала, добавил:
- Кого-то они мне все напоминают...
Я тоже подумал, но не сказал, что изображения на портретах весьма похожи на карикатурные изображения пиратов или викингов.
Дальнейшей нашей беседе помешал лорд Рэдвуд, который, не скрывая жадного нетерпения, обратился к жене:
- Дорогая, помоги, пожалуйста, Нэнси, она явно не справляется.
И, обернувшись к нам с Пьером, добавил:
- В нынешние времена так трудно найти хорошую кухарку. Но Нэнси - само совершенство. Я уже чувствую запах ее коронного блюда. Баранина под чесночным соусом!
Как только Рэдвуд произнес это, я сразу почувствовал знакомый запах, один из тех, что удивил меня во время экскурсии в подземелье.
Мы в нетерпении расселись вокруг стола. По одну сторону мы с Пьером, по другую - лорд Джон. Второй стул рядом с ним явно был предназначен для его жены.
Как ни странно, Софи появилась одна, толкая перед собой небольшую тележку, уставленную тарелками с дымящейся пищей.
- Нэнси скромничает, - пояснила Софи. Впрочем, чуть позже выяснилось, что не хватает некоего "особого соуса", и кухарку все же позвали.
Нэнси оказалась весьма приятной деревенской девушкой. Невысокая, полненькая, в аккуратном платье с несколько фривольным вырезом и кружевном переднике.
- Вот, вот он, соус, леди Софи...
Рэдвуд пробормотал при этом нечто вроде:
- Со слугами тоже беда.
И шумно сглотнул слюну. Увы, в наше время беда не только со слугами, но и с аристократией.
Баранина оказалась на высоте. Впрочем, как и овощной салат, и другие закуски. Старая добрая английская кухня.
А вот поданное вино оставляло желать лучшего. Хотя, не знаю, мне после диетического меню Дарк Форреста было трудно судить о тонкостях вкуса.
Впрочем, Пьер Леметр был тоже недоволен. Он отпил всего один глоток из бокала и отставил его в сторону.
Зато Софи явно была украшением нашего скромного общества. О, это особое свойство настоящих леди - быть обаятельной во всем. Даже...
Софи хотела предложить Пьеру какой-то особый соус и нечаянно пролила немного прямо ему на брюки...
- О...
Суета. Вежливые оправдания, салфетки, и наконец:
- Пойдемте, я вам что-нибудь найду...
Софи и Пьер ушли. Мне вдруг стало чуть-чуть грустно. Уж очень гармонично они выглядели. Я даже постарался незаметно перевести взгляд на Джона Рэдвуда. И... опять удивился. Какое-то странное выражение лица: нечто вроде презрения.
Непонятно, что ему так не понравилось в поведении жены.
Рэдвуд, в свою очередь, посмотрел на меня и вполне искренне улыбнулся:
- Теперь, когда дамы нас покинули, может быть, займемся мужским делом? Вы курите?
Переговариваясь по пустякам, мы прошли в соседнюю комнату, выглядевшую, как сигарный салон.
А вот виски у Джона Рэдвуда оказалось на высоте. Выдержанный Бушмилс мальт. Да, я отказался от сигары, но Бушмилс с зеленой, как ирландский мох, этикеткой... Я постарался забыть, отдающие суеверием предостережения врачей из Дарк Форреста...
Рэдвуд оказался не очень хорошим собеседником. Он почти не слушал меня и все время думал о чем-то своем, чуть улыбаясь и машинально поглаживая свой бокал.
Впрочем, некая идиллия длилась недолго. Странно. У меня даже после санаторного воздержания от алкоголя все было в порядке. А вот Рэдвуд... Как иной раз обманчива внешность - мы не добрались еще и до первой трети бутылки, как он побагровел, закашлялся и был вынужден выйти в соседнюю комнату. А я был вынужден слышать оттуда весьма неприятные звуки. Впрочем, через пять минут Рэдвуд как ни в чем не бывало вернулся, и мы продолжили.
