Собственно, ничем новым этот фрагментик человеческих взаимоотношений курсанты Макаровки не обогатили. Заводка основана на словесном оскорблении либо оскорблении действом, включая возмутительное неповиновение каким-либо требованиям субъекта, полагающего себя крутым перцем.
В этом смысле, правда, любопытны откровения Коляна, который рассказывал, что в его родной псковской деревеньке перед грандиозной дракой норовят сдёрнуть скатерть со стола... То есть, под ноги летит всё - бухло, закуска, шанцевый инструмент... Весьма живописная заводка, не правда ли?..
Одним из мастеров заводки был Белый. Даже слишком... Ходить с Белым в увольнение означало пребывать в постоянной готовности к драке. Эх, и сколько раз приходилось, например, Быку, аккуратно гасить страсти после заводок Белого...
И анекдотик в тему:
"- Если курсанту УМТ долго не давать возразить, он забудет все свои аргументы и врежет молча..."
Загранка
Загранка - плавпрактика за границу.
Как уже сообщалось раньше, для курсантов УМТ учебным планом предусматривалась лишь одна плавпрактика, и далеко не факт, что была она загранкой. Не прошёл визирование - ступай, голубчик, на Северный морской путь.
Загранка помимо редкой для граждан СССР возможности хоть как-то повидать загнивающий Запад позволяла курсантам существенно прибарахлиться супермодными по меркам начала восьмидесятых годов вещами.
Самыми состоятельными в этом смысле были курсанты судоводительского факультета, которым требовалось к выпуску иметь так называемый плавательский ценз - определённое количество дней в море. Соответственно, имея визу, судовод мог сходить в загранку столько, сколько у курсанта УМТ и в голове не укладывалось.
О загранке курсантов УМТ набора 1981 ода речь впереди.
И анекдотик в тему:
"- Курсант УМТ вернулся с плавпрактики. Удалось сходить за границу в инидивидуалку, то есть заработать валюты...
После бурной ночи курсант отрешённо сидит рядом со своей спящей возлюбленной. Смотрит на её длинные волосы, красиво лежащие на подушке, на её нежный ротик, на её шею, гладкую кожу...
Потом посмотрел в зеркало и подумал: "Это же надо до такой степени любить деньги..."
"Наверх, вы, товарищи, все по местам..."
В конце первого "карасиного" оргпериода, при условии его сдачи, происходила торжественная церемония посвящения в курсанты.
Украшением церемонии должно было стать прохождение каждой ротой парадным строем - так называемой "коробкой".
Чтобы караси не опозорились перед своей многочисленной роднёй и прочими гостями этого действительно знаменательного дня, их усиленно дрючили строевой подготовкой.
В наборе УМТ-81 лучшими строевиками были, пожалуй, старшины Колян и Белый, вымуштрованные родными Советской армией и Военно-морским флотом. Старичок, исключая флотский учебный экипаж, всю службу провёл в отсеках дизельной подводной лодки Краснознамённого Северного флота, где передвигаться строем, грубо говоря, затруднительно. Однако ему пришлось также заняться вплотную премудростями строевой подготовки.
Ходить коробкой - занятие непростое, требующее особой слаженности движений. У карасей Макаровки одиночные строевые приёмы худо-бедно получались, а вот идти в коробке выходило как-то коряво. Ещё бы - ведь в этой науке имеется ряд важных нюансов. Например, для задания нужного темпа ходьбы иногда привлекается даже барабанщик из военного духового оркестра...
Однако пройтись в коробке - для начальства было недостаточно. Начальник ОРСО Стрельны кап-два Купер очень любил хоровое пение. Он впоследствии даже предпринял неудачную попытку организовать из подвластных ему карасей - вообразите себе - хор мальчиков...
Отсюда ничуть не удивительно, что Купер велел всем ротам ходить в коробке под подходящую маршевую песню. Осталось выбрать, под какую именно.
Кто-то из ротных остряков предложил маршировать под известную песню из кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию" с припевом: "Кап-кап-кап - из ясных глаз Маруси..."
