Холодно, братцы, холодно. Льды надвигаются на колыбель трех революций подобно войскам Юденича. Сегодня во льду Финского залива раздавило два парохода. Если бы Ильич скрывался от Надежды Константиновны в наше героическое время, еще неизвестно, куда бы он подался революцию делать. По нынешнему льду аж до самого города Стокгольма дошлёпать можно, не то что в Финляндию.
Остается лишь сидеть на промерзшем берегу и тихо ругать бедную эскимосскую маму Деда Мороза. К моему сожалению, я не говорю по-эскимосски. По-эскимосски, наверное, вообще никто не говорит, кроме эскимосов. Ну и каких-нибудь филологов, специализирующихся на языках эскимосской группы.
Я вот кого еще ненавижу - филологов. Всех и каждого, без различия гражданства, пола и возраста. Нет, у некоторых филологинь сиськи, конечно, бывают талантливые. Прямо модус вивенди, а не сиськи. Но таких, я вам скажу, надо особенно остерегаться. А у филологов-самцов даже и сисек нет.
Больше ж всего я ненавижу филологов, неустанно трудящихся на необъятной ниве русского языка, его фонетики, морфемики, лексики, грамматики, морфологии, орфографии, синтаксиса и пунктуации.
Нет, про то, что русские филологи большей частью как раз нерусские, я уж и не говорю. А взять последние орфографические новации? Аргумент "так говорит и пишет большинство" в навевающих мысли о горе Синайской и скрижалях Завета глазах филолога является столь же научным, как и убойным. То, что большинство народонаселения России даже слово "хуй" не в состоянии правильно написать, во внимание стыдливо не принимается.
Временами, читая ценники в магазинах, чувствуешь себя иностранцем. Этаким мистером Твистером, владельцем заводов, газет, пароходов, который в этой загадочной стране ничего не понимает и ничего не может купить за деньги. "Свежый хлеб". "Грей-фрукт". Хуля его греть, спрашивается. А"бубль-жим" - слабо догадаться, что под этим названием пытался всучить мне жизнерадостный продавец вполне славянской внешности?
Велик магучим русской языка.
Вообще-то поле деятельности для филологов в нашей стране и без всяких экспериментов широчайшее. Пиши себе Краткий курс парламентских слов для выразителей народной воли, например. Гы-гы-гы. Как будто народную волю можно по-настоящему выразить цензурными словами. Или там ликвидируй поголовную неграмотность населения под угрозой лишения национальности. Нет же, наша высоконаучная филологическая общественность предпочитает не распыляться и занимается по-настоящему серьезными делами. Например, совершенствует самую глубь, самую сущность, саму структуру языка.
О, структура языка!
Кто тебя только не совершенствовал, особенно вожди наши любили в свободное от классовой борьбы время подзаняться проблемами филологии и языкознания. А вождей коренной национальности у нас отродясь не бывало. Мы, может, и русскими-то перестали быть от бесконечных надругательств над языком.
Структуральные, я бы сказал даже, структуральнейшие лингвисты всех времен и народов, но в отдельно взятой стране, ныне скованной вечными льдами.
А уж что они с нашими детьми в школе делают - это сказать страшно.
Вот, например, следующие три сентенции, практически неотличимые для русского человека, с точки зрения дипломированного филолога структурно и морфологически являются совершенно различными:
1. Земля - планета (Вариант: Земля - это планета)
2. Земля есть планета
3. Земля является планетой.
В первом предложении, согласно учебнику русского языка для 5-9 класса средней школы под редакцией В.В.Бабайцевой и Л.Д.Чесноковой, слово "Земля" является подлежащим, а "планета" - сказуемым. Во втором предложении ситуация несколько сложнее - подлежащим является "Земля", а сказуемое - "есть планета". А вот в третьем все еще лучше - "Земля" по-прежнему подлежащее, "является" - сказуемое, а "планетой" - обычное дополнение.
"Пятью пять - двадцать пять" - ну вы уже сами догадались. Это подлежащее и сказуемое. Хотя непонятно, что будет, если поменять их местами.
Поймал тут знакомую филологиню, спрашиваю: правда ли, что в предложении "Вася - пидор" с точки зрения современной филологии Вася является не только пидором, но и подлежащим, а собственно "пидор" - сказуемым? Ты чо, дурак, смеется, а сама сиськами колышет. Одуреешь тут. Но я ей не поддался, а предъявил учебник. Прочитала, задумалась, все правильно, говорит. "Земля - планета" - подлежащее и сказуемое, а "Вася - пидор" - нет. Я так расстроился, что даже за сиську забыл подержаться.
Тут и русский человек перестанет родной язык понимать, не то что эскимос.