Примерно еще через полчаса к нам заглянула Софи:
- Дорогой, ты...
- А что, Пьер к нам не присоединится? - Рэдвуд все время перебивал жену.
Молодой француз, уже в чем-то темном, маячил в коридоре.
Мне показалось, что Софи сделала какой-то знак мужу, и тот сразу привстал со своего места:
- Да-да. Я сейчас. Софи, составь Артуру компанию.
Рэдвуд ушел вместе с Леметром, и мы остались с Софи наедине.
Помню, что я был на высоте. Софи смеялась, даже если разговор шел о трудностях войны. Это... это было великолепно. Она постоянно подливала в мой бокал и...
После шес... нет, наверное, седьмого "рокса" я попросил пощады.
- Да, да, конечно, - понимающе улыбнулась Софи, - сами дойдете?
Я... Я почему-то сказал "да". Хотя, возможно, она рассчитывала на... Софи вышла вместе со мной, но, поднявшись по лестнице, направилась в противоположную сторону. Я едва не переоценил свои силы, но все же добрался до своей комнаты, ни разу не задев стены, которые совершенно неожиданно вдруг стали сдвигаться и вставать на моем пути!
Софи уже пропала в темноте коридора, но мимолетная мысль о том, что она сейчас войдет в свою спальню, где ее уже ждет пьяный и грубый муж... нет, не испортила мое настроение, впрочем, я уже не помню, что тогда думал.
Я помылся и почти разделся, чтобы лечь в постель, как вдруг что-то щелкнуло и свет погас. Все три лампочки в люстре. Примерно минуту я размышлял... Даже нет, просто сидел на краю кровати со спущенными штанами. Потом в голове мелькнуло:
- Провода!
Точно, Сэм, когда мы шли сюда по коридору, кивнул в сторону двери напротив. У меня никогда не было предубеждений или пресловутой боязни электричества. В полной темноте я снова натянул брюки и довольно удачно почти все остальное.
Да, проблема в том, что в комнате все же было чуть-чуть светло из-за луны, четверть которой висела где-то справа, в открытом по случаю теплой ночи окне, но вот в коридоре... Но я же боевой офицер. А если бы Софи?..
Хорошо, что на прикроватной тумбочке на всякий случай стояла свеча, а рядом - коробок со спичками.
Странно, что никто, кроме меня... Хотя, кто-то в доме не спал - я слышал некий шум, но моя цель...
Я приоткрыл дверь комнаты и осветил свечей коридор. Да, дверь с "проводами" на месте.
Как я и надеялся, там располагалось популярное нынче устройство - ЗЭД. На отдельной полочке несколько запасных пробок. Я вывинтил перегоревшие и поменял их на новые. Уронил всего лишь раз, не более. Потом поднял рычаг рубильника.
В моей комнате появился свет. Я зашел туда, наконец-то разделся и лег в постель. Уснул сразу, будто провалившись в деревенский колодец. Снилась мне, конечно же ... впрочем, не важно.
Проснулся я от шума. Странно, в комнате было почти светло.
И какой-то шум. И свет за окном - неравномерный, мигающий. Зато почти пропал тревоживший меня все время запах...
Я поднялся и выглянул в коридор... Софи. Она выбежала из темноты коридора:
- Пожар!
Нет, она не кричала, а, скорее, всхлипывала. Почему-то я с радостью отметил, что она не успела раздеться.
- Джон, Джон пропал... Нет, не туда...
Она потащила меня прочь от парадной лестницы, где уже были видны сполохи огня, к ... точно такому же барельефу "дедули", как на первом этаже:
- Здесь короткая дорога.
Просто чудо, а не женщина. Ее движения, когда она нажимала на рычаг, были точны и изящны одновременно.
- Стойте! - да, это я крикнул. Крикнул и только потом понял, почему: дальше по коридору - чуть приоткрытая дверь. И, судя по тени на полу, там кто-то был! Точно - Сэм. Слуга говорил, что это его комната.