Старшина Старичок одарил инициативного карася красноречивым взглядом, сулившим несколько нарядов вне очереди.
- Действительно, - робко высказался карась Чан, - в песне есть какой-то урологический, и даже отчасти венерологический уклон. "Кап-кап-кап", - это двусмысленно...
Неугомонный Купер приволок откуда-то непризнанного поэта-песенника, сочинившего во время одной из бессонных белых ночей нечто вроде гимна курсантов. По мнению обладавшего несомненными музыкальными способностями курсанта Пивнюка, сей опус смахивал на одесские песенки Леонида Утёсова. С таким же успехом можно было маршировать под "Ты - одессит, Мишка, а это значит...".
Толпа карасей, не стерпев такого вольного переосмысления строевой песни, единодушно взбунтовалась, отказавшись ходить под этот вдохновенный гимн...
- Непонятно, - угрожающе сказал ротный Ходя, - накажу. Чтобы к завтрему все выучили эти замечательные новаторские слова...
И караси покорно бормотали вечером бред ленинградской литературной кобылы...
Однако во время, так сказать, прогона случился конфуз. Когда коробка роты подошла к пригорочку с офицерами, и Старичок скомандовал "Запевай!" - никто из карасей не проронил ни слова... Так и прошли молча.
Свирепо сверкавший очами Купер вызвал к себе на ковёр Ходю и Старичка. Старичок тоже обнаружил принципиальность: "Я вам не дирижёр и не какой-нибудь тамбур-мажор, я - старшина роты..."
Тогда ротный командир Ходя властно навязал компромиссный вариант:
- Будете маршировать под "Варяг". Чтоб к завтрему все выучили эти замечательные, берущие за душу всякого моряка слова. Лично проверю...
И караси покорно бормотали вечером: "Наверх вы, товарищи, все по местам. Последний парад наступает..."
Но вот настал и тот самый знаменательный день посвящения в курсанты.
Увы, карасю Быку пришлось пропустить это торжество. Накануне он, сильно простудившись, слёг в санчасть. Первые сутки он спал словно, как говорят в народе, продав пшеницу, прерываясь лишь на законную процедуру принятия пищи. На вторые, накинув бушлатик, незаметно пристроился на холмике, наблюдая за своими товарищами.
В Стрельну приехали взволнованные родители, дедушки-бабушки, дяди-тёти и прочая родня. Они стояли гурьбой на пригорочке, умиленно наблюдая, как их родноё дитя-карась старается печатать шаг в общем строю, и, вытянув тонкую ещё, умилительно кадыкастую шею, хрипло выкрикивает слова ротной строевой песни "Варяг".
Душераздирающее было зрелище...
Караси сбивались с шага несмотря на все усилия багрового Старичка, пытавшегося своим "Р-раз, р-раз, раз-два-три" задать колонне чёткий ритм. Хуже всего приходилось самым малорослым, шедшим сзади, вынужденным глотать густую цементную пыль, поднятую добротными, только что начищенными до зеркального блеска курсантскими ботинками-гадами.
Купер откуда-то сверху величественно махнул правой рукой. Караси 11Э роты покорно грянули "Варяг"...
Начать удалось более-менее слаженно. Но вскоре пошло так: когда в первых рядах начинали новый куплет, в последних, на шкентеле, где плелись малорослые караси, еле-еле заканчивали предыдущий...
На лице Купера скользила тень лёгкого разочарования, отслужившие срочную отцы смущённо переглядывались, мамы несмотря ни на что утирали платочками слёзы умиления.
Быку хотелось отвернуться, но он, сдерживая смех, досмотрел весь героический маршевый проход родной роты. Пацаны всё же шли мужественно. Как будто и в самом деле - на последний парад...
И анекдотик в тему:
"- Купер - духовому оркестру:
- Марши играть каждый дурак может. Вы вот мне марш-бросок сыграйте!.".
"ВАРЯГ"
Наверх, вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает!