Если хотите знать, филолог вообще не человек. Чего хорошего можно ожидать от существа, искренне считающего, что русское приветствие "Добрый день" является калькой с французского "Bon jour"? практически у всех наций существуют аналоги подобных приветствий, а вот русскому до такого было нипочем не додуматься, пришлось калькировать с французского, а то бы и не знали, как друг с другом поздороваться.
Зато "Альфа и Омега" - выражение сермяжно старославянское, "от названий первой и последней букв греческого алфавита", как любезно поясняют составители "Школьного фразеологического словаря русского языка" под редакцией Н.М.Шанского.
Для дачников достаточно интересной будет и трактовка выражения "камень в твой огород" - оказывается, "камни бросали в чужой огород с целью сделать землю менее плодородной".
"Божья коровка" - калька с французского vache a Dieu, "название небольшого жучка, совершенно безобидного для человека, но приносящего большую пользу растениям". О как.
Из этого же словаря можно почерпнуть полезнейшие сведения об обычаях наших предков. Выражение "хоть святых выноси", если кто не знает, возникло оттого, что из комнаты, в которой происходила драка или разгульное застолье, богобоязненные русичи немедленно выносили иконы. А "в чужом пиру похмелье"? Ни за что не догадаетесь. Оказывается, в древности было принято для продолжения застолья на следующий день сдавать хозяину по окончании гулянки деньги, "что для нового, "свежего" человека было убыточно и несправедливо". Гы. Когда же это у русского человека после гулянки деньги оставались? Да чтоб заранее, еще не допив, вскладчину собирать деньги на утренний опохмел? А вдруг хозяин, не дай Господи, ночью помрет с перепою? кто похмелять народ-то будет? Такое впечатление, что г-н Шанский и алкоголя в жизни не употреблял, и "Руси веселие есть пити" представляет себе только по археологическим памятникам.
Так и представляешь себе благостное древнерусское застолье, где бьют друг другу морды не иначе, как предварительно вынеся из комнаты иконы, где в конце банкета появляется, подобно официанту, слегка осовевший хозяин и обходит всех с шапкою, поясняя лаконично: "На опохмел". Сильно все же испортились нравы с той поры. Мне вот сегодня, например, и похмелиться нечем.
Нет, ребята, эскимосом все же быть проще. Особенно в условиях непрекращающихся холодов.
Вот, скажем, язык эскимосов, по непроверенным слухам, содержит более 100 слов для обозначения различных состояний снега. О чем это говорит? Да ни о чем в общем-то. Разве что лишний раз подтверждает, что эскимос, по крайней мере в этом отношении, чувствует жизнь и окружающий мир гораздо ближе, тоньше, глубже нас. Может быть даже, он аж в сто раз интереснее живет.
Однако суки-филологи считают иначе. По их мнению, такое обилие обозначений для одного предмета характерно для неразвитых, архаичных языков. Богатство развитых языков - не столько в обширном словесном запасе, сколько в разветвленной, обладающей многими степенями свободы формализованной структуре, позволяющей минимумом выразительных средств - дополнений, определений, обстоятельств - максимально точно описать предмет или процесс, даже если этот предмет или процесс наблюдается впервые. И там, где эскимос обойдется одним словом, так называемый цивилизованный человек скажет: "снег, выпавший позавчера вечером крупными пушистыми хлопьями и слегка прихваченный ночным морозцем, на который поутру помочились три собаки из любимой упряжки". А где невежественный в вопросах пола и брака европеец потратит две-три страницы убористого печатного текста для описания банального двухминутного перепихона, говорливый обычно полинезиец обойдется тремя словами и двумя жестами, несущими гораздо больший объем даже чисто технической информации.
Ну, по совести если, эскимоса-то понять можно. В конце концов, от того, успели собаки помочиться на снег или нет, в жизни эскимоса зависит очень многое. Как минимум, можно ли употреблять такой снег для варки супа или это стоит делать только при нехватке специй. Про полинезийца уж не говорю.
Но вот вам другой пример. В одном малоизвестном швейцарском городишке Цюрихе существует 1075 скамеек, имеющих собственные наименования. То есть жители Цюриха для обозначения такого простого и незамысловатого сооружения, как скамейка, используют как минимум 1076 различных слов. Куда там эскимосам с их несчастной сотней обозначений. Убожество.
Видимо, в непростой жизни цюрихцев скамейка является гораздо более важным для выживания, питания и размножения предметом, чем снег для эскимоса.
И, возможно, когда-нибудь, в конце глобального обледенения, пытливый эскимосский филолог, изучая цюрихский диалект французского языка, сделает глубокий научный вывод как о примитивности и неразвитости этого местечкового диалекта, так и о важной роли, отведенной скамейке в шкале жизненных ценностей некоторых европейских народов.