Невзирая на то, что Софи начала мне что-то говорить, я бросился туда.
Да, дверь оказалась немного приоткрытой. В комнате полумрак, но свет из окна позволил разглядеть...
Небольшая, скудно обставленная комната. Кровать, столик и стул. Стул опрокинут посредине комнаты, как раз под люстрой, и около него лежит ... Сэм?
Кто-то стоит на коленях возле него и... мне было плохо видно.
- Что? - я обернулся. Софи в дверном проеме. Мне показалось, что она крайне удивлена:
- Пьер?
Теперь и я понял, что человек рядом с Сэмом - господин Леметр.
- Сэм. Мертв, - это сказал Пьер как будто по слогам. Около тела Сэма лежало нечто, похожее на моток веревки. Сэм полностью одет. Я не успел удивиться. Кто-нибудь спал этой ночью кроме меня? И Пьер... странно, на нем та же a le pyjama, что была вечером на лорде Джоне. Он встал, и я смог разглядеть даже рисунок на куртке. Какие-то китайские драконы. Я посмотрел на тело Сэма: нет, ничего необычного.
- Надо скорее, - Софи явно волновалась и говорила немного сбивчиво, но...
- Да, - сказал Пьер, - ему уже ничем не помочь. Надо бежать!
Я отчетливо ощутил запах гари и еще чего-то совсем неприятного.
И мы побежали. Нет, Софи тоже была не в себе, она направилась было в сторону парадной лестницы, но мы с Пьером удержали ее и почти силой затолкали в уже открытый потайной ход.
Быстрее, быстрее... Первым спускался Пьер. Хорошо, что свет в проходе еще не погас, иначе бы мы поломали ноги на лестнице.
Огонь добрался и сюда - по обеим сторонам подвала горело старье. Так..., да, расширение коридора, железный ящик и...
Еще одно тело. Лорд Джон все в том же a le pyjama. И... я думал, что перестал удивляться, но его великолепная буйная шевелюра лежала рядом с ним, обнажив лысую голову с какой-то несерьезной порослью по бокам. Штаны a le pyjama были приспущены, как и белье под ним...
При свете тусклой, начавшей мигать, лампочки можно было подумать, что уважаемый лорд Джон просто прилег вздремнуть после обильного возлияния в весьма непотребном виде. Но нет, если присмотреться внимательнее, в голом и волосатом низу его живота была видна рукоятка ножа. По виду - кухонного. Кровь уже перестала сочиться и стекла в узкий промежуток между стеной и телом.
Нет, мы даже не попытались, и мне до сих пор стыдно. Вытащить тело Рэдвуда. Его огромное и такое нескладное тело. Наверное, мы попросту испугались: воздуха в помещении почти не осталось, и всем нам хотелось только одного - побыстрее выбежать наружу.
Да, все произошло очень быстро, но я заметил, что железный ящик приоткрыт и ключ торчит в дверце. Было даже видно, что внутри что-то есть...
До сих пор не понимаю, почему никто из нас даже не попытался... Впрочем, не важно. Мы добежали до конца коридора и выскочили наружу.
Пожар еще не охватил весь дом, наверное, можно было бы что-нибудь сделать, но животный страх перед ОГНЕМ подавил все наши желания.
Мы просто стояли и смотрели. Да, на огонь. Несколько минут, молча, потерянно. Софи. Она же потеряла буквально все...
Я посмотрел на женщину. Она была спокойна. Спокойна, насколько это было возможно. И еще... Ее замечательная прическа... Нет, с волосами было все в порядке, но они чуть съехали набок и ... наверное, это тоже был парик - короткие светлые волосы справа под ним.
Вот примерно так я изложил все случившееся констеблю, прибывшему к месту пожара через полчаса после того, как мы покинули Рэдвуд-холл.