Все вымпелы вьются и цепи гремят,
Наверх якоря поднимая,
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая!
И с пристани верной мы в битву идём,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
Свистит и гремит, и грохочет кругом.
Гром пушек, шипенье снарядов,
И стал наш бесстрашный и гордый "Варяг"
Подобен кромешному аду.
В предсмертных мученьях трепещут тела,
Гром пушек, и шум, и стенанья,
И судно охвачено морем огня,
Настали минуты прощанья.
Прощайте, товарищи! С Богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали, братцы, мы с вами вчера,
Что нынче умрём под волнами.
Не скажут ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы Русского флага,
Лишь волны морские прославят одни
Геройскую гибель "Варяга"!
Залёт
Залёт - жопа в результате грубого нарушения дисциплины.
В сущности, типичным залётом было феерическое возвращение карася Быка из образцово-показательного увольнения, о котором уже рассказывалось раньше.
Стопроцентным залётом был дебош меланхоличного Глебушки в рабочем женском общежитии Васильевского острова под кодовым наименованием "Кошкин дом". В итоге - Глебушка был отчислен с третьего курса.
Стопроцентным залётом был и дебош на танцах в курсантском клубе Охты осоловевшего Основного, только что бурно отпраздновавшего свой день рождения. Курьёзно, вплоть до мистики, что данный залёт Основного повторился у него через год, день в день...
С превеликим трудом удалось тогда спасти его от неминуемого отчисления. Впрочем, речь об этом будет впереди...
Кстати, достойно удивления, что в курсантской среде порой попадались, скажем так, профессиональные залётчики...
И анекдотик в тему:
"- Курсант УМТ, помни - Господь смотрит на тебя. Постарайся сделать так, чтобы ему было интересно...".
Зёма
Зёма - это земляк.
Явление землячества в Макаровке было не очень распространено. Не так, как в армии.
Но, конечно, парни, выросшие в какой-то компактной территории необъятного Союза, поневоле относились друг к другу с теплотой, при случае подставляя свой дружеский локоть.
Сэм и Колян, например, были скобарями, то есть уроженцами Псковской области.
Для полноты картины: Зёма - также одно из прозвищ курсанта Сэма.
И анекдотик в тему:
"- Курсант УМТ как социальный субъект не пропадёт никогда, потому что в хорошие времена ему всё равно. А в плохие ещё всё равнее".
Информация к размышлению. Ходя
Ходя - это командир роты УМТ.
Первым ротным командиром, конечно, считался капитан третьего ранга Голубов, сухощавый, со щёткой чёрных усов с проседью, язвенник судя по тому, что был постоянно слегка желчно раздражён.
Однако вскоре начальство порешило выделить эксплуатационное отделение в самостоятельный факультет УМТ, шестой по счёту. Соответственно, 11Э рота преобразовалась в 61-ю роту, командиром которой и стал капитан третьего ранга Ходунов Николай Ильич. В курсантской среде - Ходя. Встречался также более редкий вариант Хуа...
Перед самым его назначением бывалые помдежи-старшекурсники говорили карасям-эксплуатационникам: "Ну, готовьтесь, ротным к вам назначают Ходунова..."
- К чему готовиться? - трепетно спрашивали караси.
- Да уж ничего хорошего вас не ждёт...
А было ли в личности Николая Ильича хоть что-нибудь хорошее? Смею утверждать, что было. Он, например, не курил.
У него имелся определенный кодекс чести. "Курсант может сидеть только при наличии свободных мест", - так говорил он в отношении проезда в общественном транспорте.
Однажды даже смог поразить своей мудростью самого Теоретика, когда курсанты роты заполняли документы перед присвоением офицерских званий.
- Николай Ильич, а вот здесь сказано: "Указать близкого родственника, кого следует известить в случае гибели офицера", - обратился к нему Теоретик. - Кого указывать-то? Я сейчас, к примеру, уже женат...
- Видите ли, товарищ курсант, - мудро растолковал ротный, - жён может быть не одна, а мать - одна...
Пожалуй, Ходунов стихийно злым не был. Часто можно было видеть его в благодушном настроении. Мог, например, отпустить иногороднего курсанта в краткосрочный отпуск - дней на пять - на Новый год с выездом за пределы Ленинграда. Однако Хома, полагавший, что наиболее пострадал от Ходи, даже по прошествии многих лет проговаривался, что, встреть он Николая Ильича, то набил бы ему морду.
И ещё кому-нибудь...
Хому понять можно, ибо он был единственным, кого за внушающий невольное уважение послужной список взысканий, потребовавший вкладыша в личное дело курсанта, лишили лейтенантского звания. Вследствие этого Хома пошёл служить срочную в армию.
Главная неприятная черта Ходи - небывалая нудность. Он имел отвратительную манеру, приблизившись вплотную к курсанту, пудрить тому мозги омерзительно правильными, будто взятыми только что из Устава словами, и буровил страдальца при этом своими рачьими глазками.
Я потом допёр, почему Ходя так близко придвигался к курсантской роже. Он попросту принюхивался - не пахнет ли спиртным?.. Вот только номер этот у Ходи не всегда проходил. К репе курсанта Малыша с его 194 см роста дотянуться было непросто - и возможные неуставные выхлопы рассеивались тогда в средних слоях атмосферы...
Одним из излюбленных выражений нашего ротного командира было: "Непонятно, накажу..."
Вторая особенность - постоянное стремление следовать во всём Уставу. В его душе - ведь была же у Ходи душа - сорняки романтики были вырваны безжалостной рукой неизвестного закоренелого строевика. Вообще складывалось впечатление, что Ходя разговаривает накрепко заученными предложениями из Устава строевой службы, для связки используя отдельные выражения из нормальной человеческой речи...
После второго курса многим показалось, что рота избавилась от Ходи, поскольку готовилось объединение с арктиками, и общим ротным командиром назначался капитан третьего ранга Козлов - офицер, по отзывам тех же арктиков, склонный к шаре. Тогда же Графоман даже сочинил в честь этого события следующие вдохновенные строчки: "Я ухожу, но обо мне Хуа не плачет в тишине..."
Однако передышка длилась ровно год. На четвёртом курсе Ходя стал командиром целого первого этажа, где жили аж три роты УМТ, и благополучно довел "королей Стрельны" до выпуска.
К сожалению, Ходя так и не стал "отцом-командиром". По душам говорить с Ходей - это как-то фантастично...
Лично я испытываю к Николаю Ильичу смешанные чувства. Конечно, по-курсантски он был неприятен. Однако, например, дважды отпустил меня в новогодние выезды на несколько дней - даже за пределы Ленинградской области. Если попытаться влезть в его каптрисковую шкуру, рисковал Ходя?.. Да, рисковал. И всё же отпустил...
Подводя итог, предположу, что наш Ходя подлецом не был. Просто к нему нужно было приспособиться. И особых затруднений в этом процессе тем, кто хотел, не предстояло...
Прочие афоризмы Ходи:
- Перед увольнением каждый курсант должен себя осмотреть и сделать замечания.
- Английский вам нужен как зайцу стоп-сигнал.
- Человек с больными зубами не может играть в футбол.
- Курсант - это тот же пионер, только с большим половым органом.
- Мыться, бриться, спать не ложиться...
- Первое мая в Ленинграде следует встречать в шинелях...
- С понедельника по приказу коменданта Ленинградского гарнизона у вас начинается лето.
И анекдотик в тему:
- Ротный командир Ходя:
"- В моей роте все курсанты перспективные. Просто у некоторых перспективы нерадужные...".
Иногородец
Иногородец - иногородний курсант. Тот, для которого Ленинград не был родным городом.
Отчасти забавно, но иногородцы численно преобладали над питерцами. В первой группе было 15 иногородцев из 25-ти, а во второй - и вовсе 17 человек.
Как уже отмечалось, разделение было чисто условным. Курсанты УМТ в подавляющем большинстве случаев жили дружно.