На следующий день я вернулся в Дарк Форрест и попытался собраться с мыслями. Что же произошло в ту злополучную ночь в Рэдвуд-холле? Местный констебль Джонсон выслушал мои показания, а также рассказы Софи и Пьера Леметра. Также, говорят, была допрошена и Нэнси, которая прибежала домой посредине ночи в совершенно невменяемом состоянии, в разодранном на груди платье, и на все вопросы отвечала только невнятным плачем:
- Демон, демон, - она повторяла одно только это слово, и врач был вынужден поместить ее в гринфилдский дом скорби.
Также мой добрый друг Дик Коллинз, ну, вы помните, сообщил мне по секрету, что Софи... Оказалось, что официально она не была женой Джона Рэдвуда и не могла претендовать на его наследство. Хотя и тут выяснились странные вещи. А именно: незадолго до этих событий Рэдвуд-холл, кстати, последняя недвижимость семьи, был продан некоему бизнесмену из Лондона. И тот должен был вступить во владение буквально через три дня после описанных событий.
Также оказалось, что даже продажа родового гнезда Рэдвудов не смогла бы помочь лорду Джону поправить свои дела. Его карточные долги намного превышали вырученную от продажи дома сумму.
Кредиторы провели свое расследование и выяснили, что долги им взыскать не с кого. Софи юридически не несла ответственности за дела мужа, а деньги от продажи дома пропали.
Оставалась последняя надежда на то, что какие-то ценности могли сохраниться в железном ящике, который мы видели в подвале.
Ящик нашли среди пепелища и заглянули внутрь. Видимо, там и хранились те самые деньги. Но, увы, от них осталась только пачка бумажного пепла.
Также не нашли никаких следов пресловутого "папского перстня". Даже немного жаль, что и это оказалось всего лишь легендой.
Разумеется, использование моего уникального метода помогло установить истинную картину всего происшедшего.
Скрупулезное внимание к мелочам и вдумчивое осмысление фактов - вот основа моего подхода к расследованию преступлений! К тому же я прекрасно разбираюсь в людях!!
И, да, правосудию, в лице констебля Джонсона, повезло, что цепочка случайностей привела меня в эту злополучную ночь в Рэдвуд- холл.
Итак. Жаль, конечно, что я не обратил внимание сразу на слова Пьера, сказанные в столовой перед обедом: - Кого-то они мне все напоминают.
Я тогда как-то отшутился, но потом понял, кого именно напомнили Пьеру эти бородатые здоровяки. Правильно - единственного бородатого мужчину в Рэдвуд-холле. Слугу Сэма, разумеется.
Конечно, теперь это уже невозможно выяснить точно, но, скорее всего, Сэм - из внебрачных детей кого-то из Рэдвудов. И, зная о папском перстне, хранящемся в доме, он решил, что говорится, "восстановить справедливость". Или попросту - украсть его.
Однако, как мне кажется, папский перстень - не более чем красивая легенда. Отсюда и странная, на первый взгляд, манера лорда Джона - показывать только хранилище, но не сам перстень.
Скорее всего, дело было так. В ту злополучную ночь Сэм, дождавшись, пока все уснут, отправился в потайной ход, чтобы... Да, тут есть тонкое место. Ключ, который хозяин всегда носил на шее... Но Сэм, работая в доме, наверняка улучил момент и смог как-то скопировать ключ и изготовить свой. Или, нет, возможно, он хотел просто сломать замок и взял для этого кухонный нож.
Но лорду Джону не спалось, он вышел в коридор и, возможно, увидел свет в неплотно прикрытой двери тайного хода. Спустился туда и... получил удар ножом в живот.
А Сэм, в свою очередь, доделал свое грязное дело. Открыл железный ящик и, не обнаружив там папского перстня, ужаснулся содеянным и решил повеситься. Но, встав на стул, потерял равновесие, упал и свернул себе шею. Это, кстати, объясняет тот факт, что никаких следов насильственной смерти я на его теле не заметил. Также понятно, почему рядом с ним лежала веревка и стул был опрокинут.