Кабак
Кабак - бар, кафе, ресторан. В отличие от упомянутого ранее гадюшника кабак - приличное заведение.
Во время учёбы в Стрельне многие курсанты охотно посещали диско-бар "Таллин", что возле станции метро "Автово".
На старших курсах курсантов УМТ частенько можно было видеть в пивных барах "Жучок" (улица Жуковского рядом с Невским) и "Гавань" (собственно Васильевский остров).
Обобщая, можно с уверенностью сказать, что кабак у курсантов Макаровки в большей степени соотносился с пивным баром.
Ибо на что-то более респектабельное у макаровцев попросту не хватало денег. И отдельные спорадические загулы в кабаке высшей квалификации - ресторан - это скорее всего исключение, подтверждающие правило.
Не парься, Сэм...
Сэм, он же Зёма, родом был из маленького городка Гдова, что на Чудском озере Псковском озере.
Настолько маленького, что на карте Гдов, несмотря на его могучую воинскую историю, приходилось искать с помощью лупы... К примеру, там у них имелась всего лишь одна средняя школа.
- В какой ты школе учился, Сэм? - как-то спросил его Крепкий.
- В школе Љ 1.
- А почему не в Љ 2?
- Так у нас только одна школа...
- А жил ты на какой улице? - вдруг подключился к разговору Бык.
- На Садовой.
- А школа далеко?
- Тоже на Садовой, - отвечал не подозревавший подвоха Сэм.
- Понятно - славный город Гдов располагает лишь одной улицей, - стал разглагольствовать Бык. - Что ж, скромно и со вкусом. Действительно, зачем много улиц? Это сбивает с толку? Так и до пивной не дойдешь...
Затем он, полуобернувшись, предложил:
- Вакула, подыграй... - и, фальшивя, не попадая в такт, пропел на манер Юрия Антонова: - Пройдусь я по Садовой, сверну я на Садовую, и на Садовой улице я постою в тени...
Сэм был на зависть деятелен, постоянно одержим разными идеями, которые иногда на удивление воплощались...
Однажды Сэму срочно потребовалось сдать в какое-то учреждение медицинскую справку, а времени на её оформление у него катастрофически не хватало. Исполнен душевной тревоги, так и мелькал он повсюду с озабоченным, пардон, хлебальником, пока его не остановил Бык.
- Что случилось, Земец?
- Да вот, понимаешь, - взволнованно выпячивая губы, сказал Сэм, - срочно нужно справку сдать. Не успеваю я.
- Брось ты, не парься, - развалившись на коечке, сказал Бык, широко зевнув, и потянулся. - Это ж проще пареной репы.
- Как это?
- Ты имеешь редкую возможность обратиться к сведущему человеку, - неторопливо разъяснял Бык. - Он перед тобой. Когда я учился в "хабзайке", то бишь в профессионально-техническом училище на Охте, где приобрёл редкую и очень востребованную профессию токаря-универсала, мне, кстати, опять же для поступления в Макаровку, также потребовалась известная медицинская справка Љ286... Я также был в тупике. И вот, вообрази, я вот этой правой мозолистой рукой, потерявшей свою изумительную от природы гибкость вследствие непрерывного вращения колёсика задней бабки токарного станка ДИП-1000, придав своему изумительному по красоте и каллиграфичности почерку известную медицинскую корявость, написал на бланке всё требуемое, главным в котором были краткие, внушающие оптимизм слова "здоров" и "годен". Улавливаешь?..
- Не совсем.
- Могу и тебе написать "здоров" этим, пардон, блядским медицинским почерком.
- А печать?..
- Разве отсутствие печати на бумаге может остановить в СССР деятельного человека? Гм, делаем так. Берём обыкновенный железный рубль. Надеюсь, ты являешься счастливым обладателем железного рубля?.. На нём с обратной стороны герб СССР, не правда ли, Зёма?.. Мажем его густо чернилами и плотно прижимаем к бумаге. Созерцание герба СССР чревато прострацией... Чем не печать?
- А вдруг сравнят?
- Да брось ты, Сэм! Кому это нужно? Нашу державу погубит формализм, и многие об этом уже догадываются...
Так и сделали: заполнили совместно справку правильными словами, и, намазав рубль, шлёпнули на бланк печать.
Циник Бык был прав, ибо справка ушла по назначению, пропав в канцелярских лабиринтах безвозвратно...
Кадет
Кадет - суть курсант. Иногда употреблялось в Макаровке как синоним. Было применимо ко всем парням, носящую форменную одежду и одновременно обучающимся в закрытой системе не ниже средней мореходки.
Так, к слову, учащийся шмоньки (разъяснение термина попозже - Авт.) - совсем не кадет.
И анекдот в тему:
"Курсант Петродворцового общевойскового училища им. С.М. Кирова (кадет) в купе скорого поезда, кряхтя, снимает перед сном сапоги. В купе распространяется жуткая вонь...
- Товарищ курсант, - возмущённо говорит седовласая дама в тонких очках, - вы когда- нибудь портянки меняете?.. - Только на водку..."
Кадр
Кадр - странный человек.
Этим словом удостаивался всякий человек - курсант либо сугубо гражданский, - который с точки зрения макаровца вёл себя странно, необъяснимо.
И анекдот не совсем в тему:
"- Старые люди верят, что если быть честным, хорошо работать и не грешить, то после смерти попадёшь в СССР..."
Старшины
Вне сомнения, главным старшиной для карасей УМТ-81 был неоднократно упоминаемый здесь Старичок.
Этот курсант в смысле службы был самым бывалым, отмолотив три года на дизельной подводной лодке Краснознамённого Северного флота. По его словам, до достижения возраста "рыбы" (полтора года службы) вследствие отсутствия свободной койки спал на торпеде...
Крепкий, выбранный секретарём комсомольской организации первой группы, попал жить как раз в четырёхместный старшинский кубрик. Как-то разговорились. Крепкий полюбопытствовал:
- Петь, хорошо было служить на подводной лодке?
- Хорошо, но слишком.
- Как это понять?
- Хорошо, но слишком долго.
Одним из излюбленных выражений ротного старшины было: "Старичок, ты что, припух?.."
Многие караси, особенно в первые годы системы, стойко ненавидели Старичка, втихомолку суля при случае поймать того в увольнении и набить морду. Буслак вынашивал идею "страшной мести". "Хорошо бы подкрасться к нему ночью, когда он крепко спит, и... сбрить усы, - шептал Буслак на ухо Макару. - Достаточно будет даже один ус сбрить. Другой он сам сбреет. Представляешь Старичка без усов? Вот умора-то будет..."
Многие же из "неуловимых мстителей" впоследствии вполне искренне будут благодарить Старичка за то, что "Пётр Михайлович сделал нас мужчинами"...
Заместителем старшины роты был назначен Каракуль, он же Баран, которому в отличие от тяготившегося своим хомутом Старичка власть старшины нравилась.
Вот и вышло, что Крепкий оказался под неустанным старшинским присмотром.
Утром, к примеру, нужно было идти на зарядку. Старичок, встававший первым, облившись ледяной водой до пояса, уходил шпынять толпу по карасиным кубрикам, а Крепкий в это время пытался вновь уснуть. Вернувшись, Старичок говорил дружелюбно-требовательно: "Лоша, ты что, припух? Вскакивай на зарядочку..."
Рыжий - старшина первой группы, выпускник штурманского отделения Бакинской мореходки. Что-то с ним случилось во время медкомиссии - вроде бы оказалось повышенным кровяное давление - и его не допустили для поступления на судоводительский факультет. Рыжий был старшиной поневоле, поскольку в первой группе другого служаки не нашлось. Относился он к своим обязанностям как к временному явлению, поскольку жил и мечтал, как бы перевестись к судоводам. Тем не менее, порядок поддерживал, мог жёстко наказать провинившегося, за что был слегка ненавидим большинством подчинённых карасей.