Дик Коллинз, с которым я поделился своими воспоминаниями и выводами, весьма заинтересовался этим делом и, в частности, переспросил: а почему Сэм не забрал из железного шкафа деньги? И мне пришлось скорректировать свою версию. Скорее всего, там были не деньги, а, например, акции, векселя или иные бумаги, ценность которых показалась неочевидной для простоватого Сэма.
Дик весьма скептически отнесся к моему рассказу и предложил своё, на мой взгляд, совершенно фантастическое объяснение событий.
В своих выводах он основывался на весьма предвзятых, на мой взгляд, отношениях к Джону Рэдвуду и вообще к, э-э-э, женщинам, и, в частности, к очаровательной Софи.
К примеру, он с улыбкой спросил меня: а не кажется ли мне странным тот факт, что она носила парик? С намеком на то, что я, якобы, неравнодушен к женщинам именно с каштановыми волосами. Может быть, и так, но... Тут он добавил, что видел Софи и на предыдущих собраниях, но она была без парика и вроде бы расспрашивала обо мне.
Это замечание я легко парировал тем, что женщины - это женщины. Но не стал развивать тему. Дик, вернувшись с войны, развелся с женой, и было бы глупо наступать ему на больную мозоль.
Сменив тему, Коллинз заговорил о пожаре. Который показался ему странным. Да, старинный дом, да, некий ремонт, да, небрежно сделанная электрическая проводка. Но дом сгорел дотла буквально за час. Прибывшие вместе с полицией пожарные ничего не смогли сделать.
Запах.
- Артур, дружище, вы же большую часть своего рассказа упоминали про резкий запах! Да, его причиной могла быть краска, которой красил сарай Сэм, но вы же ощущали его и в доме. И запах этот ассоциировался у вас с, как вы выразились, "посадкой в Беддингтоне".
Далее он развил мысль о том, что в Беддингтоне располагался военный аэродром, а самолеты ведь заправляют керосином! Не он ли находился в бутылях в потайном коридоре, а потом был разлит в доме и способствовал распространению пожара?
Потом неудержимая фантазия завела его еще дальше.
Якобы, все было заранее спланировано, и моя роль во всей этой истории весьма нелепа и даже оскорбительна. Но Дик, не замечая выражения моего лица, увлекся, и...
Все было затеяно для того, чтобы Джон Рэдвуд смог уйти от преследования кредиторов. Как только выяснилось, что денег от продажи Рэдвуд-холла не хватает на оплату долгов, он придумал поистине дьявольский план.
В качестве секретаря был нанят тот самый Пьер Леметр. А зачем банкроту секретарь? Ну точно не для выполнения секретарских обязанностей. А для того, чтобы... Вот тут Дик меня окончательно разочаровал - для того, чтобы выдать его за себя!
Я не понял и попросил разъяснить.
Рост - и Пьер, и Джон были одинакового роста. Да, Рэдвуд гораздо толще, но буквально одна подушка под свободную одежду и:
- Согласитесь, мой друг, вся эта история с обливанием соусом, а потом переодевание Пьера в точно такой же костюм, как у хозяина дома, выглядит весьма надуманной... Если не знать последовавших после этого событий.
Еще Коллинз упомянул парик лорда Джона. Ведь стоило надеть этот парик на Пьера и, допустим, залить кровью его лицо... При слабом освещении в потайном ходе да еще впопыхах - легко можно было ошибиться... Кто его убил? Разумеется, Пьер - Рэдвуд заманил его в подвал, но что-то пошло не так, в результате чего преступник и жертва поменялись местами.
- А кто же тогда убил слугу Сэма?
Злорадство - не свойственное мне чувство, но я ощутил именно его, когда задал этот простой вопрос и понял, что сбил с Коллинза всю его спесь. Ведь по его теории Сэм никак во всем этом не участвовал. А убийцей лжеДжона Рэдвуда должны были объявить несчастного Пьера Леметра, который бы, как вы понимаете, "исчез".
Конечно, мой собеседник попытался выкрутиться, но его туманные рассуждения о том, что Сэм, на свою беду, оказался "в неудачном месте и в неудачное время", вызвали у меня только презрительную усмешку.
Но Дик нисколько не смутился, продолжил развивать свою мысль, и мне показалось, что он хочет, чтобы я сам сделал вывод о том, что был попросту подло использован, как незаинтересованный и удобный для полиции свидетель...
Фи, как это все нехорошо... Боюсь, я грубо прервал Дика и постарался избавиться от его присутствия. И в дальнейшем не отвечал на его письма.
К тому же его версия была явно шита белыми нитками. Лицо Джона Рэдвуда не было испачкано кровью, и Пьер Леметр был рядом со мной и... Тот же Сэм - он-то от чего умер? На нем явно не было ран, а, например, просто задушить здоровенного слугу... Короче, нет, нет и еще раз нет.
Казалось бы, эпизод был полностью исчерпан. Но через три месяца, когда я уже покинул "Дарк Форрест", мне на лондонскую квартиру пришло еще одно письмо.
Письмо от констебля Джонсона. Того самого, кто расспрашивал меня сразу после пожара в Рэдвуд-холле.
Это письмо расстроило меня еще больше. Столь нелепое и фантастическое нагромождение домыслов могло прийти в голову только к сельскому констеблю. Особенно неприятно было упоминание имени Дика Коллинза, показания которого, якобы, способствовали, как указано в письме, "установлению истины"!
Джонсон в своих измышлениях пошел гораздо дальше Дика, как бы странно это не звучало.
- Уважаемый сэр Артур, - так начиналось письмо, и я было воспрянул духом, надеясь, что, хотя бы в устах представителя закона моя версия событий обретет наконец официальную поддержку. Но нет.
Джонсон в своих измышлениях поддержал идею Коллинза об использовании меня как простодушного дурачка, который должен был подтвердить то, чего на самом деле не было. Но при этом он сделал упор на совсем уж малозначащие и сомнительные факты, или, точнее, на том, что он назвал "фактами"!
Оказывается, неугомонный констебль провел частное дилетантское расследование, посетил Дарк Форрест и расспросил тамошних врачей о том, какие препараты применялись при лечении пациентов. И выяснил, что в особых случаях использовался морфин! И я, якобы, относился именно к той категории, которая принимала его регулярно.
Именно временным воздержанием от приема наркотика объяснял он мое обострившееся в тот вечер обоняние. Прочитав этот бред, я мысленно возразил, что ночью-то я уже не... Но в следующем абзаце своего опуса он предположил, что в баранине с чесночным соусом был добавлен все тот же морфин, и после ужина мое обоняние вновь ухудшилось.
- Боюсь, сэр, вы не обратили должного внимания на тот факт, что баранина была заранее разложена по тарелкам и Софи одна привезла тележку с едой. Да, да, для того чтобы подсыпать наркотик выбранным жертвам!
- Дорогой сэр, - продолжил свое письмо Джонсон, вы можете спросить, а где же у нас в Сарри можно достать морфин и точно рассчитать дозу? Но вспомните рассказ сэра Коллинза...
Далее констебль развил бредовую мысль о том, что, в действительности, Софи была прежде медсестрой.
- Согласитесь, Джон Рэдвуд, прибыв во Францию, был ранен в первом же бою, а после лечения сразу же вернулся в Англию. Где еще он мог познакомиться со своей "так называемой" женой, как не в госпитале?
Далее он пишет о наведении "справок", которые подтвердили не только профессию Софи, но и некий шлейф преступлений во Франции, к которым она, якобы, была причастна.
Затем он пояснил, что морфин был подсыпан мне для того, чтобы я быстро и крепко уснул, а потом "не совсем адекватно оценивал ситуацию и был более восприимчив к внушению". Как я говорил ранее, иначе как бред я все это назвать не могу. Тем более, дальнейшее:
- Однако злоумышленники не рассчитали, что вы принимали морфин в санатории и в ту ночь лишь ненамного превысили привычную дозу.