Его помощником назначили Белого. Это было чистой воды недоразумением, поскольку Белый являлся клиническим разгильдяем, никак не соответствующем гордому званию старшины.
Старшиной второй группы назначили Коляна. Биография у него была мутноватой. Так, вроде он какое-то время учился в Ленинградском морском училище (ЛМУ), откуда за что-то был отчислен, отслужил срочную в Группе советских войск в Германии (ГСВГ), вроде в авиации. Любил, предавшись ностальгии, подвыпив, а то и просто находясь в хорошем расположении духа, бренчать на гитаре, протяжно завывая: "Голубые пого-о-оны..."
Тоже не сказать, что старшинство было его призванием. Приказали - был старшиной.
Ну и помощником Коляна стал Бич, о котором говорилось ранее, - это сплошное недоразумение, пародия старшины. Макаровское строевое начальство полагало, что всякий отслуживший в армии сможет уверенно командовать карасями. Бич, ежедневно и ежечасно опровергал это заблуждение руководства...
В данном составе старшинский корпус продержался лишь год. Уже в конце первого курса он дал сильную трещину, о чём речь поёдёт ниже.
Афоризмы Старичка:
- У настоящего мужчины волосы на голове должны быть не длиннее, чем на груди.
- Лучшее средство от мук любви - натирать краники в гальюне.
И анекдотик в тему:
"Если старшина говорит "нет", это значит "может быть". Если он говорит "может быть", это значит "да"; а если он говорит "да", это не старшина..."
Капуста
Термин "капуста" имел двоякое значение.
Во-первых, это - деньги. Основным легальным источником капусты у карасей была стипендия - 12 рублей 50 копеек. С некоторой натяжкой - три бутылки водки. Как альтернатива - 24 кружки пива плюс один пивной набор в баре. Многие уже курили либо закуривали... Это, как минимум, 22 копейки ежедневно (стоимость пачки папирос "Беломор")... Мороженого порой хочется... В кино тоже неплохо бы...
В общем, на всё требовалась капуста.
На помощь приходил второй легальный источник - родительский кошелёк. Ну, тут уж кто во что был горазд. Какие у кого были родители и прочие родственники.
Постепенно курсанты учились зарабатывать. Сюда относятся и "комсомольские стройотряды" после первого и второго курсов, и два сентябрьских сезона в псковской деревеньке Лосицы на уборке картофеля, и, конечно же, плавпрактика. Кроме этого, появлялись и другие лазейки для заработка, о чем речь пойдёт позже.
Капустой ещё называлась шитая золотыми нитками эмблема на головном уборе старшины. По-другому - "краб".
Исторический анекдот:
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: "В Европе за наш рубль уже полтину дают. Скоро будут давать в морду..."
Карась
Карась - курсант первого курса.
О сущности карасизма, как о явлении, существующем объективно от нашей субъективной реальности, уже говорилось раньше.
Но, для полноты картины, добавим.
Карась - очень хитрое социальное животное, все инстинкты и рефлексы которого направлены на выживание в злобной, карасёвоненавистической системе, как Макаровка.
Карась постоянно голоден. Он хочет жрать. Карась готов жрать обыкновенный чёрный хлеб. Везде и всегда... Разбуди карася ночью, предложи кусманчик ржаного хлебушка - и он его уработает за милую душу, мгновенно сразу же уснув как ни бывало... Стоит карасю и днём увидеть обыкновенную горбушку чёрного, неважно пропечённого хлеба, - и тут же во рту слюна, клубясь, бормочет...
Карась, как и всякий, впрочем, курсант Макаровки неприхотлив. Ты только дай ему хлеба, и, пожалуй, ещё немного водки, и он даст тебе вволю зрелищ.
Карась постоянно хочет спать.
"Сколько же тебе, сволочи, - спросили у типичного карася, - надо, чтобы наконец выспаться?.."
- Сколько мне требуется, и ещё минут пять сверху... - последовал ответ.
Карась стопроцентно уверен, что с сонливостью лучше всего бороться в койке.