Честно говоря, я, по мере чтения, надеялся, что констебль скажет, что и чесночный соус был использован специально, чтобы замаскировать вкус морфина, чтобы потом уличить его в невежестве. Ведь довольно хорошо известно, что опий, упомянутый в известном рассказе Конан-Дойла, имеет гораздо более ярко выраженный вкус, нежели современный медицинский морфин!
Однако по непонятной мне причине констебль всего лишь заметил, что "чесночный соус - одна из тех субстанций, которая буквально требует смены одежды!"
Все изложенное пока укладывалось в теорию Коллинза, но я с удивлением отметил, что в письме еще три заполненные страницы.
И вот тут Джонсон смог меня удивить.
Оказывается, по его версии, Софи играла в этой истории двойную игру. Она заранее договорилась с Пьером Леметром, который оказался то ли ее братом, то ли любовником, и они в ту ночь должны были убить именно Джона Рэдвуда!
Для этого она подмешала морфин не только в мою тарелку, что входило в первоначальный план, но и мужу.
И опять, буквально предвосхищая мое естественное возражение, отметил, что и на Рэдвуда наркотик подействовал не в полной мере из-за случая с виски, когда лорд Джон буквально вытошнил съеденную за обедом пищу.
Далее, исходя из мысли фантазера-констебля, Пьер, дождавшись условленного часа, отправился в спальню к Рэдвудам, чтобы убить сонного лорда Джона, перетащить его в подземный ход и устроить пожар.
Но обнаружил там только Софи, которая ждала мужа и не понимала, что происходит.
А лорд Джон тем временем занимался подготовкой пожара по своему первоначальному плану. Он разлил в нужных местах керосин и, скорее всего, зажег там короткие свечи, чтобы через, допустим, полчаса произошло возгорание.
Потом он спустился в потайной ход и подготовил все там. Однако в процессе подготовки он заглянул на кухню и увидел там кухарку Нэнси. Помните, как во время прогулки с лордом Джоном вы внезапно почувствовали там запах еды? Видимо, там тоже была потайная дверь. Рэдвуд решил, что на пожар можно списать все, и дал волю своим звериным чувствам и, внезапно появившись буквально из стены, напал на бедную девушку. Помните ее слова "демон, демон"? Не знаю, на счастье ли, но у девушки был в руках нож, которым она и ударила "демона", а потом, чуть опомнившись, втащила тело обратно в потайной ход и закрыла дверь. Именно из-за этого крови на трупе было немного, и она вся была со стороны стены.
Между тем, посовещавшись, Софи и Пьер решили действовать по своему плану, и "секретарь" отправился в потайной ход, чтобы все подготовить. Неожиданно обнаружил там труп лорда Джона, решил, что это Софи или... впрочем, не важно, главное, это укладывалось в план. И он, взяв веревку для перетаскивания трупа, отправился к Сэму, который тоже должен был крепко спать. Констебль не решился сказать, что слуге тоже подмешали морфин, но он предположил, что Софи могла изучить привычки Сэма заранее и уверенно предполагала, что тот спит.
Сами понимаете, количества бреда в письме уже перешло всякие границы, и мне было просто любопытно, до чего, в конце концов, дойдет фантазия этого несомненного больного человека.
И он опять смог меня удивить. Оказывается, по его мнению, когда погас свет, Сэм первым делом решил проверить лампу под потолком, залез на стул, взялся за провода и... в этот момент свет зажегся, беднягу ударило током - и он упал со стула замертво.
Там его и обнаружил сначала Пьер, а потом подоспели и мы с Софи...
На этом месте я отбросил письмо в камин. Даже предположить чудовищную мысль о том, что я, пусть и косвенно, повинен в гибели невинного человека, окончательно вывела меня из себя.
Из всей этой истории я сделал всего один, но весьма важный для себя вывод: не стоит быть столь откровенным в изложении своих мыслей.
Впрочем, вскоре вся это весьма неприглядная история была вытеснена из моей памяти. Мой старый приятель Джон Кавендиш пригласил меня посетить Стайлз...